Текст книги "На тайной службе Ее Величества"

Автор книги: Ян Флеминг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Да, слышу вас. В чем дело? – спросил пилот.

– Вы создаете угрозу воздушному сообщению. Приземляйтесь и доложите диспетчерской службе. Повторяю. Приземляйтесь и доложите диспетчерской службе.

Пилот взорвался:

– Что вы имеете в виду? Вам что, не понятно, что речь идет о человеческой жизни? Это экстренный полет, у нас на борту плазма крови очень редкой группы. Она предназначена для спасения жизни одного выдающегося итальянского ученого в Беллинцине, что за бесчеловечность! Вы что там внизу, рехнулись? Вы приказываете сесть и доложить по инстанции, когда на карту поставлена жизнь человека? Вы что, хотите взять на себя такую ответственность? Хотите стать убийцами?

Этот взрыв благородного французского негодования дал им возможность некоторое время спокойно продолжать полет. Внизу пошли горы. Бонд посмеивался про себя. Взглянув на пилота, он поднял вверх большой палец.

– FL-BGS, вызываю борт FL-BGS, – теперь они вошли в диспетчерскую зону Берна. – Кто дал вам разрешение на полет? Повторяю, кто дал вам разрешение на полет?

Бонд чуть не расхохотался, когда услышал ответ:

– Вы и дали.

Вот враль. Такого ему слышать не приходилось. Теперь впереди них были Альпы – эти проклятые Альпы, которые выглядели такими красивыми и полными опасности в лучах вечернего солнца. Вскоре они будут вне досягаемости радаров, их укроют долины. Но в Берне не хотели успокаиваться, там быстро проверяли полетные листы, и вскоре до них опять донесся унылый голос. Там, должно быть, наконец, уяснили, что их переговоры слышат в каждом аэропорту и на борту каждого самолета, оказавшегося в этот вечер в воздушном пространстве Швейцарии.

– FL-BGS, – голос звучал вежливо, но твердо. – Диспетчерский контроль не располагает о вас никакими данными. Весьма сожалею, но вы нарушили воздушное пространство Швейцарии. Если не можете сообщить никакой дополнительной информации о правомерности вашего полета, пожалуйста, вернитесь в Цюрих и явитесь в диспетчерскую службу.

Вертолет качнулся. В какой-нибудь сотне ярдов от него промелькнула серебряная стрела «Миража» со швейцарскими опознавательными знаками на крыльях; истребитель развернулся и, оставляя на этой низкой для него высоте хвост черного дыма, опять пошел курсом прямо на них, отвернув влево только в самый последний момент. Вертолет опять тряхнуло. Пилот сердито заговорил в микрофон:

– Федеральный контроль за воздушным пространством, говорит FL-BGS. За дальнейшей информацией обратитесь в Международный Красный Крест в Женеве. Я всего лишь пилот, а не какая-нибудь канцелярская крыса, бумажная душа. Если вы потеряли какие-то документы, то я-то здесь при чем? Повторяю, свяжитесь с Женевой и проверьте. А пока, будьте так добры, снимите с моего хвоста военно-воздушные силы Швейцарии, которые так стараются вызвать у моих пассажиров приступ воздушной болезни.

Голос снова возник, но звучал уже слабее, мешали горы.

– Кто ваши пассажиры?

И тут пилот выложил свою козырную карту:

– Представители международной прессы. Они слушают всю эту глупость именно там, где находится местопребывание знаменитого Международного Красного Креста. Советую вам, господа, внимательнее читать завтра утренние газеты. И оставьте нас, наконец, в покое. А в сводках отразите, пожалуйста, что советские военно-воздушные силы пока еще не вторглись, повторяю, не вторглись в пространство Швейцарии.

«Мираж» исчез. Наступила тишина. Вертолет летел в долине, и они уже прошли Давос. Золоченые вершины сверкающих гор окружали их, казалось, со всех сторон. Впереди поднимались остроконечные пики. Бонд посмотрел на часы. Оставалось еще десять минут лета.

Он повернулся и посмотрел вниз, в люк. Марк-Анж и остальные уставились вверх, их напряженные лица освещали синевато-серые лучи заходящего солнца, проникавшие через окна, в глазах сверкали красноватые отсветы.

Бонд подбадривающе поднял большой палец вверх. Потом растопырил все десять пальцев в тонких кожаных перчатках.

Марк-Анж кивнул. Люди заерзали на сиденьях. Бонд отвернулся и посмотрел вперед, ища глазами ту вершину, которую он ненавидел и боялся.

