Текст книги "Само совершенство"
Автор книги: Вупи Голдберг
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Папа начинает убирать со стола. Мама встает, чтобы помочь ему.
– Мейсон ничего подобного делать не станет, – говорит мама, составляя грязные тарелки в стопку. – Ну что такого ужасного может натворить обычный маленький мальчик?
Этого я не знаю. Но боюсь, скоро узнаю.
Глава 5
Когда мы с Джессикой, Джоанной и Мейсоном входим в раздевалку, Алекс, Бренда и Террела уже сидят на скамейке.
– А он тут что делает? – спрашивает Террела, удивленно глядя на Мейсона.
– Мейсон походит с нами на занятия, – говорит Джессика.
Террела не сводит с Мейсона удивленного взгляда. Она младше нас всех и всего на год старше Мейсона, но кажется взрослой, потому что хорошо умеет командовать.
– Слушай, ну что он будет делать во время занятия? – тихо спрашиваю я у Джессики. – Он же ни за что не просидит тихо целый час, даже с раскраской!
– Не знаю, – говорит она. – Может, будем сидеть с ним по очереди. Ничего, нас ведь трое.
Можно подумать, я имею право пропускать по трети занятия каждый раз! Я и так-то ужасно танцую, а уж что будет, если я буду заниматься неполный час… Наверняка получится еще ужаснее.
Вокруг Мейсона собираются другие девочки.
– Ой, какой симпатичный! – говорит одна. Мейсон широко улыбается, а девочки сюсюкают наперебой.
– Ты хочешь быть баскетболистом, когда вырастешь, да? – спрашивает одна из них.
– Ага, – отвечает Мейсон и небрежно крутит мяч на указательном пальце. Это новый фокус, он недавно его освоил.
Девочки хихикают и хлопают в ладоши. Мейсон улыбается все шире.
– А я-то думала, ему не понравится быть в девчачьем классе, – говорит мне Джоанна. – Вот тебе и на!
Появляется Эпата, и Мейсон бросается к ней.
– Привет, Эпата! – говорит он.
– О, Мейсон! – говорит она, стягивая ярко-розовый свитер. – Ты как здесь оказался?
– Ой, смотрите, у Эпаты появился жени-и-их! – говорит девочка в диадеме, до сих пор наблюдавшая за переполохом вокруг Мейсона из другого угла раздевалки.
– А то! – говорит Эпата, ероша Мейсону волосы. – Так ведь, Мейсон?
Мейсон с готовностью кивает.
Девочка в диадеме расстроена – ей не удалось как следует разозлить Эпату, – и возвращается к своему занятию: красит губы блестящей помадой.
В дверях появляется мистер Лестер. Он высокий, красивый, почти как киноактер. Вот только зубы у него кривоваты, у актеров таких не бывает. Нет, они белые и блестящие, но вот, будь они вдобавок прямыми, получилось бы идеально.
– Поднимайтесь наверх, девочки. И мальчики, – добавляет он, улыбаясь Мейсону.
Мисс Деббэ ждет нас в зале. На ней пурпурно-оранжевая туника, а волосы убраны в тюрбан тех же цветов, украшенный вдобавок блестками.
– О! Это, должно быть, Мейсон, – говорит мисс Деббэ.
Мейсон смотрит на нее с любопытством.
– Вы джинн, да? – спрашивает он.
– Э-э… пардон? – не понимает мисс Деббэ.
– Иди сюда, Мейсон, – быстро говорит Джессика и отводит брата в угол. Там она извлекает из его рюкзака книжку, вручает ему и быстро проскальзывает на свое место рядом со мной.
– Садитесь, медам, – командует мисс Деббэ.
На середину комнаты бесшумно выкатывается баскетбольный мяч. Брови мисс Деббэ ползут вверх до самого края тюрбана. Мейсон таращит глаза на мяч и явно не знает, что делать.
Джоанна быстро перехватывает мяч и отправляет его обратно.
– Мы постараемся сократить упражнения с мячом до минимума, хорошо? – говорит мисс Деббэ Мейсону.
Я не уверена, что Мейсон знает, что такое «минимум», но мисс Деббэ не сводит с него взгляда, и в конце концов наш братец кивает.
Всю первую половину занятия мы делаем обычные упражнения. Идем к станку, разогреваемся, делаем плие и гран батманы.
У станка я стою между Джессикой и Алекс.
