Текст книги "Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина"

Автор книги: Вячеслав Меньшиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Заседания Государственного Комитета Обороны, как и работа Ставки Верховного главнокомандования, проходили в предельно скромном кабинете вождя в Кремле. Все здесь было предназначено для напряженного труда, принятия наиболее выверенных решений. Каждый день в этом кабинете проходило пять-семь, а то и более заседаний ГКО, Ставки с руководителями наркоматов и разведки, учеными и конструкторами, представителями Штаба партизанского движения и т. д. Кто только из ответственных работников того времени не побывал у Верховного главнокомандующего! Здесь воистину билось сердце, а также сосредоточенно работал основной мозг страны.

И. В. Сталин умел заставить людей трудиться. Режим работы ГКО, Ставки ВГК был практически круглосуточным. Тон задавал сам Верховный главнокомандующий. Основное внимание он уделял оперативно-стратегическим вопросам, проблемам вооружения, подготовке людских и материальных ресурсов.

Объем его работы был таким, что, казалось, он превосходит человеческие возможности. Маршал Г. К. Жуков подчеркивал в вожде «свободную манеру разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большую эрудицию и редкую память». И отмечал:

«Взгляд у него был острый и пронизывающий. Говорил он тихо, отчетливо отделял одну фразу от другой, почти не жестикулируя… Говорил с заметным грузинским акцентом, но русский язык знал отлично и любил употреблять образные сравнения, литературные примеры, метафоры… Юмор понимал и умел ценить остроумие и шутку… Писал, как правило, сам от руки. Читал много и был широко осведомленным человеком в самых разнообразных областях знаний. Поразительная работоспособность, умение быстро схватывать суть дела позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного материала, которое было под силу только незаурядному человеку… Он обладал сильной волей, характером скрытным и порывистым». [7]

СВИДЕТЕЛЬСТВА ОЧЕВИДЦЕВ

Вспоминает член Политбюро ЦК ВКП(б) Анастас Иванович Микоян: «Верховный был высокоорганизованным руководителем. По степени важности свои решения он писал красным, синим, зеленым или простым карандашом. Он имел цепкую память изнал состояние и местонахождение каждой дивизии, фамилию и звание их командиров, к тому же имел маленький блокнот со справочными данными по фронтам, резервам, в том числе и боевой технике. Ему подражали Шапошников, Жуков, Василевский и наркомы».(Выделено мной. – В. М.) [8]

К этим словам присоединяется маршал Советского Союза А. М. Василевский, дважды Герой Советского Союза. Он, более двухсот раз за войну встречавшийся со Сталиным в его кабинете, вспоминал:

«И. В. Сталин обладал не только природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро, ГКО и постоянной работы в Ставке. Его заключения являлись немногословными, но глубокими по содержанию и, как правило, ложились в основу постановлений, директив и приказов… Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он оставался в моей памятисуровым волевым военным руководителем, вместе с тем не лишенным личного обаяния… По моему глубокому убеждению, И. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне».(Выделено мной. – В. М.) [9]

Секретарь Московского комитета и МГК ВКП(б) в годы войны Г. Попов краток в своих воспоминаниях: «…Я пробыл со Сталиным всю войну. Знал всех членов Политбюро, их качества в работе, но разумнее, последовательнее, более масштабно мыслящих, предвидящих будущее я никого из членов Политбюро не назову, кроме Сталина. Это была таось, вокруг которой вращалось, активно действовало все нижестоящее руководство, готовое отдать жизнь ради спасения Родины. Сталина тогдазаменить было невозможно. Хотясолдат и решал победу на полях сражения, но он верил Сталину, верил, что только с ним можно победить фашистскую гориллу мирового масштаба». (См.: http://vlastitel.com.ru/stalin/vov/st_front.html . Выделено мной. – В. М.)

Из воспоминаний бывшего командующего МВО генерал-полковника П. Артемьева: «Когда нависла угроза над Москвой, все мы не были уверены в успехе наших войск. Тут и Жуков не выдержал. Он позвонил Сталину и попросил разрешения перевести свой штаб из Перхушкова на Белорусский вокзал. Сталин ответил: “Если вы попятитесь до Белорусского вокзала, я займу ваше место”». [10]

Можно перечислять еще и еще воспоминания тех людей, которые работали вместе с вождем. Но для этой небольшой главы и вышеприведенных примеров, думается, достаточно. Понимая, что ему приходится заниматься вплотную военными делами, Верховный главнокомандующий не жалел времени на учебу этому нелегкому ремеслу. Он помнил завещание одного из ведущих мировых военных теоретиков немца К. Клаузевица: «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно».Поэтому частыми гостями его кабинета были не только полководцы, но и наркомы, возглавлявшие производство самолетов, танков, артиллерийских орудий и всей остальной военной продукции, другие специалисты.

