Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №10 за 1991 год"

Дональд Уэстлейк. Приключение – что надо!

Вот уже целую неделю она, Валери, – Царица джунглей. Индейцы накормили и уложили ее, а наутро принялись лечить многочисленные порезы, царапины и ссадины. Не древними средствами, а вполне современными зеленкой и мазями. «Из миссии», – объяснили они.

Миссия. Там она наверняка будет в безопасности. Но потом Валери опять подумала об Иносенте, влиятельном чиновнике правительства, могущественном богаче. И поняла две страшные истины. Наверняка, во-первых, Сент-Майкл узнает, что она располагает уликой против него, а во-вторых, что его подручному не удалось заставить ее умолкнуть.

Разумеется, у такого человека есть шпионы по всей стране.

Те же страхи помешали Валери откровенно рассказать все своим спасителям, индейцам из Южной Абилены. Поэтому она разыграла потерю памяти, но это вызвало слишком большое любопытство, и в конце концов Валери дала им понять, что она – богатая девушка, сбежавшая от навязанного отцом жениха. Она летела на маленьком самолетике, когда внезапный ураган швырнул ее на скалу в самом сердце джунглей. Такая история пришлась по вкусу индейцам, и они заставляли Валери снова и снова повторять ее, выдумывая новые подробности. Она добавила яхту, сделала старого жениха хромоногим, а мать – сумасшедшей, не способной спасти свою дочь. При этом ее кекчи становился все лучше и лучше. Индейцы слушали ее, вытаращив глаза, а в конце концов решили, что ей лучше всего остаться в Южной Абилене, а потом вернуться домой. Тогда отец так удивится и обрадуется, что отменит свадьбу.

– Значит, ты водишь самолет? – спросил Томми Уотсон. – У нас есть дружок-летчик. Хороший парень. Вы бы с ним классно подружились.

– Эй, погоди-ка, – сказала девушка по имени Розита. – Минутку...

– Да просто подружились бы, и все, – не сдавался ее брат Луз.

– Вот именно, – согласился Томми. – Они могли бы обсуждать самолеты.

В общем, Валери поладила со всеми южноабиленцами, мужчинами и женщинами. Ее сразу приняли как свою. До чего же приятное времяпрепровождение для молодого археолога-идеалиста!

Правда, сначала Валери боялась, что с ней обойдутся недостойно как с женщиной, но потом увидела, что деревня живет одной большой семьей, и тут нет места подобным шалостям. Но самое главное – в том, что они – настоящие майя. Ей удалось проникнуть сквозь толщу веков, влиться в древнюю цивилизацию, которую другие ученые могли изучать лишь извне. Да, эти люди – не строители храмов, да, они – лишь гибнущие останки некогда процветающей культуры, но в их платье (если не считать неизбежных синих джинсов) были отголоски древних тем, покроев и украшений. А лица людей выглядели так же, как на тысячелетних стелах.

И они по-прежнему верны своему искусству! Когда Валери наткнулась на их маленькую фабрику каменных свистков, костяных фигурок и терракотовых горшков, мужчины и женщины, делавшие все это, сначала даже растерялись. Как будто воссоздание древнего искусства было таинством, которое не терпит посторонних глаз. Но когда она со знанием дела заговорила об искусстве майя (быстро придумав дружка-археолога, чтобы объяснить, откуда ей все это известно), индейцы заулыбались и робко показали ей свои поделки.

– Замечательно! – то и дело повторяла она.

– Правда?

– Да, да! Это можно выставлять в любых музеях мира, и никто не догадается, что вещи новые!

– Как я рад это слышать, Шина, – сказал девушке Томмй. – Как мы все этому рады!

Каждый раз, когда Валери думала, что рано или поздно придется покинуть этот рай, ей становилось грустно.

Но вот появился Кэрби Гэлуэй! Откуда ни возьмись. Как с неба свалился – в прямом и переносном смысле слова.

Началось все с того, что к ней подошел Томми и сказал:

– Слушай, Шина, сейчас приедет один парень забрать товар. Мы делаем всякие пустяковины на продажу, ты же знаешь.

Да, она знала. Во всем мире примитивные народы разменивают свою вековую культуру ради денег.

– Может, тебе лучше остаться в деревне, – продолжал Томми. – Ты ведь не хочешь, чтобы этот парень разболтал о белой женщине, которая скрывается в Южной Абилене.

