Текст книги "Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны"

Автор книги: Яков Верховский

Соавторы: Валентина Тырмос
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 52 страниц)

До начала операции «Барбаросса» остается уже три месяца. 20 марта 1941. Вашингтон

Снова « Черная Капелла»!

В тот самый день, 20 марта 1941 г., когда на совещании в Кремле все агентурные сообщения о готовящемся нападении Германии на Россию, a priori были названы «дезинформацией», советского полпреда в Вашингтоне Уманского неожиданно пригласили в Госдепартамент.

Константин Уманский был назначен полпредом в США в 1939 г. Несмотря на достаточно прохладные отношения, существовавшие в этот период между Америкой и Россией, тридцатисемилетний Уманский пользовался в Вашингтоне симпатией. Обаятельный человек, эрудит, в совершенстве владевший многими языками, знаток живописи, любитель поэзии, музыки и театра, Уманский бывал в Белом доме и общался с Рузвельтом.

Не меньший вес имел Уманский и в Москве. Сталин в то время, казалось, благоволил к молодому дипломату, с которым поддерживали дружеские отношения такие известные деятели культуры как Пабло Неруда, Диего Ривера, Анна Зегерс. Уманский принимал в Москве многих зарубежных гостей, слетавшихся в те годы в «красную столицу» – Бернарда Шоу, Лиона Фейхтвангера, Анри Барбюса – и был неизменным участником встреч с ними Сталина.

В 1941 г. Уманский был в Вашингтоне. По свидетельству госсекретаря Корделла Хэлла, уже в феврале 1941 г. он получил указание президента ознакомить Уманского с содержанием агентурного сообщения, поступившего из Германии. Речь шла об информации американского торгового атташе в Берлине Сэма Эдисона Вудса. О той сверхсекретной информации, которую Вудс получил от заговорщиков «Черной Капеллы» – сотрудника абвера графа Хельмута фон Мольтке, бывшего президента Рейхсбанка Ялмара Шахта и начальника военно-экономического управления штаба Верховного главнокомандования Георга Томаса.

Провести беседу с советским полпредом Корделл Хэлл поручил своему заместителю Сэмнеру Уэллесу. Трудно сказать, почему Хэлл не выполнил указание президента лично. Обычно он так не поступал – по свидетельству современников, престарелый госсекретарь недолюбливал своего «молодого» пятидесятилетнего заместителя, слывшего сторонником политики «умиротворения» фюрера. Но на этот раз, в виду болезни Хэлла, с Уманским встретился Сэмнер Уэллес, и важность сообщения, переданного им полпреду, трудно переоценить: «…воздушные налеты на Англию служат ширмой для подлинных и подробно разработанных планов и приготовлений для внезапного и сокрушительного нападения на Россию…»

Несомненно, что эта информация была немедленно передана в Москву, и попала она к Сталину задолго до сегодняшнего дня, задолго до того совещания в Кремле, когда все агентурные сообщения и любые предупреждения приказано было считать «фальшивками». И вот сегодня, 20 марта 1941 г., Уманского снова вызвали в Госдепартамент, и беседовать с ним снова будет Сэмнер Уэллес.

Информация, которую на этот раз сообщил Уманскому Уэллес, была уже вполне конкретной – речь шла о гитлеровской «Директиве № 21». По словам Уэллеса, Госдепартаменту стало известно из заслуживающих доверия немецких источников, что Гитлер принял окончательное решение весной этого года совершить нападение на Россию.

Уэллес ознакомил Уманского, а возможно, и передал ему подробный план нападения с указанием направлений трех главных ударов, а также план эксплуатации территорий России и Украины, после того, как они будут захвачены.

План операции «Барбаросса», представший глазам советского полпреда, выглядел настолько устрашающим что Константин Уманский не сумел скрыть своего волнения.

Вспоминает Уэллес: «Мистер Уманский побледнел… Он молчал некоторое время, а затем просто сказал: „Я полностью осознаю серьезность сделанного вами сообщения… и немедленно сообщу своему правительству о нашем разговоре"».

