Текст книги "20 писем в никуда (СИ)"
Автор книги: Яна Гаврилова
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Я представляла себя в объятиях мужчины, которого прежде не видела, и который находился где-то в недосягаемой для меня реальности.
Глава 4
Сквозь крошечное окно в крыше, я наблюдала за звездами, рассыпанными по ночному небу. В руке тлела сигарета, а на полу стояла начатая бутылка кофейного ликера. Я лежала на спине в окружении старинного хлама, пыли и древесных опилок. Это был мой маленький мир, в котором не существовало суеты аэропортов и самолетов. Где не нужно было все время улыбаться и носить жутко не удобную форму. А самое главное, здесь не нужно было изображать любовь.
Я ждала завтрашнего дня. Ждала, когда наш самолет приземлиться в Будапеште, когда я снова войду в кофейню на площади "Ворошмарти", увижу улыбчивого официанта и получу свое письмо.
Третье из двадцати.
За эту неделю, что я пробыла дома, я выучила несколько новых фраз на Венгерском и теперь смогу заказать не только кофе. Скорее всего, это будет что-то традиционное, но без изысков. Несколько дней назад я попыталась отыскать его с помощью интернета. Вы можете представить, сколько мужчин с инициалами С.В. проживает в Будапеште? Даже женатых. А потом я подумала, что ведь он может и не жить в Будапеште. Вдруг он так же, как и я, каждую неделю пребывает туда по работе? Он может быть кем угодно. Венгром, поляком, французом, корейцем. Какая разница?
Еще вчера я зашла на сайт книжного интернет – магазина и заказала доставку сборника стихов Шандора Петефи. До сих пор не пониманию, зачем я все это делаю? Наверное, мне просто нравится быть частью этого маленького безумства. Словно мне недостаточно безумия в реальной жизни.
Я немного приподнялась, чтобы затушить сигарету и плеснула в рюмку еще немного ликера. Прежде чем забраться на чердак, мне пришлось отключить телефон. Ян обещал заехать вечером, но сейчас уже была ночь, поэтому я посчитала, что он снова в отключке. Хоть немного, но мне удалось почувствовать вкус свободы. Уйти от Яна означало сделать правильный выбор, но родители долго внушали мне, что быть с Яном – намного правильнее. Он очаровал их, он был сыном друга моего отца и он был идеальным вариантом для меня. Им удалось заставить меня поверить в это, но дело в том, что они не знали реального Яна. Они не видели его в гневе. Не видели его под кайфом. Не слышали, как он говорит, что лучше подложит в мой самолет бомбу, чем отпустит. Получается, что этот чердак был единственным местом, где я могла спрятаться.
Теперь еще появилась кофейня.
У меня оставалось целых двенадцать часов до отлета. Я прилечу в Будапешт за два часа до закрытия кофейни, поймаю такси и не заезжая в гостиницу, отправлюсь за письмом. Прочитаю, выпью чашку горячего шоколада, выкурю сигарету, оставлю свой ответ, на бумаге для писем, что купила в канцелярском магазинчике и улечу.
Улечу, чтобы через неделю вернуться вновь.
Еще одна рюмка ликера и моя голова налилась тяжестью. Звезды перестали быть цельными и мелькали лишь размытыми картинками в моих захмелевших глазах. Я раскинула руки, в стороны представляя себя летящим самолетом, и прикрыла глаза. Все мое тело расслабилось, и я медленно улетела в сон.
***
Я проснулась от грохота. Ощущение будто чьи-то тяжелые ботинки непрерывно пинали дверь моей квартиры. Я все еще находилась на полу чердака, а моя голова пульсировала от легкого похмелья. В чердачное окно заглядывала луна, игриво высмеивая мое состояние. Я знаю лишь одного человека, способного сообщать о своем визите подобным образом и, уверяю, в этом нет ничего хорошего.
Грохот продолжался, и я подскочила с пола, опрокинув рукой рюмку с ликером. Торопливо перебирая ногами, я спустилась по лестнице, удивляясь, как моя дверь еще не разлетелась в щепки.
