Текст книги "100 великих подвигов России"

Автор книги: Вячеслав Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

«На пространстве нескольких квадратных саженей был совершенный ад…»: Александр Щеголев

10 апреля 1854 г.

В свое время подвигом скромного армейского прапорщика Александра Щеголева восторгалась вся Россия. Ему посвящали стихи маститые поэты, его портреты выставлялись в витринах магазинов, ему адресовали благодарственные письма венценосные особы… И действительно, даже сейчас, через полтора столетия, невозможно не восхититься храбростью и самоотверженностью этого человека, изменившего, в сущности, весь ход Крымской войны.

А между тем в биографии Щеголева не было ровно никаких намеков на героическое будущее. Александр Павлович Щеголев родился 30 июля 1832 г. в семье дворян Московской губернии, поступил в Дворянский полк – военное училище, готовившее офицеров для всех родов войск, – и по его окончании 13 августа 1852 г. был выпущен прапорщиком во 2-ю артбригаду, а 10 января 1854-го получил назначение в 14-ю артбригаду. Службу он нес в черноморском городе Николаеве, откуда вскоре перевелся в Одессу – командиром береговой батареи № 6, расположенной на Военном молу. Батарея была вооружена четырьмя 24-фунтовыми пушками. В каком состоянии были эти пушки, когда Щеголев принимал должность, красноречиво свидетельствует такой эпизод:

«Явился полковник… обошел людей, посмотрел в зарядные ящики, где хранился порох… Все это было пересчитано, принято Щеголевым, и уже Яновский хотел уходить, как Щеголев обращается к нему с вопросом:

– А где же орудия, господин полковник?

– Ах да! Разве вам не дали лопат и топоров, чтобы выкопать пушки из земли? Вот ваши орудия! – И при этом указал на палы, врытые в землю для причала приходящих судов».

Как выяснилось, откопанные орудия были отлиты еще при Петре I – в 1723 году. К ним с трудом подобрали боеприпасы – такие же древние ядра, отыскавшиеся на заброшенном складе.

Между тем началась Крымская война, в которой против России выступила мощная коалиция европейских государств – Великобритания, Франция, Турция и Сардиния. 27 марта 1854 г. жители Одессы впервые увидели противника – к рейду города приблизился британский военный пароход «Фьюриус». Береговые батареи предупредили наглеца выстрелом, на что англичане немедленно предъявили гарнизону города ультиматум: за «оскорбление парламентера» Одесса должна была немедленно выдать все британские и французские торговые суда, задержанные в связи с началом войны в порту, а также все русские корабли. Несмотря на то что Одесса была сугубо мирным коммерческим портом, а гарнизон города насчитывал всего 1100 штыков и 375 сабель, старший по чину генерал Д. Е. Остен-Сакен проигнорировал наглые требования врагов.

В ответ к берегам, на которых раскинулся 90-тысячный город, угрожающе придвинулась соединенная англо-французская эскадра. В ее составе было 10 английских («Бритэйн», «Куин», «Лондон», «Родни», «Трафальгар», «Венженс», «Беллерофон», «Альбион», «Аретуза», «Агамемнон») и 9 французских («Париж», «Юпитер», «Вальми», «Баярд», «Анри IV», «Иена», «Маренго», «Фридланд», «Шарлемань») линкоров, не считая менее крупных кораблей. Только эти 19 линкоров могли своими орудиями стереть Одессу с лица земли.

А. П. Щеголев. Гравюра XIX в.

Первые выстрелы по мирному городу, готовившемуся к Пасхе (была Страстная Суббота), сделал английский пароходо-фрегат «Тайгер». Русские береговые батареи открыли ответный огонь, но мощные орудия противника скоро вывели их из строя. Продолжала стрелять только щеголевская батарея № 6. Убедившись в этом, Д. Е. Остен-Сакен лично отправился туда, чтобы ознакомиться с положением дел и ободрить командира. «Когда я в начале полного разгара боя прискакал на эту батарею, – вспоминал генерал, – там на пространстве нескольких квадратных сажень был совершенный ад: пустотелые снаряды всех видов, перекрестно направленные на батарею, лопаясь беспрерывно спереди и сзади батареи, напоминали батальонный огонь из ружей; Щеголев распоряжался с невозмутимым спокойствием, артиллеристы, служащие бессрочноотпускные и отставные, в рубахах, работали около орудий».

«Работа» эта вскоре осложнилась тем, что вражеские корабли зашли в тыл батарее № 6. 350 британских и французских орудий методично осыпали снарядами горстку русских храбрецов, которые продолжали выполнять свой воинский долг. Три из четырех батарейных орудий вышли из строя, четвертая пушка от выстрелов раскалилась настолько, что ее приходилось постоянно поливать водой. И эта единственная пушка продолжала метко стрелять по вражеской эскадре!.. Неудивительно, что англичане с французами вообразили, что русские канониры прикованы к своему орудию цепями…

Через шесть часов беспримерной артиллерийской дуэли 6-я батарея представляла собой море огня. Горело уже все, что могло гореть, огонь подбирался к зарядным ящикам, и Щеголев принял решение оставить позицию. Он действовал в полном согласии с приказом начальства: «Сбитой батарее переходить на соседнюю». Едва артиллеристы успели отойти от пылающей позиции на 15 шагов, как громыхнул мощный взрыв, уничтоживший остатки батареи…

Хотя русские канониры с пяти утра не ели и не пили, а Щеголев буквально терял сознание от усталости и почти оглох от грохота стрельбы, отход артиллеристов совершался в полном порядке – в строю, с барабанным боем. Д. Е. Остен-Сакен, встретивший артиллеристов на одесском бульваре, обнял и расцеловал храбрецов. К концу дня 10 апреля выяснилось, что 6-я батарея нанесла вражеской эскадре немалый урон – за 6 часов были серьезно повреждены три корабля, на всех, без исключения, кораблях эскадры обнаружились пробоины, убитыми и ранеными враги потеряли 35 человек. А самое главное – на другой день неприятель покинул одесский рейд, отказавшись от высадки в город и наступления в глубь страны. Планы вражеских адмиралов были сорваны скромным прапорщиком и его артиллеристами…

Имя Щеголева мгновенно стало чрезвычайно популярным в России. Героя осыпали милостями. Николай I произвел его из прапорщиков сразу в штабс-капитаны и наградил орденом Святого Георгия IV степени «в воздаяние примерного мужества и самоотвержения, оказанных 10-го Апреля сего года, при покушении, сделанном противу города Одессы соединенными Английским и Французским флотами, где, начальствуя батареею, сражался сначала четырьмя, а потом двумя орудиями, под перекрестными выстрелами неприятельских судов, в продолжение 6-ти часов, имея против себя в последнее время более 350 орудий» (Щеголев стал 9296-м по счету Георгиевским кавалером). Причем орден Щеголев получил не простой, а тот, которым раньше был награжден наследник, великий князь Александр Николаевич – будущий император Александр II. Он прислал своего «Георгия» Щеголеву с таким письмом:

«Любезный Щеголев!

Поздравляю тебя с славным твоим подвигом и с царскою за него наградою.

Посылаю тебе высочайший приказ о производстве тебя в подпоручики, в поручики и в штабс-капитаны; грамоту со статутом на всемилостивейше пожалованный тебе орден Св. Георгия и самый орден. Прилагаю при сем же и Георгиевский крест с моей груди; прими его как подарок признательного отца почтенному сыну.

Благодарю тебя за твою мужественную, стойко уставную заслугу; благодарю тебя от всех военно-учебных заведений, в которых отныне имя твое будет произноситься с уважением, и подвиг твой будет служить примером воинской доблести.

Запечатываю еще в мой конверт два на имя твое письма, оба тебе поздравительные и оба тебе благодарственные: одно от всего Дворянского полка, другое от оставшихся еще в этом полку однолетних твоих ротных совоспитанников.

Спасибо, голубчик Щеголев; наградил тебя государь – наградит тебя и Бог.

Александр. С. -Петербург, 22 апреля 1854 года».

В полном смысле слова царскими подарками одарили вчерашнего прапорщика и другие члены семьи Романовых. Великий князь Михаил Николаевич прислал ему саблю с надписью на клинке «Храброму защитнику батареи № 6», а братья, великие князья Николай, Александр и Владимир Александровичи – эполеты штабс-капитана.

Внезапная слава не испортила Щеголева. Как вспоминает современник, видевший героя через несколько дней после совершения им подвига, «это был истинно русский человек в том роде, как описывает Толстой. Ничего общего с Георгием Победоносцем или Ричардом Львиное Сердце он не имел. Щеголев представлял оглохшего, молодого, безусого прапорщика в веснушках, с рыжими слегка опаленными волосами. Он держал себя чрезвычайно скромно, застенчиво, вовсе не рисуясь даже по получении отовсюду самых лестных поздравлений».

Дальнейшая военная карьера А. П. Щеголева сложилась вполне успешно. Он продолжил службу в артиллерии, в 1865 г. стал подполковником, в 1872-м – полковником. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. командовал батареей 2-й гренадерской артбригады и за отличие 29 октября 1878 г. был произведен в генерал-майоры. В отставку герой обороны Одессы вышел в 1889 г.

Умер Александр Щеголев в возрасте 82 лет в 1914 г. в Москве. А о его бессмертном подвиге до сих пор напоминает старинная пушка, которую каждый, кто побывал в Одессе, видел у здания городской Думы. Это трофейное орудие с того самого британского корабля «Тайгер», который сделал первый выстрел по Одессе в памятный день 10 апреля 1854-го…

На страже Камчатки. Алексей Карандашев

24 августа 1854 г.

В отличие от прапорщика Щеголева, о подвиге которого узнала вся Россия, Алексей Карандашев остался героем сугубо «местным», камчатским. Но подвиг он совершил не менее героический, чем командир 6-й береговой батареи в Одессе…

Родился Алексей Степанович Карандашев в 1810 году, в семье казака Якутского городового полка. В 18-летнем возрасте 25 апреля 1828 г. поступил на военную службу в Камчатскую казачью команду. С 1841 г. был урядником, в последний день 1853 г. получил должность пятидесятника. К этому времени Карандашев был женат второй раз и жил с женой Агафьей Ивановной в Аваче.

Во время обороны Петропавловска от соединенной англо-французской эскадры Алексей Карандашев получил назначение в расчет 3-фунтовой пушки, которая должна была служить своеобразной мобильной огневой точкой – конная упряжка должна была перемещать ее к месту высадки вражеского десанта. 24 августа 1854 г. командир пушки П. И. Юдицкий был переведен на другую должность, и Карандашев остался при орудии за старшего (расчет составлял 13 человек).

В полдень этого же дня английские фрегаты метким огнем вывели из строя две русские батареи и, подойдя к берегу, высадили десант у подножия Никольской сопки. Англичане намеревались атаковать пороховой погреб, но тут на них обрушилась единственная русская пушка – трехфунтовка Карандашева. Артиллеристы успели сделать три выстрела картечью, прежде чем британские десантники опомнились и открыли ответный огонь. К несчастью, он оказался результативным: весь русский расчет погиб на месте, была убита одна из лошадей, вторую ранили в глаз, она порвала упряжь и ускакала… А заряженную пушку взрывом отшвырнуло в ближайший ров.

В дальнейшее верится с трудом. Но факт остается фактом: 44-летний пятидесятник в одиночку (!) вытащил орудие весом 15 пудов (240 килограммов!) из рва. Уже одно это вызывает восхищение. А Карандашев не только установил спасенное орудие на позиции, он еще и зарядил его, прицелился по колонне врагов… В эту минуту английская пуля раздробила казаку руку. И все-таки он нашел в себе силы сделать выстрел. А когда рассеялся дым, Карандашев увидел, что выпущенный им снаряд лег точно в центр вражеского отряда и почти всех англичан положил на месте!.. Естественно, ни о каком десанте речь уже не шла…

За беспримерный подвиг руководитель обороны Камчатки контр-адмирал В. С. Завойко представил А. С. Карандашева к Знаку отличия Военного ордена. 5 марта 1855 г. награда была вручена герою.

К сожалению, дальнейшая судьба камчатского казака-богатыря неизвестна. Мы знаем лишь, что 29 сентября 1855 г. Алексей Карандашев был уволен в отставку по состоянию здоровья.

«Не было ни одного, который чем-либо не заявил себя…»: Василий Серов

4–6 декабря 1864 г.

Часовня в память обороны города в 1854 г. в Петропавловске-Камчатском

Известия о жизни есаула Серова скудны. Неясно даже, когда именно родился Василий Родионович. Местом его рождения был город Гурьев (ныне – Атырау в Казахстане). Окончив Неплюевский кадетский корпус, расположенный в Оренбурге, Серов был выпущен в Уральскую войсковую канцелярию в чине урядника. Первым боевым делом для молодого офицера стал Венгерский поход русской армии 1849 г. – в нем Серов участвовал в составе 7-го Уральского казачьего полка. В 1855 г. Серов получил чин сотника (соответствует поручику в пехоте и кавалерии), в 1859-м – есаула (равен капитану в пехоте и ротмистру в кавалерии). В том же году Серов в качестве командира Отдельной Уральской сотни был переведен в форт Перовский, а в декабре 1864-го еще южнее – в город Азрет, несколько месяцев как отбитый у кокандцев и переименованный в Туркестан (ныне – на территории Казахстана).

Время было неспокойное. Регент Кокандского ханства 30-летний мулла Алимкул, недовольный усилением России на рубежах своего государства, не собирался складывать оружие и, собрав армию численностью в 10 тысяч человек при 3 орудиях, скрытно двинулся на Туркестан. Сведения об этом достигли коменданта города, полковника Жемчужникова. Но в сообщении осведомителей речь шла о небольшом отряде – не более 400 штыков. Чтобы предупредить нападение на город, на вылазку Жемчужников отправил сотню есаула Серова в составе 2 обер-офицеров, 5 урядников и 98 казаков. Сотне была придана единственная пушка с 4 артиллеристами, фельдшер, фурштат (обозный) и трое киргизов – погонщики верблюдов.

Отряд кокандцев ожидалось встретить у Икана – кишлака в двадцати верстах от Туркестана. В полдень 4 декабря 1864 г. сотня Серова, выслав вперед разъезды, с предосторожностями тронулась в путь.

В 16 часов, когда уже стемнело, казаки подошли к Икану, возле которого заметили множество огней. Высланный вперед киргиз Ахмет сообщил, что это кокандцы и их «так же много, как камыша в озере». Отступать Серову и в голову не пришло – он был из числа тех офицеров суворовской закалки, которые убеждены в том, что врагов не считают, а бьют. Есаул немедленно приказал готовить из подручных средств укрепление. Казаки спешились, развьючили верблюдов и быстро соорудили из мешков с фуражом и едой завалы, за которыми залегли, выставив вперед винтовки.

Кокандцы тоже заметили маленький русский отряд. Приблизившись к нему, они с воинственными криками устремились в атаку. В ответ грянула единственная пушка русских, раздался частый ружейный огонь. Кокандцы откатились назад, оставив на поле боя убитых и раненых.

Участники Иканского боя в 1889 г. В центре – генерал-майор В. Р. Серов

До наступления ночи сотня Серова отбила еще пять атак кокандской армии. Понеся значительные потери, «халатники» (так русские звали кокандцев из-за их одежды) отступили и стали на ночь лагерем. Огонь по ним не вели – Серов приказал экономить боеприпасы и бить только наверняка.

Среди ночи кокандцы начали артобстрел казачьего стана. От вражеских снарядов погибло много казачьих коней, но урон в людях был невелик. К тому же серовская сотня, в основном, состояла из бывалых, старослужащих казаков, многие из которых провели в боях и походах по 15 лет, воевали под Севастополем, были Георгиевскими кавалерами. Духом они не падали и отвечали на канонаду кокандцев нечастым, но метким огнем.

Утром 5 декабря бой продолжился. Теперь казаки стреляли только по самым наглым кокандцам, которые приближались к русскому стану на 100 саженей, по прислуге пушек и по начальникам, которых издали отличали по расшитым халатам, чалмам и украшенным седлам. Кокандцы между тем усилили свой артобстрел, число убитых и раненых среди казаков росло. Около двух часов со стороны Туркестана послышалась было частая стрельба, и наши бойцы воспряли духом, надеясь на подмогу. Однако помощь так и не пришла. Как впоследствии узнал Серов, высланная на выручку рота поручика Сукорко не смогла пробиться сквозь плотные боевые порядки противника.

Между тем командующий вражеской армией мулла Алимкул прислал Серову такую записку: «Куда теперь уйдешь от меня? Отряд, высланный из Азрета, разбит и прогнан назад; из тысячи твоего отряда не останется ни одного. Сдайся и прими нашу веру; никого не обижу». Как видно из этой записки, Алимкул считал, что ему противостоит минимум тысяча бойцов, но никак не сто. На предложение противника Серов не ответил.

Наступила ночь с 5 на 6 декабря. Троих казаков Серов отправил в Туркестан за подмогой, а утром вышел на переговоры с противником с единственной целью, оттянуть время и дать своим бойцам передышку. Хитрость удалась – казаки получили два часа отдыха. В 7 часов утра вновь закипел отчаянный бой, в ходе которого серовская сотня потеряла уже 37 человек убитыми. Четыре попытки кокандцев перейти в рукопашную были сорваны, но силы казаков, уже двое суток сражавшихся без еды и воды, таяли. И тогда есаул Серов решил с боем прорываться к городу…

Кокандцы не поверили своим глазам, когда русские, предварительно заклепав единственную пушку и сломав не нужные уже ружья, с громовым «Ура!» бросились из-за своих завалов. Еще больше потрясло «халатников» то, что вместо тысячи обороняющихся они увидели всего несколько десятков. Образовав строй в три шеренги, казаки направились к Туркестану, удерживая кокандцев на расстоянии метким огнем.

Опомнившись, «халатники» бросились в погоню. Кокандские всадники с сарбазами (пешими стрелками) в седлах атаковали казаков с флангов и тыла, в ряды казаков врывались закованные в латы пехотинцы, нанося удары кинжалом. Вслед казакам метали копья и пики. Раненых кокандцы жестоко добивали, у мертвых отрезали головы; трупы русских были настолько изуродованы ими, что затем их не сразу могли опознать…

За три часа отступления остатки серовской сотни прошли всего 8 верст, половину пути до Туркестана. Казаки уже изнемогали, когда послышалась ружейная стрельба и в полуверсте показались русские солдаты. Кокандцы бросились бежать… Отряд есаула Серова был спасен.

8 декабря 1864 г. Серов составил рапорт коменданту Туркестана полковнику Жемчужникову: «Не нахожу слов, чтобы вполне передать все молодецкие подвиги своих лихих удальцов – товарищей и верных слуг Государя. Не было ни одного, который чем-либо не заявил себя. Эта горсть храбрых защитников, во время отступления между тысячей неприятеля, не смотря на сильный холод, вся измученная и израненная, побросала с себя последнюю одежду и шла в одних рубашках, с ружьем в руках, обливая кровью путь свой».

Иканская победа досталась отряду Серова дорогой ценой. В неравном бою погибли один офицер (сотник Павел Абрамичев), урядники Панфил Зарщиков, Давид Криков, Ерофей Филиппов и Пахом Мишалов, 50 казаков, фельдшер, фурштат и один провожатый – киргиз. Ранены были 36 казаков и все артиллеристы, некоторые имели по 5–6 ранений.

Командир отряда есаул Василий Серов за Иканский бой был награжден орденом Святого Георгия IV степени и произведен в чин войскового старшины (равен подполковнику в пехоте и кавалерии). Разжалованному из офицеров в казаки Павлу Мизинову вернули чин сотника, урядник Александр Железнов стал хорунжим, а все оставшиеся в живых казаки получили Знак отличия Военного ордена.

Память об Иканском сражении в русской армии береглась долгие годы. В 1884 г. на месте боя был воздвигнут памятник в виде колонны с крестом и чугунной доской, на которой был выбит текст «Памяти воинов, павших под Иканом в 1864 году». Тогда же император Александр III пожаловал 4-й сотне 2-го Уральского казачьего полка особые знаки отличия на головные уборы с надписью «За дело под Иканом 4, 5 и 6 декабря 1864 года». В Ташкенте появилась Иканская улица, а в Уральске – Иканская площадь и Иканский бульвар. 25-летие подвига бойцов есаула Серова было торжественно отмечено в Уральске 5 и 6 декабря 1889 г. – в городе служили панихиду по погибшим, состоялся парад, во время которого войска прошли перед участниками Иканского боя. В. Р. Серов получил подарок от императора, отставной есаул П. И. Мизинов – 300 рублей, а остальные казаки – по 50 рублей. А уральский казак Н. Савичев сочинил в честь Серова следующее стихотворение:

Хвала тебе, герой Икана, Ты славу предков воскресил, Твой славный подвиг в Туркестане Отчизну нашу удивил! С тобою храбрых сто уральцев За славу родины святой С десятком тысячей коканцев Трехдневный выдержали бой! Теперь в день битвы под Иканом Ты среди нас в семье родной… Позволь же чокнуться бокалом, Сказав: хвала тебе, герой!

Командир отличившейся под Иканом сотни Василий Родионович Серов продолжил службу в Средней Азии. После присоединения к России Ташкента он некоторое время был комендантом города. В июне 1868 г. участвовал в героической обороне Самаркандской цитадели (этому подвигу в книге посвящена следующая глава). В 1869 г. Серов стал дважды Георгиевским кавалером – он был награжден Золотым оружием с надписью «За храбрость», а на следующий год – чином полковника.

В 1883 г. В. Р. Серов стал генерал-майором, а в 1894-м – генерал-лейтенантом. Скончался иканский герой в 1901 г. и был похоронен на родине – в Гурьеве.