Свидетельство Уэллеса дополняет Корделл Хэлл: «Уманский обещал переслать эти сведения своему правительству и, без сомнения, сделал это». Да, Уманский сделал это.

Константин Уманский был еще одним человеком, который задолго до «внезапного» нападения передал Сталину полное содержание гитлеровской «Директивы № 21».

И, может быть, именно этим он подписал себе смертный приговор.

Почти все, кто «знал» истинные причины трагедии, произошедшей 22 июня 1941 г., по странной «случайности» погибли или были расстреляны как «трусы» и «предатели». Все те, кто «знал», кроме тех – немногих, собравшихся за прямоугольным столом в кремлевском кабинете Сталина 20 марта 1941 г. и, так же как и сам Сталин, несущих ответственность за эту трагедию.

Вскоре после «внезапного» нападения Германии Уманского отозвали из Вашингтона, и на его место был назначен уволенный Сталиным в 1939 г., в угоду Гитлеру, Максим Литвинов. Уманский вернулся в Москву. И здесь его постигла личная трагедия – при странных обстоятельствах была убита его единственная пятнадцатилетняя дочь – красавица Нина. Убийцей девочки оказался ее товарищ – сын наркома авиационной промышленности Алексея Шахурина. После совершения преступления юноша пустил себе пулю в висок.

Не успев оправиться от горя, Уманский был вынужден отправиться к новому месту службы – в Мексику. А в 1945 г. он неожиданно получил новое назначение – представлять Советский Союз в Коста-Рике.

25 января 1945 г. вместе с женой Раисой Уманский вылетел в Коста-Рику. Самолет, вылетевший с аэродрома Мехико, взорвался в воздухе. Говорят, что в чемодан посла кто-то подложил взрывчатку.

До начала операции «Барбаросса» остается еще 86 дней. 27 марта 1941. Берлин

Информация «Старшины» надежна

Младший лейтенант Зоя Рыбкина из первого управления наркомата госбезопасности, с присущей ей аккуратностью, подшила в литерное дело «Затея» еще одно агентурное донесение Харнака. Копии этого донесения были разосланы, как обычно, Сталину, Молото ву, Берия и Тимошенко.

27 марта 1941 725/м

Исп. тов. Рыбкина, 1 отд. 1 Упр. НКГБ

Основание: сообщение «Корсиканца» от 24/3-41 г.

Работник министерства авиации Германии в беседе с нашим источником сообщил: В германском генеральном штабе авиации ведется интенсивная работа на случай военных действий против СССР. Составляются планы бомбардировки важнейших объектов Советского Союза. Предполагается в первую очередь бомбардировать коммуникационные мосты, с целью воспрепятствовать подвозу резервов. Разработан план бомбардировки Ленинграда, Выборга и Киева.

Среди офицеров штаба авиации существует мнение, что военное выступление против СССР якобы приурочено на конец апреля или начало мая.Эти сроки связывают с намерением немцев сохранить для себя урожай, рассчитывая, что советские войска при отступлении не смогут поджечь еще зеленый хлеб.

Сообщение Харнака основано на информации, полученной им от обер-лейтенанта Харро Шульце-Бойзена. Это сообщение, видимо, будет последним сообщением «Старшины», переданным через «Корсиканца», потому что в день получения сообщения, 25 марта 1941 г., Короткое наконец-то встретился лицом к лицу с Шульце-Бойзеном.

Встречу организовал Харнак. Короткое ожидал Шульце-Бойзена в берлинском парке Тиргартен – он хорошо подготовился к встрече и должен был сразу узнать агента. И все-таки он был несказанно поражен, когда в условленный час к нему подошел высокий офицер в нарядной форме люфтваффе. Такого типичного гитлеровского офицера никак невозможно было представить себе в роли советского шпиона!

