Текст книги "Врата трех миров (Сказания трех миров - 4)"

Автор книги: Ян Ирвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Пока он размышлял, что-то шевельнулось на полу, где лежал мертвые. Это был один из транксов, проникших на Сантенар, из его груди и спины все еще торчали копья. Он метнул сломанное древко в Мендарка, выбив у него из рук Золотую флейту. Она упала на пол, издав единственную чистую ноту, от которой замерцали прозрачные слои Непреодолимой Преграды. Транкс подполз к флейте.

Мендарк выругался и потряс ушибленной рукой. И вдруг засмеялся от радости, поняв, в чем заключалась проблема. Два устройства мешали друг другу. Он повернул рычаги, и машина Рулька сдвинулась с места.

Он плавно развернул машину. Остальные встали у него на пути. Что же сначала, Стена или его враги? Иггур совершал какие-то движения пальцами – он собирался нанести Мендарку удар с помощью чар. Несколько аркимов подняли свои луки. С грустью Мендарк заметил, что даже верная Таллия что-то взволнованно обсуждает с Шандом, явно замышляя погибель своего Магистра. Все они хотят машину только для себя. Но ни один из них не может спасти мир. Только он в силах это сделать. Мендарк решился и направил машину прямо на своих врагов.

– Нет, Мендарк! – со слезами воскликнула Таллия. – Ты хочешь запомниться потомкам таким? – Она протягивала к нему руки.

Но даже Таллии не позволено стоять у него на пути. Мендарк приготовился поразить ее и поднял было кулак. Когда же они посмотрели друг на друга, у Мендарка защипало в глазах. Милая Таллия, они пережили вместе так много! Убить ее оказалось труднее, чем он себе представлял. "Но я должен!" В эту минуту транкс с трудом поднялся. Он весь был утыкан копьями, которые при любом движении подрагивали. Транкс поднес флейту к губам и дунул в нее. Машина Рулька резко оторвалась от пола и перевернулась. Мендарк слетел вниз. Приземлившись на ноги, он по инерции пробежал несколько шагов, чтобы не упасть. Но сделал один лишний шаг.

Транкс взмахнул своей могучей рукой, и острые, как кинжалы, когти распороли Мендарку живот. Он пополз к машине, оставляя за собой кровавый след. Транкс заиграл другую мелодию.

На заднем плане авангард бездны добрался до Стены и прижался к ней. Стена приняла их формы, словно была резиновой.

– Что он делает? – шепотом спросила Лилиса.

– Созывает своих, – ответила Малиена.

– Мендарк! – закричала Таллия. – Останови их!

Мендарк попытался забраться на машину Рулька, но, поскользнувшись в своей крови, снова упал. Глядя вверх, на чудесную машину, он плакал.

– Мендарк! – снова завопила Таллия. – Останови же их, скорее!

Она попыталась броситься к Мендарку, но Джеви с Лилисой удержали ее. С трудом поднявшись на колени, Мендарк начал действовать руками, создавая чары. Флейта раскалилась докрасна. Издав пронзительный вопль, транкс выпустил ее из рук. Мендарк выпрямился, но у него из живота начали вываливаться внутренности. Взглянув на смертельную рану, он вправил их обратно и поплелся к флейте. Когда Мендарк поднял ее и заиграл протяжную мелодию, из его пальцев и изо рта пошел белый дым.

Вокруг Мендарка образовался пузырь. Он раздувался с каждой новой нотой, и наконец все в комнате оказались внутри него. Транкса отталкивало назад, пока он не оказался зажатым между пузырем и стеной Большого Зала, и его раздавило. Осталось лишь пятно на стене.

– Все закончилось? – спросила Лилиса, глядя на шеренги существ, которые уходили в глубь бездны, в бесконечность.

Пузырь продолжал раздуваться, пока не коснулся Стены Непреодолимой Преграды. Он прилип к ней, заткнув крошечное отверстие в ней и сделав Стену непрозрачной. Но все они знали, что то, что ждет своего часа по другую сторону Стены, совсем рядом.

Джеви отвел от лица Лилисы прядь ее платиновых волос:

– Нет, Лилиса, до этого еще далеко!

