Текст книги "Ядерная осень"

Автор книги: Вячеслав Хватов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Двадцать три метра, – Крым выбирал освободившуюся веревку обратно.

Под стоящим на уровне железной двери подъемником, просматривался бездонный зев шахты. Сам подъемник был подтянут к кран-балке и ходил, видимо, по направляющим, которые тоже начинались от двери и уходили вниз. Последняя скоба была метрах в двух от платформы подъемника. За дверью начинался другой ствол шахты, параллельный первому, но с винтовой лестницей. Балахнин привязал веревку к ручке двери и поспешил за остальными тремя поисковиками, уже грохочущими сапогами по металлическим ступеням.

Пятнадцать минут спуска и перед ними, стоящими на дне гигантского бетонного колодца, возникла еще одна дверь, расположенная в небольшом углублении. Это была гермодверь, проржавевший штурвал которой едва повернулся – с лязгом, визгом, скрежетом и еще какими-то слоноподобными звуками.

– Ну и зарылись, – Андрей отдышавшись, еще раз обвел взглядом шахту.

Крым с газоанализатором, за ним топоров с дозиметром – шли по узкому бетонному коридору, осторожно переступая всякий хлам, то и дело выныривающий из темноты. Звуки шагов проникая через резину противогазов, заглушали все остальные. Крым поднял руку и четверо поисковиков остановились. Тишина. Только ветер завывает в вентиляционных отдушинах.

– Показалось. Тамань, ты точно засунул арматуру в скобы люка изнутри?

– Точно.

После третьего поворота они вошли в небольшой вестибюль с тремя дверьми. На каждой, как и на двери из шахты, был небольшой, выкрашенный красной краской, штурвал. Первую из них удалось открыть, лишь используя монтировку, как рычаг. По бродя по открывшемуся машинному залу и не найдя ничего достойного внимания, они тоже с трудом открыли вторую дверь. Вот оно. Перед поисковиками, в луче фонаря, разноцветно сверкали светодиодами и светились матовыми ЖК экранами, несколько панелей пультов. Центр управления чем-то. Крым заметил в углу обычный зеленый сейф.

– Ну что Бал, работай. Настал твой звездный час. А мы пока покурим – он стянул противогаз.

– Нет ничего лучше – покуривая, наблюдать за работающим человеком, – Топоров тоже снял противогаз и потянулся к Крымовской пачке.

– Ну, ну. Свои кури. Философ, – Крым убрал пачку в карман.

Где-то через полчаса возни, Леша потянул на себя массивную дверцу сейфа, которая даже не скрипнув, мягко подалась в сторону.

– Так, что у нас тут? Отчеты. Протоколы. Рублево-долларовые фантики, бутылек пол литровый. О! – Крым открыл синюю папку – то что нам надо – план объекта и опись всего имущества.

Почитав немного, он рассмеялся – Ха-ха. Глядите:

…

3) АК-112 в ящиках по 5 шт – 72 шт 2 ур. п.к п-18 4) Аспирин. Растворимый. В упаковках по 10 таб. – 8 шт 4 ур. л.к п-4

5) БМП-5 в комплекте – 4 шт 1 ур. ц. з.

6) Дырокол. Синий – 1 шт 3 ур. л.к п-12

…

– Да серьезно тут. Четыре уровня. Ангар с выездом. Наверняка в каком-нибудь гаражном кооперативчике, – он затушив окурок, бросил его в мусорную корзину – ну на первый раз хватит. Сворачиваем лавочку.

Обратно шли быстрее. Хоть сыровато-плесневый запах и щекотал ноздри, без противогазов все равно было лучше. Их решили одеть только у подъемника.

Наступив правой ногой на платформу подъемника, Крым уже было перенес на нее вес своего почти двухметрового тела, как вдруг раздался нехороший такой скрежет, и металлическая конструкция понеслась вниз, высекая из направляющих швеллеров искры.

– У-у блин, – он резко отшатнулся назад, чуть не сбив с ног, стоявшего за ним Балахнина. И только после этого внизу раздалось смачное 'бух'. Еще через минуту, другую, пока все стояли в оцепенении, снизу поднялось облако пыли. Опомнившись первым, Крым обвязал веревку от ручки.

– Ни дня без приключений, бляха-муха.

