Текст книги "ЧЕСТЬ И ВЕРНОСТЬ. ЛЕЙБШТАНДАРТ История 1-й танковой дивизии СС Лейбштандарт СС Адольфа Гитлера"
Автор книги: Вольфганг Акунов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)
ПРИЛОЖЕНИЕ 13.
«Красно-коричневый» трибун Хорст Вессель.
Слушайте, товарищи потомки,
Агитатора, горлана, звонаря.
Владимир Маяковский
Дорогу нам, коричневым колоннам!
С дороги прочь! Здесь штурмовик идет!
На коловрат глядят с надеждой миллионы!
Свобода, хлеб! Для нас заря встает!
Песня Хорста Весселя.
Однажды ночью на привале
Он песню веселую пел,
Но, пулей вражеской сраженный,
Допеть до конца не успел.
Песня о юном барабанщике.
В гитлеровском Третьем рейхе сложился настоящий культ так называемых «мучеников Движения» – национал-социалистических активистов, погибших в «годы борьбы» (1919–1933), до прихода Адольфа Гитлера к власти.
Самый известный – наряду с шестнадцатью «национал-социалистами первого призыва» (например – Андреасом Бауридлем, окрасившим своей кровью, смешавшейся с кровью другого национал-социалиста – Ульриха Графа, полотнище красного партийного знамени с черным коловратом в белом круге, древко которого он продолжал сжимать в руках даже мертвый, или прибалтийским немцем-«фрейкоровцем» Максом-Эрвином фон Шейбнер-Рихтером, закрывшим Гитлера своим телом, приняв пулю, предназначенную для фюрера), убитыми пулями рейхсвера и «зеленой полиции» лидера баварских сепаратистов Густава Риттера фон Кара 9 ноября 1923 г. в ходе мюнхенского «путча Гитлера-Людендорфа», и с вожаком берлинских штурмовиков – «рыжим (красным) петухом» штурмфюрером СА Гейнцем Майковским, павшим от рук коммунистов – из «мучеников Движения, засвидетельствовавших своей кровью верность НСДАП», «красно-коричневый» трибун и поэт-песенник Хорст Вессель, подобно большинству «пролетарских вождей», сам был отнюдь не пролетарского, а самого что ни на есть «буржуазного» происхождения (выражаясь языком официальных анкет советского периода).
Будущий «агитатор, трибун и звонарь» родился 10 января 1907 г. в старинном немецком городе Билефельде в семье лютеранского священника, военного капеллана и доктора богословия Людвига Весселя. После переезда семьи Весселей в Берлин, где пастор Вессель был назначен настоятелем старейшего берлинского храма Святого Угодника Божия Николая (нем.: Николайкирхе) Хорст Вессель окончил там гимназию. В знак протеста против своего мещанского происхождения и окружения молодой человек очень рано увлекся политикой.
Уже в 1922 году Хорст Вессель вступил в 21-ю местную группу «Кронпринцесса» (Kronprinzessin) организации «Орден Бисмарка» (Bismarck-Orden). «Орден Бисмарка», известный также под названием «Бисмарковский молодежи» («Бисмарк-Югенд»), являлся молодежной организацией Немецкой (Германской) Национальной партии (Deutschnationale Volkspartei), которую, на момент вступления в нее Хорста Весселя, возглавлял Вильгельм Кубе (в будущем – нацистский гауляйтер и наместник Гитлера в оккупированной Белоруссии в годы Второй мировой войны).
В рамках выполнения своих обязанностей по охране помещений, в которых проводились политические мероприятия ННП, Хорст Вессель весной 1924 года вступил в контакт с союзом «Викинг» (Wiking-Bund) капитана Эргардта. Союз «Викинг» в описываемое время являлся центром притяжения для бывших чинов сыгравшей решающую роль в монархическом «Капповском путче» («путче Каппа-фон Люттвица») 1920 г., направленном на свержение правительства Веймарской республики, Военно-морской бригады Эргардта (эмблемой которой являлся белый крюковидный крест-коловрат на стальном шлеме).
