Текст книги "Еще один попаданец"

Автор книги: Вячеслав Сизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Серег, подожди, деньги– то за чай возьми. А то точно нагорит. – Доставая рубль из портмоне сказал я .

–Убери еще пригодятся, с такой кралей. Свои все же, сочтемся. – отворачиваясь ответил Сергей и вышел из купе.

Почти сразу за ним в купе зашла Валя. В руках у нее была коробка шоколадных конфет "Рот фронт".

– Ну вот и я, зашла в буфет. Там у них уже закрыто, но удалось купить конфет. Смотрю чай принесли.

– Да, только что. Ну что ж, все гости собрались. Стол накрыт. Прошу к столу.

Валя села на так приглянувшиеся ей кресло. Я разлил по стаканам коньяк и помня о краткости тоста предложил – "За встречу!". Что было поддержано самым активным образом.

Мы выпили закусили, поговорили, опять выпили. Коньяк действительно был хорош. Не знаю кому как , но мне армянский коньяк всегда нравился – а этот просто был великолепен своим вкусом, запахом, крепостью. Разговор опять пошел о литературе, музыке. Валя взяв в свои руки гитару и спела несколько романсов. Исполнено было с высочайшим чувством и умением... Голос Вали просто обволакивал и вел за собой... Мне оставалось только следовать за ним и восхищаться и наслаждаться ее пением...

Вечер явно удался. Не хотелось ни о чем думать, а только наслаждаться жизнью... Разговором с приятной и умной женщиной...

В очередной раз разлив по стаканам коньяк, поставил бутылку в центр стола. Провозгласил тост – " За прекрасную и обворожительную даму, сидящую напротив!". Тост благосклонно был принят и соответствующим образом реализован.

– Петя! Теперь ваша очередь, развлекать даму. – Сказала Валя, подавая мне гитару.

– Моя так моя, – не стал отрицать я – Вам, хочется песен – их есть много у меня. Что же вам спеть? А вот : Вкус кофе, кухня, сети разговора

Остывший день рассыпался строкой,

Полночный лик рифмованного вздора

Устало тает под судьбы рукой.

Вкус кофе, отражение рассудка

В беседы подмороженном окне,

Где жизнь почти разгаданная шутка

И суть случайной истины в вине.

Вкус кофе, опоздание мгновений

Часов неторопливые шаги,

Мы высыпали ворох откровений

Отдав друг другу старые долги.

Вкус кофе пополам с надеждой робкой

На то что жизнь не худшая из бед,

Молчание мечты сложило стопкой

И превратило в стихотворный бред.

Вкус кофе, кухня, сети разговора

Остывший день зарубка на душе,

Полночный лик рифмованного вздора

Случайной встречи вечное клише.

Затем была «Очарована, околдована» – Николая Заболотного. Я расслабился, увлекся... Были песни «Машины времени» и «Воскресенья», Олега Митяева и Трофима... Периодически прерывавшиеся на чоканье с Валей стаканами с коньяком... Короче оторвался по полной. Правда старался выбирать и петь песни, явно не вызывавшие отторжения у моего прекрасного слушателя – т.е. лирику. Закончил я свой импровизированный концерт песней Джо Дассена «Здравствуй» : Salut, c'est encore moi.

Salut, comment tu vas?

Le temps m'a paru très long.

Loin de la maison j'ai pensé à toi.

J'ai un peu trop navigué

Et je me sens fatigué.

Fais-moi un bon café,

J'ai une histoire à te raconter.

Il etait une fois quelqu'un,

Quelqu'un que tu connais bien,

Il est parti très loin,

Il s'est perdu, il est revenu.

Salut, c'est encore moi.

Salut, comment tu vas?

Le temps m'a paru très long.

Loin de la maison j'ai pensé à toi.....

– Петя! Вы снова меня приятно удивили! Вы хорошо знаете французский?! Мне очень понравилась эта песня. А есть ее русский перевод?

– Конечно. – и я спел ее на русском:

Здравствуй, это снова я!

Здравствуй, как дела?

Мне казалось, что время длилось очень долго

Но вдали от дома я думал о тебе.

Я долго странствовал

И я устал.

Сделай мне крепкий кофе,

Я расскажу тебе одну историю

О том, кого ты хорошо знаешь.