В книге «Государственный Комитет Обороны постановляет. (1941–1945)» генерал-полковник Ю. А. Горьков уточняет:

«Из принятых за время войны Государственным Комитетом Обороны 9971 постановлений 2256 постановлений, касающихся Вооруженных сил, он(Сталин. – В. М.) подписал лично. И не просто подписал: одни он написал сам, другие подготовлены под его диктовку, третьи он существенно переработал, что-то добавил и уточнил. Все это укладывается в 536 дел Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), как теперь называется Российский государственный архив социально-политической истории. И. В. Сталиным подписано, утверждено множество документов Политбюро ЦК ВКП(б), Совнаркома СССР, наркомата обороны, около 1000 приказов и директив Ставки. И в каждом из них виден почерк Сталина, его стиль изложения: мыслей кратких и тесных по объему, но широких по смыслу». [11]

Так как же квалифицировать эту работу вождя СССР – руководил он военным делом в стране или просто смотрел на нее со стороны, с высоты своих больших постов? В ответ на некоторые, иногда вовсе пренебрежительные, оценки военной деятельности вождя можно заметить, что он предметно разбирался в проектах приказов и директив. Ему было подвластно то, что было необходимо в вооруженной борьбе, – от норм снабжения вооруженных сил носовыми платками и «фронтовыми ста граммами» до утверждения планов кампаний войны и стратегических операций, а также мобилизации и службы в вооруженных силах около 34,5 млн мужчин и женщин. Здесь уместно привести характерный пример о работе тыла Красной армии. Центральные управления снабжения и обслуживания НКО в начальный период войны практически бездействовали.

30 июня 1941 года главный интендант Красной армии генерал-лейтенант А. В. Хрулев докладывал начальнику Генерального штаба генералу армии Г. К. Жукову: «Дело организации службы снабжения действующей армии находится в исключительно тяжелом положении. Ни я, как главный интендант, ни Управление устройства тыла, вооружения и снабжения Генерального штаба на сегодняшний день не имеем никаких данных по обеспечению продовольствием и интендантским имуществом фронтов… Подвоза также нет, так как Главное интендантское управление не имеет данных, куда и сколько нужно и можно завозить». Тогда Георгий Константинович с присущей ему прямотой ответил Хрулеву: «Мы сами не имеем никаких связей. И не знаем, что войскам требуется». (Выделено мной. – В. М.)[12]

Генерал А. В. Хрулев раньше других понял, что система управления военно-экономическим обеспечением войск не соответствует условиям начавшейся маневренной войны. Требовались решительные меры по централизации управления службами снабжения и обслуживания. Начали с изучения опыта управления тылом в период Русско-японской, Первой мировой, Гражданской войн, а также опыта снабжения западноевропейских армий предыдущего периода Второй мировой войны. Группой офицеров из состава Генерального штаба и Главного интендантского управления в сжатые сроки на основе изученных материалов, а также старого «Положения о полевом управлении войск», утвержденного Николаем II в 1914 году, были разработаны положения о Главном управлении тыла Красной армии и об Управлении тыла фронта (армии) в военное время.

28 июля 1941 года проекты документов лежали на столе у Сталина. Члены ГКО собрались на станции метро «Кировская». В эту ночь немцы бомбили Москву. Прочитав документы, Верховный главнокомандующий молча протянул их начальнику Генерального штаба Г. К. Жукову, тот быстро ознакомился с проектами и заявил категорическим тоном: «Я не согласен. Авторы этих документов хотят, чтобы органы тыла подмяли Генеральный штаб». Сталин вспылил: «Вы в этом ничего не понимаете. Никакой вы не начальник Генерального штаба, вы просто кавалерист». Взял документы обратно и сразу же подписал их. [13]

Здесь следует еще сказать, что впоследствии документы были доработаны и заново подписаны 30 июля 1941 года. Тогда же были утверждены «Положение об управлении тылом Красной армии на военное время», «Схема организации органов управления тылом». А 1 августа 1941 года был подписан приказ народного комиссара обороны об организации Главного управления тыла, управлений тыла фронта и армии и об утверждении соответствующего положения. Этим же приказом учреждались должности начальника тыла Красной армии и начальников тыла фронтов и армий.

