Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №07 за 1973 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
Жанр:
Газеты и журналы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
Правда, слово «приют» вышло из обихода, как и название «дом престарелых», – теперь говорили «дом пенсионеров», даже «отель для пенсионеров», маскируя тот факт, что на самом деле большинство стариков попадало туда отнюдь не по своей воле, а по приговору так называемого «процветающего общества», которое списывало их в расход.
Да, суровый приговор ожидает тех, кто достиг чересчур преклонного возраста. Изношенному колесику место на свалке...
Мартин Бек оделся и вызвал по телефону такси.
Дом престарелых был окружен большим парком – высокие деревья, тенистые дорожки, клумбы; газоны, террасы. До болезни мать Мартина Бека любила гулять здесь под руку с сыном...
Мартин Бек тихо отворил дверь. Мать лежала в постели, глядя в потолок. Исхудалые пальцы теребили покрывало. Он подошел к кровати. Мать медленно перевела взгляд на него.
– Приехал, в такую даль... – чуть слышно прошептала она.
– Как вы себя чувствуете, мама? – спросил Мартин Бек.
Она долго смотрела на него блестящими от жара глазами, раз-другой моргнула – медленно, с усилием, словно веки стали очень тяжелыми.
– Мне холодно, – услышал он наконец.
Мартин Бек осмотрелся кругом. На табуретке в ногах лежало одеяло; он накрыл им мать.
– Спасибо, милый, – прошептала она.
Он сел возле нее, не зная, что говорить.
В горле у нее что-то сипело. Постепенно дыхание успокоилось, она закрыла глаза.
Мартин Бек продолжал сидеть неподвижно. Тихо... Только дрозд поет за окном.
Он осторожно встал. Погладил сухую горячую щеку. Шагнул было к двери, в эту минуту мать открыла глаза и посмотрела на него.
– Надень синюю шапку, на улице холодно, – прошептала она и опять закрыла глаза.
Он постоял, нагнулся, поцеловал ее в лоб и вышел.
XII
Кеннет Квастму, один из двух полицейских, которые обнаружили тело Свярда, опять ушел в суд давать показания. Мартин Бек разыскал его в коридоре городского суда и успел задать два самых важных для себя вопроса, до того как Квастму пригласили в зал.
Выйдя из здания суда, Мартин Бек направился к дому, где жил Свярд; идти было недалеко, всего два квартала. По пути он миновал две строительные площадки. У южного торца полицейского управления прокладывалась новая линия метро, а повыше на той же улице строители бурили и взрывали скалу для подземных этажей нового полицейского штаба, куда предстояло перебираться и Мартину Беку. Экскаваторы, грузовики, пневматические буры... Какое счастье, что его кабинет сейчас помещается на Вестберга аллее! Гул моторов на Сёдертельевеген – ничто перед здешним грохотом.
Дверь квартиры на втором этаже была отремонтирована и опечатана. Мартин Бек снял печать, прошел в комнату и сразу же ощутил слабый трупный запах, который сохранили стены и убогая обстановка.
Он подошел к закрытому окну и внимательно осмотрел его. Оно было старой конструкции, открывалось наружу, а запиралось щеколдой с кольцом, которое надевалось на крючок в раме. Собственно, щеколд было две, но нижний крючок отсутствовал. Краска вся облезла, рама внизу потрескалась. Должно быть, в щель над подоконником и ветер дул, и дождь просачивался.
Мартин Бек опустил основательно выцветшую синюю штору. Потом вышел в коридор и посмотрел оттуда на комнату. Если верить донесению Квастму, все так и было, когда полицейские проникли в квартиру. Он снова подошел к окну, дернул за шнур, и штора медленно, со скрипом свернулась. Мартин Бек распахнул окно и выглянул наружу.
Справа простиралась строительная площадка, где царил такой грохот, дальше высилось полицейское управление, он даже различил окна уголовной полиции в той части здания, которая выходила на Кунгсхольмсгатан. Слева видно пожарное депо и конец Бергсгатан. Коротенький переулок соединял ее с Хантверкаргатан. Постой, что же это за переулок? Надо будет пройти там, когда он закончит осмотр квартиры.
Прямо напротив окна раскинулся Крунубергский парк, разбитый, как и многие парки Стокгольма, на естественной возвышенности.
Потянуло курить, и он полез в карман, хотя знал, что сигарет там нет. Мартин Бек вздохнул. Перейти на жевательную резинку или мятные лепешки? Или жевать зубочистки по примеру коллеги Монссона в Мальме?