– Не туда, – шепчет Алекс, когда я поворачиваюсь не в ту сторону.
– Левая нога, а не правая, – говорит Джессика, когда я пытаюсь выбросить вперед ближнюю к станку ногу.
– К двери поворачивайся! – командует Террела, когда мы переходим ко второй части упражнений.
Все-таки балет – это ужасно тяжело. Впрочем, дальше будет хуже. Пора начинать разучивать танцы.
– Все вы знаете мистера Лестера, – говорит мисс Деббэ, когда тот входит в комнату. – Он будет репетировать с вами танцы. Часть группы возьмет он, часть – я. Как перед летним концертом, помните?
Летом мисс Деббэ и мистер Лестер тоже поделили между собой группу для репетиций. Мы с подругами попали к мистеру Лестеру. Алекс никак не удавались туры, а мне – все остальное, так что работы ему хватало.
Мистер Лестер уводит половину класса в другой зал. С мисс Деббэ остаются девочки, которые будут танцевать «Танец радуги» и «Трех принцесс». Наверное, мистер Лестер решил отдохнуть от нас, и от меня особенно. Что ж, не могу его за это винить.
Я оглядываюсь на Мейсона. Тот, похоже, бросил книжку и глядит на мисс Деббэ, пытаясь, очевидно, разобраться, джинн ли она и нельзя ли загадать ей желание.
– Прекрасно. Начнем с «Танца радуги».
Алекс, Эпата, Террела и Бренда подходят к мисс Деббэ.
– Итак, вам известно, что вы будете изображать радугу, прекрасную радугу.
Бум.
– Каждая из вас будет воплощать один из цветов радуги…
Бум. Бум.
– И вы будете танцевать вокруг…
Бум-бум-бум-бум-бум.
Мисс Деббэ замолкает.
– Мистер Мейсон!
Мейсон поднимает голову.
– Прекратите стук.
Мейсон прекращает.
– Лучше посмотрите, как будут танцевать девочки, – говорит мисс Деббэ. – Балет полезен даже баскетболистам. Балет делает их грациозными. Может быть, когда вы вырастете, то решите танцевать в балете.
Мейсон встречает это заявление довольно скептически, однако смирно садится на свой мяч, кладет подбородок на руки и смотрит.
Мы с Джессикой и Джоанной тоже смотрим, как наши подруги разучивают танец. Террела запоминает движения быстрее всех. Она похожа на маленькую заводную куколку – движется так же четко и точно. Эпата тоже делает все правильно, но очень размашисто, так, словно вкладывает душу в каждое движение – и ведь это еще только репетиция.
Бренде и Алекс нужно больше времени, чтобы все запомнить, но танцуют обе хорошо. Бренда всегда была хорошей ученицей, да и Алекс стала неплохо справляться после того, как освоила туры. Все танцуют просто здорово. То есть все, кроме меня.
Джессика подталкивает меня в бок.
– Посмотри на Мейсона, – шепчет она.
Мейсон, не отрываясь, глядит на танцующих девочек и даже не ерзает на месте. Невероятно!
– Может, ему нравится балет? – говорит Джессика.
– Да он на Эпату глазеет, – говорит Джоанна.
– Достаточно, медам, – говорит мисс Деббэ примерно через пятнадцать минут. – Очень хорошо. Александрина, туры у тебя получаются великолепно. Может быть, стоит даже ввести в этот танец дополнительные туры.
Девочки возвращаются на свои места, к нам. Алекс так и светится от радости.
– Вы так здорово танцевали! – говорит Джессика, встает и отряхивает колготки.
– Ага, – говорит Мейсон, – а Эпата – лучше всех!
Он дожидается, пока Эпата сядет, а потом подкатывает поближе свой мяч и устраивается рядом с ней.
– Грасиас, Мейсон, – широко улыбается Эпата. – Шел бы ты тоже в балет, а? Тогда мы бы танцевали вдвоем.
– Э-э… я подумаю, – дипломатично отвечает он. – А может, лучше ты будешь играть в баскетбол? – Тут он веселеет.
Эпата смеется.
– Си, так тоже можно. Но если ты и правда хочешь на мне жениться, придется тебе научиться танцевать. Уж на своей-то свадьбе я собираюсь танцевать до упаду!
Это заявление явно застигает Мейсона врасплох.
– Теперь прошу сюда принцесс, – говорит мисс Деббэ.
