Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №04 за 2007 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
«У нас сегодня больше шрифтовиков на душу населения, чем в любой другой стране мира», – заметил как-то знаменитый голландский типограф Герард Унгер. Действительно, перечисление одних только местных мастеров с мировыми именами в этой области займет не меньше страницы. И большинство из них – выпускники Гаагской академии.
Здесь этот предмет ввели раньше всех в Голландии, уже в 1930-е годы, причем сделали это лучшие профессионалы: сначала те же Зварт и Шуитема, затем их талантливые ученики. Сейчас в преподавательском составе числятся уже ученики учеников – звезды шрифтового дизайна Петер Верхоул, Паул ван дер Лаан, Эрик ван Блокланд и Юст ван Россум.
С последними двумя у меня и назначена встреча. Но сначала несколько слов о том, чем они прославились. Окончив академию и проработав несколько лет порознь, Эрик и Юст вернулись в Голландию и создали совместный бренд – LettError. Занимаются всем: и анимацией, и заставками для телевидения, и обложками для СD. Но знаменитыми их сделали созданные ими компьютерные программы и целая серия шрифтов, при их помощи придуманная. Помните букву «Х» из сериала «Секретные материалы»? Она – из шрифта Trixie, авторство которого принадлежит тандему LettError. Дизайнеры нашли допотопную пишущую машинку с выцветшей старой лентой, распечатали на ней все буквы, а затем перенесли их, вместе со всеми их неровностями и дефектами, в компьютер. Получился теперь уже популярный во всем мире, в том числе и у нас, шрифт Trixie…
После всего сказанного представьте себе наше удивление, когда мы застали «компьютерных мэтров» на уроке… каллиграфии! В роли преподавателей, конечно. Студенты, уткнувшись в бумагу, старательно выводят перьями разные буковки, а Юст с Эриком подходят то к одному, то к другому, поправляя что-то или советуя. Понятно, что каллиграфия – искусство выводить буквы остроконечным или ширококонечным пером – основа шрифтового дизайна. Прежде чем что-то создавать на компьютере, надо пропустить через себя физически пластику, форму, ритм, заключенные изначально в каждой буковке. Но чтобы это старинное искусство преподавали асы новых технологий! Оказывается, каллиграфии на уроках шрифтового дизайна в академии вообще уделяют чуть ли не главное внимание. Пожалуйста, работай на компьютере сколько хочешь, но каллиграфию ты должен освоить в совершенстве. Эрик ван Блокланд мастерски владеет остроконечным пером, а его коллега Петер Верхоул – ширококонечным, чему и обучают своих студентов.
Но это вовсе не означает, что компьютерные технологии в академии считаются чем-то второстепенным. На старших курсах и в магистратуре этим дисциплинам уделяется серьезное внимание. «Ведь типографика без технологий немыслима хотя бы потому, что сама является их результатом. Сегодня ее «средоточие» – компьютер. А завтра еще что-нибудь», – считает Эрик ван Блокланд.
Наши в академии
Студентка факультета графического дизайна Аня Крылова познакомилась со своим будущим мужем-голландцем в Москве и через год переехала к нему в Гаагу. На родине Аня успела поучиться на дизайнера, так что ей есть, что и с чем сравнивать: «Во-первых, в России учеба длится шесть лет, во-вторых, помимо рисунка, живописи и скульптуры мы проходили общеобразовательные предметы: историю, философию, психологию… На компьютере работать вообще было запрещено. Дизайн, как таковой, и специализацию осваиваешь только на последних двух курсах». Приехав в Голландию уже почти готовым специалистом, Аня не могла, однако, рассчитывать здесь на работу. «Самая «дизайнерская» страна в Европе – и, следовательно, очень высокие требования. Так что надо было доучиваться», – поясняет она. Но то, что во всех вузах ей предложат вновь поступать на первый курс, даже для нее стало сюрпризом. Только в Гааге ее согласились принять на второй курс, и девушка считает, что ей очень повезло: здесь самая сильная в стране шрифтовая школа, а ее интересуют именно шрифты.