Топоров поднялся предпоследним. Дернув веревку, достал нож. Внизу Андрей, скользя подошвами сапог по бетону, подтягивался к первой скобе.

– Топор, давай быстрее, хорош возиться, – бывший инспектор замер с ножом, поднесенным к веревке, глядя как та уже чуть поползла вверх, ослабнув в то время, когда Андрей ухватился за холодный металл скобы.

– Теперь у них будет транспорт, – Андрей шел насвистывая (это в противогазе-то) и не сразу услышал стрекотание автоматных очередей где-то в районе станции 'Перово'. Им отвечали редкие, похожие на щелчки кнута, выстрелы каких-то пукалок. Шарахнул подствольник. Щелчки стали раздаваться еще реже и вскоре затихли.

– Да. Дела. Это че ж нам теперь до самой 'Авиамоторной' топать? На 'Энтузиастов' не пустят без предупреждения, – Балахнин перевесил автомат с плеча на грудь.

– Не ссы, через какой-нибудь из выходов прорвемся, там у любого – ребята знающие условный звук, сидят. А пока до 'Мотора' дойдем – еще десять раз на таких нарвемся.

За уголка-а-ами, за уголка-а-ами. По сте-е-еночке, по сте-е-еночке – вышли к 'Перово'. Залегли. Тут бы им броском, да и вниз по ступенькам. Всего-то ничего. Но их заметили. Первым уткнулся лицом в асфальт Крым. Даже выстрела слышно не было. Снайпер. Балахнин подполз и увидев красную струйку, вытекающую из аккуратного отверстия над ухом, вытянул из Крымовского сапога папку с документами и отполз к Топорову.

– На. Проваливайте. Как смогу – прикрою.

Топоров с Андреем бежали, падали, перекатывались, поднимались и опять бежали. Балахнинский автомат затих. Они уперлись в магазин бытовой техники. То ли 'МИР', то ли 'М-видео'. Слева на площади мелькали пятнистые бушлаты. Сыпались остатки стекол витрин. Кувыркнувшись, Топоров приземлился внутри магазина, прячась за ненадежной баррикадой из стиральных машин и холодильников. Андрей последовал за ним. Пули со свистом впивались в бока никому не нужной техники. На полках подпрыгивали, брызгая клавишами, mp3-плееры и сотовые телефоны, лопались плазменные экраны и изредка звякали полированными боками дорогие кофеварки. Топоров отползал к спасительной железной двери подсобки. Голоса преследователей приближались. Собрав остатки сил и смелости, бывший ГАИшник рванувшись к двери, исчез за ней. Щелкнул засов. Не понимая еще, что произошло, Андрей пару раз ткнулся плечом в дверь, спинным мозгом чувствуя уставившиеся в его сторону с десяток стволов.

* * *

21.10.2026 г. Воронежская область. Борисоглебский район.

Идти с 'облегченным' на 2/3 рюкзаком было веселее. Хотя какое может быть 'веселее', если еды осталось дня на два-три, а курева не было и в помине. Да и попадись ему на пути радиоактивная зона, это обошлось бы ему несколькими лишними днями пути – патрона в противогазе хватит часов на шесть. Придется делать многокилометровый крюк. И когда он будет в Москве, такими темпами, петляя гигантскими зигзагами?

Егор шел перелеском, километрах в двух от Борисоглебска. Мертвецкая тишина давила на уши. Ни листочек не шелохнется, ни ворона не пролетит. Опять вернулось ощущение присутствия стороннего, невидимого наблюдателя.

– Да у вас паранойя батенька, – он потянулся к пустому карману за сигаретами.

– Блин.

