Текст книги "Моранжевая юность (СИ)"

Автор книги: Yadviga / Ядвига Eliseeva / Елисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Ну с-с-самки, – прошептал Винбарр и сложил руки на груди.

На расстоянии вытянутой руки в ветвях темнело пятно птичьего гнезда. Юноша придирчиво выбирал из него яйца и, надкусив, пил. Он сидел на корточках в кроне высокого ясеня и с любопытством изучал жизнь под ногами. Уже третьи сутки шло дежурство у лагеря renaigse¹, и он вдоволь насмотрелся на нелогичный женский быт в лесу. То и дело он смеялся в кулак, слушая витиеватую женскую ругань. Заскучав, он бродил вокруг и срывал ядовитые грибы и ягоды или отговаривал вайлегов идти в их сторону. Хранители поблизости тоже не появлялись. Сейчас же Сара посапывала за шитьём, Лорин нигде не было. Винбарр решил спуститься.

Он бродил среди как попало разложенных вещей и брезгливо приподнимал кончиком меча утварь, чтобы поближе рассмотреть. Геккон в запасе воды изрядно подустал и вяло дёргал лапками. Юноша поджал губы и опустил палец в воду. Геккон апатично моргнул и сделал вид, что его нет.

– Ой, да ладно! Тебе это нужнее, чем мне! – раздражённо проговорил юноша. Геккон шевельнул хвостом и отвернулся. Тогда Винбарр со вздохом аккуратно достал его из воды и выпустил в траву.

– Ты бы погиб без Винбарра! – злым шёпотом крикнул он вслед ящерице.

До него донёсся хруст веток и негромкие, но очень выразительные ругательства. В лагерь возвращалась Лорин. Подол дорожного платья напоминал бахрому; по разрывам юбок легко читалась борьба с зарослями можжевельника и терновника. Судя по недостающим лоскутам – борьба оказалась не в пользу леди Моранж. Сара будто почуяла приближение хозяйки и подскочила, вытирая глаза. Она заканчивала зашивать другое платье. Глядя на глубину и форму разрывов, Винбарр заключил: с минувшей прогулки.

– Ваша милость, может, всё же вернемся к вашему папеньке? – вместо приветствия проговорила Сара, критически осматривая погубленное платье.

– Молчи, дура. Он придёт, я знаю.

Про себя Винбарр улыбался. Он был очень доволен.

– Приветствую, леди Лорин Моранж, – он вышел из-за дерева и улыбнулся самой дружелюбной улыбкой, на которую был способен.

От этого его суровое лицо обрело выражение одухотворённого садизма. Сара, вздрогнув, подскочила и уронила шитьё. Нарушая все нормы морали, она уставилась на дикаря и закудахтала, возмущённо жестикулируя.

– Миледи, ну хотя бы адъютант! Но это… Да он же – страх божий, помилуй нас Просветлённый! Я-то думала, вы будете ждать ну хотя бы офицера, – служанка, торопливо наложив и на себя, и на хозяйку охранные жесты, опасливо выглядывала из-за плеча Лорин.

***

Лорин не стала бить бестолковую Сару. Она опустила глаза, силясь не улыбаться и не показывать радость от встречи, но сияющие глаза и густой румянец выдавали госпожу.

Дикарь медленно приблизился, взял за подбородок служанку, заглянул ей в лицо и низким басом сказал:

– АМ!..

Белёсые зрачки в чёрных глазницах сделали своё дело: девушка упала без чувств.

«Он здесь! Пришёл! Я же говорила! Говорила!» – торжествовала Лорин. Она оправила платье, поджала губки и протянула руку в перчатке:

– Милостивый государь, рада приветствовать вас в нашем скромном лагере.

Винбарр уставился на неё сверху вниз, не понимая, что делать. Он протянул длинную руку в рукавице и тихонько потряс маленькую перчатку, взяв за два пальца. Лорин кивнула и обвела их полянку рукой, приглашая его присесть.

«Я знала, знала, знала, что ты придешь, дикарь!». Она подняла огромный том «Географии» Страбона и тяжело плюхнула ему на колени.

– Странные у вас обычаи, renaigse, – пробормотал дикарь.