И Валери осталась в хижине. Однако, заслышав самолет, неосторожно вышла на улицу. И сразу вспомнила, что видела этот самолет раньше. Он принадлежал Гэлуэю.

Что и подтвердила Розита, вернувшись домой.

– Ты знакома с Кэрби? – спросила она, вытаращив

глаза. – Ты знаешь его, Шина?

Конечно, он просто возит их поделки в город (нещадно обманывая при дележе доходов), и в его связях с индейцами нет ничего такого, но все же... Может, решиться рассказать им всю правду? Нет!

– Конечно, знаю, Розита, – ответила она, быстро соображая, как ей быть. – И это очень плохой человек.

– Я так и думала. Он что, изнасиловал тебя?

– Нет, нет, что ты, – ответила Валери и тотчас пожалела, что не сказала «да, да». Это могло бы еще больше очернить его в глазах Розиты. – Просто он работал на Уинтропа.

– Уинтропа Картрайта? Того, за которого папаша хотел тебявыдать?

– Да. И он здорово надул Уинтропа. Это было несколько лет назад, – она не знала, давно ли Гэлуэй знаком с индейцами.

– Это ж надо, – отметила Розита. Слова Валери явно произвели на нее впечатление.

Телеграмма

Было солнечно, хотя дул ледяной ветер. Глядя на мертвое бледное небо над Гудзоном, Джерри вдруг поймал себя на том, что опять думает о Белизе. Там-то уж тепло! Если б только они поехали туда сами, а не как шпионы Хайрэма...

Чтобы действительно заключить сделку с Кэрби Гэлуэем? Чтобы и вправду купить и перепродать контрабандные произведения доколумбова искусства? У Джерри пока не хватало духу поделиться этими мыслями с Аланом, и он не знал, доволен ли Алан тем, что они пожертвовали собой «за короля и отечество».

Войдя в подъезд, Джерри со вздохом подумал, что ему трудно понять Алана, что на того не угодишь. Ну, да всяк должен нести свой крест, сделал вывод он, направляясь к почтовым ящикам.

Обычные счета. Открытка от друга, зимующего в Новом Орлеане. Бело-голубой конверт с телеграммой. Телеграмма?

– Алан! – закричал он, входя в квартиру. – Алан, ты в это ни за что не поверишь!.

Появился покрытый мукой Алан. Значит, сегодня будут ужинать дома. Хорошо. Джерри бросил телеграмму на стол:

– Читай. Ну, что ты об этом думаешь?

– Не знаю, не знаю...

– Гэлуэй все еще согласен иметь с нами дело!

– Он так пишет.

– В это воскресенье, во Флориде.

– Если это правда, а не ловушка.

– Да в чем дело, Алан?

– В наших пропавших пленках.

– Боже! – до Джерри наконец дошло.

И тут раздался звонок у двери. Алан нахмурился.

– Должно быть, Хайрэм, – сказал Джерри, выходя из спальни.

– Вчера я видел, как он выходил из дома с чемоданом.

Но Джерри уже открыл дверь и увидел перед собой гангстера, приятеля Кэрби.

– Боже мой! – вскричал он.

– Боже мой! – вторил ему гангстер.

Джерри, пожалуй, захлопнул бы дверь, но ужас и потрясения, которые он испытывал, слишком уж явственно отразились и на лице гангстера. А что это за гангстер, если он выказывает ужас и потрясение?

– Торговец наркотиками! – выкрикнул гангстер.

– Но ведь это вы – торговец наркотиками! – прозвучало в ответ.

Вытаращив глаза, гангстер ответил:

– Кэрби Гэлуэй говорил мне...

– Кэрби Гэлуэй говорил нам...

– Джерри, ради Бога, кто там? – крикнул Алан из глубины квартиры.

– Это... это... не знаю!

– Я – Уитмэн Лемюэль, – бывший гангстер протянул свою визитную карточку, – заместитель куратора музея доколумбова искусства в Дулуте.

Джерри взял карточку и уставился на нее. Голова кружилась.

– Ничего не понимаю, – прошептал он.

– А я, по-моему, начинаю понимать, – заявил Лемюэль. – Ну, и настращал же он меня в Белизе...

– И нас тоже!

– Мне назвали ваши имена, расспрашивали о вас. Некто Иносент Сент-Майкл.

