Текст книги "Дикари. Их быт и нравы"

Автор книги: Яков Берлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

XIII. Сказочные люди

Страница из волшебной песни Вабино – краснокожих кудесников, изображенная живописным письмом.

Cказочный мир полон волшебников, которые творят всякие чудеса. И в странах дикарей, этих сказочных странах, есть и такие сказочные люди.

Их легко узнать по их необычайному внешнему виду. Кудесник увешан и изукрашен шкурами и ремнями, изображающими змей, колокольчиками и погремушками; его лицо подчас причудливо раскрашено, а в руках он держит трещотку или бубен, украшенный таинственными знаками: эти музыкальные инструменты имеют для него такое же значение, как для сказочной феи ее волшебный жезл.

Весь мир повинуется велениям искусных в чарованиях кудесников, – так верят в странах дикарей. На их властные призывы откликаются духи гор, вод, лесов и ветра. Калифорнский колдун, бормотавший свои заклинания, отвечал, когда пожелали, чтобы он объяснил свое действие: «Я говорю с источниками, с деревьями, с птицами, с небом, с утесом, побуждая их помочь мне. Я говорю еще с ветром, с дождем, с листьями».

И, заручившись содействием духов, колдун может творить всякие чудеса. По воле этих волшебников раздвигаются горы и высыхают реки, – так уверяют дикари. Они вызывают болезни и исцеляют их и могут повелевать погодою, вызывая, по произволу своему, дождь или ведро. Они могут принимать и придать другим образ любого животного. Они управляют небесными явлениями. Они летают по воздуху. Они становятся видимыми и незримыми по произволу.

Про своих волшебников – «ангекоков» – полярные народцы рассказывают много чудес. Они могут вырвать себе глаз и проглотить его, всадить себе в грудь нож по самую рукоятку, глотать горящие угли, – и все это без всякого вреда для себя. Подойдя к берегу моря, они вызывают заклинаниями кита и, заставив его раскрыть свою пасть, скрываются в ней. Кит ныряет с ангекоком в глубокое подводное царство и доводит его до самой преисподней, где перед кудесником открываются сокровенные тайны загробного мира. Сколько времени он там проводит, – он никогда не может сказать, ибо там счисление времени ведется совсем не так, как на земле… Когда его разум достаточно просветился, и он считает себя всеведущим, – кит выносит его обратно к берегам и выбрасывает из своей пасти.

Негрские колдуны.

Такие чудеса рассказывают в полярных странах не только про умерших уже давно волшебников: их приписывают также и еще живущим. Тлинкиты в Северной Америке передавали путешественнику о таком подвиге своего всеведущего и всемогущего знахаря:

«Два года тому назад лосось долго не являлся у берегов, и от этого среди индейцев наступили жестокий голод и нужда. Тогда знахарь, после четырехдневного поста, выехал в открытое море и велел опустить себя на длинной бечеве в морскую глубь.

Никто не может сказать, что он там делал. Но все, бывшие в лодке, явственно слышали звуки его бубенчиков и трещоток, доносившиеся из глубины вод. Кончив свои чарования, он поднялся наверх и возвестил своим, что лосось явится на следующий день. И в самом деле, когда индейцы ранним утром пошли к реке, – они нашли там давно жданную рыбу в несметном количестве».

Слушая рассказы про такие чудеса, мы не должны забывать, что как наша сказка для дикаря быль, так и их быль для нас только сказка. Иногда может, конечно, случиться, что после чарований колдуна наступит выздоровление больного, пойдет дождь, или, как рассказывают тлинкиты, появится рыба в реке. Но мы понимаем, что все это только случайное совпадение. А другие чудеса диких волшебников, когда они глотают горящие угли или превращаются в диких зверей, могут происходить только потому, что уверовавший в чудеса человек способен видеть то, чего нет.

Раз случилась такая история. Разгневанный чем-то индейский колдун пригрозил своим соплеменникам, что он превратится в ягуара и растерзает их всех. И едва он стал рычать наподобие этого зверя, как все собравшиеся индейцы стали уже видеть перед собой это страшное превращение. «Смотрите, – вопили они, – все его тело начинает покрываться пятнами». «Видите, как растут его когти», восклицали в один голос пораженные ужасом женщины. А между тем путешественник, который присутствовал при этой сцене, видел, что колдун каким был, таким и оставался. Страх рисовал смущенному взору легковерных индейцев то чудо, которое на самом деле не происходило.