***

Лорин подошла ближе, обдавая его запахом какао и цветочной воды, и раскрыла закладку. Винбарр увидел причудливую карту большой воды, испещрённую множеством символов. Он сбросил рукавицу и начал трогать тёмным ногтем страницу.

– Пусть мы и renaigse, но я взяла на себя смелость ознакомить вас с некоторыми из наших достижений, дабы ваша ненависть проистекала из более обстоятельных причин, чем те, что вы называли в нашу последнюю встречу. Мне видятся возможные выгоды от вашего просвещения, милостивый государь.

Она объясняла изображение, тыкая красивым тёмным пальцем в карту и указывая на знаки зодиака и морских чудовищ.

– Нам не нужен ваш остров. Навты говорят, за Тир-Фради есть ещё одна большая земля, и мы туда обязательно дойдём, – она нежно провела пальцем по куску суши на карте. – Понимаете?

Винбарр не понимал. Он склонил набок голову, скосив глаза на карту, и зарылся длинным носом в её распущенные волосы, пахнущие щёлоком и розовым маслом. Лорин отстранилась и строго посмотрела на него:

– В городе усиление. Полным-полно хикметских солдат: они не знают усталости и почти никогда не спят. Говоря с вами здесь, я очень рискую. Потому прошу вас собраться и быть серьёзнее: ещё очень о многом предстоит говорить с вами.

– Храни нас Просветлённый, это чудовище ещё здесь?! Миледи, отойдите от него! – Сара осторожно выглядывала из-за дерева и показывала на Винбарра пальцем.

Чудовище повернул голову и с ухмылкой прошептал:

– Ты тоже иди к нам, самка renaigse.

– Не говорите с ней, милорд, она сама не понимает, что несёт. – Лорин Моранж повернулась к служанке: – Хочешь, чтобы он выпотрошил тебя так же, как и тех солдат? Нет? Так поди вон и займи свою пустую голову работой!..

***

Молодые люди сидели в траве, обложившись географическими картами, справочниками и анатомическими атласами. Почти белые зрачки Винбарра бегали по страницам, запоминая строки, символы, последовательности тканей и вникая в небесную механику. Он почти всё время молчал, только изредка задавая вопросы. А на астрологические символы указал почти сразу же, как только увидел:

– Мы тоже знаем небо и светила. Тут у вас не все указаны, хотя некоторые даже названы.

К вечеру устали оба. Леди Моранж была страшно довольна: она очень опасалась, что дикарь окажется непроходимо тупым, как, например, господин Гийом, и диалога не выйдет. В её планы входило дать ему представление об их культуре и ознакомиться с привычками местного населения. Мысли о бóльшем она гнала прочь. Винбарр рассчитывал узнать Лорин получше, но вместо этого узнал гораздо больше о renaigse, чем мог ожидать. Им обоим было над чем поразмыслить.

– Вашу воду больше нельзя пить. Свежая есть в озере вон за тем холмом, – Винбарр махнул рукой в сторону темнеющей вершины. – Я ещё завтра приду, – бросил он, уходя в лес.

Юная леди Моранж сидела у костра, укрывшись пледом, и пила какао. Она уже не помнила, когда в последний раз ей было так спокойно на душе.

***

На следующий день она решительно отправилась за холм набрать воды. Сара осталась в лагере – видимо, надеялась, что Лорин попадёт к диким зверям. Как бы не так.

Пятна красных и жёлтых листьев здорово поднимали настроение, украшая раннюю осень. Каменистая тропа всё уходила вверх, и девушка то и дело останавливалась отдышаться.

В конце концов она вышла к озеру и побежала к берегу, ослабляя корсет и развязывая юбки. Маленькие рыбки на мелководье брызнули в разные стороны, блестя боками, когда она вошла в прохладную воду и намочила горячий лоб. Водопад неподалёку рассыпался радугой. Осторожно ступая босыми ногами по скользкому дну, она разглядывала цветные камни в прозрачной воде. Тут же невдалеке на маленьком островке она увидела приметы чьей-то заначки. Она усмехнулась – наверное, контрабандисты.

Наконец она собрала волю в кулак и присела по шею. Кожа сопротивлялась противной воде. У дальнего берега вода блестела, и Лорин щурилась, пытаясь угадать загадочные гроты или пещеры с сокровищами. Она медленно шла на глубину, перебирая руками и то пугаясь свежести, то наслаждаясь ею. Дойдя до водопада, она остановилась и залюбовалась ускользающей радугой. И тот час же до неё донёсся ритмичный звякающий скрежет.