Уже после войны, касаясь вопросов, связанных с реформой тыла, Г. К. Жуков говорил, что до 1941 года он не представлял себе гигантских масштабов и необычайной сложности в работе тыла в современную войну, а касаясь причин освобождения его с поста начальника Генерального штаба, заметил, что, возможно, И. В. Сталин при решении этого вопроса имел в виду разногласия по поводу не только обороны Киева, но и реорганизации тыла. [14]

Особо деятельность И. В. Сталина как военного руководителя стала видна в ходе отражения фашистской агрессии. За время войны Верховный главнокомандующий 157 раз вызывал командующих фронтами и войсками с докладами о планах предстоящих операций. Находил время неоднократно принимать членов военных советов фронтов (в прошлом партийных работников), вызывать для беседы командиров партизанских соединений и отрядов, а также командующих танковыми и воздушными армиями. Его 1413 раз посещали лица руководящего состава вооруженных сил – начальник Генштаба и его заместители, начальники главных управлений НКО, начальник тыла.

Кроме того, к вождю ежедневно вызывались члены ГКО, Ставки, Совнаркома, наркомы всех отраслей промышленности, представители общественности и иностранные дипломаты.

По итогам войны чаще других Сталин встречался с первым заместителем начальника Генерального штаба вооруженных сил страны (с февраля 1945 года – начальника Генерального штаба) А. И. Антоновым. Таких встреч с ним в годы войны у Сталина было 238, в том числе в 1943 году – 85, в 1944-м – 93, в 1945-м – 60. Около 200 раз в кабинете Сталина был А. М. Василевский – заместитель начальника, а с июня 1942 года – начальник Генштаба, с февраля 1945 года – член Ставки Верховного главнокомандующего. К. Е. Ворошилов был 152 раза, 131 раз приглашался к Сталину Г. К. Жуков и т. д.

Соратники по Политбюро заходили к Сталину каждый день, а то и по несколько раз в день. Это были Л. П. Берия, Г. М. Маленков, В. М. Молотов. Реже бывали А. А. Андреев, Л. М. Каганович, А. И. Микоян. [15]

Постепенно возрастало число иностранцев, принятых Сталиным. В 1942–1943 годах у Сталина были Уинстон Черчилль – 3 раза, Антони Иден – 3 раза, Эдуард Бенеш – 1 раз, Арчибальд Керр, посол Великобритании, – 1 раз. А вот Аверелл Гарриман, посол США, довольно часто бывал принят вождем СССР. Он только в 1945 году посетил Сталина 15 раз. Часто были у Сталина деятели компартий стран Европы – Морис Торез, Пальмиро Тольятти, Долорес Ибаррури и другие.

Если все вышеназванные цифры сложить вместе и разделить их на 1418дней Великой Отечественной войны, то можно реально представить себе нагрузку Верховного главнокомандующего в те дни, и лишь после этого будет легче ответить на вопрос: «Мог ли он предметно, со знанием дела руководить военными действиями советских вооруженных сил?»

Для исключения каких-либо собственных предпочтений к фигуре Сталина (вроде культа личности) привожу выдержку о работе вождя из воспоминаний иностранца – личного представителя президента

США Ф. Рузвельта Гарри Гопкинса, который был поражен тем, как вел себя Верховный главнокомандующий:

«Не было ни одного лишнего слова, жеста, ужимки. Казалось, что говоришь с замечательно уравновешенной машиной, разумной машиной. Иосиф Сталин знал, чего он хочет, знал, чего хочет Россия, и он полагал, что вы также это знаете… Если он всегда такой же, как я его слышал, то он никогда не говорит зря ни слова… Кажется, что у него нет сомнений. Он создает у вас уверенность в том, что Россия выдержит атаки немецкой армии…». [16]

Но лишь один человек, верный секретарь Иосифа Виссарионовича – Александр Николаевич Поскребышев, смог справиться с огромной подготовительной работой для того, чтобы люди, нужные Верховному, были у него тогда, когда этого требовали обстоятельства. Дело в том, что в течение дня в кремлевском кабинете проходило пять-семь заседаний и совещаний ГКО и Ставки, с наркомами, членами ЦК партии, работниками Штаба партизанского движения, руководителями разведки, конструкторами и т. д.