– Анисия, открой дверь! – раздался по ту сторону двери невнятный голос Яна. Теперь он молотил по двери кулаками, и я ускорила шаг, опасаясь пробуждения соседей. Распахнув дверь, я увидела, как Ян занес руку для очередного удара. Хвала небесам мне удалось вовремя отскочить.
Он выглядел ужасно. Свирепый взгляд, расширенные зрачки и красная паутина лопнувших капилляров.
– Где, черт возьми, ты была?! – Ян пронесся мимо меня и принялся заглядывать в каждую комнату, – Ты трахалась с кем-то?! – его сумасшедший крик вызывал во мне...смех. Он действительно был смешон. А еще я в очередной раз убедилась, что в Яне нет ни малейшей капли уверенности в себе.
Не сумев сдержаться, я рассмеялась. Ян резко остановился посреди комнаты, и медленно повернув голову, уставился на меня.
– Я сказал что-то смешное? Я спросил, где ты, мать твою, была?
– Спала.
– Не лги мне. Твоя постель не разобрана.
– Я заснула на чердаке, идиот.
– Что с твоим телефоном?
– Ян, иди к черту, – я развернулась и зашагала в сторону кухни. Мои виски беспощадно пульсировали. Проклиная слабость к кофейному ликеру, я прошла на кухню, но как только потянулась к шкафчику с лекарствами, рука Яна пролетела над моей головой и с силой захлопнула дверцу.
– Не смей так со мной разговаривать, – прошипел парень, запуская пальцы в мои волосы и сжимая их на затылке, – Знаешь, чем я занимался последние два гребаных часа? Я пытался дозвониться до своей девушки, которая, кажется, забыла для чего человеку, нужен телефон.
В глазах защипало, а кожа на затылке горела огнем. Он снова делал это. Снова заставлял меня ненавидеть его. Ненавидеть каждой клеточкой своего тела, каждым выдохом и каждым вдохом.
– Ян, мне больно. Отпусти меня, – шепотом умоляла я, не давая слезам пролиться наружу. Он потянул волосы, запрокидывая мою голову назад, а я вцепилась в края столешницы.
– Отпустить? Ты рехнулась, если думаешь, что я когда-нибудь отпущу тебя.
Точно. Я рехнулась.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Прекрати делать то о чем будешь жалеть, Ян.
– Ты – моя, Анисия, – продолжать бормотать Ян, прижав к моему уху, свои пересохшие губы, – И я убью любого, кто посмеет дотронуться до тебя. Даже мысленно. Тебе ясно?
Господи, ну как я могла вляпаться во все это дерьмо?
Я молчала. Просто стояла и молчала, пока рука Яна крепче сжимала мои волосы, заставляя морщиться от боли и тихо всхлипывать.
– Милая, я задал тебе вопрос. Ты не расслышала?
– Ян, мне нужно поспать. У меня скоро рейс.
Свободная рука парня проникла под рубашку и с силой сжала грудь. Зажмурилась, утопая в жалости к самой себе.
– А ведь я могу сделать так, что ты опоздаешь на свой рейс, – рука двинулась ниже, пробегая по животу.
«Почему ты позволяешь ему так поступать с собой?» – стучало в голове, пока Ян справлялся с молнией на моих джинсах, запуская ладонь туда, где было сухо, словно в пустыне.
Желая, как можно скорее прекратить то, что один из нас считал любовью, я откинулась назад, томно вздыхая, и Ян с готовностью принял от меня этот жест капитуляции, освобождая мои волосы. Развернулась и, обхватив его лицо ладонями, заглянула в безумные глаза и в очередной раз, сказала то, что он так жаждал услышать:
– Я твоя, Ян.
И он снова поверил.
И пусть мое тело сейчас полностью принадлежало ему, он никогда не сумеет завладеть моим сердцем.
***
Нам пришлось сделать два дополнительных круга, прежде чем совершить посадку в аэропорту Будапешта. Погода в этом месте оказалась непредсказуемой. Сегодня дождь был сплошным и сильным, ухудшилась видимость, а ветер словно сорвался с цепи.