Напряжение начало сказываться на Мендарке. Неужели он упадет, не закончив работу? Пузырь перестал расти. Мендарк ослабел. Упав на колени, он схватился одной рукой за живот, но продолжал играть. И вдруг на конце флейты появился крохотный кровавый пузырь, и нота зазвучала диссонансом. Флейта выпала из рук Мендарка. Он умер.

Таллия подбежала к человеку, которому так долго и так верно служила, чтобы сослужить ему последнюю службу. Склонившись над его телом, Таллия пригладила ему волосы, закрыла глаза и поправила одежду так, чтобы она прикрыла ужасную рану. Потом медленно понесла его через зал к остальным. Мендарк казался совсем маленьким в ее руках. Там она опустилась на колени, глядя на него, и ее красивое лицо стало торжественно-печальным.

– Я позабочусь, чтобы этот подвиг был записан для потомков, – сказала она, – хотя и сомневаюсь, что он перевесит остальные твои деяния. Тот, кому я присягала на верность, погиб, моя служба закончена.

44

ДОМОЙ!

Магрета расхаживала по залу вне себя от горя, когда вдруг увидела Феламору, которая появилась у подножия центральной лестницы. Заметив ее, Шанд, Иггур и Малиена отошли в сторону, приготовившись к самой великой битве в своей жизни.

Магрета подняла руку:

– Отойдите! Это наше с ней дело.

Феламора встала в той точке, где пузырь отходил от Стены.

– Это слабое место, – сказала она Халлале. – Мы откроем ее здесь.

– Ты же разрушишь мир! – воскликнул Шанд.

– Я могу ее контролировать, – холодно ответила Феламора.

Она протянула руку. Стена была теперь такой тонкой, что расступилась перед ней. Феламора вглядывалась через трещину, пытаясь отыскать путь к Таллаламу. Ей не нужна была для этого ничья помощь.

– Я нашла его, – сказала Феламора и открыла свой Путь.

– Я же никогда не делала тебе зла, – прошептала Карана. – Как я могла? И мне всегда было непонятно, почему ты так меня боялась.

Феламора взглянула на Карану, лежавшую между телами Тензора и Рулька.

– Теперь уже понятно, что нам угрожала не троекровница! Это было запрещенное устройство, "три-и-один". Почему же я не догадалась об этом раньше?

Путь Феламоры стал сверкающей воронкой. Вокруг него кишели целые армии обитателей бездны. Когда в конце концов Стена распадется, их натиск смогла бы сдержать только Феламора. Но она отправлялась домой.

Магрета подошла к Феламоре, на лице которой отразилась мука. А еще чувство вины.

– Наступает минута, ради которой я тебя обучала, Магрета. Почему же ты меня покинула?

– Ты послала Элламию убить меня! – прошептала Магрета, которая все еще не могла этого понять.

– Не я, – возразила Феламора. – Я никогда не смогла бы причинить тебе вред. Это феллемы проголосовали за то, чтобы ты умерла.

– Проголосовали? – вскричала Магрета. – Значит, моя жизнь зависит от какого-то голосования, которое ты не потрудилась отменить!

– Я пыталась. Но они победили! Это был самый страшный день в моей жизни. Я не смогла их остановить.

Увидев меч Рулька, лежавший на полу, Магрета схватилась за него:

– Я покажу тебе, как это надо было сделать! – Феламора протянула руку:

– Ты не сможешь! Я позаботилась о том, чтобы ты никогда не смогла напасть на меня.

Все, что видела Магрета, – это золотистые искорки в глазах феллемки. Девушка разрывалась между ненавистью к Феламоре и цепями рабства.

– Я не... – начала она, но Феламора сверлила ее взглядом. Магрета оказалась беспомощной, как всегда. И вдруг, вспомнив все, что сделала за последний год, она поняла, что ее сдерживал лишь страх перед Феламорой.

Сможет ли она преодолеть этот страх и нанести Феламоре удар? Магрета подумала о своем погибшем возлюбленном, и страх исчез навсегда. С хриплым смехом она подняла меч:

– Я уничтожила твою власть надо мной. Ты готова к смерти?

