Текст книги "Журнал "Вокруг Света" №9 за 1998 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Загадки, гипотезы, открытия: Там, где жила Клеопатра
Моторная лодка, задрав нос, легко скользит по морской глади. Она все больше удаляется от александрийского яхт-клуба, расположенного возле средневекового форта Кайт-Бей. Путь наш лежит к тому месту в Восточной бухте, где покачивается на волнах яхта «Океанос». Ее арендовала у египтян экспедиция Европейского института морской археологии в Париже во главе с его директором Франком Годдио. С осени 1996 года водолазы экспедиции тщательно обследуют дно Восточной бухты.
Потерянный город
Александрия основана самим Александром Македонским в 331 году до нашей эры. В течение семи веков она была столицей Египта, крупнейшим политическим и культурным центром Восточного Средиземноморья. В ее знаменитой библиотеке – сейчас она возрождается – работал математик и физик Архимед, отец геометрии Евклид, географ Страбон.
Казалось бы, город такой судьбы должен быть буквально напичкан историческими памятниками. Но увы, в Александрии их совсем немного, Римский амфитеатр, Помпеева колонна, расположенные в катакомбах некрополи Анфуши и Ком аш-Шугафа – вот и вес. Причем все эти памятники относятся уже к началу нашей эры, к тому времени, когда Египет превратился в провинцию Римской империи. А где же храмы и дворцы времен греческой династии Птолемеев, правившей страной до середины I века до н. э.? Где гробница Александра Македонского? До последнего времени никто на эти вопросы ответить не мог.
Не так давно исследователи, изучавшие средневековые рукописи, нашли в них упоминание о том, что в 335 году в Александрии было сильное землетрясение, часть берега ушла под воду. Вот тут-то и возникла догадка: не затонула ли греческая Александрия? Вспомнили и о рассказах египетских аквалангистов-любителей, не раз натыкавшихся на дне Восточной бухты на какие-то развалины.
Сидящего со мной в лодке Фаика Турки любителем не назовешь. За свою жизнь он совершил более пяти тысяч погружений с аквалангом, имеет международный сертификат.
– Я родился и вырос вон в том доме, – Фанк показывает на небольшое здание на Восточной бухты. – В первый раз нырнул до дна, коша мне было всего девять лет. Глубины здесь небольшие – от 2 до 12 метров. Правда, видимость неважная, цель от огромного города столько всякой грязи. В детстве рыбаки рассказывали мне, что в сети, бывало, попадались осколки скульптур или колонн. Потом я и сам не раз видел их. Но тщательно обследовать бухту не было возможности. Ведь дело это трудоемкое и дорогостоящее.
Задачу эту и взялась выполнить экспедиция Годдио. После первых же четырех месяцев работы ее участники пришли к выводу: на дне Восточной бухты действительно находится царский квартал греческой Александрии. Место, где в свое время разыгралась трагедия Антония и Клеопатры.
Блистательная египетская царица Клеопатра, воспетая поэтами, была дочерью Птолемея XI. Она родилась в 69 году до н. э. и взошла на трон, когда ей было всего 18 лет. Приехавший в Александрию римский правитель Цезарь влюбился в Клеопатру. Но в 44 году до н. э. он был убит заговорщиками.
Прекрасная молодая царица недолго оставалась вдовой. Два года спустя она пленила преемника Цезаря – Антония. Счастье их продолжалось целое десятилетие. Антоний забросил Рим и поселился в Александрии, превратившись из римского императора в египетского царя. Враги не простили ему этого. Римский Сенат объявил войну Клеопатре, и в 31 году до н. э. ее флот потерпел поражение у мыса Акций. Армия Антония была разгромлена под Александрией войсками Октавиана. Объятая ужасом Клеопатра укрылась в спальне, послав служанку сказать Антонию, что она умерла. Потрясенный, тот решил покончить с собой и ударил себя кинжалом в живот. Умер он на руках Клеопатры. Но и царица ненадолго пережила Антония. Не желая стать добычен Октавиана, она скончалась от укуса ядовитой змеи, принесенной, по ее просьбе, слугами. Такая вот грустная история.