Выскочив из аэропорта, я запрыгнула в такси, попросив водителя отвезти меня прямо к кофейне. Дана уехала в гостиницу, но пообещала, что расспросит меня обо всех деталях, как только я вернусь. Из-за отложенной посадки, у меня оставалось не так много времени, чтобы забрать свое письмо, поэтому я попросила водителя ехать немного быстрее. И я волновалась. Я так чертовски сильно волновалась, что у меня не переставая дрожали колени. Я даже не могу сказать из-за чего волновалась сильнее: из-за нового письма, или из-за возможности, вообще не получить послание.
Водитель притормозил около входа в кофейню. Я облегченно выдохнула, увидев, что успела до закрытия. Не могу сказать почему, но мне было важно получить это письмо. Важнее багровых отметин на моих плечах, оставленных пальцами Яна, важнее необходимости выспаться и принять душ. Все что находилось за пределами этой небольшой кофейни, лишилось значимости, как только я переступила порог заведения. Здесь все было точно так, как я запомнила. Прошла всего неделя, но, кажется, будто промчались годы. В кофейне почти не было посетителей за исключением пожилой пары, делившей на двоих одну порцию мороженого. Они подняли глаза от своей креманки и взглянули на меня. Улыбнулись.
Замедлив шаг, я прошла к стеллажу с книгами. По-моему их стало больше. Теперь они стояли по-другому. В ужасе, я поспешила к пятой полке сверху, перебирая все стоящие там книги. Сборник стихов исчез. Мое сердце колотилось, словно у загнанной антилопы, мечущейся в поисках спасения от кровожадной гиены.
Это не может случиться именно сейчас...
Их должно быть двадцать...
Двадцать...
Видимо заметив мое замешательство, граничащее с безумием, ко мне подошел официант.
– Я могу вам помочь?
– Книга. Мне нужна книга.
– У нас много книг. Вы можете взять любую.
– Нет, вы не поняли, – в отчаянии затрясла головой, – Мне не нужна любая. Мне нужен сборник стихов Шандора Петефи. Неделю назад он был здесь. На пятой полке сверху.
Он точно решил, что я ненормальная. Я и сама начала так думать. Может, я вообще все это выдумала, и никакого письма не было?
– Подождите, – улыбнувшись, сказал официант, – Присядьте и успокойтесь. Я попытаюсь вам помочь.
Он проводил меня за столик и только тогда, я заметила, что официант говорил по-русски. И ведь письмо С.В. тоже было на русском, иначе я бы просто не смогла его прочесть.
Господи, вот я дура!
– Выпьете что-нибудь?
– У вас есть горячий шоколад?
– Конечно. Сейчас принесу.
Официант ушел, а я закурила. Почему я так нервничаю? Ведь это просто письмо от незнакомого мне человека, которого я совершенно точно никогда не увижу.
На мое плечо опустилась ладонь и от неожиданности я поперхнулась дымом. Резко обернулась и увидела перед собой пожилую пару, что лакомилась мороженым.
– Кажется, это ваша пропажа, – произнес старик и положил на стол сборник стихов Шандора Петефи, – Простите, мы с супругой решили побаловать себя хорошей поэзией, но очевидно, вам эта книга нужнее. Наслаждайтесь. Каждая книга таит в себе множество прекрасного и эта не исключение.
– Спасибо, – поблагодарила я, чувствуя, как по венам растекается чувство облегчения.
На этот раз конверт был плотнее и объемнее. И когда я его открыла, поняла почему. Там были цветы. Пять цветков белой кустовой хризантемы высыпались на стол рядом с письмом. Ароматные, нежные, воздушные. Немного помятые, но намного привлекательнее тех роз в шуршащей упаковке, что покупает для меня Ян.
Здравствуй, А.
Мне очень приятно, что теперь я могу знать хотя бы первую букву твоего имени. Мне кажется, оно должно быть необычное. Надеюсь, в следующем письме ты утолишь мое любопытство.
Сегодня ночью я вышел на балкон и случайно заметил падающую звезду. Она была такой яркой, и на мгновение мне показалось, будто она летит прямо ко мне в руки. И я загадал желание. Знаю, это выглядит не очень по взрослому, когда мужчина за тридцать загадывает желание на падающую звезду, но ведь правила для того и созданы, чтобы их нарушать, верно?
