Текст книги "Необыкновенные приключения Геннадия Диогенова"

Автор книги: Яков Вилькин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Яков Рувимович Вилькин
Необыкновенные приключения Генадия Диогенова

ОТ АВТОР А

Генка Диогенов – мой давний приятель. Он учится в 151-й минской школе и живет рядом со мной, на улице Обувной. Из всех школьных предметов Генка считает стоящим только один – историю. Я – преподаватель истории, так что у нашей дружбы, как видите, вполне надежные корни.

Теперь понятно, почему о своих поистине необыкновенных приключениях Генка рассказал именно мне.

Я проверил некоторые факты, из его рассказа, и оказалось, что они почти всегда соответствуют данным науки.

Так, например, все, что рассказал Генка про маленького хищного ящера, встреченного им на берегу мезозойского озера, в точности совпадает с описаниями ископаемого ящера компсогната, который действительно жил в указанное время.

Я допускаю, что облик дореволюционного Минска Генка мог восстановить по учебникам истории. Согласен и с тем, что многие черты людей коммунистического общества можно предугадать уже сегодня. Не берусь утверждать, будто Генка сам видел Землю и Марс из космоса, а не позаимствовал их описание из отчетов советских космонавтов. Но вместе с тем в Генкином повествовании имеются и такие подробности,, достоверность которых сможет установить только будущее.

Я думаю, каждый, кто прочтет эту повесть, составит собственное мнение о Генке Диогенове и о том, насколько ему дорога правда. Мне же наиболее сомнительным кажется то обстоятельство, что Генка успел пережить множество разнообразнейших приключений, причем в различных эпохах, отделенных друг от друга десятками и сотнями миллионов лет, всего лишь за одну ночь. А может, это и есть главное доказательство существования чудесной машины времени, или, как назвал ее Генка, «Диогеновых часов», позволяющих в течение одной ночи побывать в далеком прошлом Земли и заглянуть в ее будущее?

ГЛАВА I,
в которой рассказывается об одной увлекательной книге, о двойке по арифметике, знакомстве с древним философом и о том, к чему привело это знакомство

День начался неудачно – Генка проспал утреннюю гимнастику. Вернее, не то чтобы проспал. Он слышал голос диктора, предлагавшего открыть форточку и сделать несколько глубоких вдохов. Но незадолго до этого Генке приснилось, будто он летит в космос, и ему страшно захотелось увидеть землю с высоты хотя бы ста километров.

Генка натянул на голову одеяло и стал усиленно припоминать, что рассказывал на этот счет Герман Титов. Однако сон не вернулся. Генка увидел только какую-то муть, разноцветные полосы, точки, но мерцающего вдали голубого шара так и не разглядел.

Под одеялом было душно и жарко. Никакие усилия фантазии не могли превратить эту темную нору в кабину космического корабля. Тогда Генка со вздохом сел и стал одеваться. Он натянул брюки, сунул ноги в ботинки, но тут зарядка кончилась, и диктор, шурша листами, начал читать сводку об уборке картофеля в районах области.

Генка бесцельно походил по комнате, помахал руками и хотел уже делать приседания, как вдруг заметил на столе толстую книгу в серой картонной коробке. Книга была вложена в коробку наполовину, и на краю обложки, возле корешка, отчетливо различалась чья-то лапа с длинными кривыми когтями. Генка взял коробку, вытащил книгу и увидел на глянцевой обложке безобразного ящера среди похожих на пальмы деревьев. Опираясь на кривые ноги, ящер вскинул голову и с недоумением рассматривал Генку.

Книга называлась «По путям развития жизни». Генка пролистал ее. Больше половины страниц занимали красочные рисунки. Неизвестные животные бегали в высокой траве, ползали по желтому песку, плавали, летали, гонялись друг за дружкой. Просмотрев несколько рисунков, Генка понял, что ему просто необходимо сейчас же, немедленно увидеть все, что имеется в этой загадочной книге.

Он сбегал на кухню. На прибранном столе одиноко стояли тарелки с Генкиным завтраком. Мать уже ушла на работу. Рядом с тарелкой белела записка.

Записку Генка читать не стал. Он торопливо выпил стакан молока, плеснул в лицо пригоршню воды и, вытираясь на ходу, поспешил обратно.

