Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 9 (СИ)"

Автор книги: Ян Громов

Соавторы: Ник Тарасов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Воронцов. Перезагрузка. Книга 9

Глава 1

Солнце с каждым днём грело всё сильнее. Снег таял, превращаясь в грязную кашу, дороги размокали, превращаясь в непроходимые болота. Распутица надвигалась неотвратимо – ещё неделя-две, и путешествовать станет практически невозможно.

Я стоял у окна своего кабинета в Туле, глядя на весеннее небо, и думал об Уваровке. Сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз был там? Месяца полтора, не меньше. Всё это время я крутился между заводом, клиникой, школой мастеров. Дела в Туле требовали постоянного внимания, но и Уваровка не должна была оставаться без присмотра.

Фома, конечно, регулярно ездил туда и обратно, привозил новости или писал письма. Говорил, что всё в порядке, производство идёт, люди работают. Но мне хотелось увидеть всё своими глазами. Проверить, как работает стекольное дело, как идут дела в кузнице, готовы ли к весенней пахоте.

– О чём задумался, – раздался голос Машки от двери?

Я обернулся. Она стояла в дверях, одной рукой придерживая округлившийся живот. До родов оставалось совсем немного – пару месяцев, может, чуть больше. Пётр Иванович, наш акушер, навещал её регулярно и говорил, что всё идёт хорошо.

– О дороге думаю, солнышко, – ответил я, подходя к ней. – Хочу в Уваровку съездить. Пока пути ещё проходимы.

Она нахмурилась:

– А надолго?

– Дня на три-четыре, а там как дорога позволит, – ответил я её. – Проверю, как дела, дам новые указания и вернусь.

Машка кивнула:

– Конечно, нужно.

Я обнял её, поцеловал в макушку.

– Только будь осторожен.

– Буду, – пообещал я.

Решение было принято. На следующий день, ранним утром, мы с Захаром отправляемся в Уваровку. Верхом – быстрее и надёжнее, чем на санях в такую погоду. Никифора оставляем в усадьбе на охране.

Вечером я сообщил Захару о планах:

– Завтра утром едем в Уваровку. Верхом, с заводными лошадьми. Нужно собрать припасы – соль, специи, уксус, всё, что может понадобиться в деревне, но не занимает много места.

Захар кивнул:

– Понял, Егор Андреевич. Всё будет готово к утру. А оружие берём?

– Конечно. Пистолеты, сабли. На дорогах всякое может быть.

На следующее утро я проснулся с рассветом. Машка ещё спала, я осторожно выскользнул из постели, оделся. Спустился вниз, где Матрёна уже хлопотала на кухне.

– Доброе утро, Егор Андреевич! – поздоровалась она. – В дорогу собираетесь? Сейчас завтрак приготовлю и еду с собой положу.

– Спасибо, Матрёна, – я сел за стол, налил себе чаю.

Захар появился минут через десять – уже в дорожной одежде, при оружии.

– Всё готово, Егор Андреевич. Лошади оседланы, припасы уложены в переметные сумы. Можем выезжать, как только позавтракаете.

Я быстро перекусил, поднялся попрощаться с Машкой. Она уже проснулась, сидела на кровати.

– Уезжаешь? – спросила она сонным голосом.

– Да, солнышко, – я присел рядом, обнял её. – Слушайся Петра Ивановича, береги себя и малыша.

– Хорошо, – она крепко прижалась ко мне. – Хорошей дороги и возвращайся скорее.

Я поцеловал её и вышел.

Во дворе ждали три лошади – мой гнедой жеребец, лошадь Захара и заводная лошадь, гружённая переметными сумами с припасами. Я проверил подпруги, стремена, сел в седло.

– Ну что, Захар, поехали?

– Поехали, Егор Андреевич.

Мы выехали из усадьбы, направились к южным воротам Тулы.

За воротами начиналась настоящая весна. Снег лежал уже только в тени, на открытых местах земля чернела, покрытая мокрой травой и лужами. Дорога была местами размокшей. Там лошади шли медленно, осторожно ступая по грязи.

– Егор Андреевич, – сказал Захар, – если так дальше пойдёт, через неделю эта дорога станет совсем непроходимой.

– Я знаю, – кивнул я. – Поэтому и торопимся. Нужно успеть туда и обратно, пока ещё можно проехать.