И все-таки это был советский шпион – обер-лейтенант Харро Шульце-Бойзен, член национал-социалистской партии, офицер германского Главного штаба люфтваффе и… советский шпион, известный в Москве под кличкой «Старшина».

Буквально с первых минут разговора с Шульце-Бойзеном Короткое понял, или скорее почувствовал, что он имеет дело с совершенно исключительным человеком – честным, прямым и бесстрашным до безрассудности. Весь профессиональный опыт подсказывал Короткову, что Шульце-Бойзен – человек надежный и получаемой от него информации можно доверять. Об этом важнейшем выводе Короткое немедленно доложил в Центр:

«В прошлый четверг „Корсиканец“ свел нас со „Старшиной“. Впечатление такое, что он готов полностью информировать нас обо всем, что ему известно. На наши вопросы отвечал без всяких уверток и намерений что-либо скрыть… Довольно сложно будет обстоять дело со связью. „Старшина“ находится на казарменном положении, в город может вырываться в неопределенные, непредвиденные заранее дни, в большинстве случаев еще засветло, иногда, возможно, в форме, как это было в первый раз…»

Личные встречи с обер-лейтенантом Шульце-Бойзеном, несомненно, были опасны и для Короткова, и для Шульце-Бойзена.

Но война приближалась, и оперативная информация из германского Главного штаба авиации была жизненно необходима. И с этого дня Александр Короткое будет регулярно направлять в Центр, кроме агентурных сообщений «Корсиканца», сообщения «Старшины».

До начала операции «Барбаросса» остается уже 86 дней. 27 марта 1941. Вашингтон

Фантастическая сумма!

Психоз по поводу ленд-лиза, о котором с таким возмущением упоминает в своем «Дневнике» Йозеф Геббельс, продолжается! Сегодня, 27 марта 1941 г., этот психоз, кажется, достиг своего апогея!

Сегодня американский конгресс санкционировал первое ассигнование на военную помощь странам, подвергшимся агрессии:

7 000 000 000 долларов!

Теперь ленд-лиз стал реальным инструментом, дающим возможность Рузвельту подключиться к борьбе против Гитлера, даже без ведения прямых боевых действий. Гордый этой победой, президент заявил журналистам: «Английский народ и его греческие союзники нуждаются в судах. Из Америки они получат суда. Им нужны самолеты. Они получат самолеты от Америки. Им нужно продовольствие. Они получат продовольствие от Америки. Им нужны танки, орудия, боеприпасы… Из Америки они получат танки, орудия, боеприпасы…»

7 000 000 000 долларов! Эта десятизначная цифра поражала!

Но впечатление от миллиардов стало еще более грандиозным, когда из Америки в Англию пошли караваны судов, груженные танками, самолетами, боеприпасами, продовольствием. И тогда всему миру стало ясно, что ленд-лиз – это не пустые слова и обещания.

Германия всеми силами стремилась препятствовать американским поставкам. Волчьи стаи гитлеровских субмарин нападали на караваны, топили суда. Газетные полосы пестрели названиями потопленных кораблей, именами погибших капитанов, подробными перечнями сотен тысяч тонн груза, ушедшего на дно. Действительно, часть этих грузов уходила на дно. Но большая их часть в Англию попадала.

Война между Россией и Германией уже не за горами. И в тот день, когда начнется эта война, России тоже понадобится помощь. Правда, сегодня, в марте 1941 г., возможность того, что Россия получит в будущем помощь по ленд-лизу, все еще кажется проблематичной. Об этом открыто пишут все американские газеты, об этом знает Рузвельт, об этом осведомлен Сталин. Возможность превратится в реальность в том, и только в том случае, если Россия сумеет сбросить с себя закрепившееся за ней «клеймо агрессора», изгнанного из Лиги Наций, и превратится в «жертву агрессии».

По задуманному Сталиным «Сценарию» именно такой предстанет перед миром Россия в день нападения Германии – 22 июня 1941 г.

