Текст книги "Ленинград. Дневники военных лет. Книга 1"

Автор книги: Всеволод Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

2 часа 15–20 минут. Опять стрельба. Шестнадцать наших истребителей в воздухе…

Сейчас трещит старая система Британской империи, – загнивший империализм: потеряны позиции в Китае, отвалился Гонконг, за ним Сингапур, рвется связь с Австралией и Новой Зеландией, которые ищут помощи у США. Японцы у ворот Индии. Средиземноморский путь почти закрыт… Восток в неустойчивом равновесии (причем «пятая колонна» активна – везде есть немецко-итальянские сторонники): сомнительна позиция Турции; с Ираном дело отнюдь не улажено… Морские пути сообщения англичан напряжены, и я их статистике не верю: «Потеряно восемь миллионов тонн». Может быть, потеряны и все пятнадцать миллионов тонн?..

Информация. Гитлер заявляет о том, что весной по СССР ударят двести дивизий.

Японцы прислали демонстративное приветствие Финляндии. Весной возможен комбинированный удар: немцев, японцев и финнов.

Главное направление южное – борьба за нефть! Сейчас на Юге напряженная борьба, но информация скудная.

8 марта 1942 года.

В городе воскресник – уборка снега, чистка трамвайных путей, чистка дворов… Люди работают с подъемом – вера в победу движет людьми!..

Написал резкое письмо во 2-й отдел Главного политуправления о недостатках агитационно-пропагандистской работы на флоте. Достаточно резкое: это мои выводы после восьми с половиной месяцев наблюдений – нет материалов, нужных книг, брошюр, отсутствует мобильность, нет обмена опытом с другими флотами; сильно запаздывают газеты и т. д. Аналогичное (краткое) письмо послал начальнику Военно-морского издательства.

Дорога жизни.

Ладожская военная дорога работает с полным напряжением. Перевозят до семи тысяч тонн грузов в день (на глазах у фашистов). Фрицы голодные, облизываются, сидя в Шлиссельбурге, временами пытаясь выскочить через озеро к финнам…

Идет поток грузов: мука, английский рис, табак, мясо, бензин и т. д.

На льду плакаты (к шоферам): «Родина и народ не забудут ваших трудов»… Регулировщики, ледяные домики – зенитные точки. Гонят машины со скоростью шестьдесят километров – два-три рейса в сутки. Бывают аварии.

Шоферы живут в лесу, в землянках. Спекут блины из «процента», поспят – и работают, работают, работают…

Железные дороги подбрасывают грузы, и они идут по льду в Ленинград, чего немцы никак не ожидали.

Эта дорога спасла город и фронт…

Мысли, бессонница…

9 марта 1942 года.

Спали у своих на Каляевой. От разрывов снарядов дребезжат стекла… Солнечно…

С. К. выступала 8 марта на минзаге – набирается опыта, смелости…

Заводской район и Нева обстреливаются все чаще.

Принесли ряд книг по вопросам войны: Тарле и др. Надо, чтобы все в группе к весне подчитали, вошли в круг европейских мировых проблем, в круг военных широких задач…

У меня давно внутреннее ощущение, что все-таки Ленинградский фронт и сам Ленинград в общих операциях войны занимают сейчас подчиненное положение.

Стороны ищут и будут искать решения в других направлениях: Центр и Юг.

Ленинград нам нужен как база нового Северо-Западного фронта (Прибалтика). Несмотря на обстрелы и бомбежки, индустрия Ленинграда сохранилась. Возвратят со временем из тылов и армии часть рабочих кадров, восстановят таким образом и живую силу. Город надо еще разгрузить от непроизводительных элементов; есть сведения, что намерены вывезти еще пятьсот тысяч человек.

Балтийский флот в современных условиях на данном театре, при данных технических условиях, будет решать местные задачи…

Реальная обстановка. Бои на Ленинградском фронте. Окруженная 16-я армия нами уничтожается… Вязьма окружена нами; бои за Смоленск, бои за Курск. Харьков под артиллерийским обстрелом Красной Армии; бои в Донбассе. 7 марта началось наступление Красной Армии в Крыму.