Мы с Джоанной и Джессикой выходим на середину комнаты. Вот вам загадка: что хуже, чем учить танец, не имея никакого таланта к этому делу? Отгадка: учить танец, не имея таланта, да вдобавок заниматься этим перед своими друзьями и младшим братом в придачу!
– Итак, для начала я покажу вам основные па, – говорит мисс Деббэ. – А потом будем отрабатывать их вместе.
Танец начинается с того, что мы беремся за руки и водим хоровод. С этим даже я справлюсь. Но потом начинаются шассе, это вроде бега вприпрыжку (и тут можно споткнуться и растянуться на полу, как я). За шассе следуют пируэты – это когда вы крутитесь на месте, выбрасывая вбок одну ногу (и тут можно завертеться не в ту сторону и зацепить ногой Джессику, как я). Потом идут гран жете, прыжки вперед (и тут можно поскользнуться после прыжка и замахать руками, пытаясь обрести равновесие, как я). Каждое новое па повергает меня во все большее отчаяние, и я танцую все хуже. И еще ужасно чешется голова – так бывает всегда, когда я все делаю неправильно.
Мисс Деббэ наблюдает за репетицией. Когда она глядит на меня, на лице у нее появляется такое выражение, какое бывает у людей, вынужденных слушать немузыкальное пение – они вежливо улыбаются, но на самом деле хотят только одного: зажать уши и с воплем выбежать вон.
Мисс Деббэ стучит тростью об пол.
– Мисс Джерзи, – говорит она, – не надо так напрягаться. Если что-то получается неидеально, ничего страшного. Просто гляди на своих сестер и делай как они.
– Но я хочу, чтобы все было идеально, – говорю я.
Она кивает.
– Да, да, но ты слишком сильно напрягаешься. Расслабься. От волнений только вред. Танец должен быть удовольствием. Так, теперь попрошу вас еще раз с самого начала.
Мы танцуем еще раз, с самого начала.
Удовольствия я никакого не получаю.
И уж тем более без удовольствия я слышу, как в конце занятия мисс Деббэ говорит:
– Старайтесь, девочки, старайтесь. В следующий вторник наши занятия посетит мисс Камилла Фримен.
– Правда? А я думала, она придет на концерт, – говорит Эпата.
– И на концерт тоже. Но она хочет посмотреть, как мы занимаемся, – отвечает мисс Деббэ.
Эта новость приводит в восторг всех – разумеется, кроме меня.
После занятия я долго выравниваю петельки на шнурках кроссовок, стараясь, чтобы они были строго одинакового размера. В принципе была вероятность, что ко Дню Благодарения я освою танец – ну, вот как есть вероятность, что когда-нибудь люди станут летать в магазин на космических кораблях. Но выучить танец к следующей неделе…
Должно быть, мои чувства написаны у меня на лице, потому что Джессика говорит мне:
– Не волнуйся так, Джерзи. Мы с Джоанной поможем тебе выучить танец.
Ну да, я знаю, что Джессика хочет обо мне позаботиться, но я тут же ощетиниваюсь. (Слово «ощетиниваться» было у нас в учебном словаре для художественного чтения, мы проходили его на той неделе. Даже когда я бываю расстроена, мне все равно приятно использовать точное слово, пусть и в уме.)
Я запихиваю балетные туфли в сумку.
– Да ладно, я сама, – говорю я.
– Ха! – говорит Джоанна.
Террела и Эпата обмениваются скептическими взглядами. Апекс смотрит в потолок, словно вдруг увидела там что-то интересное. Бренда кашляет (не задом наперед, а по-обычному). Ну, а Джессика смотрит на меня с сочувствием, и это самое неприятное.
– А помните тот концерт два года назад? – говорит Эпата. – Как Джерзи упала со сцены прямо на колени к какой-то тетушке? – Эпата поворачивается ко мне. – Извини, Джерзи, но это было немножко смешно.
– Может, повторим подвиг? – предлагает Джоанна. – Только ты, Джерзи, постарайся упасть на какую-нибудь другую тетушку, а то та, первая, решит, что мы что-то против нее замышляем.
Все смеются.
Даже Джессика смеется!
Вот тут-то я и решаю, что не стану обращаться к ним за помощью. Ни за что на свете не стану.
Глава 6
Я пристроилась в гостиной, в большом коричневом кресле, вооружившись ручкой и блокнотом. Едва мы вернулись домой, как я засела сочинять план КНТ – «Как научиться танцевать», но Мейсон, не переставая, стучит мячом, и в голову мне ничего не приходит. Я уже собираюсь уйти к себе, но тут возвращается мама.