На берегу сидел Винбарр. Он точил меч, сидя на камнях и вытянув длинные ноги. То и дело он бросал быстрые взгляды в её сторону и контролировал местонахождение Лорин.

Она инстинктивно прикрыла грудь и возмутилась. Проклятый дикарь ещё смеет тут сидеть! Мог бы и обозначить своё присутствие.

– Отвернитесь! Перестаньте на меня смотреть! – завопила Лорин.

Винбарр поднял голову и показал жестами, что совершенно не слышит её слов. Тогда Лорин сложила руки рупором и прокричала то же самое. Он хитро улыбнулся и отложил меч.

– Леди Лорин Моранж! Ты позволишь Винбарру разделить с тобой эту воду? – тихо спросил он, и слова проследовали к её маленьким ушкам, спрятанным в кудрях.

Возмущённая Лорин не придумала ничего лучше, чем зайти в водопад вместо ответа. Винбарр с разбега запрыгнул в воду и побежал к ней, высоко поднимая ноги. На глубине он уже плыл, размашисто взмахивая руками.

Лорин с трудом брела в высокой воде, оставив позади блестящую стену брызг. Тёмный грот будто нёс покой и защиту. Она закрыла глаза, перебирая руками. Внезапно под водой со всех сторон её окружило движение. Лорин в ужасе открыла глаза и увидела поднимающиеся из воды щупальца, напоминающие кракена, ведущие к огромному тёмному шевелящемуся пятну в глубине пещеры. Как-то ей довелось видеть похожие щупальца на одной из найденных уцелевших зарисовок потерянной экспедиции профессора Серафеддина. Встреча с организмом, которому они принадлежали, не сулила ничего хорошего. Раздражённое чудовище приближалось и поднимало высокие брызги, едва не сбивая её с ног. Пару раз вдохнув воздух, оно определило Лорин как доступную еду, и выставило ей навстречу щупальца.

Леди Моранж застыла от ужаса, понимая, что ей некуда бежать и нечем защищаться, и закрыла глаза. Она стояла, оцепенев, не в силах покинуть чудовищного логова.

В следующий момент между ней и Хранителем появился Винбарр. Она слышала обрывки слов на непонятном языке и видела, будто дикарь чего-то просил, склонив голову. Следующее, что она запомнила, были его жёсткие руки, вынимающие её из воды и несущие к берегу.

Она согревалась на его груди, которая пылала словно раскалённый кусок лавы в остывающей воде, и дикарь старался быть удобным, человечным, бережно прижимая Лорин к себе. Она перебирала пальцами тонкие границы его кожи и костяных пластин, и логика предавала её. Она уже была готова стать его добычей, кем угодно, лишь бы он не размыкал рук, лишь бы не выпускал в опасную воду. Спустя некоторое время ей удалось успокоиться, и она отстранилась. Аккуратно нащупывая дно, не отпуская его, ей хотелось идти самостоятельно в чужой воде, на чужой земле. Дикарь не даст ей упасть. Вода вокруг них была тёплой, и Лорин нежилась в ласковых стеклянных волнах, не решаясь повернуться к нему, страховавшему каждый её шаг.

Выйдя наконец на верное дно, она решилась обернуться. Он стоял, не сводя с неё холодного, словно примёрзшего, взгляда, и был совершенно серьёзен.

Ей уже было наплевать на правила и на манеры. Она развернулась к нему, оттолкнувшись от холодной воды, и крепко обняла – и руками, и ногами. Дикарь закрыл глаза и опустил длинный нос в ямку за её ключицей. Они так и стояли, пока радуга не покинула эти воды, и пока вечер не выбросил чужие звёзды на небо.

Наконец она поцеловала его горячий лоб и горячие же веки и крепче обняла его костистые плечи. Винбарр только теснее обхватил её, не спеша выходить на берег.

– Renaigse, куда ты лезешь, – тихо говорил он, проводя горячими ладонями по её позвонкам.

– Мне ничего не страшно, когда вы рядом, – отвечала она, не размыкая век, не размыкая рук.

