Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №04 за 2007 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
В тот день, когда Диккенс мучительно размышлял над судьбой жены Дэвида Копперфилда Доры и наконец все-таки умертвил ее, его собственная жена рожала девятого ребенка – девочку. Чарлз назвал ее Дорой, повинуясь какому-то непреодолимому импульсу. Через 8 месяцев девочка умерла. Диккенс изнемогал от чувства вины – он не мог не признать, что подсознательно желал дочери смерти, потому как тяготился ее рождением.
Теперь Диккенс был по-настоящему богат и успешен, диктовал свои условия издателям, справедливо полагая, что те зависят от него больше, чем он от них. Осуществил «детскую» мечту – купил поместье Гэдсхилл-плейс в Кенте. Этот старинный замок (в нем разыгрывалась одна из сцен с участием Фальстафа в шекспировском «Генрихе IV») когда-то ребенком показал ему во время прогулки отец и сказал, что если сын будет правильно себя вести, то когда-нибудь сможет стать его хозяином.
Эллен Тернан
...С писателем Эдвардом Булвер-Литтоном (автором «Последних дней Помпеи») Диккенс создал Гильдию литературы и искусства для поддержки людей, чьи артистические карьеры складывались не очень удачно. Деньги решили собирать, давая антрепризные представления. На спектакль по пьесе Уилки Коллинза «Замерзшая бездна» он пригласил самую главную персону в Англии – королеву Викторию. После этого народ валом валил в театр. В этой мелодраме писатель играл главную роль и в конце умирал на руках у некогда любимой, но отвергнувшей его женщины, так и не найдя себе достойную подругу. И вот Диккенсу представили актерское семейство Тернан – мать, Фрэнсис, ее дочерей Фанни, Мэри и младшую Эллен восемнадцати лет. На третий день представлений Диккенс признался за кулисами своему приятелю Уилки Коллинзу, что «помешался» на Эллен. Вернувшись из турне, он устроил ей ангажемент в Лондонском театре Хэймаркет, но любовниками они стали не сразу. Новая женщина в его жизни требовала уважительного отношения и ухаживаний, к ней нельзя было предъявлять требования, как к жене, а свое неудовлетворение приходилось скрывать. Следовательно, ярость и обида вылились на ту, которая больше не вызывала страсти, а лишь раздражение.
Дома он велел служанке жены разделить их спальню ширмой, чтобы больше не делить с ней постель. Предлагал Кэтрин уехать во Францию, оставив его с детьми и Джорджиной. В ответ миссис Диккенс обвинила супруга в желании избавиться от нее, чтобы остаться наедине с ее сестрой. Но кульминацией семейной драмы стала вполне банальная сцена ревности. Увидев браслет, купленный Чарлзом для Эллен, Кэтрин устроила истерику и уехала вместе со старшим сыном к родителям. Муж не позволил ей забрать остальных детей и не разрешал им видеться с ней. Только старшие дочери изредка навещали мать. Одна из них – Кейт поспешила выйти замуж без любви за человека много старше. Диккенс пытался помешать и плакал в комнате дочери в день ее свадьбы. Другая – Мэйми замуж не вышла. Никто из его детей не унаследовал ни талантов, ни энергии отца. Атмосфера несчастья и семейных неурядиц, перепады его настроения, разрыв родителей, тяготы последствий популярности и славы отца – все это не могло не сказаться на их жизни.