Он прошел на кухню. Здесь оконная рама рассохлась еще сильнее, но щели были заклеены бумагой.
В этой квартире и обои, и потолки, и скудная обстановка – все было запущено. С тяжелым сердцем продолжал он осмотр, проверил ящики, шкафы. Негусто, только самое необходимое...
Выйдя в узкий коридор, заглянул в уборную. Ни ванны, ни душа в квартире не было.
Потом он проверил наружную дверь и убедился, что все те замки и запоры, которые были перечислены в донесениях, налицо.
Чудеса, да и только. Дверь и оба окна были закрыты. Квастму утверждает, что они с Кристианссоном не видели никакого оружия. И что квартира все время была под наблюдением, никто не мог проникнуть в нее и что-либо вынести.
Мартин Бек еще раз внимательно оглядел комнату. Напротив двери стояла кровать, рядом с кроватью – полка. Сверху на полке – лампа с желтым плиссированным абажуром, старая пепельница зеленого стекла, большой спичечный коробок; внутри – несколько зачитанных журналов и три книги. У стены направо – стул с грязным сиденьем в зеленую и белую полоску, налево – коричневый стол и такого же цвета венский стул. От электрокамина к розетке тянулся черный провод; вилка была выдернута. Еще в комнате был ковер, но его отправили в лабораторию. Среди множества всяких пятен на нем оказалось три кровавых, причем группа крови была та же, что и у Свярда.
В стенном шкафу валялись три старых носка, грязная фланелевая рубашка неопределенного цвета и пустая, сильно потертая замшевая сумка. На плечиках висело сравнительно новое демисезонное пальто, на крючках в стене – вязаный зеленый джемпер, серая нижняя рубашка с длинными рукавами и серые фланелевые брюки. В карманах ничего не было.
И все.
Патологоанатом начисто исключала возможность того, что Свярд был ранен где-то еще, вошел в квартиру, запер дверь на все замки, потом лег и помер. И хотя Мартин Бек не был специалистом в медицине, опыт подсказывал ему, что она права.
Но как же это произошло? Каким образом был застрелен Свярд, если, кроме него, в квартире никто не находился, а ему самому не из чего было стреляться?
Когда Мартин Бек еще только начал знакомиться с делом и увидел, как небрежно оно велось, он решил, что и эта головоломка – плод чьей-то небрежности. Однако теперь он стал склоняться к мысли, что в комнате и впрямь не было никакого оружия и что Свярд самолично запер двери и окна. Но как же тогда объяснить эту смерть?
Снова осмотрел он всю квартиру, тщательнее прежнего, но не нашел ничего, что могло бы пролить свет на загадку. В конце концов он решил опросить других жильцов.
Истратив на это почти час, Мартин Бек почувствовал, что топчется на месте. Бывший складской рабочий Карл Эдвин Свярд явно не отличался общительностью. Большинство жильцов даже и не знало о его существовании, хотя он въехал сюда больше трех месяцев назад. К нему никто не приходил, ни с кем из соседей он даже словом не перемолвился, его ни разу не видели пьяным, и шума в его квартире никогда не слышали.
Мартин Бек вышел из подъезда и остановился. По ту сторону улицы высилась горка с тенистым парком. Пойти посидеть под липами? Но тут он вспомнил, что хотел познакомиться с переулком, и повернул налево.
Улуф Ёдингсгатан... Много лет назад он где-то читал, что в восемнадцатом веке в Кунгсхольменской школе преподавал Улуф Ёдинг. И сейчас на Хантверкаргатан есть школа – уж не та ли самая?
Не доходя Пульхемсгатан, Мартин Бек заметил табачную лавку. Вошел и купил себе пачку сигарет с фильтром.
Свернул в сторону Кунгсхольмсгатан, достал сигарету, закурил. Отвратительный вкус... Он думал о Карле Эдвине Свярде, и ему было не по себе.
XIII
Во вторник, когда на аэродроме Арланда приземлился самолет из Амстердама, Вернера Руса в пассажирском зале ждали два агента в штатском. Им было приказано действовать тактично, не привлекать внимания, и когда эконом наконец показался на летном поле в обществе стюардессы, они отступили от дверей в глубь зала.
Вернер Рус сразу заметил их. И то ли узнал в лицо, то ли нюхом угадал полицейских, так или иначе смекнул, что они явились по его душу, остановился и сказал что-то стюардессе. Она кивнула, попрощалась и пошла к выходу. А Вернер Рус решительно направился к полицейским.
Он был высокого роста, плечистый, загорелый. Одет в синюю форму, в одной руке – фуражка, в другой – черная кожаная сумка с широким ремнем. Светлый чуб, длинные баки, нахмуренные густые брови, из-под которых холодно смотрели голубые глаза.
– По какому случаю столь торжественная встреча? – осведомился он, выпятив подбородок.
– Прокурор Ульссон хочет побеседовать с вами, – сказал один из полицейских. – Так что придется вам проследовать с нами на Кунгсхольмсгатан.
– Он что, спятил? Я же был там две недели назад...
– Ладно, ладно, – сказал агент постарше. – Вы уж сами с ним объяснитесь, наше дело выполнить приказ.
Рус досадливо пожал плечами и зашагал к выходу. Когда они подошли к машине, он сказал:
– Только сперва вы отвезете меня домой в Мярста, чтобы я мог переодеться, ясно? Адрес знаете.
Он плюхнулся на заднее сиденье и мрачно скрестил руки на груди. Младший из агентов, который вел машину, вспылил, дескать, он не таксист, но коллега унял его и объяснил, куда ехать.
Они поднялись вместе с Русом в его квартиру и подождали в коридоре, пока он сменил форму на светло-серые брюки, модную рубашку и замшевую куртку.
После этого они отвезли его на Кунгсхольмсгатан и проводили в кабинет, где ждал Бульдозер Ульссон.
Как только отворилась дверь, Бульдозер вскочил; жестом отпустил обоих агентов и предложил Вернеру Русу сесть. Потом вернулся на свое место за письменным столом и радостно произнес:
– Кто бы мог подумать, герр Рус, что мы так скоро свидимся опять.
– Вот именно, кто! – подхватил Рус. – Во всяком случае, не я. Нельзя ли узнать, для чего вам понадобилось задерживать меня на этот раз?
– Бросьте, герр Рус, зачем же так официально. Просто мне захотелось расспросить вас кое о чем. А там будет видно.
– И вообще, совсем не обязательно было вашим подручным увозить меня с работы. А если бы мне сейчас опять идти в рейс? Что тогда – терять место только потому, что вам приспичило почесать язык?
– Ну что вы, что вы! Я отлично знаю, что у герра Руса впереди свободных двое суток – верно? Так что времени у нас хватит, ничего страшного.
– Вы не имеете права держать меня здесь больше шести часов,– сказал Вернер Рус и поглядел на свои часы.
– Двенадцать часов, герр Рус. А понадобится – так и больше.
– В таком случае не соизволит ли герр прокурор доложить, в чем меня подозревают, – вызывающе произнес Вернер Рус.
Бульдозер протянул ему пачку «Принца», но Рус презрительно мотнул головой и достал из кармана «Бенсон и Хедже». Прикурив от золоченой зажигалки «Данхилл», он молча смотрел, как Бульдозер Ульссон чиркает спичкой и закуривает свою сигарету.
– А разве я сказал, что подозреваю в чем-либо герра Руса? – Бульдозер пододвинул эконому пепельницу. – Просто нам с вами надо бы потолковать о налете в пятницу.
– О каком еще налете?
– Я говорю про банк на Хурнсгатан, – сухо ответил Бульдозер Ульссон. – Удачная операция, девяносто тысяч на полу не валяются, вот только не повезло клиенту, который при этом был убит.
Рус удивленно поглядел на него и покачал головой.
– Что-то вас не туда занесло... В пятницу, говорите?
– Вот именно, – сказал Бульдозер. – Разумеется, герр Рус в тот день находился в рейсе. И куда же вас занесло в пятницу?
Бульдозер Ульссон откинулся назад с самодовольным видом.
– Не знаю, где находился герр Ульссон, а я в пятницу был в Лиссабоне. Можете проверить в авиакомпании. По расписанию посадка в Лиссабоне в четырнадцать сорок пять, мы опоздали на десять минут. В субботу утром вылетели в девять десять, сели в Арланде в пятнадцать тридцать. В пятницу я обедал в отеле «Тиволи» и там же ночевал, это тоже можно проверить.
Вернер Рус торжествующе посмотрел на собеседника. Бульдозер сиял от удовольствия.
– Прекрасно, отличное алиби, герр Рус.
