Текст книги "Журнал "Вокруг Света" №9  за 1997 год"

Автор книги: Вокруг Света Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Всемирное наследие: Державный венец на челе Москвы

Материалы рубрики готовятся редакцией «Вокруг света» совместно с Центром Всемирного наследия, Париж.

Актом высокого международного признания исторической и художественной ценности архитектурных шедевров Московского Кремля и Красной площади явилось их включение в 1990 году в Список памятников Всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО.

Московский Кремль – символ Москвы, символ России... Сама история распорядилась так, что некогда рядовое славянское поселение, расположенное в лесной глуши Владимирского княжества, превратилось со временем в столицу крупнейшего государства...

Первое документальное свидетельство о Москве относится к 1147 году, времени княжения сына Владимира Мономаха – Юрия Долгорукого.

При князе Дмитрии Донском были возведены белокаменные стены и башни Кремля. В 1485 – 1495 годах Кремль основательно перестраивается. Именно в эти годы он стал красно-кирпичным, приобрел нынешний свой облик и достиг современных размеров.

Кремль занимает площадь почти 28 гектаров. По всему периметру Кремля – 18 встроенных в крепостные стены башен, одна выносная – Кутафья и одна небольшая настенная – Царская. Самая известная среди других – Спасская башня, она издавна была главными воротами Кремля, имеет 10 этажей и высоту 71 метр. Кремлевские куранты помещаются в шатровом завершении Спасской башни.

На территории Кремля находятся также такие уникальные культурные объекты, как Большой Кремлевский дворец. Сенат, колокольня «Иван Великий», Успенский, Благовещенский, Архангельский соборы...

Оружейная палата, расположенная у Боровицких ворот, – старейший российский музей-сокровищница. Здесь представлено более 4000 экспонатов, в том числе царские троны. А неподалеку стоит Царь-пушка – шедевр русского оружейного мастерства, ее вес 40 тонн, длина более 5 метров. Царь-колокол – самый большой в мире. Его высота – 6 метров, и весит он 200 тонн.

В Кремле всегда многолюдно. Посетители восхищаются непреходящей красотой архитектурных шедевров, олицетворяющих историю и культуру России.

1 Кутафья башня (вход в Кремль)

2 Троицкая башня (вход в Кремль)

3 Комендантская башня

4 Оружейная башня (вход I Кремль)

5 Боровицкая башня (вход Кремль)

6 Водовзводная башня

7 Благовещенская башня

8 Тайницкая башня

9 1-я Безымянная башня

10 2-я Безымянная башня

11 Петровская башня

12 Беклемишевская башня

13 Константино-Еленинская башня

14 Набатная башня

15 Царская башня

16 Спасская башня

17 Сенатская башня

18 Никольская башня

19 Угловая Арсенальная башня

20 Средняя Арсенальная башня

21 Успенский собор

22 Благовещенский собор

23 Архангельский собор

24 Церковь Ризположения

25 Патриаршие палаты

Земля людей: Форпост атлантов

Мы не знаем, придумал ли Платон Атлантиду или она была на самом деле, но то, что корабли атлантов приплывали к берегам Туниса, – это уж точно. Не будем гадать, где погрузился в пучину океана огромный остров – об этом уже два тысячелетия, с тех пор как Платон написал свои диалоги «Тимей» и «Критий», спорят ученые. Но есть простой факт – первый океан, название которому дало человечество, был Атлантический. Атланты были храбрые воины, они завоевали большую часть африканского побережья и строили там свои города. Возможно, Тунис и был главным форпостом атлантов. Сохранилось ли там что-нибудь от них? Нет, мы знали, что ничего не сохранилось, – археологи хорошо изучили это побережье. Но само существование неведомой земли до сих пор тревожит наше воображение...

Хаммамет. Отель «Фурати»

Была ночь. Вдоль дороги, ведущей к побережью, как привидения, мелькали огромные африканские деревья. Уже розовели вершины Атласских гор, похожие на затаившихся в ночи динозавров. Над горами, стряхиваемые иногда «дворниками», таяли в наступавшем рассвете огромные африканские звезды. Ветер, залетающий в машину, уже пах морем.

Из темноты выплыли три сирены, купающиеся в сверкающих брызгах фонтана.

– А вот и Хаммамет! – сказал Саша. – Здесь никогда нет изнуряющей африканской жары.