Наряду с бывшими чинами «бригады Эргардта», Хорст Вессель завел знакомство с бывшими террористами из рядов секретной организации «Консул» (ОК), также возглавлявшейся Эргардтом (скрывавшимся под псевдонимом «консул Эйхман»). На счету ОК к описываемому времени числились, между прочим, убийство лидера католической партии Центра Маттиаса Эрцбергера (активного сторонника выполнения Германией условий грабительского Версальского договора) и имперского министра иностранных дел Вальтера Ратенау.
«Активизм» сторонников капитана Эргардта, выгодно отличавший их в глазах Весселя от реакционных взглядов сторонников Немецкой Национальной партии, произвел на него неизгладимое впечатление. Поэтому он, несмотря на последовавшее вскоре награждение серебряным почетным знаком ННП, одновременно вступил и в союз «Викинг». Когда об этом стало известно руководству ННП и «Ордена Бисмарка», в июле 1924 г. был дан ход процессу исключения Хорста Весселя из Ордена (который, впрочем, скоро был приостановлен).
Формальным поводом к исключению послужил факт появления гимназиста на мероприятии «Ордена Бисмарка «в коричневой национал-социалистической униформе (которую в те годы нередко носили и сторонники капитана Эргардта, не состоявшие в рядах НСДАП).
Несмотря на приостановление процесса исключения, разрыв Весселя с «Орденом Бисмарка» и ННП стал неминуем. 12 февраля 1925 года Хорст Вессель покинул ряды «Ордена Бисмарка» и целиком посвятил свои силы и время союзу «Викинг». Этому не помешало ни его поступление на факультет правоведения Берлинского университета 19 апреля 1926 г., ни вступление в студенческую корпорацию. Ровно через месяц после этого знаменательного события союз «Викинг» был запрещен в Пруссии, поскольку его земельный вождь (ландесфюрер) Зоденштерн, якобы, принял участие в подготовке государственного переворота (впрочем, начатое судебное расследование было вскоре прекращено за недостатком доказательств).
Оказавшийся в состоянии политической «неприкаянности», не способный удовлетвориться только лишь членством в студенческой корпорации (практиковавшей втайне, вопреки запрету «веймарских» властей, дуэли между студентами), Хорст Вессель был недоволен и временным альянсом капитана Эргардта с реакционным союзом солдат-фронтовиков «Стальной шлем», в рядах которого были ярко выражены тенденции к реставрации монархии, которую молодой национальный активист считал давно отжившим свое, архаичным институтом, не способным дать адекватный ответ на вызовы времени.
Более привлекательной и приемлемой для себя альтернативой Вессель счел берлинские штурмовые отряды (СА) гитлеровской партии НСДАП, в рядах которых Гейнц Гауэнштейн, известный бывший командир белого добровольческого корпуса («фрейкора») и первопроходец северогерманского национал-социалистического движения, как раз в описываемое время собирал вокруг себя социал-революционные элементы, находившиеся в оппозиции к «партийным бюрократам» (или, как тогда говорили в Германии, «партийным бонзам»; «бонза» – настоятель буддийского монастыря в Китае и Японии) – берлинскому гауляйтеру Шмидике и командиру СА Далюге (будущему видному чину СС, СД и соратнику Гейдриха). Несмотря на господствующую в берлинском «гау» анархию Хорст Вессель в октябре 1926 г. вступил в берлинский штурмовой отряд (СА).
1 ноября 1926 г. руководство находившегося на грани распада национал-социалистического «гау» Берлин перешло в руки доктора Йозефа Геббельса – известного «левого нациста», бывшего секретаря Грегора Штрассера, находившегося в оппозиции Адольфу Гитлеру и «правому» окружению последнего, окопавшемуся в Мюнхене – традиционной столице германского национал-социализма.
Древнегерманским словом «гау» («область», «край») национал-социалисты обозначали териториально-административные единицы, на которые они разделили Германию. Во главе каждого «гау» стоял «гауляйтер» (аналог коммунистического секретаря обкома в СССР).
Доктор Геббельс сразу же принялся за реорганизацию своего «гау», пораженного глубоким кризисом. Вопреки широко распространенному, но оттого не менее ложному мнению, Хорст Вессель вовсе не был в восторге от способностей своего нового гауляйтера (возможно, потому, что Йозеф Геббельс сразу же оттеснил на второй план Гейнца Гауэнштейна, которого Вессель очень уважал).