Кстати, тебе понравился мой сюрприз? Прости, они, скорее всего немного помялись. Наверняка, они не сравняться с букетами, которые тебе обычно преподносят, но мне захотелось, чтобы ты улыбнулась. Скажи, у меня получилось?
И да, у меня есть рисунок на теле. Я сделал его, скорее по необходимости, чем от огромного желания. В возрасте пяти лет, я случайно опрокинул себе на ногу кастрюлю с горячим маслом. Остался ужасный шрам, который привлекал слишком много ненужных взглядов и тогда я решил замаскировать его. Я поступаю так, по сей день. Маскирую ужасные шрамы, позволяя другим видеть лишь красивые рисунки. Так намного безопаснее. Не нужно объяснять каждому желающему, что это была за кастрюля, и сколько в ней было масла.
Ты говоришь, что есть одна вещь, которой ты не боишься? Я заинтригован.
А еще я очень рад, что мне удалось приобщить тебя к искусству. Хотя, я должен признаться, что выбор книги был случайным и никак не связан с моими личными предпочтениями.
Представляешь, вчера я предложил своей жене полететь на Майорку, а она закатила истерику. Сказала, что я совсем ее не понимаю. Вы женщины, такие странные. Я даже не стал выяснять причину ее недовольства, а просто провел на балконе добрую половину ночи, желая, чтобы звездопад продлился подольше. Признаюсь, сейчас я даже рад, что у нас нет детей, потому что наш балкон слишком тесен, а ее истерики слишком бездумные, чтобы находиться поблизости.
И вообще, почему ты рассказала о себе так мало? Согласись, немного не справедливо, что ты знаешь обо мне больше. Я бы мог попросить у тебя номер телефона или адрес электронной почты, но тогда из этого вряд ли выйдет грандиозная история. Из этого вообще вряд ли что-то выйдет. Почему, я так в этом уверен? Именно так я познакомился со своей женой. Современные технологии убивают романтику. А мы ведь не хотим быть соучастниками этого бездушного преступления?
Если ты любишь горячий шоколад, то должна признать, что он намного вкуснее осенью. Осенью все сладости вкуснее. А еще осенью мягче шарфы, интереснее книги и теплее пледы. Осенью все по-другому. Мне еще никогда не хотелось настолько сильно разделить с кем-то это чудесное время года. Наверное, это будет наша грандиозная осень. Осень, написанная черными чернилами, запечатанная в конверты и разосланная по всему миру.
Будем надеяться, что эти семь дней пролетят быстро.
С.В.
P . S . Одевайся теплее, на следующей неделе обещают снег.
Здравствуй, С.В.
Хочу начать свое письмо с благодарности. Сегодня впервые за долгое время я по-настоящему улыбнулась. Так что, у тебя получилось. Спасибо тебе. Эти хризантемы в тысячу раз лучше любых других цветов, что я когда-либо получала.
Знаешь, я так устала. Устала, что люди ожидают от меня намного больше, чем я могу им предложить. Устала жить по расписанию, оправдываться, бояться. Я хочу ходить на фитнес и научиться печь вишневый штрудель. Хочу избавиться от секущихся концов, выпить кофе из «Старбакс» и встретить рассвет на крыше небоскреба. Хочу однажды написать книгу, которую прочитают миллионы людей, а все издательства мира будут соперничать за право издать ее. И сделать, наконец, эту чертову татуировку. Не по необходимости, а от огромного желания.
Я все время нахожусь в ожидании чего-то плохого. Это может быть, что угодно. Внезапное пищевое отравление, авария или очередной срыв моего бойфренда. Неважно. Важно, что это происходит. Всегда.
Твои письма – это хорошее. Теперь я точно знаю, что хотя бы один день в неделю будет хорошим, не зависимо от того, что произойдет в остальные шесть.
Я очень часто вижу звезды, но еще ни разу не видела, как они падают. А тебе повезло. Какое желание ты загадал? Будь у меня такая возможность, я бы непременно загадала, что – нибудь стоящее. Например, огромный бисквитный торт с завитушками из взбитых сливок или никогда не встречать своего парня.
