Текст книги "Лабиринт"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

Соавторы: Хайке Хольбайн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Вольфганг Хольбайн, Хайке Хольбайн
«Лабиринт»

Серое нашествие

Несмотря на то, что со дня появления Ребекки в интернате прошёл почти месяц, она так и не обрела здесь друзей. И в этом отчасти была виновата госпожа Осакус, директриса интерната и самопровозглашённая наставница по хорошим манерам, которую все называли просто «Оса» (разумеется, когда она находилась вне зоны слышимости). Оса строго следила за тем, чтобы воспитанники и воспитанницы не слишком приближались друг к другу. Будь её воля, она бы давно не только разделила классы на мужские и женские, но и заминировала бы подходы к девчачьему корпусу, а перед каждой дверью натянула бы колючую проволоку. К счастью, это уже выходило за рамки её полномочий.

Но и без того всё было достаточно плохо. А что касалось подруг… то без них Ребекка спокойно обходилась, во всяком случае на данный момент.

Ребекка, спрятавшись в тени стенной ниши, терпеливо ждала, когда пройдёт вся эта галдящая толпа, которая пару минут назад с грохотом пролетела мимо нее вниз по лестнице – столь же «тихая» и «дисциплинированная», как табун диких лошадей, спасающихся от степного пожара. Это был явный признак того, что поблизости нет госпожи Осакус, которая не терпела подобного нарушения строгих правил поведения. Ребекка взглянула на наручные часы и на всякий случай задержалась ещё на минутку, потом осторожно вышла из укрытия и огляделась. Стул за старинной стойкой – которая была бы более уместна в гостинице, нежели в интернате – пустовал.

Прекрасненько. Обычно там дежурил Антон – тайное оружие Осы. Он преданно служил ей, выполняя одновременно обязанности администратора, завхоза, шофёра, повара, механика и ночного сторожа. Но и у старого Антона были свои маленькие слабости: каждый вечер в одно и то же время он потихоньку покидал свой пост, чтобы выпить пивка, – о чём госпожа Осакус, разумеется, не ведала.

Вот и сегодня Антон отсутствовал по той же причине. Ребекка понимала, что у неё в запасе всего пять минут, но и этого было больше чем достаточно. С собой она взяла синюю папку, фломастер и карманный фонарик. Быстрыми шагами она пересекла большой холл, направляясь к двери в противоположной стене. Дверца была такой маленькой и низкой, что приходилось пригибаться, чтобы войти, но в то же время довольно массивной, способной выдержать пушечное ядро. Кроме того, где-то месяц назад после одного трагического случая дверь заперли на три огромных висячих замка, ключи от которых госпожа Осакус хранила под своей подушкой.

Но замки не было помехой: дверь тихо отворилась, словно приглашая войти, едва девочка до неё дотронулась. Так могла сделать только Ребекка, и на этом странности необычного интерната не заканчивались…

Войдя, Ребекка подождала, когда дверь, словно направляемая невидимой рукой, так же бесшумно за ней закроется, и зажгла карманный фонарик. Бледный призрачный луч осветил древнюю кирпичную кладку, плесень и паутину, а также верхнюю ступеньку круто уходящей вниз винтовой лестницы. Девочка осторожно ступила на неё, потом стала спускаться всё быстрее. За последние четыре недели она так часто проделывала этот путь, что даже во сне могла бы вспомнить каждый шаг.

Спустившись вниз, она повернула налево и отсчитала ровно сто пятьдесят шагов, прежде чем добралась до развилки дорог, потом повернула направо, на следующем распутье она повернула налево, затем снова направо и так далее. Таким образом она миновала добрую дюжину перекрёстков и развилок, прежде чем наконец добралась до просторной комнаты. Ребекка остановилась и присела на корточки. Достав папку, раскрыла её и стала при свете карманного фонарика внимательно рассматривать расчерченную тонкими линиями карту. Для постороннего человека это была какая-то неразбериха из линий, стрелок, цифр и букв, но Ребекке удавалось ориентироваться по ней, как по обычной карте города.

