Текст книги "Сны мага (СИ)"

Автор книги: Яна Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Они с Шершаном держатся последними, и тьма хватает за пятки.

Не спотыкаться!

Копье тянет плечо. Бенго в ножнах дрожат от ярости. Шершан раскручивает бахан, оглядываясь и выдыхая ругательство.

Или правду?

Но Кехан одергивает его и машет в сторону брошенного почти у самого моста фургона. Мост узкий, подвесной. Фургон не прошел. Пуст.

Люди бегут по мосту, им навстречу почему-то бежит еще кто-то. Первые Джихан Беру, спешившись, тащат упирающихся лошадей на мост.

Нужно время.

Кехан тормозит, раскручивая копье, и резко оборачивается.

Выпад.

Огонь и металл танцуют, рисуя яркие дуги. Косой удар разбивает пополам тело эхли медани.

Вой, темная дымка, зеленый ихор.

Слишком похожи на людей?

Хорошо. Можно убивать, как людей.

Танец, плавный и быстрый, копье помогает, словно вращается само, инерция тянет вперед, назад, словно маятник, шаги следуют памяти не тела, но разума.

Танец, среди теней, вперед, назад, назад, назад. Огненный круг, круг стали, со свистом режет воздух, почти человеческие тела.

Заманить, задержать, станцевать.

Дышать тяжело, воздух словно воск.

Огненный круг сливается в щит, глаза почти не видят, залитые потом и тьмой. Танец на слух, на ощупь.

Последние люди ступили на мост.

Вот и фургон.

Шершан?

Кехан оглядывается, отступает на пару шагов, замедляется, эхли медани, шипя, приближаются.

Они хотят крови?

Ближе…

Большие колеса, высокие деревянные борта. Внутри, за полотном, бочка с потеками.

Что-то горючее?

Эхли медани почти люди, они обтекают преграду, на миг застывают, отвлекаясь на полотно, в котором путается, словно в сети, тьма.

Еще шаг назад, Шершан за спиной.

Свист раскручиваемой веревки.

Кехан ступает на мост.

Бахан летит.

Эхли медани… кричит.

Огонь расцветает, словно алый цветок. Белые, оранжевые, пурпурные и красные, словно кровь, лепестки раскрываются, разрывая тьму в клочья.

Тьма вопит, в стороны брызжет зеленью ихор.

Осколки фургона пронзают воздух словно наконечники стрел.

Плечо, левый бок, щека.

Сзади удаляется топот.

Кехан раскручивает копье, пламя сбивается, обжигая руки.

Бахан не убьет эхли медани.

Но даст время обрушить мост.

Деревянные плашки скрипят под ногами, полотно колеблется.

Веревки… горят.

Эхли медани ступают на мост по одному.

Кехан улыбается. Кажется, это уже привычное место, позади, прикрывая отступающих.

Копье вращается, прорезая первую тварь.

Веревка горит, пламя весело бежит вперед и назад.

Страха нет.

Под ногами пропасть.

Еще шаг назад.

Еще один эхли медани. С лицом ребенка.

Огненный круг смерть его.

Еще шаг.

Мост опасно покачнулся, просел. Огонь уже добрался до опорных канатов, что привязаны ко вбитым в скалу столбам.

Еще шаг, еще один пламенеющий круг.

Лезвие копья надламывается у основания, чад от горящей кожи выбивает слезы.

Швырнув остатки древка в очередного медани, Кехан разворачивается, и несется по проседающему мосту.

Некогда смотреть на пропасть внизу, он сосредоточен только на том, чтобы ноги раз за разом попадали на деревянные плашки.

Одна хрустнула прямо под сапогом, Кехан успел схватиться за горящие веревки и буквально швырнуть себя вперед.

Упал, вцепляясь в мост буквально ногтями, развернулся, резко выхватывая бенго и полосуя приближающихся медани.

Обернул запястье еще не прогоревшим насквозь канатом, и раскрутив клинок, со свистом обрушил его на все остальные. И еще раз, и еще, и еще.

И когда под ногами ощутил пустоту, изобразил на лице злую улыбку, ощерясь в лицо тьме не хуже любого хищника.