Сопротивление немцев упорное, а нам зимнего времени остается мало: на Северо-Западном и на Центральном участках – может быть, месяц. А на Юге уже весна. Надо торопиться! Оттеснять немцев, срывать их весенние планы!

(Обстрел…)

Зимой серией наступлений и осад, теряя в некоторой степени и свои силы, мы втягиваем фашистов в мясорубку. В живой силе они нам уступают. Гитлер цепляется за землю… Что это – ошибочное упорство или предвидение исходных позиций 1942 года?

(Обстрел…)

Ладожские земельные органы получили планы сельскохозяйственных работ с включением временно захваченных фашистами районов.

В Ташкенте стало модным возвращаться в Москву. Один из писателей разлетелся с телеграммой в Совинформбюро: «Прошу отправить меня на фронт». Ему ответили, что предложение несколько запоздало…

12 марта 1942 года.

Написал письмо-отзыв о пьесе Крона… Нельзя писать с оглядкой, осторожно – это в литераторе губительно… Кроме того, у Крона еще нет достаточной широты взгляда, твердой позиции в искусстве и опыта… А писать может: несколько образов в пьесе написаны блестяще.

Обстановка.

…На Ленинградском и Северо-Западном фронтах. Наши армии – от Копорского залива до трех армий Мерецкова – во взаимодействии. Два дня тому назад части Федюнинского и Мерецкова возобновили удар и идут навстречу друг другу (к северу от Чудово). Взято Бабино… Немцы подбрасывают резервы. У противника для питания фронта остается пока одна железная дорога – через Псков. Рейд Городовикова к Дно и глубже ставит эту дорогу и Псковский район под удар…

На Западном фронте — положение хорошее: взяты Кромы, перерезана шоссейная дорога Орел – Курск; Орел окружен…

Наступление в Крыму продолжается.

Международная обстановка. Гитлер шумит: «Весенний удар! Двести восемьдесят дивизий! 6 000 000 германских солдат!» Подготовка Гитлером ведется безусловно, но в ином масштабе. Наши резервные армии будут посильнее немецких. Идет доставка боевой техники.

Успехи Японии могут обеспокоить Гитлера – ему хотелось бы быть в Индии первым…

Немцы по-прежнему хотят втянуть в игру Швецию, Турцию и др. и заставить Японию ударить весной по СССР. Квантунская армия наготове; на маньчжурской границе – инциденты…

Немцы стремятся подчинить, парализовать англофильствую-щую Швецию. Идут концентрации войск. Видимо, возможность Скандинавского фронта реальна. Может быть, надо поставить в связь с этим и прорыв кораблей «Шарнхорст», «Гнейзенау» и поход «Тирпица» на север…

Методический обстрел нашего района. В 7 часов качнулось здание…

Читаю Ленина и думаю о том, как Россия, ее вожди и рядовые бойцы круто с 1917–1918 годов изменили ход истории, мышление, методику – в Европе и во всем мире…

14 марта 1942 года.

Поехали в батальон моряков в район Белоострова.

Как памятны эти лесные дороги, снега, полувесенние небеса!..

Заехали в штаб дивизии, побеседовали с военкомом. Рослый, седоватый партработник-хозяйственник с Украины. Кратко доложил: «Фронт у нас сейчас стабилен; оживленная разведывательная деятельность; противник что-то подвозит, перегруппировывается…»

Познакомился по карте с обстановкой в дивизии. Был случай боевой разведки финнов. Дали артиллерийский огонь, отбросили их. Дивизия готовится к весенним «наводнениям». Довольствие дивизии стало лучше, чем в декабре – январе. Сейчас дают: восемьсот граммов хлеба в день, три раза горячее, мясо по сто пятьдесят граммов, сахар – тридцать пять граммов, хвойный экстракт и т. д…

Н-ская армия много пережила – она была на госгранице с Финляндией…

Сейчас в армии растет снайперское движение. На Карельском перешейке ежедневно истребляют сто пятьдесят – двести сорок белофиннов. Скинем 30 процентов на ранения, ошибки, обман, и все же ежедневно выбивают до роты. Финнов труднее бить, чем немцев, так как они более опытны в этой зимней лесной войне. В Н-ской армии тысяча четыреста истребителей-снайперов… Уже есть целые взводы и роты.