Саша – президент туристского агентства «Алекс». Он приехал нас встречать вместе с женой Таней. Африка нам открылась совсем не такой, какой мы представляли ее по детским книгам, – с ужасающе жарким климатом, кровожадными крокодилами и смертельными мухами цеце, с яркими устрашающими нарядами чернокожих охотников и воинов, которые под удары боевых барабанов отправляются на охоту. Эта Африка была с синим, дышащим покоем Средиземным морем, с легким дуновением утреннего бриза в тени пальмовых аллей, с современным комфортабельным отелем, где у входа поджидал по-королевски осанистый привратник. А воины-туземцы предстали перед нами в боев в красных фирменных тужурках.

– Я считаю, что отель «Фурати» один из лучших на побережье. Впрочем, поживете – увидите сами, – сказал Саша, оставляя нас наедине с шумом долгожданного Средиземного моря.

И мы увидели.

– Отель «Фурати» построил еще мой отец, – рассказывал нам мсье Камел Фурати, любезный хозяин, пригласивший нас познакомиться с достопримечательностями Туниса. – Он словно предвидел, что и Тунис, и Хаммамет станут одними из лучших курортов. До конца восьмидесятых приезжали только французы и немцы, немного англичан, а русских не было вовсе. И вот теперь можно смело сказать: большой дебют русского туризма в Тунисе состоялся. У вас, у русских, всегда полно идей и неожиданных проектов. Меньше года назад сюда приезжала делегация кинематографистов из Москвы. Лаврентьев, ее руководитель, предложил превратить один из корпусов отеля в Дом творчества для художников, писателей, людей театра и кино, журналистов.

– Вместе с Александром Фоминым, – продолжал Камел Фурати, – специально для творческих людей мы разрабатываем индивидуальные маршруты путешествий, среди которых такие жемчужины Туниса – да-да, я не преувеличиваю, как Дугга и Эль-Джем. Туда редко ездят обычные туристы...

Впрочем, до поездки в Дуггу, которую нам обещали Саша и Таня, у нас еще было время. Время для отдыха, сладкого ничегонеделания, купания и пляжа.

А потом был Хаммамет, медина – старинная арабская крепость, стоящая в самом центре города. До нее мы шли пешком, вдоль моря, минуя пляжи и отели, минуя «страшное» место с зыбучими песками и крохотные причалы с рыбацкими лодками.

Узкие, темные, спрятавшиеся от яркого солнца улочки медины словно были созданы для того, чтобы в них заблудиться. Их безмолвие и покой оказались странным Зазеркальем открываемой нами Африки. В немоту улиц-ущелий, где царствовали лишь похожие на рысей кошки, вдруг врывались неистовые крики торговцев. Серебро и ткани, геометрические узоры ковров, кожу и керамику стерегли грозные игрушки-воины в сатиновых шароварах и с обнаженными кривыми саблями.

Вечером парк отеля сверкал огнями. Из темноты пустынного, уже остывшего берега он казался плывущим в воздухе волшебным замком. Там, за его «стенами», танцевали и веселились люди, а мы сидели неподвижно, слушали море и с покинутых шезлонгов смотрели на звезды. Точно такие же, какими они были тысячелетия назад, во времена далекой Атлантиды.

Дорога

Утром было ветрено и прохладно. Над отелем «Фурати» нависли плотные темные облака. А мы наконец-то должны были ехать в Дуггу. Чтобы прогуляться до завтрака вдоль моря, встали рано.

Дорога до Дутти и без того дальняя, а Саша собирался повезти нас через Карфаген.

От Хаммамета до Карфагена было всего час езды. За время этой совершенно неутомительной дороги грех было не поинтересоваться, каким это образом два наших милейших спутника оказались в Африке.

– Мы с Таней сибиряки, жили в Омске. У нас даже машина до сих пор с омскими номерами, – смеялся Саша, обгоняя на своей «омичанке» мерседесы и джипы.

Саша по профессии инженер-метролог, работал в научно-исследовательском институте. Стал кандидатом наук. Ну а какая сейчас жизнь у ученого, да еще в Сибири, рассказывать не надо. И, как только представилась возможность, они с Таней решили мир посмотреть. Так и оказались в Тунисе, а вскоре и вовсе туда перебрались. Организовали туристское агентство.

– Туристский бизнес – трудная штука, – продолжал Саша, – надо и людей знать, и партнеров найти тех, которые не подведут...

И не подвели. Туристы у них отовсюду – и с Урала, и из Сибири, и, конечно же, из Москвы. Саша этому очень рад, но время от времени все же сетует на своих соотечественников: лежат только на пляже и интересуются лишь базаром.

Но в Карфаген ездят все.