Однажды он уехал очень далеко

Он всё потерял и снова вернулся.

Здравствуй, это – снова я!

Здравствуй, как дела?

Мне казалось, что время длилось очень долго

Но вдали от дома я думал о тебе.

Знаешь, я очень изменился.

У меня было много мечтаний

О тебе, обо мне, о нас,

Глупые мечты, но и я был глуп.

И ты ничего мне не скажешь!

И мне больше нечего вспомнить.

Но, может быть, не всё так плохо,

Но я больше ничего тебе не скажу.

Здравствуй, это – снова я!

Здравствуй, как дела?

Мне казалось, что время длилось очень долго

Но вдали от дома я думал о тебе.

– Петя! Сколько же в Вас скрытых талантов. И даже не ссылайтесь на то, что это не ваши стихи и музыка. Не поверю. И стихи и музыка просто созданы друг для друга. И они прекрасны. Мне надо все это срочно записать.

Встав с кресла, Валя, снова направилась к своему костюму. Я поставил гитару между стеной и креслом. В это время поезд резко дернулся, не удержавшись на ногах, Валя стала падать в мою сторону... Но я успел ее подхватить и удержаться на ногах... Валя была в моих объятиях... Наши губы случайно встретились...

...Очнулись мы раздетыми, на моем диване. Вещи были разбросаны по купе...

– Это просто какое – то наваждение! Мы сошли с ума! О чем подумают люди, ведь через стенку все слышно было... Вот ведь никогда бы не подумала, что такое со мной может произойти. Да еще здесь...

– Конечно сошли. А о чем подумают? Если глупые – просто позавидуют , если умные то займутся тем же что и мы. – ответил я, нежно целуя женское плечо.

– Прекрати, дай немного спокойно полежать. Вообще все это не правильно!!! Я ведь на много старше тебя!!! Замужняя женщина в руках постороннего мужчины – точнее парня. Страшно подумать, если кто узнает!

– Ну и что такого, нормальные отношения, двух совершенно нормальных взрослых людей! Мы просто выполнили предназначение природы. Да, стали в какой – то момент животными. Отдались своим тайным желаниям и стремлениям. И возраст тут роли не играет ...

– Что – то не похоже на нормальность – ты не находишь? Одни какие – то животные инстинкты и влечения. Хотя в некоторых вещах ты очень просвещен для своего возраста, чем надо.

– Нет абсолютно все прекрасно. Мне очень понравилось. И если ты мне поможешь налить в чашу этот прекрасный – золотой напиток – коньяк. Я буду просто счастлив. Тем более инстинкты еще не уснули и они о себе напоминают.

– Не спеши. Подожди немного, ты мне мешаешь. А то, пролью коньяк вместо стакана, на тебя. Где еще потом найдешь в это время?

– Ну думается в ресторане – коньяк должен быть. Да и у меня осталась еще бутылка. – беря из рук Вали стакан на треть налитый коньяком. – А себе? Я что они буду пить? Вот это точно не правильно. Наливай и себе ...

– Мне, кажется хватит. Утром – ехать в Главк, а голова после сегодняшнего – будет тяжелая. Как работать буду?

– Коньяк хороший, голова особо болеть не будет. Утром выпьешь горячего чайку, с бутербродом. И можешь ехать хоть в Кремль – на прием.

–Ну, если только совсем чуть – чуть. Пару капель, – наливая в свой стакан янтарную жидкость – ответила Валя.– За что пьем?

– За успех нашего безнадежного дела!

– А почему безнадежного? И что будет потом с нами ? – лежа на моей руке, спросила Валя.

– Не думай не о чем. Все отлично. Радуйтесь жизни... Смейтесь от счастья... Улыбок не прячьте... назло всем несчастьям... Живите, любите, безумно и страстно... Грустить не спешите... ведь жизнь так прекрасна!!! – продекламировал я.

–Ну а если серьезно?

– Жизнь! – ответил я – Разве может что– то быть еще? Послушай , по моему прекрасно подходит цитата из Омара Хайяма :

Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,

Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,

Ни былой, ни грядущей минуте не верь,

Верь минуте текущей – будь счастлив теперь!