Рассаживались за длинным столом. Нередко только заканчивалось одно заседание, как Поскребышев впускал другую группу товарищей. Сталин ни с кем не связывался сам по телефону, не тратил время. Этим занимался Александр Николаевич, дежурный секретарь или дежурный генерал. Исключение составляли только сугубо личные звонки из квартиры или с дачи, и то очень редко. Работоспособность А. Н. Поскребышева, этого холодного человека с колючим взглядом, была поразительной.

«Конвейер» в кремлевском кабинете вождя начал работать медленнее лишь в 1944 и 1945 годах, когда для всех стало ясно, что разгром оккупантов – дело времени. Если до войны Сталин успевал прочесть-просмотреть в день, кроме шифровок, 5–6 книг объемом до 400–500 страниц, то теперь – не меньше военных, дипломатических, политических, хозяйственных документов. Как итог такой титанической деятельности по самосовершенствованию можно привести следующие цифры. В СССР еще в первой пятилетке (1929–1932 гг.) каждые 29часов в строй входило новое предприятие. Во второй – каждые 10часов, в третьей (вплоть до 22 июня 1941 года) – каждые 7часов, а в первой послевоенной, когда только экономический ущерб составлял 2,6 триллиона настоящих, а не современных «деревянных» рублей, – каждые 6часов! [17]

Прошу понять, что здесь моя цель – не восхвалять вождя, не возвращаться к культу его личности, а привести конкретные цифры. Не более того. И пусть читатель сам делает выводы об итогах и стиле работы И. В. Джугашвили (Сталина) в качестве руководителя СССР. Можно думать что угодно, но «недоучкам», «неумехам», несобранным и безответственным или зазнавшимся людям подобное было совершенно не по плечу.

После всего перечисленного вряд ли какой-либо беспристрастный человек сможет сказать, что Сталин не был грамотным и талантливым, как сегодня говорят, менеджером всесоюзного масштаба, сильнейшим управленцем. Но как все-таки быть с военным руководством страны Советов? Здесь снова нужны железные доказательства для того, чтобы стереть из истории откровенное вранье Хрущева перед делегатами XX съезда партии о Сталине как о слабом военном руководителе.

Наверное, многие согласятся с тем, что для получения звания «полководец» нужно выиграть хотя бы одну войну у противника. И здесь самое время напомнить о том, как вождь страны Советов смог, являясь Верховным главнокомандующим Вооруженных сил СССР, выигратьсвою первую войну, начавшуюся с нападения фашистов 22 июня 1941 года. Он заставил потерпеть поражение другого верховного главнокомандующего – Адольфа Гитлера. Проигранная фюрером война в истории называется по-разному: «план (вариант) “Барбаросса”», «блицкриг», «молниеносная война» и т. д. Но при любом ее названии она была настоящей войной– полномасштабной, четко спланированной, суровой и трагичной.

Также очевидно, что, начавшись, боевые действия должны обязательно иметь какое-то завершение, какие-то результаты. Из них победа– самый лучший исход сражений. Заключение мирас противником – как бы ничья. И еще есть поражение, что, естественно, не славит ни руководителей государств, ни их генералов. Теперь спросим себя: «А когда же и как закончился “блицкриг”, или “молниеносная война”, для Гитлера и для Сталина?» Многие помнят знаменитый афоризм генерала Дугласа Макартура (MacArthur):«Цель войны – победа, а не продолжение неопределенности. На войне замены победе не существует».

Как ни странно, но многие историки, и у нас, и за рубежом, как-то специально не акцентируют внимание на позорном для Гитлера завершении войны по плану «Барбаросса». А ведь это было полное поражение фюрера в первой войнепротив СССР как вождя немецкого народа, как верховного главнокомандующего. Можно услышать или прочитать утверждения, что «блицкриг» вдруг просто «рухнул». С чего бы это?! «Молниеносная война» бесславно закончилась «ничем»… Гитлер «неправильно» рассчитал время нападения… Части немецкого вермахта, ведомые своими генералами, вдруг получили еще одного противника со стороны Советов под именем «генерал мороз»… И так далее и тому подобное.