Самая известная фраза, доставшаяся человечеству от истории – «Карфаген должен быть разрушен!», – была и в самом деле воплощена в жизнь. И уже не важно кем. От Карфагена осталось несколько одиноких колонн, готовых обвалиться, каменные термы да фундаменты жилых домов. Так и стоят они век за веком на ветру, продолжая, как магнит, притягивать к себе туристов. Да и как же иначе – ведь, по выражению нашего гида: «Не побывать в Карфагене – преступление!»

Неизвестно, когда был основан Карфаген. Уже в IX веке до нашей эры он существовал как финикийская колония, а потом пять веков был столицей великого государства.

Через Карфаген шла торговля африканскими рабами, золотом, слоновой костью, хищниками для цирков.

Богатейший Карфаген с его мощным морским флотом, приносившим огромное богатство, а следовательно, и процветание городу, всегда вызывал зависть у римлян. Достаточно сказать, что улицы Карфагена освещались фонарями, заправленными оливковым маслом, чего не мог позволить себе Рим.

Самым грандиозным сооружением был акведук. Он был возведен еще при императоре Адриане. Акведук брал начато из овального водоема, расположенного у подножия горы Загуан – священного места. Холодная, необыкновенно чистая вода из подземных родников устремлялась в громадные подземные цистерны, а потом по каналу в восемьдесят километров длиной текла в город.

Славен был город Карфаген, но всегда жил под угрозой беды. Бесконечные набеги – сначала римлян, потом арабов – превратили его в гигантскую каменоломню. Завоеватели целых тринадцать веков выламывали колонны для своих дворцов и мечетей, бросали в печи обломки статуй для обжига их на известь, крышками саркофагов мостили улицы.

Прошли века. И только руины стоят памятниками былого величия Карфагена.

В Карфагене мы пробыли недолго. Нужно было еще завернуть в Тунис, столицу, чтобы увидеть мозаики Дугги, которые теперь были перенесены и выставлены в музее Бардо.

Самая знаменитая мозаика была найдена в 1931 году при раскопках Дома Диониса и Одиссея в Дугге. На мозаике, составленной из маленьких кубиков цветных камней, Одиссей в светлой одежде стоял на палубе корабля, привязанный к мачте, чтоб не поддаться чарам поющих сирен.

Гладкая плотная и ровная поверхность мозаики не изменялась от времени, света и воды. В античных домах не было окон, и свет проникал в покои только через открытую дверь. Тогда на мозаиках наливались красками овощи, фрукты, деревья, олицетворяющие смену времен года, плескалась вода, по которой скользили лодки рыбаков, тянущих сети. И пели сирены. И плыл Одиссей к Блаженным островам, где беспечально и светло проходит жизнь человека. И пенил синие воды Океана на колеснице, запряженной квадригой морских коней, в сопровождении наяд и дельфинов бог Нептун вместе со своей прекрасной супругой Амфитритой...

Когда из прохлады музейных залов мы вышли на солнечную площадь, к нам бросились торговцы серебром. Грех было не остановиться и не купить этих серебряных дельфинчиков в память о боге Нептуне.

Не проехав и получаса, машина Александра Фомина вдруг резко затормозила.

– Что, уже Дугга? – обрадовались мы.

– Нет, до Дугги еще сто двадцать километров. И это последняя остановка – Сиди-бу-Саид.

В синем-синем городе, где все крыши низеньких домов и все наличники окон яркостью красок соревнуются с цветом Средиземного моря, мы сидели в кафе и пили чай с кедровыми орешками. Арабы курили кальян, и плотный дым табака, казалось, поглощал их застывшие фигуры. С моря дул свежий ветер, накрапывал дождь...

– Саша, ты веришь, что на этот берег приплывали атланты?

– Единственное, что я знаю, а это я вычитал во французском археологическом отчете, что здесь, в Тунисе, в начале тридцатых годов были раскопки на берегу высохшего озера. Под песчаными дюнами археологи обнаружили остатки древнего города. Он полностью соответствовал описанию столицы Атлантиды у Платона, только был как бы уменьшенной копией ее. Тогда считали, что это и был Посейдонис. Возможно, это был колониальный город атлантов здесь, в Африке. Потом, как всегда, пришло разочарование – что атлантов нет и не было никогда. А вы сами верите в Атлантиду?..

Дугга

Мы мчались в Дуггу, минуя города и деревеньки, минуя мало изменившиеся за тысячелетия берберские поселения. И ничто не могло остановить нас на этом пути.

И вот он встал перед нами. Город на холме. Город посреди безлюдной равнины.

В жаркий африканский полдень легкое марево окутывает Дуггу, и она кажется призраком, плывущем в прозрачном, без единого облака, небе.