Джорджина Хогарт
Джорджина стала хозяйкой в доме – ей было нелегко, но привычка преклоняться перед Диккенсом заставила девушку пренебречь горем сестры и гневом родителей. Ему почти удалось договориться с Кэтрин о раздельном проживании и выплате ей 600 фунтов в год. Но Хогарты стали распространять слухи о связи зятя с их младшей дочерью, вероятно, рассчитывая открыть глаза Эллен. Диккенс привел Джорджину к доктору, и тот засвидетельствовал ее девственность. Получилось, что Диккенса обвинили напрасно, когда он впервые в жизни решился на выражение своих чувств в отношении молодой и невинной женщины. Его ярость от случившегося выражалась в приступах, которые дочери называли «безумными». С этого момента он почувствовал себя жертвой Хогартов и перестал сдерживаться, ввергнув себя в грандиозный публичный скандал. Писатель опубликовал в своем еженедельнике «Домашнее чтение» письмо, получившее название «гневного». До сих пор публика ничего и не подозревала о событиях в личной жизни писателя, теперь он все рассказал сам. Основные тезисы этого послания таковы: в их разрыве с женой виновата сама Кэтрин, это она оказалась неприспособлена к семейной жизни с ним, к роли жены и матери. Джорджина – вот кто удерживал его от разрыва. Она же воспитывала детей, так как Кэтрин, по версии супруга, была никудышней матерью («Дочери превращались в ее присутствии в камни»). Диккенс не лгал – его чувства к женщинам всегда отличались особой либо негативной, либо позитивной интенсивностью. Все их поступки, которые они совершали с того момента, как он награждал их негативным «образом», лишь подтверждали в его сознании собственную правоту. Так было с матерью, а теперь – с Кэтрин. Значительная часть письма была посвящена Джорджине и ее невинности. Признавался он и в существовании женщины, к которой «испытывает сильное чувство». Своей публичной исповедью, ставшей после долгой привычки хранить свои душевные секреты, экстремальной по своей форме и содержанию, он словно выиграл еще одну «битву с жизнью». Завоевал право порвать с прошлым. Почти все друзья отвернулись от писателя, встав на сторону Кэтрин. Этого он не простил им до конца своей жизни. Тогда же сочинил еще одно письмо, чтобы опровергнуть поднявшуюся бурю сплетен и слухов. Но большинство газет и журналов отказались его опубликовать…
Смертельный номер
Тогда же ему пришла в голову мысль выступить с публичным чтением своих романов. Это был способ заработать деньги и вместе с тем проверить отношение к себе читателей, людей, которые еще ни разу его не предавали. Он начал читать свои произведения давно, в узком кругу друзей. Тогда никто не оставался равнодушным к этому чтению, но ему не советовали ронять свое достоинство, выступая перед широкой публикой. Теперь же общество, в которое он так и не сумел «вписаться», могло порицать его сколь угодно, но публика встречала аплодисментами. Люди занимали с вечера очередь, чтобы купить билет, полицейские создавали оцепление, чтобы не допустить давки. Диккенс выходил на сцену со свежим цветком в петлице и ждал, пока смолкнет гул. И начинал читать – якобы заглядывая в книгу. Говорят, что он помнил все свои романы наизусть, волшебным образом преображался в их героев. Между автором и сидящими в зале происходил контакт сродни мистическому. Ходили слухи, что Диккенс вводил публику в состояние транса.
С 1857 года Чарлз начал жить двойной жизнью – публичного человека и тайного любовника. Он поселил Эллен вместе с ее матерью в отдельном доме и наносил ей тайные визиты. На сцену она больше не вернулась. Но и в этом романе, длившемся 14 лет, Диккенс не обрел ни покоя, ни удовлетворения.
Чарлз с дочерьми Кейт и Мэйми
Эллен не хотела упустить свой шанс когда-нибудь выйти замуж. В тайной жизни для Диккенса, несмотря на разочарование, по крайней мере, сохранялся драматизм, накал страстей. Он все время жил, словно в вагоне поезда, перемещаясь из редакции в свой дом, из дома – к Эллен, оттуда – за границу, постоянно курсируя между городами, где выходил на сцену. Но нередко, несмотря на раздельное проживание, в нем просыпался деспот, их встречи превращались в скандалы любовников, один из которых не только был намного старше, но и являлся тем, от которого зависят, а значит – в такие моменты – еще больше ненавидят. Эллен (хотя и не существует тому неопровержимых доказательств) родила за границей ребенка, умершего в младенчестве. Диккенс до последнего дня не желал признаваться сам себе, что Эллен не примирила его с реальностью и не сделала счастливым. Признать это означало испытать унижение, которого он боялся больше всего на свете.
Однажды Чарлз, старший сын Диккенса, услышал душераздирающие крики из сада. Яростно, злобно и грубо спорили мужчина и женщина. Бросившись в сад, испуганный Чарлз увидел там отца. Диккенс, который к тому времени едва мог передвигаться, а его пульс невозможно было сосчитать, так сильно дрожали руки, репетировал сцену убийства Нэнси из романа «Приключения Оливера Твиста», написанного им 30 лет назад. Лечащий врач предупредил, что подобный «эксперимент» приблизит его собственную смерть. Но не было человека, способного помешать Диккенсу. Он включил эту сцену в свое последнее турне, начало которого совпало с поворотным моментом в его отношениях с Эллен. Она, с одобрения матери и старшей сестры, удачно вышедшей замуж за одного из приятелей Диккенса, ограничила свое общение с ним, милостиво оставив писателю роль покровителя и ментора. В одном из писем того периода Эллен признавалась в письме к своему духовнику, что «ей всегда была ненавистна даже мысль о близости с Диккенсом». Убивая на сцене созданную его собственным воображением молодую женщину, отвергнутый Диккенс испытывал неимоверное облегчение. Убивая себя, он ставил точку в той реальности, которую он так и не сумел преобразить силой своего гения…
8 июня 1870 года около полудня он отправился навестить Эллен – она изредка принимала его визиты и деньги на хозяйство. Там он потерял сознание. Эллен вызвала экипаж и с помощью своего дворецкого перенесла в него Диккенса. В этом состоянии она и доставила его в Гэдсхилл-плейс. Вместе с Джорджиной уложила писателя на диван, где он умер, так и не приходя в сознание, через сутки, 9 июня. За минуту до смерти по его щеке медленно скатилась слеза. Обе женщины договорились не предавать огласке тот факт, что Диккенс был у Эллен накануне смерти и что именно ей предназначались его последние слова, тайну которых она так и не раскрыла.
14 июня Чарлза Диккенса похоронили в Вестминстерском аббатстве. Хотя в своем завещании он просил о другом… Однако публичный человек такого масштаба и после смерти вынужден подчиняться желаниям общества. Ни Кэтрин Диккенс, ни Эллен Тернан не присутствовали на скромной, но торжественной церемонии. Зато тысячи англичан пришли поклониться своему любимому автору, погребенному под тяжелой мрачной плитой в стенах знаменитого аббатства.
Мария Обельченко
Миллионы розовых фламинго
В Кении, в 160 км к северо-западу от Найроби, расположен Национальный парк Озеро Накуру. «Накуру» на языке масаи означает «пыльное место». На самом деле место это довольно болотистое, а озеро – мелкое и соленое. Но иногда его мутную поверхность накрывает колышущееся розовое покрывало, а воздух над ним начинает дрожать от птичьего гомона.
Земли Восточной Африки там, где проходит зона глубинных разломов, знамениты своими озерами, каждое из которых хранит девственный, ни на что не похожий природный мир. Среди них – кенийское озеро Накуру. Некогда на этом месте располагался огромный пресный водоем. Примерно десять тысяч лет назад климат стал суше, водоем обмелел и распался на три малых озера: Эльментейта, Найваша и отстоящее от них на 60 км Накуру. Со временем горячие вулканические источники насытили озеро Накуру содой, и его воды стали довольно едкими.
Содовые озера – не самое благоприятное для жизни место. Обычно их населяют лишь беспозвоночные и синезеленые водоросли. Но именно такие мелководья привлекают к себе фламинго. Озеро Накуру – место сбора малых фламинго. Здесь их бывает больше, чем где-либо на Земле, – миллионы особей. Садясь и взлетая вблизи береговой линии, мириады существ образуют постоянно меняющийся узор различных оттенков розового цвета.
1. Для бородавочников щипать траву и выкапывать корешки удобнее всего стоя на «коленях»
2. Припекающее солнце и горячая земля саванны могут разморить даже царя зверей
3. Первые хоботные были размером с крупную свинью, а рост африканских слонов – 3,5 метра
Кормятся фламинго, свесив голову и водя ею из стороны в сторону, – так через загнутый клюв, специально приспособленный для сбора водорослей, проходит вода. Их клюв и края языка снабжены мелкими роговыми пластинками, которые задерживают планктонные водоросли, мелких рачков и прочих беспозвоночных. Птенцы фламинго вылупляются уже зрячими. Они покрыты густым коротким буроватым пухом, а клюв у них прямой и начинает закругляться только через две недели. Пока малыши не могут сами процеживать воду, родители кормят их своеобразным «птичьим молоком» – отрыгнутой полупереваренной пищей вместе с выделениями стенок пищевода и желудка. Молодые фламинго долго остаются грязновато-белыми и розовеют только на третьем году жизни. Характерный красный или розовый цвет их оперению придает особый пигмент из панцирей мелких ракообразных. С кормом он попадает в организм птицы, а затем и в оперение. Если запасы пищи истощатся или закончится «цветение» воды (а оно кончается спонтанно, как и начинается), фламинго снимаются с места и летят к другому озеру.