До «внезапного» нападения остается уже 84 дня. 29 марта 1941. Москва

Разведчики сверяют «факты»

Две важнейшие советские разведки – военная разведка ГРУ и внешняя разведка НКВД – регулярно обмениваются информацией, связанной с подготовкой Германии к нападению, сверяя имеющиеся в их распоряжении сведения и повышая степень надежности информации.

Так, вчера, 28 марта 1941 г., нарком госбезопасности Всеволод Меркулов поручил начальнику внешней разведки Павлу Фитину передать в наркомат обороны спецсообщение «О продвижении немецких войск к границам Советского Союза и о военных приготовлениях в приграничных пунктах». Изучив материалы «конкурентов», генерал-лейтенант Голиков направил в первое управление НКГБ записку с оценкой полученных сведений.

29 марта 1941, № 660351

Ваши данные о переброске за последнее время германских войск и воинских грузов к границам СССР правдоподобны. Они подтверждаются рядом наших источников… Желательно вашими средствами усилить наблюдение за перебросками германских войск в Восточную Пруссию, Генерал-губернаторство, Венгрию, Словакию и Румынию.

Записка Голикова свидетельствует о том, что, несмотря на соперничество, существовавшее между разведками, они тесно сотрудничали между собой. Тон записки конструктивен и нет упоминания о том, что полученную информацию следует считать «дезинформацией». Даже, наоборот: Голиков подтверждает, что сведения НКВД «правдоподобны». А ведь всего за неделю до этого, 20 марта 1941 г., тот же Голиков требовал считать все документы, свидетельствующие о неизбежности войны с Германией, «дезинформацией»!

До начала операции «Барбаросса» остается уже 83 дня. 30 марта 1941. Берлин

Мир не понял или… не захотел понять?

Гонения на евреев – законодательные, административные, полицейские и экономические, начавшиеся сразу же после прихода нацистов к власти, все годы сопровождались и поддерживались грубой антиеврейской пропагандой. Эта разнузданная пропаганда преследовала несколько целей. Во-первых, она должна была подготовить общественное мнение внутри Германии к принятию самых радикальных мер против евреев. Во-вторых, она должна была запугать немецких евреев и принудить их к бегству из страны. И в-третьих, она должна была внушить всему миру отвращение к «гнусной сущности еврейства», заразить весь мир своим зоологическим антисемитизмом.

Для осуществления этих целей министр просвещения и пропаганды – непревзойденный лжец и демагог, доктор Йозеф Геббельс – создал гигантскую пропагандистскую машину. Германские радиостанции работали круглосуточно. Газеты, журналы и книги издавались миллионными тиражами, над улицами развевались антисемитские транспаранты, стены домов были оклеены антисемитскими плакатами, из рук в руки передавались антисемитские листовки. Антисемитская фальшивка «Протоколы сионских мудрецов» и проникнутая ненавистью к евреям «Майн Кампф» распространялись по всему миру.

В ноябре 1937 г. в Мюнхене в торжественной обстановке была открыта выставка, получившая название «Вечный жид», где посетители увидели громадные уродливые «еврейские» носы, увидели «еврейские» оскаленные рты, толстые губы, длинные уши. Увидели карикатурные портреты «знаменитых евреев» – Чарли Чаплина, Альберта Эйнштейна, Льва Троцкого. Выставка пользовалась успехом, и в декабре 1937 г. она была переведена в Берлин. Здесь, в Берлине, с ней «имел счастье» познакомиться американский посол Уильям Додд и многие иностранные дипломаты и журналисты.

И дипломаты, и журналисты в обязательном порядке должны были присутствовать и на многотысячных митингах, где открыто пропагандировалась ненависть к евреям. В течение многих часов они обязаны были выслушивать истерические вопли Гитлера и его главного пропагандиста, посылавших проклятия всему мировому еврейству.

Как только эти глашатаи «высшей расы» не называли евреев – и «врагами человечества», и «разрушителями цивилизации», и «гнилостными бактериями, приносящими вырождение человечеству»! Какие только фантастические преступления они не приписывали евреям! Какие только кары не призывали на их головы, открыто ратуя за «выкорчевывание» и «искоренение» всей еврейской расы!