Впереди замаячили первые городские строения. Из ворот станции скорой помощи подобно гусям, высыпавшим на лужайку погулять, стояли выехавшие и смешавшиеся с потоком покидающего город транспорта, десятка полтора белых машин с красной полосой. Причем некоторые из них 'смешались' в прямом смысле слова, превратившись из машин скорой помощи в катафалки. Из задней двери ближайшего микроавтобуса наполовину вывалились носилки с привязанной ремнями, старушкой. Вернее тем, что от нее осталось. Егор выбрал наименее брутальную из машин и залез во внутрь. К его удивлению весь комплект медикаментов оказался на месте. Даже две коробки с ампулами морфина. Обогнув скопление машин, он направился к двухэтажному, желтому зданию, на первом этаже которого располагалась булочная. Егор хотел было войти туда, но клок чьих-то волос в остатках оконного стекла и объеденные ноги на ступеньках, за углом, отбили у него охоту делать это. Достаточно было включить немного воображения, чтобы представить, что там твориться внутри. Его внимание привлек магазинчик, стоящий по левую сторону от шоссе. Фасад его был разворочан въехавшей стрелой обгоревшего автокрана. Егор вошел и осторожно пробираясь между обломками, чуть не наступив на изъеденные останки продавщицы, в синей униформе, вынул, скорее по привычке, дозиметр. Норма. Пошарив по прилавку, сгреб табачные крошки, перемешанные с мелкими обрывками папиросной бумаги. Курить хотелось зверски.

– Щас еще газетку найдем, – пробормотал он себе под нос и замер. На него смотрел не потусторонний, а вполне осязаемый наблюдатель – огромный, с пастью в сто тридцать два зуба, пес. По-видимому

вожак, стоящей за ним стаи.

– Что, дохлятина вас не устраивает? Свежего мясца захотелось? – Егор был на удивление спокоен. Ему даже на мгновение показалось, что собака завиляла хвостом, но на самом деле, та приготовилась к прыжку. Он швырнув в вожака полную горсть табака, рванулся, сшибая на своем пути коробки и ящики. Выбегая из магазина, бросил взгляд назад. Не менее десятка собак мчалось за ним, но вожака с ними не было.

– Покури скотина, – Егор ускорился. Метров через триста, увидев, что дистанция между ним и стаей сокращается, он скинул рюкзак. За угол.

– Оба. Тупик, – Впрыснутый адреналин стал той катапультой, что позволила ему взлететь на высокий кирпичный забор, на зависть Валерию Брумелю. Вот только сумка с противогазом осталась висеть на сучке призаборного дерева. Спрыгнул. Пересекая двор, оглянулся. Собаки без видимых усилий преодолевали препятствие и их почему-то стало не меньше, как он рассчитывал, а наоборот, больше. На бегу достал ракетницу. Взвел курок и шарахнул в самую гущу людоедов. Собачий визг резанул по ушам. Не оглядываясь, Егор побежал дальше. За спиной уже слышалось прерывистое дыхание двух десятков собачьих глоток. Силы были на исходе. Он запаниковал. Железные ворота. Открытая калитка. Вбежал, закрыл, а подпереть нечем и некогда. Бах. Саданула калитка по воротам, отброшенная мощными собачьими лапами. Он, собрав последние силы, рванулся за угол. За плечом клацнули зубы. Вбегая в гаражный бокс, Егор краем глаза увидел притормозивших собак. Задние налетали на передних, а те пятились, не желая проскочить под опускающимся сверху полотном гаражных ворот. Металлический занавес опустился, прервав еще одно кровавое действие спектакля под названием 'жизнь', на самом интересном месте. Он обернулся. На него из-под покрытого синими прожилками лба, смотрел мутный, выпученный глаз. Среди струпьев то ли кожи, то ли чешуи, клочками торчала шерсть. Двухметровый обладатель перекошенного, с желтыми клыками и капающей слюной, рта, сделал шаг, взмахнув топором.

– А-а-а…

Ноги подкосились. Свет померк.

* * *

22.10.2026 г. Москва. ЮЗАО Подземный комплекс 'Раменки'.

Он лежал на истрепанной шинельке, на досках нижнего яруса нар. За покрытой зеленой, облупившейся масляной краской, стеной, мерно гудели двигатели каких-то агрегатов.

Машинный зал, нижний уровень. Прохоров повернулся на бок. В голове кто-то яростно лупил в церковные набаты, колокола и колокольчики.

От голода. Суки. Вчера утром швырнули миску с геркулесовой бодягой и все. Конечно, чего их кормить, если через неделю другую сами сдохнут. Теперь-то он это точно знал. С тех пор, когда их бросили сюда, до полусмерти избитых, израненных, выжил только он и еще пятеро – три офицера, техник и сержант из взвода охраны. Почему их держали здесь – на нижнем уровне подземного города 'Раменки', он не знал до сиих пор. То что это 'Раменки' Прохоров понял сразу – 'не первый год замужем', как говорится. Потом узнал, что основную массу пленных держат, вернее, держали в бараке, в ангаре. А их здесь.