– Гробниц Клеопатры и Антония мы скорее всего не найдем, – говорит второй мой спутник, директор отдела подводной археологии Департамента древностей Египта Ибрагим Дервиш. – Но по ходу экспедиции могут быть сделаны сенсационные находки. Ведь впереди – не один год работы. Надо уточнить подводную карту, расчистить обнаруженные предметы – почти все они покрыты толстым слоем песка и ила.
Остров под водой
Лодка причаливает к яхте. Поднимаемся на борт. Самого Годдио не застаем, несмотря на предварительную договоренность: его срочно вызвали какие-то городские власти. Ну, а участники экспедиции продолжают тем временем свою будничную работу.
– Всего нас 14 человек, – рассказывает один из водолазов по имени Даниэль. – 8 французов и 6 египтян. Спускаемся в воду дважды в день – в половине девятого утра и в половине третьего дня. Каждый раз проводим под водой два-три часа.
Даниэль показывает подводную карту Восточной бухты.
– Яхта причалена к буям в том месте, где когда-то находился остров под названием Анти-Родос, – поясняет француз. – На нем, вероятно, в греческие времена и был царский квартал. По крайней мере ясно видны остатки сооружений.
– А глубоко здесь? – спрашиваю я.
– Не очень, – отвечает водолаз. – Всего 5-6 метров. Так вот, мы еще обнаружили, что нынешний мыс Сильсиля, отгораживающий Восточную бухту, – лишь малая часть того, что было в древности. В основном он, как и Анти-Родос, ушел под воду. Там тоже есть остатки архитектурных сооружений. Каких – пока не знаем. Был там и порт.
К разговору присоединяется фотограф экспедиции но имени Фредерик. Он достает толстенный альбом с фотографиями. На них – водолазы рядом с колоннами, капителями, скульптурами, сфинксами. На одной фотографии – старый самолет.
– Английский двухмоторный бомбардировщик «Бристоль», – объясняет Фредерик. – Погиб во время второй мировой войны.
В 1942 году на территории Египта шли ожесточенные военные действия союзников по антигитлеровской коалиции с войсками держав «оси» – Италии и Германии. Фашистам удалось прорваться из Ливии вплоть до Эль-Аламейна, находящегося в ста километрах западнее Александрии.
Фаик Турки – он не только водолаз, но и подводный фотограф – с жаром обсуждает с Фредериком достоинства и недостатки фотографий, а я тем временем вновь обращаюсь к Даниэлю.
– Скажите, а как вы под водой составляете карту? Не с рулеткой же по дну ползаете?
Француз смеется.
– Нет, конечно, – отвечает он. – Мы работаем с так называемой системой глобального определения местонахождения. Выглядит это так. Сначала установили буй с очень точными координатами. Под воду спускаемся со специальным прибором. Он определяет местоположение предмета по отношению к бую.
– И как точно?
– Плюс-минус 30 сантиметров. Потом эти данные обрабатываются на компьютере.
Даниэль ведет меня в носовую часть яхты. Там стоит компьютер, на просторном столе разбросаны какие-то диаграммы.
– Кстати, – вступает в разговор Ибрагим Дервиш, – пока вы тут уточняете карту морского дна, мы думаем, как уберечь наши находки. Для начали планируем обнести буями всю акваторию Анти-Родоса и подводной части Силь-сили – чтобы суда не бросали здесь якорь и не повредили тем самым древние памятники. То же самое придется, наверно, сделать и вокруг форта Кайг-Бей, где работают ваши коллеги из экспедиции Эмперора.