Снайперы бьют со 100–200 метров, иногда подбираются на 70 метров к противнику. Маскируются, даже оружие обертывают белой марлей… Снайперы-истребители изучают порядки на переднем крае у финнов: дымки, тропинки, дзоты, пути к НП^[28], к кухне, к колодцам. Мы все это посмотрим на месте – в батальоне моряков.

Побеседовал с моряками-разведчиками, шедшими в поиск. Обсудили план поиска: захват одного передового дзота.

По лесной дороге идем на командный пункт морского батальона. Телефонные провода, перевернутый трактор, пустые бензобочки, грязные следы, тропинка. Вдали виден лес за станцией Александровка – там финны. Над всем – солнце и чистое, голу-бое-голубое зимнее небо.

В землянке ознакомились по карте с обстановкой в батальоне, вызвали представителей рот. Я тут же сделал товарищам доклад о ходе войны, о весенних наших задачах… Слушали хорошо…

После доклада бойцы помолчали, помялись, а потом разговорились. Моряки рассказывали о своей боевой работе. Пришло новое пополнение (батальон тут же, в окопах, развертывается в полк). Новое пополнение дало обещание принять боевые традиции, участвовать в снайперском движении. Один из раненых (вернувшийся в строй) доложил, что открыл свой счет.

Выступления (в тесной, душной землянке, с низким потолком, грязноватым окошечком) хорошие, краткие… Народ на войне!.. Дал человек обещание, вскинул винтовку и пошел по тропинке на передний край.

Мы направились к наблюдателям. Хорошо видны казармы, церковь, в которой помешается финский наблюдательный пост. Вот современный окопный фронт.

По вечерам финны пускают ракеты. В 22 часа 30 минут пропитой голос сообщает число убитых русских (вздыхает, сочувствует…). Музыка играет похоронный марш. Это финское радио со станции Лахти. Финны сбрасывают листовки на дурной бумаге, с плохими иллюстрациями – приглашают русских бросать фронт и «идти пахать»; рассказывают, что в Финляндии семьдесят тысяч русских пленных… Красноармейцы и краснофлотцы плюют на финские «штучки».

Побеседовал с командиром разведчиков товарищем Иониди. Это моряк, служивший в торговом флоте; плавал, кончил военную школу в Кингисеппе, ходил по финским тылам.

…Проводил разведчиков, уходивших на поиск, пожелал им привести «языка». Вспомнил свои поиски-разведки в 1914–1920 годах.

Ракеты… Мертвенный их свет… Чуть шуршат смерзшиеся белые халаты… Возвращаемся в штаб по лесным дорогам… Дома плохо затемнены, пропусков почти не спрашивают, указателей на дорогах нет… Селения носят следы запустения.

15 марта 1942 года.

…Днем поехали в УР^[29] на Черной речке. В лесу, в толще холма, – помещение штаба; в подземных бетонированных убежищах – командный пункт, радиоузел и телефон. Люди от искусственного освещения, недостатка свежего воздуха и движения хворают (ослабление зрения и т. д.). Местами в холме – деревянно-земляные сооружения.

Беседа у карты с военкомом УРа (бывшим инженером). УР за зиму вырос в два с половиною раза. Все доты и дзоты наготове. В целом настроения боевые и бодрые…

Сделал активу штаба и политотделу доклад о современной обстановке.

Поехали на передний край. Сделал доклад активу артиллерийско-пулеметного батальона (в землянке). Осмотр дзота: землянка узкая, нары, тут же боезапас и лампа… Ее опрокинули, вспыхнуло горючее; четко затушили… Поговорили о сложных формах борьбы: блокировке, химическом нападении, о возможности завала выхода из дзота и пр.

Молодежь в настоящих боях еще не бывала… Бойцы не все представляют себе. По данным видам борьбы мало тренировались (где же опыт боев на линии Маннергейма?!)…

Поехал в политотдел армии, где должен был выступить на собрании актива.

Рассказал о Балтийском флоте, о морских делах, о боях за Таллин, об участии Балтийского флота в обороне Ленинграда и пр.

Спал как убитый.

16 марта 1942 года.

Написал статью для местной армейской газеты. Ряд примеров с 1914 по 1918 год.

Книгу о крахе наступательных операций германской армии в 1918 году так и не могу достать. Нашел ее след в библиотеке Свердловского райкома, но она была выдана на завод и там сгорела (при обстреле).

Текущие дела в группе. Почта из Москвы, пакеты от Михайловского, теплое письмо от Ставского. Для писателей Ленинграда он и другие товарищи (кто?) достали полторы тонны продовольствия!

Письма от друзей и знакомых. Из «Знамени» (от т. Михайловой^[30]), от Эсфири Шуб – добрые слова фронтовикам и т. д. и т. д. Далекие, в общем, литературные дела. Читаешь обратные адреса: Алма-Ата, Барнаул и т. п. (!)

17 марта 1942 года.

Пока тихо… Усиливается ПВО. К Ленинграду подошло несколько новых авиационных полков. Морские летчики сбили в последних боях тридцать немецких истребителей, в том числе и М-115 (охотники улучшенного типа).

…Беседовал в 1-м отделе Пубалта.

Написал письма в «Знамя», в Военно-морское издательство, сообщил им (в ответ на их «планы») о том, что делается на Балтийском море, что можно сделать. Эти издатели (бродящие по Волге и другим «рубежам») плохо представляют себе обстановку в Ленинграде и на КБФ.

Слушал радио.

Вечером сидели своей дружной группой, ужинали, выпили коньяк (из подарков ССП, по 150 граммов – флакончик на человека). Писательская застольная болтовня, уверения в дружбе и т. д.

Хочу верить, что в группе отстоялось крепкое ядро. Посмотрим – проверка весной и летом.

18 марта 1942 года.

По фронтам.

На Севере местные стычки, разведывательные бои. Бомбежки отдельных городов Финляндии (нами). Налеты немцев на Мурманскую железную дорогу. В Финляндии сильные признаки усталости, разложения. Паек в этой стране: триста граммов хлеба (картофель, видимо, у них есть)… Финны на привязи у немцев, и до решения вопроса на германо-советском фронте тут, видимо, изменений не будет. В порядке отвлечения наших сил возможно наступление финнов на отдельных участках: на Ленинградском (Карельский перешеек) и на Мурманской железной дороге (на севере).

Ленинградский фронт. Медленное движение Н-ской армии и частей генерала Мерецкова. Воздушные схватки в нашу пользу. Ленинградскими летчиками за последние пять дней сбито 37 самолетов противника. Если мы отрежем железную дорогу через Псков – Лугу – Красногвардейск, немцы будут догорать, как 16-я немецкая армия…

Южный фронт. Широкое наступление Красной Армии. Цель – отрезать ударом на Днепропетровск всю немецкую армию в районе Таганрог – Донбасс – Крымский перешеек. Бои в Крыму.

Английские, американские и другие газеты считают, что СССР имеет огромные резервные армии, подготовленные к весенне-летним операциям…

Берлин ждет новых воздушных налетов. Недостаток нефти в Германии ощущается все сильнее. Гитлеровская пропаганда стремится еще больше запугать нейтралов и вбить клин между союзниками.

В Индии лихорадочное состояние. Неру и другие требуют полной независимости и отделения Индии.

Из речи Гитлера 15 марта: «Только теперь мы узнали, какую смертельную опасность представляет собой большевистский колосс… Не позволять ему переходить свои границы!»

Абсолютно новые ноты в этой речи!.. Не «взятие Москвы», не «дни СССР сочтены», а «смертельная опасность» и мечта сдержать Красную Армию у границ Германии! А может быть, и скрытый намек – не хотите ли поладить на старых границах?

…Расчеты Гитлера напрасны! Дело надо доводить до конца.

19 марта 1942 года.

Солнечно. Горком поручил сделать доклад (о текущем моменте) в Кировском райкоме завтра в 4 часа дня.

К Неве, Фонтанке и к другим каналам свозят грязный снег. Обстрел города – ежедневно. Огневой налет на площадь Урицкого – лежат убитые и раненые у Дворцового моста… В среднем до ста тяжелых снарядов в день – видимо, бьют из района Урицка.

