Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №8 за 2003 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Загадки истории: Неоконченная война
Ровно 50 лет назад произошло событие, ставшее концом трехлетнего братоубийственного военного конфликта между двумя частями одного государства и одновременно началом еще более затяжного политического противостояния, не окончившегося и по сей день. Раннее утро 25 июня 1950 года окончательно разрубило некогда единую Корею на две враждебные друг другу страны, став точкой отсчета Корейской войны, войны, в которой вопросов как было, так и остается едва ли не больше, чем ответов. Именно поэтому ту войну нередко называют не только Неизвестной, но и Неоконченной.
Началом конца единой Кореи стала вторая мировая война, поскольку эта азиатская страна, долгое время бывшая японской колонией, после разгрома Страны восходящего солнца оказалась между двух огней.
Осенью 1945 года по инициативе США Корея, как «невольный» союзник Японии, была разделена на две оккупационные зоны – южную и северную. Первая попала под юрисдикцию Соединенных Штатов, вторая – Советского Союза. Демаркационная линия, разделившая эти две части страны, проходила по 38-й параллели. При этом стремительно становящиеся бывшими союзники пришли к соглашению о том, что в обозримом будущем в «поделенной» Корее будут проведены демократические выборы, которые в конечном итоге приведут к объединению двух половин и превращению их в единое и независимое целое.
Однако по прошествии трех лет случилось обратное. В результате проведенных на Севере и Юге сепаратных выборов миру явились два новых государства – Корейская Народно-Демократическая Республика и Республика Корея, соответственно. И надо сказать, что подобное положение вещей вполне устраивало две, теперь уже окончательно бывшие, союзнические державы. Особенно же это обстоятельство радовало руководство СССР, поскольку официальное образование просоветского государства, каковым являлась КНДР, создавало столь необходимый для обескровленной войной державы буфер, отделяющий ее границы от враждебного капиталистического влияния.
Напряженность между Северной и Южной Кореей, хоть и возникшая еще в конце 1946-го, но нараставшая постепенно, своего пика достигла не ранее начала 1950 года. При этом руководство обоих недавно созданных государств тем не менее вынашивало планы по объединению Кореи, но теперь уже было очевидно, что осуществить это можно было исключительно вооруженным путем. А потому обе стороны весьма активно начали наращивать свои вооруженные силы.
К 1 марта 1950 года Народная армия Северной Кореи (КНА) выросла почти вдвое. Глава Южной Кореи Ли Сын Ман и его окружение также готовили свою армию к «объединению» – свидетельством тому были его письма доктору Р.Т. Оливеру (представитель Ли Сын Мана в США) и послу Южной Кореи в США Чо Бён Оку, датированные концом октября 1949 года, в которых излагался план насильственного слияния.
Впрочем, несмотря на сложность обстановки, руководитель КНДР Ким Ир Сен, вдохновленный размахом революционного движения в соседнем Китае, был совершенно уверен, что стоит только войскам КНА перейти 38-ю параллель, как население Южной Кореи с радостью встретит своих «освободителей». Уверенность эта подкреплялась еще и тем обстоятельством, что, как ему было известно, режим Ли Сын Мана был крайне непопулярен среди южан, да и покровительствовавшие ему американцы не вызывали у них никакого восторга. Еще одним, и весьма весомым, поводом для надежд на скорое разрешение ситуации в пользу северян стало для военно-политической верхушки КНДР и то, что именно в 1949 году, в августе месяце, Советский Союз на три года раньше ожидавшегося американской разведкой срока взорвал атомную бомбу, заявив о себе тем самым как о грозном сопернике капиталистического Запада и могущественном союзнике своего демократического соседа.
Затишье перед бурей
Дню начала военных действий в Корейском регионе предшествовали многочисленные приграничные вооруженные конфликты, провоцировавшиеся обеими сторонами и достигшие своего апогея ко второй половине 1949 года. Одновременно с этим вдоль пресловутой 38-й параллели с обеих сторон осуществлялась концентрация противостоящих войск. Причем соотношение сил накануне начала военных действий было в пользу северян: по артиллерии – в 1,1 раза, самолетам – в 1,2, по пехоте – в 1,3, а по танкам и САУ – в 5,9 раза.