Теперь она уже учится на третьем, и у всех преподавателей на хорошем счету: «…конечно, здесь тоже есть теоретические предметы, но они имеют непосредственное отношение к твоей профессии. Например, история дизайна, а не просто история или история искусств». Ане очень по душе такая система – не теряешь времени на лишние предметы и есть возможность сосредоточиться на главном.
Под стать этой системе преподавания выстроены и внутренние экзамены: они проходят в форме презентации работ всего курса. За неделю до общей выставки ты обходишь всех преподавателей с выполненными за семестр заданиями. Они оцениваются по 10балльной системе в нескольких категориях – за оригинальность концепции, ее воплощение, технику и так далее. Затем происходит сама презентация: в выставочном зале выбираешь место и делаешь такую экспозицию, какая тебе кажется наиболее подходящей для твоей работы. В назначенное время приходят преподаватели и, обсудив между собой все на месте, выставляют одну окончательную оценку каждому из студентов.
Здесь в молодых людях всеми способами поощряются два, казалось бы, несовместимых качества – умение управляться со всеми своими делами самостоятельно и работать в коллективе. Последнее просто необходимо для современного дизайнера: сегодня уже никто не работает в одиночку, любой серьезный дизайнерский проект – плод коллективного труда. Вот гаагские студенты постоянно и «сбиваются» в группы, чтобы вместе придумывать или обсуждать свои проекты с товарищами (последнее они просто обязаны делать). За умение работать вместе здесь тоже ставят оценку!
Что же до самостоятельности, то… За посещаемостью следят нестрого. Ты можешь работать «сам по себе» – отправляться вместо лекции в компьютерный класс или устроиться с ноутбуком где-нибудь в углу. Профессор никогда не попытается навязать свое видение, когда судит об идейных или художественных сторонах твоей работы, он может лишь поделиться своими соображениями. Самостоятельно надо искать себе и место для обязательной с третьего курса практики. Анне Крыловой, например, пришлось пройти несколько собеседований, прежде чем ее взяли в одно крупное дизайнерское бюро. За практику не платят, поэтому студенты стараются хотя бы попасть в серьезную компанию, название которой будет потом выгодно смотреться в резюме. После же стажировки нужно устроить в академии презентацию-отчет. Вот и выходит, что чем больше в образовательном процессе демократизма, тем меньше возможностей расслабиться.
Эта арт-инсталляция стоит напротив Гементемузеума. В Гааге вообще много современного искусства в открытом городском пространстве
Тотальный дизайн
Последний день в Гааге, и мне хочется хотя бы на минутку с утра забежать в главные музеи – Маурицхейс со старым голландским искусством и Гементемузеум – с коллекцией современного искусства. В первом, любуясь картинами XVII века, я вдруг осознала, что у современного голландского графического дизайна много общего со старым и новым голландским искусством. Ясность и простота композиции, четкий рисунок, любовь даже к малозначительным деталям – и все при этом пронизано какой-то особой эмоциональной теплотой.
То же самое со зданием Гементемузеума – шедевром функционалистской архитектуры начала ХХ века. Построенное в строгой эстетике простых геометрических форм, оно оставляет ощущение удивительно теплое и комфортное, как, впрочем, и вся архитектура в Голландии, заслуживающая отдельного разговора. Кстати, перед Гементемузеумом в прошлом году всем городом торжественно отмечали создание нового логотипа Гааги – летящего воздушного змея. Его автор – еще один именитый голландский дизайнер – Антон Корбейн. В общем, от основной темы нашего путешествия в этом городе никуда не деться…
Однако к делу. Уже скоро четыре часа пополудни, и надо спешить обратно в академию, чтоб не опоздать на презентацию «недели проектов». Помните, Brasserie Typographique?..
