Текст книги "Орбита смерти"

Автор книги: Ян Крашко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Телефоны не замолкали. Спецслужбы сообщали о ситуации, сложившейся в Саванне и окрестностях. Она, к счастью, представлялась гораздо оптимистичнее, чем можно было ожидать. Измерительные приборы, установленные на четырех Боингах 747, показывали относительно низкую концентрацию радиоактивных субстанций во всех границах территории, очутившейся в зоне взрыва. Они же отметили и передвижение радиоактивной тучи в сторону океана. На поверхности не было никаких потерь, в том числе и в людях, хотя были отмечены тысячи вызовов скорой помощи во время начавшейся в городе паники. Через сорок минут все уже было спокойно, а полицейские силы и милицейские отряды добровольцев полностью контролировали развитие событий.

В 13.00 в дверях Овального кабинета встал Эндрю Меллон, имеющий право постоянного доступа к президенту.

– Что, Диллон, опять облажался, – начал он с порога. – Знаешь, что о тебе говорят? Что ты не можешь сделать две простейшие вещи одновременно: ходить и жевать резинку. Лично я склоняюсь к выводу, что они правы. Что, черт подери, произошло?

Диллон не отвечал.

– Что, оглох? В голове шарики за ролики заехали? Говори же, черт бы тебя побрал!

О чудо, Диллон даже сохранил присутствие духа и не пытался подбирать вежливые слова:

– Выметайся отсюда, Меллон, и закрой за собой двери, – тихо сказал он.

Промышленник поежился и упал в кресло. В его глазах читалось искреннее изумление. И там же было нечто большее, чего Диллон пока что не мог прочесть и понять.

– Я наверное ослышался... – понизил министр голос. – Я должен выйти?

– Да, дай мне отдохнуть. Я не хочу тебя видеть ни сейчас, ни после, коротко заявил Диллон. – Да, одно маленькое дельце, мистер Меллон, я снимаю вас с поста министра финансов. Будьте добры передать портфель своему заместителю. Я вас больше не держу.

На сей раз Меллон уже не кричал. Он только легко усмехнулся.

– Наконец-то! Браво! Ты превзошел самого себя! Я и не предполагал, Норберт, что ты такой смелый. Вот только не надо мне угрожать, оскорблять... Ты помнишь, о чем я тебя просил? Ты подумал над собственным поведением? Видимо, нет. Теперь ты освободишь Пульверино, ведь я же не ошибаюсь, правда? Ты собрал всю свою храбрость и решил его отпустить. Ладно. И что дальше? Где у тебя гарантия, что Даск не закончит своего дела? Или ты считаешь, что он со своей орбиты ничего не заметил? Что он ничего не знает о том, что хотели с ним сделать? Ты объявил войну ему, а он в ответ на твой дурацкий шаг может ответить тебе ядерным апокалипсисом. Вот и все, что я зотел сказать, Норберт. Я принял к сведению, что ты меня снимаешь с поста, и все соответствующие документы сдам. Больше мы уже никогда не увидимся. Во всяком случае, не на этом свете. Только ты появишься там гораздо раньше меня. Прощай.

Президент остался в кабинете сам. Он был горд собою. Что ни говори, он выиграл. Вот только сколько у него осталось еще времени...

Он поднял трубку, набрал номер и связался с прокурором Нью Йорка.

13

"Вашингтон, 15 июля, 13.30

Ханна чувствовал себя препаршивейше. После того, как Шейла ушла, он прилично выпил, и теперь ужасно мучался похмельем. И еще было жалко, что девушка не осталась с ним на ночь.

Услыхав по радио о взрыве над Саванной, и решив, что клин клином вышибают, он налил себе приличную порцию, хотя и был только полдень. Виски поставило его на ноги. После этого он позвонил Прайсу и выяснил подробности. При случае Ханна выяснил, является ли он безработным. Так оно и было. В половине второго позвонила Шейла:

– Ты меня обманул, Ричард. Зачем? – без всяких вступлений спросила она.

– Боже... Так сразу и обманул... Скажем, придержал некоторую часть правды для себя.

– Они что, таким образом хотели избавиться от Даска?

– Да, именно таким образом.

На другой стороны линии воцарилось молчание.