Взгляд со стороны. Мост.

Харит из Нехри, третий этого имени, бывший житель прибрежного анклава небольшой серебряной купеческой гильдии, любит строить планы. Благодаря одному из таких планов и он, и его семья сейчас живы, пусть и разбросаны по всей стране Рё, не смотря на то, что на не угодивший высоким родам купеческий дом была обрушена вся мощь наместника провинции. Итак, планы, составляемые и реализуемые им, доказали свою состоятельность.

И поэтому, поощряемый кеду, он все еще строит их, и учит действовать по придуманным шаблонам всех Джихан Беру, кто выражает малейший интерес. Он и нынешний отряд для патрулирования собирал именно по этому признаку.

Но, во имя всех богов, ни разу Харит не предполагал, что план, как подманить эхли медани, понадобится. И сработает. Причем успешно.

Но не его рукой задумка была выполнена. Харит, составляя план, честно и откровенно признавал, что выполнять его будет некому. Кто пойдет на такой риск?

Но вот Харит, живой, дышащий, наблюдает, как реализуется конечный пункт плана – отсечение.

Он, пытаясь отдышаться, висел на руках парочки неведомо откуда взявшихся наемников из Белого отряда. И смотрел.

Как стремительно, меняя ритм и направление движения, кружится огненное кольцо, не давая медани подступиться ближе к последним отступающим Джихан Беру.

Как две фигуры летят, отступая перед напором тьмы, уже слишком похожей на людей.

Как время застывает, словно замораживая в воске двоих у судорожно дергающегося под нагрузкой моста, как с гулким грохотом взбухает огнем и расцветает осколками фургон, у которого на миг задержалась тьма.

Как горят эхли медани, как один человек несется через мост, перепрыгивая через плашки и практически не держась руками.

Как Кехан, снулый, холодный и высокомерный ублюдок, не способный даже улыбнуться, не то чтобы выпить со всеми у костра, танцует с огнем на краю обрыва.

Как Кехан, ходячий справочник, хладнокровно вступающий в любой разговор, игнорирующий дружеские отношения и вечно торчащий с краю, сдерживает наступающих эхли медани один.

Ровно так, как говорилось в никогда не должном реализоваться плане.

Как Кехан, незаменимый, когда нужно вытащить из рукава какую-то информацию, но молчащий, если не спросить прямо, отступает на покачивающийся мост.

Как огонь, танцующий по воле его рук, каплями льется на мост, поджигая скрученные канаты. Как пламя бежит вперед и назад, заставляя медани отступить ненадолго, но потом снова кинуться вперед, под удары горящего копья.

Как трещит и шатается пылающий мост. Как огонь пожирает канаты, опоры, деревянные поперечены, как падают вниз, туда, где ревет ледяной поток, пепел и искры.

Как Кехан почти летит к другому берегу, отступая и, оступившись, запинается и почти падает, когда доски под его ногами начинают рассыпаться пеплом.

Как Кехан вскидывается, развернувшись, как сверкает бенго, встречая истекающую болезненной зеленью тьму, и перерубает последние, самые толстые, удерживающие мост канаты.

Как остатки моста, превратившиеся в комок огня, жадно пожирающий самое себя, ошметки тьмы, окутанные пылающей и пульсирующей, словно живая, зеленью и Кехан, хладнокровная снулая рыбина, успешно и самоотверженно прикрывшая отход отряда Джихан Беру, падают вниз.

Грохот, удар, шипение вместо криков, мощный всплеск далеко внизу и тишина.

Эхли медани, бросающие тень на небо и землю с той стороны реки, вскинулись, потянулись остатками тьмы к замершим на противоположном берегу Джихан Беру, отпрянули, словно ожегшись незримым огнем, бросив на землю волну зеленых искр, выжигающих среди чадящих остатков фургона пепельные полосы. Потом тьма подобрала щупальца и начала медленно отступать от края.

Медленно. Очень медленно. Назад.

К городу, над которым простирала крылья еще большая тьма.

Воцарилась тишина, прерываемая только тяжелым дыханием в этот раз убежавших от смерти людей.