Атмосфера праздника царит уже в коридорах. В зале много студентов и весь преподавательский состав во главе с ректором академии господином Лунелем. Думбар произносит вступительное слово – все очень оживленно реагируют и смеются. Дальше выключается свет и зажигаются софиты, освещающие идущий через весь зал подиум. Звучит музыка – кажется, что сейчас выйдут манекенщицы, ведь объявлен показ мод. Но никто не появляется – только слышно, как стучат каблучки девушек-невидимок. Показ заканчивается – на экране идут титры с именами создателей перформанса и «моделей». Неожиданно, ничего не скажешь.
Эти «часы-зебру» создал в 1975 году по заказу муниципалитета голландский дизайнер Йаап Карман. Ныне они украшают Центральный вокзал Гааги
Дальше дизайнеры демонстрируют свои видеопроекты. Мне особенно понравилась такая работа: на экране крупным планом показано тело, плотно обернутое целлофаном, который затем со страшным скрежетом начинают сдирать, и ты почти физически это ощущаешь своей кожей. Вот тебе и осязание в визуальной интерпретации!
Затем народ растекается по аудиториям, превращенным на время презентации в галереи. Тут вам предлагают из разных флакончиков с определенным запахом, «символизирующим» одну из букв, составить в отдельном пузырьке ваше имя (у меня получилось что-то цитрусовое с корицей). В другом месте нужно сделать то же самое, но из разных пищевых ингредиентов. Так что «себя» можно в Гааге попробовать и на вкус. И все это на фоне общего веселья, смеха и музыки. Кажется, в первом зале началась дискотека…
До Гааги в день приезда мы добирались уже поздно вечером – за окнами была темень. Уезжаем утром, и за окном поезда быстро мелькают, сменяя друг друга, пейзажные картинки. И все, что встречается на пути, – радует глаз, потому что продумано и красиво: и архитектура, и буквы с вывесок, и дорожные знаки. Тотальный дизайн! По контрасту вспоминается дорога из Москвы в аэропорт Шереметьево с серыми промышленными застройками и вереницей кричаще-пестрых рекламных щитов по бокам трассы.
Тот же контраст с родными местами и в самом аэропорту «Схипол». Тут, как и полагается аэропорту, очень оживленно, одновременно регистрируется сотня рейсов, но никто не суетится. Ведь везде висят доходчивые и выразительные указатели и знаки, кстати, придуманные знаменитой голландской дизайнерской студией – Total Design – еще в 1960-е. Они настолько удачные, что и сегодня служат образцом для оформления аэропортов во всем мире.
Вывод один: если кто-то хочет убедиться, зачем все-таки нам нужен графический дизайн, – надо ехать в Голландию.
Товары и цены
В академии 7 отделений:
Графический дизайн (Graphic Design)
Интерактивный и медиадизайн (Interactive/Media Design)
Дизайн интерьеров (Interior Design)
Текстиль и мода (Textile and Fashion)
Визуальность и звук/ Арт-технологии (Image and Sound/ArtScience)
Изящные искусства (Fine Arts)
Фотография (Photography)
Срок обучения – 4 года. Есть и высшие курсы (своего рода «магистратура») по следующим направлениям:
Шрифтовой и медиадизайн (Type&Media)
Промышленный дизайн (Industrial Design)
Образ и звук / Арт-технологии (Image and Sound/ArtScience)
Срок обучения – 1 год. Как поступить
Приезжать для этого в Гаагу не надо. Надо прислать по почте копию диплома о среднем образовании, переведенного на английский язык, письмо-заявку и свое портфолио из 15—20 работ. После того как их рассмотрят, вам опять же по почте сообщат результат. При положительном ответе студенческую визу оформляет сама академия. Что для этого нужно прислать, можно выяснить на сайте академии ( www.kabk.nl ) или связаться с ее учебным отделом (+31(0)70 3154745). Сколько стоит обучение