О нем, «русском генерале морозе», генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель написал, кстати, так:

«…11 декабря 1941 года мы вернулись в ставку из Берлина, с внеочередного заседания рейхстага по поводу вступления Японии в войну. Буквально за несколько дней распутица на Востоке сменилась чудовищными морозами со всеми вытекающими последствиями для действующей армии.

Самое страшное заключалось в том, что вслед за автопарком отказал и железнодорожный транспорт: немецкие локомотивы и водокачки превращались в глыбы льда… В этой тяжелейшей ситуации Гитлер отдал первый приказ по Восточному фронту: держаться, ни шагу назад! Отступление – неважно, на 5 или 50 км – означало бы невосполнимую утрату тяжелого вооружения, что делало армию практически беззащитной перед лицом противника. Инстинктивно принятое, это решение фюрера было в целом правильным: чтобы не повторить печальную судьбу отступавшей без тяжелого вооружения “Великой армии” Наполеона в 1812 г., следовало не отступать и, стиснув зубы, сражаться. Это не исключало тем не менее организованного отхода на заранее подготовленные позиции…». [18]

Давайте подумаем, уважаемый читатель: а можно ли при развертывании полномасштабной войны, даже с определением «молниеносная», и желая победы, упускать из виду что-то, что могло бы помешать военному торжеству над противником? Именно о скорой победе над «недочеловеками» почти на каждом углу кричали подчиненные Геббельса. Да и сам фюрер постоянно подстегивал себя тем, что неоднократно объявлял, как превосходно выполняется план «Барбаросса», что СССР уже повержен. Были даже приготовлены специально украшенные пригласительные билеты на парад фашистских завоевателей на Красной площади. После этого и Москву и Ленинград следовало разрушить, а на их месте выкопать моря, чтобы навсегда скрыть под водой память о главных городах страны Советов. Что-то вроде: «И концы в воду…»

Но ничего у Гитлера не получилось. Почему? Потому что среди других препятствий на его пути к победе был другой Верховный, как оказалось, более умный, прозорливый и оказавшийся более успешным в военном деле – И. В. Сталин. И никто другой.

Как было сказано выше, все нити военного руководства советскими вооруженными силами сходились в его кремлевском кабинете. Тогда как же могло получиться, что через полгода после начала войны Гитлер потерпел поражение в «блицкриге»? От какого-то недоучившегося священника?! Понятно, что если один Верховный терпит неудачи в военных действиях, то другой выигрывает.

Чтобы разобраться в этом, не надо применять сложные законы логики и какие-то особые расчеты. Ответ один: в «молниеносной войне» победил тот, кто был сильнее и умнее, несмотря на чудовищную ситуацию, сложившуюся в первые месяцы фашистской агрессии. То есть победу над фюрером и его вермахтом смог организовать будущий маршал Сталин. Как же ему это удалось сделать? Более того, как он смог проявить эти высокие качества успешного военного руководителя?

Здесь следует напомнить читателям, что Ставка Верховного главнокомандования руководила фронтами, авиацией, флотами и т. д. Ставила им задачи, утверждала планы операций, обеспечивала их необходимыми силами и средствами, подключала к борьбе против агрессора Центральный штаб партизанского движения и т. д. Основным рабочим органом Ставки ВГК являлся Генеральный штаб Красной армии, тесно взаимодействующий с управлениями Народного комиссариата обороны и Военно-морского флота.

Маршал Г. К. Жуков писал по этому поводу:

«Деятельность Ставки неотделима от имени И. В. Сталина. Мне очень нравилось в работе И. В. Сталина полное отсутствие формализма. Верховный главнокомандующий сделал все возможное, чтобы Ставка и ее рабочий аппарат– Генштаб и Военные советы фронтов стали мудрыми и искусными военными помощниками в деле достижения победы над фашистской Германией». [19]

Потому-то и нравилась работа Ставки Жукову, так как никакого бюрократического специального аппарата у нее не было, так как роль ее штатных сотрудников выполняли те, кто уже нес другие свои основные нагрузки, а Сталин руководил работой этого серьезного аппарата так же, не оставляя свою деятельность на других государственных постах. Записи в «Журнале посещений кремлевского кабинета» Сталина сегодня дают ответ на многие спорные вопросы. Сошлюсь еще на мнение маршала А. М. Василевского:

«За более чем 30-месячный период моей службы в должности начальника Генерального штаба, а в дальнейшем и в бытность членом Ставки, она полностью в утвержденном ее составе ни разу не собиралась». (Выделено мной. – В. М.) [20]

Да, тут есть о чем задуматься и о чем поразмышлять. Например, сколько я ни пытался найти для этой книги хотя бы одну фотографию официального заседания Ставки во время войны, сделать мне этого не удалось. Некоторые под Ставкой ВГК до сих пор подразумевают группу людей, имеющих свои кабинеты, технических работников в них, обязательную для таких учреждений охрану, график заседаний и т. д. и т. п. Оказывается, такого коллектива, как Ставка, в его привычном понимании не существовало.

Вот что говорил известному историку, руководителю Центра военной истории России РАН академику Г. А. Куманеву начальник тыла Красной армии генерал армии А. В. Хрулев по поводу работы Ставки Верховного главнокомандования.

СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА

А. В. Хрулев: Государственный Комитет Обороны – это кабинет Сталина. Что служило аппаратом ГКО? Особый сектор ЦК партии, аппарат Совнаркома СССР и аппараты всех наркоматов. А что такое Ставка? Это – Сталин (и ни одного человека в его секретариате), Генеральный штаб (он вызывал к себе с картой начальника Генерального штаба или помощника начальника Генерального штаба) и весь Наркомат обороны. Это и была фактически Ставка. Вызывает он командующего войсками какого-либо фронта и говорит:

–  Мы хотим вам дать директиву провести такую-то операцию. Что вам для этого надо?

Тот отвечает:

–  Разрешите мне посоветоваться с фронтом, узнать, что там делается.

–  Идите к ВЧ. (Связь, использующая для передачи высокие частоты (ВЧ). – В. М.)

Вся связь, которая была у Сталина, была ВЧ – один телефон, но все было подчинено ему. Как только сказал, сейчас все выключают и связывают его с тем, кого он хочет вызвать к телефону. Никаких радиостанций, ни телеграфных станций, ничего не было. Телеграф был у Наркомата связи в Генеральном штабе. В Генштабе имелись и радиостанции. Не было такого положения, что Сталин сидит где-то и может все обозревать. Он все к себе тянул. Сам никуда не ходил.

Он приезжает, допустим, в 4 часа дня к себе в кабинет в Кремль и начинает вызывать. У него есть список, кого он вызывает. Раз он приехал, то сразу все члены Государственного Комитета вызываются к нему. Заранее он их не собирал. Он приезжал – и тогда Поскребышев начинал всех обзванивать.

Вы, возможно, представляете себе все это так: вот Сталин открыл заседание, предлагает повестку дня, начинает эту повестку дня обсуждать и т. д. Ничего подобного! Некоторые вопросы он сам ставил, некоторые вопросы у него возникали в процессе обсуждения, и он сразу же вызывал: это Хрулева касается, давайте сюда Хрулева; это Яковлева касается, давайте сюда Яковлева; это Пересыпкина касается, давайте его сюда. И всем давал задания…

И в Ставке, и в ГКО никакого бюрократизма не было. Это были исключительно оперативные органы. Руководство концентрировалось в руках Сталина. Обсуждались наиболее важные оперативные вопросы, которые заранее готовились соответствующими членами Ставки или ГКО. В течение дня принимались десятки решений. Причем не было так, чтобы Государственный Комитет заседал по средам или пятницам, заседания проходили каждый день и в любые часы, после приезда Сталина. Жизнь во всем государственном и военном аппарате была сложная, так что никто не уходил из помещения. Никто не декларировал, что должно быть так, так сложилось.

…Следует также иметь в виду, что если у вас имелось важное и неотложное дело, можно было прийти в кабинет Сталина и без приглашения. Я так делал неоднократно, и Сталин меня ни разу не выгонял. Да он и никого не выгонял. Надо было сидеть и слушать.

Но когда создавалась какая-то пауза, я обычно говорил:

–  У меня есть один вопрос.

–  Сидите. (Что означало – этот вопрос он будет рассматривать) [21]

Можно приводить еще много высказываний тех, кто работал с И. В. Сталиным в годы Великой Отечественной войны. Но даже из того, что написано, становится ясно, что Верховный главнокомандующий советских вооруженных сил даром свой хлеб не ел. Вникал во многие дела, которые навалились на СССР с началом фашистской агрессии. Руководя действиями Красной армии на советских фронтах, учился искусству ведения боевых действий. Учился сам и учил других, как побеждать в ходе сражений.