Кроме одного?

Харит последний раз вздохнул и высвободился из рук Белого отряда.

Медленно-медленно, посматривая на шелестящую тьму, подошел к обрыву, где на опорных столбах, сложенных из мелкого камня, спаянного древним цементом, болтались остатки канатов.

Канаты дрогнули и Харит чуть не нырнул вниз, перевешиваясь через край.

И замер.

Кехан, унылый одиночка, по всем правилам должный мертвым лежать на дне реки, цеплялся за остатки моста и отвесные скалы над темным, бурлящим и пенящимся, несущимся с рычанием в сторону моря потоком. Кехан не собирался сдаваться и снова шевельнулся. Руки одна за другой переместились выше, вцепляясь в остатки моста, он подтянулся, нащупал новую опору среди осыпающихся мелким песком трещин и выступов.

Еще одно движение.

Глаз Кехан не поднимал, вжимаясь сосредоточенно в скалу и словно во что-то вслушиваясь.

Рядом с отмершим Харитом, машинально попытавшимся составить какой-нибудь план, кто-то шумно выдохнул. Джихан Беру оглянулся.

Белокамизный прошептал:

– Веревку бы?

– Хм, нет. Просто не отвлекай. Он сам справится.

Харит в этом не сомневался.

Тому, кто готов сунуться под огонь, взобраться по почти отвесной скале не сложно.

Наверное?

Время тянулось и тянулось, словно сладкая патока, вываренная в горном меду. Потрепанные остатки отряда собрались, нервно перешептываясь и поглядывая то на ту сторону, где медленно разрастался комок сумеречной тьмы, то вниз, на медленно поднимающегося по скале Кехана. Белые камизы Кауи Рижан, смутно знакомая тройка молодых да ранних, ругались чуть в стороне, старший хмурился, девица горячо что-то доказывала, размахивая руками, еще один нервно дергал и дергал шлейки своей перевязи, согласно кивая на ее бурную речь.

Наконец грязная обожженная рука вцепилась в край скалы, Харит тут же упал, собирая пыль на окончательно испорченную камизу и подхватил вторую за запястье, вытягивая обгоревшего наемника на горизонтальную поверхность. Тот, перевалившись, перекатился на спину и уставился неподвижным взглядом в небо.

– Цел? – спросил тихо Харит, присев рядом и взглядом отгоняя любопытствующих спутников.

Кехан, грязный, обгоревший и ободранный, как кот после изрядной головомойки, потерявший один из своих лелеемых бенго, осторожно провел рукой по лицу, размазывая пыль и кровь, превращая лицо в ритуальную маску и сказал очень спокойно и ровно:

– Нужно менять твой план, не совсем он работает. Недостаток информации.

Харит посмотрел на эту снулую придворную рыбину, сглотнул и испуганно рассмеялся.

Сон. Замки памяти.

Большой полукруглый кабинет на самом верху башни кесэт Саитэ всегда был предназначен не столько для работы, для этого у магов были лаборатории, подземные и надземные, а для демонстрации величия, подавления инакомыслия и торговли.

Стрельчатые окна тянулись от пола до высокого потолочного купола, в рамы были вставлены мелкие разноцветные стекла, образующие странный узор и из глифов и рун. В солнечный день свет, попадая в помещение, расцвечивал серые камни в алый, синий и золотой. Великолепный массивный стол из красного дерева и кресло с резной спинкой из дерева золотого располагались прямо напротив дверей. Вдоль полукруглой стены стояли стеллажи, полные свитков и безобидных на вид безделушек, перемежающиеся статуями в древних пластинчатых доспехах из драгоценного дерева и дубленой кожи. Канделябры в виде морских драконов горели вечным бездымным огнем. Пара глубоких кресел из пропитанной ароматными маслами кауи, оплетенной шелком, гобелены от лучших мастеров страны Рё и циновки, сплетенные из лучшего цветного морского тростника, выведенного одной из кесэт и собранные в ритуальные круги и джумат. Рабочие, готовые к наполнению силой. И, порой, круги эти активировались.

Но, кажется, не в этот раз. Не придется оттирать от подпалин камни и стелить новые циновки.

Глава кесэт сидит за столом неподвижно. Но его присутствие ощутимо давит на присутствующих. То, что невозможно увидеть, глядя в лицо, но можно ощутить, отведя взгляд от лица хозяина кабинета. Темная, тяжелая пелена силы, клубящаяся вокруг облаченной в расшитую многослойную мантию из пурпурного шелка фигуры. Щупальца силы, скользящие вокруг, свивающиеся кольцами и в ярости способные пробить каменную стену. Алые брызги, остающиеся в воздухе, следующие за каждым неспешным движением. Дымный запах благовоний и тонкий аромат пепла сгоревших цветов. Лицо, словно вырезанное из темного самшита, глаза – непроницаемые черные агаты. Сидящий за столом глава не скрывает силы своего недовольства, но тщательно сдерживается, ожидая доклада.

Посетитель стоит на коленях, упираясь руками и лбом в цветное плетение. Накинутая на плечи мантия немного подпалена по подолу, укороченные волосы взъерошены. Он тихо шепчет что-то униженно-просящее, но вздрагивает и едва не подпрыгивает вверх. Уставившись как птенец в неподвижные змеиные глаза главы кесэт, он начинает тараторить что-то неразборчивое на одном из горских наречий. Потом встает по плавному жесту изящной, украшенной кольцами и браслетами руки и подает толстый, плотный свиток, обмотанный темной лентой и подпаленный с одного конца.

Глава кесэт милостиво кивает:

– Вознаграждение ждет тебя внизу, у младшего казначея.

И посетитель пятится к двери, мелко подрагивая и кланяясь.

Клава кесэт Саитэ мягко разворачивает свиток, читает. Улыбается, словно сытый хищник, которому была приподнесена очередная невинная жертва, кончиками пальцев поглаживает хрупкую бумагу.

– Информация это сила, мальчик мой, информация это власть. Подай нефритовый письменный набор, мы отправим приглашение Наместнику провинции Лают.

Горы Мелитун, провинция Тежан, крепость Па Даржан

Информация – это сила, информация это власть. Эту истину иногда в прямом смысле вбивали в молодого мага много лет назад. Это правда, но на каждую силу найдется еще одна, посильнее. Что так успешно доказала рухнувшая в забвение и смерть кесэт Саитэ. Отчего старый, опытный, хитроумный, безжалостный и коварный глава оказался так беспечен, отчего не учел новую информацию, отчего стал слишком уверен в собственной силе, отчего вдруг решил сыграть сам там, где всегда предпочитал поставить кого-то пешкой?

Нет возможности выяснить, не у кого. И кто был столь умен, что подвиг главу на такую авантюру. Этот вопрос был занимателен, Кехан иногда пролистывал в голове все события, приведшие к уничтожению кесэт, но не видел стороннего влияния. А уточнить, хотя бы пройдясь по местам падения, по главной башне кесэт, он уверен, еще стоящей под замками, не было возможности.

Но результат, результат падения кесэт вот он, во всей своей красе. Некому следить за дорогами, не у кого купить нужную информацию, и никакие бэкалани не помогут отряду, у которого кончаются припасы, если нет относительно безопасной дороги и достоверной информации.

Джумат на дорогах теряют силу, что-то, конечно же, обновляют маги других кесэт, но у Саитэ было много секретов.

Курьеры и разведчики армий и наместников по-прежнему приносят информацию, но ее недостаточно. Нет тех, кто смог бы сказать: «В Лают неурожай, поэтому лабанаги мигрировали в поисках травоядной добычи и на этих дорогах ваших курьеров сожрут без остатка». И курьеров становится недостаточно. У Саитэ были способы сбора информации и маги, способные сложить два и два и получить обвал в горах. Теперь их нет.

Из-за падения кесэт Саитэ Кехан встречает начало третьего года в отряде Джихан Беру, застряв в осажденной горной крепости Па Даржан, причем в крепости кончаются запасы еды, оружия и людей, а подкрепление из столицы не спешит на помощь дальней, не самой важной крепости.

Крепость стояла в отрогах, перекрывая один из путей в плодородные долины, прячущиеся среди островерхих пиков восточных отрогов Мелитун. Снег, никогда не выпадающий на равнинах и болотах, но для горцев привычный, первый в этом сезоне, тонкой пеленой присыпал темную зелень, прячущуюся между камней, красную черепицу, серый пористый камень и черное вулканическое стекло. Белый пар клубился над конюшнями и казармами, скрывая приготовления. За туманом можно было разглядеть только мельтешащие фигуры, да яркие вспышки магии, сковываемой амулетами.

А к стенам крепости, сложенным из крупного пористого камня подступали отряды страны Юй. Откуда в предгорьях возникли пехотинцы с огромного, хотя и меньшего, чем даже любая провинция страны Рё, пиратского острова, Кехан даже предположить не мог. Впрочем, судя по светлым мантиям, снующим среди текущих струйками по расщелинам людей и вспышкам тошнотворной зелени на макушках холмов, дело это какой-то из возвеличивающихся кесэт.

С высоты первой стены разобрать покрой и метки на мантиях не было возможности, но зеленые огоньки, бледно-салатовый то ли туман, то ли дым, стелящийся по лощинам, и терпкая горечь на языке подсказывали: эхли медани тоже приложили руки к этому нападению.

Кехан задумчиво наблюдал, опираясь о парапет и пристроив рядом длинную пику, как на расстоянии в пару сотен шагов разворачивается лагерь, устанавливаются осадные орудия и палатки. В одном узких оврагов, прорезанных в каменистых отрогах, громоздилось что-то странно-большое. Словно еще один холм, прикрытый грубой серой парусиной и припорошенный снегом.

Эхли медани…

Эли медани были на слуху. То тут, то там происходили вспышки и атаки. Слишком часто, на взгляд Кехана, слишком успешно. Тот давнишний городок у моста был только началом. По всей стране Рё твари атаковали, уничтожали и жрали людей. Страна Рё воевала в нелюдью в открытую пока только в горах, но и прибрежные провинции теперь были небезопасны. В столице, в укромных альковах шептались о смене династии, об утрате благословения, о проклятьях на последнем Наместнике страны Рё.

Что же, если учесть, что обострение началось после падения кесэт Саитэ, виновника падения можно назвать с некоторой долей уверенности. Но как сплелись интересы нелюди и магов, райя и нищих, для чего?

Каковы цели каждой из фракций? Наверняка, разные, противоречивые, конфликтующие…

Кехан выдохнул пар и вырвался из холодных мыслей в прохладу подступающей зимы.

Рассуждать бессмысленно. Нужно жить.

Ведь к стенам крепости, сложенным из крупного пористого камня подступали отряды страны Юй. Откуда в предгорьях возникли пехотинцы с огромного, хотя и меньшего, чем даже любая провинция страны Рё, острова, Кехан даже предположить не мог. Впрочем, судя по светлым мантиям, снующим среди текущих струйками по расщелинам людей и вспышкам тошнотворной зелени на макушках холмов, дело это какой-то из желающих возвеличиться кесэт. С такой высоты разобрать покрой и метки на мантиях не было возможности. Но зеленые огоньки, бледно-салатовый то ли туман, то ли дым, стелящийся по склонам и мягко обтекающий палатки и возводящиеся строения Юй, да терпкая горечь на языке при глубоком вдохе подсказывали: эхли медани также приложили руки к этому нападению.

Кехан задумчиво наблюдал, опираясь о парапет и пристроив рядом длинную пику, как на расстоянии в пару сотен шагов разворачивается лагерь, устанавливаются осадные орудия и палатки. В одном узких оврагов, прорезанных в каменистых отрогах, громоздилось что-то странно-большое. Словно еще один холм, прикрытый грубой серой парусиной и припорошенный снегом. Что там? Новое осадное орудие? Послал анумэ разведку или нет?

Кехан хмыкнул. Разведка скорее всего не вернется, если и отправили кого, они эхли медани достанутся на прокорм. Юй внимательны и бодры, расставили своих разведчиков и стражей без единой ошибки. Было бы время, может и удалось бы нащупать в их ритме прореху, но времени никто никому не даст.

Будет штурм.

Кехан поежился, поплотнее запахиваясь в плотный форменный плащ и отступил в узкий угол между парапетом и малой сторожевой башенкой, куда не задувал вездесущий ветер, сосредоточившись на вражеских позициях. Первый круг, второй круг стражи в коротких одеждах, маги в светло-желтом или бежевом. Рядовые как ни странно, полураздеты, но туники и кожаные доспехи пошиты по традиции Юй, уж это со стен видно, через одного у солдат одно или оба плеча оголены. И если учесть их количество, где-то к землям Рё пришвартовал изрядный флот. Много, слишом много солдат.

Охранник, наблюдатель, дежурящий на стене, действующий рутинно, обыденно, иногда становился словно невидимкой. Это столь же полезно для тех, кто подслушивает, подглядывает, копит знания и секреты, как и дружеский разговор у костра.

Поэтому, когда за спиной Кехана, разглядывающего собирающих второй таранный щит Юй, послышались мягкие шаги, сопровождаемые кольчужным позвякиванием, он не дернулся, продолжив наблюдать. Пауза в движении и перезвоне, и практически за спиной остановились двое людей. Кехан решил прислушаться, для смены, ожидаемой на закате, еще слишком рано.

И Кехан, конечно же, узнал голоса. Первый и второй пэвэй Па Даржан, похожие, словно братья, горцы, от прочих жителей Рё отличающиеся более светлой кожей и волосами словно бы отдающими в солнечную рыжину. Недостаточно, чтобы их обвинили и изгнали, как чужаков, но достаточно, чтобы на равнинах они дослужиться до нынешних чинов не смогли.

Тихий разговор откладывался в сознании, которое заиндевело, окутанное льдом, поднявшимся из укрытого пеплом очага, и потому не срывалось в панику, а спокойно и методично выстраивало еще одну комнату в Замке памяти.

– Только что прилетел сокол, – это первый пэвэй, у него чуть более ярко выражен горский акцент.

– И что же? – второй чуть шепелявит, когда-то давно ему выбили зуб в бездарной кабацкой драке.

– Подкрепления в ближайшее время не будет, отряды застряли на Цинминской дороге, – спокойно сказал первый.

– Буквально увязли в грязи! Почему никто не подсказал этим идиотам, что в сезон дождей те пути в болота превращаются? – второй искренне возмущен и расстроен, и зло, с присвистом выдыхает.

– Командиров отрядам поставили райя, я слышал, из Лян, – скепсис из первого истекает словно кровь из вен.

– А то у них там нет сезона дождей! Снегов зато вдоволь. И советов они не слушали, высокородные, – последнее слово выплюнуто, словно ругательство.

– Вероятно. Но что ж, шансы продержаться у нас есть. Некоторые, – первый деланно спокойно тянет слова.

– Ну, да, полагаю, в конце концов помощь придет. Когда из болот выберется. Пока же… что у нас есть? – а в голосе второго пэвэй открытое сомнение.

– Джихан Беру, Кауи Рижан, Жанун Хитам… – плавно начал перечислять его собеседник.

– Не этих я имею ввиду, – буркнул второй.

– Помимо основы? Два отряда разведчиков, фаланга, три мага из кесэт Джурулат, Кепкаран прислали-таки огненный бой на всех.

– Они будут сражаться?

– О, да. Иначе, – первый пэвэй задумчиво протянул, – по праву анумэ…

– Ну, ну, анумэ еще жив, чтоб за него решать, – второй хмыкнул. – Пошли уже, по стенам пройдемся, я прикину, что делать будем, кого куда ставить.

И двое след в след пошли дальше, вдоль стены. Звуки шагов и дальнейший разговор поглотил поднимающийся туман.

Это стоит обдумать. И сообщить ютаме.

После окончания смены, так и не выглядев ничего нового и необычного в берущих замок в кольцо отрядах, Кехан спустился вниз, завернув в казарму, где в низкой длинной и дымной пристройке кашеварили дежурные.

В сумрачном помещении с длинными лавками и столами столовались только наемники. Для солдат и разведчиков имелось место получше. Кехан оглядел почти пустое помещение, прошел к тускло тлеющему очагу и, сдвинув дремлющего у котла парнишку, черпанул прямо миской теплую жижу и уселся на скамью, греясь у переливающихся багрянцем углей.

Тихие разговоры крутились вокруг надвигающегося сражения, осады, подкрепления, обещанных выплат. Ничего особенно интересного, все эти разговоры ходили кругами уже который день. Одна польза в посещении – возможность проконтролировать настроения, верность и готовность сражаться тех, кто вскоре встанет на стены. Нет злости, нет отчаяния. В голосах раздражение, спокойствие, уверенность, жадность, жажда крови и нетерпение… Слухи о том, что подкрепления в ближайшее время не будет, еще не дошли до столующихся наемников. Каковы будут изменения? Пожалуй, интересно было бы послушать, что сейчас происходит в фаланге. И поговорить с Харитом на счет его планов. Этот странный холм, прикрытый маскировочной тканью, был очень большой, по размерам особенно, странностью. Стоит ли предположить какое-то тайное оружие?

Кехан задумчиво хлебал варево, оказавшееся не таким уж плохим на вкус. Старые овощи, остатки мяса с прошлого котла, какие-то горские травы. Бодрящее и питательное варево, в самый раз, чтобы пережить еще одну ночь.

Чем заняться до того, как на замок опустится темнота и угаснут последние алые отблески заката между ближайших пиков? Фалангиты будут неплохой идеей. Потом ютама и Харит.

Площадка для общих тренировок и спаррингов располагалась между казармами и складом. Это узковатое пространство, на удивление имелось в любом предгорном замке, и использовалось всегда одинаково. Сейчас утоптанное до каменного состояния пространство было занято, не смотря собирающийся между стен сумрак и накатывающий холод. Неспешно вьющиеся вокруг одинокие снежинки и периодически плюхающиеся с карнизов липкие комья не отпугнули знакомую троицу из Кауи Рижан. Они хорошо выросли, стали увереннее, резче, сильнее. Уверенно командуют своим отрядом отколовшихся от основной группы младших наемников, ловко лавируют между извивов наемничьей политики. Старший по манерам – ютама, девица, все так же носящая на поясе плеть поднялась до кеду, а третий все же остался дикой картой, хоть и прирученной. Но все равно они также, как и Кехан, как Джихан Беру, застряли в замке без поддержки.

Кехан отходит к стене казармы, поглаживая пику, ждет, смотрит и считает. Фаланга будет держать стены, Кауи Рижан, Джихан Беру и других наемников кинут на затыкание дыр, неизбежно пробиваемых в обороне. Маги ответят огненным боем, запасы Кепкаран очень велики. Нашлись бы умельцы, способные их правильно применять. Небольшой отряд лучников с недостаточно мощными горными луками поставят за катапульты, вытащенные из подвалов и собираемые на дровяном дворе. Наличие этих неуклюжих громадин не было секретом, визг пил и вонь смолистой пропитки, тянущийся с обзорных башен, где их собирали, создавали дополнительный непередаваемый фон, мешающийся с кричащими командами, отражающимися от каменных и деревянных стен, и обыденными запахами живого тела и конюшен.

Земля немного подрагивала под ногами от слитных ритмичных ударов. Сапоги топотали землю и месили грязь. Атака, защита, общий удар, повторить… Кауи Рижан не танцуют, но эффективности и силы им не занимать. И строй держать умеют. Должны справиться с закрытием дыр. На удобном расстоянии от двух дюжин потных, не смотря на едкий холод, белокамизников, отрабатывающих копейные атаки под руководством старшего из знакомой троицы, хмурого Палавана, десяток фалангитов рубятся друг с другом деревянными клинками. Разумно, они не слишком хороши в схватке один на один.

Мимо них торжественно прошагала, уворачиваясь от брызг грязи и летящих во все стороны щепок, одной рукой подбирая длинный расшитый подол слишком роскошного многослойного одеяния, а второй балансируя на бедре большой плетеной корзиной, помощница местного целителя. Знакомое лицо, гордая осанка, целеустремленная четкость и уверенные шаги. Замок памяти перелистнул страницы. Маленькая бисван Джиди с перевала, что ты здесь делаешь? Ты искала иной путь. Не сражение.

Хотя с судьбой не поспоришь. Раз привела сюда, ей придется принять судьбу и этого замка тоже.

Напротив, у склада, в промежутке между двух опорных столбов из тесаного, украшенного защитными знаками камня жался… Кехан фыркнул. Действительно, судьба!

Знакомый бывший пенья, бывший купец, а сейчас, судя по короткому обтрепанному одеянию, скромный посыльный из бэкалани, тоже здесь. Действительно? Насколько все плохо в стране Рё, что шпионят за войсками и друг за другом даже купеческие гильдии? Да так неумело, что из-под накинутой на плечи мантии пенья выглядывает дорогая льняная туника. Падение Саитэ никому не пошло на пользу.

Бисван свое происхождение и не скрывает. Кажется, с достоинством принимает свое новое занятие и положение. Она сама выбрала и пошла по выбранному пути. Пенья же выглядит недовольным выстланной самим дорогой. Никакого достоинства.

Кехан так и подпирал холодную стену, ожидая, пока освободится место на тренировочной площадке. Рядом, у плеча, вытянулась в высоту узкая щербатая оконная щель, дышащая едва заметным теплом, и, если прислушаться, можно узнать, что происходит внутри казармы. Из неразборчивого говора можно вычленить недовольное ворчание, раздражение, направленное на коменданта крепости, злость толковую, способную подтолкнуть к действиям и бесшабашную ярость, которая могла бы стать смертью для всех в замке. Но крепкая хватка пэвэй пока удерживала фалангу в узде. Они будут сражаться. А потом все равно будут сражаться. Волей анумэ. Хм, здешний анумэ тоже из горских племен тут, не так ли?

Не будут ли добавлены в здешний запутанный узор и горские проблемы?

Пенья тихо исчез из поля зрения, бывшая бисван проплыла, оставив только росчерк светлой снежной вуали, а схватка копейщиков завершилась общей свалкой, которая, рыча и ругаясь, волной прокатилась по земле, взбивая грязь и сбивая с ног спаррингующих фалангеров. С ворчанием и руганью наемники расцепились под громкие окрики Павалана из Кауи Рижан. С противоположного конца свалки горло драл выскочивший из-за угла фалангер с желтым плюмажем на плече.

Палаван из Кауи Рижан и его брат с сестрой остались, намереваясь, видимо продолжить поединок между собой, но фалангеры наконец ушли, освободив достаточно места для разминки. Недолго, только чтобы согреться. Потом Харит и ютама. Серьезный разговор…

Кехан подхватил пику, крутанул, немного сожалея о давно потерянном парном бенго. Так и не удалось встретить подходящий, ритм с оставшимся и подобранным младшим клинком получался рваный, неловкий. Не всегда удавалось контролировать полет и направление, слишком своевольны становились стальные клыки и подходили теперь только для одиночной схватки, без партнера, способного прикрыть спину или попасть под непокорный клинок.

Пика же… лучше. Проще. Покорнее. Мощнее.

Кехан почуял наблюдателей, осторожно замерших у серых каменных стен. Кауи Рижан?

Пусть их.

Пика, для баланса снабженная каменными утяжелителями, ровно легла в протянутые ладони. Замок Памяти ведет по коридорам, распахивая двери одну за другой. Вдох, выдох. Шаг. Атака во вращении, начало начал, защита, назад во времени и пространстве. И снова, и снова, по кругу, шаг за шагом.

Это не легкий танец ветра и птиц, это не стремительный бросок змеи и кровавая атака хищного зверя. Это медленный, неумолимо накатывающий волна за волной прилив, способный поглотить что угодно. Армию, корабли у причала, дома и города, замки и крепости. Это вода, тяжелое покрывало, вздымающееся вверх и безжалостно рушащееся на беззащитные постройки. Это волна, подтачивающая и разрушающая щиты, способная уместить века в один день. Это темные глубины, что могут поглотить без остатка башню кесэт или смести ее до основания.