– Никогда о нем не слышал, – сказал Джерри.

– Считайте, что вам повезло.

– Господи! – завопил, появляясь, Алан.

– Все в порядке, – успокоил его Джерри, хватая за руку и не пуская к телефону.

– В порядке? В порядке? – Алан нацелил дрожащий палец на Уитмена Лемюэля.

– Кэрби Гэлуэй обманул нас.

– Всех нас, – добавил Лемюэль. – Вернувшись в Дулут, я призадумался, и мне пришло в голову, что я неправильно понял некоторые вещи, происходившие там, в Белизе.

– Мистер Лемюэль, – предложил Джерри, – я думаю, надо всем нам сесть и поговорить.

– Я тоже так думаю, – ответил Лемюэль, входя в квартиру.

– А для начала, – объявил Джерри, – вот телеграмма, которую вы сочтете очень интересной.

Фигура в хаки

Солнце пробилось сквозь листву и уронило свои лучи на мокрую землю джунглей, покрывавших горы Майя возле гватемальской границы. Оно осветило сгорбленную фигурку в хаки, которая торопливо двигалась на запад. Человек нервно озирался, страдальчески морщась при каждом звуке в джунглях, время от времени поглядывал на солнце, будто оно было ястребом, готовым сожрать его, мышь-полевку.

Верной сопел и отдувался, больше от страха, чем от усталости. Он никак не ожидал такого скорого вызова и вплоть до вчерашнего вечера не понимал, как крепко полковник держит его в своих руках. Верной больше не мог ни в чем ему отказать, больше не был хозяином себе. Полковнику ничего не стоило уничтожить Вернона, и не надо было даже доставать пистолет из кобуры. Достаточно подсунуть британскому командованию или белизскому правительству доказательства его, Вернона... измены.

– Ничего-о, ничего-о... – задыхаясь, бубнил Верной.

Гватемала никогда не нападет, никогда не захватит Белиз. Да, бесчестно и позорно принимать деньги от полковника, но в самом худшем случае все это – софистика, ибо никто не в силах продать Белиз Гватемале. И тем не менее, и тем не менее...

Кроме того, судьба Белиза была не только в руках полковника. Он полностью зависел и от своего соучастника, тощего негра. Тот пропал без вести, если не считать следа в виде запчастей от «лендровера». Очевидно, парень покинул страну. Конечно, его ищет полиция. И если его найдут, он выложит все, первым делом назвав имя Вернона.

– Слишком много всего, – бормотал Верной, продираясь

сквозь мокрый подлесок. Лицо его было залито росой, потом и слезами. Ветки немилосердно хлестались, под ногами лежала предательски скользкая земля, да и солнце палило. Как же хочется отдохнуть и успокоиться!

«Даймлер» медленно полз по джунглям, будто черный кит. Верной отошел к краю проселка, большой автомобиль остановился рядом, окно пассажирского салона опустилось, и в темном прямоугольнике появилась физиономия полковника. В углу сиденья все та же девица читала французский журнал.

Полковник высунул из машины осыпанную перстнями руку с белым конвертом.

– Это тебе, – сказал он. Верной взял конверт, толстый и мягкий от денег. «Много денег. Что же от него потребуют?» – подумал Верной.

Полковник вернул ему листок бумаги. Верной увидел, что это ксерокопия с кусочка одной из карт, принесенных им в прошлый раз. Тут были обозначены новые поселения беженцев. Одно из них опоясывал красный кружок.

– Послезавтра в Белизе будет группа британских журналистов, – сказал полковник.

– Журналистов? Мне об этом ничего не известно.

– И тем не менее они приезжают. В числе прочих дел они намерены посетить деревню беженцев в Белизе. Это намечено на пятницу. Ты должен сделать так, чтобы они поехали именно в эту деревню, – полковник ткнул пальцем в красный кружок.

– Но... журналисты не имеют никакого отношения к моему ведомству. Я не...

– У тебя есть приятель-шофер.

«И это он обо мне знает!» – ужаснулся Верной.

– Он... он исчез. Сбежал на прошлой неделе. Ни-и-кто не знает, почему.

– Тогда найди кого-нибудь другого, – полковник разрешил затруднение. – Ты должен все устроить. С журналистами.

– Не знаю, смогу ли я...

– Так надо, – отрезал полковник. И стекло медленно поползло вверх.