Прохоров сел. От желания есть сводило скулы. В глазах плыли, покачиваясь, радужные круги. Он опять прилег, боясь, что опять отключится. А и пусть. Вот только б не включится обратно. А то ведь отхлестают по морде мокрой тряпкой или еще хуже, прижгут щеку бычком, как позавчера соседу слева.

Череда событий последних недель проплывая в затуманенном фарватере сознания, не желала выстраиваться в логическую цепочку. Память, не получая подкормки от опухшей реальности, все менее четко рисовала картинки прошлого.

Вот на пульте мигает красным, перерастая в оглушительный звон, сигнал боевой тревоги. Вот усыпанные зелеными точками, вдруг сразу меркнут экраны мониторов и бетонный пол убегает из под ног. Вот в свете аварийных ламп генерал что-то орет в трубку телефона. А вот он уже лежит в луже крови, с простреленной головой. Вот он, Прохоров в кого-то стреляет из автомата. Стреляют в него. Вот какие-то люди в камуфляже, прячась за спинами женщин и детей, входят в их бункер в Одинцово-10.

Прохоров потер виски.

Вот его несут за руки, за ноги и бросают на мотовоз. А вот и конура у Маш. зала в 'Раменках'.

Хотя их и держали отдельно, но каким-то образом к ним просочились слухи о том, что пленных из бункеров РВСН и ЦУПа гоняют на поверхность, используя как одно – двух– трехразовый тягловый скот, а затем даже не хоронят. Просто вышвыривают наружу. Вернее там оставляют. Скоро наверное и их вот так вот. Бежать бы надо, только как? Вспомнилось – 'куда он денется с подводной лодки'.

Лязгнул засов. Пятнистые, защитного цвета брюки, проследовали вдоль нар. Звякнула об бетон консервная банка, и еще что-то шлепнулось рядом. Прохоров приподнялся. На полу валялась банка из-под тушенки с остатками жира и пол плесневой буханки хлеба. Брюки и часть гимнастерки удалились, хлопнув дверью. Двенадцать пар горящих глаз смотрели на объедки.

– Слышь, Кирюх, как делить будем? – дин из офицеров медленно пододвинулся к 'ужину'.

– Чайными ложечками епыть, – они переглянулись.

Первым не выдержал техник, рыбкой прыгнувший к банке. Офицер радиоразведки Масленников оттащил его за ноги и тут же был опрокинут двумя ракетчиками, рванувшимися к жратве. Только сержант из службы охраны спецобъектов не принимал во всем этом участия. Он стоя чуть в стороне потирал ладонью замысловатую татуировку на левом плече. Прохорову тоже досталось. Нет, не смазанного тушеночным жиром хлеба, а на орехи. Отлетев назад, он больно ударился затылком о стену и сквозь пелену увидел отворившуюся заслонку окошка в двери. Дверь открылась. Вошел пятнистый камуфляжный костюм с двойным подбородком. (Только это и было видно ему, сидящему на полу). Вошел и тут же получил ногой под коленки от сержанта и отломанной стойкой от нар по голове, от уже вставшего на ноги Масленникова. На шум вбежали еще двое. Их, услышавших вместо ожидаемых выстрелов, два щелчка и впавших по этому поводу в ступор, моментально завалили. Одного – ударом рукояткой АПС в висок. Другого – ударом пятитонного спецназовского кулака в кадык. Прохоров поморщился от противного хруста сломанной шеи. Его подхватили под руки и понесли к выходу.

Разыграли спектакль, значит, а я ведь действительно был готов кого-нибудь из них прибить. Или не готов… Последнее, что пронеслось у него в голове.

– Ты видел их рожи, – сержант Винников взял противогаз. Один из тех, что лежали в нише, за воздуховодом в маш. зале. Костюмов хим. рад. защиты было только два.

– Столько ребятам удалось достать, – отсмеявшись, объяснил он остальным.

– Как тебе все это удалось, – худощавый техник Смирнов заправлял костюмные штаны в прорезиненные сапоги.

