Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №05 за 1985 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
Жанр:
Газеты и журналы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
За Кабаньясом свернули с главного шоссе вправо, неподалеку от Сакапы их остановили.
– А тебя я знаю,– сказал сержант, которому Роблес предъявил документы.– Мы ведь с тобой встречались, а?
– Нас ждет синьор Вилан из американской экономической миссии, он в курсе дела.
– Ты разве не был в моей строительной колонне?
– Если вы позвоните в Сакапу, вам подтвердят, кто мы такие.
Сержант ушел с документами в руках. Чтобы не задохнуться в машине, все вышли.
– Похоже, места здесь не вполне безопасные,– сказал Фишер.
Роблес отмахнулся:
– Эти контрольные пункты остались с шестидесятых годов. Надо же чем-то занять жандармов.
– Пойду подгоню их.– Фишер, тяжело ступая, направился к полицейскому бараку.
Бернсдорф спросил:
– Вы этого человека знаете?
– Возможно, он знает меня. Я участвовал в строительстве дороги, в конце шестидесятых. Тогда мне было полезно исчезнуть из города.
Бернсдорф поморщился: что-то кольнуло в области диафрагмы. А Роблес спросил:
– А вы не подумали о том, что полиция может подставить вам ногу? Понсе заставили вернуть вам аппаратуру, а полицейские – люди обидчивые и злопамятные. Я бы на вашем месте ждал их ответного хода... Кто остальные исполнители ролей?
– Журналистка из «Ла Оры», она нам во многом помогла, дочь женщины, которую я знаю по Кубе; потом безработный по фамилии Торрес, похожий на молодого Кампано, и, наконец, индеец по имени Пайс.
– Кто нанял двух последних?
– Фрау Раух.
– И что ей о них известно?
– Наверняка очень мало. С предложениями явилось человек десять, она выбрала наиболее подходящих...
Рубашка прилипла к телу Бернсдорфа: в эту богом забытую долину ветерок, как видно, не заглядывает.
– Вы полагаете, полиция подослала нам Торреса и Пайса?
– Кто знает. Такие попытки она делает часто, и любит подсылать двоих, чтобы сравнивать потом отчеты. Зачастую эти двое друг с другом не знакомы.
– Ну ладно. С кого начнем? – Бернсдорф ухмыльнулся.– А начнем-ка с вас.
– Ко мне вас направил Зонтгеймер.
– Разве я могу быть уверен в Зонтгеймере?
– Вы читали мое открытое письмо.
– Оно четырехлетней давности. Вас уволили со службы, вы работали на строительстве шоссе; может быть, как арестант? Может быть, под угрозой пыток вы изменили своим убеждениям?
– Допустим, вы не хотите исключить из числа подозреваемых даже меня. Если следовать дедуктивно-логическому методу... И все-таки вы должны мне доверять. Другого выхода у вас нет, если мои подозрения не беспочвенны.
Вернулся Фишер. Рубаха расстегнута до пупа, штанина над протезом потемнела от пота.
– Они действительно созванивались,– сказал он.– Но не с экономической миссией, а с военной... Что вы так приуныли, господа? Вы чем-то обеспокоены?
Роблес сел за руль, включил мотор, а Бернсдорф сказал:
– Не исключено, полиция подложила тухлое яичко в наше гнездо. А когда это выяснится, разразится скандал.
– Нам только того и надо, скандалы тоже двигатель торговли!
Бернсдорфу вспомнилось предупреждение Виолы: она, как и Роблес, намекала на какие-то шаги полиции.
– Не нервничайте,– сказал Фишер.– У нас появились здесь влиятельные покровители. С человеком вроде Вилана портить отношения Понсе не станет. Или как там этого кока-кольного майора зовут?.. Не забывайте к тому же о Ридмюллере и Толедо!
Продолжение следует
Перевел с немецкого Е. Факторович
Возвращение цапли
Однажды в лесном массиве, прилегающем к огромному пруду, совсем близко от Москвы, я увидел серых цапель. «Видно, где-то здесь их гнезда?» – подумал я тогда. И решил во что бы то ни стало найти колонию этих редких для наших краев птиц. Дело оказалось нелегким. Я расспрашивал о цаплях лесников, охотников, грибников, местных жителей. Но все они почему-то утверждали, что птицы эти живут в прибрежных камышах, которые извилистой лентой тянулись вдоль огромного пруда.
– Но ведь цапли гнездятся на деревьях! – доказывал я.
– Как бы не так! Они постоянно держатся среди болотных топей и зарослей рогоза! – не соглашались со мной.
Я начал наблюдать за маршрутами птиц во время их полетов на кормежку и возвращением в высокоствольный лес. Некоторые цапли несли в длинных клювах сухие ветки – явный признак того, что птицы заняты устройством и ремонтом гнезд. Конечно, лучше всего поселения цапель искать в период выкармливания птенцов, которые выдают себя громкими зычными голосами...
И вот однажды мне повезло. Во время своих скитаний я познакомился с егерем Раменского общества охотников Николаем Павловичем Забелиным.
– Помогите найти колонию цапель,– обратился я к егерю.
– А что их искать, они живут в двенадцатом квартале Пласкининского лесничества, на макушках усыхающих сосен.
Но когда егерь привел меня к тому месту, то сам диву дался: деревьев, на которых должны были быть гнезда, не оказалось. Спилили.