Стенные часы гулко пробили один раз. Половина десятого. Генка учился на второй смене, до школы времени оставалось еще много. Не раздумывая, он взял книгу, прыгнул в кровать и, подтянув повыше подушку, стал рассматривать картинки. Правда, на какую-то секунду в его сердце шевельнулась легкая тревога: уроки-то он не подготовил. Но тут на глаза попался новый рисунок – рыжий тигр с длиннющими, как сабли, клыками,– и нерешенные арифметические задачи показались легкими и не страшными.

В книге рассказывалось о возникновении и развитии жизни на Земле.

Сначала Генка увидел голые скалы, над которыми дымились вулканы. Такой Земля была полтора миллиарда лет назад, в эру архея. По следующим рисункам можно было проследить, как в водах древнего океана появились простейшие живые организмы: водоросли, разные моллюски, паучки. Потом Генка увидел остромордых акул, рыб, которые были похожи на крокодилов, длинношеих ящеров, зубастых птиц…

Когда он рассматривал гигантского ящера бронтозавра, часы пробили десять раз. Генка бросил тревожный взгляд на учебник арифметики, но тут же успокоился.

Он добрался уже до миоценового ландшафта, который можно было наблюдать на земле сто шестьдесят пять миллионов лет назад, когда часы пробили двенадцать. Генка хотел было подняться, даже откинул одеяло, но со следующей страницы на него глянул такой свирепый носорог с шестью рогами на шишковатом лбу, что он не выдержал и остался в постели.

Разглядывая похожего на слона динотерия, он вдруг понял, что подготовить домашние задания уже не успеет. Несколько секунд сидел с обреченным видом и вздыхал. Но время. было упущено. Генка снова лег и стал смотреть дальше.

Книга заканчивалась изображением первобытного человека. Затем шла страничка с геохронологической таблицей, где указывались продолжительность и очередность различных эр, периодов и эпох истории Земли. Генка несколько раз перечитал таблицу и, наконец, с сожалением закрыл книгу.

Часы показывали двадцать пять минут второго, а ровно в два в школе начинались занятия.

Генка спрыгнул с кровати, торопливо зашнуровал ботинки, запихнул в портфель учебники и тетради и побежал в школу.

Генка никому бы не признался, что он любит свою Обувную улицу. Да и как любить улицу? Это же не халва и не яблоки. Улица – это улица. Ряд домов, а между ними дорога, чтоб машины ездили. Но где-то в глубине души Генка был очень привязан к своей улице и жалел, что она такая незаметная. Да и названьице у нее! У других улиц имя какого-нибудь героя, например, имени Мясникова, имени Гастелло или – тоже неплохо – Республиканская, Красноармейская, Танковая… А здесь – Обувная!

Когда Генка был маленький, на Обувной улице стояли только низкие деревянные домики с темными щелястыми заборами и шершавыми скамеечками у калиток. На Генкиных глазах, вместе с Генкой улица выросла, подняла светлые стены новых домов, засияла витринами новых магазинов. Только название осталось старым. Вот если бы на Обувной вырос какой-нибудь космонавт, тогда были бы все основания дать улице новое имя. Втайне Генка сам мечтал стать космонавтом. Вот бы удивились знакомые мальчишки, если б услышали по радио, что улицу Обувную переименовывают в улицу имени Геннадия Диогенова! При этой мысли у Генки даже захватило дух. Но тут же он представил, сколько мальчишек живет на Обувной, а ведь все они тоже мечтают стать героями… Попробуй обгони всех!

Уже подходя к школе, Генка вспомнил, что мама оставила ему какую-то записку. Обычно, уходя на работу, она оставляла на столе завтрак и ничего не писала.

«Что бы там могло быть?» – размышлял Генка. Он так задумался, что даже не слышал звонка, и очнулся только, когда в класс вошла учительница математики Зинаида Васильевна и крышки парт дружно загремели.

Генка торопливо вскочил. В наступившей тишине неожиданно громко хлопнула крышка его парты.

Зинаида Васильевна укоризненно глянула на Генку и только после этого поздоровалась.

– Здравствуйте, Зинаида Васильевна! – хором ответил класс, и все стали с шумом усаживаться.

Зашелестели тетради, по классу поплыл приглушенный рабочий шумок, привычный и знакомый каждому школьнику.

Чувствуя в сердце неприятный холодок, Генка достал свою тетрадь, воровато сунул ее в парту и, не поднимая головы, стал усердно копаться в портфеле, как будто что-то разыскивая.

– Ну как, все подготовили сегодняшнее задание? – спросила Зинаида Васильевна.