Запуганные гитлеровской пропагандой, лишенные работы и крова, лишенные гражданства, ставшие потенциальными мертвецами, евреи бежали из Германии. Бежали во Францию, Англию, Швейцарию, Голландию, Бельгию. Бежали в Италию, Чехословакию, Венгрию. Просили убежища, молили о помощи. Количество беженцев уже превысило 100 000 человек. Такой огромный поток бездомных и обездоленных испугал благополучные «цивилизованные» страны.

6 июля 1938 г. по инициативе Соединенных Штатов на французском курорте Эвиан ле Бен была созвана специальная международная конференция по проблемам еврейских беженцев. В ее работе приняли участие 32 страны. Среди этих стран, по вполне понятным причинам, не было Германии, Италии и Японии и по «непонятным» причинам не было «защитника угнетенных народов» СССР.

Один за другим поднимались на трибуну представители «цивилизованных» стран. Они выражали «понимание» трагического положения беженцев, а затем начинали пространно объяснять, что правительство их страны было бы счастливо принять некоторое количество евреев, принять еврейских детей, но, к сожалению…

Будущий премьер-министр Государства Израиль Голда Меир присутствовала в Эвиане в качестве наблюдателя, и ей пришлось пережить там немало тяжелых минут. Она вспоминает: «Сидеть в этом великолепном зале и слушать делегатов тридцати двух стран, которые по очереди вставали, чтобы сказать, как хотелось бы им принять большое число беженцев и как ужасно, что они не в состоянии сделать этого, было тяжелейшим испытанием. Думаю, что человек, не испытавший этого на себе, не в состоянии понять все, что чувствовала я в Эвиане – печаль, гнев, отчаяние и ужас».

Представитель Соединенных Штатов начал свою речь с того, что «дискриминация национальных меньшинств и попрание элементарных прав человека противоречит фундаментальным основам человеческой цивилизации», и тут же поторопился сказать, что… Америка уже сделала все возможное для беженцев и использовала всю действующую «иммиграционную квоту». Эта, так называемая, «иммиграционная квота» была установлена в США еще в 20-х годах и составляла 154 000 человек. Львиная часть «квоты» – 84 000 человек – состояла из граждан Великобритании и Ирландии, которым не было большой необходимости искать убежища в Америке. На долю еврейских беженцев оставалось 27 000 человек, да и то, эта малая часть «квоты» не всегда использовалась полностью.

Примечательным было выступление и представителя Великобритании лорда Виттертона, который прямо заявил о невозможности размещения беженцев на территории Англии, на территориях английских колоний, в частности, на территории подмандатной Палестины.

ИЗ ОТЧЕТА О КОНФЕРЕНЦИИ В ЭВИАНЕ

…Касаясь выдвинутого на конференции предложения «шире, без всяких ограничений раскрыть двери Палестины» и тем самым окончательно решить проблему еврейской эмиграции из Германии и Австрии, лорд Виттертон заявил, что оно «абсолютно неприемлемо. Во-первых, территория Палестины не так уж велика для того, чтобы принять всех вынужденных иммигрантов. Во-вторых, нельзя не учитывать достаточно сложную внутриполитическую и межэтническую ситуацию в этой стране…»

Франция заявила, что наплыв иммигрантов в страну «достиг своего критического уровня» и что денежных средств для обустройства новых беженцев у нее не имеется. Аналогичную позицию заняла Бельгия. Представитель Канады заявил, что в его стране существует высокий уровень безработицы, и это не позволяет ей принимать иммигрантов. Представитель Австралии был более оригинален – он объяснил свой отказ тем, что в его стране нет проблем расового порядка, и он не хочет эти проблемы «импортировать».