– Все просто. Я здесь какое-то время служил. Многих знаю – не один пуд водки съели. И не все они здесь о карьере гестаповца мечтали. Они и Акшки у наших охранников разрядили и этот схрон устроили. Таких – половина в четвертой бригаде и вся шестая. Знаешь, скольких они к ФСБэшникам в их комплекс переправили?

– А чего ФСБэшники?

– Они сюда не суются, но и в их места Сладковцам ходу нет. Из за ФСБэшников эти выродки и до Балашихинцев не добрались. Тут ведь какое дело – станция «Проспект Вернадского-2» зажата между станциями «Раменки» и «Университет-2» и в общем всю первую линию:«Кропоткинская-2», «Фрунзенская-2», «Востряково», вплоть до «Внуково» – контролируют Сладковцы. Вот они и Власиху (Одинцово-10) и Голицино-2 взяли. И четвертую линию тоже они контролируют. Там станции 'Осенний бульвар', 'Рублевское шоссе', 'Барвиха'. А вот в центр через тоннель с 'Канатчиково', 'Черемушки-2 и через тоннель где 'Библиотека им. Ленина-2 , им ФСБэшники путь перекрыли. В результате чекисты укрепились в бункере под своей академией и шастают в центр по верху. Конечно раменковские и по другим веткам Д-6 лазят, их много где видели. Они ведь гады эту систему как свои пять пальцев знают. Вот недавно по второй линии пошли. Хотели до Чехова-2 добраться, чтобы Вороново и Шарапово взять. Но я тебе скажу, – Винников усмехнулся – им ФАПСИшники у себя в 'Царицыно-2 так вломили, что те сюда, до Мичуринского чесали – только пятки сверкали.

– Да, – Масленников подключился к разговору – рублевские олигархи с семействами и генштабовские генералы – гремучая смесь. Правда начальника генштаба они грохнули – дворцовые интриги. Причем у них здесь не Сладков верховодит, а Бреф с Чучхайсом. Особенно последний – серый кардинал блин.

– Ладно. Политинформация закончена. Все готовы? Пошли.

Беглецы, выйдя из Маш. зала, направились по коридору, вдоль тянущихся по стенам труб и кабелей, к шахте запасного лифта. Пару раз завернули за угол. Посреди самого длинного коридора Винников на секунду замер, прислушиваясь и мгновенно взлетел на своеобразную антресоль из труб. Уже через секунду он подтягивал к себе Прохорова, а через пять, вся процессия, чуть дыша, распласталась на пыльной изоляции из минваты, вслушиваясь в приближающийся топот десятков ног. Мимо пробежала колонна 'космонавтов', в бронешлемах, со встроенными противогазами и ПНВ. Все как один – с автоматами АС ВАЛ-3 вшитыми в комбинезоны дозиметрами, газоанализаторами и прочей хренью.

– Не удивлюсь, если у них там еще и микроволновка с минибаром встроены, – Винников спрыгнул и стал отряхиваться.

– Теперь куда, – Масленников щелкнул переводчиком огня.

– Щас за углом маленький коридорчик будет. За ним и площадка лифта.

В карабкании по металлоконструкциям шахты не было бы ничего сложного, если бы не приходилось все время подтягивать и подталкивать Прохорова. Каждый метр давался тому с трудом и подъем из-за этого прилично замедлялся. Триста метров вверх – это вам не хухры-мухры. На минус сто восемьдесят устроили привал. Еще минут через двадцать Винников, замерев приложил палец к губам. Вверху завозились с клетью лифта. Поняв, что дело пахнет жаренным, беглецы, рискуя сорваться, начали лихорадочно спускаться обратно, к верхнему уровню подземного города. Взломали дверь лифтовой шахты, но сделать тоже самое с запертой с другой стороны дверью выхода в коридор, не удалось. Сверху нарастал гул механизмов. Масленников огляделся. Спрятаться можно было лишь в нескольких распред. щитах, расположенных по периметру. Начали их вскрывать. Предпоследним, на бетонный пол площадки уровня 'К' буквально выволокли Прохорова. Один из офицеров-ракетчиков уже занес ногу, чтобы упереться в швеллер ближайшей к площадке, стенки шахты, как вдруг сверху, коршуном налетела туша грузового убийцы. Жертва только и успела – поднять глаза. Лифт, словно боек по капсулю, ударил по РВСНовцу. Крика они не услышали. В щель приоткрытой дверцы щита Винников успел заметить партию рабов, ссутулившихся возле черных бочек с горючкой. Мелькнул и камуфляж.