Генка хотел было поднять руку, но кругом закричали: «Все! Все!», и Генкина рука так и не поднялась. «Может, не вызовет сегодня?» – с надеждой думал Генка и продолжал усердно рыться в портфеле.

– Что ж, посмотрим! – Зинаида Васильевна раскрыла классный журнал.– Кто у нас давно не отвечал?..

Генка вздрогнул. Он скорее почувствовал, чем услышал, что Зинаида Васильевна произнесла его фамилию. Из-за этой фамилии все в классе звали Генку «Диогеном». Сперва он обижался, потом привык, а когда их пионервожатая Женя, из девятого «Б», рассказала, что когда-то в Древней Греции жил знаменитый философ Диоген, причем жил не в обыкновенной квартире, а в деревянной бочке, Генке даже стало слегка приятно.

– Ну, что же ты там, Диогенов? – повторила Зинаида Васильевна.– Показывай, как решил задачи.

Генка медленно поднялся.

– Я… знаете, Зинаида Васильевна… понимаете…– промямлил он.– Нет у меня этих задач.

– Тетрадь, что ли, дома забыл?

– Ага, забыл! – обрадовался Генка.– Понимаете, завозился, опаздывал, и вот – забыл.

Генка даже сокрушенно покачал головой и стал опять рыться в портфеле.

– А вот эта не по арифметике? – Генкин сосед Валерка высоко поднял злополучную тетрадь.

Генка хотел схватить ее, но тут подошла Зинаида Васильевна.

– Это старая! – еле слышно пробормотал Генка. Зинаида Васильевна раскрыла тетрадь. Она была только начата, и последней стояла вчерашняя дата – 15 сентября 1962 года.

Зинаида Васильевна нахмурилась.

– Мало того, что ты не подготовил уроков, ты еще и лжешь,– сказала она, усаживаясь за свой столик.– Я тебе ставлю два, Диогенов, и надеюсь, что твое поведение разберут на пионерском сборе. Садись!

Генка сел и опустил голову.

– Эх ты, Диоген, Диоген! – насмешливо прошептал Валерка, но Генка не ответил. До звонка он так и просидел, не поднимая головы и не решаясь взглянуть на товарищей.

Вторым уроком была география. Генку, правда, не вызывали, но весь урок он просидел как на иголках. Потом был русский язык. Генку опять не вызвали, и он почти успокоился. Склонившись над партой, он усердно рисовал на промокашке диковинного ящера брахиозавра, как вдруг услышал над собой голос Ивана Николаевича:

– С добрым утром, Диогенов! Как спалось? Ах, ты не спал? Повтори тогда, о чем мы только что говорили.– Иван Николаевич взял Генкину промокашку и стал разглядывать.– Так как это называется?

– Брахиозавр,– не поняв вопроса, ответил Генка под дружный смех класса.

– Как? – удивился Иван Николаевич.– По-моему, мы говорили о причастных оборотах. Странно, странно! – Он пожал плечами, еще раз удивленно посмотрел на Генку, положил на место промокашку и вернулся к доске.– Садись, Диогенов. Мы с тобой потолкуем позже, а сейчас нужно слушать, о чем говорят в классе, а не рисовать всякую всячину.

Иван Николаевич взял мел и продолжал прерванное объяснение.

На этом неприятности не кончились. После четвертого урока все направились в спортзал. Генка любил физкультуру, никогда не пропускал уроков и даже посещал занятия футбольной секции. Однако, войдя в раздевалку, он с ужасом вспомнил, что забыл дома тапочки. В отчаянии бросился Генка назад, чтобы одолжить тапочки у кого-нибудь из другого класса, но звонок уже прозвенел и коридоры опустели.

В довершение всего он чуть не налетел на учительницу истории Клавдию Семеновну, которая была у них классным руководителем.

– Что с тобой сегодня стряслось, Диогенов? – строго спросила Клавдия Семеновна.– Все учителя на тебя жалуются! Куда ты бежишь после звонка? Меня чуть с ног не сбил! Марш в класс! После занятий зайдешь ко мне в учительскую!

Генка собирался было объяснить, что у них сейчас физкультура, что он хотел одолжить тапочки… Но Клавдия Семеновна торопилась на урок. Она не стала Генку слушать, только нетерпеливо бросила: «Марш, марш! Потом поговорим!» И Генка уныло побрел в классную комнату.