–Я думаю, что не стоит зацыкливаться на произошедшем. Ну случилось и случилось. Это просто жизнь. Если захочешь – будем встречаться. Тем более что живем в одном городе. Я живу недалеко от вокзала...

– Возможно... Спой еще что – нибудь...

– Ну раз ты просишь. Пожалуйста. – Вставая с дивана и беря гитару в руки, сказал я.

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,

Если то, что случилось, нельзя изменить.

Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,

С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось.

Иль о том, что случиться не может уже.

Лишь бы озеро вашей души не мутилось,

Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья,

Если даже за всё вам – усмешка в ответ.

Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...

Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте –

Поздно начали вы или рано ушли.

Кто-то пусть гениально играет на флейте,

Но ведь песни берет он из Вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте –

Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.

Пусть другой гениально играет на флейте,

Но еще гениальнее слушали вы.

– Да точно, ты прав. Вообще это я тебя должна успокаивать. А не оборот. Но похоже тебе это не в первой? Я не права?

– Да как сказать...

– Запустить бы в тебя чем тяжелым за это... Да нечем... Порой мне кажется, что ты значительно старше чем есть. Во всяком случаи я раньше не встречала таких как ты...

– Я такой же как все. Может быть немного стукнут по голове не более. – показывая на свою перебинтованную голову ответил я.

– Не уходи от ответа! Кстати где обещанная тетрадь?

– В чемодане. Где же еще...

– Тогда я пошла умоюсь и приведу себя в порядок, а ты доставай ее.

Встав с дивана и взяв с собой полотенце, Валя, ушла к рукомойнику. А мне ничего не оставалось – как достать из чемодана тетрадь со стихами. Заодно достать гигиенические принадлежности. Вернувшись Валя, бросив полотенце на свою полку, не одеваясь села в кресло и стала читать.

– Подчерк у тебя – как курица лапой.

– Какой есть. Коньячку будешь?

– Давай. Только чуть – чуть. И иди мойся...

Плеснув коньяк в стакан, протянул его Вале. Не отрываясь от чтения, Валя, отпила глоточек и поставила стакан на столик, закусив конфетой. Я же отправился к рукомойнику. Хорошо когда у тебя в купе есть вода и не надо идти куда – то через весь вагон. Жаль что в моем времени этого комфорта уже нет. Приведя себя в порядок я вернулся в купе. Валя продолжала сидеть в кресле и смотрела в окно. Тетрадь лежала перед ней. Увидев меня, она повернула голову и спросила – "Ты уже печатался где – то? Куда– нибудь отправлял?"

– Нет. Не успел. Да и вроде бы особо отправлять нечего ...

– Мне очень понравилось. Все это надо обязательно напечатать. И если хочешь, я тебе могу в этом помочь. У меня есть знакомые в Москве, связанные с издательством. Если им это показать, мне думается им понравится. Но тебе надо задержаться в Москве минимум на пару дней. Сможешь? Кстати тут на тетради написано Седов В. Кто это? И точно это твои стихи?

– Спасибо за оценку. Да это мои стихи, я просто не стал тебе сразу говорить. Седов В. – мой псевдоним, это моя вторая фамилия... Задержаться, вряд ли смогу, мне обязательно надо в Минск. Если хочешь попробуй. Буду тебе очень благодарен. Если получится, пусть они выйдут под фамилией – Седов.

– Зачем тебе это нужно?

– Просто считай моей прихотью. И не более того...

– Ну как хочешь. Седов так Седов... А еще у тебя что есть? Выпьешь?

– Конечно. Я еще не все записал. Будет время запишу.

– Тогда давай выпьем за тебя и твое творчество.

Ну и что я мог ей ответить , только чокнуться и выпить.

– Мне показалось, что вся тетрадь написана одним днем... И сравнительно недавно... Подчерк и чернила выдают... Ручка или химический карандаш, что использовались для написания тоже одни и те же.

Что – то стало немного не по себе. Валя – или не та за кого она выдает, или... у нее очень развиты дедуктивные способности. Я уже пожалел, что дал ей читать тетрадь. Похоже моя гордыня и стремление прославиться меня и подвело...

– Увы все, что ты читала, мое.

– Ты не обижайся, пожалуйста. Я тебя кое о чем попрошу. Мы сейчас все равно не спешим, да и спать рано. А у тебя в тетради есть еще чистые листы. Напиши что – нибудь, чтобы я была уверена...