Ты не поверишь, но сегодня у меня случился приступ панической атаки. Я не смогла найти нашу книгу на пятой полке сверху и не на шутку встревожила официанта. Слава Богу, пропажа нашлась.
Осталось всего полчаса до закрытия кофейни, поэтому мне пора заканчивать. Ты прав, я не хочу быть соучастницей преступления против романтики. Давай оставим все, как есть. В конце концов, у нас в запасе еще шестнадцать писем. Я клянусь, что каждое из десяти, адресованных для меня писем, будут храниться в самом сокровенном месте, которое только возможно придумать.
Увидимся через семь дней.
P . S . Я не боюсь летать.
P . S . S . Меня зовут Анисия. Теперь твоя очередь, С.В.
А.
Глава 5
Гостиничный номер утопал в ярком послеполуденном солнце, пока мы с Даной, расположившись на балконе, наблюдали за шумным будничным Будапештом. Я стояла, прислонившись к перилам, втягивая сигаретный дым, а Дана сидела в кресле.
– Так значит, ты даже не знаешь его имени? – спросила подруга, откладывая в сторону письмо. Вчера, когда я вернулась из кофейни она уже спала, а сегодня я не успела открыть глаз, как Дана набросилась на меня с вопросами. Нам предстояло провести в Будапеште всю последующую неделю, а это значило, что прежде чем улететь домой, я получу еще одно письмо.
Пятое.
Считать письма стало для меня одним из самых важных занятий. Мне не хочется думать, что произойдет, когда я вскрою двадцатый конверт. Кажется, я начинаю привязываться к этим посланиям, а если говорить совсем откровенно, я привязываюсь к человеку, который их пишет. И это нехорошо.
Я затушила сигарету и присела в свободное кресло.
– Нет, – ответила я и взяла со стола чашку чая, – Знаешь, мне достаточно того, что его зовут не Ян.
– Да уж, – усмехнулась подруга, – Странно все это. Письма на русском, значит либо твой С.В. тоже русский, либо отлично владеет этим языком. Но ведь, когда он писал, первое письмо не мог же он знать, что тот, кто его найдет, будет русским. Чертовщина какая– то.
– Может он понадеялся на удачу? – предположила я.
– В таком случае, он везучий сукин сын. Неужели, тебе совсем не интересно, как он выглядит?
– А какая разница? – спросила я, пожимая плечами. Мой голос растворился в шуме проезжающих автомобилей и Дана скривилась.
– Как это какая? А что если он одноногий католический миссионер, видевший женщину только на рекламных баннерах и бортпроводница международных авиалиний верх его мечтаний?
Громко расхохотавшись, я взяла в руки письмо и аккуратно положила его в конверт.
– Дана, вообще-то он женат. И если верить его письмам не на рекламном баннере.
– Кстати, об этом. На месте его жены, мне бы не очень понравилось узнать, что мой муж оставляет письма для другой девушки.
– Слава богу, что ты не на ее месте.
– Анисия, это не смешно, – сурово сказала подруга и схватила со стола тарелку с блинчиками, – В любом случае это не мое дело. Просто будь осторожнее, потому что я даже боюсь представить, на что может быть способен Ян, если узнает об этих посланиях.
– Я тоже, – вздохнула я, понимая, что подруга права.
Закончив поздний завтрак, мы с Даной решили прогуляться по городу. Будапешт был прекрасен. В прошлый приезд я не успела многого увидеть из-за того, что большую часть времени провела в кофейне, и сегодня планировала исправить эту оплошность. Мы с Даной с восторгом рассматривали местную архитектуру, заглянули в музей изобразительных искусств и сделали множество фотографий у памятника, зовущегося "мемориалом тысячелетия". Побродили по цепному мосту, вдоль несущихся автомобилей и подумали, что было бы неплохо пройтись по нему ночью.
– Ты уже купила подарок на юбилей своей матери? – спросила, Дана, когда мы проходили мимо магазинных витрин, заставленных сувенирами. Я помотала головой, рассматривая свое отражение в оконном стекле.