Её губы нашли его напряжённый рот, и она смогла выразить всё то, что давно хотела и не могла сообщить. Она касалась тонкими пальцами его горячего лба, его рогов, его хищных скул и острого подбородка.

Винбарр молчал и только часто дышал, отдаваясь такой непривычной и чужой его природе ласке. С каждым её поцелуем он чувствовал, как зрелость наступает на его уходящее детство.

Холодная вода озера обнажала её смелость, смывая страхи и приличия, и вот уже дикарь таял в её объятиях, согревая её острые плечи своим кипящим дыханием. Он не опускал век, отвечая на её поцелуи, и только выставлял наружу торчащие лопатки, закрывая Лорин от непредсказуемой воды.

Позади них водопад расступился, выпуская Хранителя, подставляющего чешуйчатую спину лунному свету. Глядя на чудовище, Лорин только закрывала глаза, утопая в плече дикаря, впиваясь ногтями в обманчиво-белую кожу. Хранитель прошёл мимо, тараща на них жёлтые зрачки. Лорин показалось, что они с Винбарром даже подмигнули друг другу.

Когда они вернулись в лагерь, было заполночь, но Сара не спала. Увидев молодых людей, она прежде всего набросилась с кулаками на дикаря, громко чередуя похвалу Просветлённому с проклятиями в адрес дикарей, их рогов, их безобразных лиц и их воспитания. Лорин сухо доложила об опасности, от которой дикарь её спас, и, переодевшись в сухое, вышла попрощаться.

– Нам пора назад, – говорила юная леди, – и я не знаю, когда смогу снова прийти к вам сюда.

Дикарь смотрел ей в глаза, и земля уходила из-под её ног.

– Ты ещё придёшь, леди Лорин Моранж, да расцветёт земля под твоими ногами.

***

К полудню молодые люди сделали важные открытия. В доме Моранжей папенька переехал в кабинет, проводя дни и ночи над бумагами, и потому не заметил длительного отсутствия Лорин. Ну а Винбарр обнаружил на рогах мелкие белые бутоны и помчался в святилище…

========== Семь ==========

Наступили душные сумерки. В багровом мареве вулкан, как одинокий свидетель с гордо поднятым подбородком, смотрел вниз, на долину, и замечал каждый шаг, каждую мельчайшую мысль детей Тир-Фради.

Винбарра трясло от нетерпения и ожидания. Он быстро шёл в тени деревьев, иногда переходя на рысь, и всё ближе подходил к Сан-Матеусу. Голова городского собора, пусть даже вся в соломе строительных лесов, словно бросала вызов голове вулкана, ломая пополам линию горизонта, противореча дикой гармонии моря и скал. Юноша сощурился и прошептал ругательство, выражающее небу пожелание вбить поглубже в землю собор со всеми его колоколами и помутителями.

Стражники на заставе хмуро бродили на постах и вглядывались в темноту. Восемь – максимум двенадцать – голов, не считая тех, кто чистил броню или спал. Он неслышо взбежал на стену каморки стражи, помогая себе руками и крыльями и, свесившись с крыши, заглянул внутрь. Спящих не было. Разбежавшись, он перескочил на соседнюю и снова заглянул внутрь. Все циновки было туго заправлены, и снова не было спящих. Охрана, которая не спит? Винбарр задумался и склонил голову набок. На заставе было непривычно тихо, и наконец он понял, что ещё было не так: очаги не горели – вообще не было запаха пищи. Охрана, которая не спит и не ест? Юноша пробежал по крышам и неслышно скрылся в высокой траве перед городом.

В Сан-Матеус он пришёл вместе с чернотой глубокого вечера. Сапоги так же были заткнуты за пояс, и присутствие Винбарра выдавал разве что скрип черепицы на крышах. Внизу было большое гуляние. Улицы заполнили фигуры в одинаковых мантиях, несущие коптящие факелы. Винбарр побежал ко дворцу, кроша черепицу и лихо перемахивая через безлюдные переулки. Его могли видеть разве что полудремлющие пьяницы или сумасшедшие. Дворец был укрыт лесами, по которым юноша и взбежал, чтобы продолжить свой изнурительный поиск, заглядывая в окна.

Наконец он нашёл её. Лорин с распущенными волосами сидела на табурете у ящика, лицом к стене. Маленькая свеча бросала на стены длинные тени, в которых молодому человеку мерещились Хранители. Винбарр присел в оконном проёме, одним глазом глядя на улицу, другим – в маленькую комнату Лорин.