Перспективы уходящих вдаль мощеных улиц, пролеты арок, колоннады, храмы – мало напоминают развалины. Стоит лишь немного прикрыть глаза, и Дугга наполнится голосами некогда покинувших ее людей.

Пустынная ныне долина, окружающая городской холм, была засажена пшеницей, оливковыми рощами, за пределами которых простирались леса. Сегодня даже трудно представить, что здесь, на севере Африки, мог расти настоящий лес, в котором водились дикие звери, что здесь текли реки.

Мы гуляем по Дугге, смело ступая по ее мостовым. Они такие же крепкие, как тысячелетия назад. Тишину нашей прогулки нарушают лишь комментарии Саши: он взахлеб восторгается устройством мостовых. Объясняет, почему между камнями римляне оставляли щели, как дождевая вода попадала под мостовую, а затем по специальным трубам стекала в подземные резервуары. И потому Дугга никогда не знала жажды, даже в самую засушливую пору.

Извилистая мостовая привела нас к площади форума. Здесь по утрам, бывало, начинали торговать всяческой снедью – хлебом, мясом, рыбой, овощами и фруктами, оливковым маслом и вином в больших глиняных амфорах; чуть позже появлялись продавцы кожи, керамики, тканей; из пустыни приходили высокие берберы, закутанные в бурнусы. Они предлагали жителям Дугги ковры и серебряные украшения и чувствовали себя равными среди равных на этом вечном празднике бога Меркурия.

На площади форума жизнь кипела от восхода до заката. Радостные и печальные события сменяли друг друга, возбужденные граждане истово, до кулаков и хрипоты, обсуждали результаты голосования в форуме; кто-то, разорившись, продавал все свое имущество с молотка, кто-то заключал сделки и вершил правосудие, выносил страшный приговор.

И поныне главную площадь Дугги окружают портики, замыкаемые зданием Капитолия, посвященного божественной триаде Рима – Юпитеру, Юноне и Минерве. Его величие и стать поражают до сих пор, хотя время и люди успели надругаться над этой святыней.

Покорив Дуггу, римляне, нисколько не усомнившись в верности своих действий, уничтожили восточные символы на стенах пунических святилищ, дабы воздвигнуть на их месте статуи, посвященные собственным бесчисленным богам. Однако даже эти покорители чужих земель так и не смогли полностью стереть память о предшественниках. В центре Дугги осталась площадь с поэтичным названием – Площадь Розы Ветров, а на окраине, у самого подножия холма, точеной башней высится каменный мавзолей, воздвигнутый финикийцами. Римляне превратили его в склад, не удосужившись изменить что-нибудь в облике этого загадочного сооружения. Странно, но именно поэтому он и сохранился. Так и хочется воспеть хвалу чьей-то лени и скаредному желанию иметь как можно больше амбаров.

Мощь империи олицетворяли мемориальные арки, которые высятся еще на подъезде к Дугге. Их много и в самом городе. Здесь они часто играли роль городских ворот, парадного входа на форум и в Капитолий.

– Покончим с рассуждениями, – неожиданно произнес Саша, вернув нас на землю.

И мы двинулись в прохладу терм.

Невозможно себе представить римский город без терм. В переводе это означает просто бани, но назвать так эти почти священные для горожан места – просто невозможно. Здесь не только принимали омовение, но и занимались спортом, развлекались, вели задушевные беседы.

– Посмотрите, какая удивительная конструкция, – почти кричал Саша, и эхо его голоса отдавалось в темных

сводах. – Какое техническое решение! Подведена вода, есть все стоки, а главное – система обогрева горячим воздухом.

– Ну, и куда мы идем дальше? – спросил наш гид, как-то странно, двусмысленно улыбаясь. – Куда настоящий римлянин ходил после бани? Конечно же, в публичный дом! – и Саша повел нас вниз по мостовой...

Время лукаво. И каменный фаллос указывал теперь дорогу лишь к развалинам святилища плоти. Для того чтобы тебе навстречу вышла женщина, надо было постучать камнем о камень. И Саша стучал долго и громко, но лишь эхо пустынной Дугги отвечало ему...

Как это ни странно, но термы и публичный дом сохранились гораздо лучше жилых домов. Стены жилищ в Дугге все рухнули. Остались лишь их основания, да живы еще фрагменты колонн внутренних двориков и напольные мозаики.

Восприятие римского города требует спокойного плавного ритма движения, который соответствует человеческому шагу. Идя по мостовым, мы словно погружались в пространство иных веков...

И казалось: звучат в раскаленном воздухе голоса родившихся в Африке Апулея и Блаженного Августина. Древний театр Дугги, способный вместить три с половиной тысячи человек, классический амфитеатр римской эпохи, бредит голосами забытых актеров, и грезилось, будто все они собрались за оставшимися на века колоннами, чтобы сыграть трагедию Луция Аннея Сенеки «Медея».