– Не представляю, что ей подарить. Скорее всего, нас не будет в городе, так что закажу доставку цветов. Она любит цветы.
Мы как раз проходили мимо парфюмерного магазина, и подруга схватила меня за руку.
– Почему бы тебе не выбрать для нее духи?
– Дана, ты же знаешь, что моя мать редко пользуется духами.
– Чепуха, – возразила девушка, – Я еще ни разу не встречала женщину, которая откажется от хорошего парфюма. Ну, давай хотя бы зайдем, – подруга посмотрела на меня умоляющим взглядом и я сдалась.
– Ну, хорошо. Может, твоя идея не так уж безнадежна.
Дана с радостным лицом поспешила к магазину, потому что именно она относилась к тому типу женщин, которые никогда не отказываются от хорошего парфюма.
Колокольчики, висевшие над входом в магазин, весело звякнули, когда мы с подругой ввалились внутрь. Дана не теряя времени, поспешила к витринам, заставленным разнообразными флакончиками с духами мировых брендов, пока я осматривалась по сторонам. На мой взгляд, в помещении было слишком много розового, а точнее всех его оттенков. Консультанты в магазине были облачены в ярко-розовые рубашки и белые юбки, почти сливаясь с цветом стен. Повсюду стояли вазочки, наполненные кофейными зернами, а в целом вся атмосфера была пронизана легкостью и воздушностью. Я бродила между витринами и лишь изредка подносила к носу ароматные полоски, не заостряя внимание на чем-то конкретном. Дана, уже успела перенюхать половину магазина, заранее придумав, какой из ароматов преподнесет в подарок своим родным, но мы обе знали, что этого никогда не случиться, потому что еще до того, как мы покинем магазин, подруга передумает расставаться со своими покупками, посчитав, что эти запахи созданы специально для нее. Это многолетняя практика, которую мы неоднократно проходили. Проходя мимо витрины с масляными духами, я внезапно вспомнила первое письмо С.В., в котором он упоминал, что его жена пользуется именно такими. Он писал, что его это раздражает.
Я подумала, что, скорее всего духи тут не при чем.
Наверное, он думал точно так же.
Приторный сладкий запах атаковал нос, и я резко отпрянула. Дана поднесла к моему лицу маленький флакочик.
– Ну как тебе?
– Ужасно, – пробурчала я, отодвигаясь подальше от кружащего голову запаха.
– Ужасно? Да они потрясные, Аня. Вот увидишь, твоя мать будет в восторге.
– Ты уверена? – с сомнением спросила я, забирая флакончик из рук подруги, и осторожно поднесла к носу. Медленно вдохнула. Теперь запах чувствовался не таким резким, но все – равно вызывал не самые приятные ощущения.
Дана решительно кивнула.
– Уверена. Можешь не сомневаться.
– Ну, раз ты так считаешь..., – согласилась я, не имея ни малейшего желания продолжать путешествие по парфюмерному магазину. К тому же мне хотелось покурить.
Дана широко улыбаясь, потащила меня к кассе и как только мы расплатились, я облегченно выдохнула. Этот шопинг закончился быстрее, чем я ожидала, к тому же теперь у меня был отличный подарок для мамы и если верить словам подруги, мама будет в восторге.
Дана шла впереди меня напевая дифирамбы чудесному магазину, а я плелась следом за ней, засунув голову в свою сумку, в поисках пачки сигарет.
– Может, где-нибудь перекусим? – услышала я голос подруги, прямо перед тем, как, не заметив чертову ступеньку, оступиться и с визгом полететь вперед.
Я не такой везучий, как хотелось бы...
Посмотрите-ка на меня!
Удивительно, как я со своим везением продолжаю летать на самолетах и не попадаю в авиакатастрофу.
Возможно, все было бы не так плохо, если бы я не приземлилась прямо в чьи-то ботинки.