«Чудо света»
Жан-Ив Эмперор, директор французского Центра изучения Александрии, возглавляет другую подводную экспедицию, работающую с 1994 года вокруг форта Кайт-Бей. Форт, одна из главных достопримечательностей Александрии, был построен в 1479 году на месте знаменитого Фаросского маяка – одного из семи чудес света. По свидетельству современников, маяк, сооруженный в 279 голу до н. э., представлял собой сложную по архитектуре трехступенчатую башню высотой более 120 метров. На вершине ее была установлена семиметровая статуя бога Посейдона. Свет маяка был виден на 50 с лишним километров.
Маяк возвели на островке Фарос, на восточном его мысу, откуда рукой подать до мыса Сильсиля. Электричества, как вы понимаете, тогда не было, на вершине маяка просто разводили по вечерам большой костер. Доставлять топливо для него на лодках было неудобно, и греки построили дамбу, соединившую западную оконечность острова с материком. Так вот и образовалась Восточная бухта. С запада – дамба, с востока – Сильсиля. с севера – Фарос. Со временем море намыло ни дамбу песок, и Фарос превратился в полуостров. На перешейке сейчас шумный припортовой район.
Фаросский маяк простоял почти тысячу лет, а затем был постепенно разрушен землетрясениями. Поскольку с византийских времен Александрия перестала быть столицей и начала приходить в упадок, маяк не восстанавливали. К началу XIV века он превратился в груду развалин.
Но и форт Кайт-Бей не пощадило время, В 80-е годы его пришлось восстанавливать. А потом, чтобы защитить форт от разрушительных ударов волн, стали сбрасывать в воду железобетонные ежи. Тут-то и вспомнили: еще в 60-е годы на дне моря, у стен форта, были обнаружены каменные блоки, колонны блоки и статуи. Общественность забила тревогу: не уничтожит ли волнорез ценные исторические памятники?
После некоторых раздумий департамент древностей принял решение: морское дно возле форта надо тщательно обследовать. Была создана совместная египетско-французская экспедиция, которую и возглавил Эмперор. В отличие от Годдио, который мог только догадываться о возможных итогах своей экспедиции, Эмперор знал твердо: находки будут. Но вот какие?
За три сезона водолазы составили подробную карту дна вокруг форта. Они обнаружили свыше двух тысяч предметов. Половину их составили огромные гранитные блоки весом 50, а то и 75 тонн. Некоторые из блоков были расколоты, будто упали с большой высоты. «У нас есть основания утверждать, – прокомментировал находки Эмперор, – что по крайней мере часть этих блоков представляет собой остатки Фаросского маяка.»
Теплым осенним днем из воды появился женский гранитный торс – будто Венера, рожденная в морской пучине. Многочисленные зрители приветствовали эту первую находку, поднятую со дна моря. Всего же при помощи плавучего крана на берег были доставлены 35 предметов: каменные блоки, колонны, фрагменты статуй, рельефы с надписями на древнеегипетском и греческом языках. Их отправили на реставрацию и консервацию. Остальное так и осталось на дне морском.
Как посмотреть находки?
Результаты работы двух экспедиций в Восточной бухте столь интригующи, что немедленно возник вопрос: что делать с находками? Далеко не все из них можно извлечь из моря – не будешь же переносить, на сушу царский дворец. Другое дело – колонны или статуи. Но и их подъем, реставрация, консервация, а затем и размещение в каком-то музее – дело сложное и дорогостоящее. Может, пойти иным путем? И предложения посыпались, как из рога изобилия.
Два египетских профессора-океанографа, Хасан аль-Банна и Селим Моркос, предлагают создать в Восточной бухте подводный археологический парк. Посетить его сможет любой человек, умеющий обращаться с аквалангом. Увы, людей таких немного, а посмотреть места, столь богатые когда-то захватывающими дух событиями, хотели бы все. К тому же городские власти заинтересованы в том, чтобы на карте Александрии появились новые исторические достопримечательности. Это привлекло бы тысячи туристов со всего света.