Захлопнул двери Страны Советов перед беженцами и Сталин. Федор Раскольников, тот самый советский дипломат, который за месяц до своей странной смерти в «Открытом письме» клеймил Сталина за устроенные им в России «средневековые процессы ведьм», не мог простить Тирану и то, что, не дав еврейским беженцам приюта, он, фактически, обрекал их на гибель:

«Еврейских рабочих, интеллигентов, ремесленников, бегущих от фашистского варварства, Вы равнодушно предоставили гибели, захлопнув перед ними двери нашей страны, которая на своих огромных просторах может приютить многие тысячи иммигрантов».

Только Голландия и Дания согласились разрешить временный въезд ограниченному числу беженцев, да еще Доминиканская Республика выразила желание принять несколько тысяч иммигрантов для расселения в дальних необжитых областях. На самом деле, как справедливо заметил будущий первый президент Государства Израиль Хаим Вейцман, мир разделился на два лагеря – «страны, стремившиеся избавиться от своих евреев, и страны, не желавшие принять их к себе».

И лучше всего, кажется, мысль Вейцмана выразила лондонская газета «Дейли Телеграф», которая вообще усомнилась в том, что еврейские беженцы смогут когда-нибудь найти себе где-нибудь место под солнцем: «Не следует питать особых иллюзий насчет того, что еврейским эмигрантам найдется в обозримом будущем место в цивилизованной части мира».

Это позорное безразличие к судьбе людей, фактически, позволило Гитлеру перейти к следующему этапу «решения еврейского вопроса» – физическому уничтожению евреев. Кровавый еврейский погром не заставил себя ждать.

«Хрустальная ночь»

В ночь с 9 на 10 ноября 1938 г. озверелая толпа напала на еврейские синагоги, дома, магазины. Грабила, увечила, убивала…

Это был первый еврейский погром в Германии, который вошел в историю под названием «Хрустальная ночь». Официальным поводом для погрома послужило убийство советника германского посольства в Париже Эрнста фон Ратта. Ратт, по несчастью, был убит евреем – семнадцатилетним юношей Гершелем Гриншпаном. Как писали газеты, Гриншпан совершил это убийство из мести за своих родителей, депортированных нацистами в Польшу. Но это, по всей вероятности, была не полная правда. Скорее всего, незадачливый юноша стал жертвой провокации – нацистам просто нужен был повод для погрома!

В ту страшную «Хрустальную ночь» было сожжено 267 синагог, разрушено 815 еврейских магазинов, убито более 90 человек, арестовано и брошено в концентрационные лагеря почти 30 000. И все это было только начало! Только первая кровь на чистеньких улочках немецких городков. Скоро евреев будут убивать тысячами, десятками, сотнями тысяч, скоро будут уничтожать миллионы. С болью и отвращением напишет о событиях «Хрустальной ночи» член «Черной Капеллы» Ханс Гизевиус.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ГИЗЕВИУСА

Погром – это слово звучит почти мягко для характеристики того, что повсеместно затем разыгралось. Почти ни одна еврейская квартира не осталась не разгромленной, ни одно торговое заведение не разграбленным, ни одна синагога не подожженной…

Тот, кто собственными глазами видел, как в этот праздник нацистского движения разнузданная чернь устремилась на улицу, как одержимый бессмысленной жаждой разрушения сброд громил все, что ни попадя, никогда не забудет тех ужасных часов…

Нет, то отнюдь не был праведный народный гнев! Это подстрекаемые подонки вымещали свою ярость на беззащитных людях…

На другой день – явно с издевкой – евреев обязали возместить нанесенный в результате этого «возбуждения ими публичного раздражения» миллиардный ущерб, чем государство, официально санкционировало уже давно практиковавшийся грабеж: их имущества…

Во всем мире окончательно исчезло сомнение в том, куда ведет коричневый курс. Если сегодня он несет смерть и прозябание евреям, то завтра или послезавтра будут предъявлены к оплате и другие счета, которые вот уже пятнадцать лет написаны Гитлером в его «Майн Кампф».