Он наклонился, смял сигарету в пепельнице и язвительно продолжал:
– Но ведь господ Мальмстрёма и Мурена в Лиссабоне не было?
– А с какой стати им-то быть в Лиссабоне? И вообще, следить за Мальмстрёмом и Муреном не моя обязанность.
– В самом деле, герр Рус?
– В самом деле, герр Ульссон, и я вам об этом сто раз говорил. А что касается налета в пятницу, так я в последние дни не брал в руки шведских газет и ни о каких налетах не знаю.
– Тогда разрешите проинформировать вас, что некто, переодетый женщиной, вошел в банк перед самым закрытием, присвоил девяносто тысяч крон, ассигнациями, потодо застрелил клиента того же банка, после чего бежал на машине марки «рено». Полагаю, герр Руссом понимает, что убийство – это уже совсем другая статья.
– Я другого не понимаю – при чем тут я, – отпарировал Рус.
– Когда герр Рус виделся со своими приятелями Мальмстрёмом и Муреном?
– Я уже ответил вам на этот вопрос в прошлый раз. Больше мы не встречались.
– И вам неизвестно, где их можно найти?
– Мне известно только то, что я слышал от вас. Я не видел их с тех пор, как они угодили в Кумлу.
Бульдозер пристально посмотрел на Вернера Руса, потом записал что-то в блокноте, захлопнул его и встал.
– Что ж, – произнес он, – Это нетрудно проверить.
Он подошел к окну и опустил жалюзи для защиты от солнца.
Вернер Рус подождал, когда он сядет, потом сказал:
– Одно мне совершенно ясно – Мальмстрём и Мурен тут ни при чем. Убийство – нет, они не такие дураки.
– Я допускаю, что ни Мальмстрём, ни Мурен не станут стрелять в человека, но это еще не исключает их соучастия. Предположим, они сидели и ждали в машине. Что вы на это скажете?
Рус пожал плечами и хмуро уставился в пол.
– Представим себе, что у них был сообщник или сообщница, – увлеченно продолжал Бульдозер. – С такой возможностью ведь тоже надо считаться. Если не ошибаюсь, в том деле, на котором они погорели в последний раз, участвовала невеста Мальмстрёма?
Он прищелкнул пальцами, вспоминая.
– Точно: Гунилла Бергстрём... И заработала на этом полтора года, так что ее найти нетрудно.
Рус глянул на него исподлобья.
– Ну да, ведь она еще не сбежала, – пояснил Бульдозер. – Но, кроме нее, есть на свете и другие девушки, а упомянутые господа, похоже, не против женской помощи. Или я ошибаюсь?
Вернер Рус снова пожал плечами и выпрямился.
– Откуда мне знать, – безучастно произнес он. – Меня это не касается.
– Ну конечно, – кивнул Бульдозер.
Он задумчиво поглядел на Руса, потом наклонился и положил ладони на стол:
– Итак, вы утверждаете, что последние полгода не встречались с Мальмстрёмом и Муреном и они не давали о себе знать?
– Да, утверждаю, – сказал Вернер Рус. – И еще раз повторяю, что я не могу отвечать за их поступки. Да, мы знакомы со школьной скамьи, я этого никогда не отрицал. И то, что мы потом встречались, тоже признаю. Но это не значит, что мы неразлучные друзья и они посвящают меня во все свои дела и затеи. Меня безумно огорчает, что они пошли по кривой дорожке, но я не имею ровным счетом никакого отношения к преступной деятельности, в которой их обвиняют. Я уже говорил, что с удовольствием помог бы направить их на верный путь. Но мы давным-давно не встречались.
– Надеюсь, вы понимаете, что эти слова могут сильно повредить вам, если выяснится, что вы все-таки общались с названными лицами, – на вас тоже может пасть подозрение.
– Нет, не понимаю. Бульдозер улыбнулся.
– Ладно, чего уж там... – Он хлопнул ладонями по столу и встал. – Вы извините меня, но мне надо кое-что выяснить. Придется на несколько минут прервать нашу беседу, потом продолжим.
Бульдозер быстро направился к двери. На пороге внезапно обернулся и внимательно посмотрел на Вернера Руса.
У эконома было весьма озабоченное лицо. Бульдозер торжествующе потер руки и затрусил по коридору.