Советский Союз, всесторонне, в том числе и в вопросах военного вооружения КНА, поддерживающий идеи Ким Ир Сена об объединении Кореи, не мог оставаться в стороне от происходящих событий, хотя и Сталин, и его ближайшее окружение прекрасно осознавали, насколько рискованно было оказаться вовлеченными в борьбу с США.
В марте 1949 года делегация КНДР прибыла в Москву. Ким Ир Сен был полон решимости подписать военный пакт под названием «Договор о дружбе». Но в Москве это посчитали преждевременным. В тот момент в Китае еще продолжалась гражданская война, а, по мнению Сталина, только победа китайской революции создавала реальные предпосылки для объединения Кореи. А потому решено было подписать соглашение об экономическом и культурном сотрудничестве, военное же – предпочли пока не выпячивать.
Но Ким Ир Сен торопился. 19 января 1950 года посол СССР в КНДР Т.Ф. Штыков в шифровке сообщил Сталину: «Вечером в китайском посольстве был прием. Во время него Ким Ир Сен сказал мне следующее: теперь, когда освобождение Китая завершилось, на очереди стоит вопрос освобождения Кореи. Ему, Ким Ир Сену, надо побывать у Сталина и спросить разрешения на наступление для освобождения Южной Кореи. Мао обещал помочь».
На это Сталин 30 января ответил: «Дело серьезное, требует большой подготовки. Надо сделать так, чтобы был минимум риска. Готов принять».
Как свидетельствуют некоторые документы, 8 апреля года Ким Ир Сен вместе с министром иностранных дел Пак Хен Ён тайно прибыл в Москву и привез с собой примерный план наступления на Юг. Сталин же, будучи политиком осторожным, дал свое согласие не сразу, а только после того, как на совместные боевые действия было получено согласие Пекина. Подготовка к операции стала вестись форсированными темпами.
По другую сторону 38-й параллели тоже не сидели сложа руки. В итоге участились пограничные стычки. Активизировались и американцы. За несколько дней до начала войны в столицу Южной Кореи Сеул с инспекцией прибыл советник госдепартамента Джон Ф. Даллес. Стоя в своем безупречном костюме и шляпе-котелке под палящими лучами летнего солнца, Даллес смотрел на мирный пейзаж по ту сторону границы и слушал заверения сопровождавших его южнокорейских офицеров в том, что в случае вторжения враг будет «наголову разбит еще до того, как перейдет границу». А выслушав, заявил, что если хотя бы две недели после начала боевых действий им удастся продержаться, то «все пойдет гладко»…
Тем временем в приграничных районах КНДР в целях оперативной маскировки предстоявшей наступательной операции было разыграно крупное войсковое учение, в ходе которого было осуществлено скрытное сосредоточение войсковых группировок на направлениях предстоящих действий.
А 25 июня в 4.40 войска КНА перешли границу и атаковали противника по всему фронту. На следующий день, обосновывая правомочность этих действий, Ким Ир Сен заявил, что войска Южной Кореи напали на позиции КНА и спровоцировали ее переход в контрнаступление…
Документ
«Товарищу Захарову (в то время – начальник ГРУ. – Прим. авторов). Только лично.
Докладываю о подготовке и ходе военных действий КНА. Все подготовительные мероприятия к операции были закончены к 24 июня. 24 июня был вручен приказ командирам дивизий о «Д» и «Ч». В войсках был зачитан политический приказ министра обороны, в котором указывалось, что Южнокорейская армия спровоцировала военное нападение, нарушив 38-ю параллель, что правительство КНДР отдало приказ о переходе в контрнаступление Корейской народной армии. Приказ о контрнаступлении солдатами и офицерами Корейской народной армии был встречен с большим подъемом. Войска в исходное положение вышли к 24 часам 24 июня. Военные действия начались в 4 часа 40 минут местного времени. Артподготовка проводилась в течение 20—40 минут в виде прямой наводки и десятиминутного артналета. Пехота поднялась и дружно пошла в атаку. В первые три часа отдельные части и соединения продвинулись от 3 до 5 км. Штыков, 26 июня 1950».