– Как дела? – спрашивает она. – Мейсон себя хорошо вел?
– Нет, – говорю я.
– Да, – говорит он. – Я сидел тихо, только у меня один раз укатился мяч.
Мама снимает пальто и вешает в стенной шкаф.
– Пожалуйста, давайте без подробностей, – говорит она.
– Между прочим, наша соседка, миссис Чанг, присматривает за маленькими детьми каждый день после школы, – говорю я. – Давай будем оставлять Мейсона у нее, а?
– Я не маленький! – говорит Мейсон.
Растянувшаяся на диване Джоанна выглядывает из-за своего футбольного журнала.
– Мейсон себя вел нормально, – говорит она.
– Замечательно, – отвечает мама и тут видит, что Джоанна поставила ноги в кроссовках прямо на светло-бежевую диванную подушку. – Ну-ка, разувайся.
Джоанна сбрасывает кроссовки и снова берется за журнал.
– Джоанна, а что там с книгой, которая была задана? Ты ее уже прочла? – спрашивает мама.
– Да вроде как, – отвечает Джоанна, поднимает глаза и видит строгий мамин взгляд. – Ну, не то чтобы целиком…
Мама не двигается с места и ничего не говорит.
– Ну ладно, ладно, – Джоанна отбрасывает журнал и идет к себе.
– И смотри, чтобы никаких мне аудиокниг! – кричит ей вслед мама. В прошлый раз, когда Джоанне задали прочесть книгу, она нашла аудиозапись, на которой эту книгу читали вслух, и прослушала ее, вместо того чтобы читать самой. Подозреваю, что на поиски записи у нее ушло больше времени, чем она потратила бы на чтение. Мама говорит, что Джоанна ленится учиться, но в изобретательности моей сестре не откажешь.
Стоит мне подумать про аудиокниги, как в голове словно вспыхивает свет. План готов!
Я вскакиваю с кресла и иду к папе в кабинет.
– Пап, можно мне твою штуку для аудиозаписи?
Папа поднимает взгляд от контрольных, которые он проверяет.
– Штуку для аудиозаписи? А, цифровой диктофон! – папа всегда называет вещи правильно.
– Да, цифровой диктофон, – говорю я, четко произнося каждый слог.
– Да, конечно, бери, – говорит папа. Он даже не спрашивает зачем мне диктофон. Просить папу о чем-то очень удобно – вот мама, та задала бы миллион вопросов.
Папа достает из верхнего ящика маленькую коробочку.
– Умеешь пользоваться?
Я качаю головой.
Папа показывает мне, что надо нажать, чтобы запись началась и закончилась, и дает кабель, чтобы потом перекачать аудиофайл на компьютер.
– Поняла?
Я улыбаюсь.
– Спасибо, пап.
Я уношу диктофон к себе в комнату и тренируюсь: записываю все подряд и перекачиваю аудиофайлы, чтобы научиться делать все как надо. Потом кладу диктофон в сумку, с которой хожу на танцы. Все готово.
Этой ночью мне снится, как я в чудесном розовом костюме принцессы порхаю по сцене и безупречно исполняю все па. В довершение всего я делаю пятнадцать идеальных поклонов, и восхищенные зрители вскакивают с мест и аплодируют стоя.
*
В кои-то веки я жду урока танцев с нетерпением.
– Веселая такая ты, – говорит Бренда, когда мы выходим из раздевалки и направляемся в зал.
– Точно, – говорит Террела. – Что случилось?
– Ничего, – говорю я, но рот так и расползается в улыбке.
Пока мы поднимаемся по лестнице, Мейсон не переставая стучит мячом и бормочет себе под нос песню про роборыцарей.
– Мейсон, хватит, – говорит Джоанна. – Меня от твоих роборыцарей уже тошнит.
Мейсон замолкает, но потом начинает петь снова, правда, очень тихо. Джоанна оборачивается и с угрозой смотрит на брата. Тогда он перестает петь.
– А зачем ты взяла с собой сумку? – спрашивает Джоанна.
– Взяла и взяла, – говорю я.
На самом деле в сумке у меня лежит диктофон, который запишет все, что скажет мисс Деббэ, все па нашего танца. Я возьму запись домой и прослушаю ее много-много раз, и наконец выучу все как следует. Я щупаю сумку, чтобы убедиться, что диктофон на месте. Ощущение твердой коробочки меня успокаивает.