Как только дверь захлопнулась, Вернер Рус встал, неторопливо проследовал к окну и остановился, разглядывая улицу через щели жалюзи. Постоял так, тихо насвистывая что-то, потом кинул взгляд на свой «ролекс», нахмурил брови, быстро подошел к столу и сел в кресло Бульдозера. Пододвинул к себе телефон, поднял трубку, соединился с городом и набрал номер. В ожидании ответа он один за другим выдвигал ящики и штудировал их содержимое. Наконец заговорил:
– Привет, крошка, это я. Слушай, может, встретимся немного попозже? Мне тут надо потолковать с одним мужиком, это часа на два.
Он взял из ящика ручку с клеймом «Казенное имущество» и поковырял в свободном ухе.
– Ну конечно, потом куда-нибудь сходим и перекусим. Я голодный как черт.
Он покрутил ручку перед глазами, швырнул ее обратно в ящик и закрыл его.
– Нет, не из кабака, здесь что-то вроде отеля, но жратва паршивая, так что я потерплю до нашей встречи. Семь устраивает? Ладно, значит, в семь я за тобой заеду. Ну все.
Он положил трубку, встал, сунул руки в карманы и заходил по кабинету, продолжая насвистывать.
Бульдозер отыскал Гюнвальда Ларссона.
– Рус у меня сейчас, – сообщил он.
– Ну и где же он обретался в пятницу? В Куала-Лумпуре или Сингапуре?
– В Лиссабоне, – торжествующе ответил Бульдозер. – Это ж надо, какую работенку себе отхватил – идеальная ширма для гангстера. Такие роскошные алиби – любой позавидует.
– А вообще-то он что говорит?
– Да ничего. Изображает полное неведение. О банковских налетах понятия не имеет, Мальмстрёма и Мурена сто лет не видел. Скользкий, как угорь, хитрый, как муха, брешет, как собака.
– Словом, ходячий зверинец, а не человек, – подвел итог Гюнвальд Ларссон. – И что же ты думаешь с ним делать?
Бульдозер Ульссон сел в кресло напротив Ларссона.
– Думаю отпустить его. И наладить слежку. У тебя есть человек, которого Рус не знает?
– А докуда за ним следить? Если до Гонолулу, я сам возьмусь.
– Нет, серьезно.
Гюнвальд Ларссон вздохнул.
– Ладно, что-нибудь придумаем. Когда начинать?
– Сейчас, – сказал Бульдозер. – Сейчас я вернусь к себе и отпущу его. У него отгул до четверга, за это время он наведет нас на Мальмстрёма и Мурена, надо только следить в оба.
– Четверг... Тогда одним человеком не обойтись, нужен второй, на смену.
– И чтобы люди были первый сорт, – подчеркнул Бульдозер. – Если он почует слежку, все пропало.
– Дай мне четверть часа, – ответил Гюнвальд Ларссон. – Как позвоню, значит, готово.
Когда Вернер Рус двадцать минут спустя остановил такси на Кунгсхольмсгатан, через ветровое стекло серого «вольво» за ним наблюдал следователь Рюне Эк.
Рюне Эк, тучный мужчина пятидесяти лет, имел седые волосы, очки и язву желудка, по причине каковой врач недавно прописал ему строжайшую диету. Вот почему он без особой радости, провел четыре часа в кафе «Оперное», пока Вернер Рус и его рыжеволосая партнерша ели и пили за милую душу, сидя за столиком на веранде.
Всю долгую, светлую летнюю ночь со вторника на среду Эк хоронился в роще на берегу Меларена, любуясь исподтишка обнаженной натурой, меж тем как Вернер Рус рассекал кролем воды озера, словно какой-нибудь Тарзан.
Продолжение следует
Перевел с шведского Л. Жданов
Там, где жил Заратуштра?
Это имя было окружено легендой еще во времена Александра Македонского. И поэтому о создателе одной из мировых религий древности, основанной на обожествлении огня, мы, по сути дела, знаем лишь то, что сохранили эти легенды да фрагменты священной книги – Авесты, составленной на основе проповедей Заратуштры. Полностью Авеста до нас не дошла: согласно преданию ее уничтожил Александр Македонский... Когда он во время похода в Индию занял город Истахр, то приказал перевести на греческий язык медицинские, философские и астрологические разделы Авесты, а сами оригинальные тексты Авесты, написанные золотыми буквами на 12 тысячах досок, повелел сжечь.