Кто-то из экспедиции Годдио выдвинул такую идею: замкнуть Восточную бухту и выкачать из нее воду. Тогда древние памятники будут доступны всем. Правда, работа предстоит огромная. Площадь бухты – три квадратных километра, в ней примерно 12 миллионов кубометров воды. Французы утверждают, что технически это вполне возможно. У них на родине при строительстве одной из атомных электростанций осушали залив с таким же количеством воды. Ну, а расходы со временем окупятся доходами от туризма. Мои египетские спутники считают, что предложение это вряд ли осуществимо.
– Не уверен, что можно герметически закупорить Восточную бухту, – говорит Фаик Турки. – Слишком велик на дне слой песка и ила, вода будет просачиваться под дамбой. А потом Восточная бухта – это еще и рабочий порт, а не только яхт-клуб. Куда девать рыбачьи суда? Строить для них искусственную бухту? И кто будет финансировать столь грандиозный проект?
Ибрагим Дервиш согласен с Турки, Но должно же быть какое-то решение!
– А может, купить для Восточной бухты маленькую подводную лодку, как «Синдбад» в Хургаде? – предлагаю я.
– Не думаю, – качает головой Турки. – Глубины маловаты, да и видимость здесь неважная – это не Красное море.
– Есть еще один вариант, – не унимаюсь я. – Построить подводную пешеходную галерею с большими окнами – так, чтобы она проходила возле наиболее интересных памятников. Говорят, такая есть в израильском порту Эйлат.
Турки и Дервиш согласно кивают. Это мое предложение кажется им наиболее практичным. Но, вообще-то говоря, какой бы вариант ни был в конце концов принят властями, его осуществление – дело довольно отдаленного будущего. Ведь работа экспедиций еще далеко не закончена.
Между тем стрелки часов подошли к половине третьего. Водолазы по очереди облачаются в ярко-красные костюмы и прыгают в воду. Последним покидает яхту Даниэль. Он машет нам на прощанье рукой и исчезает в мутноватых прибрежных водах Средиземного моря.
Владимир Беляков
Александрия, Египет
Загадки, гипотезы, открытия: Метеорит или взрыв в недрах земли?
90 лет минуло с того дня, как сибирскую тайгу близ реки Подкаменная Тунгуска потряс мощный взрыв. Принято считать, он был вызван падением метеорита. Однако до сих пор не затихают споры вокруг этого события. Ведь в тайге не было найдено ни одного осколка метеорита!
Предлагаем вниманию читателей еще одну версию известного события.
Ранним утром 30 июня 1908 года люди видели, как огненное тело пронеслось над пространствами Центральной Сибири. Слышали необыкновенный грохот. В Иркутской, обсерватории сейсмографы отметили сотрясение земной коры. Воздушная волна, образовавшаяся при этом, дважды обежала вокруг всей планеты...
В 1921 году экспедиция, которую возглавлял Леонид Алексеевич Кулик, поехала в район «падения метеорита». Собрали показания свидетелей, видевших эту картину. Но, как водится, чем больше свидетелей, тем больше разнобоя в их рассказах...
Преодолевая огромные трудности, нежелание проводников из местных жителей в лютый холод, по заснеженной тайге идти к «заколдованному месту» и т. п., экспедиция все-таки пришла в намеченную точку.
Вошли в зону бурелома. На вершинах сопок деревья были начисто вырваны пронесшимся здесь более десятилетия назад ураганом. Глядя на вывороченные черные корни, распластавшиеся над переломленными, словно спички, стволами, Кулик понял, почему местные жители боятся этих мест. Он обошел болото и всюду натыкался на поваленную, мертвую, сожженную тайгу.
«Все это натворил метеорит. Только он! Сибирь не знает таких ураганов, которые могли бы повалить, вырвать, переломать тысячи столетних, крепчайших лиственниц. А эти толстые стволы и тонкие ветви, одинаково покрытые черным, обуглившимся слоем! Только страшный, но мгновенный ожог мог обуглить лес. Лес, обожженный метеоритом», – решил ученый.
После осмотра местности Кулик составил карту. Огромное (местные жители называют его Великим) болото, окруженное горами. В центре этого Великого болота и произошел взрыв.