Только потрескивающая лампочка и тяжелое дыхание Прохорова нарушали тишину, воцарившуюся на площадке.

– Сейчас подниматься будут, – Масленников вытер пот со лба.

– Сейчас я им поднимусь, – Винников подошел к щиту и перерезал примкнутым штык-ножом самый толстый кабель. Держа его на вытянутых руках, как держат извивающуюся змею, спецназовец подошел к лифтовой шахте в тот момент, когда снизу показалась крыша лифта. Ювелирно, чтобы заизолированная змеюка не укусила своими киловольтами никого из беглецов, Винников просунул ее сквозь сетку и метнулся прочь. Яркая вспышка заставила зажмуриться всех бывших узников, и из перекошенной кабины повалил дым. Запахло паленым мясом.

Трофейные комбинезоны подошли почти всем. Только долговязый техник с трудом втиснулся в свой. Короткие брюки так и норовили выскользнуть из под шнуровки. Миша, натянув бронешлемный противогаз на вытянутый подбородок, поспешил за остальными наверх.

– Что это было мужики, – начальник охраны внешнего контура косился на прожженный рукав Винниковского камуфляжа. Ответом ему были – одна пуля, разорвавшая щеку и вторая, вошедшая за левым ухом. Все произошло настолько быстро, что у стоящего у КПП Сладковца брызнувшая из разорванной шеи кровь, смешалась с кофе, дымящимся в стаканчике, в руке. И когда пластиковая посуда с адским коктейлем 'кровавый bescafe' стукнулась донышком о бетонный пол – все уже было кончено.

Двое, стоящие возле 'ЗИЛа', даже не успели обернуться, а над водителем учинили расправу уже сами рабы, вытащив его, трясущегося, с вытаращенными от ужаса глазами, из кабины грузовика.

Налегке они бы дошли пешком до академии ФСБ. И даже если бы их уже ждали – все равно бы просочились. Но с таким количеством израненных и изможденных людей – шансов у них не было. Да и Прохоров был совсем плох. Решили рвануть на ЗИЛе по прямой – по проспекту Вернадского, через Комсомольский проспект, Остоженку и Волхонку, по Моховой, прямо к Лубянке.

– Слушай, ты в ралли Моска-Новосибирск-Иркутск-Пекин не участвовал? – Масленников, подпрыгивая на сидении, пытался попасть сигаретой в рот.

– 'Кэмеел-трофи', – 'ЗИЛ' заложил очередной вираж – выиграл.

Проскочив Воробьевы горы, они выехали на Комсомольский.

– На хрена?

– Лекарства лишними не бывают.

– Да все кто мог – уже откинулись, а остальным уже ничего не страшно.

– А если тебя Епифаныч понос прохватит. Да такой, что дня три с толчка слезть не сможешь?

Препираясь, они уже подходили к поликлиника № 9 ЛДЦ Минобороны РФ на Комсомольском 13-а, когда челюсть лейтенанта Сергеева стала стремительно приближаться к асфальту.

– Это у меня глюк или это вертолет?

– Какой нах вертолет? Тебе лечи… Вот щас мы тебе антиглюкогена и вколем. И ты… Едреныть. И вправду К-72-ой, – поисковики сломя голову побежали к находящейся неподалеку арке. Не нужно быть академиком, чтобы понять, что от этой 'птички' ничего хорошего ждать не следует. Но как? Откуда она здесь?

Епифанов осторожно выглянул из-за угла. По проспекту, расшвыривая иномарки, мчался тентованный 'ЗИЛ'.

Стрелок, плавно поведя по монитору указательным пальцем, два раза ткнул в жидко-кристаллический экран, точно в вихляющий грузовик и тут же пальцем другой руки надавил на сенсор пулеметов. Змейка асфальтовых брызг моментально догнала грузовик, вскрыв по пути две лгковушки 12,7-миллиметровым консервным ножом.

Стрелок снова повторил свои манипуляции, только на этот раз, нажав на сенсор ПТУР.

Первая ракета все-таки угодила не в 'ЗИЛ', а в большой проем окна старинного здания, снося взрывом офисные перегородки. Зато вторая разорвала машину пополам. Завершая расправу, крупнокалиберная очередь раздербанила горящие остатки 'ЗИЛа'.