В одном нужно отдать справедливость диким колдунам: если они и не могут творить чудес, так как чудес на свете не бывает, то все же своими чарованиями они производят глубокое впечатление даже на европейцев.

У эскимосов в сезон бурь в каждой хижине можно слышать заклинание духов, которые ломятся в хижину. Низкое пламя лампы лишь едва освещает жилье. Колдун сидит в таинственном полумраке в передней части хижины. Он сбросил верхнюю одежду и надвинул на глаза капюшон своего нижнего платья. С его уст срываются непередаваемые звуки, неестественные для человеческого голоса. Наконец дух-покровитель отвечает на его призыв. Ангекок впадает в обморок, и в хижине воцаряется после пения и молитв гробовое молчание. Когда колдун приходит в себя, он возвещает верующим, что они находятся под защитой добрых духов, и указывает, как оградить себя от несчастья.

Сибирский колдун – «шаман»– во время своего «камлания» выразительными движениями как бы собирает духов в свой бубен, разговаривая с ними. Один русский ученый так рисует нам сценку шаманства:

«Слышится легкая, как комариное жужжание, дробь бубна: шаман начинает свою музыку. Вначале нежная, мягкая, неуловимая, потом тревожная и произвольная, как шум приближающейся бури, музыка все растет и крепнет. Среди шума поминутно выделяются дикие крики шамана: вам чудится, что вы слышите, как каркают вороны, смеются гагары, жалуются чайки, посвистывают кулики, клекочут соколы и орлы. Музыка растет: удары по бубну сливаются в один непрерывный гул: точно колокольчики, погремушки, бубенчики гремят и звенят, не уставая. Это– целый поток звуков. Вдруг все обрывается. Еще один-два глухих удара по бубну, и волшебный инструмент падает на колени шамана. Все разом умолкает».

Сибирский шаман и его помощник.

А вот как описывает немецкий путешественник Юнкер волхвования африканского кудесника: «Он начал свой волшебный танец под звуки барабана. Его движения были медленны, и он часто нагибался к земле, точно прислушиваясь к исходящему из нее голосу. Затем он стал быстро вертеться и сильно жестикулировать. Постепенно движения его перешли в какую-то дикую пляску, лицо его обезобразилось, его члены сводила судорога, а он все чаще приникал ухом к земле, прислушиваясь к голосу подземных духов. Но вот он внезапно остановился и, обращаясь то к тому, то к другому из присутствующих, предсказывал ему радость или горе. Затем опять начиналась дикая пляска».

Большое врачебное животное. Это животное появляется только колдунам в их вещем сне, на земле же никогда не появляется.

Колдуном может сделаться не всякий; для этого, по понятиям дикарей, нужно быть одаренным особенными способностями. И колдуны сами выбирают себе преемников среди детей своего племени. Они предпочитают таких, которые любят уединяться и углубляться в самих себя.

Избранный юноша должен на некоторое время удалиться из среды своих родичей и жить в одиночестве в глубоких лесах или пещерах, – там, где, по преданиям, появляются злые и добрые духи. Избранник постится, проводит дни и ночи без сна, бичует себя, и все свои мысли страстно сосредоточивает на том, чтобы увидеть духов, чтобы сблизиться с ними.

От всего этого воображение юноши расстраивается, и ему начинают представляться смутные образы различных людей, животных и чудовищ. Он искренно верит, что призраки – настоящие духи, – те духи, общения с которыми он так настойчиво добивался.

Когда юноша возвращается к своим, мать едва узнает в нем сына, – такой глубокий отпечаток накладывают на него все испытания. Он стал каким-то особенным, не таким, как все. С лица его не сходит глубокая задумчивость, он точно всегда далек от действительности и витает где-то в облаках. То, что другим нравится, вызывает в нем отвращение; а то, что другим кажется неприятным, доставляет ему удовольствие. Ему темно там, где другим светло, а там, где другие ничего не могут разобрать, он различает все явственно.

И, видя все это, окружающие убеждаются, что он вступил в общение с духами и стал «шаманом».