Попал... Но деваться некуда, отступать уже поздно... Взяв со стола тетрадь и Валину самописку. Глядя в проплывающий ночной пейзаж, освещаемый светом из окон поезда, задумался, а что же собственно написать. В голове всплывали песни, стихи. Но я точно не помнил когда и кем они написаны , известны или нет в этом времени. А нужно было вспомнить то что точно не имеется сейчас... И тут мне пришел в голову текст песни, что исполнял М. Боярский в фильме "Гардемарины, вперед!" – "Ланфрен-ланфра". Ее написали Виктор Лебедев и Юрий Ряшенцев в 1987, явно не известные в этом времени. И я стал быстро писать в тетради:

В мой старый сад,

ланфрен-ланфра,

Лети, моя голубка!

Там сны висят,

ланфрен-ланфра,

На всех ветвях,голубка!

Ланфрен-ланфра,

лан-тати-та,

Там свеж ручей, трава густа,

Постель из ландышей пуста...

Лети в мой сад, голубка!

Мы лёгкий сон,

ланфрен-ланфра,

Сорвём с тяжёлой ветки.

Как сладок он,

ланфрен-ланфра,

Такие сны так редки!

Ланфрен-ланфра,

лан-тати-та,

Но слаще сна твои уста!

И роза падает с куста

Тебе на грудь, голубка!

В моём саду,

ланфрен-ланфра,

Три соловья и ворон.

Они беду,

ланфрен-ланфра,

Любви пророчат хором...

Ланфрен-ланфра,

лан-тати-та,

Свети, прощальная звезда!

Любовь последняя чиста.

Лети в мой сад, голубка!

А затем еще накидал любимую "песенку о шпаге" (Юрия Энтина и Евгения Крылатова). Оставалось еще несколько чистых страниц и вспомнив "Лирическую" В. Высоцкого, записал и ее:

Здесь лапы у елей дрожат на весу,

Здесь птицы щебечут тревожно.

Живёшь в заколдованном диком лесу,

Откуда уйти невозможно.

Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,

Пусть дождём опадают сирени,

Все равно я отсюда тебя заберу

Во дворец, где играют свирели.

Твой мир колдунами на тысячи лет

Укрыт от меня и от света.

И думаешь ты, что прекраснее нет,

Чем лес заколдованный этот.

Пусть на листьях не будет росы поутру,

Пусть луна с небом пасмурным в ссоре,

Все равно я отсюда тебя заберу

В светлый терем с балконом на море.

В какой день недели, в котором часу

Ты выйдешь ко мне осторожно

Когда я тебя на руках унесу

Туда, где найти невозможно

Украду, если кража тебе по душе,

Зря ли я столько сил разбазарил.

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,

Если терем с дворцом кто-то занял.

Допив коньяк в стакане, я отдал тетрадь Вале...– «...Вот и все... Надеюсь теперь поверишь и все сомнения отпадут...?». Взяв тетрадь, она стала читать написанное. Через несколько минут с удивленно посмотрела на меня. Эмоции играли на ее милом лице...

– Если бы я, сейчас не была свидетелем, не поверила бы своим глазам!!!! Просто гениально!!! Какие могут быть сомнения – все написано твоей рукой. Почерк один в один. Всего несколько минут и такие стихи!!! А еще можешь?

– По настроению. Это ты на меня так повлияла.

– Прости я не хотела тебя обидеть. Просто не верилось что люди так могут...

– Да какие тут могут быть обиды. Все в полном порядке. Иди ко мне, как там у Есенина ...

Ну, целуй меня, целуй,

Хоть до крови, хоть до боли.

Не в ладу с холодной волей

Кипяток сердечных струй.

Опрокинутая кружка

Средь веселых не для нас.

Понимай, моя подружка,

На земле живут лишь раз!

Оглядись спокойным взором,

Посмотри: во мгле сырой

Месяц, словно желтый ворон,

Кружит, вьется над землей.

Ну, целуй же! Так хочу я.

Песню тлен пропел и мне.

Видно, смерть мою почуял

Тот, кто вьется в вышине.

Увядающая сила!

Умирать так умирать!