Ответ она прочла в глазах Феламоры – в них внезапно появился ужас и осознание того, что Магрета победила ее.

– Ну что ж, – сказала Феламора. – Отомсти мне. И пусть твоя месть будет еще слаще от сознания того, что я умираю, подойдя так близко к тому, чтобы выполнить свой долг, и потерпев неудачу. – В глазах у нее стояли слезы.

Магрета подняла меч высоко над головой. Боль противника доставляла ей радость. Вспомнив последние страшные минуты Рулька, она больше всего на свете захотела, чтобы Феламора испытала такие же страдания.

– Не медли! – надтреснутым голосом попросила Феламора.

Феллемы застыли, глядя на эту картину. Ни один не шевельнулся, чтобы прийти на помощь Феламоре. Они не осмеливаются или не хотят? Проходили минуты.

Резким движением Магрета опустила меч и плашмя ударила Феламору по щеке.

– Ступай домой! – хрипло сказала она.

Лицо Феламоры исказила судорога. Сейчас она казалась очень хрупкой.

– Хорошо этим феллемам, – прошептала она. – Они могут себе позволить взвалить все бремя на своего предводителя. Хватит ли у меня силы для последнего акта?

По Стене прошла рябь. Что-то ужасное и невероятно могучее просунуло лапу в воронку, схватило Феламору за ногу и попыталось утащить за собой свою добычу.

Феламора отмахнулась от неведомого существа. Кровь потекла у нее по ноге из глубоких царапин, оставленных тремя острыми когтями.

– Ты отпускаешь меня? – спросила она Магрету.

– Да, – ответила девушка.

И вдруг Феламора растерялась:

– Стоило ли оно того? Оправдывает ли все то зло, что я причинила миру и ребенку, который мог бы стать более великим человеком, чем я?

Наклонив голову, Феламора взяла девушку за руку. Золотистая слезинка скатилась по щеке Феламоры и упала на запястье Магреты. Девушка немедленно вырвала руку.

– Нет, не стоило, – прошептала Феламора. – Я должна искупить свою вину. Я беру эту обязанность на себя, в наказание за мои преступления.

Феламора выпрямилась. Казалось, к ней вернулась молодость. Сейчас Феламора выглядела как в ту минуту, когда много столетий назад впервые повела феллемов на Сантенар.

– Я феллем! – выкрикнула она в блеске славы и величия, открывая Путь между мирами одним усилием воли. – Вперед, мой народ! Нам пора. Мы идем домой!

Первый феллем приблизился и прижал губы к руке Феламоры. Он замешкался. И потому, положив руку ему на плечо, Феламора легонько подтолкнула его к Пути. Путь принял его, и феллем исчез. Тут же от толпы отделился второй это была маленькая старушка с такими же серебряными волосами, как у Феламоры. Потом – еще один, и еще, и еще... Феламора считала проходящих мимо нее.

И вдруг сияющая воронка затряслась от мощного удара. Между Путем и Стеной появилась узкая трещина. В нее протиснулось человекоподобное существо, а затем раздулось, как воздушный шар, оказавшись ростом с Рулька. Этот обитатель бездны был очень похож на лорска. Царапнув когтями по полу, существо сделало прыжок и ударило Феламору. Рукав ее рубашки был оторван, на руке виднелись два глубоких пореза.

Феламора вздрогнула:

– Шестьдесят один, шестьдесят два...

Ее голос сорвался, и она не могла считать дальше. Она сделала какое-то движение свободной рукой, и обитатель бездны согнулся пополам. Но стоило ей отвлечься, и на Сантенар просочился еще один лорск, затем третий. Они напали на Феламору все разом, вонзая когти в спину и ноги, пытаясь прокусить поджилки. Несмотря на силу ее чар, им удавалось наносить удары то здесь, то там. Феламора корчилась под ударами, но благодаря собственной воле держалась. Ничто не могло поколебать железное самообладание Феламоры в эту минуту, которой она так долго ждала.

Феллемы, не решавшиеся вступиться за свою предводительницу, старались побыстрее проскочить во врата под ее прикрытием. И вдруг Феламора упала под натиском противников. Они нависли над ней, щелкая клыками и раздирая. Врата зашатались, Стену вновь затрясло.