– Ну вот, а ты говорил: – 'зачем мы эти 'Дротики' волокем? – Сергеев смотрел в след удаляющемуся воздушному монстру.

– А что с твоих 'Дротиков', если у него ЭКЗ включен?

– Этот ЭКЗ еще в войска не поступал.

– Когда ты, Сашка служил – не поступал, а у этих Раменковских еще и не такое может быть. Ладно. Пошли поглядим, что там было.

ГБРовцы осторожно приблизились к тому, что осталось от грузовика, стараясь не наступать на куски человеческих тел.

Обойдя искореженную кабину, Епифанов заметил у переднего колеса опрокинутого автобуса, дергающуюся кучу, обгорелых тряпок. Под тряпками он обнаружил сотрясающегося от кашля, чумазого мужика, неопределенного возраста.

– На до же – выжил, – подошедший Сергеев, вылил из фляги на платок немного воды и протерев лицо, непонятно каким образом, оставшегося в живых в этой мясорубке, стал аккуратно одевать на него подобранный неподалеку, противогаз. Наскоро соорудив из уцелевшего куска тента носилки, ГБРовцы поспешили к себе на Полянку.

* * *

23.10.2026 г. Воронежская область. г. Борисоглебск.

Они уже далеко отошли о школы, где Федосеич отдуваясь, рисовал мелом на классной доске, огромные, корявые буквы, пытаясь с помощью этого 'граффити', рассказать Егору о себе. Этого изуродованного кислотным дождем, школьного учителя, он увидел, очнувшись После укола. Пока ошалевший Егор, разглядывал лежащую справа от себя собаку – с торчащим в хребтине топором, одноглазый зомби, отложив шприц, не спеша перевязывал ему рану.

В следующий раз, открыв глаза, он увидел 'монстра', сидящего у костра, в дальнем углу гаража. Тот что-то помешивал в испускающем аппетитный запах, котелке. Егор сглотнул. В этой вечной, первобытной борьбе страха и голода – победил последний.

– Ы-ы-и – чудовище, подцепив самодельной, трехпалой, проволочной кистью, похожей на большую вилку, два сухаря, протянул их Егору.

Желтые языки пламени пытались выбраться из-под алюминиевой кастрюли, которая отбрасывала на бетонную стену такие же жуткие тени, как его новый знакомый.

– Спасибо.

– У-у.

Егор украдкой разглядывал непонятное существо. Это потом он узнал о кислотном дожде, заставшем врасплох уцелевших жителей Борисоглебска, и ему стало понятно – откуда на улицах взялось такое большое количество изуродованных трупов и почему стаи собак их не трогали. А тогда Егор уплетая вкуснейший суп из свежей крысятины, терялся в догадках – откуда появился этот 'добрый зомби'.

– Почему вы мне помогли?

– У меня такой же оболтус, как ты, в погранвойсках служит – Федосеич затер последнее слово рукавом – служил. Может ему сейчас тоже кто-нибудь помогает.

Старик перевел дух, взял тряпку и протер доску.

– А почему вы здесь, почему к родственникам не пойдете?

– Все мои здесь. За школой и похоронил. Мы тогда картошку в огороде копали, когда кислота эта… – из и без того слезящегося, мутного глаза, по обожженной щеке, побежала струйка.

Егор решив больше не мучить старика вопросами, принялся разводить костер и нанизывать на шампура из веток крысиные тушки. Мясо крыс – ничего вкуснее за последние три дня он не ел. Потому, что за последние три дня он не ел вообще ничего. Скажи ему кто-нибудь, еще не давно, что он будет уминать за обе щеки суп из крысятины или собачий шашлык, или жаркое из кошек с жаренными каштанами – он бы не поверил. А скажи ему это еще и во время еды – точно вывернуло бы на изнанку.

– Так и до тараканов с кузнечиками дойду, – он отбросил обсосанную крысиную ножку – китайский образ жизни едреныть.

– Ложись спать, – держа мел двумя обмылками кистей Федосеич старательно 'рисовал' слова на доске – завтра провожу тебя до окраины, заодно и рыбы на реке наловим – одному мне не справиться с этим делом.