Когда её тёмные пальцы вспорхнули над клавишами, время застыло и вытянулось дугой. Винбарр сжался, словно приготовившись к удару. Возможно, его инстинкты были мудрее воображения, над которым он уже был не властен. Он ощутил, как оба его сердца побежали быстрее, потом одно за одним совсем замерли.

Вселенная расширялась и сокращалась, и всё дальше от него становился единственный звук, единственный признак того, что она существовала: звон клавесина. Мир исчез. Не стало его чёрной пустоты. Всё вокруг потемнело, начало сужаться и затягиваться туманом. И он ещё не знал, что каждый из этих звуков – каждый из этих звуков – был победой renaigse¹ над его, Винбарра, душой.

Лорин играла с закрытыми глазами.

Однажды Мев рассказала ему предание о слепой богине справедливости, выколовшей себе глаза от невозможности выбора смертельного приговора между мужем и братом. Только зрячее сердце помогло ей тогда найти преступника. Перед ним сейчас сидела она – земное, вражеское её воплощение, словно испытывающее его веру, зрение его сердца. Винбарр тихо сполз с подоконника в комнату и встал в одну из длинных теней, не решаясь нарушить гармонию звуков своим присутствием.

Когда соната была окончена, Лорин опустила лицо в ладони и тихо засмеялась.

– Вы здесь.

– Да, – глухо сказал он, протягивая руку, чтобы сдвинуть волосы с её плеч.

– Вас выдал запах, – она так же говорила в ладони и не поднимала головы.

– Чем же я пахну?

– Свободой.

***

Он схватил её руку и завёл ей за спину. Лорин посмотрела на него с вызовом. Дикарь остро пах хищным зверем, землёй и чем-то пряным. В русых волосах застряли ветки и листья. Он наклонился близко-близко и провёл носом по её лицу, глубоко и часто дыша.

– Ты пахнешь чем-то сладким, – сообщил он, – может, ты недавно ела мёд?

Он аккуратно поцеловал её изогнутые губы.

– Хм, нет. Странно. А может, ты ела мёд, только давно?

Он медленно провёл чёрным языком по её рту, приоткрывая его. Лорин нежно прикусила его почти чёрную губу. Свободной рукой он распускал шнуровку её корсета, пока его рот жадно поглощал её тихие поцелуи. Она млела и не сопротивлялась. Рослый, странный, очень умный и чувственный – она не могла и мечтать о таком, понятном только ей одной. Едва дикарь ослабил хватку, девушка выдернула руку, встала на носочки и зарылась в его гриву обеими руками, перебирая волосы, нежно касаясь рогов, трогая бьющиеся под белой кожей сосуды, проводя по его ноздрям…

Потом они чиркали зубами друг по другу, смеялись, не размыкая ртов, не расплетая пальцев, не отпуская друг друга. Дикарь сам стаскивал с себя броню и тунику – Лорин бросила всякие попытки понять сложную систему перевязей.

Наконец он смог оторваться от неё, и не мигая смотрел в её блестящие глаза. Смотрел и молчал.

«Зачем мне быть с тобой в броне, зачем защищаться от той, к которой всю жизнь шёл? Ты – моя Истина в обличье самки renaigse, заключённая в деву их племени, и вот он я, открытый перед тобой полностью, до конца».

Он стоял, раскинув руки, возмутительно белокожий, монолитный, искренний.

Лорин переступила юбки и сделала маленький шаг ему навстречу. Она хотела его всего и всю ту свободу и полноту жизни, которые ворвались вместе с ним в её печальное существование.

Дикарь не двигался с места, только смотрел на неё исподлобья и не опускал руки. Это была какая-то игра, правил которой она не знала, но в которой намерена была одержать победу.

– Ты моя свобода, – прошептала она, и глаза её наполнились слезами.

«Ты – моя Истина, – молча вторил ей Винбарр, – ты показала, как много любви я способен вместить, и сколько мужества может быть в беззащитности. Ты сделала меня сильным. Ты сделала меня неуязвимым».