Мы ехали не спеша, экономя силы лошадей. Остановились в полдень у небольшого ручья – напоили лошадей у заберегов, сами перекусили тем, что Матрёна собрала в дорогу. Потом снова в путь.

Дорога шла через лес, потом через поля, потом снова через лес. Знакомые места – я проезжал здесь уже не раз. Вот та самая поляна, где мы останавливались на ночлег, когда ехали с Машкой в Тулу. Вот овраг, где мы встретили купеческий обоз. Вот поворот к деревне Каменка.

Чем ближе мы подъезжали к Уваровке, тем больше волнения я чувствовал. Как там дела? Справляются ли люди без моего постоянного присмотра? Не случилось ли чего?

Солнце клонилось к закату, когда впереди, за поворотом леса показались знакомые очертания. Уваровка.

Деревня встретила нас тишиной. Из труб домов поднимался дым – люди готовили ужин. Вдалеке, из-за леса, со стороны Быстрянки доносились удары молота – звонкие, ритмичные. Оттуда тоже шёл дым. Значит, кузница работает.

Мы подъехали к моему дому. Я ещё не успел спешиться, как из-за угла выскочил Степан, которого я оставил присматривать за деревней.

– Егор Андреевич! – он буквально бежал, широко улыбаясь. – Счастье-то какое! Добрый день! С приездом!

Я соскочил с седла, протянул ему руку:

– Здравствуй, Степан! Как дела?

– Всё хорошо, Егор Андреевич, всё хорошо! – он крепко пожал мою руку, потом обернулся и гаркнул: – Люди! Барин приехал!

Откуда ни возьмись, начал сбегаться народ. Из домов, с улиц. Каждый хотел поздороваться, каждый хотел меня увидеть. Это было и неожиданно, и очень приятно. Я видел на их лицах искреннюю радость.

– Егор Андреевич! Добрый вечер!

– Барин наш! Как мы рады!

– Здравствуйте, Егор Андреевич!

Я пожимал руки, кивал, улыбался. Степан распорядился:

– Ну чего столпились? Давайте лошадей распрягайте, вещи разгружайте! Анфиса, неси на стол! Барин с дороги, голодный небось!

Народ засуетился. Лошадей увели в конюшню, припасы начали разгружать. Я заметил, как кто-то поскакал в сторону Быстрянки – видимо, сообщить Петьке и остальным, что я приехал.

Я поднялся на крыльцо своего дома. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Анфиса, которая присматривала за домом.

– Егор Андреевич! Батюшки мои! – она всплеснула руками. – Как я рада вас видеть! Проходите, проходите! Сейчас я вам стол накрою!

– Спасибо, Анфиса, – улыбнулся я, входя в дом, а она куда-то упорхала. Видать домой побежала.

Внутри всё было чисто, прибрано. Я осмотрелся – ничего не изменилось. Всё на своих местах, всё в порядке.

Анфиса вернулась буквально через пол часа – засуетилась на кухне. Через несколько минут на столе уже стояли миски с горячими щами, большой каравай хлеба, солёные огурцы, квашеная капуста.

Степан зашёл следом за мной:

– Егор Андреевич, пока вы отдыхаете, я баню велю топить. С дороги нужно помыться, отдохнуть как следует.

– Отличная идея, Степан, – одобрил я. – Спасибо.

Я сел за стол, начал есть. Щи были отменные – наваристые, с мясом, с кислинкой от капусты. Хлеб свежий, хрустящий. После долгой дороги это было особенно вкусно.

Захар сел рядом, тоже принялся за еду. Степан стоял у двери, явно собираясь с мыслями, чтобы о чём-то рассказать.

– Степан, садись, – предложил я. – Ешь с нами и рассказывай, как дела.

Он с благодарностью кивнул, сел за стол:

– Дела у нас, Егор Андреевич, хорошие. К весенней пахоте готовы – плуги починили, семена подготовили. Скотина вся здорова. Народ работает хорошо, никто не ленится.

– А производство? – спросил я. – Стекло, кузница?

– Всё работает! – с гордостью сказал Степан. – Семён со своими ребятами стекло варят – и бутылки делают, и посуду. Фома всё забирает, в Тулу везёт, продаёт. Хорошая цена, говорит. А в кузнице… – он улыбнулся, – там вообще чудеса творятся. Петька с Прохором и Митяем такое делают, что диву даёшься!

