Текст книги "Сафари на…"

Автор книги: Вячеслав Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Василий, и вы, святые отцы, что можете сказать про пришлых?

– Присматриваюсь, княже. – начал дьяк доклад. – Не замечал, чтоб таились. Но чудные. Слова все наши говорят, а произносят совсем по другому, не привычно.

– По вере вроде наши, православные. – добавил Пантелемон. – Но на образа в доме не крестятся и поклоны не бьют, хотя в церковь ходят исправно, свечки ставят. Чаще Господу нашему, Иисусу Христу, реже пресвятой Богородице. А угодников и святых не жалуют. И вепрятину со свининой едят, как православные, а кониной брезгуют.

– Посты не соблюдают, даже великий перед светлой пасхой, отшучиваются, дескать мы в походе, нам можно. – вклинился Ксенофонт. – И самый молодой, рекомый Валентином, до чужих баб большой охотник.

– Ну до баб – не велик грех, – оборвал его Юрий, – А вот конина с вепрятиной – знак особый. Значит, не из степи. И не хазарской веры. Оружейные секреты не таят?

– Который Евгений, это самый их знаток в оружейном деле, – продолжил отчитываться дьяк. – Постоянно зовет меня, как начинает огневое зелье готовить, называемое порох. Я сам те порошки смешиваю, и уголь для пороха готовлю. Его сначала особым образом нажечь нужно. Потом истолочь. Серу сам не делал, но видел, как Евгений делает. Из белых каменьев вытапливает. За теми камнями мы вместе на Волгу плавали, как лед сошел. Место знаю.

– А селитру? Алексей говорил, что самый большой секрет пороха в селитре.

– А вот селитру Евгений пока при мне ни разу не делал. Он ее уже готовую из таких больших кулей достает. Думаю, пока те кули не закончатся – сам делать не будет.

– Может украсть те кули? Ну не украсть, а спрятать или испортить – намочить? И посмотреть, что он делать будет? – предложил Юрий.

– А если он не умеет? И останемся без пороха? Нет, я сначала лучше в лоб спрошу про селитру.

– Добро. С самоходной подводой как?

– Ею Валентин ведает. Мы вот с отцами Ксенофонтом и Пантелемоном всю ее облазили, колеса смазывали и прочие железяки под кузовом. Очень сложная механика. Там такие колесики в колесиках… подшипниками прозываются. Вот их тоже смазывали. Полагаю, ни один из наших кузнецов их отковать не сможет. А их там несчитано. Сорок сороков. А перед кабиной, где все управление, еще одна механика. Главная. Валентин называл ее то мотором, то дизелем. Что внутри скрыто – непонятно.

– Ездили куда?

Дьяк и монахи дружно закивали головами.

– Один раз ездили, да. За околицу. Этой подводой поле пахали. У них плуг такой хитрый, сразу с тремя плугами, вот им. Лошадь не утянет. Даже если три сразу запрячь, потому что пашет глубоко – на локоть, да тремя сразу. А тут очень быстро все сделали. Поздно утром вышли, а до обеда все и вспахали. Очень быстро. Смерду с сохой на то поле дня два понадобилось бы. Потом Валентин машину обратно поставил и больше за все время никуда не ездил. Они ведь сначала хотели без подводы, какими-то веревками пахать. Но не получилось. Вот тут то и поругались между собой. Молодой, который Валентин, все кричал, что дескать горючки нет, и что солярку на ерунду тратят. А Женя ему, мол дам я тебе горючку, как только масло добудем. Потом главный их вмешался, который Станислав, и только тогда на машине пахать стали. Валентин, правда, потом еще снимал какой-то тяжелый короб, заносил в дом и веревки медные к ней привязывал, а на следующий день опять все поставил, как было. И все, больше к ней никто и не подходил.

– Мнится мне, – вмешался Ксенофонт, – Что молчун ихний, рекомый Кокорь, не православный, а язычник. Ведь и прозвище не из святцев, а истинное имя православное не называет. Может и нету у него имени?

Остальные испуганно посмотрели на отца Ксенофонта и перекрестились.

– Что так? В церковь не ходит? Или идолам поклоняется? – спросил князь.

– Нет, и в церковь ходит, и идолов сам не видел, но как то он по другому себя в церкви ведет. Не знаю, как объяснить. Когда на иконы смотрит, и вообще в церкви, нет в его взгляде благолепия. Мнится мне, он язычник.

– А остальные? – заинтересовался князь.

– Остальные, тоже иногда ведут себя как безбожники, но когда в храм входят – преображаются, а этот нет. Что в храме, что на улице, все едино.

– Интересное наблюдение. – князь задумался, – Очень интересное. Тогда я тоже кое-что скажу, думаю, вам это знать надобно. Мы когда Затишье на меч взяли и добычу поделили по честному, отложили сотнику Алексею долю на его пушкарей и оставшихся здесь оружейников. И послал я одного воя, чтоб послушал, как они меж собой делиться будут. Честен ли мой новый сотник? Оказалось, честен. Но кто-то его десятников, Костя или Руслан – по голосу не разобрать, посетовал, что, дескать, опять Масквачи за счет нас, Астраханцев, жируются. Выходит, они из разных мест. Осталось узнать, где стоят те города Масквач и Астраханец.

Дьяк и монахи задумались.

– А может не масквач, а московит? – пришла неожиданная мысль в голову Василия. – Они вечно все наши слова переиначивают. А все московиты еще и акают.

– Московит? – переспросил князь и хлопнул себя по голове. – Точно! Есть такие выселки на Москве-реке, за Коломной, ну ты знаешь…

– И капища поганые где-то в тех местах и заповедных лесах прячутся. – загундел отец Ксенофонт. – Мне сам игумен говорил. Давно там язычники обитают. Георгий Долгорукий для того на реке Москве крепость и поставил, чтоб погань искоренять. Велеса нашел и разрушил, а на его месте церковь Рождества Иоанна Предтечи заложил, а Ярилу и Мокошу успели укрыть. До сих пор все никак не найдут и не совладают. И Кокорь, значит, оттуда. А эти, видать, из самой крепости. Или с выселок, что в округе. Туда и ехали, да вот, Божьей силой здесь в Городце застряли.

Князь задумался. Пришлых то ему не особо жалко, но если против той подводы епископ ополчится, тут и княжье звание не поможет. Спалят, как колдовскую вещь. А подвода сия очень ему бы пригодилась: и на войне, да хоть бы и поле пахать? Это сколько смердов можно в случае чего в дружину взять, без всякого ущерба для хозяйства? Впрочем, пришлых тоже поберечь стоит, да пусть хоть язычники и колдуны. Пока то от них одна польза проистекает, а сколько еще будет? Вот когда выдохнутся, да секреты все передадут, тогда и решать будем.

– Значит, думаешь, туда? – ухмыльнувшись, спросил князь.

– А куда же еще? – удивился монах.

– Действительно? Куда еще можно ехать на колдовской телеге, кроме как на капище? – поддержал собрата Пантелемон.

– Не получается. – возразил князь. – Видели их на Проне, от Дона шли. Кабы они на Московское капище путь держали, с Оки на Рязань бы свернули. А они сюда, в Городец пошли. На Дону, а главное – на волжском волоке тоже их видели – воинство распугали и не заплативши ни куны далее проскочили. Правда, без насилия. Если б из греков, зачем им волок волжский? Мнится мне, они сюда либо из Персии пришли, либо из самой Индии. Может там тот самый Астраханец и находится? Говорили, что подводу сию – купили. Верю – им самим такую не сделать. Где купили? Кроме Индии – негде. Мне знающие люди говорили, в той стране Индии полно чудес всяких. Опять же калики сказывали, один новгородец Садко, еще при моем деде, туда ходил и тоже точно такую подводу в Новый Город вез, но не довез, в Ладоге утопил. Что-то там у него случилось в море.

– Я тоже слышал про Садко. – встрял дьяк. – Тот купец новгородский чуть сам не погиб, когда ладья перевернулась. Едва жив остался.

– Ну вот. – продолжил Юрий. – Конечно, взять бы их сейчас, да расспросить поподробнее. Но не хочу, пока все секреты не выведаем, да людей не обучим – нельзя их трогать. Лучше лаской, для пользы. Потому вам задание прежнее, присматривать, все слова выслушивать и записывать, все узнавать и мне докладывать.

Дьяк и монахи поклонились князю и вышли из светлицы.

* * *

^{[фрагмент отсутствует]}

– Как порох сделать?

– Ты ж делал уже! – Женя рассмеялся, – Берешь серу, уголь и селитру, перемешиваешь, вот и все, порох готов. Пропорции ты тоже знаешь, сам смешивал.

– Нет, я мешал уже готовые порошки, А ты расскажи с самого начала. Вот из чего селитру делают?

– Селитру? Понятно. Князь секреты требует? Так нет тут никаких секретов, все намного проще, но ты не поймешь. Послушай, я этому делу учился 15 лет. Неужели ты думаешь, что я смогу тебе объяснить все тоже самое за пару вечеров?

– Объясни, как сможешь. Я понятливый.

– Хорошо. Тогда начнем с азов физики. Господь Бог устроил наш мир таким образом, что любое движение происходит под действием разных сил, условно называемых энергией. Энергия не может возникнуть из ниоткуда и уйти в никуда, она всего лишь перетекает из одной формы в другую – в химическую, электрическую, кинетическую и так далее. При выстреле на волю вырывается огромное количество энергии, которая толкает ядро. Грубо говоря, селитра является хранилищем энергии в ее химическом виде, уголь служит для перехода из химической в кинетическую, ну был уголь, и сразу стал углекислым газом, то бишь дымом. Но дыму нужно гораздо больше места, чем углю, а тут он появился сразу и как бы сжат мощным давлением. Вот это давление и выталкивает ядро. А сера нужна для ускорения реакции. Кстати, ее можно фосфором заменить. Результат будет тот же. Так откуда первоначальная энергия взялась? Она была заключена в селитру – химическую форму сохранения энергии. Другими словами, чтобы создать немного селитры – нужно сначала самому затратить равноценное количество энергии. И даже больше, потому что в процессе создания неизбежны потери. Это понятно?

Дьяк кивнул головой.

– Калийная селитра, она же нитрат калия. Состоит из одного атома калия, это металл такой, одного атома азота и трех атомов кислорода. Калия полно в растениях, а азота и кислорода – в воздухе. Собственно, воздух и есть смесь азота с кислородом. Но вот чтобы запихнуть свободно летающие атомы азота в молекулу селитры – нужно приложить очень много энергии. У нас селитру из воздуха и делают, но тут я столько энергии не соберу.

– Почему?

– Хорошо, объясняю. Вот я дам тебе ножик и попрошу свалить тот дуб, что стоит за околицей. Сможешь? Энергия… Там температура нужна в три тысячи градусов. Для плавления железа – одной тысячи достаточно. А тут три! Ни дрова, ни уголь не дадут такой температуры, только электричеством. А где его столько взять? Пойми, энергия воздуха сопоставима с энергией реки. Большой реки. Между прочим, нужное количество энергии есть у нашей Оки. Перекрыть течение плотиной, направить всю воду на генераторы и вся кинетическая энергия реки превратится в электрическую. Мощность будет – как у небесных молний. Ее хватит и на превращение нитратов из воздуха, и еще на многое другое. Но тут вопрос – а где взять генератор нужного размера? – Женька поднял из под стола автомобильный, – Вот, смотри. Это автомобильный. Он маломощный, если обратил внимание, точно такие у нас на ветряках стоят. Даже если на него всю реку направить – ничего не получится, сам сгорит, но нужного количества энергии не даст. Этого хватит только чуть-чуть осветить комнату. А для реки нужен точно такой же, но в сто, в тысячу раз больше.

Василий взял в руки генератор, повертел его, рассматривая виднеющиеся внутри провода. Покрутил ротор.

– Оку невозможно перекрыть.

– Три раза «ха-ха». Спроси у кого хочешь из наших, хоть у Алексея – князь ему больше верит. Волгу! – Женька поднял палец вверх, чтобы дьяк оценил масштабы, – Волгу перекрыли, да не в одном месте, а в трех! Днепр перекрыли! Несколько лет плотину строили. ДнепроГЭС та запруда называется. А все ради чего? Ради получения нужного количества энергии! Тысячи людей, сотни таких машин, как наша. Краны, бульдозеры. Конечно, мы втроем такую штуку при всем желании не осилим. И все княжество Рязанское не осилит. Это как ножиком пытаться дуб свалить.

– Алексей говорил, что можно получать селитру другим способом.

– Конечно. – усмехнулся Женька. – Ты воздухом дышишь? Значит нужный нам азот и кислород задерживаются в твоем теле. Так?

– Наверно. – неуверенно произнес Василий.

– Не наверно, а совершенно точно. Попробуй подышать в закрытый мешок одним и тем же воздухом – быстро задохнешься. Потому что все нужное оттуда твой организм уже выбрал. Я тебе больше скажу, все живые организмы дышат и усваивают азот. И растения тоже. Солнце для того и нужно растениям, чтоб солнечной энергией азот из воздуха связать, получить из него нитрат или нитрит и в своем стебле и листьях задействовать, а нитрит и нитраты – уже половинка нужной нам селитры, самая сложно добываемая ее частица. Коровы траву едят и их организм бережно те азотистые нитраты в свое тело пристраивает. А человек, поедая говядину, связанный азот из коровы к себе переносит. Естественно, что он накапливается совсем по чуть-чуть. – Женька свел пальцы руки, демонстрируя, сколько азота задерживается в человеческом теле. – Зато постоянно, каждый день. То есть, в трупе животного, скажем, лошади или корове – азот в нужном нам виде уже есть. Но немного. В количестве – для трех пяти выстрелов, не больше. Но чтобы даже такую малость создать то животное всю жизнь траву жрало и эти селитровые половинки копило. Причем, всегда с запасом, ибо недостаток восполнить не откуда, а вот излишки – не страшны. Ведь у любого живого существа есть механизм вывода всего лишнего. Отсюда третий путь – собирать излишки связанного азота, из того, что вышло из организма. Ты не смейся, твоя любимая селитра, точнее, ее основа – есть и в их моче и в говне. Там, правда, не совсем та, что для пороха, аммонийная селитра, да и ее – крохи, но получить калийную из аммонийной – гораздо проще. Главное, большие температуры не нужны, все можно на костре сделать. Хотя опять вопрос с сырьем. У нас в те времена, когда не знали способа получения селитры из воздуха – по городам ездили так называемые золотари и в специальные бочки собирали фекал и мочу. А жителям строжайшим образом было запрещено ходить по нужде куда-нибудь в кусты. Все нужно было сдавать для зеленных огородов и пороховых мельниц. Вот и выбирай, будем селитру делать? И если будем, то чьими руками? Сам понимаешь, я возиться с таким сырьем не буду. Но если ты не против, пожалуйста, все расскажу, покажу. Только сам все делать будешь.

Дьяк надолго задумался. А Женька про себя подумал: «Боже, какой бред я ему несу… Хотя с другой стороны – все верно. Если подойти с научной точки зрения, дело обстоит именно так».

8

^{[фрагмент отсутствует]}

– Стас, я, кажется, разобрался с дырой.

– Какой дырой?

– Какой, какой, нашей. Мы теперь в любое время попасть сможем. – Женя показал Стасу какой-то график.

– Да ну! Давай рассказывай. – заинтересовался Стас.

– Вот, суди, первый раз мы проехали дыру с севера на юг со скоростью около 30 км в час. По целине особо не разгонишься. И проскочили назад по времени на 15 веков. Обратно с юга на север катили чуть-чуть быстрее. Во-общем, тоже медленно, но все же Валька немного притопил. Пусть до 32–35 км в час. Результат – промахнулись на 20 лет. Третий раз неслись во всю прыть, от ГАИ удирали. Валька выжимал все, что мог. Но максимальная скорость Захара с новым движком по бездорожью – 90 км. Результат – толи юрский, толи вовсе триасовый период. Обратно катили, с юга на север – тоже по максимуму, удирали от динозавра и сзади еще жигуль мешался, значит километров 80. Итог – снова миллионы лет проскочили, но уже вперед, однако перелет на 6 веков от нужного времени и на 8 веков недолет до своего. Вот, я тут график нарисовал. Получается логарифмическая кривая – глубина веков от скорости прохождения. Или прямая, если взять логарифмическую шкалу.

– Ну-ка, ну-ка…

– Чтобы отсюда на авто попасть точно в 80-е годы, нужно держать скорость не выше 25 км в час, а в 5 век – вдвое тише и ехать в другую сторону. Другой вариант, скажем, нет у нас машины. Ну мало ли? Все может случится. Если бежать со всех сил на юг – попадем в заданный век и Белую Вожу, если на север со всех ног – максимум начало 19 века. Просто шагом пойдешь – к Петру Первому, а то и к Ивану Грозному. Споткнешься – на Куликовскую битву наткнешься. Вот такой расклад. Прикидки, конечно, приблизительные. Плюс-минус эпоха. Но все же, лучше чем совсем ничего. – закончил Евгений свои объяснения.

– Вот за это спасибо, вот порадовал. Это ж все тайны природы в одном графике. А то, что все приблизительно – плевать, в два, в три приема можно выйти на нужный год. Можно даже попробовать дважды нырнуть за то время, что ворота открыты!

– Вот тут я сомневаюсь. – покачал головой Евгений. – Край ворот не обозначен, войдешь, вроде бы будешь обходить, а сам обратно вернешься.

– Да, тут ты прав. Опять же, сразу не определишь – в какой век попал, а когда разберешься – ворота закроются. Но все равно, теперь есть к чему стремиться.

– Интересно, а если на самолете через дырку проскочить? Неужто в доархейские времена проскочим? Смотри, как после полутора сотен км в час график вверх задирается…

– Сомневаюсь, Жень. Ведь тогда шло формирование всей планеты, а значит – и тех самых ворот. Не думаю, что можно выскочить за пределы их существования. Так что на архей наплюй. Ты сам то куда хочешь в этот раз рвануть?

– Куда, куда… Туда, куда и собирались, в 5 век. А ты что, уже не хочешь?

– Не, Жень. Я теперь домой хочу. Суди сам – ближайшее будущее знаем: что Союз развалится. Значит вся забота – к 90-м оказаться в нужном месте. В смысле, поближе к нефтяникам. Тем более специальность позволяет. Плюс вторую приобрести. Видал, как тот Стас на программировании поднялся? За 10 лет вполне можно успеть. Так что… Как там у классика? В олигархи я б пошел, пусть меня научат… А ты, Валь?

– Не знаю, может действительно в начало 19 века? Помнишь, тот Стас расписывал? Мне понравилось.

– Валь, ну какой из тебя литератор? – рассмеялся начальник.

– Причем здесь литератор? – обиделся шофер. – Я механику знаю, авто и еще кучу всего. Женька тоже многому научил. Если попасть как раз под Наполеона, можно спокойно легализоваться – под пленного иностранца, тут и осесть. А там механический заводик поставить, хотя бы оружейный или подрессоренные кареты выпускать. И жить в свое удовольствие.

– Мда. – грустно произнес Евгений. – Выходит, разбежались? А я так на вас рассчитывал в древней Руси… Милиция тоже по своему времени тоскует.

– Не переживай. Дыра то останется. Будем друг к другу в гости ходить. – рассмеялся Стас. – Глядишь, наладим товарообмен между мирами.

– О! Точно! – воскликнул Валентин. – А отдыхать – ко мне в усадьбу. Где-нить на Смоленщине или Тульщине. Девки крепостные, банька, то да се…

^{[фрагмент отсутствует]}

– Ну что, колхознички, отсеялись? – воскликнул Алексей, хлопнув Стаса по спине.

– Холопы сеют, а мы руководим.

– А не устроить ли нам выходной, рукой водитель? Я тут по речке походил немного – рыбка то есть, плещется. Только все больше мелочь. Слышь, дед, а есть тут места рыбные? – обратился Алексей к деду Грине, гревшемуся на солнце на завалинке.

– Как не быть. – ответил дед. – Хошь выше по течению – на Мамонтов омут, хошь ниже – на соминый плес. Рыба везде есть.

– Ну с соминым плесом понятно. А откуда такое название – Мамонтов омут? – заинтересовался Стас. – Мамонты там обитают?

– Дык, известное дело, башка мамонта из берега торчала, с клыками. Не, не башка – черепушка. Его еще ирбиком зовут. Кто мамонтом, кто ирбиком – подземным зверем. Оно, конечно, ту башку, еще я дитем был, из земли выколопнули, а название так и осталось. Щуки на том омуте водятся. Они, конечно, везде есть, но на Мамонтовом – особенно. Или на плес езжайте, за сомами. Лучше верхами. Пешком то далеко, а на лодке – еще дальше, петляет река сильно. Только невода у вас чудные какие-то – плоские. Как же вы их по реке таскать будете?

– Не, дед, это не невода и не бредни, это сетки-путалки. Но на крупных рыб они не годятся, щук-сомов будем по другому ловить. Техникой. – И Стас начал выкладывать из вьючника рыболовные снасти. – И с лодкой проблем нет, у нас складная-надувная есть. Легкая и удобная для переноски.

Наши кружки, купленные в московском магазине, вызвали восхищение и зависть мальчишек – внуков деда, постоянно крутившихся у москвичей, и довольно-таки скептические замечания самого старого рыболова деда Гриня:

– Я так понимаю, баловство это одно, – сказал он. – Не сурьезное дело. Рыба-то, брат, не дура, она тоже с понятием. Ее запросто не возьмешь…

Проворчав еще что-то насчет «ейного соображенья», он добавил:

– А может, и обласкает какая… Только вряд ли. Никто допреж тут этак не лавливал…

– Э-э, дед! Да ты, я вижу, против новой техники? – улыбнулся Станислав.

– Во-о-на! Техника! – воскликнул дед. – Я вот буду бреднем ловить, а ты валяй на свою технику! – там и поглядим.

* * *

С рассветом заядлые рыболовы – Стас с Алексеем, захватив надувную лодку, верхом выехали на Мамонтовский омут. Пра здесь не широка, и течение почти не приметно, а в омуте, кажется, и вовсе его нет – чего желать лучшего для кружков!

Алексей, всю жизнь проживший на Волге, недовольно поморщился:

– Не, тут на кружки ничего не поймаешь. Ты как хочешь, а я жерлицы буду ставить.

– Ну здрасте. Какая разница то? – возразил Стас. – Что кружок, что жерлица – один фиг – на живца.

– А давай, пробуй – рассмеялся лейтенант.

Наудив мелких окуней, он расставил на тщательно выбранных местах двенадцать жерлиц, и к полудню на берегу уже лежало шесть хороших щук. Жерлицы Алексей ставил мастерски, и если поблизости гуляет хоть одна щука, – она непременно «сядет» на его крючок. К жерлицам был хороший «подход» для хищниц и из омута, и с русла, и от заводи или из прибрежных трав – живец отовсюду, хорошо виден. Лучший живец – окунь. Плотва, красноперка и другая «бель» быстро засыпают, окунь же может проходить на поводке сутки и более. Не забывал лейтенант проверить, нет ли вблизи от живца под водой сучков, водорослей и даже отдельных травин, и убирал их сразу же, иначе окушок непременно приткнется к ним и будет стоять неподвижно – к такому щука уже не подойдет. И, наконец, еще одно – ходовой шнур заядлый рыбак защемлял в вилке как можно слабее, чтобы только-только держал приманку. Осторожная щука и еще более осторожный жерех, почувствовав сопротивление шнура, выбросят живца из пасти и уйдут. Длина же поводка не позволяла схватившей рыбе добраться до каких-либо затопленных кустов или глубинных коряг – иначе будут потеряны и снасть и рыба…

Из-за леса медленно поднималось солнце. Легкая сизая дымка расстилалась над рекой и, редея, тянулась к бледно-голубому небу, обещавшему безоблачный, жаркий день. На реке еще было свежо, а из леса тянуло теплым, со вчерашнего дня нагретым воздухом с запахами полыни, сухой травы и свернувшихся от жары листьев. В тишине посвистывала какая-то лесная пичуга, и было хорошо слышно, как где-то далеко за рекой играл на жалейке пастух…

Станислав, расставивший вопреки мнению опытного рыболова свои кружки, побродил немного по берегу со спиннингом, натащил хворосту для костра и, не вытерпев, начал проверять.

Три из них были уже перевернуты и оттащены к берегу. Стас подплыл к первому, сделал резкую подсечку и… вытащил безголового живца. На втором кружке живец оказался без хвоста, а на третьем – и без того и без другого. Что за оказия? Стас сменил живцов – не прошло и часа, как история повторилась, почти все живцы были повреждены. А вскоре клев и вовсе прекратился…

Лишь к вечеру Стас дождался момента, когда перевернулся и начал разматываться первый кружок. Он быстро подъехал, подсек шнур и… извлек из омута рака. Огромного бурого рака. Тройник зацепил-таки его за клешню, в которой он зажал живца. Так вот кто тут мародерствует!

– А что я тебе говорил? – позлорадствовал лейтенант. – Для кружков нужны большие водоемы.

– Ладно, тогда завтра реванш, только не здесь, а дальше – на сомином плесе. Идет?

– А чего, можно и туда сходить, все одно я больше рыбы добуду. – Засмеялся лейтенант.

На сомином плесе Пра извивается по широкой низменности и примерно в километре подходит ко второй более низкой скале. Станиславу, Алексею и увязавшемуся за ними Валентину, пришлось потратить много усилий, чтобы пробраться по берегу, заросшему густым ивняком и ольшаником.

Валентин с гаишником размотали донки, насадили на крючки по мышенку и закинули в реку. А Стас пошел по берегу кидая спиннингом блесну.

– Стас, ты лучше вон туда иди, к осоке, здесь вряд ли щуки будут.

– А вдруг сом схватит?

– Сом? На блесну? Да ну тебя…

– А чего? Здесь рыба неграмотная, блесен никогда не видела. Ладно, пойду и правда к кустам.

Стас подтягивал жилку после очередного броска, как вдруг движение остановилось. Сначала Стас подумал, что это зацеп – не было обычных рывков бьющейся рыбы, но вот поводок отянуло поперек течения.

«Есть» – подумал Стас и начал медленно вываживать рыбу, не давая леске ослабнуть. Внезапный рывок вырвал из рук катушку спиннинга и несколько метров лески вновь усвистели в реку.

– Не уйдешь, – приговаривал рыбак, продолжая борьбу.

Здоровенный сом прочно засекся на блесне. При вываживании, вблизи берега он опять стал делать верткие рывки, но Стас уже подводил его на мелководье. Вот из воды показываются два уса, затем приплюснутая голова и туловище. Упорно не сдававшийся хищник вскоре был на берегу. Все три крючка прокололи мясистые губы сома. С большими усилиями, с помощью ножа, рыболов извлек тройник из пасти все еще продолжавшего отбиваться хищника. И вес-то его был не более трех килограммов, а какую он показал силищу, борясь за существование!

Алексей с Валентином тоже поймали по рыбине, но у них очень быстро кончилась наживка – десяток загодя наловленных мышей. Причем у лейтенанта сошел очень крупный сом – вместе с тройником, оборвав толстенную леску. Алексей продолжил ловить на живца, но больше удача ему не улыбнулась. Зато всех удивил Валентин. Не имея спиннинга, он попробовал использовать в таком качестве донку, а вместо блесны привязал кусочек обыкновенной темно-зеленой банной губки, прикрепив к ней тяжелое грузило и тройничок. Как ни странно, губку сомы стали хватать активнее, чем блесну. Не потому ли, что губка хорошо имитировала водяную мышь, которой любят полакомиться сомы? И Валентин извлек еще парочку небольших сомиков, благодаря которым Станислав и Алексей дружно признали шофера победителем в их спортивном состязании.

^{[большой фрагмент отсутствует]}