Но жизнь не может стоять на месте. Каждый последующий этап цивилизации возникает на развалинах предыдущего. Может быть, где-то здесь, под напластованием эпох, покоится былое пространство Атлантиды?

Из духоты, из-под палящего африканского солнца, парализующего и волю, и желание жить, мы словно в рай земной возвращаемся на побережье, в «Фурати», в продуваемый морскими ветрами Хаммамет с его нежной вечерней прохладой. В лучах заходящего солнца грустные верблюды и их не в меру энергичные владельцы, казалось, абсолютно утратили связь времен. Они выглядели так, будто никогда и не сходили со средневековых дорог. Зачерпывая ладонями Средиземное море, прикасаясь босыми ногами к прохладному остывающему песку, растворяясь в воздухе уходящего вечера, понимаешь, что здесь, на этом берегу, неважно, какой год в календаре.

Мы не знаем, придумал ли Платон Атлантиду или она была на самом деле, но то, что корабли атлантов приплывали к этому берегу, так это уж точно.

Евгения Кузнецова, Дмитрии Демин / фото авторов

Земля людей: Эль-Джем

Бесконечно тянется плоское безводное плато, покрытое то рядами оливковых деревьев, то травой альфой, издали напоминающей наш ковыль. Дует горячий ветер, вздымающий вихри колючего песка. В сахеле, тунисской степи, уже близкой к пустыне Сахара, после утомляющей своей однообразностью дороги открывается чудо света.

Сначала думаешь, глядя в окошко машины, что это просто гора, непонятно как возникшая в этой равнинной местности. Но, подъезжая ближе, видишь – это творение рук человеческих.

В древнем Тидре – сейчас это маленький арабский городок Эль-Джем – сохранился грандиозный амфитеатр, по размерам лишь немного уступающий Колизею Рима. Собственно, его и называют вторым в мире Колизеем, хотя все знают, что Колизей имя собственное и относится только к римскому амфитеатру.

Он выглядит не менее величественно, чем римский. Колизей Рима как бы спрятан в тени городских строений, а этот стоит на виду, полностью открытый взору, и лишь низенькие кафе да лавки торговцев берберским серебром облепляют его.

Построен амфитеатр в 238 году по приказанию правителя Гордиана Старшего. Более сорока лет выкалывали в каменоломнях гигантские глыбы, обтесывали, везли к месту строительства, старательно укладывали, а потом всю поверхность облицовывали мрамором. Стены Колизея выкладывали мозаикой с изображением скачущих всадников, охотников и преследуемых ими зверей.

На его каменных ступенях помещалось более тридцати тысяч зрителей. Над восточным входом высилась императорская ложа, из которой под ареной можно было видеть комнаты гладиаторов.

Рядом с комнатами находился сполинарий, куда складывали тела поверженных бойцов. И тут же, рядом, были клетки с хищниками, которые все более и более распалялись запахом свежей крови. Самым диким зрелищем был венатионас – схватка безоружных людей со львами и другими хищниками. Стены клеток были все в крови, кровь стекала по мраморным плитам, а десятки тысяч людей все требовали и требовали кровавого зрелища – мучений христиан и плененных берберов.

Погибшие приносились в жертву богам. Дикие звери, которых выпускали на арену, посвящались богам: лев и бык – Сатурну и Юноне, пантера – Дионису, медведь – Диане.

Век за веком шли жестокие представления на каменной арене Колизея. Трагедия одиночек, публично погибающих для услады толпы, закончилась, как это и принято в истории, трагедией и катастрофой для кровожадных зрителей. Великое римское государство исчезло с лица земли под натиском варваров. Древний Тидр опустел. Остался лишь амфитеатр, словно драгоценный камень, в обрамлении дикой природы.

В XVII веке Колизей был подвергнут обстрелу из пушки тунисским деем, который пытался сломить сопротивление одного из берберских племен, укрывшегося за неприступными стенами. Потом долгие годы Колизей служил неисчерпаемой каменоломней для жителей Эль-Джема.

Теперь тишина и спокойствие в каменных залах. За века осыпался весь мрамор. Но и засыпанный уже на три метра песком Колизей поднимается от земли на тридцати метровую высоту и существует как бы в другом измерении.

Мы уезжали на закате дня и все оглядывались на Эль-Джем. Колизей казался нам не сооружением людей, а какой-то циклопической кладкой прилетавших в эту пустынную местность инопланетян.

Дмитрий Демин / фото автора