После разминки мистер Лестер уводит свою часть группы в другой зал, а мы остаемся с мисс Деббэ. Первыми танцуют свой «Танец радуги» Бренда, Алекс, Эпата и Террела. Мисс Деббэ принесла им большие флаги для репетиции. У каждой девочки флаг своего цвета: у Эпаты – фиолетовый, у Террелы – красный, у Алекс – желтый, а у Бренды – зеленый. У флагов длинные древки, и, когда девочки танцуют, флаги плывут над их головами. Выглядит просто здорово.
– Прекрасно, медам, теперь прошу по местам, – говорит мисс Деббэ и включает музыку. Танец начинается.
Мы с сестрами сидим у стенки и глядим на танцующих. Мейсон восседает на своем мяче и, как обычно, не сводит глаз с Эпаты.
Танцуя, девочки расходятся в разные стороны – Эпата с Террелой в одну, а Алекс с Брендой в другую. Мисс Деббэ хлопает в ладоши и считает вслух, а девочки по одной берут флаги и танцуют небольшой этюд соло. Когда все наконец берут флаги, начинается общий танец. Девочки машут флагами так, что в воздухе получаются арки. Это и вправду похоже на радугу.
– Очень хорошо, – говорит мисс Деббэ, когда танец завершен. – У вас хорошо получается, девочки. Надо еще порепетировать, но начало очень неплохое, да? Так, а теперь мои маленькие принцессы – посмотрим, чему вы научились.
Меня охватывает паника. Я так внимательно смотрела на танцующих подруг, что совсем позабыла – мне ведь тоже предстоит танцевать! Я лезу в сумку.
– Джерзи, мы готовы, – говорит мисс Деббэ. – Становись с девочками.
Я включаю диктофон и бегу к сестрам.
Мы становимся в круг посреди зала и беремся за руки. Мисс Деббэ считает – «Раз, два, три, начали!» – и мы танцуем. Поначалу все идет неплохо, потому что Джессика с Джоанной незаметно тянут меня за собой и я делаю все правильно. Но стоит нам расцепить руки, и я теряюсь – поворачиваюсь налево, когда сестры поворачиваются направо, прыгаю, когда они делают плие, и делаю плие, когда они прыгают. Со стороны, наверное, может показаться, что я изо всех сил изображаю клоуна в цирке – ни единого верного движения! Я напряжена, щеки горят, и сдаться мне не позволяет лишь мысль о том, что я позорюсь в последний, в самый что ни на есть распоследний раз.
Когда мы заканчиваем танец, наступает тишина. Подруги переводят взгляд с меня на мисс Деббэ. Та напряженно улыбается:
– Что ж, нам есть над чем поработать, верно?
Я хочу сказать мисс Деббэ, чтобы она не волновалась, потому что к следующему занятию я научусь танцевать идеально, пусть даже для этого мне придется танцевать три ночи кряду.
– Порепетируйте дома, девочки. Репетируйте как можно больше, – говорит мисс Деббэ. – Занятие окончено.
Коротко кивнув нам, она выплывает в дверь, а следом летит ее шаль.
Когда мы входим в раздевалку, навстречу нам выскакивает девочка в диадеме и врезается в Эпату.
– Ах, извини, – говорит девочка в диадеме таким тоном, что сразу понятно: это она только для порядка.
Эпата сердито смотрит ей вслед.
– Вот крыса! А тоже ведь будет танцевать перед мисс Камиллой, – говорит она. – Тьфу.
Вообразить девочку в диадеме танцующей крысой, должно быть, очень смешно, но у меня нет желания болтать и задерживаться.
– Пойдем скорее, – говорю я Джоанне и Джессике, – папа ждет.
Добравшись до дома, я бегу к себе и подсоединяю диктофон к компьютеру.
– Ну, давай, давай, давай, – напеваю я, пока файл перекачивается на диск. Наконец, все готово. Я достаю блокнот, чтобы записать все па – я намерена подойти к делу серьезно, – и нажимаю на кнопку «Play».
Поначалу ничего не слышно. Затем где-то на заднем плане слышится голос мисс Деббэ. Я изо всех сил прислушиваюсь и ставлю громкость на максимум, но и тогда едва-едва могу разобрать слова.
И тут из динамика обрушивается песня роборыцарей.