Он закурил 'Черноморину', найденную в ящике директорского стола, в школе. Егор мысленно перебирал целый список вопросов, которые он обязательно задаст Федосеичу во время их следующей стоянки и не сразу заметил Их, появившихся из-за потрепанной пожаром хрущевки. Выплюнутая из двух стволов, картечь, на таком расстоянии не могла нанести им вреда. Она лишь посекла остекленевшие кусты в пяти метрах левее. Вот тупорылая макаровская пуля стукнулась в кирпичную стену – уже ближе. Они бросились бежать в сторону на удивление хорошо сохранившегося среди обугленных пятиэтажек, детского сада.

– Здесь можно найти разве что пластмассовое ружье, – Егор пробегая мимо песочниц, ощупывал взглядом детские площадки, в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы защититься. 'Охотники за головами' настигли их у самого подъезда. Развернувшись на близкий топот, он увидел бывшего ЧОПовца, держащего на вытянутых руках пистолет. Подергивающийся в дрожащих руках ствол, выписывал в воздухе горизонтальные и вертикальный восьмерки.

– Да ведь они бояться нас до смерти, – пронеслось в голове – поэтому и из двустволки пальнули издалека – нервишки не выдержали.

– А как пойти к автовокзалу, – неожиданно для него самого, вырвалось у Егора и пока опешивший мужичок с 'Макаровым', переваривал вопрос, он сделал два шага назад, к открытой двери подъезда.

– Я те… ща я те… – опомнившись ЧОПовец вскинул руку с пистолетом.

Эхо от двух пистолетных выстрелов еще гуляло в соседних пятиэтажках, когда Федосеич, заслонивший собой Егора, оседал на землю с простреленной грудью, а он сам, воспользовавшись секундным замешательством среди нападавших – уже несся вверх, по лестничным пролетам, перепрыгивая через три ступеньки. На втором этаже Егор выбрал оконный проем, свободный от клыков разбитого стекла и сиганул прямо на удачно расположившуюся под окном, ракушку. Перекатившись по земле, он вскочил на ноги и перемахнув через низенький заборчик, петляя, побежал к ближайшей рощице. Запоздало бухнуло из одного ствола ружьишко. Пистолетных выстрелов не было. Или кончились патроны, или их берегли.

Сердце было готово выскочить из горла. Ноги сводило. Хрипло дыша, Егор перешел на шаг. Далеко позади остались северная окраина Борисоглебска и мост через реку Ворона, где они с Федосеичем собирались порыбачить. К вечеру он вышел, если верить карте, к Григорьевке. Не доходя до деревни километров трех, Егор углубился в лес. Мертвый лес. Похрустывающий под ногами ковер из рыжей хвои был единственным источником звука в темнеющем лабиринте, папоротниковые стены которого стояли не шелохнувшись. Ему не хотелось здесь ночевать, но выбора не было. Поиск подходящей сосны занял минуты три. Егор, измотанный за день, с трудом, рискуя свернуть себе шею, забрался повыше, скрывшись от случайных глаз в зеленом облаке хвои. Привязав себя ремнем, он закурил последнюю папиросу. Сильно хотелось есть, но эту проблему он будет решать завтра. Нет ни сил, ни времени бродить по сумеречному лесу в поисках хоть какой-нибудь живности. К тому же похоже, ее здесь и нет. Пьянящий, горьковатый запах хвои всколыхнул в памяти волну образов, ассоциаций, сменяющих друг друга на перелистываемых картинках из такого далекого и безмятежного детства. Вот они с дедом бредут по лесу, сшибая самодельными посохами шляпки мухоморов, а вот он сидит на поляне детского спортивного лагеря, обнявшись с сосной, и потирает набухающую на лбу шишку – не удачно соскочил с тарзанки. Лоб саднит. Ствол дерева изгибается и бьет его по лбу еще раз.

– Ну что сам слезешь или тебе помочь, – убрав пятерню с его затылка худощавый парень ловко перерезал Егоровским ножом, его же ремень.

– Давай, давай. Если не хочешь ноги переломать, – смрадный запах гнилых зубов ударил в лицо. Спустившись, Егор обернулся. Прямо перед ним стоял ухмыляющийся мужик в ватнике, с огромным тесаком, заткнутым за грязную, измочаленную веревку на поясе. Чуть сбоку стояло нечто, неопределенного пола и возраста.