Я заинтересовался:

– Что именно?

– Сами увидите, Егор Андреевич, – загадочно сказал Степан. – Они вам сами покажут, расскажут. Я в этих делах не силён, но вижу – дело спорится.

Мы доели, и тут раздался топот множества ног. В дом ввалилась целая ватага – Петька, Семён, Прохор, Митяй, Илья. Все в рабочей одежде, перепачканные сажей, с раскрасневшимися от жара кузни лицами.

– Егор Андреевич! – Петька первым бросился ко мне, крепко пожал руку. – Как мы рады! Как же мы рады!

Остальные тоже наперебой здоровались. Было видно, что они действительно рады моему приезду. И это было… важно. Приятно. Я понял, что скучал по ним не меньше, чем они по мне.

– Ну рассказывайте, – сказал я, когда все уселись за стол. – Как дела?

И они заговорили все разом. Петька рассказывал про кузницу, как они сделали новые инструменты – клещи специальной формы, молоты разного веса, наковальни. Семён хвастался стеклом – даже показал бутылку идеальной формы, прозрачную, без пузырей, которую прихватил с собой. Митяй рассказывал про керамику и фарфор – они освоили обжиг, делали теперь посуду, которую Фома тоже продавал в Туле.

– А ещё, Егор Андреевич, – Петька вдруг вскочил, – я вам сейчас покажу!

Он выбежал из дома. Остальные переглянулись, улыбаясь. Минут через пять Петька вернулся с большим свёртком в руках. Развернул его на столе.

Передо мной лежало с десяток ножей. Но не простых – булатных. Клинки были характерного серо-стального цвета с узорами – прямо как настоящий дамасск. Я взял один нож, осмотрел. Качество было превосходным – клинок ровный, без изъянов, заточка острая, узор красивый.

– Петька, это… это отличная работа! – искренне сказал я. – Ты молодец! Сколько ты их уже сделал?

– Это второй десяток, Егор Андреевич, – с гордостью ответил он. – Первые десять Фома забрал в Тулу. Говорит, расходятся как горячие пирожки. Цену хорошую дают.

Я кивнул. Булатные ножи в XIX веке ценились очень высоко – это был штучный товар, доступный только состоятельным людям.

– А сколько времени уходит на один нож? – спросил я.

– Дня три-четыре, – ответил Петька. – Долго, но зато качество.

– Это нормально, – успокоил я его. – Качество важнее скорости. Продолжай делать, только смотри, чтобы секрет технологии никуда не утёк. Это наше конкурентное преимущество.

– Понял, Егор Андреевич, – серьёзно кивнул он.

Митяй не выдержал, тоже вскочил:

– А я дистилляторы делал! Полтора десятка уже готовы!

– Дистилляторы? – переспросил я. – Для чего?

– Ну, вы же говорили, что нужны для очистки спирта, для эфира, – напомнил он. – Вот я и делал. По вашим чертежам. Стеклянные, герметичные, со змеевиками для охлаждения.

Я вспомнил. Действительно, перед отъездом в Тулу я оставил чертежи дистилляторов. Думал, они пригодятся, когда мы начнём производить эфир для клиники.

– Покажешь завтра? – попросил я.

– Конечно покажу! – обрадовался Митяй.

Мы ещё долго сидели за столом, разговаривали. Они рассказывали про деревню, про людей, про работу. Я слушал, задавал вопросы, давал советы. Было видно, что за время моего отсутствия деревня не просто жила – она развивалась, росла. Люди работали с энтузиазмом, осваивали новые технологии, совершенствовались.

Наконец Степан сказал:

– Егор Андреевич, баня готова. Пойдёмте, помоетесь, отдохнёте. А завтра с утра всё осмотрим, обсудим.

Я согласился. После дороги баня была именно тем, что нужно.

Баня была натоплена отлично – жаркая, с густым паром. Я хорошо пропарился, смыл с себя дорожную усталость и грязь. Захар тоже пошел париться вместе с мужиками в деревенскую баню.

После бани я вернулся в дом. Анфиса уже приготовила постель. Я лёг, укрылся одеялом. За окном стояла тишина – только изредка доносился лай собак да скрип калитки.