Все мы имеем право на свое понимание жизни, истории, прошлого, настоящего, будущего. И всем нам нужно обращать больше внимания не на то, кто этот человек, а что он конкретно говорит, делает. Нечего скрывать, что сегодня для многих людей И. В. Сталин стал персоной нон грата (лат. persona non grata – «нежелательная персона», «нежелательное лицо»)в связи с тем, что за годы его пребывания на высших постах СССР с советским человеком поступали так, как считало нужным руководство страны, где первой скрипкой, конечно, был ее вождь. Вот только небольшой перечень предъявляемых ему претензий:

♦ Сталин – величайший преступник едва ли не всех времен, принесший народам СССР горести, от которых им никогда уже до конца не оправиться.

♦ Сталин, разумеется, никакой гениальностью не отличался, он отличался невероятной жестокостью, полным отсутствием каких бы то ни было моральных запретов и глубочайшим пренебрежением к людям.

♦ Это был человек средних способностей и не очень образованный (неоконченная духовная семинария). В прошлом веке возник такой тип политических «деятелей-полузнаек». Таким был и Гитлер.

♦ Этот синдром в случае Сталина был отягощен патологической, параноидальной боязнью преследования и подозрительностью. Например, Сталин на всякий случай старался уничтожить всех, кто побывал или приехал из-за границы.

♦ Сама индустриализация вовсе не заслуга Сталина. Она – продолжение крутого экономического подъема, наступившего в стране после отмены крепостного права. Известно, что средний годовой прирост промышленного производства в России с 1890 по 1913 год составлял 17 процентов. Почему-то это никто не называет индустриализацией и не ставит в заслугу царю.

♦ Большим преступлением Сталина является варварская коллективизация, фактически – уничтожение насильственным путем крестьянства. А ведь этот класс, со всеми его достоинствами и недостатками, был становым хребтом русского народа.

♦ Уничтожение им высшего комсостава Красной армии.

♦ К началу войны в армии практически не оказалось крупных боеспособных танковых соединений.

♦ Финская кампания 1939–1940 годов показала, что боеспособность армии низка.

♦ С непонятным упрямством Сталин не верил десяткам предупреждений о нападении Гитлера. С ослиным упорством он запрещал препятствовать разведывательным полетам немецких самолетов над нашей территорией, вводить в приграничных округах режим боеготовности, проводить дополнительную мобилизацию. Объективно он вел себя в предвоенные месяцы как предатель и пособник врага.

♦ Существует общепринятое мнение, что Сталин внес большой вклад в победу над Германией. Но многие считают, что здесь то же, что и с индустриализацией: победа была одержана не благодаря, а вопреки руководству Сталина, его вредным ошибочным директивам… и т. д. и т. п. [22]

Естественно, обвинения вождя СССР не ограничиваются этими высказываниями. Но полемика с приведенными выше претензиями не является целью этой книги. Автор поставил перед собой задачу как можно глубже разобраться с тем, что же происходило в годы Великой Отечественной войны в 1942 году под Ржевом и в других ключевых местах сражений. Но и оставлять совсем без комментариев подчас просто клевету на советского руководителя как-то не с руки.

Однако многие согласятся с тем, что к началу фашистского нападения вождь СССР вовсе не был по-настоящему подготовленным к руководству военными действиями. И таковым себя не считал. В управление войсками особо не встревал. Все больше доверял своим генералам. Особенно из кавалеристов. А сам, кроме другой деятельности, постоянно занимался обеспечением армии новой техникой, вооружением, боеприпасами. Наиболее краткую прижизненную характеристику Сталину-главковерху в этом смысле дал маршал Советского Союза А. М. Василевский:

«О Сталине как о военном руководителе в годы войны необходимо написать правду. Он не был военным человеком, но он обладал гениальным умом. Он умел глубоко проникать в существо дела и подсказывать военные решения».(Выделено мной. – В. М.) [23]

Но опять же, для объективности, следует отметить, что существует и другая характеристика И. В. Сталина как полководца. Генерал-полковник Д. А. Волкогонов в своей книге «Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина» написал так: