Текст книги "Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны"

Автор книги: Яков Верховский

Соавторы: Валентина Тырмос
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 52 страниц)

До «внезапного» нападения остается еще 164 дня. 8 января 1941. Москва

Пакт о ненападении уже нарушен!

Говорят, что в июне 1941 г., совершенно неожиданно для Сталина, Германия нарушила существующий между двумя государствами Пакт о ненападении и «внезапно» напала на Советскую Россию.

Но Пакт о ненападении, согласно которому «ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно будет направлена против другой Стороны», был нарушен значительно раньше. Нарушен был грубо и даже не один раз!

Одним из первых нарушений пакта стал массированный ввод гитлеровских войск в Румынию.

Тогда, в 1939 г., подписание Пакта о ненападении поразило мир.

В течение многих лет между Германией и Россией существовали враждебные отношения, основанные на глубоких идеологических расхождениях и сопровождавшиеся грязной пропагандистской войной. По выражению Сталина, две страны «ушатами лили помои друг на друга».

Пытаясь противостоять нацистской агрессии, Советский Союз проводил политику так называемой коллективной безопасности и вел интенсивные переговоры с Англией и Францией об организации Антигитлеровской коалиции. И вдруг, неожиданно, 23 августа 1939 г., произошло совершенно невероятное событие – на Тушинском аэродроме приземлился личный самолет фюрера Великой Германии, на котором прибыл в большевистскую столицу собственной персоной гитлеровский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп.

Приезд Риббентропа был настолько неожиданным, что в Москве даже не нашлось германского флага со свастикой, совершенно «необходимого» для встречи высокого гостя. В конце концов, флаг достали на киностудии – из реквизита антифашистских фильмов. Дальнейшее было еще более невероятным. В ту же ночь, с 23 на 24 августа 1939 г., после коротких трехчасовых переговоров в Кремле, между гитлеровской Германией и большевистской Россией был подписан Пакт о ненападении.

Молниеносное подписание Пакта действительно выглядит странным, если не учитывать, что этому событию предшествовала многомесячная, тайная и сложная политическая игра. Где-то в марте – апреле 1939 г. два диктатора – Сталин и Гитлер – каждый в силу своих соображений, но почти одновременно – изменили свой политический курс и пошли навстречу друг другу.

В угоду Гитлеру

Первым значимым признаком нового сталинского политического курса можно считать смещение Максима Литвинова. Литвинов, еврей, женатый на англичанке, известный сторонник политики коллективной безопасности, не подходил для задуманного Сталиным альянса с Гитлером. 4 мая 1939 г. Сталин сместил Литвинова и вместо него назначил Молотова, который, придя в наркомат, прежде всего «вычистил» оттуда всех евреев.

Вспоминает Молотов: «В 1939 г., когда сняли Литвинова и я пришел на иностранные дела, Сталин сказал мне: „Убери из наркомата евреев!“ Слава Богу, что сказал! Дело в том, что евреи составляли там абсолютное большинство в руководстве и среди послов… Сталин, конечно, был настороже в отношении евреев…»

Смещение Литвинова вызвало небывалый международный резонанс.

Вспоминает Уинстон Черчилль: «Смещение Литвинова ознаменовало конец целой эпохи. Оно означало отказ Кремля от всякой веры в пакт безопасности с западными державами и возможность создания восточного фронта против Германии… Еврей Литвинов ушел, и было устранено главное предубеждение Гитлера…»

Новая сталинская политика как нельзя лучше отвечала интересам Германии. Гитлер готовился к нападению на Польшу. И, в связи с этим, союз со Сталиным мог иметь для него первостепенное значение. Союз со Сталиным – это топливо, запасов которого Германии хватит всего на полгода. Союз со Сталиным – это пшеница, запасов которой Германии хватит на считанные месяцы, союз со Сталиным – это цветные металлы, это каучук, который можно перевозить через территорию России из Японии. И, самое главное, союз со Сталиным исключит опасность ведения войны на два фронта!

«Черная Капелла» терпит поражение

Но дни шли за днями, приближалась осень, разработка плана нападения на Польшу, названного операцией «Вайс», подходила к концу, а «дело» так и не сдвинулось с мертвой точки. Германские дипломаты – статс-секретарь барон фон Вайцзеккер, заведующий восточным отделом министерства доктор Карл Шнурре, заведующий отделом печати Браун фон Штумм и, наконец, вызванный специально для этой цели из Москвы, посол фон дер Шуленбург – регулярно встречаются в Берлине с советским поверенным в делах Георгием Астаховым. В многочасовых беседах, и в советском полпредстве, и в министерстве иностранных дел, и в отдельных кабинетах берлинских ресторанов речь идет о торговле, кредитах, о необходимости улучшения взаимоотношений между Германией и Россией и… ничего более!

Астахов, профессиональный дипломат, отлично владеющий немецким, аккуратно записывает каждую проведенную им беседу и в тот же день отправляет в Москву шифровку с ее кратким содержанием. Все материалы Астахова поступают к Молотову и Берия и немедленно передаются Сталину. Но вот незадача – речи германских дипломатов туманны и их многочасовые беседы с Астаховым не приводят ни к каким результатам!

Это может показаться странным, но ни Вайцзеккер и ни подчиненные ему дипломаты и не стремились к положительным результатам!

Все они, включая посла фон дер Шуленбурга, были участниками «Черной Капеллы» и все они были решительно против союза Гитлера со Сталиным, зная, что этот союз даст возможность Бесноватому фюреру напасть на Польшу. Трудно в это поверить, но высокопоставленные германские дипломаты, так же как и смещенный Сталиным еврей Максим Литвинов, были заинтересованы в успехе создания Антигитлеровской коалиции, надеясь, что эта коалиция сможет предотвратить Мировую войну и спасет Германию от катастрофы.

Пытаясь активизировать ведущиеся уже не первый месяц переговоры между Советским Союзом и западными державами, Эрнст фон Вайцзеккер решается передать Великобритании секретные сведения о намерении Гитлера заключить Союз с Кремлем. Эту опасную миссию он поручает двум известным германским дипломатам – братьям Кордт.

Советник германского посольства в Лондоне Теодор Кордт в 1938 г., перед вторжением в Чехословакию, уже встречался с лордом Галифаксом и во время этой встречи сумел передать ему секретную информацию. Теперь Вайцзеккер отправляет в Лондон, в помощь Теодору, его родного брата Эриха, занимающего пост начальника канцелярии Риббентропа.

Вспоминает Вайцзеккер: «…я дал согласие на то, чтобы снова, как в сентябре 1938 г., тайно начали свою акцию братья Кордт в Лондоне. Они намекнули нашим английским друзьям, что Гитлер намеревается обойти их в Москве. В качестве ответа они получили такое конфиденциальное заверение, что этого никогда не случится: британское правительство никогда не даст Гитлеру опередить его. Это звучало успокаивающе…»

О тех же событиях свидетельствует и сам Теодор Кордт в письме, отправленном 29 июля 1946 г. бывшему министру иностранных дел Великобритании лорду Галифаксу: «В течение 1938 и 1939 гг. я находился в тесном, иногда ежедневном контакте с первым дипломатическим советником правительства Его Величества лордом Робертом Ванситартом. Мои брат неоднократно лично приезжал в Лондон, несмотря на угрозу для его безопасности, чтобы лично информировать Ванситарта о возникшей на небе международной политики германской угрозе. Сэр Роберт заверял меня, что эти сообщения он немедленно передает вам [лорду Галифаксу]. Они касались, к примеру, планов Гитлера насчет соглашения с Советским Союзом, переговоров о союзе между Гитлером и Муссолини, а также совета германского движения Сопротивления… оказать давление на Муссолини…»

Но, как и во всех предыдущих случаях, «Черная Капелла» потерпела поражение – союз Гитлера со Сталиным был заключен.

Вопрос, который интересует фюрера

Германские дипломаты все еще делают попытки помешать заключению союза Германии и России. А время не ждет. Разработка операции «Вайс» уже закончена. До нападения на Польшу остается меньше месяца. Риббентроп решает взять «дело» в свои руки и встретиться с советским поверенным в делах Георгием Астаховым.

Напыщенный гитлеровский министр Иоахим фон Риббентроп не имел привычки беседовать с иностранными дипломатами «низшего ранга», и встреча его с Астаховым была обставлена, как случайная. Во время одной из обычных бесед Астахова с фон Вайцзеккером в министерстве на Вильгельмштрассе, статс-секретарь неожиданно сказал, что сейчас «совершенно случайно» герр Риббентроп находится в своем служебном кабинете и будет рад познакомиться с советским поверенным в делах. Кабинет Вайцзекке-ра примыкал к кабинету Риббентропа, и, через общую приемную, Астахова провели к рейхсминистру. Подробную запись беседы с министром Астахов немедленно переслал в Москву.

ИЗ ДОКЛАДА ГЕОРГИЯ АСТАХОВА

2 августа 1939. Р. начал с выражения своего удовлетворения по поводу благоприятных перспектив советско-германской торговли… Я также хотел бы подтвердить, – сказал он, – что в нашем представлении благополучное завершение торговых переговоров может послужить началом политического сближения.

Риббентроп говорил больше часа и только в самом конце своего монолога перешел к вопросу, который, как выяснилось, больше всего интересовал Гитлера. Этим вопросом, к удивлению советского дипломата, была национальная политика Сталина:

«…ему [Риббентропу] и фюреру кажется, что в СССР за последние годы усиливается национальное начало за счет интернационального, и если это так, то это естественно благоприятствует сближению СССР и Германии. Резко национальный принцип, положенный в основу политики фюрера, перестает в этом случае быть диаметрально противоположным политике СССР».

Заговорив о национальной политике, Риббентроп внезапно изменил интонацию и обратился к Астахову с неофициальным и даже несколько интимным вопросом:

«Скажите, г-н поверенный в делах… не кажется ли вам, что национальный принцип в вашей стране начинает преобладать над интернациональным? Это вопрос, который наиболее интересует фюрера…»

Итак, даже в эти тревожные для Гитлера дни, перед нападением на Польшу, когда союз со Сталиным нужен ему, как воздух, все-таки самым важным для Бесноватого остается национальный вопрос. Рейхсминистр не случайно завел с Астаховым разговор о «новом национальном принципе» в политике Кремля. В воспоминаниях, написанных Риббентропом во время Нюрнбергского процесса в последние недели его жизни, гитлеровский министр, пытаясь обелить себя, касается «еврейского вопроса» и невольно проливает свет на суть своего давнего разговора с Астаховым: «От самого Гитлера министерство иностранных дел получало по еврейскому вопросу указаний мало. Они ограничивались в общем и целом дипломатическими представлениями, долженствующими побудить правительства дружественных стран уделять еврейскому вопросу больше внимания и убирать всех евреев с влиятельных постов».

Сталин уже «уделяет еврейскому вопросу внимание». И, может быть, потому, что этот «вопрос» важен не только для Гитлера, но и для него, Сталина, он будет продолжать «уделять еврейскому вопросу» особое внимание долгие годы, как во время войны, так и после нее, даже тогда, когда тело ненавистного фюрера превратится в пепел.

Дорога в новое будущее открыта!

Прошло еще 10 дней. 12 августа 1939 г. для ведения трехсторонних переговоров по созданию Антигитлеровской коалиции в Москву прибыли военные миссии Великобритании и Франции. Но Сталина эти переговоры уже не интересовали. И в тот самый день, когда высокопоставленные главы военных миссий – британский адмирал Дрэкс и французский генерал Думенк – были приняты Молотовым, история творилась совсем в другом месте. В этот день Астахов вновь встретился с Карлом Шнурре и передал ему новое предложение Молотова – расширить круг обсуждаемых проблем, включив в повестку дня вопросы прессы, культурного сотрудничества, проблемы германо-советских взаимоотношений и… польский вопрос. Ответ на предложение Молотова был получен 15 августа 1939 г. – в Москву, на имя фон дер Шуленбурга, пришла срочная телеграмма.

ТЕЛЕГРАММА № 175 Очень срочно.Лично послу.

Отправлена из Берлина 14 августа 1939 – 22 ч 53 мин Получена в Москве 15августа 1939 —4ч 40мин Я прошу Вас связаться с господином Молотовым и передать ему следующее:

Идеологические расхождения между национал-социалистской Германией и Советским Союзом были единственной причиной, по которой в предшествующие годы Германия и СССР разделились на два враждебных, противостоящих друг другу лагеря. События последнего периода, кажется, показали, что разница в мировоззрениях не препятствует деловым отношениям двух государств и установлению нового и дружественного сотрудничества. Период противостояния во внешней политике может закончиться раз и навсегда; дорога в новое будущее открыта обеим странам…

Имперский министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени фюрера изложить взгляды фюрера господину Сталину.

В тот же день, 15 августа 1939 г., Шуленбург встречается с Молотовым. Теперь Молотова интересует вопрос, как германское правительство относится к идее заключения Пакта о ненападении. Шуленбург сообщает об этом в Берлин. И на следующий день, 16 августа 1939 г., получает ответ Риббентропа: «Германия готова заключить с Советским Союзом Пакт о ненападении».

Теперь события начинают разворачиваться необычайно быстро.

Из Берлина в Москву и обратно ежечасно идут телеграммы, депеши, меморандумы. На всех гриф: «Вне очереди! Срочно! Спешно! Совершенно секретно! Лично господину послу!».

И, наконец, 19 августа 1939 г. круг завершен. В ночь с 19 на 20 августа 1939 г., по прямому указанию Кремля в Берлине, неожиданно подписано Торгово-Кредитное соглашение, ставшее, фактически, первым шагом к невероятному союзу между нацистами и коммунистами. Статс-секретарь фон Вайцзеккер, вынужденный объяснить союзникам по Антикоминтерновскому пакту необходимость подписания Пакта о ненападении, в беседе с японским послом Осимой коснулся вопроса «молниеносности» переговоров с Кремлем: «Переговоры о Пакте о ненападении, однако, являются совершенно новыми. Возможность для них представилась только два-три дня назад».

Разговор с Осимой происходил в Берлине 21 августа 1939 г., в полночь. Следовательно, возможность подписания Пакта о ненападении представилась как раз в ночь подписания Торгово-Кредитного соглашения. Именно так, именно это, на первый взгляд, невинное соглашение, переговоры о котором велись в течение многих месяцев 1938 и 1939 гг., прерывались, возобновлялись и завершились так неожиданно, позволило уже через два дня подписать Пакт о ненападении. В этот же день из Берлина в Москву был отозван советский поверенный в делах Георгий Астахов. Его миссия была закончена, а значит, и судьба решена. В начале 1941 г. Астахова арестуют, будут жестоко пытать, обвинять в участии в антисоветском заговоре и сошлют на 15 лет в лагеря. Там он и погибнет.

Две телеграммы

О подписании Торгово-кредитного соглашения стало известно 20 августа 1939 г., на рассвете. Гитлер проснулся в это утро поздно. И даже не позавтракав, он поспешил отправить телеграмму Сталину:

ТЕЛЕГРАММА № 189

Отправлена из Берлина 20 августа 1939 —16 ч 35 мин

Полученав Москве 21 августа 1939 —00 ч 45 мин

Срочно! Лично господину послу

Фюрер уполномочивает Вас немедленно явиться к Молотову и вручить ему следующую телеграмму фюрера для господина Сталина:

«Господину Сталину, Москва.

Я искренне приветствую подписание нового германо-советского Торгового соглашения как первую ступень перестройки германо-советских отношений… Я принимаю проект пакта о ненападении, который передал мне Ваш министр иностранных дел господин Молотов…

Я убежден, что Дополнительный протокол, желаемый советским правительством, может быть выработан в возможно короткое время, если ответственный государственный деятель Германии сможет лично прибыть в Москву для переговоров…

Поведение Польши таково, что кризис может разразиться в любой день… По моему мнению, желательно, ввиду намерений обеих стран, не теряя времени, вступить в новую фазу отношений друг с другом.

Поэтому я еще раз предлагаю принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа… Я буду рад получить Ваш скорый ответ.

Адольф Гитлер»

Телеграмма № 189 была получена в Москве 21 августа 1939 г. после полуночи. Шуленбург вручил ее Молотову в тот же день – в 15.00 и через 4 часа получил ответную телеграмму Сталина.

ТЕЛЕГРАММА № 200

Москва, 21 августа 1939 —19 ч 30 мин

Вне очереди, Берлин. Срочно. Секретно.

Дословный текст ответа Сталина

«21 августа 1939

Канцлеру Германского государства господину А. Гитлеру

Я благодарю Вас за письмо. Я надеюсь, что германо-советский Пакт о ненападении станет решающим поворотным пунктом в улучшении политических отношений между нашими странами… Советское правительство уполномочило меня информировать Вас, что оно согласно на прибытие в Москву господина Риббентропа 23 августа.

И. Сталин»

«Пакт подписан»

23 августа 1939 г., во второй половине дня, гитлеровский министр Иоахим фон Риббентроп прибыл в Москву. Над аэропортом, рядом с алым флагом Советского Союза, развевался тоже алый, но со свастикой, флаг Третьего рейха, тот самый флаг, который был взят из реквизита антифашистского фильма. Недолгий отдых в уютном белом особняке, принадлежавшем ранее свободной Австрии, и где-то около пяти часов дня «широкоплечий русский полковник» Николай Власик уже повез Риббентропа в Кремль. Переговоры, которые вел Сталин, при участии Молотова, продолжались всего… три часа! Ю достигнутых результатах Риббентроп сообщил в Берлин:

ТЕЛЕГРАММАМ 204

Москва, 23 августа 1939– 20 ч 05 мин.

Вне очереди. Берлин. Срочно/

Пожалуйста, немедленно сообщите фюреру, что первая трехчасовая встреча со Сталиным и Молотовым только что закончилась. Во время обсуждения, которое проходило положительно в нашем духе, сверх того обнаружилось, что последним препятствием к окончательному решению является требование русских к нам признать порты Либава [Лиепая] и Виндава [Вентспилс] входящими в сферу их влияния.

Я буду признателен за подтверждение до 20 часов по германскому времени согласия фюрера… Риббентроп

В течение трех часов «все препятствия» для подписания Пакта о ненападении сняты! Осталось последнее – два порта на Балтийском море, принадлежащие, впрочем, не Советскому Союзу и не Германии, а независимому (пока!) государству – Латвии.

Но Гитлер спешит и такие «мелочи», как два латвийских порта, сегодня для него не существенны. Через два часа, в 23.00, и это, последнее, «препятствие» устранено.

ТЕЛЕФОНОГРАММА № 205

Берлин, 23 августа 1939

Полученав Москве 23 августа 1939 —23 ч 00 мин

На Вашу телеграмму № 204

Ответ: Да, согласен. Кордт

Удивительно, но даже содержание этой сверхсекретной телефонограммы Гитлера стало, скорей всего, в тот же день известно в Лондоне, потому что подписал телефонограмму от имени Гитлера не кто иной, как участник «Черной Капеллы» – Эрих Кордт!

Но никто и ничто уже не могло помешать двум диктаторам заключить их невероятный союз.

Вспоминает Эрих Кордт: «К нашему ужасу, в противоположность сообщению Ванситарта, договоренность между Гитлером и Стопином возникла».

Протокол, которого не было…

Над Москвой уже занималась заря, когда в служебном кабинете Молотова, где проходили переговоры о заключении Пакта, был сервирован ужин. За небольшим столом ужинали, а скорее завтракали, четыре человека – Сталин, Риббентроп, Молотов и Шуленбург.

И Сталин, как тамада на этом странном раннем застолье, встает и, по своему обычаю, произносит тост. Он говорит об Адольфе Гитлере, как о человеке, которого всегда чрезвычайно уважал. Сталин: «Язнаю, как сильно германская нация любит своего фюрера, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье!»

Не обошлось и без фарса. Когда вождь, намеренно «перегнув», провозгласил, что он с готовностью верит в то, что все немцы желают мира, Риббентроп прервал его и сказал: «…Германский народ, безусловно, хочет мира, но с другой стороны… все, до единого, готовы воевать!»

Наступило утро 24 августа 1939 г.

В газетных киосках столицы появилась газета «Правда», на первой странице которой огромная фотография… Нет, не та, на которой Сталин поднимает бокал за здоровье Гитлера, а другая, официальная – министр иностранных дел гитлеровской Германии Иоахим фон Риббентроп подписывает Пакт о ненападении. Рядом с фотографией хвалебная статья, воспевающая особые советско-германские взаимоотношения и расписывающая те огромные преимущества, которые даст России заключенный Пакт.

И только об одном умалчивает «Правда» – о подписанном вчера в Кремле одновременно с пактом Секретном дополнительном протоколе, цель которого – разграничить сферы влияния Германии и России в Восточной Европе.

Этот Секретный протокол ожидала удивительная судьба. В отличие от многих международных соглашений, все пункты его будут выполнены!

Большинство территорий, вошедших в «сферу влияния» Советской России по Протоколу, в действительности отошло к СССР и оставалось за ним не только до начала войны с Германией, но и после ее окончания. Но, в то же время, факт подписания этого Секретного протокола многие годы тщательно скрывался и Германией, и Россией. И даже спустя более полувека после окончания той войны, девяностолетний Вячеслав Молотов, на вопрос, что это за секретный протокол был подписан с Риббентропом в 1939 г., не моргнув глазом, отвечал: «Не помню!»

Но, как известно, каждая тайна, в конце концов, становится явной. В 1992 г. подлинник «Протокола, которого не было» был в конце концов обнаружен в архиве Центрального Комитета партии.

Пакт «нападения»

Меньше суток провел Иоахим фон Риббентроп в Москве, но эти сутки были, наверное, самыми счастливыми в его жизни. Свидетельствует Риббентроп: «За немногие часы моего пребывания в Москве было достигнуто такое соглашение, о котором я при своем отъезде из Берлина и помыслить не мог…»

Гитлер ожидал возвращения Риббентропа в Берлине, куда, в виду грядущих великих событий, он прибыл из «Бергхофа». И Риббентроп мог сполна насладиться своей победой – о неожиданном союзе гитлеровской Германии с большевистской Россией уже кричали все газеты мира. Пакт о ненападении стал реальностью и вошел в историю.

Но, как показала история, этот так называемый Пакт о ненападении был, по сути дела, договором о совместной агрессии, был – «Пактом нападения».Подписав этот пакт, Сталин дал возможность Гитлеру развязать Мировую войну и воплотить в реальность свою давнюю маниакальную идею, изложенную в «Майн Кампф» – идею Похода на Восток и уничтожения «Большевизма» и «Еврейства».

И не случайно, что 1 сентября 1939 г., в день начала Похода на Восток, Гитлер находит нужным подтвердить специально изданным указом «Декрет об эвтаназии», узаконивший физическое уничтожение «неизлечимо больных и умалишенных».

Скоро начнется уничтожение и «неполноценных рас». Начнется невиданное в мировой истории Безумие, такое жестокое и кровавое, что не было ему даже названия.

Договор – это только клочок бумаги!

Союз, заключенный между Германией и Россией действительно поразил мир. Свидетельствует Уинстон Черчилль: «…только тоталитарный деспотизм в обеих странах мог решиться на такой одиозный противоестественный акт. Невозможно сказать, кому он внушал большее отвращение – Гитлеру или Сталину. Оба сознавали, что это могло быть только временной мерой, продиктованной обстоятельствами. Антагонизм между двумя империями и системами был смертельным. Сталин, без сомнения, думал, что Гитлер будет менее опасным врагом для России после года войны против Западных держав. Гитлер следовал своему методу – поодиночке».