Для колдуна в жизни дикарей открыто широкое поле деятельности. К его искусству прибегают, когда желают обеспечить себе победу над неприятелем, когда нужно обнаружить виновного в каком-либо преступлении, когда хотят изгнать болезнь из тела больного, когда страна страдает от засухи и необходимо вызвать дождь, когда начинают торговое предприятие. От него можно получить волшебный талисман, который приносит своему обладателю счастье во всяком предприятии, или такой, который задерживает дождь до тех пор, пока путник не устроит себе навеса на ночь. Словом, он самый нужный человек для дикарей.

Особенно часто прибегают к помощи колдуна для излечения от какой-нибудь болезни. Когда дикарь заболевает, он вместе со всеми окружающими думает, что в его теле поселился какой-нибудь злой дух, или что на него наслал «порчу» какой-либо враг. От такой беды может избавить только колдун, который умеет своими действиями и злого духа из тела изгнать и чары врага разрушить. Призванный к больному, знахарь-колдун производит над ним заклинания, пытаясь умилостивить поселившийся в тело больного недуг и побудить его удалиться. Он призывает на помощь всех духов, которых он почитает; он совершает около больного «волшебную пляску», бьет неистово в бубен или гремит своей трещоткой, испускает страшные крики и угрозы, чтобы всем этим запугать злого духа и обратить его в бегство. Он припадает еще к больному месту и присасывается к нему губами, в надежде высосать так из больного причину его страданий. И, пососав некоторое время, он выплевывает изо рта какую-нибудь колючку, червяка, жука, острый камешек, говоря при этом больному: «Смотри, вот от чего ты был болен». Верующий больной при виде этого оживает, воображая, что враг, который его мучил, наконец, изгнан. Впрочем, он не сомневается в этом и тогда, когда колдун извлекает болезнь в невидимой форме и будто сжигает ее в огне или бросает в воду.

Так и мы в детстве, крепко ударившись, верим, что нам действительно может помочь в нашем горе мать, которая говорит: «дай, я поцелую, и заживет».

Колдун для дикарей не только доктор: он и их судебный следователь. Он является со своими волшебными средствами, когда кто-нибудь умирает от болезни, и устанавливает виновников этой беды. Ибо, но понятиям дикарей, человек умирает естественной смертью только от ран, а всякая другая смерть вызывается не иначе, как злыми чарами.

Негрский колдун изгоняет злых духов.

Если верить дикарям, – немного нужно, чтобы знающий колдовство мог погубить любого человека. Для этого ему достаточно иметь в руках какой-нибудь самый незначительный предмет, имеющий связь с намеченной жертвой: обрезки его ногтей, клочки волос, остаток его пищи. Приобретя такой предмет, колдун творит над ним свои заклинания, а затем сжигает или зарывает в землю, полагая, что человек, которого он избрал своей жертвой, станет погибать по мере того, как будут разрушаться имеющие с ним связь предметы.

Шаманское лечение больных у эскимосов. (По рисунку эскимоса). Направо и налево от входа вдоль стен – зрители и близкие больного. Против входа, у стен, на возвышении – 3 игрока на бубне. Около них – шаман, начинающий свои заклинания (а), и больной (б). Направо шаман (в), заклинающий злого духа (д), который сидит в голове больного (г) (соединение линий указывает на это). Шаман (ж) изгоняет злого духа из хижины, а два его помощника (з и и) окончательно выталкивают его за дверь.

Есть у колдуна и другие средства, чтобы погубить человека: он изготовляет для этого его изображение и затем с заклинаниями уничтожает его; или вырывает яму и посредством продолжительных чарований надеется загнать туда душу избранной жертвы, чтобы потом заживо похоронить ее. Считается даже, что ему для успеха его страшного дела достаточно знать одно лишь имя человека, обреченного им на погибель.

Дикари глубоко верят в возможность всех подобных чар. Потому они тщательно стараются уничтожать остатки своей пищи, обрезки ногтей, клочки волос и т. п. предметы, при помощи которых, по их убеждению, можно наслать всякую злую напасть и порчу на человека. Оттого же они стараются скрыть свое настоящее имя и не позволяют снимать с себя портрета. Когда чернокожие обитатели Африки очень досаждали путешественникам своим любопытством, последним стоило лишь сделать вид, что они собираются снять портрет с осадивших их черных, как те мигом разбегались во все стороны, кто куда мог…

Однако дело очевидное, что сколько ни применяй хитрой осторожности, колдун всегда перехитрить сумеет и найдет какое-нибудь средство для совершения своих злых чар. И узнав, что кто-нибудь околдовывает его, несчастный суеверный дикарь впадает в. страх и тоску; ему чудится, что в него вселяется злой недуг, и он действительно заболевает, а иногда умирает. Поэтому, как только разгневанный чем-нибудь колдун начинает свои страшные заклинания, – тот, кого он хочет погубить, и его родные спешат задобрить волшебника дарами и побудить его прекратить свое колдовство.