Может быть, думаю я, мы будем весной драться, как осенью, в условиях блокады… Опять бомбежки, простреливаемый, просматриваемый фарватер… Немцы в Петергофе. Ощущение затяжки операций есть… Видимо, сейчас нельзя расходовать лишние силы – они нужны для лета?

Вечером пили чай всей группой. С. К. хозяйничала… Народ сдружился, стало несколько легче: на столе масло, хлеб, консервы… Шутки, остроты.

А зимой было темно, ледовая холодина, голод, и люди были обостренно-нервные. Приходилось примирять их, писать им, наставлять, воздействовать на них.

Устаю я очень… Единственный мой отдых – сон…

20 марта 1942 года.

Солнечно, местами подтаивает… Рукописи…

К четырем часам дня еду с С. К. в Кировский район.

Краткая беседа с председателем райисполкома, секретарем райкома и др. В районе было сто тридцать тысяч человек, осталось после выселений и местной эвакуации до тридцати тысяч. (Зона за мостом перед Кировским заводом почти очищена от населения.) Многие умерли от голода. Сейчас продовольственные нормы поддерживают людей, но еще не восстанавливают полностью. В отдельных бригадах на заводе в строю только 25–30 процентов, остальные больны, истощены. В банях заметно: тела у людей бело-бледные, ребра выступают…

Район готовит к весне двести гектаров огородов. Сто квадратных метров огорода обеспечивают человека на год. Привлекли агрономов, выделяются участки, выдается посевной материал.

Кировский завод выпускает оборонную продукцию и в то же время ремонтирует авиационные моторы, орудия, танки и т. д. В Торговом порту собираются доставать со дна десятилетиями ссыпавшийся в угольной гавани уголь! Будут работать водолазы (по прямой – в трех километрах от немецкого переднего края). Это самая необыкновенная угледобыча в мире.

Ленинградцы упорствуют, работают, борются…

7 часов вечера. Беседа с кинематографистами о фильме «Оборона Ленинграда». Охотно им помогу. Есть около пятнадцати тысяч метров снятой в блокаду хроники.

9 часов вечера. Мое радиовыступление о Семилетней войне.

21 марта 1942 года.

На Неве у ледокола «Волынец» разорвался снаряд, окрасивший лед в розовый цвет. Видимо, химический. Немецкая артиллерия, как нам стало известно, получила химические снаряды.

В 1 час 30 минут командирская учеба – о действиях артиллерии КБФ в 1941 году.

…За время войны с 22 июня по 31 декабря 1941 года КБФ израсходовал сто тринадцать тысяч снарядов, то есть больше, чем весь царский флот за всю империалистическую войну (!)…

22 марта 1942 года.

Воскресенье.

Выспался…

Девять месяцев войны… Весеннее равноденствие. Солнечно, с утра воскресник – расчистка улицы и двора.

Работаю над рукописями: сборник, книга Мирошниченко. Текущие дела…

К обеду сегодня дали стопку водки, суп с сушеным американским (надоевшим) мясом, рис…

В «Красной звезде» от 20 марта говорится о том, что Гитлер шумит о весне, о наступлении, но весной наступать будем мы. Дано жирным шрифтом. Это симптоматично и отвечает моим мыслям о необходимости упреждения гитлеровского весеннего наступления…

Англии и США – хватит уже отсиживаться и выжидать!..

Обстрелы продолжаются. Немцы с нескольких точек открывают шквальный огонь, стремясь, чтобы их не засекли и не подавили. Маскируются умело… Мы усиливаем воздушную фоторазведку и пр. Прежние методические обстрелы (несколько часов подряд) пока не повторяются.

У нас вышел уголь, не топят, холодно.

Вечером все вместе пили чай.

У меня возникают в последнее время темы новелл, рассказов…

…История снайпера… Охота на переднем крае. Немцы тоже охотятся за русскими… Убили одного немца, при нем завещание и прощальное письмо к жене. Раздумье снайпера над телом немца… Письмо не порвал, оставил. «После войны поеду в Германию, сам отдам вдове…»

23 марта 1942 года.

Подготовляю отчетный материал по группе за полгода.