– О, Боже мой! – воскликнула Дана, обернувшись на звук моего визга. Я подняла голову и...на долю секунды я позволила себе забыть, что распласталась на земле, потому что прямо сейчас на меня смотрели два неба. Два безоблачных ясных неба, какое можно увидеть лишь ранним утром, когда летишь, рассекая металлическими крыльями рассвет. Солнце начинает подниматься над линией горизонта, и ты приникаешь к иллюминатору, стараясь не пропустить ни единого мгновения этого небесного таинства. Сейчас я как-будто приникла к иллюминатору его бесподобных глаз, с нежностью смотрящих на меня сверху вниз. Ян никогда так на меня не смотрел. Разве, что в самом начале наших болезненных отношений, когда они еще имели право на существование, и их безнадежность еще не была настолько очевидной.
– Сильно ушиблись? – спросил обладатель небесных глаз, опускаясь на корточки. Запинаясь о собственные мысли, я отрицательно покачала головой и где-то сбоку услышала ворчание подруги, доносившееся до меня будто сквозь толстый слой ваты. Мои щеки горели от смущения, но мужчина будто и не замечал этого. Кажется, Дана собирала в сумку мои вещи, разбросанные при падении.
Мужчина помог мне подняться. Он все еще держал меня за руку, ладонью вниз, и когда я уже подумывала забрать руку, повернул ее. На внутренней стороне грязной ладони было несколько непривлекательных царапин.
– Нужно обработать рану. Из нее сочится кровь, – у него был такой необычный голос. Я бы назвала его противоречивым. С одной стороны он звучал протяжно и мелодично, но в тоже время властно и глубоко.
– Ерунда, – сказала я и зачем-то добавила, – Поверьте, не только из нее.
Подошла Дана и мельком взглянув на мужчину, начала отряхивать мое пальто от пыли.
– Девочка, я думала, ты свернула себе шею.
Незнакомец опустил голову и посмотрел себе под ноги. Потом он наклонился и поднял что-то с земли.
– Кажется, это ваше, – он протянул мне небольшой сверкающий брелок в виде самолета, который я несколько лет назад выиграла в лотерее. Он был моим талисманом, который сопровождал меня повсюду, где бы я ни была.
– Да, – подтвердила я, – Спасибо.
Я спрятала брелок в карман и снова посмотрела на мужчину. Дана предусмотрительно отошла в сторону. Как раз в этот момент дверь магазина распахнулась и оттуда вышла женщина с ярко-рыжими вьющимися волосами.
– Дорогой, вот ты где, – произнесла она, заметив мужчину с небесными глазами. Ее подозрительный взгляд устремился прямо на меня, отчего я поежилась.
– Твою мать, – тихо пробормотал мужчина и зажмурился, но я его услышала. Он произнес эти слова с такой обреченностью, что мне даже стало жаль его.
– Берегите себя, – сказал мужчина, прежде чем развернуться и уйти. Он пару раз обернулся, давая мне возможность еще раз насладиться цветом его бездонных глаз, в которых за эти несколько минут, я дважды успела утонуть.
Почувствовала, как Дана взяла меня под руку и заставила оторваться от разглядывания его удаляющейся спины.
– А он красавчик, да? Наверняка так откровенно ему женщины еще себя не предлагали. Ты снова превзошла саму себя.
– Да, уверена он был сражен наповал, – пробубнила я, наблюдая, как губы подруги сжимаются в тугой пучок.
– Можешь не сдерживаться, подружка. Я и так знаю, что по части экстренных посадок лучше меня специалиста не найти.
– Чертовски верно, Анисия, – Дана взорвалась от смеха и уже через секунду мы смеялись, как безумные, игнорируя озадаченные взгляды прохожих.
Глава 6
Дорогая, Анисия!
Тебе, когда-нибудь говорили, что у тебя необычайно красивое имя? С тех пор, как я прочел твое письмо, я все время смакую его на своем языке. Каждую букву. Мне нравится, как оно звучит, как слышится и как читается. Я не удержался и посмотрел в интернете его значение и был приятно удивлен своим открытием, когда поиск выдал мне «сладко пахнущая». О, господи, кажется у меня серьезные проблемы. В какой-то момент меня посетила мысль послать все дьяволу (да простит меня моя чрезмерно верующая бабуля) и, нарушив наш уговор, спросить номер твоего телефона или адрес твоей электронной почты. К твоему сведению, мне пришлось долго уговаривать себя отказаться от этой затеи, потому что значение твоего имени оказалось для меня слишком манящим.