До кончины губы милой

Я хотел бы целовать.

Чтоб все время в синих дремах,

Не стыдясь и не тая,

В нежном шелесте черемух

Раздавалось: «Я твоя».

И чтоб свет над полной кружкой

Легкой пеной не погас –

Пей и пой, моя подружка:

На земле живут лишь раз!

Валя грациозно встала с кресла, потянувшись выключила свет и наши тела сплелись...

А поезд стуча колесами на стыках рельс, уносил нас в темноту ночи, все дальше от родного города...

Из воспоминаний гр. Поповой (Дубоделовой) Н.И.

В Тамбов наша семья переехала в 1939 г.. Валера – муж, служил политруком в пехотном училище. Я работала на железной дороге кладовщиком. Жили хорошо – весело, дружно, никогда не ругались. У нас была 2-х комнатная квартира в домах ком. состава – что рядом с училищем. С соседями дружили. Ходили к друг другу в гости, отмечали совместно праздники. Когда надо было детей им оставляли. Знали что они будут накормлены, за ними будет присмотр. Делились всем. У нас была в части своя мед. санчасть, магазины, детский сад, школа. Комсостав училища семьями постоянно выезжал на рыбалку, в лес по грибы... Если бы не война...

С началом войны многое изменилось. Стало труднее, работы прибавилось, продуктов стало меньше. С западных областей, а потом и из Москвы прибыло море эвакуированных – тут и заводы, и школы, и военные училища. Да и просто люди от войны бежали. А кормить, размещать то их некуда. Квартирный фонд маленький. До войны жилые дома особо не строили, обходились тем что было. Вот и стали всех «уплотнять». На базу нашего училища пришло Бердичевское военно – пехотное училище. А это семьи командиров, персонала. По 2-3 семьи в квартире жили. Нам еще повезло.

Перед самой войной, за неделю, ко мне сестра Татьяна, с Минска, приехала к дочке. Она зимой 40– 41г.г. у нас с дочкой уже жила, а по приезду мы ее прописали у себя. Поэтому нас и не стали уплотнять – 3 разновозрастных детей да 3 взрослых. Куда уж еще плотнее. Хорошо, что до Тамбова фронт не дошел. Но бомбили часто. Особенно Котовский пороховой, ну и нам доставалось, частей – то вокруг стояло много.

В конце июля 1941г. муж ушел на фронт. Был в составе Резервного фронта. Сначала писал, а потом ни строчки. Тогда как раз шло Смоленское сражение. Я все ждала, через знакомых пыталась разузнать что с Валерой, где он. Но ничего так и узнать не удалось. А в сентябре сообщили, что он пропал без вести, при прорыве из окружения.

Трудно было. Детей кормить, одевать надо. Перед уходом Валера оставил мне свой денежный аттестат, по которым мы получали деньги в райвоенкомате. Да мало этого было. Работала я одна. Татьяна с детьми сидела. К ней еще соседи своих приводили. На работу ее не брали – как « жену врага народа». А когда на фронте совсем плохо стало – мужиков, что на жд. дороге работали, на войну призвали. А работу делать кому то надо. Вот и стали женщин на замену брать...Тогда и удалось ее тоже на железную дорогу пристроить – сначала разнорабочей, а потом на склад к себе помощником.

До войны, на этом месте, парень у меня работал – Петя Гречишкин. Хороший такой – красивый, сильный, умный, самостоятельный, учился в техникуме, готовился к нам в училище поступать. Татьяна, когда к нам зимой в первый раз приехала, встречалась с ним. Пожениться они собирались. Летом 1941 г. он за ней поехал в Минск и где– то пропал без вести ... Милиция долго его искала. В декабре 1941 г. участковый Долгов И.А. сказал, что в Москве нашлись документы Гречишкина, у какого – то бандита. А самого так найти и не смогли.

Из воспоминаний фронтовика Александра Ивановича Попова, старшего лейтенанта – танкиста, кавалера орденов « Красного знамени» и «Славы 3 степени», 10 медалей , записанных 30 апреля 1965 г. на встрече с учащимися Тамбовского железнодорожного техникума.

До войны я учился в этих стенах. Учился хорошо. Знаний давали много и все их надо было выучить... В группе нас тогда было около 30 человек. В живых после войны осталось 5. На войну ушел в 1942 г. Воевал на Воронежском, Южном, Сталинградском, потом на 1-м Украинском фронтах. Участвовал в боях за Воронеж, Харьков , Сталинград , брал Киев , потом в Румынии , Австрии. Был неоднократно ранен. Так получилось, что под Сталинградом получил ранее , горел в танке. Для лечения меня направили в Тамбовский эвакогоспиталь Љ 1913 ( он тогда располагался в здании школы Љ 6, том что на Советской недалеко от площади Ленина). Лечили хорошо . Мед персонал для нас все делал, а еще к нам приходили учащиеся, рабочие, студенты давали концерты художественной самодеятельности..

... Там же в госпитале я встретил свою жену Ирину Николаевну. Мы с ней были давно знакомы – еще до войны. У них на квартире дружок мой – Гречишкин Петр стоял. Ирина Николаевна тогда в мед. училище училась, а мы учились в жд. техникуме. Ну и заодно подрабатывали с Петром и друзьями нашими Николаем Шмелевым и Иваном Петровым на жд. станции без отрыва от учебы. Тогда у Петра часто с ней виделись. Недели за две до начала войны как раз у него в последний раз и встретились... Он, потом на войне пропал без вести, перед самой войной поехал за невестой в Белоруссию, да и пропал... А тут в госпитале , она меня выхаживала. Ну за то время что я лежал ну нас все и сладилось, по выписке из госпиталя мы расписались. А что самое интересное – что жили потом в комнате, что Петр снимал. Долго после войны его вещи на чердаке хранились. Все надеялись – вернется. Искали его, да так и не нашли. Хороший парень был... Общительный, рассудительный, справедливый, в себе уверенный, учился хорошо , по всем предметам успевал. Если бы не война, уверен он большим начальником был... Сына – первенца Петром , в честь него назвали...

... Вот вы спрашиваете как жили? До войны нормально жили – все необходимое было. И поесть и попить. Одевались просто, особых излишек не было. У меня зарплата + стипендия – на круг так выходило рублей 600, по тем временам очень хорошая сумма. Я тогда много чего себе смог прикупить, да и друзья мои тот же. Потом после войны все это и донашивал. Почти ничего долго не покупали, откуда у молодой семьи деньги то на излишества...

... Друзья то мои ученические ... Ну а Петьке Гречишкине я вам уже рассказывал. Единственное что хочу дополнить – чувствовал он что – то. В последний день, когда прощались, он мне говорил, что скоро будет война и что страшно будет, многие погибнут. Не поверил я ему тогда, а он прав оказался. ... Шмелев Иван – тот служил в пехоте, его осенью 41 призвали. Воевал на Калининском, пропал без вести летом 42, Коля Петров – попал в наше Тамбовское артучилище, командовал гаубичной батарей, был капитаном , погиб в 1944 г. у озера Балатон. Мы с ним тогда недалеко друг от друга стояли, да вот встретиться не получилось...

Из воспоминаний Поповой (Королевой) Ирины Николаевны , капитана медицинской службы , кавалера 6 медалей , записанных 5 мая 1970 г. для радио на встрече с учащимися Тамбовского медицинского училища.

Великая Отечественная война для меня началась 22 июня 1941г. с выступления по радио тов. Молотова. Я тогда тут училась на курсах фельдшеров. У нас каникулы должны были начаться. А тут такое... Сразу после окончания фельдшерской школы ушли на фронт Вера Коваленко, Лида Попова, Валя Пироженко, Маша Иванова и другие. Когда 4 июля 1941 года начала действовать первая очередь эвакогоспиталей. То нас всех учащихся распределили по госпиталям. Я попала в госпиталь, что располагался в здании Тамбовского педагогического института ( то что на Советской). Там потом в 1942г. сделали госпиталь для партизан. А до этого мы принимали военнослужащих. Руководили работой эвакогоспиталя майор медицинской службы М.И. Буковский – заслуженный врач РСФСР. 40 лет работал в Тамбове организатором здравоохранения. Полковник медицинской службы А.Е. Мещеряков – один из первых организаторов здравоохранения на Тамбовщине. Майор медицинской службы С.А. Котовщиков – заслуженный врач РСФСР , начальник медицинской части эвакогоспиталя в Тамбове ,после войны он организовал и заведовал хирургическим отделением 2-ой Городской больницы. Заслуженный врач РСФСР Т.М. Гроздов -, заведующий хирургическими отделениями эвакогоспиталей, затем – главный хирург эвакогоспиталей НКО по Тамбовской области. Подполковник медицинской службы Т.Н. Бурихин – начальник эвакогоспиталя , развернутого в первые месяцы Великой Отечественной войны для раненых партизан. Ритм работы был очень напряженным. Ежедневно приходилось принимать по несколько санитарных поездов с ранеными, делать все возможное, а порой и невозможное для облегчения страданий раненых и отправлять их в тыл.

Госпитали были укомплектованы квалифицированными кадрами врачей и медицинских сестер. Это обеспечило возвращению в строй до 92% поступивших в них раненых. Для более полного удовлетворения потребности в среднем медицинском персонале были открыты краткосрочные курсы медицинских сестер. Это потребовало широкой подготовки и переподготовки медицинского персонала. На курсах, организованных РОККом, готовились медицинские сестры и санитарные дружинницы. Помимо женщин, окончивших эти курсы, в госпиталях работали без всякой платы тысячи домашних хозяек, студенток. Они заботливо ухаживали за ранеными, помогали командованию и администрации госпиталей решать хозяйственные вопросы. В сентябре 1941 года открылись помещения для приема раненых бойцов и офицеров на 2 тыс. коек, а в октябре – на 5 тыс. коек. Меня как имеющею мед. среднее образование в конце сентября отправили в с. Лысые Горы в вновь созданный госпиталь где лечили в основном терапевтических больных, там же был организован прием гражданского населения. В начале октябре я сильно заболела и почти месяц не работала, находилась на излечении. Но уже в ноябре вернулась на службу. Над госпиталями брали шефство промышленные предприятия, учреждения, колхозы и совхозы. Партийные и советские органы, поддерживали такую форму заботы о раненых, повышали ее эффективность. Они закрепляли за госпиталями предприятия и организации с таким расчетом, что бы их коллективы могли выполнять в них все необходимые работы по ремонту и оборудованию.

Большую помощь оказывали госпиталям коллективы заводов «Ревтруд», вагоноремонтного, многих других предприятий, организаций и учреждений. Это позволило к концу 1941 года развернуть в нашей области 45 лечебных учреждений, разместить в них на 3 с лишним тысячи коек больше , чем предусматривалось заданием. А в 1942 году на территории нашей области действовало восемьдесят два госпиталя. Всего же в годы Великой Отечественной войны на Тамбовщине функционировало сто двенадцать воинских лечебниц.

В 1942 году была проведена одна из проверок их работы, которая показала, что лечебная деятельность в госпиталях поставлена хорошо. Зимой 1942г. нам пришлось очень тяжело. Везли много больных и раненых, среди них были и пленные немцы. Мы им тоже оказывали мед помощь. Меня снова вернули в Тамбов.

Местные партийные органы с первых дней войны четко организовали подготовку для них кадров среднего медицинского персонала на курсах «Красного Креста» . Сотни сотрудниц из числа комсомольцев посменно дежурили в палатах, на пунктах разгрузки санитарных поездов и распределения раненых.

Настоящими помощниками врачей в ту пору являлись учителя, артисты, работники городских учреждений, студенты, школьники. На их плечах лежала организация культурно – массовой работы в госпиталях. Для раненых давались концерты, демонстрировались фильмы, оборудовались библиотеки. Культурно-массовую деятельность в госпиталях на ряду с работниками музыкального училища, театров– драматического и кукольного, проводили так же и участники самодеятельности, заводских клубов. Особой заботой окружались тяжелораненые и сильно ослабленные бойцы, для них женщины – общественницы приносили фрукты, молоко, пекли пирожки. В госпитале Љ 1913 к примеру часто наведывалась М. А. Козырькова. Она обходила палаты, беседовала с бойцами, вручала им подарки, интересовалась их нуждами, принимала соответствующие меры для их удовлетворения.

Большое распространение получило донорство. Тысячи советских патриотов отдавали свою кровь для спасения жизни раненых. Многие доноры отдавали свою кровь безвозмездно, другие вносили значительную часть причитающихся им средств в фонд обороны . Только в 1942 году на фронт и в местные госпитали было отправлено 7,7 тонны крови. Ее сдавали десятки тысяч тамбовчан. Наиболее активными донорами в годы Великой Отечественной войны были Екатерина Гончарова – 22 литра, Антонина Кулиш – 8 литров и многие другие. Тамбовская область уже с первых дней войны становится одной из крупнейших госпитальных баз в СССР. В городах и селах области было развернуто 108 госпиталей. Возврат в строй раненых был около 80%. Этот итог , которым законно могут гордиться тамбовские медики, был достигнут ценой огромных усилий врачей, медицинских сестер и нянь.

Тамбов часто посещал народный комиссар здравоохранения СССР Г.А. Митерев, заместители наркома здравоохранения РСФСР А.И. Жичин и Г.М. Белецский, начальник управлений эвакогоспиталей наркомздрава Российской Федерации М.С. Резников. Здесь бывали так же главный хирург управления эвакогоспиталей профессор Н.Н. Приоров, главный хирург Советской Армии М.М. Бурденко, профессора И.Г. Руфанов , С.С. Юдин и другие.

Раненым и больным воинам оказывалась самая квалифицированная медицинская помощь. В Тамбов было направленно пять бригад во главе с опытнейшими специалистами. Группа в которую входил профессор хирург В.Ф. Войно – Ясенецкий, многое сделала по специализации медицинских работников области. Только за два года переподготовку прошли 266 врачей. В том числе и я . В 1942 г. у нас в госпитале я встретила свою любовь Попова Александра Ивановича, нашего земляка проходившего лечение после ранения и ожога . С которым вместе прожили 28 лет.

В 1943 года на Тамбовщине был сформирован армейский госпиталь Љ 5289 ,который предназначался для лечения легко раненых и больных воинов. Меня направили туда. Входя в состав отдела Краснознаменной 38-ой армии и передвигаясь вслед за ней он находился в такой близости от линии фронта, что подвергался усиленному артиллерийскому обстрелу, жестоким бомбежкам с воздуха. Но и в таких условиях госпиталь не прекращал работу.

...Помню в середине января 1943 года эвакогоспиталь направился к линии фронта. С неделю добирались до Воронежа. Госпиталь разместили на станции Сотово в здании школы. А ночью – бомбёжка. Медработники сами, как могли, отремонтировали здание; расчистили от завалов подъезды, утеплили окна и двери. Едва успели разместиться, как начали прибывать раненые. Иные сами приходили, других отыскивали в подвалах. Обессиленные от кровопотерь, обмороженные и обожженные с воспаленными ранами. Не мало пришлось приложить сил нашим землячкам Марфе Павловне Белобородовой, Клавдии Ивановне Подъяпольской, К.М. Лушниковой. Раненых отправляли в стационарные тыловые госпитали по профилю, у себя оставляли только самых тяжелых. Со мной вместе работала моя подруга Клавдия Шиловская. Она стояла у операционного стола, ассистировала хирургу. ..

...Обслуживающий персонал этого госпиталя в основном состоял из тамбовских медиков. Многие из них пошли на фронт добровольно, получив перед этим соответствующую профессию на специальных курсах. В неимоверно трудных порой совсем неприспособленных для операций и лечения условиях приходилось возвращать в строй попавших в беду людей. Жертвуя сном и отдыхом, испытывая острый недостаток в перевязочных средствах и медикаментах, врачи, фельдшеры, сестры всегда выходили из положения и выполняли свой долг. Аккуратно следуя в работе предписаниям врачей, медсестры, которые из обслуживающего персонала были ближе всех к раненым и больным, всячески старались облегчить их боль и страдания не только лекарством, но и ласковым словом, душевным обращением. Воины отвечали им взаимностью и ласково называли их сестричками. Первых пациентов госпиталь принял в период битвы на Курской дуге, а последних на территории Чехословакии. Эффективность работы, в которую немалый вклад внесли тамбовчане этого походного медицинского учреждения была очень высока. Практически все, попадавшие сюда бойцы и офицеры вскоре снова уходили на передовую храня в памяти добрые воспоминания о людях которые поставили их на ноги вернули им здоровье...