– Ты еще там? – задал он вопрос.

– Как видишь, Ричард, все пошло насмарку. А ты не пытался удержать их? Убедить?

– Подруга, за кого ты меня принимаешь? Ясный перец, пытался, и за это меня вышвырнули из агентства. Довольна? Шейла, ведь я чертовски маленький винтик, чтобы остановить ход всей этой машинерии. Пробовали и более сильные, и...

– И что?

– А ничего. Ты же слышала сообщения. Помни, что это информация для толп, соответствующим образом просеянная и наверняка смягченная. Как там на самом деле, я не имею понятия.

– Но ведь Прайс тебя еще поддерживает...

– Честно говоря, не знаю. Если отстранение от дел считать поддержкой, то да...

– Ладно. Сообщи ему, что шутки кончились. Скажи ему, что если до 15.00 мой отец не очутится на свободе, Даск выведет "Рубинового Чирка" на орбиту. Мало того, он не станет ожидать всяческих пентагоновских штучек-дрючек, а направит боеголовку на Соединенные Штаты. А вот куда, не скажу.

– Понятно. Кстати, предположим, что решение об освобождении твоего отца будет принято. каким образом Даск узнает, что его задание выполнено? Что будет, если правительство освободит твоего отца, а Даск, тем не менее, нажмет на курок? Ты знаешь, что вот уже несколько часов Хьюстон никак не может установить связь с "Атлантисом"? Но даже если бы связь и действовала, поверит ли Даск, что...

– Не беспокойся, Ричард. Даск получит подтверждение самым банальным образом: визуально.

– Как это?

– В определенное время, ночью, где-нибудь, скажем, в Южной Америке, произойдет взрыв большого количества вещества сходного с магнием. Знаешь какого? Когда-то им пользовались для фотографии. Оно дает очень сильный свет. Кратковременный, но очень мощный. Не беспокойся, ни растительности, ни людям вреда мы не причиним. Место выбрано хорошее. Даск знает координаты и сразу же распознает сигнал.

– Возможно, ну а вдруг будет плохая видимость?

– Мы подумали и про это. Если Южная Америка будет покрыта тучами, в чем я сомневаюсь, в это время года там прекрасная погода, операция затянется всего на пару часов. Всего, Ричард, мы подготовили три подобных места на территории всего земного шара. Не получится там, зажжем где-то в другом месте. Понятно?

– Понятно.

– Ты все еще сомневаешься?

– Нет. Только мне кажется, что по сравнению с "Атлантисом" все эти сигналы и взрывы кажутся какими-то ненастоящими...

– Ты мне не веришь?

– Верю, несмотря ни на что – верю.

– Тогда я очень прошу тебя сообщить где следует. Если они решат вопрос положительно, пусть дадут тебе знать. А ты уже передашь мне. Хорошо?

До 15.15 Ханна ожидал звонка из Белого Дома. Все напрасно. Никто не позвонил. Тогда он подошел к окну и поглядел на небо.

В четверть четвертого Даск включил манипулятор и вывел "Рубинового Чирка" из грузового отсека. Спутник очутился на орбите и пока что летел за шаттлом. Когда очередной сеанс связи с Хьюстон закончился фиаско, командир "Атлантиса" занялся дистанционным управлением спутником и снятием защитных предохранителей. Через шесть с четвертью часов можно будет провести пробный запуск.

14

"Ринебек, Нью Йорк, 15 июля, 18.00

О планируемом освобождении Пульверино Ричард Ханна узнал только в 16.00. Ник Малькольм сообщил, что Капо Тутти Капи выйдет на свободу ровно в шесть вечера и попросил Ханну связаться с Шейлой Пикард. Ханна тут же позвонил ей.

План оказался очень простым и, практически, никаким планом не был. Пульверино должен был ожидать возле тюремных ворот, а уже после им должны были заняться люди Коза Ностры. Условия? Никаких полицейских машин, прослушивания, подслушивания и слежки. Три часа милости. И все.

Ханна передал Прайсу свой разговор с Шейлой, а тот обещал сдержать слово. До момента возвращения "Атлантиса" на землю.

За несколько минут до шести на второй этаж тюрьмы Ринебек поднялся генеральный прокурор Нью Йорка в сопровождении единственного охранника. Не говоря ни слова, сопровождаемые эхом шагов, они прошли мимо ряда пустых камер и остановились у двери с номером 27.

– Мистер Хеттон, – тихонько позвал прокурор, прежде чем тюремщик прикоснулся к двери. – Мы пришли согласно договору.

Задвижка смотрового глазка отодвинулась. Хеттон осмотрел двух мужчин, стоящих в коридоре, после чего открыл замок изнутри.

– Выходишь, Пульверино, – бросил он в сторону арестанта. – До суда у тебя тринадцать дней. Выматывайся.

Капо же ни о чем ранее не догадывался. Только сегодня днем Хеттон рассказал ему правду об "Атлантисе" и условиях мафии. Пульверино принял известия спокойно, но и от радости тоже был далек. Теперь его ожидал бой не с полицией, но с собственной организацией. Он прекрасно понимал, раз уж синдикат пошел на безумие похищения космического корабля, значит все продумано до мелочей. Его не станут убивать, во всяком случае, не сразу. Значит, ему следует предпринять страховочные действия. И он уже знал, какие это будут действия.

Пульверино поднялся с койки, надел мятый пиджак и без слова отправился за тюремщиком. В коридоре прокурор вернул ему ключик с буквами С. Т. С.

Ровно в 18.00 ворота тюрьмы Ринебек приоткрылись, и дон Джозеф сделал первый за три месяца шаг на свободе. На второй стороне улочки стояли две машины. Когда Пульверино нерешительно поглядел по сторонам, один из фордов помигал фарами. Мафиози отправился в сторону автомобиля.

В 18.02 улочка перед въездом в тюрьму опустела.

15

"Хьюстон, 15 июля, 20.00

– Опять? – спросил Кейт Бенти, – наклоняясь над стулом Роя Уайта. Парень, так ты скоро совсем гигнешься. Тебе надо отдохнуть.

Уайт держался за грудь. Он жаловался на боль в сердце, но своего поста не покидал. Так и сидел уже несколько часов.

Хьюстон поддерживал связь с двумя обсерваториями, расположенными на Гавайях в Маунт Халеакала и в Малабаре в штате Флорида. Их радиотелескопы, нацеленные на шаттл, постоянно прослеживали полет космического корабля. Около 16.00 из Малабара доложили, что от корпуса шаттла отделился объект приличной величины. Рой Уайт догадался, что "Рубиновый Чирок" вышел на орбиту. Согласно графика.

В 19.00 ему позвонили из Вашингтона, и он узнал, что Пульверино освободили. Своих чувств он никак не проявил, вел себя нормально, как будто ничего особенного не произошло. Он возобновил попытки связаться с "Атлантисом". Все напрасно. "Челнок" не отвечал.

Потом он опять схватился за грудь.

– Видимо ты прав, – произнес он слабым голосом. – Мне совсем паршиво. Который час?

– Восемь. Рой, перед тобой же часы.

– И правда...

– Может тебя сменить? – спросил Бенти.

– Через полчасика, Кейт, через полчасика... Будешь вести посадку. Если только появится связь.

– Они убьются.

– Они?

– Если они не установят связь во время посадки, им никогда не справиться. Ни за что!

– Скотт хороший пилот. Может им и удастся.

– Откуда? О чем ты говоришь? Без параметров? Они просто заблудятся в атмосфере, и хана!

– А может оно и лучше... Для них.

– Чушь!

– Кейт, они же до конца дней своих не выйдут из тюрьмы.

– Это Даск. Со Скоттом все в порядке.

– Со Скоттом все в порядке, – повторил Уайт, всматриваясь в секундную стрелку хронометра. – У меня к тебе просьба, Кейт. Принеси мне что-нибудь от сердца, хорошо?

Через пятнадцать минут Рою Уайту стало совсем плохо. Сознания он не терял, только попросил освободить его от дальнейшего дежурства и, хотя ему и предлагали врачебную помощь, отказался. Ему хотелось побыстрей оказаться дома. Из зала его вынесли на носилках и, вопреки все еще действующему запрету покидать зданияч Центра Управления, отвезли домой, в зеленый пригород Хьюстона.