Когда его руки сомкнулись на её талии, Лорин поняла: она в полной безопасности, она почти бессмертна. Жар его тела был солнцем, побеждающим холодный мрак той силы привычки, что звалась жизнью. Её темная ладонь на его безволосой груди будто слышала биение сразу двух сердец: одного, с редкими гулкими ударами, и другого, бешено колотящегося, не умеющего сдерживать чувств, выдающего с потрохами строгого юношу со спокойным лицом.

Бросаясь в воду у логова надайга возле водопада, Винбарр знал наверняка – он будет делать дочь вождя Новой Серены своей до тех пор, пока не будут стёрты и сломаны любые границы их тел. До тех пор, пока их души не сплавятся в единый кусок, и нельзя будет различить, какая душа была чьей. Он это знал, его чресла это знали, его глаза это знали, его руки это знали. Но когда девчонка renaigse бросилась ему на шею, как есть, обнажённая, забывшая фальшь, юноша сказал себе и своим устремлениям «стоп». Как бы сильно ему ни хотелось, сколько бы у него ни было возможностей, – даже когда она целовала его длинный сомкнутый рот, – он только придерживал её, не давая соскользнуть в воду и чувствовал на себе её прохладную кожу и цепкие пальцы. Он вдыхал её голод и выдыхал старинные целомудренные обычаи, лишавшие прав наиболее сильного и дающие свободу и безнаказанность более слабому.

Она поцеловала его ключицу. Он прикоснулся губами к её макушке и тихо сказал какое-то слово на букву «м»².

Комментарий к Семь

По многочисленным просьбам лексика островитян возвращается в текст.

¹ Renaigse – чужаки

² Minundhanem – наречённая/-ый возлюбленная/-ый, священный союз

Агата Кристи – Никогда

========== Восемь ==========

Пробежав неслышной рысью по крышам спящего Сан-Матеуса, Винбарр перешёл на шаг и ушёл в тень, как только увидел укрепления заставы. Не стоило привлекать к себе внимания. Он остерегался странных, словно околдованных, стражников с блестящими глазами, расширенными зрачками и впалыми щеками, поэтому не придумал ничего лучше, чем коротко дёрнуть ладонью по лезвию меча и опустить порез в землю.

Сбоку от заставы глухо пророкотало, и из земли с треском полезли корни, покрывая трещинами камень и ломая мёртвое дерево хижин. Охрана сбежалась к источнику шума, а юноша, так и не надев сапог, быстро пробежал посты. Убивать совершенно не хотелось.

К полудню он был в Вигьидо. Нервно поводил по рогам и пообрывал нераскрытые бутоны, а затем, придав лицу обычное хмурое выражение, неторопливо пошёл искать Данкаса.

Молодой лекарь сидел под деревом и выжимал сок из мятых пахучих корней в пузатый горшок. Он то и дело макал палец в горловину, отправлял его за надутые губы, цокал языком и сердито продолжал выжимать. Винбарр подкрался к нему со спины и лизнул в щёку. Данкас от неожиданности вздрогнул и оттолкнул горшок. Из него, чавкая, вывалилась густая коричневая жижа и мгновенно впиталась в землю. Молодой человек вздохнул и повернулся к хулигану.

– Да благословит тебя en on míl frichtimen, Винбарр.

Из пятна на земле возле горшка показались крошечные острые ростки.

– Уже благословил, Данкас. Надо поговорить, – молодой воин с интересом уставился на растущее из-под земли буйство.

– Но я занят сейчас…

Винбарр скептически поднял брови и посмотрел на опрокинутый горшок.

– Ненадолго. Мне больше не к кому пойти, кроме тебя, – одними губами, еле слышно сказал он.

На месте жижи из горшка уже красовался пышный куст с облаком пёстрых цветов. Данкас облизнул губы и положил ладонь на руку Винбарра.

– С тебя причитается, понял?

– Да понял. Лишь бы Глендан не обиделся. Пошли давай.

Когда они дошли до болот Ведвилви, уже темнело. Молодой целитель неслышно ругался.

– Винбарр, я должен был уже отдать готовое зелье, – негодовал он.

– Друг мой, ты имеешь полное право свалить всё на меня, – Винбарр хитро улыбнулся и беспокойно ощупал рога; знал, что на него совершенно невозможно было долго сердиться.