Всюду – на севере, юге, востоке – поваленные стволы были обращены вершинами от котловины к горам. Котловина словно ощетинилась во все стороны.
Кулик сделал чертеж в записной книжке. Стрелки показывали, в какую сторону повален лес на сопках. Боже мой, да ведь метеорит ударил как раз в котловину! Вот откуда этот радиальный вывал леса, этот «веер» поваленной тайги!
В тот раз продолжить поиски не удалось – кончились продукты. Экспедиция тронулась в обратный путь.
Доклад Кулика об открытии в тунгусской тайге убедил далеко не всех. Некоторые говорили, что бурелом мог, быть следом сильного циклона, что пожарище могло остаться после обычного лесного пожара, вспыхнувшего от удара молнии или костра охотника. Указывалось, что воронки, похожие на те, что он обнаружил, встречаются и в других местах, где под тонким слоем мха дремлет вечная мерзлота.
Вторая и третья экспедиции 1928-1929 гг. ничего не дали.
Работы в тунгусской тайге продолжались и летом 1930 года. Результатов никаких.
В 1947 году в Приморье упал гигантский метеорит – Сихотэ-Алинский. На месте его падения нашли свыше десяти тысяч крупных и мелких осколков. Почему же в тунгусской тайге – ни одного, даже крошечного? Метеорит распылился, сгорел в полете, превратился в газ? Но почему тогда не превратился в газ Сихотэ-Алинский метеорит?
В печати высказывались разные предположения. Было и такое: за тунгусский метеорит принимали межпланетный атомный корабль. Он якобы прилетел к нам с соседней планеты, но в земной атмосфере потерпел аварию и взорвался...
В общем, вопросов много, снаряжаются новые экспедиции...
Но, по моему твердому убеждению и многим исследованиям, никакой метеорит в районе Тунгуски не падал. Даже самый маленький.
А произошло вот что:
В глубине Великого болота тысячи, а может быть и миллионы лет скапливался болотный газ, состоящий в основном из метана, нефтяных и рудничного газов.
О взрывах метана в шахтах знают практически все. И о том, какие колоссальные беды приносит он при взрыве. Но... это в шахте, где метана не так уж много. А если этот страшный газ накапливался тысячи, миллионы лет под Великим болотом, не имея возможности вырваться из своего логова, скованный по окружности горами, а сверху болотом и вечной мерзлотой? В пользу этого предположения свидетельствует то, что не обнаружено ни осколков метеорита, ни осколков породы, не характерной для этой местности, не говоря уж об остатках межпланетного корабля.
Взрыв произошел не сверху, а снизу!
Но что явилось его причиной? Скорее всего, большая молния.
Земля окружена электрическим полем и заряжена отрицательно. Разность потенциалов между поверхностью Земли и верхними слоями атмосферы, несущими положительный заряд, составляет несколько тысяч вольт. Искровые разряды молнии достигают напряжения, измеряемого миллионами вольт, а при одной грозе расходуется столько же энергии, сколько ее выделяется при взрыве 10 – 15 водородных бомб.
Ежегодно на Земле случается до 44 тысяч гроз. Кстати, молнии бывают не только летом, но и зимой, в том числе и в России. Известно, что при Иване Грозном зимой был сожжен молнией его дворец в Александровской слободе. Да мало ли чего непредсказуемого происходит в природе!
То, что местные жители на Тунгуске видели огни в воздухе, – вполне естественно. Грозы, случается, создают феерическую огненную картину. Видимо, нечто подобное произошло и на Тунгуске. Молния пробила «крышку» скопившегося газа. А может быть, вдобавок, неподалеку горел костер, послуживший «запалом». Произошел мощный взрыв...
Олег Назаров
Всемирное наследие: В ледяной купели Байкала
Стоит ли удивляться тому, что Байкал включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО? Его уникальность давно не требует доказательств: самое глубокое пресноводное озеро в мире (до 1620 м); содержит 20 процентов запасов пресной воды на планете; флора и фауна его включают 1800 видов, из которых большая часть нигде в мире не встречается... И это уникальное озеро в опасности. Не стихает борьба природозащитников с Байкальским целлюлозно-бумажным комбинатом, который уже 30 лет загрязняет озеро, с нерадивым хозяйствованием на его берегах. Потеря Байкала стала бы страшной бедой не только для России, но и для всего человечества.