Я лежал, глядя в темноту, и думал. Уваровка. Моя деревня. Моё начало в этом мире. Здесь всё началось – здесь я встретил Машку, здесь начал строить новую жизнь, здесь впервые применил знания из XXI века.

И сейчас, спустя почти год, я видел результаты. Деревня процветала. Люди были сыты, довольны, работали на совесть. Производство шло полным ходом. Технологии, которые я внедрил, работали и приносили прибыль.

Глава 2

Проснулся я поздно. Впервые за долгое время никуда не нужно было спешить, ничего срочного, требующего моего немедленного присутствия, не было. Солнце уже стояло высоко, его лучи пробивались сквозь занавески, наполняя комнату тёплым светом.

Я потянулся, выбрался из-под одеяла. На столе обнаружил готовый завтрак – горячие блины, горшочек с мёдом, кувшин молока. Видать, Анфиса приготовила дома и принесла, пока я спал. Вот и хорошо.

Я неспешно позавтракал, наслаждаясь тишиной и покоем. В Туле такое было редкостью – там постоянно кто-то приходил, что-то требовало внимания, куда-то нужно было ехать. А здесь, в Уваровке, можно было просто посидеть, подумать, никуда не торопясь.

Впрочем, покой длился недолго. Едва я допил молоко, как во дворе послышались голоса. Я выглянул в окно – там собралась целая делегация. Степан, Фома, мужики с лесопилки, Митяй. Все явно ждали. Меня.

Я вышел на крыльцо. Погода стояла удивительная – тёплая, по-весеннему свежая. Солнце грело уже по-настоящему, снег сходил с каждым днем все больше и больше, обнажая тёмную, влажную землю. В воздухе пахло талой водой, прелой листвой и чем-то ещё – тем особенным запахом, который бывает только ранней весной.

– Доброе утро, Егор Андреевич! – поздоровался Степан, снимая шапку.

– Доброе, – кивнул я. – Вижу, собрались все. Что-то случилось?

– Да нет, всё в порядке, – заверил Степан. – Просто хотели с вами поговорить, доложиться о делах.

Я посмотрел на небо – погода действительно располагала к беседе на свежем воздухе.

– Ладно, давайте здесь и поговорим, – решил я, садясь на ступеньки крыльца. – Рассказывайте.

Степан первым начал докладывать:

– К посевной всё готово, Егор Андреевич. Семена есть – и зерно, и картошка. Кстати, картошка у нас прижилась отлично! Люди сначала относились с опаской, а теперь хвалят – и сытная, и хранится хорошо.

– Это хорошо, – одобрил я. – А запасы продовольствия как?

– Зерна хватит и на посев, и на еду до нового урожая, – отчитался Степан. – Мясо замороженное тоже осталось – туши две еще.

Я задумался. Мясо замороженное – это хорошо, пока холодно. Но скоро станет тепло, и оно начнёт портиться.

– Степан, как потеплеет окончательно, наделайте тушёнки из этого мяса, – посоветовал я. – В глиняных горшках, залитых жиром. Так оно долго храниться будет, не испортится.

Степан кивнул:

– Дельная мысль, Егор Андреевич. Сделаем.

Фома тоже не выдержал, встрял:

– Егор Андреевич, а я вот что хотел сказать. Стекло у нас расходится отлично. Игорь Савельевич даже по зиме приезжал, забирал, в Тулу везёт, а дальше тем же купцам в Петербург отдает. Цены хорошие. Еще и бутылки нарасхват. А ещё просят посуду делать – стаканы, графины – это уже Митяй выдувал.

– Справляетесь? – спросил я.

– Пока да, – ответил Фома. – Семён со своими ребятами молодцы, печь не остывает. Но говорит, что не мешало бы ещё одну печь поставить или эту увеличить – спрос растёт.

Я кивнул:

– Хорошо, обсудим. Может, действительно, стоит расширяться.

Мужики с лесопилки тоже захотели высказаться. Один из них, Прохор, шагнул вперёд:

– Егор Андреевич, у нас тоже всё хорошо. Лесопилка к работе готова. Будем делать и доски и брус. Фома говорит, спрос большой – Игорь Савельевич уже интересовался когда пилить начнем. Говорит, как снег сойдет – так стройка и начнется – самое то, чтоб материалом торговать.