– Двести пятьдесят шесть, двести пятьдесят семь... – Поднявшись на ноги, она очертила окровавленной рукой круг, расшвыряв нападавших. Существа отпрянули от нее как ужаленные. Воронка Пути сузилась. Пошатнувшись, Феламора рухнула на колени.

– Наконец-то мой долг выполнен! – задыхаясь проговорила она. – Мне просто не верится. – Усевшись на пол, она оплакивала все века испытаний и мучений, которые наконец закончились только что. Вытерев лицо, она поднялась. – У меня есть одна, последняя, просьба, Магрета. Подержи для меня Путь открытым, чтобы я могла пройти последней.

– Ступай! – презрительно произнесла Магрета. – Я непременно его подержу! Оно стоит того – увидеть, как ты уходишь навсегда.

Феламора не сдвинулась с места.

– Теперь, когда мой долг выполнен, я должна связать все концы. Не имеет значения, попаду я домой или нет. – Она наклонилась над Караной. Та задрожала.

– Когда-то ты оказала мне неоценимую услугу, – сказала Феламора. – Ты честно пронесла Зеркало от Фиц-Горго до Туркада, во исполнение обязательства Магреты передо мной. Тебе за эту услугу так и не уплатили.

– Теперь это не имеет значения, – прошептала Карана. – Я умираю.

– Может быть, – согласилась Феламора, пощупав ее лоб. Боль внезапно покинула Карану. – Я не могу увидеть будущее. Но я должна уплатить свои долги, все до последнего. Я оставляю тебе сокровища феллемов. Их можно найти в пещере в Эллюдоре – там, где Джиллиас... нашел Магрету. – С этими словами Феламора сняла с руки браслет из черного дерева и надела его Каране. Пещера защищена чарами, но этот браслет устранит их.

– Убирайся! – закричала Магрета. – Поздно каяться. Даже если бы ты простояла на коленях хоть тысячу лет, тебе не искупить свою вину за то, что ты наделала.

– Ты права, – ответила Феламора. Ее лицо застыло. – Подумать только, что я так поступила с собственным ребенком. Теперь я уже не могу понять почему. Я была одержима.

У Магреты подогнулись ноги.

– Нет, нет! – выкрикнула она. – Ты не моя мать. Моя мать – Элиора.

Наклонившись над осевшей на пол Магретой, Феламора взяла ее за плечи.

– Магрета, вот правда, которой ты доискивалась всю жизнь. Я твоя вторая бабушка. Я заставила моего сына Галжилиеля, хрупкого, эмоционального мальчика, жениться на Элиоре. Его я тоже погубила.

У Магреты началась истерика, она хлестала Феламору по лицу.

– Нет! Я отказываюсь верить твоей гнусной лжи! Как ты могла сделать со мной такое? Ты чудовище!

Феламора даже не защищалась:

– Да. Но ты подашь мне руку? Ты простишь меня, прежде чем я уйду... внучка?

Магрета замахала в воздухе кулаками:

– Никогда! Я плюю тебе в лицо.

– Я не заслуживаю лучшего. Я шагала по головам всех и вся, даже по головам своих родных, ради того, чтобы выжила моя раса. Отойди, Магрета. Я пройду через Путь сама. Сейчас феллемы уже дома. Я выполнила свой долг. А моя судьба не имеет значения. Я феллем, – прошептала она, салютуя Каране, Магрете, всем остальным, присутствующим в Большом Зале. – Я Таллалам! – Этот возглас эхом отозвался в зале.

Путь снова сузился.

– Прощай, внучка. Прости меня.

Феламора вскочила во врата. С минуту они оставались открытыми, потом захлопнулись. Оставшиеся в Шазмаке увидели лицо Феламоры, искаженное мучениями. Вспышка синего и белого света скрыла врата, воронку и все существа, затаившиеся возле него. Дыра в стене затянулась. Феллемы ушли домой.

Магрета смотрела в Зеркало, прослеживая их на всем пути до Таллалама. Они ликовали, оказавшись в собственном мире, – даже Феламора. Магрета отшвырнула Зеркало, и картинка застыла в нем.