Обучение стоит 1 519 евро в год. В Голландии существует система грантов для иностранных студентов, но на россиян она не распространяется – нет соответствующего соглашения между нашими странами. Только если вы уже учились на дизайнера в своей стране и вам не более 32 лет, можно обратиться в голландский DELTA-fond, который, возможно, оплатит часть этой суммы. Более подробно об оплате учебы – на сайте http://www.netherlandsembassy.ru/russian/ education_paid.html Где жить
Общежитий в Голландии нет, поэтому студенты снимают комнаты (300– 350 евро в месяц). Лучший способ найти квартиру – заглянуть на сайт www.duwo.nl Язык
Голландский учить не обязательно, достаточно хорошо знать английский, поскольку все преподаватели и большинство студентов говорят на английском. Но если есть желание и время, то можно все же выучить и голландский – в академии есть бесплатные курсы. Адрес Королевской академии художеств:
Koninkiijke Academie van Beeldende Kunsten, Prinsessegracht, 4 2514 AN Den Haag, tel.+31(0)70 3154777 Кара Мискарян Фото Алексея Бойцова
Красная путина
Огромной дугой протянулось северное побережье Тихого океана с запада на восток, от Хоккайдо через Камчатку, северные острова, берега Аляски и Колумбии, почти до самой Калифорнии. Эти величественные, большей частью суровые воды – вотчина нерки (Oncorhynchus nerka), тихоокеанской рыбы из семейства лососевых, удивительной тем, что в период нереста она, повинуясь инстинкту, проходит тысячи экстремальных километров. Множество нерки либо гибнет в пути, либо становится добычей лесных обитателей, которые буквально пируют, набивая свои желудки красной рыбой до отказа.
Гонимые инстинктом, нерки идут вверх по течению, преодолевая пороги, водопады и совершая 2—3-метровые прыжки
Нерка – проходная рыба. Она, как и все тихоокеанские лососи, совершает длительные миграции: сначала из пресной воды в Тихий океан на нагул, а затем, чтобы отложить икру, возвращается на то же место, где когда-то начался ее жизненный путь. В Азии рыба поднимается на нерест в реки Камчатки, Чукотки (Анадырь) и, в меньшей степени, Командорских и Алеутских островов. В России ее главным нерестилищем стало озеро Курильское, расположенное на юге Камчатки, образовавшееся в результате мощного тектонического сотрясения 8 000 лет назад. Ежегодно на это озеро идет около 6 миллионов рыб. Родные места они находят, ориентируясь по таким признакам, как температура, химический состав воды, ее запах и даже движение солнца. Американские сородичи нашей нерки, следуя тому же неумолимому инстинкту, поднимаются в реки Британской Колумбии и северо-восточного побережья США. В штате Айдахо есть озеро, которое так и называется – Redfish Lake, то есть Озеро красной рыбы.
Путь нерок против течения нелегок. Местами рыбам приходится просто ползти по дну, проталкиваться сквозь плотные ряды своих товарищей, царапая бока, разрывая чешую и плавники. Но они с неистовым упорством преодолевают все препятствия, проплывая многие сотни километров, пока не доберутся до места, где им предстоит, исполнив родительский долг, замкнуть жизненный круг. Трудное путешествие вверх по рекам и ручьям, преодоление порогов и водопадов – самое важное в полной странствий жизни нерок. Дольше всего оно продолжается как раз в бассейне озера Курильское – здесь нерест проходит с конца июля и по февраль.
У выклюнувшейся личинки около 80% от общего веса составляет желточный мешок, за счет которого она и питается
В пути нерка переживает значительные метаморфозы. Она совсем перестает есть, желудок, кишечник и печень перестают функционировать, активно работают только железы внутренней секреции, особенно гипофиз, а накопленные запасы жира и питательных веществ сосредотачиваются в репродуктивных органах. Изменяется и окраска. Серебристые с темно-синей спиной рыбы в брачный период становятся кроваво-красными с зеленой головой (именно поэтому нерка получила свое второе имя – красная). В то же самое время мясо их, наоборот, теряет цвет, становясь практически белым, водянистым и дряблым.
Пока рыба идет вверх по течению рек и нерестится, у лесных обитателей наступает сытое время. Многие хищники в путину буквально живут на берегу. Не отстают от них и рыболовы. Нерку во множестве добывают рыбаки России и Японии, а на тихоокеанском побережье Америки она – традиционно второй по значению объект промысла после горбуши.
Добравшись до нерестилища, самки приступают к поиску партнера. Благо, много времени это не занимает: выбор большой. Сложившаяся пара, кружась в брачном танце, отправляется на поиск места для гнезда. Как только оно выбрано, самка, держась головой против течения, хвостовым плавником раскапывает песок и гравий на дне. В результате упорного труда появляется ямка овальной формы глубиной 10—30 см, куда и выметывается икра. После чего самцу остается только оплодотворить ее молоками, а самке засыпать песком и мелкой галькой – это единственная возможность защитить будущее потомство от многочисленных опасностей.
С высоты птичьего полета косяк нерок, идущих на нерест, похож на потревоженный пчелиный рой
Самка нерки в среднем откладывает 3 000 икринок, каждая диаметром около 4,5 миллиметра. Иногда гнезд делается несколько, а в роли отцов привлекаются разные самцы. То, что нам кажется многомужеством, на самом деле является важным биологическим механизмом сохранения рода. Чем больше «гнезд», тем лучше, ведь огромное количество икры гибнет вскоре после ее откладывания. Икру могут раскопать позднее нерестующие самки, и вообще полакомиться ею не прочь многие, от прожорливых рыбок-гольцов до водоплавающих птиц и медведей. А так как икра созревает на протяжении 8 месяцев, их «банкет» затягивается надолго. Даже когда мелководье покрывается льдом, утки-нырки продолжают промышлять икру, заплывая под лед.
Когда мальки выберутся из-под слоя гальки, они будут похожи на тоненькие ниточки с прикрепленными горошинками желточных мешков. Это – запас, благодаря которому они будут жить, пока не научатся добывать пищу сами. На рыб они станут похожи через несколько недель, когда сначала появляются плавники, потом жабры, а тело покроет первая чешуя. Первый год жизни маленькие нерки проведут на родном мелководье, сначала на дне, питаясь мелкими ракообразными и личинками, а затем в пелагиали, где основным кормом станет планктон – мельчайшие, но очень питательные существа, обитающие в толще воды. Через год многие из них покинут пресные воды, скатившись вниз по реке в море. Остальные последуют их примеру еще через 2—3 года.
Во время массового хода берега рек, особенно в местах их сужения, превращаются в кладбища нерки
Остаток лета молодь держится вблизи берегов, чтобы осенью мигрировать в открытый океан. Стада Камчатской нерки движутся в основном на север, к морским «пастбищам» вокруг Командорских островов. Это уже субарктическая холодная зона, богатая штормами, а для нерок – самое уютное место: они холодолюбивы, и им становится некомфортно, когда температура у поверхности воды больше 2°С. Здесь, на дне океана, распространена их любимая пища: красные морские рачки-каляниды, тело которых окрашивает в яркий цвет особый пигмент – каротин. Неудивительно, что и мясо нерок тоже вскоре становится красным. На просторных океанских пастбищах молодь откармливается и накапливает вес. Только за первый год, пройдя путь от малька до молодой рыбы, нерка увеличивает свою массу в 50 раз. Через четыре года многие из рыб, которым удастся избежать зубов хищников и рыбацких тралов, достигнут зрелости и двинутся в обратный путь.