Однако, невзирая на все сомнения, Вессель в декабре 1928 г. стал обладателем партийного билета НСДАП. Прямой, лишенный даже малейшего намека на преклонение перед авторитетами, характер Хорста Весселя стал причиной неоднократных разговоров начистоту с берлинским гауляйтером доктором Йозефом Геббельсом (соответствующие дневниковые записи до нас, к сожалению, не дошли). Возможно, причиной этих контактов явился тогдашний интерес нового гауляйтера Берлина к «Национал-социалистическому союзу студентов» (Nationalsozialistischer Studentenbund, NSSB), членом и одним из ведущих активистов которого являлся Хорст Вессель.
Неизгладимое впечатление произвело на последнего участие в 3-м Имперском партийном съезде НСДАП, проходившем в августе 1927 г. в Нюрнберге, в рамках которого велись яростные дискуссии вокруг места и роли союза студентов в национал-социалистическом Движении.
С началом зимнего семестра 1927-19128 гг. подающий большие надежды студент-правовед на один семестр перевелся в Венский университет. Параллельно он получил от своего гауляйтера задание ознакомиться с работой австрийских национал-социалистов среди молодежи.
У Хорста Весселя имелись все необходимые предпосылки для выполнения этого задания доктора Геббельса и необходимый практический опыт, накопленный им в период руководства подразделением «Союза Германской Рабочей Молодежи» (Bund Deutscher Arbeiterjugend), переименованной впоследствии в «Гитлеровскую молодежь» (Hitlerjugend, HJ).
В период своего пребывания в Вене Хорст Вессель принял активное участие в срыве премьеры джаз-оперы «Джонни начинает играть» (Johnny spielt auf) – национал-социалисты считали джаз «негритянской вырожденческой и упадочнической музыкой, навязываемой здоровой арийской публике иудейскими закулисными заправилами музыкальной сцены».
Характерно, что в письме другу от 20 февраля 1928 г. Вессель подчеркивал образцовую организацию венского национал-социалистического гау (в отличие от берлинского). По завершении своего венского семестра Хорст Вессель отказался от дальнейшего изучения юриспруденции и возглавил уличную ячейку (штрассенцелле) СА на берлинской площади Александерплац, входившую в состав 1-го штурма (батальона) 4-го штандарта (полка) СА, отличавшегося ярко выраженными социал-революционными настроениями.
Среди других вождей штурмовиков молодой энергичный студент выделялся своим незаурядным талантом пламенного оратора-пропагандиста.
Так, например, 15 января 1929 г. Хорст Вессель на митинге в берлинском пригороде Фриденау посрамил в дискуссии всех выступивших против него ораторов из рядов Немецкой Национальной партии, после чего в разговоре с доктором Йозефом Геббельсом высказал свое разочарование недостатком активности членов СА. В тот день доктор Геббельс сделал в своем дневнике следующую запись:
«Я стою перед дилеммой. Стоит нам только начать проявлять в Берлине повышенную активность, как наши люди здесь камня на камне не оставят».
Они стали регулярно встречаться. В ходе этих встреч Хорст Вессель и Йозеф Геббельс обсуждали, прежде всего, отношения между НСДАП, Немецкой Национальной партией и «Стальным шлемом», а также вопросы национал-социалистической революции. Подобно Весселю, Геббельс не испытывал особого восторга по поводу провозглашенного вождем НСДАП Адольфом Гитлером в апреле 1929 г. официального партийного курса на сближение в буржуазной правой и перехода к парламентским формам борьбы:
«Надо же было такому случиться именно сейчас, когда необходимо, прежде всего, сохранить нервы. Это просто невыносимо. Как же много еще мещан осталось в нашей партии! Диктуемый нам из Мюнхена курс становится порой невыносимым. Я еще не готов к заключению гнилого компромисса. Я буду продолжать идти прямым путем, даже если это будет стоит мне моего личного поста и положения. Порой я начинаю сомневаться в Гитлере… Да и в группах СА возникают серьезные волнения».