Оставим поэтические предания о судьбе Авесты и обратимся к строгим фактам исторической науки. А современной науке известно лишь, что около середины первого тысячелетия до нашей эры среди ираноязычного населения появился небогатый, простого происхождения человек по имени Заратуштра (или Зороастр), выступивший с проповедями новой религии. Проповеди эти ценны для мировой науки тем, что в них за поэтической оболочкой религиозных гимнов просматривается реальная жизнь племен и народов, занимавших некогда огромную территорию Средней Азии и Афганистана. И трудно даже представить себе, как много прояснилось бы в истории всей Средней Азии, если бы удалось связать дошедшие до нас письменные источники с археологическими находками. Казалось бы, нужно лишь определить место, где находилась родина Заратуштры, и спроецировать письменные данные Авесты на древнюю историю населения этой страны. Но здесь-то и начинается главная трудность.
Анализ текстов Авесты все больше и больше убеждал многих ученых в том, что родиной Заратуштры была Бактрия – страна, некогда располагавшаяся по обе стороны от Амударьи, в южных областях современных Узбекистана, Таджикистана и северной части Афганистана. Но бытовало мнение, что до походов Александра Македонского Бактрия была населена лишь немногочисленными, к тому же отсталыми даже для того времени племенами. А такая сложная религия, какой предстает перед нами из кратких фрагментов Авесты зороастризм, может появиться только в развитом обществе.
Следовательно, или представления об отсталости бактрийских земель не верны, или зороастризм не мог зародиться в Бактрии.
За ответом на эти вопросы и отправилась в районы Северного Афганистана крупная экспедиция советских и афганских археологов.
...Пустынные области Северного Афганистана, где песчаные барханы перемежаются с выжженными плоскостями потрескавшихся такыров, на первый взгляд не обещали ничего интересного в археологическом отношении. Унылый и однообразный пейзаж вокруг, и нет на горизонте ни величественных руин былых городов, ни башен буддийских монастырей.
Но действительность опровергла пессимистические прогнозы. Первые же археологические исследования, предпринятые Советско-Афганской экспедицией несколько лет назад в глубине приамударьинских песков, обнаружили сначала отдельные кремневые отщепы, затем единичные орудия и, наконец, полузасыпанные песками целые стоянки людей каменного века. Постепенно становилось ясно, что Бактрия была заселена человеком еще в глубокой древности, и это само по себе уже было крупным открытием.
Наша экспедиция продолжала поиск. Удача пришла быстро – в первые же два сезона в пустыне была обнаружена совершенно новая, неизвестная ранее цивилизация. Как оказалось, уже в III—I тысячелетиях до нашей эры здесь располагался обширный, густо заселенный оазис с укрепленными крепостями и поселениями древних земледельцев (1 О первых открытиях советских и афганских археологов в Бактрии см. «Вокруг света» № 11 за 1971 год.). Высокая культура существовала на землях Бактрии. по крайней мере, на тысячу лет раньше, чем считалось до сих пор.
Следовательно, высокоразвитое общество, описанное в Авесте, могло быть в Древней Бактрии. Так что, возможно, действительно где-то здесь, на пыльных дорогах Бактрии, вербовал своих первых приверженцев Заратуштра, произнося перед ними длинные проповеди...
Общеизвестно, что культ огня играл едва ли не главную роль в ритуальных обрядах зороастризма, и уже первые влиятельные последователи этой религии, как, например, правитель столичного бактрийского города Балха, сразу же возводят храмы Огня. Подобная религия не могла возникнуть из ничего, в ее основании неизбежно должны лежать устойчивые верования и представления, уходящие в глубину столетий.
И вот недавно наша экспедиция открыла недалеко от города Балха остатки храма, воздвигнутого задолго до жизни Заратуштры. «Дашлы-3» – наименование этого памятника на археологической карте, но по значению он, бесспорно, занимает первое место среди других поселений, исследованных экспедицией.
Это было круглое в плане монументальное здание диаметром 135 метров, причем сооруженное сразу, по единому архитектурному плану – несколько колец широких кирпичных стен, вписанных одно в другое.