Когда вместе с нерестом кончается последнее в их жизни лето, нерки буквально на глазах начинают стареть, Все их силы потрачены в брачный сезон, и, по безжалостным законам природы, жить дальше отнерестившимся рыбам незачем. Яркая чешуя тускнеет, раны, полученные на трудном пути сюда, воспаляются, и они быстро погибают. Груды красной рыбы на отмелях озера и его притоков представляют собой грустное зрелище, но таков извечный круговорот природы. И в его следующий цикл, уже через год, вниз по реке поплывут новые нерки, чтобы повторить все сначала. Вот как об этом писал первооткрыватель Камчатки Владимир Атласов: «А рыба в тех реках в Камчатской земле морская, породою особая... И идет той рыбы из моря по тем рекам много и назад та рыба в море не возвращается, а помирает в тех реках и в заводях».
Олег Соколенко
«Дубинки» межконтинентального значения
Многообразие боевых баллистических ракет наземного базирования так велико, что мы расскажем здесь лишь о межконтинентальных (МБР), имеющих дальность более 5 500 километров, – а такие есть только у Китая, России и США (Великобритания и Франция отказались от МБР наземного базирования, разместив их только на подлодках). Зато у двух главных бывших противников по «холодной войне» недостатка в «баллистиках» последние полвека не было.
Баллистические ракеты не появились на пустом месте – они довольно быстро выросли из трофейного «наследия». Первыми из союзников пуски трофейных «Фау-2» провели англичане в Куксхафене силами германского персонала осенью 1945 года. Но это был только показательный пуск. Потом одну трофейную ракету выставили для обозрения на Трафальгарской площади в Лондоне.
А Управление вооружений Министерства армии США в том же году дало задание на проведение детальных опытов с трофейными «Фау-2». Американцы, первыми вошедшие в Нордхаузен, вывезли более 100 готовых ракет, комплекты деталей, оборудование. Первый пуск провели на полигоне Уайт-Сэндз (Нью-Мексико) 16 апреля 1946 года, последний, 69-й, – 19 октября 1951-го. Но куда более ценным «трофеем» для американцев стали тонны технической документации и свыше 490 германских специалистов во главе с фон Брауном и Дорнбергером. Последние сделали все, чтобы попасть к американцам, и оказались им крайне нужны. Начиналась «холодная война», США, уже имея ядерное оружие, спешили обзавестись ракетным, а свои специалисты не сильно продвинулись в этом вопросе. Во всяком случае, проекты больших ракет МХ-770 и МХ-774 закончились ничем.
МБР Р-7/Р-7А (SS-6 Sapwood). СССР. Состояла на вооружении в 1961—1968 гг.
1. Головная часть
2. Приборный отсек
3. Баки окислителя
4. Тоннельная труба трубопровода окислителя
5. Маршевый двигатель центрального блока
6. Аэродинамический руль
7. Маршевый двигатель бокового блока
8. Центральный блок
9. Боковой блок
Что особенно интересно, первым из американских ракетчиков с фон Брауном общался бывший сотрудник GALCIT Цянь Сюэсэнь. Позже он переберется в Китай, станет основателем китайской ракетно-космической отрасли, а начнет… с копирования советских Р-2 и Р-5.
Фон Браун, уже проявивший себя как прекрасный инженер и организатор, стал техническим директором конструкторского бюро при арсенале «Редстоун» в Хантсвилле. Костяк бюро составили его бывшие сотрудники по «Пенемюнде» и другие специалисты. Раньше их отбирало по «благонадежности» гестапо, теперь американцы – по тем же критериям.
В 1956 году появилась созданная под руководством фон Брауна баллистическая ракета SSM-A-14 «Редстоун», в которой угадывался ряд конструктивных решений А-4, а год спустя – SM-78 «Юпитер» с дальностью полета уже до 2 780 километров.
К работам над первыми «настоящими» МБР у нас и за океаном приступили практически одновременно. 20 мая 1954 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о создании БР межконтинентальной дальности (работы поручили «королевскому» ОКБ-1), а в США первый контракт по МБР «Атлас» был выдан компании «Конвейр» из корпорации «Дженерал дайнэмикс» в январе 1955 года. Статус наивысшего приоритета программе был присвоен Вашингтоном годом ранее.