Сидевший неподалеку на ветке большой попугай вдруг расправил крылья, посмотрел на Вернона и глумливо захохотал.

Маленькое состояние

Иносент почти не чувствовал вкуса пищи, почти не смотрел на прекрасный морской пейзаж. Даже от двух бутылок пива ему не полегчало, равно как и от звучащего отовсюду веселого гвалта (за соседним столиком предприниматель Эмори Кинг, уроженец Штатов, а ныне гражданин Белиза, говорил своим приятелям: «Как нажить маленькое состояние в Белизе? Очень просто. Первым делом надо иметь большое состояние!»).

Валери Грин. Иносент никак не мог выкинуть ее из головы. Сегодня утром, по обыкновению плавая в бассейне, он вдруг подумал, что Валери так ни разу и не видела его дом, никогда не купалась здесь. И эта мысль так опечалила его, что он тотчас прервал свой заплыв и уныло поплелся домой одеваться.

Конечно, все это нелепо: ни одна из его подружек не видела этого дома и не плавала в бассейне. Попробуйте привести даму к такой жене и таким четырем доченькам.

– Иносент Сент-Майкл?

Подняв глаза от тарелки с нетронутым кальмаром, Иносент увидел, что над столиком возвышается фигура белого мужчины.

Мужчина протягивал руку с визитной карточкой.

– Да, это я, – ответил Иносент, желая только одного – чтобы этот тип испарился или, по крайней мере, убрался прочь. Однако тип не испарился и не намеревался убираться.

– Вот моя карточка.

«Ну же, Иносент, – сказал себе Сент-Майкл, – очнись. Перед тобой человек с визитной карточкой. Североамериканец при деньгах. Может, он ищет, куда вложить тысчонку-другую. Может, хочет купить землю или найти напарника и сколотить маленькое состояние в Белизе. Ну же, Иносент, прояви любопытство».

Сент-Майкл без особого интереса взял визитную карточку и узнал, что подателя зовут Хайрэм Фарли. Сотрудник нью-йоркского журнала «Взор».

– Вы – репортер?

– Редактор, – поправил его Хайрэм Фарли и без приглашения уселся на стул справа, взгромоздив локти на стол. – Мистер Сент-Майкл, вы знакомы с белизским законом 1972 года о древностях?

Иносент вздернул брови:

– В нем сказано, что руины майя на территории Белиза принадлежат народу вместе со всем своим содержимым и неприкосновенны. Ну как, по-вашему, знаком я с ним или нет?

– Хорошо, – сказал Хайрэм Фарли. – Прекрасно. Следовательно, этот закон кладет конец контрабандной торговле изделиями майя, так? Мистер Сент-Майкл, я недавно узнал о сговоре с целью вывоза из Белиза в Штаты произведений искусства доколумбовой эпохи...

– ...о котором вы быстренько сообщили властям обеих стран.

– Ирония – хорошая штука, мистер Сент-Майкл. У меня не было доказательств, только неопределенные слухи. В надежде получить документальные доказательства для передачи властям и для отличной журнальной статьи...

– Да, разумеется, не без этого.

– Бессребреничество, мистер Сент-Майкл...

– Я мало что знаю о бессребреничестве, мистер Фарли. Расскажите, что вы сделали.

– Я подбил двух своих друзей приехать сюда и сделать вид, что они – нечистые на руку торговцы антиквариатом из Нью-Йорка.

«Господи! Уитчер и Фелдспэн! – Иносент настолько обрадовался своей догадке, что лицо его сделалось совершенно бесстрастным. – Так вот зачем они делали запись. И не вмешайся он, не стащи кассеты...»

Фарли рассказал о записи и похищении ее в аэропорту и продолжал:

– Мои друзья... они не созданы для таких интриг. И уж конечно, не для опасностей. Они заявили об отказе от дальнейшего расследования, особенно если записи в руках контрабандистов, что почти несомненно.

Иносент думал о Валери и Кэрби, но умудрялся и слушать Фарли.

– А теперь вы решили сами за это взяться?

– Мистер Сент-Майкл, мне по-прежнему нужна статья для журнала. А вы, наверное, хотите спасти достояние отечества от воров и контрабандистов.

– Конечно, мистер Фарли.

– Буду с вами откровенен: после того, как мои друзья выбросили полотенце, я огляделся, навел справки, поспрашивал людей, знающих Белиз. Вы помните Уильяма Род-мейера?