...В прошлом году команда знаменитого Кусто отправилась на Байкал. Мы благодарны журналу «Calypso log» (Франция), который предоставил нам репортаж об этой экспедиции.
Байкал, Сибирь, начало марта. Наша команда готовится к погружению в обжигающе холодные воды, скрытые под метровой толщей льда. Да уж, условия и впрямь хуже некуда. И тут все зависит от физической формы и личного опыта каждого из нас. Впрочем, игра стоит свеч: то, что нам предстоит увидеть под байкальскими льдами, способно поразить даже самое искушенное воображение.
После шести часов пути из Иркутска на северо-восток мы наконец миновали последний перевал, отделявший нас от Байкала. Впереди простиралась бескрайняя снежная пустыня, и лишь далеко-далеко, у самого горизонта виднелись серовато-коричневые сопки острова Ольхон, крупнейшего на Байкале. Между островом и западным берегом Байкала простиралось Малое, или Внутреннее море.
У озера
До Мериса мы добрались довольно быстро и легко – как по маслу: ухабистый проселок был покрыт плотно укатанным, гладким настом, и ехать по нему было одно удовольствие. Мерис – это небольшой поселок с пристанью на берегу Малого моря. Мы заходили туда летом прошлого года, когда работали на борту научно-исследовательского судна «Улан-Удэ», принадлежащего Лимнологическому институту Сибирского отделения РАН. Поселок связан с островом Ольхон регулярной паромной переправой. Отлогий берег с пристанью – это часть курортной зоны. Сибиряки очень любят приезжать сюда в отпуск: летом вода здесь прогревается до 20 градусов – должно быть, из-за малых глубин близ берега. – тогда как в «большом море» температура ее обычно не превышает 10-12 градусов.
Теперь же из всех труб, венчающих крыши изб в Мерисе, валил дым. Оно и понятно: на дворе стоял двадцатиградусный мороз, никак не меньше! На улочках поселка не было видно ни души, за исключением разве что троицы на мотоцикле с коляской – мужчины, женщины и ребенка. Мужчина, в меховой шубе, одной рукой вел мотоцикл, а другой придерживал пристроившегося спереди, на бензобаке, мальчонку – должно быть, своего сынишку, – которому с виду было годика четыре. На голове у отца семейства была пышная лисья шапка с опущенными, колыхавшимися на ветру ушами. За спиной у него, на заднем сиденье, кутаясь в шарф, сидела жена в вылинявшей вязаной шапочке. А из коляски торчала большая бочка, доверху наполненная водой, которую приходится возить с озера, потому как зимой в Мерисе водопровод не работает.
Наш провожатый, биолог Петров из Лимнологического института, окликнул мужчину и спросил, как удобнее подъехать к озеру. И вскоре мы уже мчались вдоль длинного, ровного берега. Впереди я разглядел паром, сплошь покрытый льдом, он, казалось, намертво примерз к такой же обледенелой пристани и будто слился с нею в одну громадную заснеженную глыбу. Через некоторое время мы спустились к Малому морю.
И тут всех нас охватило странное волнение. Еще бы: ведь нам предстояло пересечь озеро по тому же маршруту, которым мы прибыли сюда прошлым летом на «Улан-Удэ», – только в обратном направлении и на сей раз по льду и в грузовике.
Осторожно: гололед!
Место, откуда начинался ледовый тракт, было отмечено двумя сигнальными щитами. Первый предупреждал о том, что машинам грузоподъемностью больше восьми тонн выезжать на лед строго запрещается. На втором был нарисован треугольник, а внутри треугольника – грузовик, скользящий юзом... У нас во Франции такой знак обычно сопровождается надписями вроде: «Внимание, на трассе обледенение!» или же «Осторожно: гололед!»