Эти длинноногие, грациозные птицы – одни из самых красивых в мире. Немудрено, что озеро Накуру привлекало множество орнитологов и просто любителей природы. Для сохранения первозданности места в 1957 году Накуру объявили охраняемой территорией, а в 1960-м его южное побережье стало птичьим заповедником малых фламинго. Через год водоем обрел статус национального парка Кении, и к тому времени список тамошних водоплавающих птиц уже не исчерпывался фламинго. Ранее, еще в 1952 году, в безрыбное Накуру из озера Магади вселили солеустойчивую рыбу тилапию семейства цихлид. Она прижилась, а вслед за ней появились рыбоядные птицы, в том числе большой белый пеликан и баклан. Сейчас на озере и его берегах обитает около 70 видов птиц, чья жизнь связана с водой. Ежегодно парк посещают перелетные птицы из Евразии, которые зимуют на озере или отдыхают по пути на юг.
1. Щурки (пчелоеды) размещаются на линии главного лёта пчел и массами истребляют последних
2. Обнаружив падаль, марабу бесстрашно вступает в бой с соперником, нанося удары большим клювом
3. Птицы-секретари строят на деревьях или высоких кустах большие, до метра в поперечнике, гнезда
Но главной здешней достопримечательностью остаются фламинго. Однако то, что для людей является предметом любования, для хищных орланов-крикунов – добыча. Охотятся на фламинго и марабу – птицы-падальщики. Они забивают жертву своими клювами-кинжалами. Клюв марабу пробивает кожу мертвого буйвола, а уж спину малого фламинго и подавно.
К 1970-м годам площадь парка расширили благодаря Всемирному фонду дикой природы, который собрал полмиллиона долларов на выкуп земель. Даже дети присылали деньги. Теперь в состав парка вошли травяные пастбища, заросли кустарника, акациевые леса и поросшие молочаем горы. Всюду кипит обычная для Африки жизнь. Щиплют верхушки деревьев жирафы Ротшильда, бродят стада копытных, за ними присматривают хищники, львы и леопарды, а за хищниками бродят падальщики. В лесу водятся гигантские питоны. Иногда они переползают дорогу на глазах восхищенных туристов или картинно свешиваются с веток.
Синезеленые водоросли и планктонные ракообразные – любимое лакомство фламинго
В 1983 году парк стал убежищем носорогов. Предназначенную для них территорию пришлось огородить от браконьеров. В Накуру сейчас живут 45 черных носорогов и 31 белый. Белых – переселили из Южной Африки. Откроем секрет их «белизны»: на самом деле они почти такого же цвета, что и черные, – серо-коричневые. А белыми их назвали, потому что кто-то когда-то спутал английское слово «вайт» («белый») с «вейде» – на африкаанс «крупный». Белый носорог и прямь не маленький, длина его тела достигает 5 метров, рост – 2 метров, а вес – 3 600 килограммов. Черный – помельче, весит всего тонны полторы, зато рогов у него бывает до пяти штук, а именно рога и привлекают браконьеров.
За пределами парка находятся небольшие фермерские хозяйства и кофейные плантации, на которых выращивают знаменитую кенийскую арабику, признанную дегустаторами всего мира.
Однако сегодня этой идилии грозит опасность. Содовые озера чутко реагируют на перемены климата, поэтому уровень воды в Накуру весьма изменчив, несколько раз оно почти полностью высыхало. В 1971—1973 годах озеро перенесло очередное обмеление. Его глубина в то время не превышала 10 сантиметров. Этот катаклизм повлиял на видовой состав синезеленых водорослей. Спирулину и артроспиру вытеснили микроцистисы и анабены, а эти водоросли вырабатывают яды. С 1974 года рыба и фламинго начали умирать от отравления токсинами и тяжелыми металлами, которые попадают в организм вместе с водорослями. В миллионных стаях были громадные потери. Так, в 1993 году в Накуру и соседнем озере Богориа погибли двадцать тысяч малых фламинго. За два десятилетия их популяция сократилась на 20%. Если ситуация не изменится, то через сто лет птиц здесь не останется.
Только на Накуру можно увидеть миллионы фламинго. За этим и едут сюда фотографы со всего света
Усугубляет положение загрязнение воды, в которой ядовитые водоросли бурно размножаются, а уж в загрязнителях недостатка нет. За последние 30 лет бассейн озера Накуру начал интенсивно заселяться. Вокруг Национального парка живет около миллиона человек, причем треть из них – в стремительно растущем городе Накуру. Город расположен всего в километре от озера, и его бытовые и промышленные стоки попадают прямо в Накуру. Особенно страдает вода в сезон дождей. Свою долю грязи вносят и многочисленные туристы.