И правда, в них было что-то общее. Только здесь линии и значки обозначали не уличные перекрёстки, станции метро и мосты, а туннели, коридоры, залы и лестничные пролёты, располагающиеся под замком Драгенталь, – а возможно, и много дальше. Это была очень точная карта подземного лабиринта. С того рокового дня, когда девочка обнаружила лабиринт, прошёл месяц. Она спускалась в него, как только появлялась возможность, и вносила в карту всё новые дополнения.

Однако в последнее время Ребекку всё чаще посещали сомнения, удастся ли ей когда-нибудь закончить карту. Она уже нанесла на неё многие километры туннелей, а им конца и края не было.

Её мысли прервал тихий скрежет. Ребекка резко вскинула голову, подняла фонарик и обвела тонким лучом стены подземного зала. Всё как обычно: пыль, паутина и плесень. Наверное, ей показалось. Кто, кроме неё, может находиться в таком неприютном месте? С тех пор как в подземелье чуть было не произошёл несчастный случай (ничего себе «чуть было»! Об этом Ребекка вспоминала с содроганием) и Антон по приказу Осы накрепко запер дверь, в подземелье больше никто не спускался.

Ребекка снова склонилась над картой. Некоторое время она внимательно изучала её в бледном свете фонарика, потом в одном месте нарисовала фломастером крестик, встала и пошла к одному из многочисленных туннелей, ведущих из подземного зала в разные стороны. У входа в него она нацарапала на стене заранее припасённым острым гвоздём точно такой же знак, какой только что нанесла на карту.

Так она поступила со всеми входами в туннели, которые были вокруг. Для этого понадобился почти час. Тщательно пометить каждый коридор было необходимо для её же собственной безопасности – чтобы не заблудиться. Только от одной мысли о том, как она будет плутать в подземном лабиринте, девочке стало не по себе…

Закончив работу, Ребекка посмотрела на часы и озабоченно нахмурилась. Надо поторопиться, потому что с некоторых пор Оса повадилась устраивать в комнатах внезапные проверки и пару раз Ребекка едва не попалась. И всё-таки хорошо бы нанести на карту ещё один туннель.

Девочка решительно направилась к самому широкому туннелю и провела дрожащим лучом по полу. Это тоже было жизненно важно, потому что и снизу подстерегали всякие неожиданности: например, перед тобой вдруг могла разверзнуться пропасть, дна которой не было видно. Как будто это переход в другой мир.

Пропасти на пути пока не встречались, но коридору всё не было конца. Ребекка сделала пятьдесят шагов, затем ещё сотню, потом ещё сто пятьдесят, и уже всерьёз начала подумывать о том, чтобы вернуться и в другой раз продолжить с этого самого места. Но тут вновь послышался скрежет.

Она быстро подняла фонарик.

Что-то маленькое серое на мгновение появилось в центре бледного круга света и метнулось в сторону, прежде чем девочка успела разглядеть, что это, собственно, было. Однако ей показалось, что она слышит топот крошечных когтистых лапок. И то, что не увидели глаза, дорисовало воображение. А может, это была… крыса?

Ребекку снова прошиб холодный пот. Не то чтобы она боялась крыс, но всё же их недолюбливала. Её не слишком радовала встреча с этими существами, которые тоже, вероятно, были не в восторге от того, что человек вторгся в подземное царство, многие годы принадлежавшее только им.

Она оглянулась и, преодолев чувство неприязни, решила пройти ещё немного, прежде чем повернуть обратно. Возможно, крыса ей просто привиделась.

Сделав полсотни шагов, Ребекка дошла до конца туннеля – и остановилась как вкопанная. Коридор упирался в лестницу, ведущую в просторный зал. Но девочка не видела, какого он размера и есть ли там другие ходы. Она словно загипнотизированная смотрела на лестницу. На самой верхней ступеньке сидела крыса. Ступенькой ниже сидели две крысы. На следующей – уже четыре, а то, что Ребекка увидела дальше, показалось ей какой-то кишащей серой массой, состоящей из шерсти, когтей и голых дёргающихся хвостов. Крошечные глаза-бусинки щурились от света фонарика.