Мы сидели в машинах и молча вглядывались в снежную даль. Похоже, каждый из нас думал тогда об одном и том же: «Что, если лед не выдержит?..» Мимо нас, в обратном направлении, проехали два грузовика: вероятно, они доставили грузы на остров Ольхон, в поселок Хужир, что в 30 километрах к северу, и теперь возвращались порожняком на Большую землю. Глядя на них, мы воспряли духом. К тому же надежду вселяли и уходящие в слепую, белую даль многочисленные колеи – машины выезжают на этот тракт, как только лед на озере достигнет 60-сантиметровой, безопасной толщины.
Впрочем, байкальский лед далеко не каток. Хотя в одном месте колея, по которой мы двигались, пересекала совершенно чистый и гладкий участок, ослепительно сверкавший на солнце. Но вес наших машин он выдержал запросто. В других местах лед был изломан и торосился: судя по всему, это было результатом штормов и шквальных ветров, которые обрушиваются на Байкал в начале зимы, когда ледовый покров едва достигает 10-15 сантиметровой толщины. Острые вершины торосов, теснивших друг друга, глядели в небо, образуя целые гряды и хребты. За зиму ветер намел к их подножиям непролазные снежные сугробы. И в одном из них мы чуть было не увязли. Но наш водитель Паша вовремя притормозил, сдал назад – и мы двинулись дальше.
Одолев семь километров по снежной пустыне, мы наконец добрались до острова Ольхон, и двигатели наших машин, гулко пророкотав напоследок, заглохли. Тем временем небо полыхнуло оранжевым пламенем, солнце стало подобно огромному красному шару, который завис над заснеженными сопками...
Ледяной рассвет
На другое утро я проснулся от шума бензиновой горелки. Отодвинул занавеску, успевшую за ночь примерзнуть нижним краем к внутреннему окошку (в Сибири так называемые двойные стекла не в ходу – теплоизоляция обеспечивается за счет 20-сантиметрового зазора между наружным и внутренним окнами).
На часах – без четверти восемь. Только-только начало светать, а Паша уже зажег горелку и взялся прогревать двигатели наших машин, иначе их было бы не завести. Масло за ночь, конечно же, замерзло: на маленьком термометре, что висит за окном, – минус тридцать два.
Нелегко просыпаться в такое утро. В избе, где мы остановились на ночлег, было три комнаты. Часть техники оставили в предбаннике, а другую внесли в дом. Где-то в углу громоздились уложенные друг на друга подводные камеры в боксах. Возле наружной двери нашлось место – хотя и не самое подходящее – для компрессора и аквалангов. А со стен, подобно виноградным гроздьям, свисали чехлы с аккумуляторами и подводными светильниками. Единственное, что мы решили оставить снаружи – в сарайчике, так это электрогенератор, снабжавший нас электричеством.
После плотного завтрака, включавшего в себя, главным образом, блюда из омуля – на радость фотографу Роберто Ринальди, начальник нашей экспедиции Бертран Сион, ныряльщик Франк Лемеллек, научный консультант экспедиции Грегуар Кульбани и я отправились грузить подводное снаряжение в большой грузовик. А тем временем наземный видеооператор Джон Джексон, его ассистент Франсуа Кийар и звукооператор Эрик Буато занялись подготовкой видеотехники.
И еще: перед тем как тронуться в путь, мы подбросили дров в печку, чтобы к нашему возвращению в избе было тепло...
Посреди бескрайней пустоты
Судя по спутниковой фотографии озера Байкал, которую мне пару дней назад передали в Лимнологическом институте, участок чистого льда лежал к северу от острова Ольхон. Значит, там мы и будем погружаться: это место лучше других подходит для подводной видеосъемки, поскольку чистый лед пропускает куда больше света, нежели тот же самый лед, припорошенный снегом. Да и видимость в таких условиях, соответственно, много лучше.