Защитники природы делают все возможное, чтобы сохранить заповедник. Специалисты постоянно наблюдают за его экологией и ищут способ прекратить бурное цветение воды. Они обучают местных жителей рациональным способам ведения хозяйства, разумному и бережному отношению к земле и дикой природе в надежде, что ее прекрасный островок – озеро Накуру – не потонет в море цивилизации.
Наталья Резник
Оккупация на клеточном уровне
В развитых странах уже несколько десятилетий онкологические заболевания устойчиво занимают второе место в перечне болезней, приводящих к смертельному исходу. Но несмотря на такое распространение, точные первопричины того или иного онкологического заболевания не знают ни физиологи, ни анатомы, ни онкологи. И само название «рак» – не более чем загадка: в облике больных, в механизмах действия болезни нет ничего такого, что имело бы сходство с безобидным речным обитателем. Впрочем, более точное название – злокачественная опухоль – тоже не очень проясняет смысл. Вопреки законам русского языка в этом названии главное – не существительное, а прилагательное. Ведь опухолью выглядят и шишка на лбу, и фурункул, и гематома в месте удара. А при некоторых формах злокачественных новообразований, например при лейкозах, опухолей вообще не бывает.
Что же такое рак и можно ли его победить? Причин, влияющих на развитие этой болезни, множество: радиация, вещества-канцерогены, вирусы, наследственность. С возрастом риск заболевания увеличивается, однако злокачественные новообразования возникают и у детей, а изредка – даже у младенцев в утробе. Есть разновидности опухолей, характерные для определенных профессий, местности или даже национальности. Долгое время их изучение оставалось вне контекста медицинской науки: ни один из аспектов многочисленных исследований не мог обнаружить истинных причин поражения органов, тканей и крови.
И только в последние десятилетия усилия специалистов разных областей медицины выявили некоторые механизмы развития рака. Как это часто бывает в биологии, оказалось, что вопрос надо было вывернуть наизнанку: чтобы выяснить, почему клетки иногда становятся злокачественными, надо сначала узнать, почему обычно они этого не делают.
Клетки-самураи
У одноклеточных организмов процесс размножения ограничен условиями внешней среды: наличием в ней пищи и кислорода, низкой концентрацией вредных веществ (в том числе собственных отходов), температурой, соленостью и т .д. Переход к многоклеточности позволил уйти от этой зависимости: что бы там ни было снаружи, внутренняя среда высокоорганизованного существа всегда сохраняется. Кислород и питательные вещества постоянно доставляются каждой клетке, ядовитые продукты обмена столь же постоянно выводятся наружу. И даже размножаться всем клеткам не надо. За этот процесс несут ответственность специальные клетки и ткани. Хотя и у них способность к делению ограничена: например, у женщин все будущие яйцеклетки закладываются еще до рождения и в дальнейшем уже не приумножаются. Зрелые клетки нашего организма (нервные, мышечные, кровяные и прочие) обычно вообще лишены этой возможности. Эту миссию выполняют стволовые клетки, которые заменяют выбывшие из строя клетки ткани. Но и их деление строго контролируется – как, собственно, и вся жизнь любой клетки многоклеточного существа. Каждой из них организм точно указывает, когда и с какой интенсивностью ей делиться и делиться ли вообще, где находиться и что делать, жить или умереть. Самоубийство (апоптоз) для наших клеток столь же обычный финал, как харакири для самураев. Кстати, два этих феномена сходны технически: в процессе апоптоза клетка рубит свои внутренние структуры на мелкие куски. Она убивает себя, когда орган, в состав которого она входила, более не нужен организму (например, хвост – головастику, превращающемуся в лягушонка), когда она случайно оказалась в чужеродной ткани, когда ее генетический аппарат сильно поврежден, когда ее поведение в организме признано неправильным или подозрительным. Известный российский биохимик Владимир Скулачев даже сформулировал «самурайский закон поведения клетки»: лучше умереть, чем ошибиться.