Читал, редактировал сборник погибшего поэта-штурмана А. Лебедева… Это лирика моря, чистая, несколько традиционная, местами несколько старомодная: экзотика океанов, девушки, штормы, корабли, дружба, портовые встречи, символика – и вместе с тем все молодо, мускулисто. Это от нового поколения наших моряков… Местами поэт как бы предчувствует свою гибель на войне, говорит о ней, о гибели, «на ходу» – как о возможном и естественном. Я не был знаком с Лебедевым, но его тоненькую книжечку «Кронштадт» я помню… В стихах его есть культура, они просты, в них здоровье, но в них нет еще познания жизни, ее трагизма, глубины… Это должно было прийти. Война уже создавала в стихах Лебедева некие новые образы, звучания… (Маленькая финская война 1939–1940 годов не породила сдвигов в литературе.)

Смерть оборвала путь поэта… Мне захотелось взять на память два-три стихотворения о боях балтийцев у Муурилы (зимой 1940 года).

Днем шквальный огонь по Васильевскому острову, близкие разрывы, шрапнель над Балтийским заводом, снаряды у группы эсминцев на Неве… Есть раненые…

24 марта 1942 года.

Фельдмаршал Лист был в Хельсинки, Осло. Северные норвежские порты закрыты. Надо рассматривать это как инспекцию перед «весенним ударом». Однако есть признаки того, что весной ударим мы, об этом даже прямо говорится.

…Речь Галифакса: «Англия ведет войну два с половиной года, создана крупная регулярная армия, способная защитить свою страну». А вести операции вне ее?.. Галифакс, кстати, мог бы сравнить усилия Англии и СССР в области военных успехов, жертв и пр. Но он этого не сделал.

США усиливают выпуск самолетов: с 7 декабря (удар по Пёрл-Харбор) увеличение на 50 процентов…

Весь день беседовал с начальником отдела печати Главного политуправления Военно-Морского Флота. Он понял, как работает группа. За шесть месяцев дано: 79 печатных листов, 2800 строк стихотворений, 90 очерков в центральную прессу, 96 – в военно-морскую прессу, 44 – в пресс-бюро, до 60 радиовыступлений, до 150 устных выступлений; серия новых книг… Изложил писательские нужды, пожелания (литературный материал давать в «КБФ» шире, иметь свою полиграфическую базу, связь с Военно-морским издательством, отделом печати, с «Красным флотом», о необходимости свежей литературы)…

25 марта 1942 года.

Оттепель… Пробитая осколками крыша дала течь… В комнате группы «потоп», валится штукатурка. В городе лужи, грязь… Затопляются подвалы.

Сводка. «Ничего существенного».

Идут упорные бои для расшатывания немецких «очагов сопротивления». Апрель – май дадут новые сдвиги.

Днем поехал на кинохронику. Горком просит заняться фильмом о Ленинграде. Просмотрел три с половиной тысячи метров заснятого материала… Есть сильнейшие куски. Довоенный Ленинград, отдельные куски боев, огнеметы, бомбежки, пожары. Особенно сильны эпизоды блокады – застывший город и т. д. Фильм будет сильный. Сроки дают минимальные: пять недель.

Это должен быть фильм острейшего международного звучания – рассказ о героизме Ленинграда, стойкости ленинградцев. Вызов Англии и США: вот как надо драться. Все ваши «жертвы» не идут ни в какое сравнение с жертвами России, Ленинграда…

Сильный шквалистый ветер. Питерская погодка!.. Думаю о том, что Ледовой дороге приходит конец. Город будет снабжаться только по воздуху и по Ладоге – это осложнит борьбу. Правда, армия генерала Федюнинского нажимает, бои в восьми километрах от Любани…

В сводках материалы о том, что японцев, по-видимому, приостанавливают в Бирме и на Новой Гвинее. Пора!

Беседа о фильме. Слушали мои соображения о фильме, о днях осени 1941 года. Коснулись вопроса о сроках, о монтаже… О «пожеланиях» товарища Большакова взять весь ленинградский материал в Москву и там его смонтировать. Как это могут режиссеры, не зная Ленинграда, его борьбы, делать фильм? Говорил я горько…

Поздно ночью ехал по городу – сыро, луна, тучи… Сколько тебе еще биться, терпеть, мой Ленинград?