«Семерка» (КБ Королева) ушла в небо 21 августа 1957 года, все же став первой МБР в мире, а 4 октября она вывела на околоземную орбиту первый в мире спутник. Однако как боевой ракетный комплекс Р-7 оказалась слишком громоздкой, уязвимой, дорогой и сложной в эксплуатации. Время подготовки к старту составляло около 2 часов, а для пополнения запаса кислорода к стоящим на дежурстве МБР вообще был нужен целый завод рядом (что делало невозможным ее использование в качестве оружия ответного удара).
МБР РС-20А «Воевода» (SS-18 Satan). СССР. На вооружении с 1975 г.
Американская МБР «Атлас» успешно полетела только в ноябре 1958 года, зато ее стартовый вес был всего 120 тонн, а у Р-7 – 283 тонны. К старту эта ракета готовилась около 15 минут (и ей не нужен был жидкий кислород для заправки).
Но постепенно СССР стал сокращать разрыв с американцами. В апреле 1954 года на базе конструкторского отдела Южного машиностроительного завода было образовано самостоятельное Особое конструкторское бюро № 586 (ОКБ-586), которое возглавил М.К. Янгель. Вскоре под его руководством были созданы баллистические ракеты средней дальности (БРСД) Р-12 и Р-14 – виновницы Карибского кризиса, а затем и первая советская МБР на высококипящих компонентах топлива Р-16. Решение о ее создании было принято 13 мая 1959 года и первоначально предусматривало производство только наземных пусковых установок (ПУ). Однако впоследствии Р-16 прошла доработку конструкции и системы управления (СУ) и стала первой советской МБР, пуск которой производился из шахтной ПУ (ШПУ). Причем ШПУ этой ракеты (редкий случай) обеспечивала движение ракеты по направляющим – на корпусе БР были сделаны площадки для установки бугелей, фиксирующих ее положение в направляющих.
МБР Р-16/Р-16У (SS-7 Saddler). СССР. Состояла на вооружении в 1963—1979 гг.
Кстати, если дальность Р-7 не превышала 8 000 километров, то «янгелевская» Р-16 могла «улететь» уже на 13 000 километров. При этом ее стартовая масса была на 130 тонн меньше.
Правда, началась «летная» карьера Р-16 все же с трагедии: 24 октября 1960 года на Байконуре при подготовке к первому пуску ракеты произошел взрыв. В результате погибло большое количество находившихся на стартовой позиции людей во главе с председателем госкомиссии, Главнокомандующим РВСН, главным маршалом артиллерии М.И. Неделиным.
Ядерные «титаны» и советский гигант
В 1955 году ВВС США утвердили техзадание на тяжелую жидкостную МБР с термоядерной боеголовкой мощностью более 3 мегатонн; она проектировалась для поражения крупных административных и промышленных центров СССР. Однако компания «Мартин-Мариетта» смогла выдать опытную серию ракет HGM-25A «Титан-1» на летные испытания только летом 1959 года. Ракета рождалась «в муках», и большая часть первых пусков была неудачной.
МБР Р-36 (SS-9 Scarp). СССР. Снята с вооружения
29 сентября 1960 года новую МБР запустили на максимальную дальность с эквивалентом боеголовки массой 550 килограммов. С мыса Канаверал до района в 1 600 километрах к юго-востоку от острова Мадагаскар ракета преодолела 16 000 километров. Это был долгожданный успех. Первоначально предполагалось развернуть 108 МБР «Титан-1», но из-за огромной дороговизны и ряда недостатков ограничились половиной. Они служили с начала 1960 года по апрель 1965-го, и на смену им пришли (до 1987 года) более современные тяжелые двухступенчатые МБР LGM-25C «Титан-2» с повышенной точностью попадания (до появления в СССР тяжелой МБР Р-36 самой мощной МБР в мире была именно МБР «Титан-2»).