Но для того чтобы клетка подчинялась командам и запретам, нужна система сигналов, передающих эти команды, и аппарат, способный их воспринимать. Этими сигналами служат вещества, получившие название цитокинов. По своей химической природе это обычно белки или полипептиды – более короткие, чем белки, цепочки аминокислот. Они связываются с расположенными на внешней мембране клетки белками-рецепторами, изменяют их состояние, и те запускают цепочку реакций – активируют одни молекулы и выводят из игры другие. Впрочем, в межклеточной среде почти всегда присутствует какое-то количество цитокинов, и клетка реагирует не на единичную молекулу, а на то, что их концентрация превышает некий порог. Иногда отсутствие определенного цитокина само становится сигналом. Так, например, если концентрация факторов роста (цитокинов, побуждающих клетку делиться) высока – клетка делится, низка – не делится, а если их долгое время нет совсем – совершает апоптоз.
Сумма ошибок
И цитокины, и предназначенные для них рецепторы кодируются генами, которые, как мы знаем, подвержены мутациям. Известна, например, мутантная форма рецептора к факторам роста, которая ведет себя, как залипающая кнопка звонка, – все время генерирует внутриклеточные сигналы к делению, независимо от того, сидит на ней сигнальная молекула или нет. Понятно, что клетка, снабженная такими рецепторами, будет все время пытаться делиться, не слушая внешних команд. Другая мутация позволяет клетке самой производить факторы роста, на которые она же будет реагировать.
Но одной подобной мутации еще недостаточно, чтобы сделать клетку раковой. Деление без команды остановят другие цитокины – ингибиторы пролиферации. Есть и иные механизмы, препятствующие злокачественному перерождению клетки. Чтобы прорваться сквозь все эти барьеры и освободиться от налагаемых организмом ограничений, нужны изменения сразу в нескольких (согласно математическим моделям – от 3 до 7) не связанных друг с другом ключевых генах. Эти гены получили название протоонкогенов (абсолютно несправедливо, поскольку их нормальная работа как раз предотвращает развитие рака. Впрочем, никого же не удивляет, что устройство, включающее свет, называется выключателем.) В разных типах опухоли работают разные протоонкогены. Всего известно около 200. В марте 2005 года специалисты Национального института генома человека США объявили о намерении составить полный каталог генов, мутации которых связаны со злокачественным перерождением.
Если эти представления верны, то на первый взгляд непонятно, как вообще кто-то умудряется заболеть раком. Вероятность возникновения конкретной мутации в конкретном гене очень низка, и сочетание нескольких таких мутаций в одной клетке граничит с чудом, если не принимать во внимание, сколько клеточных делений (а значит, и актов копирования генома) происходит в нашем организме. По оценкам физиологов, клетки каждого из нас делятся около двух триллионов раз в день.
Мутация – событие случайное и может произойти когда угодно. Но определенные химические вещества и физические воздействия могут сильно увеличить его вероятность: все ионизирующие излучения и большинство химических канцерогенов хорошо известны как мутагены. Ясно, почему опухоль чаще всего развивается там, где много постоянно делящихся клеток: в кроветворной ткани, в коже, во всевозможных эпителиях (пищевода, желудка, кишечника, гортани, легких, матки). В других тканях опухоли возникают гораздо реже, причем, как правило, не из специализированных клеток, а из относительно редких стволовых. А, скажем, в мозгу обычно появляются только специфические детские опухоли (развивающиеся в первые годы жизни, когда клетки мозга еще делятся), либо метастазы, отделившиеся от опухоли, возникшей в какой-то другой ткани.
После первой мутации могут пройти годы и десятилетия, прежде чем пораженная ею клетка приобретет злокачественность. Собственно, этого может и не случиться вовсе, если другие нужные гены так и не будут мутировать. Однако вполне вероятно, что клетка, способная к неограниченному делению и невосприимчивая к командам извне, все-таки появится на свет.
Одноклеточные самсоны
Чтобы превратиться в опухоль, такой клетке нужно еще многое, и прежде всего – репликативное бессмертие. Дело в том, что клетки многоклеточного организма могут делиться только ограниченное число раз (около 50). Дальше срабатывает теломерный счетчик – небольшие, ничего не значащие последовательности нуклеотидов на концах хромосом, которые при каждом делении укорачиваются на определенную величину. Правда, в геноме закодирован специальный фермент – теломераза, способный восстанавливать теломеры до исходной длины. Но в норме он присутствует только в половых и стволовых клетках, а во всех прочих его ген заблокирован. Если его не разблокировать, клетка не сможет делиться неограниченно.