Этого Ребекка уже не могла выдержать. Она вскрикнула, повернулась и бросилась бежать. Остановилась лишь тогда, когда оказалась в большом зале с множеством коридоров. Она прислонилась к стене и закрыла глаза, чтобы перевести дыхание. Сердце бешено колотилось. Ей чудом удалось убежать! Правда, она не была уверена, что крысы собирались на неё напасть, но кто их знает…

Из туннеля, откуда она прибежала, доносился тихий топот лапок и странные шорохи, и сердце Ребекки снова забилось. Руки так тряслись, что луч фонарика ходил ходуном, когда она попыталась осветить коридор.

На этот раз она и не пыталась сдержать крик ужаса.

В нескольких шагах она увидела целую дюжину крыс, а может, и больше. Когда на них попал свет, крысы остановились. Возможно, им, привыкшим к вечной тьме, свет был неприятен, а может быть, даже причинял боль. Ребекка отчётливо поняла – крысы преследовали её. Они смотрели на неё, длинные голые хвосты раздражённо хлестали из стороны в сторону, а ужасные зубы и острые когти блестели в мигающем свете фонарика.

Мигающем?

Будто ледяная рука сжала сердце Ребекки, когда она заметила, что свет действительно иногда тускнеет. Нет, ей не показалось – он на самом деле стал намного бледнее. Она забыла вставить новые батарейки!

Одна из крыс прыгнула в её сторону, но с испуганным визгом отскочила, когда Ребекка направила на неё луч. Однако фонарик затухал всё чаще: видимо, ему осталось гореть всего несколько минут, пока он окончательно не погаснет.

Ребекка бежала так быстро, что не успевала следить за теми знаками, которые сама же оставила у развилок и перекрёстков. Повернув за угол большого туннеля, который показался ей абсолютно незнакомым, она заметила недалеко вспышку света. Вспышка была очень короткая, но такая яркая, что на мгновение её ослепила. Девочка закрыла глаза и несколько шагов прошла на ощупь, пока наконец вновь не обрела зрение. Её преследователи завизжали, будто кто-то набросился на крысиную стаю и пытался её разогнать.

Ребекка резко обернулась и подняла фонарик, однако в слабом свете невозможно было различить даже стены туннеля, не говоря уже о крысах. Вместо этого перед её уставшими, воспалёнными глазами заплясали разноцветные точки, и потребовалось какое-то время, чтобы разглядеть, что происходит вокруг…

Но у неё не было ни секунды, она должна была немедленно выбраться из подземного лабиринта!

И как бы в ответ на её лихорадочные мысли она услышала визг и топот крысиной толпы. Готовясь к нападению, Ребекка вскинула руки, но вопреки ожиданию стук когтистых лапок по каменному полу становился всё тише: значит, крысы повернули обратно.

Она озадаченно опустила фонарик и догадалась: то, что для её глаз было болезненной вспышкой, для крыс было подобно ужасной катастрофе, ведь их чувствительные глаза привыкли к вечной темноте.

И тут она снова услышала шум. Он не был похож на звуки, издаваемые крысами. Это был такой шум, будто огромный слон со всей силой пытался пролезть в слишком узкий для него коридор.

Стараясь не делать резких движений, она медленно обернулась. Это и в самом деле была не крыса. Это было что-то другое.

Дракон

Ребекка только мельком успела заметить: что-то огромное, массивное пыталось протиснуться через коридор. Перед глазами продолжал кружиться вихрь разноцветных искр, и хотя она не могла всё как следует разглядеть, заметила: здесь что-то не так. Этот коридор был намного шире виденных ею раньше и был освещён горящими на стенах факелами.

Однако всё это было чепухой – по сравнению с огромным, покрытым тёмно-красной чешуёй чудовищем на мощных ногах-колоннах, которое топало себе по коридору так, будто было самым обычным существом на Земле.

Ребекка в ужасе уставилась на широченную морду, украшенную тёмно-красными роговыми пластинками. Взглянув в её сторону, существо направилось к развилке. Ребекка была уверена, что уже однажды его видела, несмотря на то, что сейчас у него был лишь один длинный изогнутый рог, а не два, как в зеркальном осколке. Это было в тот вечер, когда Саманта столкнула её в колодец!

Разноцветный вихрь перед её глазами утих, и она успела как следует разглядеть дракона – большие кроваво-красные светящиеся глаза, кривые, словно кинжалы, зубы и обрамлённые чешуйками ноздри и уши.

Потом дракон отвернулся и тяжело зашагал дальше по проходу. В то же мгновение всё вокруг расплылось, и Ребекке пришлось несколько раз закрыть и открыть глаза, прежде чем она смогла снова рассмотреть этот большой, необычный коридор.

Снова раздались шаги, на этот раз более тихие. Совершенно определённо они доносились с противоположной стороны. Ребекке очень хотелось развернуться и убежать, но она была не в силах пошевелиться и даже не замечала, что её фонарик освещает пол совсем слабым, дрожащим лучом.

Старик с длинной белой бородой и седыми волосами, на котором было простое чёрное одеяние и остроконечная шляпа, проковылял из бокового хода, не удостоив Ребекку взглядом.

– Вернись, Огонь! – прокричал волшебник вслед дракону. – Чёрт побери, я больше не потерплю этого безобразия!

– Оставь его! – Эти слова принадлежали маленькому и страшному существу, которое выскочило из коридора. Ребекка смогла разглядеть, что оно состояло из шерсти, глаз и ножек. – В этом направлении лежит граница с другим миром, Фемистокл. Туда Огонь пойти не отважится – после того, что там случилось с Пэром Андерматтом и девочкой из мира людей.

Ребекка от волнения почти ничего не поняла из услышанного – только то, что речь шла о Пэре Андерматте и девочке из её мира. А ведь говорили именно о ней! Она хотела позвать незнакомцев и потребовать объяснений, но они уже скрылись в том же коридоре, куда ушёл дракон со странным именем Огонь.

И, как нарочно, погасли факелы, освещавшие эту неправдоподобную сцену трепещущими языками пламени, – один за другим. Казалось, что каждый раз гаснет именно тот факел, на который она смотрит… Внезапно наступила абсолютная темнота, нарушаемая лишь тусклым светом фонарика.

Сначала преследовали крысы, потом чуть было не столкнулась с драконом и волшебником… От всего пережитого у Ребекки не только сильно билось сердце, её охватил ужас.

А что, если она больше не найдёт дорогу назад? Если в поисках обратного пути навсегда останется в Сказочной Луне? Ведь, судя по всему, она только что чуть не попала в подвал волшебного интерната Драгенталь по ту сторону мира, о котором рассказывал Пэр Андерматт!

Не мешкая, она повернулась и зашагала – не слишком быстро, чтобы не заблудиться окончательно, но стремительно, так что это уже было похоже на бег. Увидеть бы на стене свой знак – тогда есть шанс избежать этого кошмара.

Ей и в самом деле повезло: фонарик пока что подавал признаки жизни, и скоро она обнаружила свои условные знаки. Она смутно помнила, что нанесла их несколько дней назад.

И вдруг случалось то, чего она всё это время боялась: снова появились крысы. Сначала она слышала только визг и топот многочисленных крошечных лапок, но затем раздался многоголосый триумфальный клич, похожий на вопль нападающего кота.

Её спасло, возможно, только то, что она довольно часто проделывала этот путь, так что знала его как свои пять пальцев. Ребекка двигалась гораздо быстрее крыс, но вдруг свернула не в тот коридор. Вовремя заметив ошибку, она повернула обратно и тут же наткнулась на своих упорных преследователей. Так что выигранное время снова стало опасно уменьшаться… От крыс Ребекку отделяло всего десять-двенадцать шагов, когда наконец показалась винтовая лестница, ведущая вверх. Но в отличие от Ребекки крысы, казалось, не знали усталости.

У девочки было такое чувство, что её колени стали мягкими, как кисель. Предстояло преодолеть ровно восемьдесят шесть ступеней наверх – она так часто пересчитывала их, что знала их количество наизусть, – и с каждой новой ступенькой продвижение вперёд давалось ей всё тяжелее.