– Ни в одном из трех миров нет справедливости! – сказала она Каране.

Карана закашлялась и застонала. Боль снова вернулась.

– Чего же ты ожидала от Кривого Зеркала?

Большой кокон врат Шанда сильно растянулся и превратился в тонкую нить, соединяющую собой Каркарон с Шазмаком. Нить порвалась, Шазмак исчез, а вместе с ним и врата. Вся компания созерцала теперь обледеневшие стены Каркарона. Врата подвели, и Карана, смертельно раненная, осталась в Шазмаке, куда было по крайней мере четыре дня пути.

Шанд повернулся к Лиану:

– Она была Таллаламом, а Таллалам был ею. Интересно, что они там найдут? Ведь Непреодолимая Преграда повлияла не только на Сантенар.

– Шанд, открой врата еще раз, – заплакал Лиан. – Карана умирает!

– Не думаю, что я смогу, – ответил Шанд. – Теперь все изменилось.

Он был прав. Если Каркарон и прежде поражал своей странностью, то теперь он стал невероятно причудливым. Стены здесь были порой мягкие, как сыр, а порой – твердые, как металл, к тому же они все время перемещались. Полуразрушенная каменная лестница спиралью уходила сразу в нескольких направлениях, а по ней вверх и вниз слонялись кошмарные призраки, приводя в действие устройства, разбрызгивавшие повсюду сгустки нереальности. Воздух постоянно менял цвет. Самые различные звуки терзали барабанные перепонки.

Шанд, Таллия и Малиена, собравшись вместе, пытались заблокировать Каркарон и восстановить врата. К ним присоединился Иггур, рвавшийся обратно, к Магрете.

– Да, на это уйдет немало времени, – проворчал Шанд, когда они бились над искривленной тканью пространства и времени.

– Я не понимаю, что произошло между Феламорой и Рульком, – сказала Малиена. – На мгновение он стал совсем беспомощным.

– Лиан может тебе объяснить это, – хмыкнул Шанд. Лиан прекратил тереть покрасневшие от слез глаза и покачал головой. Он испытывал адские муки.

– Нам нужно знать! – отрезал Иггур, который вместе с Таллией занимался каким-то загадочным магическим процессом.

Лиан сделал над собой видимое усилие:

– Часть истории содержится в книжке Ялкары. Именно там я нашел самое начало событий, приведших к возникновению Непреодолимой Преграды.

– Я думал, что эта книжка была уничтожена, прежде чем ее успели прочитать, – с подозрением взглянул на него Иггур.

– Это совсем другая история, и я расскажу ее как-нибудь в другой раз. Лиан выдавил слабую улыбку. – Вот что было написано Ялкарой – во всяком случае, вкратце.

Давным-давно на Таллаламе жили две человеческие расы – мариемы и феллемы. Народ феллемов был многочисленным и отличался талантами в области психологии и воздействия на человеческое сознание. А мариемы прекрасно разбирались в разных устройствах и машинах. Но не были плодовиты. Со временем эти два народа размежевались – по мере того, как у каждого из них развивались собственные таланты и культура. Мариемы и феллемы смешивались между собой, так в конце концов образовалось два совершенно разных народа.

Мариемы накапливали богатство и власть, поскольку строили свою цивилизацию с помощью машин, которые за них работали. Не ощущая своего родства с природой, мариемы принялись ее покорять. Они вырубили прекрасные леса, которые когда-то покрывали все континенты Таллалама. Они изменили течение рек, прорубили дороги в дикой местности и построили огромные города. Феллемы были оттеснены на самые бесплодные и скудные земли, в то время как мариемы использовали для своей цивилизации все больше богатств этого мира.

У феллемов были совершенно иные взгляды. Их слияние с природой было полным, и они знали, что являются всего лишь одним из видов в огромной паутине жизни. Они не испытывали потребности в побрякушках цивилизации – за исключением искусства. Их жизнь была жизнью разума. Они никогда не срубили ни одного дерева и не убили ни одного животного, не вознеся благодарственную молитву за этот дар. Феллемы не строили городов, не использовали машин. Их ремесла и культура были очень простые, но очень красивые.