Новые раковые клетки делятся непрерывно, при этом контроль точности копирования ДНК резко ослаблен. Возникающие клетки становятся все разнообразнее. И начинается классический дарвиновский отбор: преимущество получают те, кто быстрее всех размножается, успешнее всех защищается от соседей и лимфоцитов, а главное, эффективнее всего обращает в свой ресурс окружающие клетки и ткани. Иными словами, по ходу возникновения и отбора новых клонов опухолевых клеток последние становятся все более активными.
Метастазирование, или склонность раковых клеток отделяться от исходной опухоли, мигрировать в другие ткани и порождать там вторичные опухоли, – еще одна характерная особенность злокачественных новообразований, сильно затрудняющая борьбу с ними. Большинство клеток в организме не селится в чужеродной ткани и не выходит за пределы своего органа. Для раковых клеток запретов нет: они могут двигаться как с током крови, так и самостоятельно, проходить через любые барьеры (скажем, из кровотока в мозг, чего не могут делать даже иммунные и стволовые клетки, имеющие доступ почти всюду) и оседать в любом месте.
Не реагируя на химические команды организма, раковые клетки в то же время успешно пользуются такими командами сами. Когда диаметр молодой опухоли превышает 2—4 миллиметра, клеткам, оказавшимся внутри, перестает хватать кислорода и питательных веществ. Но злокачественные клетки выделяют специальные вещества, побуждающие ближайшие кровеносные сосуды прорастать в толщу опухоли. Зрелые опухолевые клетки могут даже подавлять своими выделениями активность лимфоцитов. Живя за счет покоренного организма, они не только не пытаются уменьшить наносимый ими ущерб и тем продлить свое существование, но словно бы, наоборот, стремятся как можно скорее его погубить. Иногда развитые опухоли даже выбрасывают в кровь мощный залп вазомоторных гормонов, способных привести к остановке сердца и мгновенной смерти организма – а вместе с ним и его убийц. Это, конечно, случай редкий и крайний, но он демонстрирует общую закономерность: подобно библейскому Самсону, злокачественная опухоль стремится полностью разрушить организм, в котором находится. Рак не знает носительства, хронических форм, самопроизвольного излечения. Предоставленный сам себе, он имеет только один исход – смерть, избежать которой можно только с помощью активного и своевременного лечения.
На рентгенограмме видно, что контрастное вещество (сернокислый барий) не может проникнуть ниже участка, перекрытого опухолью. Непроходимость – обычное последствие раковых заболеваний пищеварительного тракта
Найти и обезвредить
Итак, раковые клетки – это наши собственные клетки, приобретшие способность к хаотическому делению. Однако исправить их, вернуть к отведенным в составе организма функциям нет никакой возможности. Остается поступать с ними так же, как с инородными возбудителями болезней, то есть беспощадно уничтожать.
Исторически первым способом борьбы медицины против злокачественных опухолей было их оперативное удаление. Скопление переродившихся клеток вырезали обычно с большим запасом здоровой ткани, часто весь пораженный орган (молочная железа, яичник и т. д.) удалялся целиком. Но такие операции давали лишь короткую отсрочку от смерти: к тому времени, когда больной попадал под нож хирурга, из опухоли, как правило, клетки уже мигрировали дальше. Разыскать, куда они делись, можно было только после того, как из них вырастали вторичные опухоли – метастазы. Никто, конечно, и не думал отказываться от хирургического удаления опухолей, но его необходимо было подкрепить лекарственной терапией. А для этого надо было найти что-то, что отличает раковую клетку от здоровой.
Одно отличие очевидно: раковая клетка непрерывно делится. Между тем с момента возникновения такой отрасли, как радиобиология, было известно, что именно делящиеся клетки особенно чувствительны к радиации. С 50-х годов прошлого века в арсенал клинической онкологии прочно входит лучевая терапия – обработка пораженного участка тела электромагнитным излучением (жестким рентгеном либо гамма-лучами) или заряженными частицами. Но лучевая терапия – такое же локальное воздействие, как и операция. Кроме того, почти все виды излучения поглощаются в поверхностных слоях ткани. Поэтому облучение эффективно в основном для лечения новообразований в коже и других покровных тканях. Иногда это ограничение удается обойти. Например, для гормона, вырабатываемого щитовидной железой, необходим йод, и его концентрация в этом органе на порядок выше, чем в любой другой ткани. Поэтому при раке щитовидной железы больного кормят радиоактивным изотопом йода, который сам концентрируется в нужном месте и поражает там беззаконные клетки.