На лед мы выехали прямо из поселка Хужир. Впереди колонны, за рулем микроавтобуса с двумя ведущими мостами, двинулся Петров. Он был, скажем так, нашим разведчиком – ему надлежало проверять лед на прочность. Тракт, по которому мы следовали, оказался довольно широким: он был плотно укатан колесами тяжелых и легких грузовиков, а также мотоциклов, принадлежащих местным рыбакам, и скорее походил на ровное шоссе, разветвлявшееся на многочисленные колеи. Некоторые из них тянулись вдоль берега острова, другие либо насквозь пересекали Малое море, либо обрывались у какого-нибудь непреодолимого ледяного хребта.
Через полтора часа мы уже ехали вдоль широкой, заполненной водой трещины – она тянулась, петляя, до самого горизонта и, в конце концов, преградила нам путь. Так что дорога, по которой, похоже, еще вчера можно было проехать, сегодня стала непроезжей. Черт бы побрал эту трещину! Петров отправился на поиски надежной переправы. И вскоре нашел. Мы решили рискнуть. Первый микроавтобус (всего их было два), рванув было вперед, угодил одним передним колесом под тонкий в этом месте лед и забуксовал. Из-под колеса ударила мощная струя воды. Но через несколько мгновений, провернувшись раз-другой вхолостую, колесо сцепилось с кромкой льда – и препятствие, к счастью, осталось позади...
Некоторое время спустя впереди, по правую руку, показалась северная оконечность острова. Снега в этом месте действительно было мало – и сквозь многочисленные прогалины то тут, то там проглядывал сверкающий в солнечных лучах лед, испещренный густой сетью трещин. Мы свернули на новую колею, и она привела нас к крупному нагромождению торосов, образовавшемуся возле совсем еще свежей трещины. Интересно, какая нужна силища, чтобы вздыбить эдакие громадины? И как выглядит ледяной панцирь из-под воды? Любопытство меня так и распирало, и я даже был готов погрузиться прямо здесь – посреди этой бескрайней пустоты, в ее неведомые глубины. Мы остановились таким образом, чтобы дистанция между машинами была не меньше десяти метров. Как говорится, береженого Бог бережет!
Готовимся к погружению
Сопровождавший нас русский ныряльщик Андрей Барановский посоветовал выдолбить прорубь площадью два метра на один – чтобы места хватило для всех. Мы взяли каждый по лому и принялись выдалбливать ложбину шириной 20 сантиметров – по трем сторонам квадрата. А колотый лед отбрасывали совковыми лопатами. Наша команда работала с таким рвением, что Бертран с Франком, несмотря на лютый мороз, даже сбросили верхние куртки. Через полтора часа мы продолбили лед толщиной и 80 сантиметров. Значит, вода где-то совсем близко. Еще пара-тройка ударов ломом – и она уже просачивается на поверхность, размывая снег по обе стороны траншеи. Так что лед в этом месте скоро сделался прозрачным, как стекло. В следующее мгновение траншею заполнило водой почти по всему периметру. Дело осталось за малым – отколоть от припая квадратную льдину, соединенную с ним теперь только с одной стороны. Мы снова разом ударили ломами – и ледяная глыбина, объемом никак не меньше двух кубических метров, свободно закачалась на воде. Следом за тем мы четверо: Андрей, Франк, Бертран и я, – встав по краям проруби, дружно уперлись в льдину кто ломом, кто лопатой, затопили ее и загнали под припай, на котором стояли. Просторная купель, заполненная черной водой, радовала глаз. Однако очень скоро она стала затягиваться тонкой ледяной коркой. Пора было готовиться к погружению.
Переодевались мы в кузове большого грузовика, где особо не развернешься. К тому же толстые теплозащитные комбинезоны, в отличие от легких – неопреновых, в которых мы обычно погружались, сковывали движения. После того, как мы наконец выбрались наружу, шофер, примостившись позади грузовика, начал предусмотрительно растапливать походную печурку, чтобы после погружения мы могли обогреться...