После «Хрустальной ночи» эмиграция евреев из Германии превратилась в массовое бегство. По официальным подсчетам Лиги Наций с 1933-го по 1939-й год из 500 000 евреев, населявших Германию, эмигрировало 329 000.

А мир равнодушно смотрит на это безумие. Правда, президент Рузвельт после «Хрустальной ночи» все-таки выразил свое возмущение тем, что в XX в. может происходить такое варварство. Правда, в Нью-Йорке прошло несколько демонстраций с требованием заставить Гитлера прекратить кровавые акции против евреев. Но этим все и ограничилось. Германия не была осуждена миром.

Опрос общественного мнения, проведенный в Америке в конце 1938 г., показал, что 85 % американцев были против увеличения «иммиграционной квоты» для евреев, а 67 % – вообще считали, что иммиграцию евреев нужно полностью запретить.

В начале 1939 г. сенатор Роберт Вагнер предложил американскому конгрессу принять специальный закон о разрешении въезда в страну 20 000 еврейских детей из Германии сверх существующей ежегодной «квоты». Аналогичный гуманный акт уже совершила Великобритания, приняв 10 000 детей, и Голландия, приняв 1700 детей. Прием еврейских детей в США даже не должен был обременить государство, поскольку многие американские семьи, еврейские и христианские, выразили готовность усыновить детей. Но снова, как и в 1938 г., опрос общественного мнения показал, что 66% американцев были против приема еврейских детей, даже если это будет сделано как одноразовый жест милосердия. И это не удивительно – ведь параллельно с 750-ю нацистскими организациями США действовали еще более 100 чисто антисемитских организаций, под различными «привлекательными» названиями – «Социальная справедливость», «Серебряная рубашка», «Защитники христианской веры». Все эти организации, полностью финансируемые Германией, не теряли времени даром. Уровень антисемитизма в Америке в эти дни был чрезвычайно высок, и этим, в основном, и объяснялось отрицательное отношение американцев к возможности приема еврейских беженцев.

В конце 1941 г. нацисты запретят эмиграцию евреев из Германии и Австрии и этим «освободят цивилизованные страны» от необходимости обременять себя заботами о еврейских беженцах. Но пока, в преддверии Второй мировой войны, 20 000 еврейских детей не получили права на въезд в Соединенные Штаты. Не получили права на спасение, на жизнь.

Зато Гитлер после «Хрустальной ночи» прекрасно понял, что любые преступления против евреев ему сойдут с рук, что любые преступления против евреев ему дозволены, и он в дальнейшем не станет даже особенно скрывать от равнодушного мира свои «грандиозные» планы по физическому уничтожению всей еврейской расы.

Результатом войны будет– уничтожение

30 января 1939 г. бывший ефрейтор 1-й роты 16-го Баварского пехотного полка Адольф Гитлер праздновал годовщину провозглашения его канцлером Великой Германии. Произнося по этому случаю торжественную речь, он не мог обойти молчанием постоянно волнующий его «еврейский вопрос». Не оставил он без внимания и «позорный спектакль», который играет демократический мир по отношению к еврейскому народу.

ИЗ РЕЧИ ГИТЛЕРА 30 ЯНВАРЯ 1939

В связи с еврейским вопросом я должен сказать следующее.

Сегодня весь демократический мир играет позорный спектакль: выражая сочувствие бедному, замученному еврейскому народу, он продолжает быть жестокосердным и равнодушным, когда дело доходит до оказания помощи, отказываясь от исполнения очевиднейшего в этой ситуации долга. Доводы, которые приводятся в оправдание отказа от помощи, фактически говорят в нашу пользу – в пользу немцев и итальянцев. Вот эти доводы: «Мы (то есть демократы) не в состоянии принять евреев».

Однако в этих империях плотность населения меньше 10 человек на квадратный километр. При этом в Германии, где приходится 135 человек на квадратный километр, они предлагают найти для евреев место!

Они заявляют: «Мы не можем принять их, если Германия не готова выделить для эмигрантов некоторый капитал».