На полпути силы её покинули, и она на мгновение прислонилась к стене, чтобы перевести дыхание. Внизу что-то копошилось, пищало и щёлкало. И когда Ребекка с трудом открыла глаза и направила фонарик в ту сторону, она застонала от ужаса. Крысы (о Боже, их были сотни!) сплошным серым потоком мчались вверх по лестнице. Луч света только чуть сдерживал грызунов, но остановить их было невозможно, что неудивительно – ведь луч стал совсем тусклым, почти незаметным.

Ощущая в горле горечь, Ребекка собрала последние силы и снова стала карабкаться по ступенькам. Фонарик она держала за спиной и молила небо, чтобы батарейки продержались ещё чуть-чуть.

Всего несколько ступенек отделяло её от крыс. В отчаянии Ребекка рванула на себя дубовую дверь и уже собралась было в неё войти, но в этот момент маленькая мохнатая тварь вцепилась ей в ногу острыми как бритва зубами. Девочка почувствовала жгучую боль, закричала и инстинктивно отшвырнула крысу Грызуны уже заполонили всю лестницу, и лишь в самую последнюю секунду Ребекке удалось протянуть руку и захлопнуть за собой дверь. С той стороны доносились глухие удары и злобный скрежет когтей и зубов о дерево. Ребекка с ужасом подумала, что она была не просто на волосок от гибели, а на самый что ни на есть тонюсенький волосок…

Сжав зубы, она потрогала место укуса – оно кровоточило не очень сильно, потом обернулась и чуть не застонала.

За своей стойкой стоял – словно Цербер, страж ада – Антон собственной персоной. Его взгляд блуждал по холлу, и лишь по чистой случайности он не посмотрел в её сторону.

Чтобы больше не испытывать судьбу, Ребекка пошла, прихрамывая, в сторону одной из облицованных деревом колонн, которые поддерживали потолок, и с бьющимся сердцем прижалась к ней. Что делать? После своей вечерней порции пива Антон обычно дремал с открытыми глазами, но сегодня он выглядел очень бодрым. Пройти мимо незамеченной было просто невозможно!

Её страх чуть было не перерос в панику, когда дверь открылась и в холл вошла светловолосая девочка. Это была Таня, одна из немногих учениц интерната, которая явно пыталась завязать с ней дружбу. Ребекка, правда, не откликнулась на Танины попытки сблизиться, так как считала, что было бы неразумно тратить время на дружеские отношения, когда ей предстоит решить задачу чрезвычайной важности. Таня смотрела прямо на неё и улыбалась. Всё пропало! Сейчас Таня что-нибудь ей скажет, и тогда Антон сразу её заметит – вместе с папкой, картой и – самое главное – раной на ноге. А потом госпожа Осакус, сопоставив всё это, раскроет её тайну, и тогда с Пэром Андерматтом будет покончено.

Но всё произошло иначе. Вместо того чтобы выдать Ребекку, Таня ей заговорщицки подмигнула и вдруг метнулась в сторону с криком:

– Антон! Быстрее!!!

Антон взвился за своей стойкой будто укушенный тарантулом, неудомённо глядя на Таню:

– Что?!

– Быстрее! – повторила Таня. – Там… Там на улице! Там что-то случилось!

Антон, помедлив мгновение, пулей вылетел из-за своей стойки. Взволнованно размахивая руками, Таня понеслась во двор, следом Антон, едва поспевая за ней на своих коротких ножках.

Когда в холле никого не осталось, Ребекка выбралась из своего укрытия и, проковыляв через зал, стала подниматься по лестнице.

Старые враги

Ребекка благополучно добралась до четвёртого этажа, на котором находились комнаты девочек, но там её ждал другой неприятный сюрприз. В это время в коридоре всегда было темно и царила абсолютная тишина, однако сейчас всё было по-другому. Ярко горел свет, дверь в её комнату была открыта, и отчётливо слышался голос госпожи Осакус.