В 20.20 Кейт Бенти взял на себя функции координатора полета "Атлантиса". К этому времени шаттл вошел в зону молчания после станции прослушивания в Яаррагади. Следующей попытки установить связь следовало подождать двадцать пять минут.

16

""Атлантис", 15 июля, 21.00 @ "восточноамериканского времени

"Рубиновый Чирок" спешил за "Атлантисом" будто собака на поводке за своим хозяином. Все блоки спутника работали номинально, то есть безукоризненно.

Даск приступил к предпоследней части предполагаемого графика работ. "Рубиновый Чирок" должен очутиться на стационарной орбите в строго определенной позиции над территорией Соединенных Штатов Америки. В то время, когда Скотт маневрировал кораблем, меняя траекторию с помощью трех кормовых реактивных двигателей, Даск наводил спутник на новую позицию. Приемная система работала безукоризненно, и спутник на собственной тяге удалился от "Атлантиса", стремясь к назначенному месту. После продолжающегося несколько минут "балетного спектакля", когда два объекта постоянно меняли свое положение относительно друг друга, цель была достигнута. "Рубиновый Чирок" с ядерной боеголовкой, расположенной в центральной части стальной сигары, оставался недвижно на месте, или, точнее, вращался вокруг Земли, приспосабливая собственную скорость к скорости вращения планеты. Теперь же он медленно исчезал в визирах удаляющегося шаттла.

– Скотт, он стоит между 345 и 582. Так и держи, – коротко бросил Даск, перемещая объектив телескопа на Южную АМерику.

– И что тут скажешь? Сдохли они там все, что ли? – бубнил себе под нос пилот.

– Попробую еще раз, и если не ответят, я взорвусь.

Сначала он вызвал Хьюстон на обычной частоте, затем перешел на аварийные. Никакого эффекта.

– Слушай, – стиснув зубы, процедил он Скотту. – Отключай, к чертовой матери, прием и оставляй только прослушивание. Может это какая-то лажа там, может они нас слышат, а связаться никак не могут... Чтоб они там все повыздыхали...

Скотт щелкнул переключателями.

С этого момента между "Атлантисом" и Хьюстон существовала только односторонняя связь – Земля могла слышать все, что происходило в кабине шаттла, зато сами астронавты никак не могли принять сигналы Центра Управления.

– И что будет со спуском, Даск?

Тот пожал плечами и похлопал по корпусу компьютера.

– Вслепую не полетишь. Имеется помощник. И дай Бог, чтобы нам удалось...

В 21.00 они начали подготовку к активизации "Рубинового Чирка".

17

"Вашингтон, 15 июля, 21.10

Телефон зажужжал громко и нетерпеливо. Линия Хьюстон. Диллон поднял трубку.

– Господин президент, говорит Кейт Бенти, заместитель Роя Уайта. У нас здесь весьма тревожные известия.

– Где Уайт? – спросил Диллон, сразу же отметив, что собеседник нервничает.

– Несколько минут назад его отвезли домой. Ему плохо, что-то с сердцем. Господин президент, вопреки нашим сигналам "Атлантис" начал подготовку к отстрелу "Рубинового Чирка".

– Что!? – Диллон вскочил со стула. – Невозможно!

– Я знаю, Пульверино уже на свободе. Похоже, что Даск отключил приемник, так что у нас теперь имеется лишь прослушивание. И вообще, не нравится мне это, – он осекся. – Мистер президент, имел ли Рой Уайт право блокировать прием станций трекинга?

– Да что вы там, черт подери, делаете, раз не знаете распоряжений по аварийным ситуациям?! Ведь наверняка же знаете. Мы хотели отсечь сплетни и утечку информации. Так что, к чему вы ведете?

– Не знаю, господин президент, пока что еще не знаю, вот только многие вещи кажутся мне...

– Нечего философствовать, Бенти. Что у вас происходит?

– Они начали отсчет и активизировали спутник.

– Параметры цели?

– Точно не знаю. Если они последовали нашим планам, то "Рубиновый Чирок" висит над Штатами. Малабар это подтверждает. Он у них как на ладони. Видимость прекрасная.

– Я вам перезвоню. Про время они не вспоминали?