Это имя было смутно знакомо Сент-Майклу, но и только. Он нахмурился.

– Я не уверен, что...

– Несколько лет назад вы продали ему участок в Ледивиле.

Ледивиль был маленькой общиной рядом с международным аэропортом. Он имел бы неплохое будущее, стань Белиз более населенным, чем теперь. Иносенту принадлежало там несколько наделов.

Родмейер! Иносент все вспомнил.

– Журналист?

– Вот именно. Родмейер посоветовал мне прежде всего встретиться с вами. Он сказал, что никогда в жизни не встречал такого безжалостного хитреца, как вы. Однако вы занимаете важный пост в правительстве, и мне очень повезет, если я уговорю вас поработать со мной над этой статьей о контрабанде.

– Никогда я не говорил дурного слова о мистере Родмейере, – заявил Иносент, приняв слегка оскорбленный вид. Фарли рассмеялся.

– Разумеется, вы же неплохо нажились на нем. А теперь – серьезно. Я позволю вам раскрыть это дело в Белизе и сделаю вас героем статьи. Будем полезны друг другу. Мои сведения и ваши связи позволят нам вместе разоблачить контрабандистов.

Ум Иносента уже включился и работал на двух уровнях сразу. На верхнем, в силу опыта и привычки, он воспринимал слова Хайрэма Фарли и его идеи, решал, как ему поступить с этой клюнувшей рыбкой. Но в глубине сознания по-прежнему царила Валери Грин. А в точке слияния этих мысленных потоков барахтался Кэрби Гэлуэй.

Кэрби-контрабандист. Кэрби-убийца.

– Значит, вы хотите разоблачить контрабандистов в своем журнале, – сказал Сент-Майкл. – Поймать их с поличным, сфотографировать и все такое?

– Это – в самом лучшем случае, – согласился Фарли. – Здесь я и сам справлюсь. Ваша помощь нужна мне в другом.

– В поимке контрабандистов, – произнес задумчиво Сент-Майкл. Да, неплохо поймать Кэрби-контрабандиста. Но как быть с Кэрби-убийцей?

– Ну, договорились, мистер Сент-Майкл? – спросил Фарли.

– Дайте подумать, мистер Фарли, – отвечал Иносент.

Кэрби-убийца – его дело. Он невольно склонялся к решению, совсем не свойственному его отношению к людям, не вязавшемуся с его характером. Он боролся с собой, упирался, но отказаться от захватившей мозг мысли не мог.

«Завтра, – пообещал он себе. – Завтра я сделаю выбор между Фарли и Кэрби».

– Завтра пополудни я свяжусь с вами, мистер Фарли, – сказал он. – В отеле «Форт-Джордж».

– Откуда вы знаете, что я остановился в «Форт-Джордж»? – удивился Фарли. Иносент расхохотался, хотя его мысли были заняты Кэрби-убийцей.

– Все американцы, с которыми я веду дела, живут в «Форт-Джордж», мистер Фарли, – заявил он.

Жуткая отдача

– Семь, – сказал Кэрби.

– Четырнадцать за два, – ответил Мэнни. Кэрби ухмыльнулся и положил на стол третью семерку.

– Двадцать один за шесть, – объявил он и только теперь поднял глаза на Мэнни. Тот улыбался во всю свою щербатую пасть. Улыбка была похожа на зев тоннеля.

– Нет, – сказал Кэрби.

– Да, – ответил Мэнни и вкрадчивым жестом положил на стол четвертую семерку. – Партия. Какой теперь счет?

Кэрби перевернул доску и взглянул на чернильные пометки.

– Ты ведешь по партиям, как будто сам не знаешь.

– Сколько, сколько веду-то?

– Триста двадцать девять на двести семьдесят восемь, – Кэрби покачал головой. – Лучше бы я обучил тебя шашкам.

– Так обучи теперь.

– Еще чего! – воскликнул Кэрби и обернулся, заметив, что две собаки, мирно смотревшие телевизор, уставились на дверь.

– Кто-то идет, – сказал Мэнни.

– Может, Томми? – предположил Кэрби. – Я поговорю с ним на улице.

Вчерашняя поездка в Сан-Педро с деловой точки зрения оказалась зряшной, но зато Кора принесла из Ориндж-Уолк телеграмму. Уитчер и Фелдспэн сообщали, что в воскресенье готовы принять первый груз. Так что у Кэрби были для Томми указания. Пусть делают Зотцев, надо дать новым покупателям стоящий товар, и плевать он хотел на суеверия!