Ребекку снова охватило отчаяние. Сегодня и в самом деле всё идёт наперекосяк! Возможно, Оса снова нагрянула с проверкой и увидела, что одной из воспитанниц нет на месте. Понятно, что теперь предстоит грандиозная головомойка. Поначалу Ребекка не рискнула продолжить путь, но другого выхода не было. Наоборот, – нельзя тянуть время, иначе будет хуже.

Ребекка спрятала фонарик под футболкой, ещё раз внимательно оглядела себя и вытерла носовым платком кровь с ноги, чтобы ранка не слишком бросалась в глаза. Внутренне собравшись и подготовившись к буре, она вошла в комнату с высоко поднятой головой и самым невинным выражением на лице, какое ей только удалось изобразить.

Но оно тут же сменилось гримасой возмущения, когда она увидела стройную рыжеволосую девочку, стоящую рядом с госпожой Осакус.

– Са… – выдохнула она и запнулась, – …манта!

Это была Саманта фон Таль, смертельный (в прямом смысле этого слова) враг Ребекки и, ко всему прочему, дочь богатея-промышленника, которому принадлежал интернат. Она сладенько улыбалась Ребекке.

– Привет, дорогуша! – проворковала Саманта. – Я так рада снова видеть тебя!

Мысли Ребекки лихорадочно запрыгали. Саманта? Здесь? Но это ведь невозможно! Её же выгнали из интерната после того, как она чуть было не убила Ребекку. Проще говоря, госпожа Осакус просто вышвырнула её, и только благодаря заступничеству Ребекки дело не дошло до полиции; к тому же Оса боялась, что разразится скандал.

– Что… что ты здесь делаешь? – выдохнула Ребекка.

– Отец госпожи фон Таль заверил меня, что это был всего лишь несчастный случай, в котором Саманта глубоко раскаивается. Это наверняка больше не повторится. – И Оса многозначительно взглянула на Саманту.

– Не правда ли?

– Точно, – ответила Саманта, сладко улыбаясь. Но в её глазах светилась ненависть.

Госпожа Осакус обернулась к Ребекке.

– Будь любезна объяснить, где ты пропадала, барышня? – Она сдвинула брови. – И вообще, как ты выгладишь? Что случилось с твоей ногой?

– Я… я была во дворе, – на ходу сочиняла Ребекка и помахала папкой. – Я там потеряла сегодня вечером фломастер.

Госпожа Осакус молча протянула руку, и Ребекка неохотно отдала ей папку. Оса открыла её и посмотрела на план подземного лабиринта, с таким трудом составленный Ребеккой.

– Этот фломастер? – спросила она.

Это был самый обычный фломастер, какие ученики получали десятками.

– Это… мой любимый фломастер, – сказала Ребекка, запинаясь.

– Так-так, – Оса кивнула и снова посмотрела на карту, теперь более внимательно. – А это что?

– Игра, – ответила Ребекка. Ей было не по себе. – Игра, которую я сама придумала. Она ещё не готова.

– Игра, значит, – повторила госпожа Осакус.

Её тон Ребекке не понравился. Совсем не понравился. Оса некоторое время изучала план, потом с силой захлопнула папку и сунула её под мышку.

– Потом посмотрю.

Ребекка ахнула:

– Но…

– Что? – Оса пристально поглядела на неё.

– Ничего, – пробормотала Ребекка.

Она прикусила нижнюю губу, чтобы случайно себя не выдать. Оса, по всей видимости, что-то заподозрила. Страшно представить себе, что случится, если она догадается, что изображено на карте.

– А что с ногой? – спросила Оса.

Ребекка пожала плечами.

– Не знаю, – ответила она. – Наверное, поцарапалась о гвоздь.

Оса быстро осмотрела пораненную ногу опытным взглядом.

– Выглядит неважно. Пойдём ко мне, рану надо продезинфицировать. От ржавого гвоздя можно заразиться неизвестно чем.

Оса кивнула с видом, не терпящим возражений, и обернулась к Саманте.

– Ты же знаешь, где должны лежать вещи, – сказала она, махнув рукой в сторону двери, у которой валялись чемоданы.

Саманта упрямо подняла подбородок. Её глаза сердито заблестели, когда она посмотрела на Ребекку.