Впрочем тех колдунов, что посылают на людей болезнь, смерть и всякую беду, дикари отличают от настоящих знахарей, которых они считают полезными и высоко почитают. И когда кто-нибудь умирает от болезни, они обращаются за содействием к знахарю, желая выяснить виновника, – того злого колдуна, что своими чарованиями отнял у умершего жизнь. Знахарь принимается за розыск виновного и, если после своих таинственных гаданий он указывает на какого-нибудь члена племени, как на злого колдуна, – этого несчастного выгоняют в степь, где он должен погибнуть от голода, а не то тут же на месте беспощадно умерщвляют.

Там, где исчезло первобытное равенство между членами племени, где завелись богачи и бедняки и вместе с тем появилось неизвестное при братской жизни воровство, – знахарь призывается для производства «судебного следствия» и при кражах. Один сибирский шаман, призванный по такому делу, раздал после чарований всем обитателям стана, где была совершена кража, одинаковые палочки. При этом он уверил всех, что за ночь палочка вырастет у того, кто украл вещь, в длинную жердь. Совершивший кражу задумал перехитрить шамана и ночью то и дело отламывал по кусочку от палочки, которая, как ему казалось, все росла да росла. А когда на утро шаман велел всем принести свои палочки, то оказалось, конечно, что одна палочка отличается от всех остальных. Ее обладатель сам себя выдал этим.

Деревянный снаряд бушменов для вызывания дождя.

В сухих странах, страдающих от постоянной засухи, дикари возлагают на своего знахаря большие надежды, как на волшебника, умеющего вызывать дождь. К тому, кто прославился в своем племени, как искусный дождетворец, присыпают часто издалека послов, которые бьют ему низко челом и просят его явиться на помощь их погибающей от засухи стране.

Один миссионер передает такую сцену, виденную им в стране чернокожих баролонгов:

«Внезапно в селении поднялся крик и шум. Все жители высыпали на улицы. Это приближался знаменитый делатель дождя, за которым посылали послов в страну барутзиев, за 200 слишком миль. Он послал перед собой герольда, который возвестил о приближении кудесника и передал его приказание всем обитателям омыть свои ноги в речке. И каждый спешил в точности исполнить это приказание. Старые и молодые, знатные и простые, – все мчались к берегу речки, и, казалось, ничто не могло бы удержать их по пути. Как-раз в это время стали собираться облака, и громадная толпа потянулась навстречу могучему кудеснику, который, по ее представлению, собрал на небе облака.

И когда он показался наверху холма, ведущего к селению, вся толпа принялась кричать и танцевать так, что земля дрожала. Вдруг стало темно, и могучий раскат грома прокатился над местностью. Несколько тяжелых дождевых капель упало с неба, вызвав в толпе неописуемое ликование. Все впились верующим взглядом в уста обманщика, громко вещавшего народу, что в этом году нужно будет засевать только холмы, так как низменные места будут затоплены потоками дождя».

Дальше миссионер описывает, как встреченный с таким ликованием кудесник оказался не в силах дать дождь погибавшей от засухи стране, несмотря на все свои волшебства.

«Дождетворец, – рассказывает миссионер, – приготовил жертву из львиного сердца, возжег огонь, и мы могли видеть, как, стоя на холме, он протягивал руки к облакам и манил их, чтобы они спустились ниже и пали дождем на землю. Потом он грозно потряс своим копьем, направляя его против облаков. Они почувствуют его железное острее, если будут непокорны его воле!

А собравшийся народ смотрел на все это верующими глазами и только дивился, – отчего же не идет дождь. „Должно быть, у облаков есть основание быть такими бессердечными, – говорили в толпе. – Если бы только дождетворец мог узнать, за что они сердятся!“

Когда все ухищрения кудесника оказались напрасными, народ возмутился против него, и только заступничество миссионера спасло несчастливого дождетворца от смерти. Все же он был с позором изгнан из страны, которая недавно еще так торжественно встречала его.