Ядро архитектурного комплекса – центральный круг диаметром 35 метров с девятью небольшими башенками по внешнему периметру. Внутри обводной стены располагаются обширные прямоугольные помещения, отделанные с завидной тщательностью, штукатурка стен отполирована чуть ли не до зеркального блеска. Интерьеры центральных комнат сохранили необычные архитектурные детали в виде глубоких ниш и кирпичных возвышений, отгороженных от остальной части помещений специальными стенками и украшенных уступчатыми пилястрами. Словом, общая планировка как всего комплекса, так и его отдельных частей свидетельствовала, что назначение этого храма было необычным для того времени. Но каким? Ответ археологи нашли при дальнейшей расчистке центральной части, где наконец удалось Обнаружить сложные по конструкции алтари-очаги, вознесенные на высокие кирпичные платформы. Тщательное изучение их показало, что на них возжигали огонь, по всей видимости, при определенных ритуальных обрядах. Сомнений не осталось – перед нами был храм Огня. К сожалению, время сохранило лишь остатки фундаментов, но, судя по общей планировке и монументальности всего сооружения, нетрудно представить, как эффектно выглядело оно за тридцать пять веков до нас. Одно кольцо кирпичных стен возвышалось над другим, священнослужители возжигали огни в алтарях, дым от которых поднимался высоко вверх, а благочестивые прихожане тянулись сюда со всего оазиса...
Обнаруженный храм – свидетельство того, что культ огня был широко распространен в Древней Бактрии. Традиции его позднее могли быть включены в религиозную систему Заратуштры. Все это выглядело в высшей степени вероятным; но хотелось найти археологические остатки, которые были бы «поближе» ко времени Авесты.
И такие свидетельства были найдены в самый последний полевой сезон экспедиции...
В 1972 году специальный маршрутный отряд экспедиции, возглавляемый молодым археологом из Ташкента Зафаром Хакимовым, продолжал сплошное обследование территории древней Бактрии. Все ближе в сторону древнего Балха прокладывал он свои маршруты по заброшенным степным дорогам, пока машина не уткнулась во вздыбленные пески могучих барханов. Безликие барханы тянулись до самого горизонта, и казалось – здесь нет и не было места живому. И все-таки глаз археолога заметил, что вершина дальнего бархана слегка отличалась по цвету от соседних: на общем желтоватом фоне намечались красноватые пятна разводов, как это бывает от большого скопления битой посуды. Этого было достаточно, чтобы Зафар изменил свой маршрут... А заодно и наши представления о Бактрии.
Как оказалось, именно здесь располагался огромный оазис, где жизнь существовала в первой половине первого тысячелетия до нашей эры, в то самое время, когда зарождалась новая религия и складывались первые тексты Авесты.
Зафар Хакимов обнаружил здесь еще одно круглое сооружение, еще один храм Огня. Налицо бесспорное свидетельство многовековой преемственности архитектурных традиций культовых сооружений Бактрии, за которыми скрывается и преемственность древних верований.
Открытый уголок забытой цивилизации представляет собой подлинный археологический заповедник с городами, пока еще скрытыми под высокими песчаными дюнами. Особенно эффектен один древний город, высокая многометровая цитадель которого едва видна из-за верхушек окружающих барханов: мощная, тщательно продуманная фортификация оборонительных стен с выносными башнями, построенными в столь древнее время, – настоящий сюрприз для археологов. Будущие раскопки покажут, что таят в себе руины вновь открытых памятников, но уже сейчас ясно, что некоторые тексты Авесты могут быть четко «привязаны» к нашим археологическим находкам. Так, экспедицией была раскопана крепость, современная Заратуштре, которую можно описать словами священной книги: «И сделал Иима так, как велел ему Ахура Мазда: месил он глину ночами, разделял на куски руками... И сделал Иима крепостные стены длиной в лошадиный бег по всем четырем сторонам...»
А на другом памятнике этого же времени мы раскопали уникальное захоронение – со всеми почестями в могилу был опущен... баран. И сразу же вспомнились тексты Авесты, превыше многих других достоинств ставящих добродетельный труд землепашца и особенно скотовода. Например, Заратуштра спрашивает у своего ученика: «Сколько существует договоров между людьми?» И тот отвечает: «Таких договоров шесть... Первый договор – устное поручительство, второй – поручительство, скрепленное рукопожатием, третий – поручительство с овцой...»
Эти и ряд других примеров убеждают в предположении, что цивилизация, открытая на землях Бактрии советскими и афганскими археологами, вполне может соответствовать высокой культуре общества, описанного в Авесте. Конечно же, имеются и частные разночтения, и даже несоответствия между данными Авесты и археологическими раскопками, препятствующее окончательному решению проблемы, но бесспорно, что открыты новые перспективы для изучения Бактрийского государства.
В. Сарианиди, кандидат исторических наук