25. Ад кромешный и тому подобное

Да, вот оно, проклятое место! Теперь золотилась только сама вершина. Плато и здания на нем ушли в тень цвета индиго, вскоре их высветит полная луна.

Бонд указывал направление. Вертолету на этой высоте приходилось трудно, воздух разрежен. При 10 тысячах футов несущие винты могли подвести, и пилот изо всех сил старался держать двигатель на максимальных оборотах. Когда он повернул влево, в сторону горы, в наушниках затрещало, и резкий голос произнес по-немецки, а потом и по-французски: «Посадка запрещена. Это частная собственность. Повторяю, посадка запрещена!» Пилот поднял руку и выключил радио. Еще на макете он выбрал место предварительной посадки. Вот они уже над ним, вертолет завис в воздухе и мягко приземлился. Машина качнулась и замерла. Внизу их уже ждала группа людей. 8 человек. Бонд кое-кого узнал. Все они держали руки в карманах. Двигатель кашлянул и остановился, лопасти винта, провернувшись, замерли. Бонд услышал, как со стуком открылась дверь позади него и люди сгрудились у лестницы. Две группы людей стояли лицом друг к другу.

– Мы – патруль федеральной альпийской полиции, – повелительно произнес Марк-Анж. – Здесь были какие-то беспорядки накануне Рождества. Мы прибыли узнать, в чем дело.

– Здесь уже была местная полиция, – сердито ответил фриц, так называемый «старший официант», – они уже составили свой отчет. Все в порядке. Пожалуйста, немедленно освободите территорию. И что это за патруль федеральной альпийской полиции? Никогда не слышал о таком.

Пилот слегка толкнул локтем Бонда и указал налево, в сторону зданий, где располагались лаборатории и апартаменты графа. Какой-то мужчина, выглядевший неуклюже в шлеме и костюме бобслеиста, бежал вниз по дорожке к станции подвесной дороги. Люди, находившиеся у вертолета, не могли его видеть.

– Проклятье! – воскликнул Бонд и, выбравшись со своего сиденья, ринулся в салон вертолета. Он высунулся из двери и закричал: – Главарь! Вон там – он уходит!

Когда Бонд спрыгнул, один из людей СПЕКТРа закричал: «Англичанин! Шпион!» И как только Бонд бросился вправо, увертываясь, бросаясь то в одну, то в другую сторону, начался ад кромешный. В ход пошло автоматическое оружие, команда СПЕКТРа произвела первые выстрелы, пули засвистели вокруг Бонда, издавая звук, похожий на шум птичьих крыльев. Затем раздался ответный треск автоматов, и Бонда оставили в покое.

Вот он уже за углом клуба, а в ста ярдах от него, вниз по склону, у самой подвесной дороги, мужчина в защитном шлеме уже распахнул двери «гаража». Вот он выскочил наружу, держа в руках сани-одиночки. Прикрываясь ими как щитом, он выпустил по Бонду длинную очередь, опять совсем рядом захлопали крылышки. Бонд опустился на колени и, зажав свой «Вальтер» обеими руками, сделал три выстрела, но мужчина уже бежал к сверкающему отверстию желоба «Глория-экспресс». При свете луны Бонд увидел профиль этого человека. Сомнений не осталось – Блофелд! Еще когда Бонд бежал вниз по склону, Блофелд успел впрыгнуть в сани и сразу исчез, будто испарился, взметнув бриллиантовую пыль. Бонд добежал до «гаража». Проклятье! Там были только шести– и двухместные сани! Хотя нет, вон там, в самом конце, стояли одиночки. Бонд схватил сани. Проверить полозья времени не было, ручка управления, кажется, ходила легко! Он побежал к старту, нырнул под оградительную цепь и сильным рывком бросил свое тело в сани, сумев лишь наполовину забраться в них. Он весь сжался на этой хлипкой алюминиевой платформе и схватился за ручку управления, прижав локти к бокам. Он уже мчался вниз, по синему желобу, с бешеной скоростью. Попытался притормаживать ботинками. Но тщетно. Что там впереди, чего ждать на этой чертовой дорожке? Где-то здесь желоб по прямой пересекал склон, а потом – длинный изгиб поворота, обнесенный насыпью. Вот он уже и на этом повороте! Бонд резко наклонился вправо и повернул ручку управления. Даже после этих маневров на вираже он промчался в опасной близости от верхнего края насыпи, затем вновь Нырнул в темноту желоба. Что же там дальше, что было на той металлической карте? Какого черта он не изучил ее как следует? Вот и ответ на вопрос! Хотя спуск казался прямым, на самом деле тени обманывали, желоб резко шел под уклон. Сани оторвались от земли и пролетели некоторое расстояние по воздуху. При приземлении удар был настолько силен, что у Бонда захватило дух. Он изо всех сил – отчаянно – уперся ботинками в лед, скорость немного уменьшилась, вместо 50 миль в час теперь он делал, вероятно, 40. Ну что ж! Так – а вот и «Прыжок мертвеца». А что там дальше, на закуску, перед смертью? Ну да – «Перед вами чудо-юдо!» Так и есть! Целых 200 ярдов сплошной экзотики, а скорость у него порядка 70 миль в час. Он вспомнил, что на финишной прямой спуска «Креста» скорость доходит до 80 миль. Стало быть, и здесь еще все впереди. Вот и замелькали уже серебряные и черные пятна – это, кажется, «Сумасшедший зигзаг», ничего не скажешь – шикарная штучка. Бонд изо всех сил прижал ботинки к черному льду, он все-таки надеялся притормозить. Прямо перед собой он видел параллельные следы от полозьев саней Блофелда, а между ними – канавки от шипов. Старая лиса! Едва услышав о вертолете, он сразу приготовился к единственному для него пути спасения. Но если Бонд будет мчаться с такой скоростью, то наверняка догонит его. Только бы не вмазаться! Вот и зигзаг. Здесь он почти бессилен. Как мог, Бонд пытался маневрировать телом, локтем протаранил стену, его тут же отбросило на противоположную сторону, а потом опять – на середину прямой. Боже милостивый! Как же больно! Он ощутил холод ветра на обоих локтях. Рукава в клочья! Значит, содрало и кожу! Бонд стиснул зубы. А ведь он проехал лишь половину дистанции, и хорошо, если половину! Но вот впереди, в лунном свете, показался человек – Блофелд! Бонд рискнул, приподнялся на одной руке и полез за пистолетом. Его чуть не сорвало с саней ветром, но оружие он достал. Он открыл рот и зубами расстегнул затвердевшую от холода кожаную кобуру. Захватил рукоятку пистолета правой рукой, оторвал ботинки ото льда и помчался как сумасшедший. Но в это время Блофелд исчез в тени огромного вала, возвышавшегося впереди. Это, должно быть, «Ад кромешный». Ну да ладно, если он одолеет и этот участок, впереди будет еще одна прямая – тогда он и начнет стрелять. Бонд опять уперся ботинками в лед, перед ним промелькнула ледяная стена, левее, и он мгновенно взлетает на нее, лезет прямо вверх! Господи! Через долю секунды он перелетит через край. Бонд уперся в лед правым ботинком, накренился вправо и рванул ручку управления. С трудом этот кусок алюминия подчинился ему; Бонд перестал лезть на вершину, когда до катастрофы оставались буквально считанные дюймы; он снова нырнул вниз – сначала чернота желоба, потом – по прямой в лунном свете. Другая летящая в желобе фигура находилась от него ярдах в 50 – лед фонтанами бил из-под шипов ботинок. Бонд затаил дыхание и сделал два выстрела. Он думал, что они были удачными, но Блофелд опять скрылся в тени. Однако Бонд настигал его неотвратимо. Бонд приоткрыл губы в почти зверином оскале.

– Ах ты гад! Теперь не уйдешь! Ни останавливаться не можешь, ни отстреливаться. А я бью словно молния! Расстояние сокращается, еще немного – и останется 10,5 ярдов. Вот тогда и схлопочешь!

Но тени таили еще одну опасность, длинные поперечные ледяные валы – отрезок трассы под названием «Вытряси всю душу». Бонд бился в этих ледяных волнах, чувствуя, что ботинки, которыми он пытался тормозить, вот-вот слетят с ног, он чуть не выронил пистолет, живот его приклеился к позвонкам, а грудная клетка трещала при каждом ударе. Но вдруг все окончилось, и Бонд втянул в себя воздух через сжатые зубы. Теперь уж только по прямой! Но что это там впереди, прямо на трассе? Что-то черное, размером с большой лимон, весело подпрыгивает, как детский резиновый мячик. Неужели Блофелд, от которого его отделяло всего лишь каких-то 30 ярдов, выронил что-то, потерял что-нибудь из своей экипировки? Так ли все просто? И вдруг Бонд с ужасом, от которого почти стошнило, понял, что это могло быть. Он заскрежетал ботинками по льду. Бесполезно! Он приближался к весело подпрыгивающему предмету, летел прямо на него. На гранату!

Бонд, взмокнув от страха, поднял ноги и неудержимо рванулся вниз. Когда она должна взорваться? Когда Блофелд выдернул чеку? Ему оставалось только молиться богу и попытаться обогнать ее! В следующее мгновение Бонд почувствовал, как желоб взметнулся вверх гигантским взрывом, сани летели по воздуху. Он приземлился в мягкий снег, сани упали на него, и он сразу потерял сознание.

Позже Бонд понял, что пролежал без памяти только несколько минут. Страшный взрыв на горе привел его в чувство, и он попытался встать на ноги, по пояс в снегу. Двигаясь как в тумане, он посмотрел наверх, откуда раздался взрыв. Должно быть, взлетело на воздух здание клуба, было видно ослепительное пламя и столб дыма, поднимавшийся в небо. Раздалось эхо еще одного взрыва, и здание, где жил Блофелд, развалилось; огромные обломки с шумом и треском покатились с горы, они превращались в большие снежные шары, которые скатывались к границе леса. Господи, кажется, опять лавина, промелькнуло в голове Бонда. Потом он понял, что на этот раз это не имело значения, он находился намного правее, почти под подвесной дорогой. Но вот взлетела на воздух и сама станция; Бонд, завороженный, смотрел на то, как огромные лопнувшие тросы с шипением, извиваясь как змеи, поползли вниз по горе прямо на него. Он был абсолютно бессилен, оставалось только стоять и ждать. Если собьют его с ног, захлестнут – ничего не поделаешь. Но они пролетели мимо, взвихрив снег, обмотались вокруг высокой опоры, возвышавшейся на опушке леса, вырвали ее из земли с металлическим скрежетом и пропали на склоне.

Бонд тихо засмеялся от удовольствия и стал ощупывать себя, проверять, насколько цел. Об ободранных локтях он уже знал, но еще ужасно жгло лоб. Он осторожно дотронулся до него, потом зачерпнул ладонью снег и приложил его к ране. При лунном свете кровь казалась черной. Болело все тело, но, кажется, он ничего не сломал. Он нагнулся, потрясенный, к тому, что осталось от саней. Ручка управления отлетела, возможно, защитив его голову, полозья согнулись. Все заклепки страшно дребезжали, но, возможно, эта штуковина еще поедет. В конце концов, она должна поехать. По-другому ему с горы не спуститься! Пистолет? Куда там к черту, конечно, пропал. С трудом Бонд перелез через стену желоба и, крепко держась за развалившиеся сани, стал осторожно сползать вниз. Как только он достиг дна желоба, заскользил вниз, успев плюхнуться на сани, которые стали неуверенно двигаться вперед. Погнутые полозья на поверку оказались сущим благом, они глубоко врезались в лед и медленно несли его вниз, оставляя за собой искореженную трассу. Были еще повороты, опасные места, но при скорости 10 миль в час все это казалось детской игрой. Бонд уже проехал мимо верхней границы леса и вышел на «Райскую аллею», на финишную прямую, где сани, замедляя ход, совсем остановились. Бонд вылез из саней и перебрался через низкий ледяной вал. В этом месте снег был утоптан зрителями, и он медленно поковылял дальше, стараясь не задевать ушибленные места и время от времени прикладывая горсть снега ко лбу. Что он найдет внизу, у станции подвесной дороги? Если там окажется Блофелд, то Бонд пропал! Но на станции не было видно огней, а оборванные тросы печально свисали до самой земли. Честное слово, взрывники поработали на славу! Но что стало с Марком-Анжем и его парнями, что с вертолетом?

Как бы в ответ на свой вопрос он услышал шум двигателя вверху в горах, и через минуту нескладной черной тенью вертолет скользнул по луне и исчез в долине. Бонд усмехнулся. Уж теперь-то им придется несладко, как-то на этот раз удастся вертолету вырваться из швейцарского воздушного пространства. Хотя Марк-Анж продумал и запасной путь – через Германию. Впрочем, это тоже дело нешуточное. Беседовать придется с диспетчерским контролем НАТО. Ну что ж, если уж марсельцы не смогут выкрутиться, не смогут проскочить какие-нибудь 200 миль, тогда что же говорить остальным!

На дороге из Самадена, так хорошо знакомой Бонду, вдруг завыла сирена пожарной машины. Мерцающий красный свет на крыше кабины был виден на расстоянии мили. Бонд, осторожно приближаясь к углу погруженной в темноту станции подвесной дороги, уже придумывал более или менее правдоподобную версию своего рассказа. Он почти ползком добрался до стены здания и огляделся вокруг. Никого! И ничего – кроме свежих следов от шин перед входом. Должно быть, Блофелд позвонил своему человеку сюда вниз до того, как покинул логово наверху, с помощью этого человека и его машины он рассчитывал скрыться. В какую же сторону они поехали? Бонд вышел на дорогу. Следы машины уходили влево. Вполне вероятно, что Блофелд сейчас на перевале Бернина, а может быть, уже проскочил его и спускается вниз в Италию – ищи ветра в поле. Есть, пожалуй, возможность задержать его у границы, если помогут пожарные с той машины, фары которой сейчас освещали Бонда. Нет! Что за идиотизм! А откуда, простите, все это вам известно, если вы не были этой ночью на пике Глория? Нет, он должен играть роль самого тупого туриста в Энгадине!

Ярко-красная машина остановилась перед станцией подвесной дороги, клаксон прозвучал с металлическим стоном. Из машины выпрыгнули люди. Некоторые из них вошли в здание станции, в то время как другие стояли, уставившись на пик Глория, где все еще виднелось красноватое зарево. Мужчина в остроконечной шапке, скорее всего капитан пожарной команды, подошел к Бонду и приветствовал его. Он стал что-то быстро говорить по-немецки. Бонд покачал головой, показывая, что ничего не понял. Капитан попытался заговорить по-французски. Бонд опять показал, что не понимает. Позвали другого пожарного, немного знавшего английский.

– Что здесь происходит? – спросил он.

Бонд, изображая изумление, покачал головой.

– Понятия не имею. Я шел пешком из Понтресины в Самаден. Приехал на однодневную экскурсию из Цюриха и опоздал на свой автобус. Собирался сесть на поезд в Самадене. Потом, когда услышал взрывы там, в горах, – он неопределенно махнул рукой вверх, – пошел сюда к станции, чтобы посмотреть, затем меня кто-то ударил по голове и потащил по дороге. – Он показал на свою голову, всю в крови, на разбитые локти, которые торчали из разодранных рукавов. – Должно быть, это был оборвавшийся трос. Наверное, это им меня ударило и потащило. У вас есть с собой аптечка?

– Да, да. – Капитан крикнул что-то остальным, и один из его коллег в нарукавной повязке с красным крестом достал из машины свой черный чемоданчик и подошел к ним. Он пощелкал языком, глядя на ушибы и раны Бонда, и пока человек, разговаривавший с Бондом, пересказал его историю капитану, врач пригласил Бонда последовать за ним в туалет в здании станции. Там при свете фонаря он промыл Бонду раны, смазал их йодом, от которого ужасно защипало, и наложил широкие полоски эластичного пластыря. Бонд посмотрел на себя в зеркало и рассмеялся. Ну и жених! Вот так рожа! Человек с красным крестом на нарукавной повязке прокудахтал что-то в знак сочувствия, вытащил из чемоданчика фляжку с бренди и протянул ее Бонду. Бонд взглянул на него благодарно и сделал большой глоток. Вошел переводчик.

– Мы здесь ничего сделать не можем. Нужен вертолет из отряда горных спасателей. Нам нужно возвращаться в Самаден и доложить о случившемся. Хотите поехать?

– Конечно хочу, – сказал Бонд с готовностью. Очень учтиво и вежливо, не задав ему ни одного вопроса, зачем это, к примеру, ему понадобилось идти пешком по льду в Самаден в такой темноте, вместо того чтобы взять такси, его со всеми удобствами доставили в Самаден и там, выразив самые глубокие симпатии, вполне доброжелательно отпустили с богом – высадили у железнодорожной станции.

В два часа утра Бонд оказался на Банхофштрассе в Цюрихе, у дверей квартиры начальника поста «Зет»; в Цюрих добрался на поезде – Персоненцуг-Куар, а потом экспрессом. В поезде он немного вздремнул, но все равно почти валился с ног, тело ныло так, как будто его долго били деревянными дубинками. Он устало нажал кнопку звонка с табличкой «Мюир» и не отпускал ее, пока не вышел взъерошенный человек в пижаме и не приоткрыл дверь, не снимая цепочки.

– Бога ради, что все это значит? – спросил он сердито, по-немецки, но с английским акцентом.

Бонд ответил:

– Это я, вот что случилось. Это опять 007.

– Боже мой, это вы, заходите, заходите. – Мюир открыл дверь и быстро выглянул на пустынную улицу. – За вами что, погоня?

– Да нет, – сказал Бонд заплетающимся языком, он с удовольствием протиснулся в теплую прихожую. Начальник поста «Зет» закрыл дверь и запер ее. Он повернулся и посмотрел на Бонда.

– Господи, старина, что же с вами случилось? Вы выглядите так, как будто вас пропустили через мясорубку. Сюда, пожалуйста. Хотите выпить? – Он провел Бонда в удобную гостиную. Жестом указал на буфет. – Угощайтесь. Я только скажу Филлис, чтобы не волновалась, или, может быть, сказать ей, чтобы посмотрела ваши раны. Она прекрасно справляется с такими вещами.

– Да нет. Все нормально, не беспокойтесь. Глоток спиртного восстановит силы. Здесь тепло и хорошо. В жизни никогда больше не взгляну на этот проклятый снег.

Мюир вышел, и Бонд услышал какое-то ласковое бормотание в коридоре. Мюир вернулся.

– Филлис готовит вам комнату. Она оставит свежее белье и все необходимое в ванной. А теперь, – он налил себе немного виски с содовой, чтобы составить Бонду компанию, и сел напротив него, – расскажите мне все, что можете.

– Мне очень жаль, – сказал Бонд, – но я почти ничего не могу рассказать вам. Это то же самое дело, что и на днях. Просто продолжение. Уверяю вас, об этом лучше ничего не знать. Я бы не пришел сюда, но необходимо срочно связаться с М., с ним лично, шифр «три X», сообщение может быть прочитано только получателем. Будьте добры, запустите это в принтер.

– Конечно. – Мюир посмотрел на часы. – Половина третьего ночи. Чертовски неподходящее время, придется будить старика. Но это ваше дело. Сюда, заходите в кабину, так сказать. – Он пересек комнату и подошел к стене с книжными стеллажами, вытащил одну книгу и повертел ее в руках. Послышался щелчок, открылась настежь маленькая дверца. – Осторожно, пригнитесь. Это старая уборная, которой давно не пользуются. Как раз нужного размера. Немного душновато, когда работаешь с передатчиком и на прием, но тут уж ничего не поделаешь. Дверь можно не закрывать. – Он склонился к сейфу на полу, набрал цифровую комбинацию и вытащил что-то, напоминающее пишущую машинку. Установил ее на полке рядом с громоздким телепринтером, сел и отстукал позывные адресата, прокручивая после каждого слова маленький рычажок сбоку этого агрегата. – О'кэй. Начинайте!

Бонд прислонился к стене. Он перебрал в голове самые разные формулировки, пока добирался до Самадена. Текст должен быть составлен так, чтобы М. все стало ясно и чтобы Мюир вместе с тем остался в полном неведении, чтобы он был чист.

– Хорошо, – произнес Бонд, – передавайте.

С ЦИТАДЕЛЬЮ РАЗОБРАЛИСЬ ТЧК ДЕТАЛЕЙ НЕ ЗНАЮ ЗПТ ТАК КАК В ОДИНОЧКУ ОТПРАВИЛСЯ ЗА ХОЗЯИНОМ ЗПТ КОТОРЫЙ К СОЖАЛЕНИЮ УСПЕЛ УЕХАТЬ И СЕЙЧАС НАВЕРНОЕ УЖЕ В ИТАЛИИ ТЧК ПОДРОБНЫЙ ОТЧЕТ ОТПРАВЛЮ С ПОСТА М ТЧК СПАСИБО ЗА ДЕСЯТИДНЕВНЫЙ ОТПУСК ТЧК 007

Мюир повторил шифровку и затем стал переводить пятизначные группы цифр, которые выдало шифровальное устройство, на телепринтер.

Бонд наблюдал, как отправлялось это сообщение, конец еще одной главы его служебных обязанностей «на тайной службе Ее Величества», как выразился недавно Марк-Анж. А что подумает Ее Величество о целой цепи преступлений, совершаемых от ее имени? Боже мой, в этой клетушке можно задохнуться. Бонд почувствовал, что на лбу у него выступил холодный пот. Он закрыл лицо руками, пробормотал что-то несвязное относительно этой «проклятой горы» и почти грациозно рухнул на пол.