Шахтная пусковая установка «ОС» межконтинентальной баллистической ракеты УР-100
1. Вход в ШПУ
2. Тамбур
3. Защитное устройство
4. Оголовок ШПУ
5. Ствол ШПУ
6. Ракета УР-100
7. Транспортно-пусковой контейнер
Ответом Москвы на американский «Титан» стала новая жидкостная ракета тяжелого класса Р-36, которая могла «подбросить» врагу более 5 тонн ядерного «сюрприза». Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 12 мая 1962 года ракету, способную доставить на межконтинентальную дальность термоядерный заряд невиданной доселе мощности, было поручено создать коллективу янгелевского КБ «Южное». Эта ракета уже изначально создавалась под шахтный вариант базирования – от пускового стола наземного типа отказались сразу и напрочь.
Время подготовки и проведения дистанционного пуска Р-36 составляло около 5 минут. Причем ракета уже могла находиться в заправленном состоянии в течение длительного времени с использованием специальных компенсационных устройств. Р-36 обладал уникальными боевыми возможностями и значительно превосходил американский «Титан-2» – прежде всего по мощности термоядерного заряда, точности стрельбы и защищенности. Мы наконец-то «почти» догнали Америку.
В 1966 году на полигоне Байконур провели операцию особой важности, получившую кодовое наименование «Пальма-2»: руководителям шестнадцати дружественных стран в действии продемонстрировали три образца советского «оружия возмездия»: ракетные комплексы с БРСД «Темп-С» (главный конструктор А.Д. Надирадзе), а также с МБР Р-36 (М.К. Янгель) и УР-100 (В.Н. Челомей). Союзники были поражены увиденным и решили «дружить» с нами и дальше, понимая, что этот «ядерный зонтик» раскрыт и над ними.
Попробуй, отыщи
С повышением точности ядерных ракет и, главное, средств разведки и наблюдения стало ясно, что любые стационарные пусковые установки могут быть относительно быстро обнаружены и уничтожены (повреждены) во время первого ядерного удара. И хотя в наличии у СССР и США были подводные лодки, у Советского Союза «бесполезно» пропадали огромные пространства территории. Так что идея буквально носилась в воздухе и в конце концов была оформлена в предложение – создать мобильные ракетные комплексы, которые смогут, затерявшись на бескрайних просторах родины, пережить первый удар противника и нанести удар ответный.
Работы над первым подвижным грунтовым ракетным комплексом (ПГРК) с МБР «Темп-2С» начинались у нас «полуподпольно»: Московский институт теплотехники (бывший НИИ-1) во главе с А.Д. Надирадзе к тому времени подчинили Министерству оборонной промышленности, «работавшему» на Сухопутные войска, а тему стратегических ракет для РВСН отдали организациям Министерства общего машиностроения. Но министр оборонной промышленности Зверев не захотел расставаться с «крупной» стратегической тематикой и 15 апреля 1965 года поручил своим подчиненным начать разработку подвижного комплекса с МБР, «замаскировав» ее под создание «усовершенствованного комплекса с ракетой средней дальности «Темп-С». Позже шифр поменяли на «Темп-2С», а 6 марта 1966 года работать стали в открытую, так как вышло соответствующее Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР, «легализовавшее» работы по теме.
Академик Пилюгин сказал в одной из бесед: «Челомей с Янгелем спорят, чья ракета лучше. А мы с Надирадзе делаем не ракету, а новую систему оружия. Были и раньше предложения по мобильным ракетам, но с Надирадзе работать интересно, потому что у него комплексный подход, которого многим нашим военным не хватает». И в этом была сущая правда – они создавали новый «подвид» ракетно-ядерного оружия.
Основа комплекса «Темп-2С» – трехступенчатая твердотопливная ракета с моноблочной ГЧ с ядерным зарядом и дальностью стрельбы около 9 000 километров. Пуск ракеты мог быть осуществлен при минимально возможной продолжительности предстартовой подготовки – из любой точки маршрута патрулирования, так сказать, «с ходу».