Мэнни тасовал карты с видом заправского шулера. Кэрби с легкой улыбкой вышел на улицу приветствовать своего верного индейского помощника.

Но это был не он. Прищурившись на солнце, Кэрби разглядел сначала серый «лендровер», а потом и Иносента Сент-Майкла, вылезавшего из машины. С левой стороны. Значит, он приехал один.

Сюда? Иносент Сент-Майкл – здесь?

Кэрби зашагал к толстяку и заметил, что Иносент выглядит взъерошенным, взволнованным и на себя не похожим. Сытой самоуверенности как не бывало. Иносент увидел Кэрби и полез обратно в машину. Он взял что-то с пассажирского сиденья.

– Что стряслось, Иносент? – закричал Кэрби. Сент-

Майкл выпрямился и, развернувшись, открыл пальбу из револьвера.

Этот шестизарядный английский армейский револьвер, весом в два фунта и шесть унций, длиной в одиннадцать с четвертью дюймов, был знаменит своей жуткой отдачей. Неизвестно, где Иносент достал это чудовище, но наверняка оно попало к нему без руководства по эксплуатации, да и поупражняться он не успел. Сент-Майкл стиснул зубы, нажал на спуск, и револьвер издал резкий взрывной звук. Пуля ушла вверх, за дом, и полетела к побережью океана.

– Эй! – крикнул Кэрби.

Вторая пуля со свистом отправилась на юг, к Пунта-Горда.

– Какого черта? – гаркнул Кэрби.

В третий раз Иносент пальнул в небосвод. Позднее эта пуля, никем не замеченная, приземлилась возле дома.

– Господи Иисусе! – сказал Кэрби.

Иносент казался одновременно злым, взволнованным, взбешенным, опечаленным, смертельно обиженным и исполненным решимости. Схватив проклятую пушку двумя руками, он прицелился в нос Кэрби.

– А-а-а-а! – закричал Кэрби.

Четвертая пуля свистнула над самым ухом.

– Не надо! – взревел Кэрби. Иносент пробормотал что-то и сделал шаг вперед, держа револьвер перед собой, будто бешеную кошку. Кошка злобно плюнула, и пуля номер пять оцарапала кожу над левой ключицей Кэрби, которая, как известно, служит вершиной грудной клетки и тянется от грудины к лопатке.

Все это происходило очень быстро, и Кэрби лишь теперь сообразил, что надо предпринять адекватные ответные действия, то есть заорать и плюхнуться в грязь. Так он и сделал, и пуля номер шесть прошила воздух в том месте, где только что была его голова. Продолжая полет, она вонзилась в притолоку в тот миг, когда Мэнни приоткрыл дверь, чтобы узнать причину переполоха.

Он посмотрел на притолоку, на Иносента с револьвером, на Кэрби, пластом лежавшего в пыли, проворно шагнул назад и приоткрыл дверь.

Кэрби перевернулся. Иносент стоял над ним, сжимая револьвер. Дуло смотрело на Кэрби, как стальная змея с гребешком мушки на голове. Палец Иносента надавил на спуск, и револьвер сказал: «щелк».

Ни Иносент, ни Кэрби не поверили своим ушам. Оба взглянули на револьвер. Иносент снова прицелился и спустил курок. «Щелк», – повторил револьвер.

– О, парень! – завопил Кэрби, как сумасшедший, и откатился прочь по пьшьной неровной земле. Когда он сел, грязный и ошалевший, между ним и Иносентом было уже несколько ярдов. Кэрби помотал головой, стараясь вновь сфокусировать зрение, и увидел, что Иносент бежит к «лендроверу», запускает ручищу в салон, достает маленькую картонную коробочку, ставит ее на капот и срывает крышечку.

Несколько патронов выпали и, прокатившись по капоту, посыпались наземь.

– Боже, он перезаряжает пушку! – пробормотал Кэрби.

К несчастью, кто-то когда-то научил Иносента открывать барабан. Он стал запихивать патроны пулей вперед. Еще несколько патронов просыпались на землю.

Иносент заметил приближение Кэрби и торопливо попятился, судорожно пытаясь закрыть своим телом вид полупустого бассейна.