В разговоре с миссионером этот дождетворец как-то сказал: „Только хитрые люди могут быть дождетворцами, так как, чтобы обманывать столько народу, требуется много хитрости“. Очевидно, этот колдун сам не верил в свое искусство и был простым обманщиком, пользовавшимся легковерием дикарей».

Однако нельзя сказать про всех этих колдунов, что они только «продувные люди». Напротив, большинство из них искренно верит в свою сверхъестественную силу, – верит, что во время чаровании всякий кудесник находится в общении с могущественными духами и может направлять по своей воле их действия.

И окружающие, смотрящие на колдунов как на высшие существа, укрепляют их в этой наивной вере в самих себя.

Среди сказочного мира духов, который создало воображение дикаря, эти сказочные люди кажутся не только возможными, но даже необходимыми.

Памятники сказочного царства в европейских странах

Если верить рассказам, которые передаются иногда в народе, – теперь жизнь идет совсем иначе, чем в былые времена. «Теперь земля заклята, не то, что было прежде! Теперь и дерево не так растет, а камень и вовсе лишен жизни, а прежде и рожь росла такою же ветвистою, как лоза, а лозы были такие большие, – настоящий лес».

Словом, и в наших краях было когда-то сказочное царство. Было это во времена темной старины. Для людей той старины все в природе жило человеческими мыслями и чувствами и действовало человеческой волею. К камням и деревьям, к рекам и озерам, к ветру и звездам они относились, как к живым существам, способным понимать, чувствовать, даже выражаться человеческой речью. Так создались у древних европейцев те же представления и верования, что и у теперешних дикарей. Они мнили себя окруженными теми же всемогущими духами, кующими злые козни против человека, и полагали, что колдуны имеют власть над ними.

Эти верования седой старины пережили века и сохранились до наших дней в отдельных обрядах, поверьях и преданиях народов европейских стран.

Как тысячелетие тому назад славяне, так и теперь кое-где русские крестьяне еще верят, что в лесах «леший» пошаливает, что в речках плещутся и ведут хоровод русалки, и что не кто иной, как они, затягивают в омут человека. А когда с первыми вешними днями начинает ломаться лед на реках, тогда в народе говорят, что это просыпается «Дедушка Водяной», которому и приносят иной раз, по прадедовскому обычаю, умилостивительную жертву. Мельник должен уметь водить с водяным дружбу и задабривать его постоянно всякими приношениями; иначе его мельница не будет исправно работать.

На исходе года крестьяне некоторых местностей до сих пор потчуют мороз киселем, с просьбой не касаться их засеянных полей. Прибегают крестьяне и к крутым мерам против всякой мнимой «нечисти». По народному поверью, например, можно легко предотвратить злые козни лешего, если пугнуть его хорошенько головней. А то еще рядятся для этого в вывороченные тулупы и кочергою чертят «заколдованные круги» по земле.

Верят у нас еще кое-где в глухих уголках, что болезнь происходит от «порчи» и «сглаза», думают, что колдун может всякую беду наслать – и немочь, и засуху, и голод, и мор, – и жестоко расправляются с тем, кому молва приписывает колдовское искусство.

По стародавнему завету, иные еще носят на себе, подобно дикарям, всякие обереги, иконки да ладанки от «напасти» и «порчи». Держатся они еще и старых погребальных обычаев. Белоруссы кладут иногда в карман покойнику-курильщику трубку с табаком, а нюхальщику – табакерку, чтобы умерший пользовался этими предметами в загробной жизни.

И среди европейских народов живет еще старая дикая вера предков.

В некоторых местностях Германии, когда поднимается сильный вихрь, старухи вытрясают из окна мешок муки на улицу, со словами: «Успокойся, добрый ветер! Снеси это своим детям». Своим приношением они думают утолить его голод.

Там же умершего снабжают зонтиками и калошами, а в Швейцарии ему кладут в гроб иголку с ниткой, чтобы он сумел, когда нужно, починить своё платье.

Еще недавно моряки покупали у старухи-колдуньи на Оркнейских островах благоприятный ветер.

Лет 35 тому назад вдова одного ирландского крестьянина убила лошадь на могиле своего мужа, ибо, – пояснила она, – «не пешком же ходить моему мужу на том свете».

Мы видим, – дикарь мог бы найти в среде наших «верующих» многих единомышленников, одухотворяющих, как и он, всю природу.