26 марта 1942 года.

Снежок… В трубу печурки задувает ветер, несет копоть… Обстрел района.

Умер писатель Е. Лаганский. Язвенный или раковый процесс в желудке.

Сильный обстрел днем. Видимо, противник будет стремиться повредить корабли, стоящие на Неве. Еще больше возрастает роль нашей противобатарейной артиллерии.

Вечером сообщили: «29 марта в 14 часов совещание писателей, на нем будет присутствовать армейский комиссар».

Подготовил материалы, отчетность и пр. Меня раздражает, что некоторые люди вынюхивают, нельзя ли ликвидировать группу. Отдаешь все силы делу военно-морской литературы, а чиновники уже хотят все втиснуть в «рамки отдела».

При обстреле сегодня – несколько пробоин у кораблей (осколочные попадания), порваны антенны. Если не подавят батареи противника – корабли пострадают. Больно… Балтийский флот и так в неимоверных условиях…

Усталость.

27 марта 1942 года.

…В 5 часов поехали с С. К. на кинофабрику. Просмотрели до двух тысяч метров пленки. Снова сильные куски: город, Волховский фронт, пленные немцы. Сидели, смотрели, думали, волновались… Много, ох как много пережито! Герои операторы – худые, бледные, истощенные – все засняли, сохранили для истории.

Беседа с коллективом. Сообщил им свои соображения о монтаже: дать сильно сентябрь – момент отпора врагу, дать облик надломленного врага, дать сильный финал. Эти три эпизода требуют доработки, акцента…

На фабрике грязно, запущенно… Люди усталые, небритые, в заношенных полушубках, но работают упорно. Как успеть все закончить к 30 апреля?..

Вечером у товарищей в группе очередные литературно-служебные треволнения: как будет с группой, ее хотят влить во 2-й отдел, некоторых послать в многотиражки и т. д.

Я слушаю, выравниваю линию поведения отдельных товарищей… Все-таки у нас здесь не ССП, не дискуссии – а война.

29 марта 1942 года.

Днем солнечно. После обеда – зенитный огонь. Воют сирены… Летают самолеты, от времени до времени – выстрелы.

Беседовал с лыжником из морского полка. Это высокий симпатичный спортсмен, в серой куртке, с якорем на левом рукаве, в вязаной шапке и трофейных двойных перчатках. Он взял «языка»… Сделали засаду, подпустили на пятнадцать метров восемь немцев – головной дозор. Дали автоматный огонь, раскроили черепа четырем фашистам, остальных подбили. Один немецкий пулеметчик лег за куст. Его окружили. Он бросил пулемет в снег и поднял руки… Немец одет неплохо, из свежих, «весенних»… В показаниях врал. При отходе наши взяли все документы у убитых. Пленного привели в землянку, дали сто граммов водки, щей, сухарей. Нужно успокоить такого «языка», чтобы говорил. Предварительная беседа дает, конечно, минимум, так как наши слабо знают немецкий язык. Немец показал, что у них получают пятьсот граммов хлеба в день, а о расположении своей обороны он врал.

Речь Черчилля… Старик говорит, что если союзники не проявят энергию, умение и т. п., то война будет проиграна. (СССР проявляет умение – добавим мы – в полной мере… Кому же адресует Черчилль свои соображения?!)

Стоит хоть на день-два выключиться из суеты, сконцентрировать мысли на одной теме, и я чувствую себя ровно, хорошо. Внутренне прочен – все эти оргвариации несущественны. (Совещание перенесли на завтра.)

Главное – писательская работа, возможность наблюдений, записей, анализа. Временами я заметно ухожу в области, совсем удаленные от быта. Что ж делать, я не бытовик. Стоило подумать о сценарии, как зашевелились воспоминания: Таллин, поход 28–29 августа, осенние бои, образы бойцов морской пехоты, десанты.

Написал письмо редактору «Правды» – сжато о своих мыслях, настроениях (предвесенних).

Вечером передают по радио стихи Пушкина о Петербурге. Как они волнуют! Вечером же – джазовая музыка… Странно, я так давно не слышал ее… Еще бутылку бы вина, и на час иллюзия мирного вечера…

30 марта 1942 года.