Митяй всё это время стоял чуть в стороне, переминался с ноги на ногу, явно желая что-то сказать. Петька, заметив это, усмехнулся:

– Митяй-то весь извёлся! Ему больше всех хочется похвастаться своими дистилляторами!

Митяй покраснел:

– Ну… Я ведь старался, Егор Андреевич. Хотел показать, что получилось.

Я улыбнулся:

– Ладно, Митяй, не томи. Пошли, покажешь.

Мы направились к лесопилке, где Митяй работал над стеклом и керамикой.

Митяй торжественно повёл нас внутрь кузнецы. Там, рядом сделали небольшой пристрой, где он теперь мог спокойно работать, не мешая Семёну. На одной из полок стояли в ряд стеклянные приборы – дистилляторы. Я подошёл ближе, начал рассматривать.

Они были практически идентичны тем, что мы делали в первый раз. Стеклянная колба с длинным горлышком, змеевик для охлаждения, приёмная ёмкость. Всё аккуратно, качественно выполнено.

– Митяй, отличная работа! – искренне похвалил я. – Сколько их?

– Двенадцать штук, Егор Андреевич, – с гордостью ответил он. – Все одинаковые, по вашим чертежам.

Я взял один дистиллятор, осмотрел на просвет. Стекло было чистым, без пузырей, швы герметичные.

– Молодец, – повторил я. – Это хорошая работа. Эти дистилляторы очень пригодятся для производства эфира в клинике.

Митяй сиял от похвалы. Но я уже думал о следующем шаге. Дистилляторы – это хорошо, но для хранения готового эфира нужны специальные ёмкости. Ампулы.

Я взял со стола кусок холста и развернул его на верстаке. Огарком угля принялся зарисовывать.

– Митяй, смотри сюда, – начал я рисовать. – Вот что мне теперь нужно.

Я нарисовал пробирку – цилиндрическую стеклянную трубку с закруглённым дном. Но горлышко её сужалось, образуя тонкую шейку.

– Видишь? – показал я. – Это называется ампула. По сути, пробирка, но горлышко у неё сужено вот так. После того, как мы нальём туда эфир, горлышко можно запаять – оплавить стекло над огнём. Получится герметичная ёмкость. Эфир не испарится, будет храниться долго.

Митяй склонился над рисунком, изучая:

– Понял, Егор Андреевич. А какого размера делать?

– Ну, – я прикинул, – вместимостью примерно с два-три напёрстка. Не больше. Это для одного применения наркоза.

– Сколько штук нужно?

– Для начала сделай штук двадцать, – ответил я. – Попробуем, как получится. Если хорошо – будем делать больше.

Митяй кивнул, уже мысленно прикидывая, как это сделать:

– Ладно, Егор Андреевич. Попробую. Горлышко сужать – это не очень сложно, над огнём вытягивать стекло. Главное, чтобы равномерно получилось.

– Вот именно, – согласился я. – Главное – аккуратность. И следи, чтобы стекло было толстым, прочным. Ампулы будут перевозить, они не должны легко биться.

– Понял.

Мы вышли из мастерской Митяя с другой стороны. Петька, Илья и Прохор ждали снаружи. Петька не выдержал:

– Ну что, Егор Андреевич, пойдёмте в кузницу? Покажем, что у нас там делается!

– Пошли, – согласился я. – Только дайте сперва тут осмотрюсь.

Всё было в порядке – трубы целые, соединения герметичные, меха работали, нагнетая воздух, значит турбина работала исправно.

– Как лёд пойдёт, будем следить за установкой, – сказал Илья, заметив мой взгляд. – Чтоб не порвало льдом.

– Правильно, – одобрил я. – И турбину проверьте, лопасти. Весной вода быстрая, напор сильный – может что-то оторвать.

– Проверим, Егор Андреевич.

Мы зашли внутрь кузницы. Жар ударил в лицо – горн пылал, раскаляя металл до красна. У наковальни стоял Прохор, методично бил молотом по заготовке. Искры летели во все стороны.

Петька гордо обвёл рукой:

– Вот, Егор Андреевич, наше хозяйство! Горн работает отлично, вентилятор воздух гонит – жар ровный, сильный. Инструменты все на месте. Работаем не переставая! Вот – Прохор учится работе с металлом.