После одной такой беседы с Хорстом Весселем, неустанно подогревавшим в нем национально-революционные настроения, берлинский гауляйтер решил самостоятельно, без санкции фюрера НСДАП, развернуть борьбу с «немецко-национальной реакцией», хотя Гитлер оставил направленный ему соответствующий запрос без ответа.
Развязанная Геббельсом кампания, и, прежде всего, участие берлинских национал-социалистов (возможно, по предложению вождя «левых нацистов» Отто Штрассера) во всенародном референдуме против принятия плана Юнга была воспринята мюнхенским Имперским руководством НСДАП как удар в спину.
По этому поводу «левый нацист» Бодо Узе (бывший фрейкоровец и единомышленник Хорста Весселя) заявил:
«Гитлер заставил молодые армии коричневорубашечников идти в одной связке с теми, кого мы каждодневно страстно обличали за то, что они своей страстью к наживе оскверняли имя нации, с преисполненными сословной спеси отвратительными ракообразными, вечно пятящимися назад! В решающий час, когда возникла необходимость перенести борьбу за пределы законодательного поля этого государства, он направил свои стопы на мирные пажити Веймарской демократии и, в компании прожженых авантюристов, для которых нация всегда была лишь ширмой для прикрытия собственных темных делишек, обратился к народу с неискренним, насквозь лживым вопросом. В тот момент, когда казалось необходимым совершить нечто опасное, Гитлер предпочел вести беспроигрышную игру. Он заключил союз с реакционерами и с недовольным капиталом».
Этот путь закономерно привел Адольфа Гитлера к участию в «Гарцбургском фронте» консервативных правых партий и организаций, к преследованиям левых элементов в рядах собственной партии и беспартийных национал-социалистов в период Третьего рейха. Кульминацией стала «Ночь Длинных Ножей» 30 июня 1934 г., в которую Гитлер, при помощи реакционной верхушки германского рейхсвера, полиции и СС – «Черного ордена» Генриха Гиммлера – учинил кровавую расправу с руководством штурмовых отрядов во главе со своим давним соратником Эрнстом Ремом, придерживавшимся национально-революционных взглядов и стремившимся к замене консервативного рейхсвера народной армией.
С 1 мая 1929 года Хорст Вессель служил партии на посту командира 34-го «труппа» (взвода) СА, дислоцированного в берлинском рабочем предместье Фридрихсхайн. Он сделал это с целью вовлечь как можно большее число рабочих в национал-социалистическое движение. Под его руководством численность 34-го труппа СА в скором времени увеличилась настолько, что Вессель смог развернуть на базе своего отряда 5-й ««штурм» (батальон) СА, штурмфюрером которого он был назначен. Среди его штурмовиков было немало бывших бойцов прокоммунистической организации «Союз Красных фронтовиков» (Ротфронт) и коммунистов, что выразилось в создании оркестра волынщиков (такие оркестры существовали лишь у одной из партий «Веймарской республики» – КПГ). Чтобы быть поближе к своим штурмовикам, Хорст Вессель переехал в рабочий пригород, где проживало большинство его штурмовиков. Он даже отказался от продолжения учебы в университете, добывая себе хлеб насущный в качестве шофера такси, а впоследствии – работника берлинского метро (а отнюдь не сутенера, как часто неправильно пишут и думают). Сутенерами «подрабатывали» (в перерывах между очередными раундами «чемпионата классовой борьбы» – по выражению пролетарского поэта Владимира Маяковского) как раз его убийцы, но об этом позже…
Студент-штурмовик был, выражаясь современным языком, типичным «красно-коричневым». В Третьем рейхе таких именовали «бифштексами», поскольку они, как бифштексы («с кровью»), были «коричневыми снаружи, но красными изнутри». В соответствии со своими политическими установками, в сущности, близкими к «национал-большевицким», Хорст Вессель сочинил свою знаменитую песню «Знамена ввысь» («Знамена Гитлера над баррикадами»), снискавшую себе известность под названием «Песни Хорста Весселя» (нем.: Horst-Wessel-Lied) и считавшуюся впоследствии (с текстом, несколько «смягченным» по приказу начальника штаба СА капитана Эрнста Рема – так, например, слова: «Скоро знамена Гитлера взовьются над баррикадами» были заменены на более «нейтральные»: «Скоро знамена Гитлера взовьются над всеми улицами») партийным гимном НСДАП и «вторым государственным гимном» Третьего рейха.
Приводим ниже немецкий текст «Песни Хорста Весселя» в «причесанном» виде (то есть, с заменой наиболее национал-революционного пассажа о «знаменах Гитлера, развевающихся над баррикадами», на более нейтральный о «знаменах Гитлера, развевающихся над всеми улицами»), с подстрочным переводом на русский язык:
1. Die Fahne hoch, die Reihen fest geschlossen.
S.A. marschiert mit ruhig festem Schritt.
Kam'raden, die Rotfront und Reaktion erschossen.
Marschier'n im Geist in unsern Reihen mit.
2. Die Strasse frei den braunen Bataillonen,
Die Strasse frei dem Sturmabteilungsmann.
Es schau'n aufs Hakenkreuz voll Hoffnung schon Millionen,
Der Tag für Freiheit und für Brot bricht an.
3. Zum letzten Mal wird nun Apppell geblasen,
Zum Kampfe steh'n wir alle schon bereit.
Bald flattern Hitlers Fahnen über allen Strassen,
Die Knechtschaft dauert nur mehr kurze Zeit.
4. Die Fahne hoch, die Reihen fest geschlossen.
S.A. marschiert mit ruhig festem Schritt.
Kam'raden, die Rotfront und Reaktion erschossen.
Marschier'n im Geist in unsern Reihen mit.
Подстрочный русский перевод:
1. Знамя ввысь, тесней сомкнуть ряды.
СА (штурмовой отряд) марширует спокойным и твердым шагом.
Товарищи, застреленные Красным фронтом и реакцией,
Мысленно маршируют в наших рядах.
2. Очистить улицу коричневым батальонам,
Очистить улицу штурмовику.
На коловрат с надеждой смотрят уже миллионы.
Грядет день свободы и хлеба.
3. В последний раз трубят сбор.
Все мы уже стоим, готовые к бою.
Скоро знамена Гитлера взовьются над всеми улицами.
Рабство продлится уже совсем недолго.
4. Знамя ввысь, тесней сомкнуть ряды.
СА (штурмовой отряд) марширует спокойным и твердым шагом.
Товарищи, застреленные Красным фронтом и реакцией,
Мысленно маршируют в наших рядах.
Еще в 20-е гг. ХХ в. появилось несколько различных вариантов перевода «Песни Хорста Весселя» с немецкого языка на русский, исполнявшихся, в качестве партийного гимна, несколькими русскими эмигрантскими фашистскими и национал-социалистическими партиями. Один из этих переводов, сделанный активистами Всероссийской Фашистской Организации (переименованной впоследствии во Всероссийскую Национал-Революционную партию) Анастасия Вонсяцкого со штаб-квартирой в США (русские фашисты в Америке носили форменные рубашки защитного цвета), имевшей крупный филиал в Маньчжурии (тамошние русские последователи Вонсяцкого носили «классические» фашистские черные рубашки) и представительства во многих странах мира, звучал следующим образом:
1. Заря близка. Знамена выше, братья!
Смерть палачам свободы дорогой!
Звенящий меч фашистского врагам проклятья
Сметет навеки их кровавый строй.
2. Соратники! Нас ждет земля родная!
Все под знамена! Родина зовет!
Вонсяцкий-вождь, измену, трусость презирая,
На подвиг нас, фашистов, поведет.
3. Рубашки черные, готовьтесь к бою!
Железный фронт фашистов мы сомкнем
И на врага вперед, железною стеною
Бесстрашно, как один, мы все пойдем.
4. Победы день торжественный настанет,
Слетит колхоз и Сталин с ГПУ,
И свастика над Кремлем ярко воссияет,
И черный строй пройдет через Москву.