– Роборыцари, вперед, новый бой с врагами ждет! – распевает голос Мейсона. На самом-то деле он пел тихо, но я вспоминаю, что сумка у меня была справа, и Мейсон тоже сидел справа, совсем рядом с диктофоном.
Я перематываю запись вперед. Потом еще немного вперед.
Должно быть, пока мы танцевали, он пел не переставая. Запись никуда не годится. Мой брат опять безвозвратно испортил мне жизнь.
Глава 7
Если план не сработал, это еще не означает, что надо сдаваться. Вот мисс Камилла Фримен никогда не сдавалась. В книге у нее рассказано, сколько всего ей пришлось преодолеть, чтобы стать балериной. Она родилась в бедной семье и приехала в Нью-Йорк еще совсем молодой. Она была негритянкой, а ведь в те времена к чернокожим относились так, что порой она даже не могла снять номер в отеле, когда ездила с труппой на гастроли.
Если уж мисс Камилла справилась со всем этим, значит, и я смогу, тем более что у меня проблема невелика – я просто плохо танцую.
Вчера ко мне заходила Джессика и снова предлагала помощь. Но я не могу забыть, как она смеялась, вспоминая мое падение со сцены.
– Спасибо, я справлюсь, – ответила я. Она пожала плечами и вышла. Я закрыла за ней дверь – может быть, чересчур резко. Картины у меня на стенах закачались, и пришлось потратить десять минут на то, чтобы повесить их идеально ровно.
Я не хочу просить помощи – но это же не значит, что я не могу обратиться к кому-нибудь за подсказкой. Я звоню Бренде, потому что она очень умная.
– Если бы тебе надо было чему-нибудь научиться, как бы ты это сделала?
В трубке наступает тишина. Бренда обдумывает ответ.
– Я прочла бы подходящую книгу, – говорит она наконец. – Из книг можно узнать все, что угодно.
Я благодарю ее и вешаю трубку. Интересно, у нас в доме есть книжки про балет? И тут я вспоминаю, что книга, которая мне нужна, лежит у меня под рукой, на тумбочке.
Я открываю биографию мисс Камиллы на месте, где заложила блестящую розовую закладку. Книга еще не прочитана до конца, но я листаю ее назад, отыскивая нужное место, которое попадалось мне пару глав назад.
Вот оно! «Я каждый день делала по пятьсот плие, – пишет мисс Камилла. – Это помогло мне укрепить ноги и сделать суставы гибкими».
Я беру блокнот и пишу розовой ручкой: «500 плие каждый день». Это уже кое-что!
Я читаю дальше и выписываю все секреты успеха мисс Камиллы. Наконец, книга заканчивается. Теперь я знаю, что мисс Камилла каждый день съедала по четыре пучка сельдерея. На репетиции она надевала свой счастливый шарфик. Она не прикасалась к мохнатым животным, считая, что они приносят неудачу. Перед сном она каждый раз пела песенку, которой ее научила мама.
500 плие
4 пучка сельдерея
счастливый шарфик
избегать мохнатых
песенка перед сном
Я бегу вниз.
– У нас есть сельдерей? – спрашиваю я у мамы.
Она удивлена. До сих пор мы не имели привычки прибегать на кухню и просить пожевать зелени.
– Кажется, да. Сейчас поглядим.
В холодильнике и правда есть сельдерей.
– Я тебе помою и порежу, – говорит мама. – Сколько ты хочешь?
– Много, – говорю я. – Хоть вообще весь.
Мама режет четыре черешка сельдерея, и я начинаю жевать.
– Мам, а у тебя есть шарфик?
Мама кладет нож в раковину.
– Джерзи, в чем дело?
– Ни в чем, – отвечаю я.
Мама смотрит на меня с сомнением.
– У меня есть старые шарфики, они в верхнем ящике комода. Выбери, какой тебе подойдет, – говорит она.
Я бегу наверх и выбираю себе шарфик, очень симпатичный, в красный цветочек.
Теперь плие. Мне нужно сделать пятьсот приседаний.
Я утаскиваю к себе в комнату стул из столовой, поворачиваю его спинкой к себе и берусь за спинку, как за балетный станок. И начинаю делать плие.
Раз…
Два…
К тридцатому приседанию у меня начинают болеть ноги.
К пятидесятому они начинают подгибаться.
Я останавливаюсь и снова заглядываю в книгу. Может быть, я что-то не так запомнила?
Нет, все так. Пятьсот плие.
