Текст книги "Мажор. Дилогия. (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

  Вот только подумаю, что Рогожин нормальный человек, как тут же – на тебе, в нем опять просыпаются садистские наклонности. Это надо додуматься!? Придумал: плавать через речку – туда и обратно. Я, конечно, люблю это дело, если кто забыл то: я кандидат в мастера спорта по плаванью. Но, не в ноябре месяце же! Вода ледяная! Сволочь, одним словом! Хотя нет! Только садист...

  Стоим на берегу, не слишком широкой реки, переплыть раз плюнуть, в смысле в нормальных условиях. А в такой майдан? Представляете, я замерз только при виде спокойно раздевающегося капитана, а тот, не торопливо сложил одежду на бревнышко, которое мы только что притаранили. Ну как бревнышко? Охрененых размеров бревно, вот что это было! Хотя капитан сказал: "Берем, вот это маленькое бревнышко!" Не спорить же с ним, все лучше, чем бетонную плиту таскать, в любом случае удобней...

  Сложил вещички и полез в воду, у меня аж мурашки по телу побежали, и передернуло всего! А этот, как ни в чем не бывало, правда, громко матерясь, нырнул и айда саженками речку мерять! Два раза туда обратно махнул, вылез, неторопливо обтерся большим полотенцем и так же спокойно, не спеша оделся.

  – Ну что, пернатые, убедились, что у командира с головой порядок? Вижу, что нет! Но плавать все равно будете. Итак, заходим в воду парами, туда и обратно, и сразу в спарринг – греться. Все понятно? Первые: Мажор и Пепел!

  – Руслан, погодь! Ну, нельзя же так! Простынут ведь! – попытался вмешаться Степаныч.

  – Вылечишь!

  – А если нет? А если в больничку слягут? Что тогда?

  – Не должны!

  – А если?

  Какой все-таки хороший мужик, наш старший прапор! Заботится о нас! Не то, что этот садюга мерзкий!

  – Не должны!

  – Все нет, но ведь и одного много!

  – Есть предложения?

  Вот тут мы всем коллективом затаили дыхание. С надеждой устремив взгляды на этого прекрасного человека, заступившегося за нас бедных!

  – Да. Давай я им чайку дам. Будет медленнее, за то наверняка и никто не заболеет!

  – Хм... Тогда скорей всего придется, лишних пять-шесть раз сплавать. Хм... Зато наверняка терморегуляцию наладим! Да и лишним не будет. В снегу как в пуховой перине спать смогут! Только, что ж ты старая перечница сразу не сказал, что у тебя нужные травы есть?

  "Не понял? Это что же? Нам теперь плюс к задуманному еще и лишние пяток раз плавать? Во Степаныч удружил!"

  – А ты спрашивал? Ты бы хоть предупредил, что купаться будете, а если бы я по делам куда ушел? Так бы и простудил мальчишек!

  – Да не должны они простыть! Зря, что ли столько с ними возимся!

  – А если...

  – А ну свалил, чай делать! Если, если! Если бы у бабки был... Ну, дальше ты знаешь, – и с доброй отеческой улыбкой, скомандовал: – Ну что встали? Плаванье пока отменяется, до завтра. А сейчас берем нашу лавочку, – взмах в сторону бревна, – и к столовке. Бегом марш! И песню, песню запевай!

  И мы грянули, еще одну Санину песенку:

  Десантник парень боевой,

  Десантник Родины защита.

  Заколем мы врага штыком,

  Коль грязью дуло все забито.

  – Эх, Степаныч, каких бравых вояк рОстим! – расчувствовался капитан.

  – Ага. А ты их простудить собрался...

  – Степаныч!

  – Ушел, уже ушел...

  Десантник парень боевой,

  Десантник Родины защита.

  Пинаем в морду сапогом,

  Приклад ведь пуля расщепила.

  Десантник парень боевой,

  Десантник Родины защита.

  Ломаем челюсть кулаком,

  Зачем нам перегаром в морду дышит?

  Десантник парень боевой,

  Десантник Родины защита...

  Вот так распевая во все горло, эту незатейливую песенку, и пыхтя от усердия, тащим нашу "лавочку". Кстати, раньше она была меньше... Мы старое бревно "случайно" уронили с обрыва в реку. Спасибо "умному" совету Балагура. Нам бы насторожиться, когда Рогожин не стал нас ругать, и, плюнув на все, достать его из воды! Но нет, все с улыбкой наблюдали, как течение уносит наше маленькое, легонькое бревнышко. Потом вместо него появился этот монстр. Пятнадцать километров его перли до казармы! Ближе естественно не нашлось!

  Фух... Прибыли! Теперь можно и подзаправиться. Столовка встретила нас непривычной тишиной! Ведь мы сегодня, совсем случайно, вовремя! Что такое? Голодных нет? На посту одна Татьяна. На вопрос: а где же все? Ответила:

  – Да батюшка приехал. Встречают все! Вот и мои все отпросились...

  Вот докатились! Уже солдат голодом морят, из-за какого-то попа! Теперь понятно, чего это замполит (тот самый – рогатенький) перехватив нас по пути, втолковывая что-то Рогожину, махал в нашу сторону. Видимо тоже хотел припрячь – встречать! Но, как известно: командир человек принципиальный и дрючит нас только сам! На любые поползновение чужих в нашу сторону, реагирует очень плохо...

  Хотя и пользуется серьезным авторитетом среди офицеров. Как ему это удается? Хотя, что думать? Вот взять нас с парнями: мы все твердо верим, что Рогожин маньяк и садист. Но уверен, что не только я, с готовностью перегрызем горло любому, за отца-командира. Пусть не в меру строгого, но при этом заботливого. Вот такая противоречивая личность наш командир...

  Хотя самому отвертеться не удалось, и Степаныча тоже подтянули... Вот только в толк не возьму, чего это начальство забегало? С чего? Все резко в религию вдарились?

  – Тань, а что это за поп такой, что все?..

  – Егор, ты, что такое говоришь? Какой же это поп? Это батюшка Евлампий!

  – Да хоть Евлюстра! Чего говорю?..

  – Ах ты, богохульник, – Татьяна замахнулась на меня поварешкой, – а ну, брысь отсюда! А то, голодным оставлю!

  – Тань, Тань, ты чего? Ну, виноват, исправлюсь... Вот честное слово, мне уже стыдно! – изо всех сил изображаю раскаянье, а прислушивающиеся к разговору парни сразу же сделали вид, что их тут нет...

  Танька отходчивая – простит, не сразу конечно... Вот и сейчас насупившись, выдала мою порцию и сделала вид: что я гад. Ну что ж... Обойдусь без добавки.

  Вкинув в себя пайку, тянемся к выходу. Вот ведь тоже забавное дело. Если раньше мы постоянно хотели жрать, и, то и дело, подкармливались сухпаем, то теперь вполне обходимся столовкой. Ну, почти всегда! А ведь не верил Степанычу, когда тот пихал нам свой "чаек", утверждая, что после его травок, у нас улучшится обмен веществ... Я вообще этим народным методам не верю, но выбор как всегда был богат! Или жрать меньше, приучая организм, или пить "чаек". Догадываетесь, в пользу чего, был сделан этот выбор? Теперь вот, обычно, охото не жрать, а просто есть! Так что, если Степаныч пихает какой-нибудь отварчик, мы его пьем без возражений! В конце концов, прапор и сам пичкает себя всякими "чаями" и до сих пор жив! Значит все путем!

  Рассаживаемся на "лавочке", не зря же таскаем. Хотя возле столовки, имеются настоящие, сидеть на бревнышке доставляет какое-то извращенное удовольствие. Типа мы тебя таскали, теперь ты нас...

  Устроившись всем коллективом, приступаем к процессу... Именно так! Ибо покурить после обеда, это еще то мероприятие! Достать, слегка обмять, понюхать, вдыхая аромат табака! Что может быть лучше? Правильно! возможность посачковать! Это ведь целая наука! Особенно с таким командиром, как наш. В случае же с курением, Рогожин сам не имеющий такой дурной привычки, всегда с улыбкой наблюдает на то, как мы тянем время. Хотя какая же это привычка? Одна после завтрака, вторая после обеда, третья после ужина, ну и перед сном еще одна. Бывает, что в течение дня, удается урвать одну-две. Так что... Это не привычка, а традиция!

  У нас, кстати, не действует закон: "Кто не курит – тот работает". Поэтому среди нас есть и не курящие, парни просто сидят с нами и вялятся – законные двадцать минут. Подозреваю, что все дело в том, что нельзя постоянно закручивать гайки и командир просто позволяет нам одерживать такие мелкие победы. Вот и делает вид, что быстрее нельзя, а мы никогда не выходим за лимит времени!

  А то были прецеденты. Отправил как-то раз на горку залазить... Высокая зараза! А сам свинтил, по срочному делу. Ну, мы ясное дело, до подножия добежали и разлеглись на травке. А что? Командира же нет? Засекли время, и давай сачковать! Блин, вот учат дураков, учат, а толку? Десять минут всего провалялись:

  – Что, голуби мои сизокрылые, кот из дому – мыши на стол? – радостно потирая руки, перед нами стоял капитан. – Ну что, отдохнули? Теперь пойдем отрабатывать. За лопатами шагом марш!

  Спросите, зачем такие сложности? Так ведь дураку понятно. Чтоб в следующий раз, лезли куда сказано, а не надеялись, что командир не видит... Наука на всю жизнь, учитывая извращенную фантазию Рогожина.

  Вот вы, наверное, думаете, что мы взяли лопаты и пошли копать яму? Ну, почти так. Взяли пехотные лопатки, и пошли долбить, в крепкой как камень земле, окоп. Весело да!? Говорят, что в армии квадратное катают, а круглое носят? Вранье! Из квадратного сперва делают треугольное, чтоб удобней катать было, а круглому сперва углы делают, и только потом катают. Или вот я слышал такой прикол: "Копать от сюда и до обеда". Это же мечта, копай себе спустя рукава, а пришел обед и свободен... Эх, мечты, мечты! Правда, копаем мы редко, зато, если выпросили... То ого-го!Как говорит Рогожин, умение отрыть ростовой окоп, дорогого стоит! Вот нафига спецназу окопы, а? Мы что против танков будем в поле воевать? Хотя у меня такое ощущение что у капитана принцип: чем бы солдат не тешился, лишь бы за...ся! С этим ростовым окопом вообще песня была. Выкопали к вечеру, и тут приходит довольный жизнью капитан, а что? целый день у него свободный! И загоняет в "стандартный" окоп Балагура и Молота. Поворачивается ко мне и спрашивает:

  – А скажи-ка мне сержант, почему это, из ростового окопа чуть ли не пол тушки торчит?

  На что я честно отправил туда же: Лаки и Маркони, тычу пальцем и говорю:

  – Товарищ капитан, глубже нельзя. Видите, если еще выкопать то, бойцам придется в прыжке стрелять!

  Командир задумался не на шутку, но вот рано я праздновал победу, рано.

  – Действительно косяк! Давайте-ка ройте ступеньками, каждому точно по росту! Куда! Этот засыпьте, вон там копайте!

  Надо ли уточнять, что теперь даже если командира нет, на горку мы лазим по-честному?!! И курить будем даже без начальства ровно двадцать минут, а вдруг за углом Рогожин с секундомером? Нафиг, нафиг! Вот докурим, возьмем свое бревно-лавочку и попрем к казарме... Там уже можно... Распоряжений никаких не было? Не было! Значит отдыхать!

   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

  Вы знаете, как выглядит облом? А я знаю! Только-только прикурил, а из-за угла Степаныч, собственной персоной и морда хитрющая. Ну, конечно, кто бы сомневался. Чтоб нас и без дела оставили...

  – Ну что, пернатые, пригорюнились? Не боись, Дед сам в самоволке! Кому нужен старый бедный прапорщик, это капитан фигура, а прапор, что есть, что нет... – и радостно заржал.

  – Степаныч, а чего там происходит то?

  – Хотите пойти?

  – Да нет! Как-то мы официальные мероприятия недолюбливаем... – качаю головой.

  – Да нет там официального мероприятия, просто поп какой-то известный... Говорят, лет десять уже по войскам мотается – Слово Божие несет! Вот офицерье и проявляет уважение... Там сейчас типа проповеди, даже бабы окрестные сбежались. Жутко попик авторитетный. Тьфу ты – ну ты!

  – А вы, товарищ прапорщик, смотрю, не любите представителей церкви? – задумчивым голосом спросил Сашка.

  – А за что их любить то? Вот ты лично, как к ним относишься?

  Санек пожал плечами и все так же задумчиво произнес:

  – У нас батюшка хороший был, добрый, сироток подкармливал...

  – Вот! Вот, ты сам и ответил, – перебил его Степаныч. – Батюшка! Только мало их на Руси осталось, может только в твоем Красноярске, ну или еще в каких Сибирских городах, а в той же Москве или Питере? Молчишь вот и молчи! – и, махнув рукой, сел напротив нас – на лавочку.

  – Степаныч, Степаныч...

  – Ну что тебе, сержант!

  – Прощу прощения, товарищ старший прапорщик, ничего! – вскакиваю и вытягиваюсь – по стойке "смирно".

  – Ох ты ж... Какие мы грамотные, – всплеснул руками прапор, – слова им не скажи. Ладно, чего уж там, что хотел?

  – Никак нет! Вопросов не имею!

  – Мажор, ты в ухо хочешь?

  – Не, Дед, не хочу, – радостно скалюсь во весь рот.

  – Вот и добре, – улыбается и показывает рукой: садись мол. – Спрашивай, давай, грамотей.

  – Степаныч, без обид, но мне кажется, что у тебя личное, – сказал и замер, прапор не Рогожин, копать за язык не заставит, но может обидеться. А никому из нас это не надо. Не просто так же, у него позывной – Дед. А мы же любящие внуки... Он нас и лечит и зашивает, когда надо. Пьеро вон учит, травки там, заговоры. Пепел тут умудрился, на тренировке руку раскровить, так Петька пошептал над раной и все – через минуту кровь уже не бежала. Степаныч по возвращении только мазью помазал и пластырем прижал. К сожалению больше способных к этому делу не оказалось... Бездари, как выразился Дед.

  Дед? А ведь ему навскидку лет сорок пять не больше. Однако ж, как-то так вышло, что по-другому его никто, никогда не воспринимал...

  – Да уж... личное... по-другому не скажешь, – Степаныч покачал головой и грустно так усмехнувшись, продолжил: – Ладно уж, расскажу. Вижу же, что от нетерпения ерзаете. Да и мне, наверное, выговориться не помешает, хотя, вроде, отболело уже...

  Пригладил усы, достал сигарету и начал:

  – Было это, хлопчики, лет двенадцатьназад, Бориска тогда правил. И приехал в наш полк молодой попик – лет двадцать пять ему было, может чуть больше. Я так думаю, тут без политики не обошлось. Ну да это – не суть важно! Глаза горят, в душе огонь веры! Ну да оно и понятно:только такой и поедет туда, где стреляют. Кто поумней-то на месте сидят, а таких вот отправляют – подвиг во имя веры совершать.

  Ух, как он проповеди читал, не знай я, какие они эти попы бывают, точно бы в веру обратился. А так ничего, только грустно стало! Ведь парень то, от чистого сердца старается, а его как бычка неразумного... Фанатик, одним словом!

  И тут меня как будто кольнуло. Федька! Младший брат, дружка моего армейского, сколько лет минуло, вот и не признал сразу. Сразу так тоскливо стало, ведь какой парень был: мечтал офицером стать. А что вышло? Фанатик! Эхе-хех...

  Тут Степаныч горестно покрутил головой, затянулся пару раз и, сплюнув, продолжил:

  – В общем, ушел я... А к вечеру, пошел к нему – поговорить, узнать... Как же так-то? Федька меня сразу узнал, обрадовался:

  – Юра, ты? Заходи, заходи, – и глаза светятся, как будто отца родного встретил.

  – Здравствуй, Федя, – обнялись.

  А он мне и говорит:

  – Не Федя я больше, а...

  – Стой! Я к брату друга пришел, а не к попу!

  – Что ж ты так, сын мой!

  – Федя, я сейчас уйду!

  – Нет, нет, Юра. Не уходи, прошу тебя.

  Ох, хлопчики, дела то какие... Оказывается: стал Федька офицером-то! Стал. Даже повоевать успел не слабо. До старлея дослужился! А тут Сашку убили: моего друга, его брата. Капитаном был. Так же, как и Федька, и мы все – десантником. На последней гранате подорвался, чтоб в плен не попасть...

  Степаныч, резким движением вытер слезы, и, выбросив окурок, зло продолжил:

  – А я даже не знал!Так плохо мне стало, как будто предал его... Ну, а Федька после этого ушел из армии и отправился грехи замаливать, за себя и за брата! Какие грехи, хлопцы? Он же солдатом был, а не убивцем каким! И погиб, как герой...

  В общем: собрался Федя блокпосты объехать, солдатиков навестить. Наш-то командир уперся, не хотел пускать. Хороший он мужик, правильный – понимал, что не дело это... Вот только: Федька, упрямый оказался – убедил. Ну вот, а меня и еще пару бойцов в сопровождение отправили. Я если честно: сам попросился, ну а командир, не отказал.

  Говорит мне:

  – Ты присмотри там за ним. Хороший мужик – жалко, если что случится.

  В этот момент: Степаныч замер на некоторое время, вспоминая, и продолжил:

  – Случилось, хлопчики, случилось... Приехали на блокпост. Все собрались послушать проповедь. Эх, хорошо, все-таки Федька говорил – душевно... Вот только закончить ему не дали. Сук-ки!!! Выбрали же момент! Я бойцов с Федькой оставил, а сам автомат в зубы и помогать...

  Степаныч уронив голову на грудь замолчал. Мы, с парнями, затаив дыхание, ждали. И вот наконец-то, словно очнувшись, наш Дед продолжил прерванное повествование:

  – Сзади обошли, а там только Федька и мои парни... Серегу сразу наповал. Молодой совсем, девятнадцать еще не стукнуло – мальчишка. Федьку в живот пнули, он и упал, убивать почему-то не стали, а на Кирюху уже двое навалились. Даже выстрелить не успел, прижали к земле, и уже почти нож в живот воткнули. Но тут Федька подскочил и в руку вцепился, тянет на себя, не пускает. Шакал этот, нож из руки выпустил, второй подхватил и в бок ему. Потом оттолкнул, тот прям наСерегу и упал, а бандит Кирилла в живот...

  Тут-то Федя и подхватил "калаш"... Вспомнил, что офицером был. Завалил этих двух. Тут-то мы и услыхали, что сзади творится, бросились на помощь. А там уже и гранаты в ход пошли...

  А Федька лежит, рану на боку прижал и плачет. Я к нему:

  – Феденька, держись скоро подмога придет!

  А он, смотрит на меня зелеными глазами и плачет. Думал от боли, ан нет:

  – Прости меня, Юра!

  – За что же, Феденька?

  А он поворачивает голову к куче трупов и говорит:

  – Отрока не сберег... Долго я в себе старлея задавить пытался, а виж зря. Не сберег, грех на мне.

  – Так тебе же нельзя оружие в руки брать!!!

  – Ну и пусть, умер бы офицером... Грех на мне!!!

  А я и не знаю, что сказать, хлопцы! Взглядом только вокруг шарю, лишь бы в глаза ему не смотреть... Вдруг вижу, рука шевелится, под двумя трупами! Я туда. Кирюха, дурилка картонная – живой! Нож по обойме в разгрузке скользнул. Вот глубоко и не вошел, он то мне и рассказал потом, что произошло... Я к Федьке:

  – Жив, – кричу, – Кирюха жив!

  А он так счастливо улыбнулся:

  – Есть Бог на свете, есть!

  И тут как шандарахнет. Меня на землю швырнуло, в глазах туман, в ушах звон, боль во всем теле...И вот уже теряя сознание, увидел Федю. Он полз ко мне – окровавленный, в изодранной рясе. Полз, загребая одной рукой, а потом замер на миг и рухнул лицом в землю.

  В себя я пришел только в госпитале.Сразу скажу, Кирилл остался жив, его трупы спасли, которыми он был завален, почти все осколки им достались. А вот Федька погиб – как офицер погиб, как настоящий десантник, а не, как фанатик – которого из него сделали. За други своя, жизнь отдал!

  Степаныч, закрыв лицо руками, глухо произнес:

  – А у меня не хватило сил, даже на могилку съездить, матери в глаза посмотреть. Не смог я... Виноват перед ней... Мне как сказали, что Федька умер, так я и попросился, чтоб перевели меня куда подальше. Сломался я. Если бы не встретил тогда, парнишку одного, с такой же пустотой в душе, так, наверное, и не оправился никогда... Спасибо Руслану, к жизни меня вернул...

  – Какому Руслану, – не выдержал и так долго молчавший Балагур, – не уж-то нашему?

  – Нашему, нашему, – неожиданно лицо Степаныча озарила добрая улыбка. – Какому, же еще! – и хлопнув себя по ногам, скомандовал: – Ладно, хлопцы, берите "лавочку", и айда в казарму... Буду вам чаек на завтра варить. Пьеро, поможешь? Вот и хорошо!

  Встали с бревна, все еще пришибленные рассказом Степаныча, и поплелись отдыхать... Ну, по крайней мере, была такая надежда. Кстати: весьма вовремя, из-за угла показалась целая демонстрация, во главе которой вышагивал приезжий поп.

  А мы что? Мы ничего! Бревно тащим – стало быть, делом заняты. Рогожин то не всегда рядом, а так, ни у одного офицера язык не повернется остановить и попытаться озадачить. Это чужих касается, местные и так цепляться не будут.

  И вдруг из-за наших спин раздается громовой бас:

  – Юра? Юра!!! Иванов!!!

  Мы аж притормозили. Интересно ведь, кому это наш Дед так понадобился? Возле столовки, от которой мы так и не успели отбежать, стоял здоровенный, бородатый мужик в рясе. Наверное, это и есть приезжий поп – отец Евлампий. И раскинув руки вешал:

  – Юрка! Живой! Я ведь похоронил тебя давно!

  А наш Степаныч, бледный, с белыми губами шептал:

  – Федя, живой, живой!

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

  Вот кто бы сомневался? Только не я. Плавать мы на следующий день не пошли, "чаек" то варить не кому. Степаныч, естественно, завис со своим нашедшимся другом, и капитан, традиционно, гонял нас – в искусстве убивать себе подобных...

  Вот почему, все люди как люди, а я в спарринге постоянно с командиром? Нет, мое самолюбие, конечно, весьма на высоте от осознания того, что Рогожин считает, что для меня нет противников среди парней... Вот только, он с завидной регулярностью загоняет это самое самолюбие под плинтус, и оно тихонько там поскуливает! Вот может быть с Пеплом потягаться? Он парень резкий, всю жизнь единоборствами занимается. А, бесполезно – не разрешит, капитан меня только с Сашкой выпускает – на ножах. А без оружия – фиг. Хотя да! Прав командир, прав! Не то чтоб я совсем круче всех, парни то у нас резвые и настучать в ответку могут, но... Как сказал Рогожин, пару недель назад:

  – Еще месяц и будешь тренироваться с парнями, а пока ешь землю.

  – Ну, Руслан, сколько можно по морде получать?

  – А-а-а! Легкие победы любишь? Ясно, ясно...

  – Да что тебе ясно-то? Я понимаю, ты бы какие-нибудь приемы новые показывал, а так просто возишь меня по земле... Парни ржут, я так совсем авторитет потеряю! Что тогда? А так пусть и с ответкой, но постоянно напоминаю что сильней!

  – Ты с Лаки спаррингуешь – на ножах.

  – Вот именно. Я ему в половине случаев проигрываю! И что получается? Что я совсем ослаб?

  – Дурак ты, а не Мажор. С ними ты на месте стоять будешь, а против меня все время растешь! Потерпи, нужно создать зазор между вами... Стисни зубы и старайся! Давай так, как только свалишь меня с ног или синяк там поставишь – сразу же ставлю на спарринги... На пол тренировки, а потом снова со мной.

  – Ты прикалываешься? Где ты, а где я?

  – Ну, значит, жри землю!

  – Злой ты.

  – Сам дурак. Я из тебя бойца сделаю. Ну, или покалечу!

  – От спасибо, от это удружил!

  – Да, пожалуйста, обращайся.

  Хотя, что греха таить, Лаки – Руслан тоже чаше других на холодняке гоняет. Хм... А ведь со стороны видно, что у Сашки нет конкурентов среди нас. Я, по сути, только за счет реакции и скорости, бывает, побеждаю, а он за счет техники, и если чуток быстрее станет – все копец. А расти, можно, только, если есть к чему стремиться... Наверное, надо Руслана попросить и на холодняке меня погонять! Блин, как представлю, что Саня меня каждый раз уделывает, так холодным потом покрываюсь... Да будь ты не ладно – самолюбие мое...

  После мордобития, поплелись к Васильеву. Мы там задачки по математике решаем, головоломки всякие и еще в шахматы играем, ну и лекции от майора, куда без них... Вот только не надо смеяться! Не до смеха тут...

  Беда пришла, откуда не ждали. Степаныч как-то поинтересовался, кто умеет играть в шахматы. Оказалось, что не умеют только, Маркони и Балагур. Хотя с последним понятно, у него другое увлечение! А у Тихони вообще разряд. Так вот, когда даже Витька проиграл, стало ясно – тупеем! Рогожин даже за голову схватился и отправил нас – Васильева развлекать, по пути припомнив красные ухи Листика, когда он засмущался, из-за письма.

  Самое здоровское, что майор вполне прилично говорит по-английски, правда с жутким акцентом... Так что он весьма был рад, что может попрактиковаться со мной в языке. Ну и я тоже. Практика – великое дело. А вот командир меня приятно удивил – оказывается, он почти идеально говорит на немецком! Тоже практика! И мозгу нагрузка. А Степаныч на китайском шпарит, я в шоке. Утверждает, что у него даже акцента нет. Пошел к нему в ученики! Класс!!! Я ж по-китайски ни бельмеса! Говорить, может, и не начну, но понимать буду, наверное...

  Короче, два часа в день нагружаем мозг. Ну и отдыхаем, от злобных издевательств, любимого командира! Кругом польза!

  Но вас то, наверняка, волнуют не страдания бедных солдат, а то, как же все-таки случилось, что два живых человека похоронили друг друга? Мутное это дело... Как есть мутное! Вернувшись с посиделок со своим вновь обретенным товарищем, Степаныч попал в оборот, а так как главной движущей силой, в вопросе получения ответов, выступал Рогожин... А что? Он-то эту историю узнал, куда раньше нас. То и знать ему хотелось не меньше нашего! Вот только вразумительного ответа не было...

  Ну, со Степанычем вообще не понятно: ему полковник сказал, что Федор погиб. Может причина в том, что тот даже до больницы дожить не должен был? Не знаю. Но вот выжил, по странному стечению обстоятельств, а может и Божьим провидением, как сказал сам Федор. Вот с тех пор отец Евлампий и катается по военным частям, считая это своим предназначением. И самое интересное, что встретиться приятели могли раньше... Если бы Степаныч в свое время захотел узнать новое имя Федора. Ведь слышал о нем, слышал!

  А почему Федор был уверен в том, что Степаныча нет в живых? Он, конечно, пытался узнать... Но Степаныч уже был в другом месте, и место это было секретным, он попросту исчез... Вот и вышло так, как вышло... Но не будем о грустном: встретились и хорошо! Лучше поздно, чем никогда!

  И вот, наконец-то,Дед приступил к своим тайным зельям. Припряг к этому процессу Пьеро, целый день они что-то там варили, и вот оно – счастье!

  Ранним утречком – на речке,

  Взвод солдатиков стоял.

  От холодной, от водички

  Их мандражик пробирал.

  Воет ветер, стынут руки,

  И поземка по земле.

  Ну, за что такие муки,

  Есть же лето на земле...

  Закончить Сане не позволил Балагур, отвесив ему знатного леща... Да уж никогда еще Санек не был так близок к смерти – стихоплет хренов! Пришлось спасать, друг все-таки! Хорошо хоть бегает быстро, как раз до речки добежали... А там я скомандовал строиться, после чего, уже со спокойной совестью наладил этому стихоплету подзатыльника.

  Тут и Рогожин нас догнал, офонарел бедный от нашей прыти:

  – Ох тыж... Не те я вам стимулы задаю, не те! Это же надо, как вчесали! Можно смело от норматива отрезать еще пару секунд!

  "Все, теперь точно копец Саньку!"

  – Молодец, Балагур, если бы ты ему леща не наладил, я бы так и не узнал, что вы такие бегуны...

  "Вот молодец командир... Теперь вроде и не Сашка виноват!"

  – Ладно. Проехали. Бойцы, у меня для вас три новости, одна плохая и одна хорошая – для вас и одна просто замечательная – для меня! С какой начать? Вижу по вашим радостным лицам, что вам пофиг. Ну что ж... Ваша хорошая новость в том, что поплывете вы все вместе, то есть разом, что сократит время пребывания на холодке. А та, что похуже состоит в том, что поплывете вы изо всех сил! Пять раз: туда обратно... Теперь пьем отвар... Весь пьем, знаю что горький, все равно весь... Выпили? Вот и молодцы! Нет блевать не надо, держите в себе. А я сказал, держите! Учтите, у Степаныча запас! Вот молодцы! Я всегда говорил: главное, правильная мотивация! Кстати о мотивации, это и есть моя хорошая новость. Я ее специально приберег! Я вас даже подгонять не буду, и отставших наказывать... Ну чего вы все так перепугались? Ну да, если не будете выкладываться, скорее всего, хана вам! Тут пятьдесят на пятьдесят, все зависит от того какую нагрузку себе дадите, если мало, то все: пишите письма. Вот поэтому и не сказал! Силком, что ли в вас заливать... О, вижу, начало действовать. Раздевайтесь! Быстро!

  Мамочка моя, как же все горит-то! Такое ощущение, что внутрь залили кипятка, а в зад вставили раскаленный штырь... И кто сказал, что вода холодная? Можно было бы и попрохладней, а тут еще гребешь как сумасшедший. Эх, полежать бы просто: остыть, так нет же, гребу; скоро на глиссирование выйду. От усилий становится только жарче, но жить то охото! Кто-то другой, мог бы подумать, что капитан пошутил и все это не правда!? Но только не мы... Тем более, что честно сказано, если грести изо всех сил, то ничего страшного не случится – кроме того, что мы просто вспыхнем как спички. Может поэтому все происходит в воде? Значит, этот садист нифига не шутил! А-а-а... Быстрее, быстрее...

  Похоже, что подобные мысли пришли не только в мою голову, потому что парни гребли так, что отстали от меня всего на один раз. С того берега на этот... А чего вы удивляетесь? Я все-таки КМС, а техника великая вещь!

  Доплыв, я не торопился вылезать из воды. А зачем? Она такая прохладненькая... Вот только насладиться мне не позволили. Кто? Да Рогожин, будь он не ладен. Пришлось еще бегать вокруг него по кругу, хорошо хоть в одних трусах...

  Кстати, нарисовался бонус, приятный бонус... Не удивлюсь, если наш командир все специально рассчитал! Не далеко от реки проходила дорога, и на ней стоял автобус. Точнее он ехал и остановился, ну, естественно, такой цирк! И это транспортное средство было битком забито девчонками. Это местное медучилище к нам на экскурсию прикатило! А мы как раз все вылезли и в спарринг... Я конечно с Рогожиным. А он меня даже ни разу не уронил, только ехидно улыбался! Ну, точно подстроил, хороший человек!!!

  Спросите, чего я радуюсь, бегая в трусах перед полным автобусом девчонок? А тому и радуюсь. Вы просто представьте картину: молодые горячие дамочки, а перед ними полуголые парни. Ни один стриптизер не выглядит так круто, как тренированный спецназовец, да еще в спарринге... А если еще и под взглядами восхищенных дам? Надо ли говорить, что Рогожин зря улыбался? Я все же зарядил ему в глаз. Понятно, что это не считается, но ведь приятно же!? День явно удачный...

  Поскакав еще какое-то время, я понял, что жарко мне просто от движения... И собственно на этом на сегодня все и закончилось. Капитан объявил выходной. А теперь догадайтесь, кто оказался первыми парнями на деревне, во время экскурсии женского пола по нашей части? И куда мы с парнями направились в первое же увольнение? Да! Это того стоило! На командира даже никто не обижался. Правда, Санек как всегда по бабам не ходил, но и ему капитан сделал подгон. Договорился с каким-то товарищем и Сашка смог поговорить по "Скайпу" со своей женой и родителями. Все же, у нас самый лучший в мире командир!!!

  ***

  – Да уж, Руслан, – Степаныч задумчиво почесал затылок, – не думал я, что сработает. А ведь получилось же!

  – Тут, Степаныч, главное верный подход! Замотивировал, как следует и все, выложились по полной. Теперь процесс пошел и можно больше не заниматься такими извращениями, четверть дозы за глаза!

  – Да. Это ты здорово придумал... Как только устроил?

  – Да чего тут устраивать? Главное правильно сказать. Они ведь сами решили, что умереть могут? Сами. А я всего лишь недетский понос имел в виду! – Рогожин радостно засмеялся.