Выспался. Завтрак.

К двенадцати часам сорока пяти минутам – в комнату № 106.

После долгих размышлений писатель победил во мне дисциплинированного военного.

Я готов к бою, к спору за литературу, за балтийское литературное дело против (может быть, даже хороших пубалтовцев) людей, не понимающих сути литературного дела. Слухи, шепотки… В редакции «КБФ» разговоры: «Ну, пора кончать с группами, надо работать вместе», и т. п.

Краткое вступительное слово Рыбакова: «Проработка писателей» (?!). Тяжелая пауза… Начальник Политуправления КБФ Лебедев смущен, просит меня взять слово.

Я говорил, чувствуя, что это дело моей жизни, творчества… Говорил в лоб – о литературе, о писательском праве, говорил смело. А за этим – шквал глубоких, умных, дружных выступлений всех писателей. Я редко видел в писательской среде такую внутреннюю силу и единство. Это шел бой за литературную жизнь, за литературную среду Балтийского флота.

Мы выиграли этот бой. Армейский комиссар понял, что ломать, «прорабатывать» людей, которые в осажденном Ленинграде пишут, действуют, несут факел литературы, невозможно.

Мы вышли сияющие, гордые…

Прогулка по Неве, удивительный весенний вечер. Говорили с Брауном, Азаровым, С. К. о литературе.

Позже, вечером, просят во 2-й отдел:

– Товарищ Вишневский, противник взял Гогланд, срочно нужно воззвание к лыжному полку: «Взять Гогланд обратно».

Вот и оперативная работа… Признаки весенних операций… Написал четко, подъемно, ударно. Замечаний никаких, лишь добавили две-три фразы о наступательной тактике.

31 марта 1942 года.

Апрель будет месяцем новых, повышенно-активных операций.

За окном весенне-солнечно. Душа сжимается от прикосновения к тайнам просыпающейся природы… Какие краски были вчера на закате, какой город!

Работал с упоением (после всех дрязг, заседаний и пр.) над монтажным сценарием фильма о Ленинграде. Будет вещь!

Прочел стихи И. Каберова (летчика-истребителя). С темпераментом написаны…

Последние номера центральных газет говорят о разгроме фланговых группировок врага, о борьбе траншейной, маневренной, – за захват инициативы: Красная Армия теснит немцев. Есть симптомы новых наступательных операций!

К Неве идет махонький мальчик с лопаткой и фанерной досочкой на веревке – тянет снег.

– Что ты делаешь?

– Чищу снег.

– А зачем?

– Хочу помочь.

– А как тебя зовут?

– Коля Ликин.

– А сколько тебе лет?

– Семь.

И пошел паренек дальше, и в самую Неву стал сбрасывать снег, аккуратно подбирая все, до последнего комочка.

Делегация от Киргизской ССР просила приехать в Смольный на встречу с ней. К сожалению, не смог…

Вечером был большой разговор с Роговым. Очень прямой, откровенный, теплый. Поговорили о людях, об обстановке. Политическое руководство сделает все необходимое для лучшего использования писателей (по моему докладу, утвержденному ПУ и Военным советом): лучше их распределит, разгрузит, даст необходимые сроки, если надо – командировки.

– Мы вас не забываем и не забудем, – подчеркнул Рогов.

– Я знаю.

Коснулись вопроса о других флотах, о связи с ними, о цензуре, о необходимости издания сборников и т. д.

Л. Соболев – в Севастополе. Я сказал Рогову:

– Пусть Леонид помнит о Балтфлоте – тут его родили. Пусть дает опознавательные – «свое место». (Но я рад, что он в работе.)

Есть усталость – реакция после напряжения последних дней… Болею, когда вижу интриги, непонимание и т. д. Видимо, есть глубокий нервный след от литературных драм и обид в 1930-1937-1938 годах.

1 апреля 1942 года.

…Весь день на кинохронике за монтажом фильма. Варианты названий: «Великий Ленинград», «Битва за Ленинград», «Ленинград в борьбе».

Группа операторов, как я вижу, поняла на практике мои драматургические решения. Глаза у людей веселые, дружеские. Слушают хорошо.