Что ж. Я настроена решительно.
Если для того, чтобы добиться своей цели, мне нужно сделать пятьсот плие, я их сделаю.
Я не на репетиции, но мне приходит в голову, что стоило бы надеть счастливый шарфик – на всякий случай.
Я повязываю шарфик вокруг шеи. И снова делаю плие. Еще одно. Еще одно.
Перед сном я съедаю еще сельдерея. И пою себе колыбельную, которую когда-то пела нам мама.
Глава 8
На следующее утро я открываю глаза и вспоминаю, что сегодня особенный день – в школу придет мисс Камилла.
Я хочу встать, но ноги меня не слушаются, и я падаю на пол.
– Ой! – говорю я.
Вбегает Джессика.
– Что с тобой?
– Поскользнулась, – вру я.
Она помогает мне встать. Я едва держусь на ногах. Они подгибаются, я едва ковыляю и чувствую себя так, словно кто-то пропустил мои ноги через валик для отжима белья.
Одной неудачей не ограничивается.
Я захожу к Мейсону и вижу, что к одному из его солдатиков привязан мокрый и грязный кусок красной ткани.
– Это же мой счастливый шарфик! – говорю я.
Мейсон выглядывает из-за книжки.
– Да? А я его нашел в ванной. Мне нужен был парашют для солдатика.
Мейсон смотрит с опаской, словно ожидая, что я сейчас вот-вот взорвусь (уж это я умею).
– Почему он весь грязный? – восклицаю я, глядя на погибший шарфик.
– Потому что солдату пришлось катапультироваться в грязную лужу, – говорит Мейсон. – У него было очень важное задание. Извини, Джерзи.
Я тащусь в кухню за своими четырьмя черешками сельдерея. Но сельдерея больше нет.
– Мейсон почти все съел, а остатки забрал для научного эксперимента, – говорит папа. – Что-то он там собирается красить пищевыми красителями…
Я выхожу, не дослушав, но папа этого не замечает.
– Мне нужно почистить клетку. Подержи пока Шекспира, – говорит Джессика, когда я, ковыляя, вхожу в ее комнату.
Я вздыхаю и осторожно беру у нее белую крысу. И только тут вспоминаю.
– У него же шерсть! Он мохнатый!
Я сую крысу Джессике. Она смотрит на меня как на умалишенную. Я выбегаю из комнаты и семь раз подряд намыливаю руки, чтобы смыть невезение.
До занятия остается два часа. Я пою колыбельную пятьдесят раз подряд.
В книжке у мисс Камиллы говорится о том, как важно аккуратно одеваться на занятия. «Так вы показываете, что уважаете балет и тех, кто танцует вместе с вами», – пишет она.
Поэтому я собираюсь на занятия очень тщательно. Вчера перед сном я вручную постирала в раковине свои любимые белые колготки. В прошлый раз я положила колготки в стирку с остальным бельем, а вернулись они с оранжевыми и фиолетовыми разводами – Мейсон забыл в кармане два восковых мелка, а в сушильной машине они растаяли и все вокруг перемазали. На этот раз я ничего подобного не допущу.
Я надеваю колготки и розовое трико, тщательно выравниваю рукава. С одного шва свисает небольшая ниточка – я ее отрываю. Укладываю волосы в два бублика на макушке и двадцать минут вожусь с розовыми ленточками, которые идеально подходят к трико – завязываю их в безупречные бантики.
Я отступаю на шаг назад и гляжусь в зеркало. Все идеально. Мисс Камилла обязательно заметит, как аккуратно я одета. Она поймет, что я уважаю балет так же сильно, как она сама. Когда Джессика зовет нас к выходу, я как раз мурлычу себе под нос колыбельную. Так, для страховки.
Папа отводит нас на занятия пешком. Всех четверых – Джоанну, Джессику, Мейсона и меня. Джоанна идет впереди вместе с Мейсоном, который не переставая стучит мячом. Мы с Джессикой идем следом, а замыкает шествие папа. Руки он сунул в карманы, а оглянувшись, я вижу по его лицу, что он глубоко задумался. Он смотрит в никуда и выглядит слегка озадаченно, словно пытается припомнить имя человека, которого давно не видел. Так бывает, когда папа что-нибудь придумывает для своих занятий. И если мы хотим, чтобы папа обратил на нас внимание, нам приходится несколько раз громко его окликать – только тогда папа возвращается к реальности. Наверное, похить нас сейчас инопланетяне, папа и то не заметил бы, если бы только у инопланетян не оказалось с собой какой-нибудь особо редкой африканской маски.