В классе было непривычно пусто и тихо. Генка сел за свою парту и огляделся. С карт смотрели голубые глаза океанов. Зелеными губами улыбались разрезы растений. На доске осталось нестертым предложение: «Одиноко в стороне тащился на истомленных волах воз, наваленный мешками, пенькою, полотном…» Дальше тянулась темная полоса, оставленная мокрой тряпкой, которая лежала здесь же, у доски, на полу.

Какое-то время Генка смотрел на это предложение и гадал, что же еще могло быть на том возу, потом подошел, поднял тряпку и медленно стал вытирать доску.

Он тщательно оттер даже уголки, по которым никогда не ходила тряпка дежурного. Вскоре доска блестела, словно ее только что покрасили.

Генка полюбовался на свою работу, затем взял в руки мел и стал рисовать. Сначала он нарисовал маленькую приплюснутую голову. Потом дорисовал длинную змеиную шею, вытянутое туловище, опирающееся на массивные ноги, толстый хвост.

С минуту он критически оглядывал свой рисунок, потом вывел внизу крупными буквами: «Диплодок». Так назывался гигантский ящер, живший на земле более ста миллионов лет назад.

Генка решил было нарисовать над диплодоком летающего ящера, но тут изогнутая шея диплодока напомнила ему двойку по арифметике и предстоящее объяснение с Клавдией Семеновной. Рисовать летающего ящера расхотелось. Генка положил мел и подошел к окну.

Закончился рабочий день. По улице нескончаемым потоком шли люди, куда-то торопились, смеялись, покупали горячие пирожки в лотке напротив школы, и никому из этого множества людей не было никакого дела до Генкиных злоключений.

Генка уныло смотрел, как лотошница в белом халате выхватывала из чана дымящиеся пирожки, и глотал слюну. С самого утра он ничего не ел, и теперь завидовал счастливчикам, которые, перебрасывая пирожки из руки в руку, откусывали поджаренные корочки. Изо рта у них шел пар.

Потом он вспомнил, что у него должны оставаться двадцать копеек, которые ему вчера дала мама на билет в кино. Вытряс карманы. На подоконник вывалилось увеличительное стекло от сломанного проекционного фонаря (в солнечные дни он выжигал этим стеклом на деревянных скамейках свои инициалы), перочинный нож, какой-то мусор и две десятикопеечные монеты.

До звонка, очевидно, было еще далеко. Не долго думая, Генка выскочил из класса, спустился по лестнице, перебежал улицу и через секунду протягивал лотошнице деньги.

– Мне два, с мясом!

– В очередь, в очередь! – не глядя на него, проговорила лотошница и протянула кому-то пирожок, завернутый в промасленную бумагу.– Ишь, какой прыткий,– неодобрительно добавила она и передала кучу пирожков еще кому-то.

– Ну пожалуйста, я тороплюсь! – начал было просить Генка, но лотошница так глянула на него, что он замолчал и стал в конец небольшой очереди.

Как назло, все сразу же стали брать помногу пирожков, потом у кого-то не оказалось мелких денег, потом не хватило бумаги и лотошница побежала в соседний магазин… Но всему бывает конец, и минут через десять Генка, обжигаясь, глотал горячую маслянистую массу с мягкой солоноватой ливерной начинкой.

После пирожков ему захотелось пить. Рядом, за углом, стоял автомат с газированной водой. Генка подошел к автомату и опустил в прорезь трехкопеечную монету. Однако в подставленный стакан ничего не полилось. Генка постучал по кожуху. Автомат молчал. Тогда Генка стал стучать сильнее. Тут к нему подошел незнакомый мужчина в шляпе и строго сказал:

– Ты чего барабанишь! Не видишь разве, что автомат неисправный?

Только теперь Генка заметил над стеклянным глазком жестяную табличку: «Не работает».

– У меня там монета застряла! – хотел было пожаловаться Генка, но мужчина в шляпе уже ушел.

Генка пересчитал оставшиеся деньги – пять маленьких желтых монеток достоинством в 1 копейку. Ближайший автомат находился на соседней улице.

Бросив негодующий взгляд на испорченный автомат, Генка отправился на соседнюю улицу.

На этот раз ему повезло. Автомат работал. Обменяв в магазине три копейки на одну трехкопеечную монету, Генка с наслаждением выпил стакан воды с лимонным сиропом. Подумав, он налил еще стакан чистой, но пить больше не хотелось, и, сделав пару глотков, он с сожалением вылил воду в нишу для мытья стаканов.