Иггур выругался и отскочил в сторону: их с Таллией задумка не сработала. Произошел небольшой взрыв, от ударной волны которого сломанные стены изогнулись, как резиновые, и начали вибрировать.

– Я не могу это сделать! – произнес он охрипшим голосом. – Каркарон очень-очень странное место.

– У меня есть идея, – сказала Малиена. И шепотом поделилась с Иггуром своим предложением.

Тот кивнул:

– Имеет смысл попробовать.

Малиена выпустила в воздух содержимое одного из своих пузырьков и раздула его так, что все они в него вместились. Причудливый мир Каркарона был заблокирован, хотя до них еще доносились его звуки. Стало совсем темно, чтобы осветить пространство, в котором они оказались, Шанд поджег свою дубинку. Они вернулись к прерванной работе над вратами.

– Продолжай, Лиан, – попросила Малиена.

– Феллемы поняли, что мариемы хотят их вытеснить. Как только будет покончено с лесами, им будет негде жить, да и ни к чему. Мариемы покончат и с ними – не по злому умыслу, а просто из алчности и безразличия. А прекрасный мир, хранителями которого они, феллемы, были, прекратит свое существование.

Феллемам нужно было изыскать способ обуздать мариемов и восстановить Таллалам. В отчаянии они начали заключать браки между теми, у кого были самые большие таланты или кто был чувствительником, – точно так выводят племенных лошадей. Они стремились так развить силу ума и своих иллюзий, что мариемы не смогли им сопротивляться.

К тому времени мариемы придумали врата, чтобы мгновенно перемещаться из одной части Таллалама в другую. Их первые врата были грубые и неуклюжие и редко работали как следует. Но феллемы понимали, что их враги скоро усовершенствуют врата и тогда ни одно место на Таллаламе не будет безопасным. Феллемы узнали, как действуют эти врата, а также – как мариемы применяют свои сознания, чтобы направлять их из одного места в другое. Прибегнув к силам своего разума, во много раз превосходящим силу разума мариемов, феллемы заставили врата заблудиться, направив их в самый страшный кошмар, какой только могли вообразить, – место, где водились кровожадные звери и ничего не росло. Так мариемы оказались в бездне!

Лиан тяжело опустился на пол. Он осип, и вид у него был изможденный.

– Нет ли у вас чего-нибудь выпить? – прохрипел он. Шанд бросил ему фляжку. Лиан сделал огромный глоток, полагая, что это вода. Жидкость обожгла ему горло и зажгла огонь в желудке.

– Спасибо, – сказал он, откашлявшись.

– Значит, это все начали феллемы! – сделала вывод Малиена.

– Да! – И Лиан продолжил рассказ. – Появилась возможность спасти Таллалам. Коллективная воля самых талантливых чувствительников создала массовую иллюзию, и один за другим все мариемы пошли, как крысы за дудочкой крысолова, во врата, думая, что они отправляются в собственный чудесный мир. Как только они очутились в бездне, они все поняли, но было поздно. Феллемы запечатали врата, и их невозможно было снова открыть.

Феллемы занялись восстановлением прекрасного Таллалама. Они сломали дамбы, снесли города и насадили новые леса. Все следы присутствия в их мире другой расы – мариемов – были стерты из Преданий Таллалама, и было запрещено применять их машины и магические устройства, которые чуть не уничтожили их мир. В конце концов от геноцида остались лишь слухи – пугающий миф. Прошло тысячелетие, и природа скрыла даже воспоминания о мариемах.

А в бездне, в этом страшном месте, где ничто не имеет значения, кроме выживания, большинство мариемов погибли в первые же дни. За месяц число их сократилось с миллионов до нескольких тысяч, а по прошествии тысячелетий осталась небольшая горстка. Эти мариемы адаптировались. В бездне быстро развиваются – если только удается уцелеть. Поэтому те, кто вышел из бездны и захватил Аркан (а их было чуть больше ста человек), сильно отличались от тех, кто туда когда-то попал. Это была новая человеческая раса, и у них было новое название – кароны. Своим названием они обязаны маленькой остывшей планете на самой дальней оконечности бездны. Все, что они помнили из своей прежней жизни, – это свое название, а также то, что их предали.