Не вызывает сомнений, что, подписывая Пакт о ненападении, ни Гитлер, ни Сталин не собирались выполнять его и, более того, вряд ли каждый из них ожидал выполнения обязательств по Пакту от своего временного партнера.

Отношение Гитлера к договорам с иностранными державами уже в то время, в 1939 г., было всем хорошо известно. Вот что пишет по этому поводу французский посол в Берлине Робер Кулондр 16 марта 1939 г.:

«Спустя шесть месяцев после заключения Мюнхенского соглашения и всего четыре месяца после Венского третейского решения, Германия, обращаясь со своей собственной подписью и подписями своих партнеров как с чем-то несущественным, спровоцировала раздел Чехословакии, силой заняла Богемию и Моравию и присоединила эти две провинции к рейху… Таким образом, Германия еще раз продемонстрировала свое пренебрежение к любому письменному обязательству, отдав предпочтение методу грубой силы и свершившегося факта.

Разорвав одним махом Мюнхенские соглашения и Венское третейское решение, она вновь доказала, что ее политика знает лишь основополагающий принцип: выждать благоприятный случай и хватать все, что под рукой… Германия продолжает оставаться страной, где любой документ – клочок бумаги».

Мог ли Сталин, обладавший, как известно, природным умом, огромной интуицией и политическим опытом, верить в то, что Гитлер, систематически нарушавший все заключенные им договоры, не нарушит и этот договор? Феликс Чуев задал этот вопрос человеку, который, наверное, мог на него ответить лучше других – сталинскому наркому иностранных дел, сталинской «Тени» – Вячеславу Молотову.

Спрашивает Чуев: «Сейчас пишут, что Сталин поверил Гитлеру… что пактом 1939 г. Гитлер обманул Сталина, усыпил его бдительность…»

Отвечает Молотов: «Наивный такой Сталин… Нет. Сталин очень хорошо и правильно понимал это дело. Сталин поверил Гитлеру? Он своим-то далеко не всем доверял!.. Гитлер обманул Сталина? Но в результате этого обмана он вынужден был отравиться, а Сталин стал во главе половины земного шара!»

Сегодня, 8 января 1941 г., германский посол фон дер Шуленбург направил в Берлин телеграмму, касающуюся «повышенного интереса советского правительства» к ряду нарушений Пакта о ненападении и в частности недовольства перебросками германских войск в Румынию.

«Берлин. Совершенно секретно. 8января 1941 – 16.00 Здесь уже циркулируют многочисленные слухи относительно ввода германских войск в Румынию, их количество определяется примерно в 200 000 человек… Советское правительство проявляет повышенный интерес к этим переброскам войск и желает знать, какие цели эта концентрация войск преследует, в частности, как это может повлиять на Болгарию и Турцию (проливы)…

Шуленбург».

В этот же день в Москву пришел ответ от Риббентропа: «Москва. Совершенно секретно. 8 января 1941 – 23.45 Прошу Вас не обсуждать пока с советским правительством вопрос об увеличении переброски германских войск в Румынию. Если по этому вопросу к Вам обратится господин Молотов или какой-нибудь другой влиятельный член советского правительства, пожалуйста, заявите, что, в соответствии с имеющейся у Вас информацией, посылка германских войск является исключительно по вопросам предупредительных военных мероприятий против Англии.

Риббентроп».

Риббентроп пытается с помощью дезинформации прикрыть массированную переброску германских войск к советским границам, являющуюся прямым нарушением Пакта о ненападении. Вряд ли такая, прямо скажем, неуклюжая дезинформация может быть убедительной для недоверчивого Сталина.

Нарушив Мюнхенское соглашение, Гитлер продолжает систематически грубо нарушать, разрывать и аннулировать все заключенные им международные договоры. И сегодня, за 164 дня до начала операции «Барбаросса», нет и не может быть никаких сомнений, что, если Бесноватый фюрер вздумает напасть на своего «друга» и союзника, на своего исконного врага – большевистскую Россию, никакой Пакт о ненападении не будет для него преградой.