– Ты что, Иносент? – крикнул Кэрби, идя за ним. – В чем дело?

– Ты убил ее, – ответил Сент-Майкл и захлопнул барабан, больно прищемив палец. Он сунул этот палец в рот и нацелил револьвер на Кэрби, который остановился в нескольких шагах, совсем обалдевший, не способный ни бояться, ни соображать.

– Убил? Кого?

– Вавеви Фвингх, – ответил Иносент.

– Кого-кого?

Иносент вытащил палец изо рта.

– Валери Грин, – сказал он. – И за это ты поплатишься жизнью.

«Щелк», – вновь произнес револьвер. Кэрби схватился за голову.

– Проклятый негодяй! – взревел Иносент.

– Это не я! – завопил Кэрби. – Иносент, я невиновен! «Щелк».

– Зараза, да где же они, эти патроны?

– Я не убивал!

«Бах!» – произнес дробовик в руках Мэнни, стоявшего на пороге дома, и на Иносента с Кэрби посыпались сучья и листья.

Иносент вытаращил глаза и смотрел на Мэнни, который не страдал от жуткой отдачи. Бросив палить по деревьям, он нашел себе новую мишень где-то на туловище Сент-Майкла.

Кэрби не представлял себе, как поступит Мэнни в следующее мгновение. Моля бога, чтобы не попасть под свинцовый дождь, он бросился вперед и вырвал револьвер из ослабевших рук Иносента, после чего пустился наутек с криком:

– Не стрелять! Не стрелять!

Сент-Майкл в изнеможении обиженно смотрел ему вслед.

– Да как я могу стрелять? Ты же забрал мой револьвер!

– Мэнни! – издал Кэрби вопль. – Не стреляй!

Мэнни вышел на улицу с дробовиком у плеча. Следом за ним появилась перепуганная Эстель с ножом, которым разделывала цыплят. Две собаки трусцой подбежали к Иносенту и принялись обнюхивать его. Дети высыпали на двор и сгрудились в сторонке, взяв на себя роль зрительской аудитории. У Иносента был вид страдальца.

Отбежав на безопасное расстояние от всех участников драмы, Кэрби взглянул на орудие убийства, которое держал в руках. Потом нацелил ствол в землю и спустил курок.

«Бах!» – рявкнул револьвер, и весь скелет Кэрби затрясся от жуткой отдачи.

Щ Господи! – прошептал Кэрби. Всего один «щелк» отделял его от вечности.

Тайна храма

Индейцы не ожидали появления самолета, это Валери определила по их поведению сразу, как только он прошел низко над деревней. Конечно, это им нравилось: похоже, они любили все, что вытворял Кэрби Гэлуэй. Индейцы высыпали из хижин и все до } единого, сгорая от любопытства, побежали на холм встречать летчика. Немного отстав, Валери тоже последовала за ними, влекомая любопытством.

Она еще никогда не ходила этой дорогой. Индейцы рассказывали ей, какая сухая и безжизненная тут земля, годная только для посадки самолета, да она и сама заметила, что Они не ходили сюда, если не надо было встречать Гэлуэя. С трудом добравшись до верхушки холма, она посмотрела вниз, на кативший по полю самолет, и только теперь вдруг поняла, где находится.

Да, это здесь, здесь! Они с шофером-похитителем приезжали именно сюда, только вон с той стороны. И самолет стоял на том самом месте, Куда его сейчас подогнал Гэлуэй. Значит, тут... тут... храм?

Вытаращив глаза и разинув рот от изумления, Валери огляделась. Она ничего не понимала. Эта штука – никакой не храм. Это просто сухой бурый холм, покрытый мертвыми кустами и чахлыми деревцами.

Мог ли здесь быть храм? В отличие от египетских пирамид, которые были настоящими постройками с полостями и залами внутри, храмы майя представляли собой просто каменную облицовку природных возвышенностей. Мог ли Гэлуэй за несколько дней полностью ободрать этот холм, унеся все камни и стелы, все своды, стены, террасы и лестницы?

Нет, не мог.

В силах ли он, даже совершив невозможное, уничтожить все следы содеянного?

Нет. Не в силах. Вздор!