Теперь самым главным для каронов было, чтобы их род выжил. Для Рулька эта цель была превыше всего. Но по какой-то причине они не могли размножаться на Аркане, становясь там бесплодными. И тогда Рульк велел изготовить Золотую флейту, чтобы открыть путь на Сантенар и попытать счастья там. Но Шутдар украл флейту, и это преступление привело к тому, что война стала следовать за войной, беда за бедой – и так вплоть до сегодняшнего дня.

– Как подвигается дело? – спросил Оссейон, когда Лиан принялся утолять жажду – на этот раз ледяной водой.

– Понемногу подвигается, – ответил Шанд. – Но вообще-то очень утомительная работа.

– Я совсем сонная, – сказала Малиена.

– Приоткройте на минуту шар, – посоветовал Шанд. – Впустите свежий воздух. А что Мендарк, Лиан?

– Да, – присоединился к нему Иггур. – Мне бы очень хотелось послушать о нем.

Лиан вытер пот и продолжил:

– Аркимы и кароны сразились во многих битвах на Сантенаре. Правда, вначале оба народа были немногочисленны, и обитатели нашего мира едва ли их заметили. Потом войны между феллемами и каронами переросли в Катаклизм когда Мендарк убедил Совет встать на сторону аркимов. Благодаря его усилиям за каронами закрепилась дурная слава. Мендарк мог победить лишь в том случае, когда Рульк считался бы не его личным, но общим для всех врагом, и эта ложь была в интересах большинства. Так много документов было утеряно со времен Катаклизма, что сейчас очень трудно проверить что-либо. Как сказал Рульк, "история такова, как ее напишут". И написанная история избегала упоминаний тех ужасных преступлений, совершенных против каронов, за которые они и пытались отплатить своим врагам.

Если бы Мендарк не был так озабочен своей славой, возможно, я никогда не открыл бы истину. Он мог захватить Рулька, только предав тебя, Иггур.

– Но как? – воскликнул Иггур. – Как он это сделал?

– Он знал, что в последней битве Совет потерпит поражение. Был лишь один шанс спасти мир, и Мендарк ухватился за него. Он сделал так, чтобы Запрещенные Искусы не удались, и тогда Рульк атаковал твое сознание. Мендарк заставил сознание Рулька войти в твое. После чего Тензор захватил его тело, теперь беспомощное, и заточил в Ночной Стране. Мендарк спас мир, но лишь предав тебя – своего самого близкого друга. У тебя помутился разум, и мы были уверены, что ты умрешь, но ты сбежал, и найти тебя не удалось. Неудивительно, что Мендарк пришел в ужас, когда ты вновь появился.

Иггур в ярости сжал кулаки. Воспоминания были слишком мучительны.

– Воздуха! – задыхаясь воскликнул он.

Малиена снова впустила в шар холодный воздух, наполненный галлюцинациями. Лиан продолжил свой рассказ:

– В течение года после победы над Рульком большинство членов Совета умерли. Мендарк убил их одного за другим – на случай, если они осознают, что он сделал. Если бы ты не исчез, он бы и тебя прикончил. В живых остался только Тензор.

Но Мендарк продолжал жить в страхе: а вдруг кто-то из членов Совета описал события такими, каковы они были на самом деле? Это могло бы навсегда погубить его репутацию. И тогда Мендарк стал собирать древние документы, чтобы замаскировать свое истинное намерение – отыскать и уничтожить все записи, в которых его имя было бы как-то связано с этим преступлением. Надо сказать, он преуспел в этом. Не осталось ничего, за исключением тех документов, с которых у меня есть копии, и тех, которые я помню.

Мендарк не мог вынести мысли, что он, некогда великий, утратит славу. История выбирает своих героев наугад, и Мендарку все время казалось, что ему не воздали должное. Поэтому он и решил увековечить собственное имя одним, последним, подвигом. Поэтому, когда появился шанс получить флейту, он не мог противиться искушению.