Я осмотрелся. Действительно, кузница была оборудована отлично. На стенах висели клещи разных размеров, молоты – от маленьких до огромных кувалд, напильники, зубила. На верстаках лежали заготовки, готовые изделия. Всё было организовано, на своих местах.

– А что сейчас делаете? – спросил я.

– Скобы для досок, – ответил Петька. – Степан просил. Говорит, дома новые ставить будем по вашему поручению – крепёж нужен.

Я кивнул. Скобы – простое, но нужное изделие. Прав Степан, делайте.

– Кстати, Егор Андреевич, – Петька почесал нос, оставив на нём чёрную полосу от сажи, – хотел спросить. Вот мы тут подключили на прошлой неделе каретку с пилами к пневмодвигателю – вместо водяного колеса. Справляется отлично, пилит не хуже. Так вот, думаем – может, колесо вообще не ставить обратно? Раз пневматика работает?

Я задумался. Водяное колесо на лесопилке приводило в движение пильную раму. Но если пневмодвигатель справляется с этой задачей, то колесо действительно становится избыточным.

– А мощности точно хватает? – уточнил я. – Пила не застревает, не тормозит?

– Не-а, – уверенно ответил Петька. – Режет как по маслу. Даже вроде быстрее стало, чем от колеса.

– Ну тогда не обязательно колесо ставить, – решил я. – Раз пневматика справляется. Тем более, колесо у нас было только под пилораму да вентилятор. Но пусть наготове будет – мало ли – установить его за полдня можно.

– Так и сделаем, – обрадовался Петька.

Я уже собирался уходить, но тут вспомнил. Давно хотел сделать одну вещь, а всё руки не доходили. Вернее, время. А сейчас время было.

– Петька, Илья, – окликнул я их. – Подождите. Есть ещё одно дело.

Они остановились, с интересом посмотрели на меня. Я взял кусок холста – того самого, на котором рисовал ампулы – и развернул на верстаке. Снова взял уголёк.

– Смотрите сюда, – начал я рисовать.

Под их любопытными взглядами я набросал конструкцию коляски. Каркас из медной проволоки в палец толщиной – лёгкий, но прочный. Стенки из кожи, натянутой на каркас. Четыре колеса – небольшие, аккуратные.

– Зачем это? – не выдержал Петька.

– Коляска, – коротко ответил я, продолжая рисовать. – Для ребёнка.

– Какая коляска? – не понял он.

Я выпрямился, посмотрел на него:

– Чтобы мы с Машкой могли гулять, а в ней будет наш ребёнок. Понимаешь? Вместо того, чтобы постоянно носить младенца на руках, его можно положить в коляску и катить. Удобно.

Петька и Илья переглянулись. Видимо, такой идеи они раньше не слышали. Что неудивительно – детские коляски в том виде, в каком мы их знаем в XXI веке, появились позже.

– А… а как это работает? – осторожно спросил Илья.

Я вернулся к чертежу, начал детально объяснять:

– Смотрите. Вот каркас – из медной толстой проволоки. Медь лёгкая, гнётся хорошо, не ржавеет. Делаем прямоугольную раму вот такую, – я рисовал, – потом вертикальные стойки по углам. Сверху ещё одна рама. Получается коробка. Только углы сделать закругленные, не как ящик, а слегка овальные.

Они кивали, следя за моим углём.

– Теперь стенки, – продолжил я. – Берём толстую кожу, выкраиваем по размеру, натягиваем на каркас, крепим. Получается корзинка такая. Внутрь кладём мягкую подушку, одеяло – чтобы ребёнку удобно было.

– Понял, – медленно сказал Петька. – А колёса?

– Колёса вот так, – я нарисовал. – Четыре штуки, по углам снизу. Небольшие, но прочные. Ось из железа, на ней колесо крепится. Вот тут важный момент, – я ткнул углём в рисунок, – колёса нужно обшить толстым войлоком, а сверху плотной кожей перемотать.

– Зачем? – не понял Илья.

– Чтобы ход мягче был, – объяснил я. – Если колёса деревянные или железные, они будут стучать по камням, трясти. А если обшить войлоком – он амортизирует, удары смягчает. Ребёнку внутри спокойнее будет.

– А-а, – протянул Петька. – Умно!