– Но... – вслух произнесла Валери, продолжая в полной растерянности озираться по сторонам. Она же своими глазами видела этот храм. Она стояла вон там, смотрела вот сюда, и перед ней, вне всякого сомнения, был храм. На том самом месте, где предсказали компьютеры. Она знала, что он должен быть тут. Да и Кэрби Гэлуэй так расстроился, когда она нашла его таинственный храм, что совсем сбрендил, угрожал ей мачете, скакал, грянул шапкой оземь...

Тут ее внимание привлекла суета возле самолета. Кэрби Гэлуэй вылез из кабины и разговаривал с Томми Уотсоном, Лузом и Розитой, размахивая руками. Остальные стояли кружком, глядя на них и не больше Валери понимая, что происходит. Но тут она увидела вторую фигуру, неуклюже выбирающуюся из самолета с помощью нескольких индейцев. У нее перехватило дыхание. Иносент Сент-Майкл!

Она уставилась на него, позабыв про тайну храма. Главарь, собственной персоной, здесь! Пригнувшись, она наблюдала за ним сквозь увядшую листву. Беседа внизу продолжалась, теперь Томми и Луз объясняли что-то другим индейцам, Кэрби тоже объяснял, даже Иносент Сент-Майкл – и тот объяснял. Индейцы начали показывать пальцами в сторону Валери. Или просто на верхушку холма. Должно быть, в сторону деревни, поскольку все, продолжая галдеть и объяснять, гурьбой двинулись туда.

Что же делать? Согнувшись в три погибели, Валери смотрела, как индейцы и злодеи поднимаются по склону. Спрятаться в одну из хижин? Или уйти из деревни, пока Гэлуэй и Сент-Майкл не отбыли восвояси?

Они все ближе, она уже слышит их голоса. Вот донесся голос Гэлуэя. Нет, ошибки быть не может, он действительно произнес это слово: «Шина».

Ее предали! Но кто? А, какая разница? Но теперь она поняла, зачем Гэлуэй и Сент-Майкл приехали сюда. Они хотят довести до конца дело, начатое их подручными. Уж в этом-то сомневаться не приходится. Валери вздрогнула, как вспугнутый олень, и бросилась бежать.

Она скатилась по склону и устремилась прочь, давясь своим страхом. Хижины вырастали впереди, но теперь там нечего ждать помощи: эти индейцы – рабы Гэлуэя. Казалось, весь мир ополчился против Валери Грин – все мужчины, женщины и большинство детей.

Конечно, бродить по диким джунглям – сомнительное удовольствие, но не оставаться же тут! Кэрби Гэлуэй и Иносент Сент-Майкл неумолимо надвигались на деревню. Надо бежать, больше делать нечего.

До появления самолета Розита пекла лепешки возле своей хижины. Теперь они остывали на плоском камне. Схватив их (кто знает, когда она опять найдет пищу?), Валери перепрыгнула через ручеек и скрылась в лесу.

День клонился к вечеру

Иносент сидел на плоском камне, переводя дух; вокруг сновали индейцы, вбегая в хижины и выбегая из хижин, с плеском возясь в ручье, крича друг на друга, шлепая детей, пиная собак. Кэрби Гэлуэй вышагивал взад-вперед, как пират на мостике, он выкрикивал приказания, гавкал и рявкал, указывал рукой то в одну сторону, то в другую, но почти никто не замечал его.

Иносент уже давно понял, чем это кончится. Вопрос теперь стоял иначе: поверит ли он басням Кэрби? Хотя в такой день чему только не поверишь!

Деревня успокаивалась. Кэрби стоял перед ним, расставив ноги.

– Она исчезла, – сообщил он.

– Думаешь, я в это поверю? – спросил Иносент. Кэрби готов был броситься на него с кулаками.

– Всяк, кто не поверит, будет не прав.

– Скажи-ка, почему ты не пошел взглянуть на Шину позавчера, когда узнал, что она тут?

– Я в это не поверил.

– Так почему я должен верить?

– Потому что потом я увидел белую женщину. Я же говорил тебе, Иносент. Тогда я не был уверен, но теперь, когда ты сообщил мне об исчезновении Валери Грин и побеге того троглодита, которого ты к ней приставил...

– Ладно, ладно, Кэрби. Однако ее тут нет. Была и вдруг исчезла. С чего бы?

– Она не верит тебе, – сказала внезапно подошедшая Розита, ткнув тонким пальцем в Кэрби. – Она рассказала мне, как ты надул Уинтропа Картрайта.

Кэрби заморгал.

– Кого?