Данкас сел, скрестив ноги, на камень и огляделся в поисках закуски, затем достал плошки и разлил по ним что-то дымящееся. Возмущаться и нервничать было бессмысленно. Ночь обещала быть долгой.

– Ну рассказывай, – предложил молодой лекарь и протянул плошку воину.

– В общем, расскажи пожалуйста, каково это – быть женатым? – Винбарр осушил залпом емкость и, зачерпнув горсть кислой жижи, заел выпитое.

Целитель задумчиво отхлебнул и поморщился.

– Да как. Довольно красиво. И естественно. И интересно. Она – мягкая и податливая. Ты – твёрдый и неколебимый. Всё сообразно природе, всё в гармонии. Вы дополняете друг друга. Ты набираешься в ней сил, она – становится собой истинной, чтобы дать силы ещё больше.

Винбарр слушал, закрыв глаза, а потом сказал:

– Моя minundhanem – renaigse. Я готов жениться, Данкас, – он наклонил голову и предъявил маленькие бутоны на рогах.

Данкас поперхнулся, и дымный хмель пошёл носом.

– Помилуй нас en on míl frichtimen… – прохрипел целитель, когда наконец прокашлялся, и торопливо налил себе ещё одну плошку.

– Я ещё не всё продумал, но решил однозначно. Буду как Мев. Она сложила с себя обязательства надайга, и я сложу…

Данкас замахал руками.

– Преступник! Избавь бедного лекаря от своих святотатств!

– Ты осуждаешь Мев? – Винбарр сощурился и зло посмотрел на него.

– Нет, не осуждаю. Я не понимаю твой выбор, брат мой. Тебя вышвырнут из Совета, как только узнают. Ты же понимаешь – вы не сможете долго хранить в тайне ваши, эээ, отношения. Она вообще кто такая? У детей Тир-Фради много прекрасных цветков. Почему же renaigse?

Винбарр кусал губы и всё подставлял другу пустые плошки. Он вспоминал гордо поднятый подбородок и дрожащие губы, под которыми чернело лезвие его клинка, оставляя крошечную ямку в мягкой коже длинной шеи. Только богиня, только Истина в чистом виде была способна вместить столько гордости в нежную силу беззащитности. Он закрыл глаза и приложил кулак к груди. Об него тут же громко забарабанили оба сердца.

– Кажется, ты влюблён, Винбарр.

– М?

– Ты не услышал мои вопросы, и ты улыбаешься как идиот.

– А, ну да… Что ты спросил?

– Почему renaigse?

– Не знаю. Потому что она думает о землях, что лежат за большими водами вокруг Тир-Фради? Потому что она дочь mál той деревни, где я сжёг тогда порт? Потому что она смелее воинов renaigse? Может быть, потому, что она владеет магией звука? Ты бы видел, что она может делать с тем ящиком… От тех звуков хочется то радоваться, то грустить – представь, да? Потому что она умеет искать и хранить знания, свёрнутые в кирпичи из мёртвого дерева? Представляешь, там был нарисован человек с разрезанными жилами, связанными с каждой костью! И наши светила и их ход тоже там есть! И травы, и звери! Тебе бы понравилось, лекарь!..

– Ох, как же всё сложно… Всеми силами стараюсь тебя понимать, воин, – Данкас нахмурился. – Ты говорил с Мев?

– Нет, не могу найти для неё слов. Уверен, её здорово разозлит мой выбор… – Винбарр плюхнулся на мягкую землю у ног Данкаса и уставился вдаль – туда, откуда слышался рёв надайгов.

– Ну, а с en on míl frichtimen? Уверен, он поддержит своего сына.

Винбарр покачал головой.

– Я хочу забрать её и уйти жить вглубь острова. Скажи, Данкас, где нас никто не осудит? Где нам будут рады?

Молодой человек почесал подбородок.

– Слыхал я, есть одна деревня… Кажется, «Э-дем». Говорят, в ней живут такие же несчастные, как и вы, – покинувшие родные деревни ради чужаков. И, говорят, в этой деревне рады всем. Но я не уверен, что твоё сердце не лжёт. Да, и я в ужасе, что ты готов всё бросить ради renaigse! Но даже если и так – разве она променяет свою жизнь на наши леса? На наших зверей? Наши одежды?

– …я не знаю. Смирится в конце концов!

Данкас снисходительно смотрел на покачивающегося друга и подавал ему закусить.