– Я не хочу жить с ней в одной комнате!

Оса готова была взорваться, но сдержалась, ограничившись долгим строгим взглядом, и почти примирительно вздохнула:

– Ну хорошо. Нет никакого смысла затевать из-за этого перепалку. Сегодня ты переночуешь здесь, нравится тебе это или нет, а завтра я найду для тебя другую комнату.

Саманта побледнела.

– Для меня?! – воскликнула она.

– Так ведь именно тебе нужна другая комната, не правда ли?

– Да, но… – Саманта не находила слов. – Это же была моя комната! Так не пойдёт!

– А ты можешь остаться и разделить комнату с Ребеккой, – сухо отрезала госпожа Осакус.

– Ну, мы это посмотрим, – процедила Саманта. – Эта комната принадлежит мне! Я скажу своему отцу…

– Твой отец, барышня, – перебила её госпожа Осакус, – дал мне однозначное указание не делать тебе никаких поблажек! У меня был с ним долгий разговор, и мы решили, что обращаться с тобой здесь будут так же, как с остальными.

– Это мы ещё посмотрим, – снова прошипела Саманта, но Оса невозмутимо продолжала: – Это касается и твоего недопустимого отношения к учителям.

В глазах Саманты загорелся враждебный огонёк: чувствовалось, что она не собирается сдаваться.

– Я могу переехать, – быстро сказала Ребекка.

Саманта и Оса с изумлением посмотрели на неё, да она и сама удивилась своим словам. После того как Саманту четыре недели назад выгнали из интерната, комната была в полном распоряжении Ребекки, и это было очень удобно. Но она знала свою соседку слишком хорошо и понимала: она никогда не уступит и готова вести маленькую войну за комнату не один месяц, независимо от того, что говорят её отец и госпожа Осакус.

– Мне действительно ничего не стоит переехать. Наоборот, – надоело быть одной.

Оса, очевидно, рассуждала так же, но, видимо, колебалась: с одной стороны, не хотела потакать капризам Саманты, а с другой стороны, стремилась избежать нового конфликта. В конце концов Оса кивнула, правда вид у неё при этом был не слишком довольный.

– Ну хорошо, Танина соседка по комнате позавчера как раз выехала. Ты можешь занять её место завтра с утра.

Ребекка кивнула, и Саманта торжествующе ухмыльнулась. Вдруг глаза её округлились: она заметила на шее Ребекки кулон. Когда они виделись в последний раз, его не было. Он представлял собой небольшой кусочек чёрного стекла. И для любого, кроме Саманты, он был всего лишь оригинальным украшением. А на самом деле он являлся осколком магического зеркала, открывающего дверь в другой мир.

Но для Ребекки он значил гораздо больше. Если бы не это чёрное стёклышко, её уже давно не было бы в живых. Пэр Андерматт с его помощью вернул её душу из Мира теней, и Ребекка во время своей первой поездки в город потратила большую часть карманных денег, выданных родителями на весь год, чтобы заказать для него у ювелира золотую оправу.

– Я могла бы хоть сейчас переехать, – поспешно сказала она.

Ей хотелось прикрыть кулон рукой, но в этом уже не было смысла. Саманта его заметила, – это было видно по её глазам. Надо было уходить, и как можно скорее.

– Мне действительно не трудно, я только соберу свои вещи и…

– Это может сделать Антон, пока я буду лечить твою ногу, – перебила госпожа Осакус. – И надо бы посмотреть, не спит ли Таня.

– Она ещё не спит, – быстро ответила Ребекка.

Саманта с жадностью смотрела на зеркальное стёклышко и, казалось, уже была готова наброситься на Ребекку и сорвать с её шеи кулон.

Оса молчала, переводя взгляд с Саманты на Ребекку, пытаясь понять, что происходит между двумя её воспитанницами. Потом пожала плечами:

– Ну, как хотите. Тогда пойдём со мной, – и направилась к двери.

Не проронив ни слова, они прошли в кабинет Осы, который находился на втором этаже интерната. Директриса упорно продолжала хранить молчание, лишь кивнула в сторону стула, приглашая Ребекку сесть, и достала аптечку. Рана была обработана и перевязана, и девочка уже хотела встать, но Оса покачала головой.