– Да, Даску нужно еще двадцать минут.

Диллон оттер пот со лба. Двадцать минут... Двадцать минут, чтобы принять какое-то решение. Вот только: какое решение? Он выпустил Пульверино, удовлетворил все их требования, а они... Неужели Меллон, как бы там не говорили, был прав?

Секретарь доложил о прибытии генерала Шинена.

– Ну, и как мы теперь будем выглядеть, господин президент? Вы довольны? – иронично спросил тот. – Какими будут дальнейшие приказы?

Диллон сдержал охватывающую его ярость.

– Сейчас не время для дурацких замечаний, генерал. Ситуация вам известна?

– Да, нам звонили из Хьюстон. Потому я здесь. У нас ведь всего полчаса, так?

– Двадцать минут.

– Так... "Рубинового Чирка" с Земли заблокировать невозможно, продолжил он уже своим обычным голосом. – Остается одно: дислокация основного военного потенциала государства.

– А люди?

– Люди? Про людей, господин президент, нужно было побеспокоиться чуть пораньше, вы не считаете? Соединенные Штаты не могут понести ни малейшего ущерба в вооружении. Не знаю, что там стукнет в голову этому сумасшедшему на орбите, но если он не перекодировал программу, то "Рубиновый Чирок" ударит куда-то в северные территории страны.

– Откуда вам...

– Я же говорю, полной уверенности у меня нет. Целью операции было выведение спутника на орбиту, проведение тренировочного запуска и возвращение. С чисто тренировочными целями спутник должен был быть нацелен на США. Чисто тренировочно, "впустую", понимаете? На самом же деле он бы даже не дернулся с места. Но, как следует из ситуации, Даск пойдет дальше, и "Teal Ruby" действительно взорвется где-то на севере.

– Господи Иисусе...

– Во-первых: как можно быстрее следует поднять в воздух всю стратегическую авиацию к северу от, – он поглядел на карту, – Невады, Юты, Колорадо, Канзаса и так далее, до самого Восточного побережья. Во-вторых, обеспечить сохранность ракетных баз. В-третьих, предупредить Канаду. В-четвертых, нельзя объявлять, ни, тем более, проводить эвакуацию населения. Все это попахивает трагедией, я прекрасно понимаю, но паника может привести к гораздо большим потерям, чем... – Он не закончил.

Диллон закурил сигарету. Чувствовал себя он кошмарно.

– Согласен, – сказал он. – Руководите всеми последующими операциями вместе с Малькольмом. А я займусь Хьюстоном.

– Господин президент, вам следует немедленно подняться в самолет.

Диллон знал, что именно так он и обязан поступить. В случае ядерной угрозы президент садился в Air Force 1 и контролировал развитие ситуации, находясь на его борту. Опять же, там он находился в относительной безопасности.

– Нет, я остаюсь здесь. Ведь это же не война, генерал, это мое личное поражение... Я остаюсь здесь, – решительным тоном закончил он.

18

"Нью Йорк, 15 июля, 21.10

Уильям Лоуренс Росс был в самой лучшей форме. Пятидесятидолларовое "лечение" латиноамериканки Роситы подействовало на него просто великолепно. Уходя, он глотнул еще рюмочку водочки для куражу, заплатил, а потом возвратился к себе.

Здесь он принял душ, быстренько переоделся в заранее приготовленный костюм, побрился и поглядел на себя в зеркало. А что, неплохо. Сейчас он выглядел как бизнесмен при средствах, у которого имеются все основания очутиться вечером на Парк Авеню.

Чем-то особенным план Росса не отличался. Он собирался отправиться на Манхеттен, свинтить там машину и убраться из города. Все очень просто и без всяческих сложностей. На покупку собственного средства передвижения денег было жалко, они могли пригодиться и на Флориде.

Росс написал записку хозяину квартиры и оставил сверху оговоренную сумму. После этого он взял в руки дипломат и, в последний раз глянув на свое успевшее осточертеть за три месяца место заключения, захлопнул за собой дверь.

Он прошел пару кварталов, не желая, чтобы его запомнили случайные свидетели, потом остановился на углу и махнул первому же таксисту.

– Парка Авеню, 130, – бросил он водителю и устроился поудобнее на заднем сидении.