– Откуда он узнал, как ею пользоваться? – спросила Малиена.

– Он искал ее всю жизнь, – ответил Лиан. – Желая разгадать секрет флейты, он провел в Салюдите не один месяц. Возможно, там он и отыскал бумаги, в которых содержался ответ, и забрал их с собой, чтобы никто больше не смог узнать тайны Золотой флейты.

– Но почему же флейта сработала так странно?

– Видимо, со временем золото испортилось – так в конце концов бывает со всеми вещами и минералами, при помощи которых можно переноситься из одного мира в другой. Мендарк знал, что существует такая опасность, но полагал, что справится с ней. И вот, сил у него оказалось недостаточно.

– Почему феллемы первым делом отправились на Сантенар? заинтересовалась Таллия.

– После того как они послали мариемов в бездну, феллемы считали, что остались одни во Вселенной. А потом Шутдар применил флейту, и они узнали, что это далеко не так. Их мир был всего лишь одним из трех миров, и Путь между мирами был открыт. Шутдар выпустил на Таллалам обитателей бездны. Но феллемы не волновались из-за этого – они умели справляться с дикими созданиями. Однако феллемы знали, что самые опасные для них создания обитают в других мирах, – это представители иных человеческих рас!

Феллемы проделали опасный путь до Сантенара, чтобы выяснить, что случилось, и снова разделить, сделать закрытыми три мира – такими они всегда и были. Прибыв на Сантенар, феллемы обнаружили еще три человеческие расы причем все они умели создавать и использовать различные механизмы и машины, приводившие феллемов в такой ужас. Эти расы были слишком многочисленны, так что феллемы не могли с ними справиться. За исключением одной расы.

Кароны были так знакомы им и так опасны – пусть даже на Сантенаре их было всего трое. Феллемы знали, что они уязвимы, но даже понятия не имели насколько. А потом Непреодолимая Преграда заключила их в западню...

– Думаю, у меня получилось! – перебил его Шанд. – Если только мы не опоздали! Давайте все во врата, скорее!

45

СУДЬБА ФЕЛЛЕМОВ

Один за другим феллемы выходили из врат, ступая на Таллалам. Они были нагие – как все, кто проходил между мирами. Врата перенесли феллемов на поросший травой склон холма – священное место собраний. Холм, имевший форму пирамиды, возвышался над лесом. Было темно, но на востоке уже забрезжил свет: скоро начнется рассвет.

Феламора вышла из врат последней. На коже многочисленные кровоподтеки и отметины когтей, так что Феламору трудно было узнать. Она рухнула на траву, последние силы оставили ее. Феллемы высоко подняли свою предводительницу на руках, чтобы показать Феламоре ее мир. Затем ее опустили на землю, и она обняла всех по очереди, и все феллемы плакали. Целое тысячелетие прошло с тех пор, как они отправились на Сантенар.

– Мы добились своего, – прошептала Феламора. – Таллалам в безопасности. Нашего врага больше нет. Наконец-то мы свободны.

– Но какой ценой! – сказала Халлала. – Посмотри, что ты сделала с Галжилиелем, и Элиорой, и с Магретой. Мы уничтожили каронов – точно так же, как много столетий назад погубили мариемов.

– Я сделала это ради Таллалама, – оправдывалась Феламора. – Мы самые благородные из всех человеческих рас. Мы любим наш мир, как никто другой.

Ветер изменил направление, и они уловили запах горящего дерева и листьев. Затем до феллемов донесся слабый крик.

– Что это? – прошипела Халлала, вглядываясь в сумрак. Еще сильнее потянуло гарью, и наконец они поняли, что это лесной пожар, причем очень сильный. К запаху гари примешался запах паленого мяса.

Над горизонтом показалось солнце, и в клубах коричневого дыма они увидели страшную картину. Горели огромные лесные полосы – насколько охватывал глаз, – со всех сторон в воздух вздымались столбы дыма.

– Что случилось? – прошептала Феламора. Солнце светило ей в лицо, освещая увядшую золотистую кожу. Глаза в глубоких впадинах потускнели и стали похожими на две изюминки. – Что пошло не так? Я не понимаю.