Не успел Генка отойти от автомата, как вдруг увидел негра. Настоящего черного негра. Негр шел в группе празднично одетых людей, и молодая женщина что-то объясняла им на непонятном языке. Негр улыбался, на темном лице блестели белые зубы. «Иностранцы»,– догадался Генка.

Он шел за иностранцами, пока те не сели в автобус и не уехали. Генка посмотрел им вслед и только после этого вспомнил, что ему еще нужно зайти к Клавдии Семеновне.

Во весь дух бросился он назад, запыхавшись взбежал по лестнице, протопал по пустому коридору и, не постучавшись, распахнул дверь учительской.

Клавдии Семеновны там уже не было. Только тетя Маша, школьная техничка, подметала пол смоченным в ведре веником. Она спокойно посмотрела на Генку и деловито спросила:

– Это кто же за тобой гнался?

– Никто не гнался!– удрученно ответил Генка и закрыл дверь.

В классе он собрал в портфель книжки, посмотрел на диплодока, которому кто-то уже пририсовал усы, а само слово «Диплодок» переправил на «Диоген», хотел было стереть, но только махнул рукой и медленно побрел домой.

Дома Генка сразу же прошел на кухню и прочитал оставленную для него записку. Мама писала, что задержится на работе, а позже пойдет встречать отца.

Генка обрадовался. Его отец работал машинистом на паровозе и по нескольку дней не бывал дома. Возвращаясь из поездок, он сбрасывал пропитанную угольной пылью спецовку, долго мылся, оглушительно фыркал и разбрызгивал вокруг мыльную воду. Потом свирепо растирал мускулистое тело мохнатым полотенцем и наконец деловито спрашивал у Генки:

– Ну, герой, как дела в школе?

Сегодня тоже, конечно, спросит. Подумав об этом, Генка вспомнил все свои неприятности и загрустил. Уже без интереса он прочитал конец записки, где мать сообщала, в каких кастрюлях оставлен для него обед и как его разогревать.

Доставать обед Генка поленился. Он придвинул тарелку с неначатым завтраком и стал без аппетита поедать жареную картошку. Вилка нудно поскрипывала по тарелке. «Как Клавдия Семеновна,– подумал Генка,– когда очень сердится».

Он попробовал представить, о чем она с ним будет говорить, когда они завтра встретятся, и у него окончательно пропал аппетит. Генка отодвинул тарелку, встал из-за стола и побрел к себе в комнату. В голове вяло копошились мысли: «Заболеть бы, что ли. Или уехать куда-нибудь, где нет ни домашних заданий, ни Клавдии Семеновны…»

Из-под серой картонки на него глянула утиная голова умершего миллионы лет назад ящера. «И как только узнали про них?» – мелькнуло в голове у Генки.

Он взял книгу, лег на диван и принялся от нечего делать снова перелистывать страницы.

Краски потускнели. Знакомые вещи стали расплываться, сливаясь с серыми сумерками. В доме стояла тишина. Только на кухне однообразно жужжал вентилятор.

Вдруг негромко скрипнула дверца стенных часов, и оттуда вышел невысокий плотный старичок с лохматой бородой, в каком-то необычном, подвязанном толстой веревкой, рваном халате. Сердце у Генки екнуло. Он вскрикнул, отпрянул к стене.

Старик аккуратно прикрыл дверцу и повернулся к Генке.

– Здравствуй, тезка! – сказал он звучным голосом и тряхнул лохматой головой.

– Здравствуйте! – выдавил из себя Генка и еще теснее прижался к стене.

Старик, словно не замечая Генкиного испуга, придвинул стул, уселся, достал из-за пазухи большие карманные часы на длинной цепочке и стал в них что-то подкручивать.

В действиях старика не было ничего страшного. На грабителя, какими представлял их себе Генка, старик не походил, и после некоторого молчания он решился спросить:

– Вы кто?

Старик рассмеялся:

– Как это кто?! Я же назвал себя. Я твой тезка, значит я – Диоген.

– Тот, что жил в бочке? – удивился Генка.– Философ?

– Тот самый! – опять рассмеялся старик.

– Ну, вы меня разыгрываете! – нахмурился Генка. Он уже оправился от испуга, вспомнил, что скоро должны прийти родители, и обдумывал, стоит ли звать соседа, чтобы отправить подозрительного старика в милицию. Это было бы самое верное, но прежде он решил кое-что выяснить. Встав с дивана и подойдя на всякий случай поближе к двери, Генка грубо сказал:

– Про философа Диогена вы врете! Диоген умер, я точно не знаю когда, но во всяком случае больше чем две тысячи лет назад. Мне вот только непонятно, как вы сумели влезть в наши часы. И вообще, кто вам разрешил без спроса входить в чужую квартиру?