Но наиболее удачным среди всех русских переводов Песни Хорста Весселя, вне всякого сомнения, был вариант, вошедший в историю под названием «Песнь (боевых) дружин Р.О.Н.Д-а» («Российского Освободительного Народного Движения» А.П. Светозарова и князя П.М.Авалова-Бермондта, действовашего среди русских эмигрантов в Германии и известного также под названием «Российского Национал-Социалистического Движения Трудящихся»):
1. Ряды тесней! Поднимем выше знамя!
Наш мерный шаг спокоен и тяжел.
Незримо здесь, в ряды сомкнувшись с нами,
Шагают те, кто прежде в битвы шел.
2. Дорогу нам! Полки и батальоны
Ведет вперед убитых братьев тень.
И ждут с надеждою и с верой миллионы,
Когда придет заветной воли день.
3. Готовы все, все жаждой боя дышат.
Труби, трубач, труби в последний раз!
Наш Крестный стяг приветный ветр колышет.
Смелей, друзья! Свободы близок час!
После первого, не вызвавшего особого отклика в массах, исполнения в небольшом городке Франкфурт-на-Одере, 6 сентября 1929 г. в Берлине состоялась подлинная «премьера» песни Хорста Весселя. Вскоре после этой «премьеры» текст и ноты песни были опубликованы в геббельсовской газете «Дер Ангрифф» («Атака»). Однако к этому времени Хорст Вессель стал уже постепенно отходить от партийной работы. С одной стороны, это объяснялось его разочарованием в новом курсе Адольфа Гитлера, становившемся все более пробуржуазным, с другой – увлечением бывшей проституткой Эрной Еннике, которой Вессель надеялся показать путь к новой жизни.
Влюбленные поселились на квартире у вдовы Зальм по адресу: Берлин, Гроссе Франкфуртер штрассе, дом 62. Со временем между Хорстом и Эрной начались ссоры, становившиеся все более частыми. После одной из этих ссор она, вероятно, вспомнила о дружках своего покойного мужа, являвшегося при жизни активистом Союза Красных фронтовиков.
Жизнь национал-социалистического активиста в Берлине 30-х гг. ХХ века была преисполнена опасностей. Как вспоминал впоследствие доктор Йозеф Геббельс: «Кто вступал в СА в Берлине, тот оказывался как бы вне закона. Его жизненный путь превращался в узкую тропку между полицией и чернью. И на этом пути ему надлежало выстоять или пасть».
Успех агитационно-пропагандистской деятельности «красно-коричневого» трибуна среди берлинских рабочих давно уже навлек на Весселя гнев и ненависть агентов Коминтерна.
14 января 1930 г. «летучий отряд» Ротфронта во главе с коммунистами (и, «по совместительству», сутенерами) Альбертом («Али») Гёлером и Эрвином Рюккертом выехал «разобраться» с Хорстом Весселем. Первоначально предполагалось ограничиться «пролетарским внушением» лидеру штурмовиков (то есть кулачной расправой с Весселем). Но случилось непредвиденное. Оказалось, что Гёлер хорошо знал Эрну Еннике еще по ее прошлой жизни, и теперь в нем внезапно проявилось такое откровенно «непролетарское», если не сказать, «мелкобуржуазно-собственническое» чувство, как ревность. Совершенно неожиданно для своих сотоварищей «Али» достал «из широких штанин» пистолет и в упор выстрелил в Весселя, которому пуля попала в рот.
23 февраля 1930 года Хорст Вессель, после долгой и мучительной агонии, скончался от заражения крови. Гауляйтер Геббельс, искренне потрясенный случившимся (он никак не мог забыть бледные, словно восковые, руки умирающего Весселя с «пальцами музыканта») и, возможно, мучимый муками совести – ведь речь шла о таком же, в сущности, как он, представители «левого партийного крыла»!) вопреки возражениям мюнхенского Имперского руководства НСДАП, твердо решил превратить Весселя в «мученика Движения».
Уже 26 февраля вышел спецвыпуск газеты «Дер Ангрифф», посвященный Хорсту Весселю. 1 марта состоялись торжественные похороны вождя берлинских штурмовиков на кладбище при берлинской церкви Святого Николая (Николаикирхе), где служил священником отец покойного.