– Это не ржавый гвоздь, – констатировала она, – это крысиный укус.

– Разве? – робко спросила Ребекка.

– Крысиный укус я ни с чем не спутаю, – хмуро подтвердила госпожа Осакус. – Да будет тебе известно, несколько лет назад у нас было настоящее нашествие крыс. Мы приложили столько усилий, чтобы справиться с ними, но они снова появились в подвале. И именно по этой причине дверь туда накрепко закрыта, а всем учащимся строжайше запрещено спускаться в подвал. Но тебе, по всей видимости, это неизвестно.

– Почему вы так думаете?.. – нерешительно спросила Ребекка.

– Потому что вот это… – Оса взяла в руки папку Ребекки и раскрыла её, так что можно было увидеть исчерченный линиями листок, – не что иное, как план подвала. Он, правда, не закончен. Но весьма точный. Проделана большая работа.

– О, – пробормотала Ребекка, – спасибо.

Теперь отпираться было бесполезно.

– Ребекка, Ребекка, – вздохнула Оса.

Она убрала карту в папку и положила на стол. Девочка поняла, что больше никогда её не увидит.

– И что прикажешь с тобой делать? Ты разве не понимаешь, какой опасности себя подвергаешь?

– Я не понимаю, о чём… – начала было Ребекка.

Оса остановила её жестом. На мгновение глаза директрисы вспыхнули сердитым огоньком, но потом выражение её лица стало по-матерински понимающим – таким, вероятно, её ещё не видел ни один из многочисленных воспитанников интерната.

– Я уже давно догадалась, что ты тайком туда ходишь, – продолжала госпожа Осакус. – Я понятия не имею, каким образом ты раздобыла ключ, и, честно говоря, не хочу этого знать. Но с этой минуты с похождениями в подвал покончено. Ты поняла меня?

– Хм, – промычала Ребекка.

Она всё никак не могла опомниться от потрясения, что Оса, оказывается, всё знала…

– Не «хм», а да! – решительно сказала Оса. – Это подземелье, барышня, – опасное место. И там есть гораздо более опасные вещи, чем кусачие… – она ухмыльнулась, – гвозди, поверь мне. И вообще лабиринт сам по себе чрезвычайно опасен!

– Почему? – спросила Ребекка, которая вообще-то и сама хорошо знала, что там не всё чисто.

– Он огромный, – ответила госпожа Осакус. – Никто не знает, какой величины он в действительности и кто его построил. Если заблудишься в этих закоулках, можешь умереть от голода, прежде чем тебя кто-нибудь найдёт.

Она слегка повысила голос, чтобы предупредить возражения.

– И не рассказывай мне ничего о своей карте. На ней лишь самая крошечная часть огромной системы туннелей. Стоит лишь один-единственный раз повернуть не туда, и…

Она не договорила и щёлкнула пальцами, но Ребекка поняла, что она имеет в виду. Именно это чуть не случилось с ней всего полчаса назад, правда по другой причине, о которой Оса не имела представления.

– А существует где-то план всего лабиринта? – поинтересовалась Ребекка.

Оса помрачнела. Вместо того чтобы ответить на вопрос, о котором сама Ребекка уже пожалела, она сказала:

– Завтра утром я велю Антону заменить замки на двери в подвал, и можешь быть уверена: на этот раз тебе их просто так не открыть.

Казалось, она ждёт от Ребекки определённой реакции. Но, не дождавшись, глубоко вздохнула и покачала головой. Её взгляд задумчиво скользил по Ребекке и вдруг остановился на кулоне.

– Я видела, как Саманта смотрела на твой кулон, – сказала она. – Я ошибаюсь, или его у тебя на самом деле не было, когда ты прибыла сюда?

Она наклонилась, чтобы поближе рассмотреть зеркальный осколок в золотой оправе.

– Чёрное стекло, – пробормотала она. – Оно что-то означает?

Ребекка машинально приподняла руку, чтобы спрятать стёклышко от Осы.