– А откуда ты знаешь, что я умер? – удивился старик.– Разве ты присутствовал на моих похоронах?!

– Нет, конечно! – пожал плечами Генка и ехидно улыбнулся.– На ваших похоронах,– он сделал ударение на слове «ваших»,– я не мог присутствовать, потому что вы еще не умерли, а на похоронах философа Диогена я не мог быть только потому, что Диоген жил в Древней Греции, а я живу в Советском Союзе.

Но старик по-прежнему не обижался. С лукавой улыбкой он стал спокойно поучать Генку:

– Запомни, мальчик: нельзя утверждать того, чего не знаешь, и рассказывать о том, чего не видел. Я действительно тот самый Диоген, которого называли философом и который, презрев житейские блага, жил некоторое время в обыкновенной бочке. Я и теперь считаю, что главное – это свобода мысли. Я не умер две тысячи лет назад. Благодаря этому чудесному аппарату,– старик тряхнул карманными часами,– я получил возможность возвращаться в прошлое и проникать в будущее. Сейчас я остановился, чтобы отдохнуть от трудного пути, завести свой замечательный аппарат, который я называю «машиной времени», а заодно сверить его с действующими часами. Ну, а остановился я у тебя просто потому, что в этом новом мире у меня нет ни одного близкого человека. Ты ведь сам понимаешь, уже более двух тысячелетий они покоятся в земле Эллады. А ты как-никак мой тезка.

Широко раскрыв глаза, Генка слушал старика и, когда тот кончил говорить, решил: «Наверное, он сумасшедший!». Взявшись за ручку двери, Генка хотел было позвать соседа, но тут его одолело любопытство.

– Скажите, товарищ Диоген,– вежливо спросил он,– мне можно посмотреть вашу машину времени?

– Ну что ж, посмотри! – согласился Диоген и, кончив заводить часы, протянул их Генке.– Только не вздумай чего-нибудь крутить.

Генка взял часы в руки и сразу же подумал, что они действительно выглядят странно. Во-первых, они были значительно тяжелее обычных. Генка с трудом удержал их на расслабленной ладони. Потом, вместо привычных цифр на циферблате по кругу располагались мелкие деления. В середине был еще один круг, тоже с делениями, но побольше. На одном из них застыла тонкая золотая стрелка. И наконец, вместо одного заводного колесика сбоку торчали четыре рубчатые головки. Но этого, конечно, было далеко недостаточно, чтобы Генка поверил старику.

– Вы сейчас эти часы завели? – осторожно спросил он.

Старик кивнул лохматой головой.

– Так почему же они тогда не идут?!

Диоген усмехнулся.

– Стрелка движется, но очень медленно,– пояснил он.– Ее движения невозможно заметить. Ведь каждое деление на большом кругу – это миллион лет.

– Миллион! – ахнул Генка.– Значит, стрелка передвигается на одно деление только через миллион лет?

Диоген снова кивнул головой:

– Если только не повернуть стрелку самому.

«Ну и враки!» – хотел воскликнуть Генка, но

вовремя удержался. Уж очень интересно врал этот старик.

– А зачем здесь маленький круг? – спросил он.

– Для более точной наводки,– объяснил Диоген.– На нем сто делений, и каждое деление означает тысячу лет.

– А вот эти головки зачем? – продолжал любопытствовать Генка.

– Эти головки имеют разное назначение,– без запинки объяснял Диоген.– Одна служит для перевода времени назад, другая – вперед, третья управляет точной наводкой, и, наконец, последней я завожу мою машину времени.

– И все-то вы выдумываете! – взорвался Генка– Не знаю только, чего ради вам понадобилось меня дурачить? Никакая это не машина, а просто старые сломанные часы! У моего дедушки были карманные часы побольше этих и заводились даже не головкой, а специальными ключиками. А здесь и стрелка-то не переводится. Вот, посмотрите!.. – И прежде чем старик, назвавший себя Диогеном, успел схватить Генку за руку, он крутнул первую же попавшуюся рубчатую головку.

Раздался оглушительный звон. Все бешено завертелось у Генки перед глазами, на него пахнуло жаром, что-то сдавило грудь, и он потерял сознание.