С речами на похоронах выступили сам доктор Геббельс, Верховный вождь СА (Оберстер СА-Фюрер) Франц Пфеффер фон Заломон, штандартенфюрер (полковник) СА Бройер и два представителя «Национал-Социалистического Союза студентов».
Фюрер германских национал-социалистов Адольф Гитлер на похоронах Хорста Весселя отсутствовал, что явилось лишним свидетельством обострения отношений между берлинским гау и «обюрократившимся, продавшимся реакционной буржуазии, погрязшим в политических интригах» партийным руководством НСДАП, «окопавшимся» в мелкобуржуазном Мюнхене. Вместо Берлина фюрер НСДАП предпочел направиться в Берхтесгаден на очередное совещание.
Во время похорон коммунисты неоднократно нападали на собравшихся, учиняли всяческие бесчинства и, намекая на связь покойного с Эрной Еннике, кричали хором: «Последнее «Хайль Гитлер!» сутенеру Хорсту Весселю!». В ответ на холодную отстраненность Адольфа Гитлера гауляйтер Берлина доктор Йозеф Геббельс 4 апреля в своей речи, произнесенной в берлинском Дворце спорта, демонстративно неоднократно приводил революционно звучащие цитаты из «Песни Хорста Весселя», в которой пелось о соратниках, или товарищах, застреленных не только «Ротфронтом», но и «реакцией» – факт, что ни говори, весьма многозначительный…
26 сентября 1930 г. убийцы Хорста Весселя были приговорены к многолетнему тюремному заключению. Самый суровый приговор (шесть лет и один месяц лишения свободы) был вынесен «Али» Гёлеру. Разумеется, штурмовики остались недовольны приговором, вынесенным красным убийцам (которых расплата постигла в 1933 году, когда чины СА взяли тюрьму штурмом).
Когда в начале 1931 г. восточно-эльбские отряды СА во главе с майором Штеннесом (Стеннесом) подняли бунт против «обюрократившегося и продавшегося реакции» мюнхенского руководства НСДАП, они, тем не менее, отказались вступить в «Боевой союз против фашизма» (Kampfbund gegen den Faschismus), хотя ряды последнего были открыты и для «неорганизованных» (то есть не состоящих в НСДАП или вышедших из нее) национал-социалистов.
Бунтовщики стремились создать независимую от мюнхенского партийного штаба Гитлера «левую» северогерманскую НСДАП во главе со своим собственным фюрером – Отто Штрассером, однако их планам не суждено было осуществиться. Не совсем ясную роль в этой афере сыграл гауляйтер доктор Йозеф Геббельс (возможно, связанный с бунтовщиками Штеннеса).
Но и после провала этой аферы, грозившей ему переводом «на периферию» (в Вену), доктор Геббельс продолжал неустанно создавать «культ личности» своего бывшего задушевного собеседника. 15 августа 1931 г. он, к примеру, провел в Берлине торжественную церемонию освящения знамен нового 5-го штандарта (полка) СА «Хорст Вессель». В июле 1932 г. в партийном издательстве НСДАП вышла книга «Хорст Вессель – жизнь и смерть», а осенью того же года – роман Ганса Гейнца Эверса «Хорст Вессель», изданный тиражом в 30 000 экземпляров (и разошедшийся всего за несколько недель).
Впавший в опалу у Гитлера «левый нацист» Отто Штрассер также пытался составить себе политический капитал на имени Хорста Весселя, объявив покойного своим стопроцентным единомышленником. 30 октября 1932 г. в печатном органе штрассеровского «Боевого союза революционных национал-социалистов» – «Черный фронт» (Die Schwarze Front) вышла статья, посвященная «памяти революционного национал-социалиста Хорста Весселя».
Так, по воле судьбы, Хорст Вессель и сам стал одним из тех «соратников, застреленных ротфронтовцами и реакционерами», о которых поется в сочиненной им боевой песне.
В сентябре 1933 года, по распоряжению имперского министра народного просвещения и пропаганды и при деятельном участии обергруппенфюрера СА Его Императорского и Королевского Высочества принца Августа-Вильгельма Германского и Прусского, сына кайзера Вильгельма II (какая мрачная ирония – ведь покойный «красно-коричневый буян» всю свою жизнь плевать хотел на аристократические титулы и их носителей!) был снят полнометражный художественный фильм «Ганс Вестмар – один из многих», фактически посвященный жизни и смерти Хорста Весселя. В массовых сценах фильма снимались бойцы СА из 5-го штурма, которым командовал Хорст Вессель.