– Отстань, Джоанна! – говорит Мейсон. Джоанна пытается выбить у него мяч, чтобы тоже постучать. Мейсон удирает от нее и бежит к нам с Джессикой, стуча мячом об асфальт.
Когда Мейсон оказывается рядом со мной, я беру его за правую руку. Она маленькая и теплая. Мейсон стучит по мячу левой рукой, и мы идем дальше. На какое-то мгновение мне кажется, что иметь младшего брата, пожалуй, не так уж и плохо.
Но это чувство быстро проходит. Именно в этот миг мяч Мейсона ударяется о неровность на тротуаре и отскакивает вбок.
Мейсон бросается за мячом, тащит меня за собой, и в следующий миг я плашмя падаю на асфальт.
Глава 9
Все останавливаются. Джессика помогает мне подняться. Джоанна подбирает сумку, которую я уронила. Тут подбегает папа.
– Ты цела, детка? – спрашивает он, внимательно меня оглядывая.
Сердце у меня стучит как сумасшедшее. Я гляжу на руки и ноги, пробую ими пошевелить. На правом колене красуется дыра – прощайте, мои некогда идеальные, некогда чистые любимые колготки. Сама коленка выглядит так, словно по ней прошлись теркой, и вдобавок ужасно жжет. На колготках проступает кровь. Я смаргиваю слезы.
– У меня колготки порвались, и все в крови, – говорю я.
Папа меня обнимает.
– Это не беда, милая, купим новые. Лишь бы ты сама была жива-здорова.
Не беда? Беда, и еще какая.
Мы идем дальше.
– Прости меня, Джерзи, – тихонько говорит Мейсон. Он идет следом за нами с Джессикой, сокрушенно вцепившись в свой мяч (сокрушенно – это значит «с виноватым видом», хотя, по-моему, лучше не сбивать сестру с ног, чем сначала сбить, а потом сокрушаться).
– Надеюсь, мисс Камилла не заметит эту дырку на колготках, – говорю я Джессике. Наклоняюсь посмотреть и вижу, что от ходьбы дырка потихоньку становится больше.
Джессика изучает мои колготки.
– Да нет, конечно, не заметит. Ее и так-то не разглядишь, – говорит она, похлопывая меня по руке.
Когда мы добираемся до школы, папа заходит вместе с нами, берет у администратора набор первой медицинской помощи и промывает мне ранку. В раздевалку входят другие девочки и останавливаются поглядеть. Бренда дает папе советы по обеззараживанию ран, но, кажется, они ему не очень-то нужны. Лично мне хочется провалиться сквозь землю, но вместо этого приходится изображать пациента из телесериала про врачей.
– Ну, счастливо, девочки, – говорит папа, покончив с моей коленкой. – Домой вас приведет сестра Эпаты.
Папа уходит, и в тот же миг мисс Деббэ зовет нас в зал.
– Интересно, мисс Камилла уже пришла? – спрашивает Эпата в дверях и вытягивает шею.
– Как ты думаешь, она нас помнит? – спрашивает Джессика.
– Еще бы, – отвечает Эпата.
– Меня так уж наверняка, – нервно говорит Бренда.
– Смотри, Мейсон, чтоб сегодня вел себя как ангел, – говорит Джессика. – К нам на урок придет знаменитая балерина.
Мейсон принимает оскорбленный вид.
– Я всегда хорошо себя веду, – говорит он, теребя курточку.
Вскоре после начала занятия дверь зала открывается, и входит мисс Камилла в сопровождении мистера Лестера. На мисс Камилле голубое платье, очень простое, но явно очень дорогое. Оно так идет своей хозяйке! В руках у нее большая сумка без застежек, украшенная крупными золотыми кольцами. Мисс Камилла уже немолода – старше даже наших родителей, – но у нее великолепная осанка и поистине королевская поступь. Глаза у нее добрые, но взгляд зоркий. Она грациозно наклоняется и ставит сумку на пол.
Мисс Деббэ хлопает в ладоши.
– Девочки, имею честь представить вам мою старую подругу и учительницу мисс Камиллу Фримен.
Мисс Камилла улыбается и кивает. Заметив нас, она подмигивает Бренде. Та явно рада видеть, что мисс Камилла не затаила на нее зла за ту историю с туфлями.