Германия была столетиями настолько добра, что принимала у себя эти элементы, хотя у них не было ничего, кроме заразных болезней – политических и физических…

Когда весь остальной мир с ханжеской миной кричит о варварском изгнании из Германии такого «незаменимого» и такого в высшей степени «культурно-ценного» элемента, мы можем только удивляться его реакции на эту ситуацию. Ибо демократы должны быть благодарны, что мы отпускаем этих «прекрасных носителей» культуры и отдаем их в распоряжение остального мира.

В соответствии с собственными заявлениями, они не смогут найти никакого оправдания своему отказу принять эту «ценнейшую расу» в своих странах.

Я думаю, что чем раньше эта проблема будет решена, тем лучше; ибо в Европе не наступит равновесие, пока не будет решен еврейский вопрос…

Одну вещь я хочу сказать в этот день, который, может быть, памятен не только нам, немцам: в течение своей жизни я часто выступал пророком, за что меня обычно осмеивали. В период моей борьбы за власть я сказал, что однажды возглавлю государство и нацию и тогда, наряду со многими другими, решу еврейскую проблему.

Именно евреи первые встретили мои пророчества смехом. Их смех, некогда громкий, теперь, как я полагаю, застрял у них в горле. И сегодня я опять буду пророком: если еврейские международные финансисты в Европе и за ее пределами сумеют еще раз втянуть народы в мировую войну, то результатом войны будет не большевизация мира и, следовательно, триумф еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе…

Речь Гитлера в январе 1939 г. не помешала правительству Великобритании в мае 1939 г. утвердить «Белую книгу», ограничивающую число еврейских беженцев в Палестину до 75 000 человек. Речь Гитлера в январе 1939 г. не помешала президенту Франклину Рузвельту в июне 1939 г. не разрешить 900 еврейским беженцам, прибывшим в Америку на пароходе «Сент-Луис», сойти на берег. Речь Гитлера в январе 1939 г. не помешала Иосифу Сталину в августе 1939 г. заключить с Бесноватым Пакт о ненападении и этим помочь "му развязать мировую войну.

И если в январе 1939 г. Гитлер только грозил уничтожить всю «еврейскую расу», то в сентябре этого года в растерзанной Польше убийцы из мобильных отрядов уже начали уничтожение, и первыми жертвами 3 сентября 1939 г. стали расстрелянные 3500 евреев польского местечка Бохния.

«Моя задача – уничтожение!»

В 1940 г. в Нью-Йорке вышла книга «Голос разрушения». Автор ее, Герман Раушенинг, был многие годы приверженцем и другом Гитлера. В конце концов Раушенинг возненавидел нацизм, эмигрировал в Америку и, со всей откровенностью, поведал миру о варварских планах, которыми делился с ним в многочасовых беседах фюрер.

ИЗ КНИГИ «ГОЛОС РАЗРУШЕНИЯ»

Мы обязаны истреблять население, – продолжал он [Гитлер], возбуждаясь, – это входит в нашу миссию охраны германского населения. Нам придется развить технику истребления населения. Если меня спросят, что я подразумеваю под истреблением населения, я отвечу, что я имею в виду уничтожение целых расовых единиц. Именно это я и собираюсь проводить в жизнь, – грубо говоря, это моя задача. Природа жестока, следовательно, мы тоже имеем право быть жестокими. Если я посылаю цвет германской нации в пекло войны, без малейшей жалости проливая драгоценную немецкую кровь, то, без сомнения, я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви.

Книга Раушенинга произвела сенсацию и была переведена на многие языки. Достигла она и Москвы, и в 1946 г., на процессе в Нюрнберге, Советский Союз представил ее Международному трибуналу, как доказательство того, что уничтожение беззащитного гражданского населения гитлеровцы планировали заранее. Но тогда, в 1940 г., после опубликования книги Раушенинга, раскрывающей безумные планы Бесноватого, мир снова сделал вид, что ничего не понял.