В своем романе-хронике о вожаке берлинских штурмовиков национал-социалистический писатель Шенцингер, хорошо знавший Хорста Весселя при жизни и изобразивший его как защитника слабых от угнетения сильными мира сего, писал о своем герое:
«Он вполне сознательно пришел к нацистам (нем.: zu den Nazis – В.А.). Он ясно представлял себе, что будущее принадлежит либо им, либо коммунистам. И тех и других роднили между собой революционность, антибуржуазность, дух борьбы за великую идею».
Кроме того, Шенцингер вложил в уста Хорсту Весселю следующие мысли, высказанные вслух:
«Политика политикой, а человек – человеком… По-моему, очень характерно во всей этой истории, что за бедняка заступились именно нацисты и коммунисты… Этим я хочу сказать, что обеими партиями руководит одно чувство – жалость к раздавленной твари»…
Наряду с изложенной нами выше официальной версией гибели вожака берлинских штурмовиков от рук местных коммунистов, убивших его по собственной инициативе и едва ли не случайно, существует также и другая, альтернативная версия, согласно которой убийство Хорста Весселя было спланировано и осуществлено агентами Коминтерна. Автору данного очерка пришлось натолкнуться на эту альтернативную версию при прочтении книги воспоминаний советского политзаключенного Юрия Чиркова «А было все так…», в которой бывший узник сталинского Соловецкого лагеря особого назначения (С.Л.О.Н) подробно описал свои встречи и беседы с товарищем по несчастью – немецким коммунистом-политэмигрантом и бывшим работником Коминтерна по фамилии Купферштейн.
«Это был член КПГ (Коммунистической партии Германии – В.А.) и даже секретарь одного из берлинских райкомов, один из организаторов убийства Хорста Весселя – автора нацистского гимна». (Чирков Ю.И. А было все так… М., 1991, стр. 117).
Как уже говорилось выше, начиная с 30 января 1933 г. (дня прихода НСДАП, в лице Гитлера, к власти в германской державе) «Песня Хорста Весселя» (а не Песня «Хорст Вессель» и не «Песня о Хорсте Весселе», поскольку в ее тексте о самом Хорсте Весселе не говорится ни слова!), начинающаяся вошедшими в поговорку словами: «Сомкнем ряды, поднимем выше знамя…», непременно исполнялась на всех официальных мероприятиях Третьего рейха после государственного гимна «Германия превыше всего».
Впрочем, существовала еще и песня о Хорсте Весселе, сочиненная боевиками 5-го берлинского штурма СА в память о своем убитом красными штурмфюрере, но она имела совершенно другой текст:
Ни один из наших соратников
Не был таким добрым и хорошим,
Как наш штурмфюрер Вессель,
Солдат партии с весельем в крови.
Мы весело сидели все вместе
В одну из грозовых ночей.
Своими радостными песнями
Он делал нас такими счастливыми!
Но прилетела вражеская пуля
В разгар нашего веселья.
С мужественной улыбкой
Наш штурмфюрер Вессель пал мертвым.
Тогда мы взяли кирки и заступы
И вырыли ему утром могилу.
И те, кто любил его больше всех,
Тихо опустили его в нее.
Прощай, наш штурмфюрер Вессель,
Мы все так любили тебя.
Прощай, наш штурмфюрер Вессель,
Солдат партии с весельем в крови.
(Von all unser'n Kameraden
War keiner so lieb und so gut,
Wie unser Sturmführer Wessel,
Ein lust'ges Parteisoldatenblut.
Wir sassen froehlich beisammen
In einer so stürmischen Nacht.
Mit seinen lustigen Liedern
Hat er uns so glücklich gemacht.
Da kam eine feindliche Kugel
Bei einem so fröhlichem Spiel.
Mit einem mutigen Laecheln
Unser Sturmführer Wessel, der fiel.