Егерь тяжело вздохнул, и... в этот момент над нами пролетела цапля, затем еще две. Мы заспешили за птицами. Вскоре увидели на макушках высоких сосен множество гнезд. Они напоминали перевернутый конус с просвечивающим дном, сквозь которое кое-где с помощью бинокля можно было видеть довольно крупные зеленовато-голубые с белыми известковыми мазками яйца.
К счастью, птицы не покинули эти края. Они образовали новую колонию, на более удаленном от водоема участке соснового леса. Деревья выбрали не сухие, как прежде, а зеленые, полные сил.
Я начал наблюдать за гнездами. Через 25—27 суток появились птенцы.
Птицы воспитали потомство. Во всех девятнадцати гнездах птенцы покинули свои жилища задолго до того, как научились летать. Рассядутся по сучьям и ждут своих родителей. Конечно, были случаи, когда кто-то из выводка вдруг, не выдержав сильного порыва ветра или натиска своего драчливого собрата, падал вниз. Оказавшись на земле, птенец начинал тосковать, пищать, но родители не обращали на это никакого внимания. И тогда птенец или погибал от голода и холода, иди становился жертвой кабанов, лисиц, ворон...
На крыло птенцы поднялись в полуторамесячном возрасте. Затем стали кочевать по водоемам.
К началу ноября последние цапли покинули родные места, улетели на далекие южные плесы. Но прошла осень, зима – и птицы снова вернулись к своим гнездам.
Прижились серые цапли и в других местах Подмосковья – например, в лесном массиве, прилегающем к озеру Сенеж, на берегу Пестовского залива.
Отрадно, что цапли снова стали возвращаться в Подмосковье, где еще в начале нашего века были самыми обычными птицами. Скажем, в 1904 – 1905 годах в Измайловском парке насчитывалось свыше сотни гнезд. К 1917 году их осталось менее десяти. А на следующий сезон колонию полностью опустошили горе-охотники. Примерно в это же время прекратила свое существование и колония цапель в Серебряном бору. А ведь еще в 1911 году здесь гнездилось до двухсот этих птиц. Но особенно любили цапли Лосиный остров, где образовали сразу несколько колоний. Свыше четырехсот цапель постоянно выводили потомство у Деденова монастыря в бывшем Дмитровском уезде. Были колонии и в селе Архангельском, и близ города Подольска. Обитали эти долговязые птицы и в лесных массивах, прилегающих к Москве-реке, Яузе, Пахре, гнездились по берегам лесных болот, озер, прудов. Но люди азартно охотились, выпиливали леса, прилегающие к водоемам... К двадцатым годам серые цапли почти полностью исчезли в Московской области. Когда в 1924 году в долине реки Оки между селом Озеры и деревней Горы обнаружили колонию серых цапель, состоящую из 10—15 гнезд,– это было сенсацией!
А ведь были времена, когда цапли считались чуть ли не самыми почетными и охраняемыми птицами Европы. Феодалы вели из-за них войны с соседями. И уж, конечно, за разорение гнезд или отстрел птиц применялись суровые наказания. Цапля была тогда любимой дичью на соколиных охотах.
Ради собственного спасения цапли начали перестраивать сложившийся веками режим. Даже кормиться и охотиться стали по ночам. Но, несмотря на эти меры предосторожности, им все равно трудно выживать. Я видел, как птицы покидали даже охраняемые территории. Взять хотя бы Дарвинский заповедник, расположенный на стыке Ярославской, Калининской и Вологодской областей. Здесь есть жилые гнезда беркута, орлана-белохвоста, скопы. А вот колоний цапель обнаружить не удалось, хотя забирался я в самые глухие урочища. При шлось обратиться к заместителю директора заповедника по науке Мире Львовне Калецкой и орнитологу, кандидату биологических наук Вячеславу Васильевичу Немцеву. Они рассказали мне, что колонии цапель возникли здесь с созданием Рыбинского водохранилища, когда были затоплены большие участки леса, их и облюбовали серые цапли. В 1951 году в заповеднике было десять колоний.
В некоторых – до трехсот гнезд. Со временем участки затопленного леса, удобные для гнездования птиц, стали погибать во время весенних и осенних подвижек льда. Кроме того, затопленный лес интенсивно вырубали. Это и послужило причиной быстрого сокращения численности птиц. В 1955 году насчитали всего лишь девяносто одно гнездо серых цапель. Затем, по мере исчезновения затопленных лесов, одни птицы, такие, как скопа и орлан-белохвост, начали строить гнезда на прибрежных деревьях. А вот цапли оказались более привередливыми. Они покинули эти места.
Сейчас цапли взяты под строгую охрану. И хочется надеяться, мы сумеем помочь этим серым красивым птицам. И тогда они, как прежде, будут украшать не только уголки девственной природы, но и освоенные и заселенные человеком места. Ведь стали же эти птицы постоянно наведываться в окрестности нашей столицы.
...Иду по Люблинским полям орошения. Смотрю в сторону огромного нефтеперерабатывающего завода в Капотне и вижу: низко над плавнями летят две довольно крупные птицы. Медленно, степенно крыльями машут. Ноги, словно трости, вытянуты, а длинные гибкие шеи изогнуты. Вот они приземлились. Тут уж я где боком, где ползком стал приближаться. Смотрю сквозь заросли дикой конопли – голова и шея белые, черная бровь в косицу вытянута, грудь украшена пестрыми свисающими перьями – цапли... А потом чуть в стороне, в зарослях рогоза, заметил еще трех кормившихся цапель. Но вдруг они насторожились, вытянулись на ногах-ходулях, и пришлось мне потихоньку уйти, чтобы не беспокоить пернатых.
Юрий Новиков