Комментарий к Восемь

Zikali – Hanging on the Mont-Blanc

========== Девять ==========

Юной леди Моранж жгло глаза – с ней что-то случилось. Видимо дикарь совершил над ней такую же тёмную, как его губы, магию.

Расслабив прижатый к груди кулак, она вдохнула душистый аромат мелких белых цветков, которые дикарь оборвал со своих безумных рогов, и глянула в окно, хватая ртом воздух. Она сделала это. Она нашла в себе силы попросить дикаря.

– Конечно, леди Лорин Моранж. Только после я вернусь за тобой и сделаю навсегда своей, – проговорил Винбарр, гладя на неё в упор. – Ты же понимаешь – каждая просьба имеет цену. Я не спрошу слишком дорого с цветка renaigse.

Девушка посмотрела на него, обмирая от собственной смелости и невозможности отменить испрашиваемое, и приложила ледяные ладони к пунцовым щекам.

В самый тёмный час перед рассветом, как и обычно, дикарь выскочил в распахнутое окно, мерцая глазами. Зубы у Лорин стучали, всю её колотил невыносимый озноб. Ей не было ни страшно, ни радостно. Только – озноб от шока и ощущение переломного момента судьбы.

Линия, разграничивающая её жизнь «до» и её жизнь «после», превратилась в дикий в своей точности разрез, где-то внутри разделивший её-наивную-восторженную-девочку и её-холодную-расчетливую-интриганку и – пронзивший грудь старика Моранжа.

***

Винбарр сидел на корточках над её отцом и смотрел, как толчками выходит кровь из раны. Старик тяжело дышал и смотрел ему в лицо блестящими серыми глазами.

– Давай зажму? – предложил Винбарр и наклонил голову набок.

Старик моргнул. Юноша крепко надавил кулаком ему на грудь.

– Порт… это был ты… следовало догадаться, туземец… как тебе удалось..? – прошептал тот.

– Я – nadaíg, с силой земли и огня, будущий Хранитель Тир-Фради, вождь. Смотри.

Винбарр дунул на канделябр – свечи сначала загорелись, но тут же мгновенно оплыли и стекли на пол белыми вязкими потёками. Старик поморщился от боли: жар дыхания сделал горячим и кулак, зажимающий его рану. Ему оставались считанные минуты, и молодой человек был твёрдо уверен, что умирающий вождь не выдаст его секретов, даже если очень захочет.

– Зачем же ты так со мной, молодой воин…

– За леди Лорин Моранж, renaigse, – процедил сквозь длинные зубы Винбарр; взгляд его стал холодным и злым. – У нас принято убивать отцов, что покрывают собственных дочерей. Я хотел заключить с тобой обет. Много обетов, чтобы наши народы жили в мире, но не стал. Потому что я не договариваюсь с подонками.

Зрачки наместника расширились от ужаса и отвращения.

– Лорин – моё единственное сокровище… Я бы никогда… – в глубоко запавших глазницах начали копиться слёзы, он задыхался.

Винбарр растерялся – вряд ли умирающий стал бы лгать.

– Она всегда… необычной… девочкой, – шёпот старика стихал, – я как мог… хотел… оградить… увёз от малихора… береги…

– Погоди, старик, погоди, не умирай! – юноша прокусил губу; он расправил ладонь над раной и начал торопливо перебирать нити жизни наместника, но они просыпались сквозь пальцы, будто песчинки. – Ну же! – Винбарр шептал слова силы, умоляя тысячеликого о поддержке.

Цветы на подоконнике и в углах библиотеки с хрустом пошли в рост, сплетая гибкие стебли в ложе под наместником. Молодой человек взял старика за голову и тихонько подул. Светлые серые глаза прояснились, и пожилой мужчина прошептал:

– Лорин ни в чём не виновата. Она родилась такой. Не лишай мою девочку будущего… я прощаю тебя, воин…

Руки Винбарра тряслись. Во рту пересохло. Он бережно опустил старика на мягкие листья и закусил кулак. Ему следовало сначала хорошенько расспросить вождя, а уже после доставать меч. Только что он убил хорошего человека, который перед лицом смерти думал о дочери. Он не просил за себя, не унижался, не угрожал. Быть может, и вождем он был неплохим?..