Я рад, что мой маленький сюрприз заставил тебя улыбнуться. А, что насчет горячего шоколада? Надеюсь, он не успел остыть к твоему приходу.
Как прошла твоя неделя? Лично я в очередной раз убедился в неправильности своего выбора. Моя жена снова устроила скандал, когда я не заметил ее нового красного платья. Клянусь, я бы заметил, если бы это платье было единственным в ее огромном гардеробе, но у нее десятки красных платьев. Я ненавижу красный цвет. Другое дело цвет морской волны или кофейной пены, но ради всего святого, разве ее это когда-нибудь волновало?
Что не так с твоим бойфрендом? О каких срывах ты говоришь? Наверное, не совсем правильно беспокоится о человеке, которого ты едва знаешь, но именно это я и делаю. А еще тоскую. Словно одержимый тоскую по человеку, которого едва знаю. Каждую минуту своего свободного времени, я трачу на то, чтобы представить какая ты. Представить цвет твоих глаз, представить, как развиваются на ветру твои волосы или, как прямо сейчас, ты сидишь в кофейне и читаешь мое письмо. Боже, ведь я даже не знаю волнистые у тебя волосы или прямые, но зато ясно вижу, как они переливаются в свете полной луны. И прошу, не рассказывай мне, потому что ни одно письмо не расскажет мне того, что я смогу увидеть собственными глазами.
Ты не боишься летать? Что ж, я только, что позавидовал тебе, потому что не могу похвастаться тем же. Дрожь начинает охватывать меня еще по пути в аэропорт и не отпускает до тех пор, пока я не спущусь по трапу самолета. Хотя не все так плохо. Мне нравится еда, которую подают в самолетах, а еще сливочное масло и вишневый джем в маленьких пластмассовых контейнерах. Но перед тем как пройти регистрацию, я обязательно захожу в бар в торговой зоне аэропорта и выпиваю стаканчик «Шерри», чтобы расслабиться. Можешь представить, что по этому поводу думает моя супруга? Если бы я знал наверняка, как ты относишься к смайликам, я бы поставил около двухсот улыбающихся мордочек.
И не проси меня рассказать, что я загадал, иначе мое желание не сбудется, а этого мне хочется меньше всего.
Вчера я нашел у себя на голове несколько седых волосков. И знаешь, о чем я подумал? Я понадеялся, что за эти семь недель, которые у нас остались, я не превращусь в дряхлого старика и все еще буду способен на что-то большее, чем просто засунуть в рот вставную челюсть. Чувствуешь, какой я оптимист? На этом месте я бы поставил подмигивающий смайлик.
Кажется, у меня заканчиваются чернила, а еще через полчаса меня ожидает скучнейший бранч с меценатом из Лондона, поэтому мне нужно потуже затянуть галстук, воспользоваться зубной нитью и прослушать пару композиций Луи Армстронга.
Хорошей недели, Анисия.
Я буду ждать твоего письма.
P . S . Можешь сама выбрать подходящий смайлик.
Стефан.
Сегодня в кофейне было многолюдно и шумно. Полагаю все дело во внезапно нагрянувшем снегопаде. Посетители оккупировали практически каждый свободный столик, весело переговариваясь, согреваясь сливочным кофе и глинтвейном. Я сидела за столиком у окна и с улыбкой на лице читала пятое письмо, написанное рукой Стефана. Теперь я знала его имя, знала какой его любимый цвет и, что он боится летать на самолетах. Каждая строчка его очередного письма позволяла мне узнать о нем что-то новое. Я с готовностью отвечала на его вопросы и ловила себя на мыслях, что мне спокойно. От его писем веяло умиротворенностью, безмятежностью и всем тем чего мне так недоставало в реальной жизни. Мне хотелось узнать о нем все, что только сможет уместить в себе гладкость бумажного письма, и истратить все существующие на планете чернила, чтобы рассказать Стефану о себе. Словно в письмах к нему была настоящая жизнь, а все, что находилось по ту сторону кофейни ничего не значащая выдумка, способная в любой момент раствориться.