Я продолжал рисовать, добавляя детали:

– Теперь самое интересное – амортизирующий механизм. Видите, вот здесь, где корзинка крепится к раме с колёсами? Мы не крепим её намертво. Мы делаем вот так.

Я нарисовал систему кожаных ремней, которые подвешивали корзинку к раме. По типу люльки.

– Смотрите, – объяснял я, показывая на чертеже, – корзинка висит на ремнях. Когда колесо наезжает на кочку, рама дёргается вверх. Но корзинка, благодаря ремням, качается плавно, как люлька. Понимаете? Ребёнок почти не чувствует толчков.

Петька и Илья наклонились над чертежом, изучая. Я видел, как в их глазах загорается понимание.

– Егор Андреевич, – сказал Илья, – это… это гениально! Как люлька, только на колёсах!

– Именно, – улыбнулся я.

Петька уже начал прикидывать детали:

– Медь у нас есть. Кожу тоже найдем. Войлок – не проблема. Колёса… – он задумался, – колёса нужно точить. Небольшие, аккуратные. Митяй справится, на токарном станке сделает.

– А ремни для подвески? – спросил Илья.

– Из толстой кожи, – ответил я. – Прочной. Чтобы вес ребёнка выдерживали. И крепления надёжные – медные заклёпки, а лучше пряжки.

Я дорисовал ещё несколько деталей – ручку для толкания коляски, тент от солнца, который можно поднимать и опускать.

– Вот, – наконец закончил я. – Примерно так должно получиться.

Петька и Илья переглянулись. На их лицах читался азарт мастеров, получивших интересную задачу.

– Егор Андреевич, – сказал Петька, – это сложно, но интересно. Мы попробуем. Правда, Илья?

– Конечно попробуем! – подтвердил тот. – Такую штуку никто никогда не видел! Будет диво дивное!

Я посмотрел на них серьёзно:

– Только одно условие – качество. Это для моего ребёнка. Всё должно быть прочно, надёжно, безопасно. Понимаете?

– Понимаем, Егор Андреевич, – торжественно кивнул Петька. – Сделаем на совесть. Как для себя.

– Сколько времени понадобится? – спросил я.

Они посовещались между собой. Петька почесал затылок:

– Если за пару дней управимся, заберёте с собой в Тулу. А не успеем – сразу после распутицы с Фомой передадим.

– Успеем, – уверенно сказал Илья. – Дня два-три, не больше. Работы не так много, если без отвлечений.

– Хорошо, – согласился я. – Тогда начинайте. А я пока тут ещё побуду, по деревне пройдусь, людей проведаю.

Петька и Илья сразу же взялись за дело. Петька побежал к складу за медью, Илья начал делать замеры, прикидывать размеры. Я наблюдал за ними несколько минут, потом вышел из кузницы.

Степан ждал меня снаружи:

– Егор Андреевич, может, по деревне пройдёмся? Люди хотят вас видеть, поговорить.

– Пошли, – согласился я.

Мы прошлись по Уваровке. Деревня встречала меня приветливо – из каждого дома выбегали люди, здоровались, кланялись.

К обеду мы вернулись к моему дому. Анфиса уже накрыла стол – горячие щи, каша, пироги с капустой.

– Егор Андреевич, садитесь, ешьте! – засуетилась она. – С утра небось ничего не ели, только по делам бегали!

Я сел за стол и пригласил Степана разделить обед.

– Ну что, Егор Андреевич, – спросил он между ложками щей, – довольны, как дела в деревне идут?

– Доволен, Степан, – искренне ответил я. – Очень доволен. Вы все молодцы. Работаете на совесть, деревня процветает.

Он довольно улыбнулся:

– Это всё благодаря вам, Егор Андреевич. Вы нам путь показали, технологии дали. Мы только стараемся не подвести.

– Не подводите, – заверил я. – Продолжайте в том же духе.

После обеда я вышел во двор, сел на крыльце. Солнце пригревало, было тепло и уютно. Я закрыл глаза, подставляя лицо солнцу.

В Туле я постоянно в движении – завод, клиника, какие-то решения. А здесь, в Уваровке, можно было просто сидеть, думать, планировать.

Я думал о будущем. О том, как клиника в Туле начнёт обучать врачей современным методам. Как завод освоит производство точных деталей, начнёт делать оружие нового поколения. Как школа мастеров выпустит первых учеников, и они разнесут знания по всей России.