Текст книги "Фаэтон: Планета аномалий. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Нет в жизни счастья. Хотя не так, внесу поправку. Нет в жизни полного счастья. Кто бы сомневался, что нормально оттянуться не получится. Обязательно же что‑то должно было приключиться!

Врать не буду, в парилку зайти не получилось. Так, только слегка обмылись под душем, как пришло осознание, что совмещать у меня не получится. Уж больно девчонки хороши. А тут лишь первый самый зверский голод, не то, что унял… Даже червячка не заморил!

Ух, сколько раз девчонки загибались передо мной в своих коротких шортиках. Кто бы знал, сколько раз я представлял, как вставляю им в этой позе. И не смотря на то, что Анька дразнит меня значительно дольше, первой в колено‑локтевую позицию приземлиться, а точнее, придиваниться выпало Вике.

И логика здесь проста, у неё попа больше. Хотя может это только кажется, из‑за разницы в росте? Аня у нас метр восемьдесят, а Вика метр шестьдесят восемь. В любом случае у девушки жирок на правильные места откладывается – в сиськи и задницу. Да и вообще Анька более сухая и мускулистая. В общем очень разные девушки. А разнообразие это хорошо.

М‑м‑м… Как же офигительно‑то! Вид со спины просто отпадный, тонкая талия, крутые бёдра. А вон ещё Анютка, скрестив ноги и высунув язычок, сосредоточенно теребит вишенки на торчащих сиськах.

Вика же умудрилась, стоя в коленно‑локтевой позиции, так прогнуться в спине и распластаться грудью по кожаной поверхности дивана, что Анька лишь завистливо вздохнула. Я бы сказал, это навык высшего уровня.

И вот когда я, весь такой прибалдевший, вдумчиво пояснял полугноме, кто тут альфа‑самец, зазвонил телефон висящий на стенке. Анька грациозной кошечкой метнулась к аппарату:

– Алло?

В ответ из трубки послышалось бормотание. К сожалению, девушка настолько плотно прижала трубку к уху, что даже мой исключительный слух оказался бессилен разобрать отдельные слова. Разве что голос, по‑моему, женский.

– Да, он здесь.

– Бу‑бу…

– Нет, не может подойти.

– Бу‑бу…

– Потому что занят.

– Бу‑бу…

– И что?

– Бу‑бу…

– Да пофиг, это ваши проблемы.

– Бу‑бу…

– Да важное. Он Вику трахает.

– Бу‑бу…

– Ну‑у‑у… Надеюсь долго.

– Бу‑бу…

– А потом меня. И тоже надеюсь долго.

– Бу‑бу…

– А ты не завидуй!

И тут, кажется, абонент сменился. Голос стал мужским:

– Бу‑бу…

– И что? Да хоть император. У нас групповуха.

– Бу‑бу…

– Хм… Даже так… Сейчас узнаю. Тунгус, – убирает трубку от уха и вжимает микрофон в сиську, во избежание подслушивания, – там местные полицейские припёрлись. Требуют тебя, срочно. Прям обещают дверь выбить, если сейчас же не явишься. Мол, это очень важно.

– Охренеть, – даже замираю от таких новостей. Вика недовольно бурчит, и начинает толкаться задней частью своего организма в мою переднюю. – По‑хорошему послать бы их. Но ты я так понимаю, уже пыталась.

– Ага, – улыбается эта коза.

– Однако, ссориться с представителями власти не стоит. По крайней мере пока. Но я им это припомню. Скажи, что минут через десять будем, – и тут же врубаю режим «отбойного молотка».

Что ни говори, а бросать девушку посреди процесса не стоит. Это плохо для кармы и самое главное для нервов. Моих. Сам я, скорее всего, не успею, конечно…

– Через десять минут, – выдала в микрофон Анька и повесила трубку. – Викуська, плохие дяди обломали, но ничего вечером наверстаем.

– Ы‑ы‑ы… – выдала Вика, приподнимая левую руку, с двумя вытянутыми пальцами.

– Две минутки ещё? – интересуется её подруга.

– Ы‑ы‑ы… – Вика трясёт кистью с оттопыренными пальцами.

– Два раза? – недоверчиво переспрашивать Аня.

– Да‑а‑а… – стонет рыжая. И выгибаясь в спинке, добивает подругу: – Три‑и‑и…

– За пятнадцать минут? Ну ты даёшь! – восторженно выдыхает брюнетка. – Или это Тунгус у нас альфа‑самец?

– Это что сарказм? – приподнимаю бровь. – Ты что сомневаешься?

– Кто я? – тычет пальчиком себя прямо в сосок. – Даже не думала. Ты, между прочим, при мне, мою подругу только что жарил, а я сижу и жду своё очереди. А чего кстати соскочил? Ты‑то вроде не успел.

– А смысл? Ещё собраться надо. Главное Вика успела. Так что пошли, посмотрим, кого я очень сильно убить хочу.

– Да уж. Ты ещё тот самец, – шагнув ко мне и привстав на цыпочки, целует в губы. – Вечером моя очередь.

– Ты только не убивай никого, – сладко потягивается удовлетворённая жизнью Вика. – А то нам ещё отремонтироваться надо и трофеи продать.

Как будто я сам не понимаю? Хотя конечно свинство это. Припёрлись и давай требовать явиться пред светлые очи. Но вот эта настойчивость и настораживает. Значит, чуют, что могут так поступать.

Нет, оно понятно, что можно было послать. Но вдруг они реально бы выбили двери? А на это я бы точно разобиделся. И чем бы всё это могло закончиться сказать сложно. От мордобоя, до смертоубийства. А нам оно надо? Вика всё правильно сказала. Но как же раздражает. Нет, определённо я это ещё припомню и Шерифу и местным полицейским.

Хотя какие они полицейские? А как их ещё называть? По сути и главного над ними шерифом называть не правильно. Это ведь я вот, буквально, недавно сообразил, когда про баню рассуждал.

Ведь Шериф звучит именно так – по земному. Не уверен, что у них тут в цивилизованном космосе есть такое понятие. Так что думается мне, не ошибаюсь я по поводу землянина где‑то рядом.

Ладно, пойдём, посмотрим, что понадобилось местным представителям власти.

Пройдя по коридору из здания с саунами в гостиницу, увидел нервно расхаживающего мимо стойки администратора человека. Крепкий такой мужик, довольно высокий хотя и пониже меня теперешнего ростом.

Лицо с резкими как будто топором вырубленными чертами, и длинные до плеч тёмные волосы. Неприятный такой тип. Ну ещё бы он приятным был. Надо же быть таким чудаком, чтоб требовать слезть с бабы и предстать пред его блеклые очи.

А вон с краешку ещё двое стоят. Тоже весьма крепкие и с автоматами на плече. Похоже сопровождающие его. На случай выбивания дверей.

– Ну и кому там не терпелось поговорить? – задаю риторический вопрос администраторше.

Но девушка не успевает ответить, как этот бегунок останавливается и требовательно вопрошает:

– Ты Тунгус? Мне срочно требуется допросить пленную бандитку.

– А волшебное слово? – чуть наклоняю голову.

– Ты парень не борзей, приехал в наш город, так будь любезен веди себя прилично.

– С чего бы это? – я аж от удивления рот раскрыл. – Мало того, что вы припёрлись и стали угрожать, так ещё и тыкаете. И даже не представились.

– Я дознаватель из офиса шерифа и требую предоставить мне возможность допросить бандитку.

– А я бабу трахал.

– Что? – аж рот раскрыл от такого заявления.

– Ну вон ту рыжую, – тычу пальцем в Вику. – Хотя и брюнеточку тоже! Так что завидуй.

– Что ты несёшь?! – что‑то глазки у него кровушкой заливаться начали. Может какать хочет?

– Я? – тычу себя пальцем в грудь. – Я всего лишь пытаюсь донести до тебя всю низость твоего поступка. Ты мне такую групповуху обломал. А ещё что‑то требуешь теперь?

– Извини, – мужик неожиданно сдулся, и даже, как будто, ростом ниже стал. – Это очень важно, твоя пленница свежая. Недавно с базы. У неё могут быть очень важные сведения. И это не терпит отлагательства. Тебе вернут деньги в качестве компенсации.

– Даже так? – с сомнением смотрю на администраторшу.

Та пожав плечиками, кивает и, протянув руку, просит:

– Вашу кредитку, – вернув мне деньги, обращается к дознавателю: – Павел, распишитесь вот здесь, что возврат средств произошёл по вашему требованию. Спасибо.

Интересно. Маленький такой фактик к картине мира. Во‑первых этого чувака зовут Павел. Имя вполне земное. Но это как раз не удивительно. У меня вон в экипаже аж трое с такими именами. Хотя если брать в расчёт Вику то четверо.

Куда интересней во‑вторых. То как буднично нам вернули деньги. А точнее то, что дознавателю пришлось расписаться в бумажке за это. А значит это вполне законное и официальное действие и он в своём праве. Что это значит? Да без понятия. Но интересно же.

– Вообще‑то, тебя вначале просили выйти на десять минут, – вдруг поясняет Павел, – это потом уже я психанул и сказал, что мы двери выбьем.

– Да‑а‑а? – оборачиваюсь к одной козе драной. Но та как раз в этот момент решила расчесать волосы… Вике. То есть тупо отвернулась, сделав вид, что она не причём.

Так что мне оставалось только одно, виновато развести руками и покаяться:

– Бабы…

– Да уж, – Павел сочувственно покачав головой усмехается: – Но красивые они у тебя.

– Это да‑а‑а…

Стоим и с умным видом покачиваем головами.

– Тьфу, – дознаватель выпадает из задумчивости. – Мне же надо срочно допросить, твою пленницу. А может, сразу отдашь её нам? Бонус запишем на тебя и всё.

– Хм… Вообще‑то я собирался подарить её Шерифу, – чешу в затылке.

– Так она сейчас на выезде, – пожимает плечами Павел. – Да и что изменится? Обязательно скажем, что это подарок. И тебе маеты меньше, и кормить её не надо. Давай быстренько оформим, да и заберём её к себе.

Я, было, хотел махнуть рукой и согласиться. Тем более что сразу планировал избавиться от пленницы. Но с другой стороны, а как встретиться с Шерифом без подарка? Хм. Но ведь можно прямо сейчас сказать Павлу, что мне надо переговорить с ней, как вернётся. Особенно учитывая, что факт подарка зафиксируют.

Как ни крути, а политика никуда не девается. И с народом общаться надо. Логично? Нет. Нифига не логично. Помните, я говорил о том, что прежде чем что‑то узнать, надо знать что спросить? А местный дознаватель знает. При этом он очень спешит. Настолько, что готов вышибать двери.

И что это значит? А ничего, кроме того, что есть нечто очень важное, что требуется узнать срочно. Настолько, что они готовы цепляться за соломинку, в виде эльфы сидящей в клетке.

И мне очень интересно, что это такое? И как узнать, что же именно? Спросить? Так он мне и сказал. Но зато если не отдавать пленницу, а лишь позволить её допросить, то потом можно узнать у неё, о чём же её спрашивали. Профит? Ещё какой.

– Мне надо подумать, такие вопросы требуют всестороннего осмысления, – вроде как с сожалением покачиваю головой. – Но я не против допроса. Где будете общаться? У нас в машине?

– Зачем? – удивлённо выпучивает глаза. – Здесь в отеле у нас есть специальное помещение.

– Прекрасно.

Сходили к машине, вывели эльфу из клетки, предварительно защёлкнув на запястьях наручники, и пошли в допросную.

– Я могу поприсутствовать? – задаю вопрос, на который не надеюсь получить положительный ответ.

– Нет, – мотает башкой.

– А если я не захочу, чтобы вы её допрашивали.

– Не стоит, – щурится. – Если она бандитка, то ты обязан предоставить её для допроса. На котором мы собственно убедимся, что это так. А вдруг ты девочку в рабство захватил?

– Ну допрос, так допрос, – тут же сдаю назад. – Это надолго?

– Честно, я без понятия, как пойдёт, – разводит руками.

– Так может, я помогу? Поверь, при мне она не станет запираться!

– Тунгус, мы же вроде уже обсудили всё. Кстати, ты можешь идти отдыхать, если я закончу раньше, то девушку запрут в допросной. Потом заберёшь. Ключ у администратора будет, я предупрежу. А у тебя же там вроде девчонки разогретые, но неудовлетворённые? – и подмигивает, пошляк.

– Ну я пойду?

– Иди…

Ох, ты ж ёжики колючие. Странно это всё. Не похож Павел на дурачка, да слегка вспыльчив. А кто‑бы не вспылил, если ты представитель закона, а какой‑то пришлый перец, видишь ли, не желает уделить тебе десяток минут. Я бы тоже пообещал вынести двери.

Но факт остаётся фактом, почему он не берёт в расчёт то, что я могу спросить у эльфиечки о чём с ней болтали? Убьют? Хм… Не думаю. Не смотря на то, что рабства вроде как нет в этом городе, пленницу у меня никто не требует отдать немедленно. Пусть даже для того чтоб казнить. Она ведь по факту в неволе. Значит, я вроде как в своём праве. Надо будет вечером уточнить, у того же Гниви.

Так, к чёрту вопросы. Сколько этот типус будет вести допрос неизвестно, а вот подруги у меня действительно простаивают без дела… А это не дело! Простите за каламбур. Вот только заскочу в ресторанчик и куплю им вкусняшек, а потом к ним в номер. Девочки любят сладкое и внимание. Да! Конфеток там и пироженок. Пусть калории восстанавливают. Сейчас я их сожгу им в больших количествах.

Прода)))

Собственно дальнейший процесс можно не описывать, ибо он оказался настолько увлекательным, что я напрочь, забыл про допрос. Разве что Лапке утащил не слабый такой кусок мяса копчёного. Она ведь занималась охраной пленницы. А если по‑простому дрыхла в машине, на подстеленном одеяле.

Это вы жестокие люди даже не вспомнили никто, а куда же делась эта милая, пушистая паразитка? Ага. А я заботливый. Так что наша красавица благодарно лизнула меня в нос, притянула к себе вкусняшку и обняв её лапами, чтоб никто не спёр, продолжила дрыхнуть.

Ну а я, как и говорил, ломанулся в номер к девчонкам. И вот тут всё‑таки стоит, наверное, уделить внимание некоторым нюансам. Что‑то странное со мной происходит. Вот если хорошо подумать – две красотки, задавшиеся целью выпить из меня все соки, просто обязаны били ушатать одного мужика.

Тут ведь логика простая. У меня по сути один рабочий агрегат, и у них на двоих сколько? А? Два? Ну вы что как в средневековье: в темноте под одеялом и строго на спине. Нет, девочки оказались ещё теми затейницами.

И памятуя свою прошлую жизнь, шутка про стереть в кровь, не кажется такой уж нереальной. Ан нет. Хренушки во всю грудь, да с размаха. Тока жор напал капитальный.

Понимаете? Я просто должен был сдаться: либо от упадка сил, либо исшоркать себе кое‑что. Но вместо этого первой взвыла Анька:

– Вика, спасай, сил нет!

– Не‑а, я ем, – трясёт головой рыжая, сидя за столом. И запихнув себе в рот пирожёнку, пояснила свою точку зрения: – Сама пофначифала, сама расхлефыфай.

– Он мне уже всё стёр! – Анютка пытается «соскочить», подаваясь вперёд. Но не тут то было. Язва должна быть наказана. Так что тяну её за бёдра обратно. Ничего потом «Аптечкой» подлечим. Ну или «Бинтом», по сути тут и регенерации достаточно.

Та‑а‑ак… Вот оно! После использования этих артефактов всегда жрать охота. Особенно после «Бинта». И что? Собственно, что происходит и откуда взялось? Хм… Не уверен что прав, но есть у меня жуткое подозрение.

Помните, что со мной сделала Хель? У меня ещё в груди ёжики непотребствами занимались. А потом, на следующий день, раз и всё прекратилось. Просто скрутило резкой болью в три погибели на неопределённое время. Думал всё, сердце из груди на свободу ломанулось. Но внезапно всё прекратилось.

Но ведь жор на меня не нападал тогда? Ну так и трудиться на благо своей репутации не приходилось. А ну‑ка проверим. Выпускаю «на свободу» одну дерзкую девицу, которая на свою голову решила было затрахать меня. Наивная.

Взяв со стола нож провожу лезвием по кончику пальца. Немного боли и выступившая кровь, которую я тут же слизываю, запихнув палец в рот.

– Фух… – довольная Анька переворачивается на бок и вытягивает ноги. – Викуся, я тебе это припомню. Вот попадёшь под этот «каток», попросишь тебя подменить.

– Хочешь пирожёнку?

– Нет! – Анютка пытается изобразить из себя обиженную, скрестив руки на сиськах.

– Одна офталась, – Вика закидывает в рот предпоследнюю. – Но я не гофдая, я шьём!

– Не смей! – гордой птицей‑курицей, Анька сваливается с кровати и хватает с подноса вкусняшку.

А я в это время с задумчивым видом наблюдаю, как ранка прямо на глазах затягивается. Какого хрена происходит? Это же ускоренная регенерация! Но откуда, почему? Так стоп. Это как раз понятно. Судя по всему, это последствия плюхи Хель.

Ага. Вместо того чтоб почернеть и превратиться в зомби. А чего ещё ожидать от Смерти? Я почему‑то приобрёл регенерацию. Капец. (От Автора: А кто внимательный? А кто скажет, что произошло?)))

– Тунгус, а ты уверен, что ты человек, а не мутант какой‑нибудь? – Анютка зажевав сладенького, снова вернулась в привычное состояние организма – «Язва обыкновенная».

Ага. Как будто я без вас не знаю… Но как говорится: «Должны же у мужчины быть тайны». Поэтому решил отшутиться:

– Я десантник!

– И что? Я тоже десантник, – пожимает плечами. – Однако без артов на мне ничего не заживает, и самое главное, мне теперь арт нужен, потому что даже сидеть больно. А ведь нас двое, а ты один!

– Шаглашна, – кивает рыжая запихавшая в рот аж две конфеты.

– Эм? – удивлённо пялюсь на красотку‑брюнетку. – С каких пор ты десантником стала? Да и вообще не десантник, а десантница.

– Нет такого слова, – усмехается Анька.

Вот такой коленкор, ребята и девчата. Оказывается Аня, Вадик и Олег, по факту служили в своё время в десанте. Нет, конечно, это не ВДВ, а космо‑десант. Но по факту всё верно.

Кто там сказал, что это не настоящие десантники, а космическая пехота? Вы бы кинохи буржуйские поменьше смотрели.

Как выяснилось в процессе разговора. А мне это было куда интересней, чем обсуждать очередную мутацию моего многострадального организма, всплыла следующая информация.

Оказывается, у них тут в космических далях есть свой десант, это те самые войска, что сбрасываются на поверхность в капсулах и по приземлении сразу вступают в бой. По сути аналог сброса на парашюте. Никакой зашиты, лишь скорость и маневрирование. Смертники. Остальные же спускаются в бронированных и вооружённых челноках. Десант и пехота. Только космические.

Что же касается десантницы. То всякие феминистки могут биться в истерике. Нет такого слова. Вот только это не дискриминация, а наоборот. У них, например, не существует такого понятия как женские нормативы. Хочешь служить в десанте и получать повышенную зарплату? Будь любезна соответствуй.

Но зато есть нормативы специализации. То есть если Анька снайпер, то ей не требуется такая сила, как штурмовику в тяжёлой броне. А значит, и подтянуться‑отжаться надо меньше. Но и штурмовику не требуется бегать спринтерские дистанции. Он должен быть сильным, а не быстрым. Вот такой расклад.

Спросите, зачем я вам это рассказываю? Ну а как же! Это ведь на редкость бесполезная и не несущая никакой полезной смысловой нагрузки информация. Как говорит Степаныч: «Делиться надо всегда»! Эм… Стоп. Или это он говорил про то, что надо делиться с ним? Да, скорее всего.

Тут больше другое выражение подходит, но уже от капитана Рогожина: «Почему я один должен думать? Пусть и у вас голова болит».

А у меня она аж кружится от сомнений. Ибо не смотря на то, что боль из груди ушла. Ощущение того, что там внутри что‑то есть осталось. Вот вчера засыпая, почувствовал, что как будто что‑то шевельнулось. Ещё и теплом как будто омыло сердце. Надеюсь, что огнём не полыхнёт?! А то знаете ли, трудно жить с обугленной дыркой в груди.

И тут зазвонил телефон. Опять… И как в прошлый раз к нему метнулась Анька:

– Алло? – и хитро так улыбается на то, что я показываю ей кулак. Нефиг хамить людям по телефону. – Тунгус, там Гниви пришёл.

– Скажи, что сейчас спустимся, – и после того как девушка положила трубку, радостно потерев руки резюмировал: – Ну что, красавицы, кажется, нам бабосиков принесли.

– Не факт, – Вика распаковывает очередную конфету и отправляет её в рот: – Мутный он. Да и догофарифались, что он поффе придёт.

– Так, – дёргаю себя за мочку уха. – Одеваемся и оружие не забываем, на всякий случай.

– Я гранату фозьму, – философски сообщает рыжая, продолжая жевать.

* * *

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ВМЕСТО ЭПИЛОГА

– Привет! Вы звонили, что к нам пришли, – киваю симпатичной администраторше.

– Что? Ах да. Вас там на улице ждут.

– На улице? – нахмурившись, смотрю в сторону входной двери.

Странно. Вроде Гниви грозился отметить удачное возвращение. Так чего же на улице, а не в ресторане встречаемся? Или ему там дороговато? Хотя о чем это я? У нас же скидка… Или? А мож на бухло нет скидки? Ладно, разберемся.

– Одну минутку, – девушка за стойкой протягивает мне какую‑то бумажку, – вот вам просили передать.

Так и что это? Расписка: в передаче одной пленницы эльфийского полу, от одного в корень охреневшего дознавателя и начислении аж двадцать бонусных единиц. Интересно это много или мало? Хотя какая разница? Где моя эльфийка!?

Глубоко вздохнув пару раз, для того чтоб успокоиться, интересуюсь:

– Не понял, какого хрена? Он должен был ее только допросить, а не забирать. Это вообще у вас, что нормальное явление? Взять и без спросу спереть пленницу?

– Я не знаю, – пожимает плечами администраторша, – мне отдали бумажку, сказали передать вам.

– А не пофиг? – спрашивает Анька пожав плечами. – Забрали и забрали, меньше проблем.

– Вообще‑то Тунгус ее подарить собирался, а получается за нее заплатили, – философски пялясь в потолок не соглашается Вика.

– Так нам же лучше, – выпячивает нижнюю губу наша брюнеточка.

– Не скажи, важен не сам подарок, а внимание, – не соглашается рыжая.

– Ты сама‑то поняла, что сейчас сказала?

– Не‑а. Зато как звучит!

– Так, все, хватит, – врубаю ребром правой ладони по раскрытой левой. – Пошли, поговорим с Гниви, потом будем думать, что там с этой бандиткой.

Да собственно, что думать. Помните, я сомневался в том, что Павел не разрешает присутствовать на допросе, ведь я могу потом узнать что мне надо? Вот вам и ответ. Он просто спер у меня эльфу. А я ее даже за титьки не потрогал. Ибо, то, что я ее за сосок ущипнул, когда допрашивал – не в счет.

И не надо говорить, что он не спер, а честно заплатил. Может и честно, может у них тут специальный табель с тарифами есть. Сколько и за кого. Но это не важно. Факт в том, что девка знала что‑то такое… Что‑то очень важное. И я хочу знать что именно. А значит, ее надо вернуть. Как? А вот бы знать еще.

Оп‑па. А что это за столпотворение народа? Прямо персон двадцать, не меньше, и все так дружненько уставились на крылечко, куда мы с девочками вышли посмотреть, кто это тут устраивает собрания?

– Вика, ты ведь гранату взяла, как грозилась? – спрашиваю уголком рта.

– Осколочную, – так же кривя губы шепчет рыжая.

– Я прямо люблю тебя.

– Натурой отдашь, – выдала эта егоза и очаровательно улыбнулась толпе народа.

– А я тоже взяла, – улыбаясь не менее шикарно, поведала Анька. – И тоже беру натурой.

– Девочки мои! – я прямо натурально чуть не прослезился от счастья. Как же мне повезло с такими подругами. Спасибо тебе, боженька Всеслав!

– О, Тунгус! – Гниви улыбается во все свои зубы и идет на встречу. – А я вот долг принес.

– А это я так понимаю свидетели? – приподняв бровь, спускаюсь по ступеням.

– Верно, – кивает гном. – И при них я тебе перечисляю остатки суммы за сопровождение каравана. Ведь аванс я уже выплатил. Давай кредитку.

Скинув мне все сумму, что был должен, все так же широко улыбаясь, Гниви интересуется:

– Все? Я отдал остатки оговоренной суммы? Подтверждаешь?

Хм… Как‑то это странно. Нет, то, что он привел с собой толпу народа, уже настораживает. Ибо у нас все‑таки было устное соглашение. Так что в принципе хватило бы и присутствие членов экипажа при которых заключался договор. Да и просто парочки свидетелей. На зачем двадцать человек? Среди которых, кстати, вижу Гнару, которая едва заметно покачивает головой и таращит глаза. Явно пытаясь, подать какой‑то знак. Еще и губами шевелит. Похоже, надеется, что я смогу прочесть по ним что‑то. Но увы. Разговаривай она по‑русски, тогда да, смог бы. Но не на языке местной цивилизации.

Так, а вон и Седой и тоже бровями шевелит. Подает сигнал. Какой? Не подтверждать? А как? Денежку‑то мне отдали!

Еще и так настойчиво требует при толпе народа подтвердить передачу денег. Точнее остатка оговоренной суммы. Хм… А ведь это не остаток. Это плата за бой!

– Нет, не подтверждаю, – и с серьезной миной на лице, закидываю кредитку в карман.

Гнара одобрительно кивает. Вижу, как Седой аж выдохнул. Да что происходит то?

– Как это не подтверждаешь? – подскакивает на месте лохматый гном. – Я же тебе при свидетелях перевел!

– А все просто. Я не знаю, что ты там мутишь и зачем привел сюда столько народу. Но я в твои игры играть не собираюсь.

– Никаких игр, – возмущается Гниви, – я заплатил аванс и отдал остатки, что вам причитаются за бой. Ведь так?

– Не так, – неожиданно вмешивается Вика. – Ты не платил нам аванс.

– Как так нет! – снова подпрыгивает гном. – У меня свидетели есть.

– Ты заплатил за то, чтоб мы ехали рядом, – жестко отрезает Вика. – Не воевали, а только ехали рядом. Хрен тебе, а не трофеи!

– Что? – шиплю сквозь зубы. Ибо как я понял, этот мутный гном все‑таки решил нас кинуть. Но не на оплату, а на трофеи.

– Да все просто. Он хочет заявить, что нанял нас для охраны. Не исключено, что сумма выплат, как раз подпадает под наем без трофеев. Гниви же упоминал про расценки. Помнишь? Вот и получается что…

– Спасибо я понял, – хрустнув шеей, смотрю в глаза злобно ощерившегося гнома. – Аванса не было!

– Но за бой я вам заплатил, как договаривались! А значит… Ахк… Хах… А‑а‑а… Бум‑с!

– А ты говорила, что гномы не летают! – с философским видом произносит Аня, доставая гранату и подкидывая ее на ладони.

– Так‑то гномы. А это же дурачок, – Вика провожает взглядом тушку Гниви, запушенную моей могучей рукой поверх голов толпы свидетелей.

Я бы сказал, теперь у них тут появилась секта «Свидетели полета бессознательной тушки». А что поделать? Кажется, вместе с зубами я ему еще и сознание вышиб, так что метал уже нокаутированного.

Вот так радостно сверкая улыбкой, рыжая не замедлила повторить маневр своей подруги. Разве что выдернула чеку и протянула ее, какому‑то сурового вида бородатому гному:

– Не подержите, уважаемый? Нет? Ну вот чего все такие злые?

– Ты что творишь, молокосос? – возмущается этот самый гном, стиснув кулаки и грозно делая шаг в мою сторону.

Я даже оглянулся в поисках юноши бледного, с молоком на губах не обсохшим. Но никого не нашел. Нет, я понимаю, что тушка у меня нынче дюже молодая. Вон как гормоны играют при виде двух сексуальных девиц с гранатами. Ох. Мужики, я вам ответственно заявляю. Не повторяйте дома. Ибо опасно для жизни. Но это заводит…

Вот даже втащить этому чудаку, за такое неуважение к моему богатому жизненному пути забыл. Ибо красиво смотрятся.

– За нападение ответишь!

– Рот закрой, – цежу сквозь зубы. – Пусть спасибо скажет, что жив. Пока жив.

– Ты что же это, парень, угрожаешь? При свидетелях? – начинает бычить гном. – Еще и подстилки твои тупые, честному наро… Аргх…

Нет, ну, а что? Ладно, он меня молокососом назвал. Я в принципе против молочка ничего не имею. Могу и накатить литрушечку холодненького, да если с горячим, только что из печи, хлебом. Но ведь он девчонок оскорбил. Причем это я смягчил слегка. Этот гад их матерным словом обозвал, обозначающим девиц не разборчивых в половых связях.

И нет, я не супер благородный поборник девичьей чести, просто у девчонок в руках гранаты… И если бы они успели обидеться раньше меня. Нет уж, увольте. А так рухнул в бессознанку и красота. Вон как народ проникся. Стоят глазками лупают, никто не кидается.

А нет. Это Анька тоже соизволила чеку вырвать, и руку с гранатой поднять повыше. Чтоб значит, все рассмотрели. Да уж. Вот сколько живу, а в очередной раз убеждаюсь, что на переговоры надо не адвокатов с собой брать, а гранаты. И ведь не я сообразил, а Вика. А Анька чисто поддержала подружку.

– Парень, ты хоть понимаешь что тебе теперь конец? Ты только что вырубил главу «Гильдии Старателей», – мужчина стоящий чуть справа от меня неодобрительно покачивает головой. – Вы что совсем дикие? Так же дела не делаются. Валите из города пока можно.

– А, значит, приходить толпой и пытаться кинуть на трофеи можно? – цежу сквозь зубы.

– Да кто тебя кидал? – делает удивленное лицо.

– Ага и для этого вы сюда толпой в двадцать человек приперлись?

– Вообще‑то я после трудов праведных в кабак шёл, – усмехается собеседник. – Смотрю, братва кучкуется. Решил посмотреть.

– Посмотрел? – цежу сквозь зубы.

– Посмотрел, – кивает. – Но гранаты уберите, не дело это. Патруль явится, мало не покажется.

– Я бы убрал, – неожиданно успокаиваюсь, и, окинув взглядом толпу, сознаюсь: – Но очень вас убивать не хочется. А так, стоите, боитесь. Девочки уберут, кинетесь. И тогда в такой свалке я могу кого‑нибудь убить. Ибо не стану сдерживаться.

– Ты слишком самоуверен, – раздается басовитый голос и вперед проталкивается здоровенный тип. Судя по моему прошлому опыту, в нем бродят гены орков. – Давай один на один! Или боишься? Только тех, кто меньше тебя бить можешь? За спинами девок прячешься? Да я тебя за Крамина порву на части!

– А что ты девушек оскорблять не будешь? – неожиданно подает голос Аня. – А то я смотрю, у вас это нормально. А как дали хаму в рыло, так сразу вам конец, бегите из города. А он оказывается маленький и беззащитный!

– Что здесь происходит! – раздается громкий голос откуда‑то сбоку. – А ну разошлись!

Оп‑па. А вот и обещанный патруль. Или точнее тот самый дознаватель Паша, а с ним аж пятеро бойцов с автоматами. И они этими самыми автоматами целятся в нас. Что‑то это все больше и больше на фарс похоже.

– Так, не понял, вы что это тут, жителям нашего города оружием угрожаете? – и сурово так тычет пальчиком в девчонок. – Совсем охренели? Хотите вылететь из города?

– А что у вас уже самооборона запрещена? – упираю руки в бока. – Мне что надо позволить себя убить?

– Что? Я пока оружие только у вас в руках вижу.

– Ну так вот же, – тычу пальцем в толпу. – Собираются порвать на части. А жить то как хоче‑е‑ется‑я‑я!

– За что? – слегка опешил Павел.

– Так вот за то, что ему рожу свернул на бок, – киваю на гнома, которого несколько человек пытаются привести в сознание.

– Крамин? Тунгус, ты что совсем обалдел? Ты что на уважаемых жителей города кидаешься!? И немедленно убрать гранаты!

– Ага, щас, вот все бросили и убрали, – киваю. – Пусть этот дебил, спасибо скажет что жив. Эй, дебил, ты же уже очухался? Спасибо мне скажи.

– Тебе конец, молокосос! – хрипит гном.

– Вот видишь, – развожу руками. – Сперва пришли и пытались кинуть на трофеи. Потом молокососом обозвали. Но это ладно. Я простил. Я же жутко добрый. Но вот оскорблять девушек нехорошо. Особенно если это мои девушки. Слышь, гномяра. Ты бы извинился!

– Ты сдохнешь в муках! – Крамин уже твердо стоящий на ногах, отталкивает от себя поддерживающих его парней.

– Все слышали?! – во весь голос вопрошаю вокруг. – Этот гном мне угрожал. Сказал что убьет.

– Тунгус, что ты творишь? – Павел прикрывает лицо ладонью, покачивая головой. – Ну мог же штрафом отделаться.

– О нет, Паша, я хочу чтоб все слышали, что он грозился меня убить. Так что когда ты придешь спросить меня, не я ли свернул ему шею, то у меня вон сколько свидетелей, что это самооборона.

– Р‑р‑ра‑а‑а! – громила все это время стоящий и пытающийся прожечь меня взором горящим бросается вперед.