– Есть, сэр, – ответил шофер, чувствуя хорошие чаевые. Пассажиры в те стороны – это будто изюмины в дешевой булке: встречаются нечасто.

Росс знал, что делает. Обладание адресом на Парк Авеню было автоматическим присвоением высшего звания. Понятное дело, адрес этот должен был располагаться между Девяностой Улицей с севера и Сорок Второй с юга. В этой части города находятся самые шикарные здания, самые дорогие в мире квартиры, здесь скромное холостяцкое жилье стоит всего лишь полмиллиона баксов. Так что каждому, способному доказать, что он действительно проживает на Парк Авеню, не нужно заботиться обо всем остальном – теперь ему гарантирован успех и прием в самых фешенебельных кругах американского общества. Никто бы не осмелился усомниться в том, что элегантно одетый мужчина именно тот, за кого себя выдает.

Они проехали Бронкс и въехали в район Квинз. Водитель, все еще считая, что везет выгодного клиента, желал не морочить тому голову видами Гарлема и решился на более длинную трассу, зато гораздо безопасную. Ну, а то что более дорогую...

– Как мы поедем, сэр, через мост Квинсборо или через тоннель? спросил он, поглядывая в зеркальце заднего вида.

– Безразлично, – ответил Росс, разыскивая в карманах зажигалку. Можно и через мост.

Они влились в лавину автомашин, спешащих в сторону Манхеттена. Уже начался вечерний час пик. Спектакли, дискотеки, клубы, приемы, кино – на острове все было самым лучшим и самым дорогим. Внизу тысячами неоновыми огнями отблескивала Ист Ривер. Жизнь была прекрасна.

А через мгновение они уже были на другом берегу.

Такси остановилось у самой бровки. Росс вышел пересчитал банкноты и вручил их водителю, не забывая о чаевых. Пускай паренек порадуется. Он одернул пиджак и выбросил недокуренный "данхилл". Когда автомобиль отъехал, он пошел прямо перед собой.

По Парк Авеню валили толпы народа. Все чувствовали себя здесь уверенно, во всяком случае, гораздо уверенней, чем в каком-либо другом квартале в это время. Росс слился с толпой и шел как можно ближе к припаркованным машинам. Голову он держал высоко и ни на что, вроде бы, не обращал внимания. Но его левая рука непрестанно находилась в движении. Она работала без устали, хотя и осторожно, с сохранением всех возможных средств осторожности. Пальцы сжимались на ручках, проверяя, не закрыты ли дверки, плавно сжимались в кулак, выпрямлялись и уже касались следующей ручки. При этом Росс совершенно не сбавлял шага. Только иногда, если прохожие толкали его, он приостанавливался на миг, мило улыбался и продолжал свой путь.

Ручка темного "бентли" поддалась легкому нажиму. Росс не останавливался. Он продолжил свой марш в направлении ближайшего фонаря, метров на сорок далее. Только лишь после этого он повернул, остановился рядом с автомобилем и уверенным хозяйским жестом открыл дверку.

Внутри было темно. Росс потянулся рукой к зажиганию, мечтая о счастье в виде забытых ключей. Напрасные надежды. Но хладнокровия он не утратил: склонился над рулевой колонкой и вырвал пучок проводов из под распредщитка. Сейчас ему пригодился опыт, полученный во время работы на бензоколонке. Он быстро нашел соответствующие проводки, зачистил зубами изоляцию и скрутил медные жилки вместе, после чего нетерпеливо нажал на стартер.

Во всех гангстерских фильмах воры посвящают на то, чтобы запустить украденную машину без ключей не более десяти секунд. Странно, так как это занятие обычно занимает гораздо больше времени, и не всегда настолько просто. Росс ругнулся. Мотор молчал. Росс еще раз поглядел на путаницу проводов в руке. Он разбирался в электротехнике и знал, что все соединил как следует. После этого он поглядел в зеркальце. Пока что никто на "бентли" внимания не обращал. После этого он оттер лоб рукавом и немножечко приоткрыл боковое стекло, не переставая горячечно размышлять. Затем он еще раз нажал на кнопку стартера, но двигатель оставался мертвым...

Росс пришел к выводу, что вор из него никакой, и что он рискует слишком многим. Тогда он взялся за дверную ручку и уже собирался высаживаться, как вдруг его взгляд совершенно случайно остановился на соседнем кресле. После этого он ударил себя по лбу. Ну и кретин! Ведь это же новейшая модель "бентли", двигатель никогда не запустится, пока водитель не застегнет ремни безопасности! Росс щелкнул замком ремня и в третий раз попытался завести автомобиль.

Через пару минут он уже не спеша ехал в сторону Нью Джерси.

19

""Атлантис", 15 июля,

"21.15 восточноамериканского времени

За пятнадцать минут перед тем, как активизировать "Рубинового Чирка", Даск глядел на монитор К-4.

– Есть, – пробормотал он про себя, сравнивая две колонки цифр. – Все сходится.

Вот уже несколько минут он пытался установить траекторию "Teal Ruby". Та уходила из под контроля, а экран компьютера высвечивал все время разные, идиотские траектории, наводя спутник то на Францию, то на средину Атлантики, то вообще на Северный полюс. Только лишь мгновение назад данные кривой слились в сходный поток знаков, и К-4 подтвердил окончательный результат – "Рубиновый Чирок" нацелен на Нью Йорк.

Даск повторил все расчеты. Результат был идентичен.

– Ну что, доволен? – Скотт поглядел в иллюминатор. – Даск, и какого черта ты все это делаешь? Побеспокойся лучше о том, как мы вернемся.

– Чего?

– Я спрашиваю, как мы вернемся на Землю?

– Опять двадцать пять. Ладно, успокойся, лучше переодевайся в скафандр.

– Уже?

– Уже. Потом не будет времени.

– А ты?

– Успею. Через пятнадцать минут все кончится.

– Даск, ты сошел с ума.

– Вовсе нет. Но раз уж я взялся за дело, то выполню его до самого конца, понял? Вот для чего я здесь. А ты волнуешься?

Скотт оторвал взгляд от иллюминатора.

– Чертовски.

– Возьми себя в руки, парень. Ведь это от тебя зависит, спустимся мы или нет.

– Даск, может все-таки включим приемник?

– Не теперь. Перед самым спуском.

– Ты и вправду этого хочешь?

– Да, я же сказал, что сначала закончим все эти игры. Через пятнадцать минут все кончится.

– Через тринадцать с половиной.

– Хорошо, через тринадцать с половиной.

20

"Нью Йорк, 15 июля, 21.15

Черный опель дона Джозефа Пульверино направлялся в сторону Нью Джерси. Дон спешил в аэропорт Тетерборо, где его уже должен был ожидать оплаченный самолет. За рулем сидел водитель, которого мафиози лично не знал, рядом с ним, на переднем сидении – телохранитель. Но это был не Альберто. Верный Пуэрти уже три месяца лежал в могиле на бруклинском кладбище.

Те три часа, которые Коза Ностра выторговала у полиции, не были потрачены доном Пульверино впустую. Из Ринебек он прилетел в Нью Йорк на личном вертолете и там же встретился с доном Ферриано и несколькими другими влиятельными Капи.

– В сложившихся обстоятельствах, дон Джозеф, – сообщил после приветственного вступления Ферриано, – твое долговременное отсутствие в Штатах становится просто неизбежным. Три часа не могут длиться вечно, и приходится ожидать с их стороны резкой атаки. Не думаю, чтобы истина, которую вскоре они откроют, каким-то образом остудит их намерения. Насколько я ориентируюсь, "Атлантис" должен приземлиться очень скоро. Тебе следует исчезнуть.

– Да, – согласился с ним дон Гарсия, – тебе нужно исчезнуть. Тебе следует полностью свернуть деятельность и осесть где-нибудь за границей. Но остается проблема руководства организацией. Без соответствующих документов присутствующий здесь дон Ферриано ничего предпринять не сможет. Ты же знаешь, где они находятся и каким образом до них добраться.

Пульверино согласно кивнул.

– Я понимаю ваши заботы, друзья. Понимаю и оцениваю в полной мере. В тюрьме у меня было много времени, чтобы обдумать самые разные вещи. Вы правы. Жизнь на свободе для меня привлекательнее, но теперь, к сожалению, я не смогу заняться тем, чем следовало бы. И вот что я решил. Сейчас я отправлюсь туда, где укрыты документы, и привезу их сюда. Вы, друзья, останетесь, и дальнейшая судьба синдиката будет зависеть от вас. Я предприму все необходимое, чтобы дон Ферриано распоряжался финансами. Пусть будет так. Я же буду здесь, самое большее, через пару часов.

Свою партию он разыграл весьма тонко. Тайны сейфа он никому не открыл, даже название банка осталось в тайне. Так что пока он находился в относительной безопасности. На самом же деле он собирался исчезнуть на добрую пару лет. Если бы мафия получила картотеку в свои руки, это означало бы для него немедленную смерть. Ведь он нарушил закон омерта. А закон оставался законом.

Вплоть до Ньюарк его сопровождал специально отряженный телохранитель дона Ферриано. Рослый, сильный мужик устроился рядом с водителем. Это было ошибкой, за которую ему пришлось дорого заплатить. Через пару минут после отъезда человек Пульверино, по образцу "Крестного Отца" накинул ему сзади на шею петлю и затянул ее. Одновременно он открыл дверцу вертолета и выбросил труп где-то в районе Статуи Свободы. Мутные воды порта тут же поглотили тело.

В Ньюарк Пульверино остановился в дешевой гостиничке "Булл энд Буш", откуда сделал несколько телефонных звонков. Сначала он позвонил двум своим доверенным адвокатам, посредством которых перевел свои деньги на бразильский счет дочери. Потом он связался с одной транспортной фирмой, а та, за соответствующую оплату, организовала для него прямой перелет из аэропорта Тетерборо в Южную Америку. Затем он позвонил в "Ньюарк Секьюрити Банк" и предупредил директора, что совершит туда поздний, но весьма срочный визит. Директор всегда был к его услугам, хотя время работы давно уже закончилось.

В самом конце Пульверино набрал вашингтонский номер Шейлы Пикард.

– Добрый вечер, доченька, – тепло сказал он.

На другой стороне провода раздался радостный окрик:

– Папочка, я так рада, наконец-то все закончилось. Как ты себя чувствуешь? Как с тобой обходились? Говори же!

– Доченька, у меня мало времени, ты же понимаешь. Но вначале я хочу сказать тебе спасибо за феноменальный план. Он просто великолепный, Шейла, изумительный!

– Да что там план, самое главное, что ты на свободе. Что ты собираешься делать?

– Догадайся. Все свои деньги я поместил в банке, где и ты держишь свои на счету, и мне хотелось бы, доченька, побыстрее очутиться рядом с ними. Поняла? Так надо. И вообще, Шейла, хотелось бы увидеться с тобой как можно скорее. Вырвешься?

– Туда?

– Туда.

– Как-нибудь сделаю. Но и тебе нужно спешить.

– Когда?

– Постараюсь прилететь завтра. Если чуть опоздаю, не беспокойся. Бывали неприятности и похуже. Самое главное, что тебе все удалось.

– Благодаря тебе.

– И еще кое-кому.

– Знаю. Доченька, я уже заканчиваю. Мне уже пора выходить. Целую тебя от всего сердца и... до свидания.

– До свидания, папочка.

В 20.50 Пульверино посетил "Ньюарк Секьюрити". Он хорошо знал директора и хранил в его банке свои личные документы. Когда три месяца назад Карло Гамбино представил дону Пульверино список с адресом и шифрами сейфов, тот радостно рассмеялся в душе. Чтобы запомнить инструкции, напрягать память излишне не пришлось. Оказалось, что свои тайные архивы мафия спрятала именно в Ньюарк, в банке "Ньюарк Секьюрити". Абсолютная случайность.

В подвалах банковского хранилища царила ничем не нарушаемая тишина. Директор провел Пульверино к бронированному отделению с номером 40 и достал из кармана ключ. Второй ключик, с буквами С. Т. С., был у клиента. Каждое помещение в этой части банка было снабжено двойными замками, открыть которые могли только два человека – представитель "Ньюарк Секьюрити" и клиент. Для этого они должны были встретиться, вставить свои ключи в скважины и одновременно провернуть их. Так они и сделали.