Ответный ход
Уже 25 июня правительство США поставило корейский вопрос на обсуждение в Совете Безопасности ООН, который 27 июня принял резолюцию о необходимости оказания срочной военной помощи Южной Корее со стороны государств – членов ООН. Эта резолюция была принята в отсутствие представителей как СССР, так и КНДР (советский представитель, по указанию Сталина, бойкотировал заседания СБ в знак протеста против того, что место Китая в ООН занимал гоминьдановский представитель).
В тот же день президент США Гарри Трумэн отдал приказ о вступлении американских ВВС и ВМС, дислоцированных на Дальнем Востоке, в боевые действия против КНДР, а позже санкционировал и действия сухопутных войск.
7 июля СБ ООН проголосовал за решение обратиться с просьбой ко всем государствам – членам ООН предоставить свои вооруженные силы в соответствии с ранее принятыми резолюциями в распоряжение созданного США объединенного командования многонациональных сил ООН (МНС ООН). В итоге свои воинские формирования послали 16 государств и еще 5 – медицинские подразделения.
Несмотря на столь активные действия американской администрации, Южная Корея вплоть до начала 1950 года не занимала первых мест в числе американских стратегических приоритетов на Дальнем Востоке. Во всяком случае, во время своего выступления 12 января 1950 года в национальном пресс-клубе в Вашингтоне госсекретарь США Дин Ачесон недвусмысленно заявил, что Южная Корея находится за пределами «оборонительного периметра» США. И речь эта, безусловно, была учтена лидерами СССР и КНР, однако ими не был взят в расчет (а скорее, это не было известно) другой факт. В марте 1950-го Совет Национальной безопасности США подготовил директиву (СНБ-68), в которой правительству рекомендовалось жестко сдерживать коммунизм повсюду в любой точке мира, не делая различия между «жизненно важными и периферийными интересами». Эта директива в корне меняла подход США к защите Южной Кореи.
Воздушная война
Боевая задача советского 64-го истребительно-авиационного корпуса заключалась в «прикрытии от ударов авиации противника с воздуха мостов, переправ, гидроэлектростанций, аэродромов, а также объектов тыла и коммуникаций корейско-китайских войск в Северной Корее до рубежа Пхеньян – Гензан». Одновременно с этим корпус должен был «быть в готовности к отражению во взаимодействии с частями китайской авиации возможных ударов противника по основным административным и промышленным центрам Северо-Восточного Китая на мукденском направлении».
До ноября 1951 года 64-й иак организационно входил в состав оперативной группы советских ВВС на территории Китая, затем взаимодействовал с Объединенной китайско-корейской воздушной армией. Кроме того, во второй и третьей линиях для наращивания сил и прикрытия аэродромов использовались еще четыре китайские авиадивизии. Советские летчики были одеты в китайскую форму, а на самолетах были нанесены опознавательные знаки ВВС НОАК. Основными боевыми самолетами, бывшими на вооружении корпуса, были реактивные самолеты МиГ-15 и МиГ-15-бис, которые в боевых условиях проходили своеобразную «обкатку» против новейших образцов американских истребителей, среди которых выделялся Ф-86 «Сейбрджет», появившийся на фронте в 1951 году. Район, где действовали советские летчики, американцы прозвали «Аллеей МиГов». Над этой «Аллеей» силами 64-го корпуса было сбито 1 309 самолетов противника, в том числе в воздушных боях – 1 097, и огнем зенитной артиллерии – 212. С 25 июня 1950 по 27 июля 1953 года потери корпуса составили 120 летчиков и 335 самолетов. За успешное выполнение правительственного задания орденами и медалями были награждены 3 504 летчика корпуса, 22 летчика получили звание Героя Советского Союза.
Военные советники
Институт советских военных советников был утвержден вместе с созданием КНА 8 февраля 1948 года, до этого времени (с середины 1946 года) армия Северной Кореи существовала полуофициально. Советники назначались из числа генералов и офицеров 25-й армии, освобождавшей Корею от японцев в августе 1945 года, и было их 470 человек. К концу 1948 года (после провозглашения КНДР) их численность была сокращена до 209 человек (один генерал, 173 офицера и 35 сержантов). Главным военным советником был назначен генерал-лейтенант Н. Васильев, в обязанность которого входила координация его деятельности с послом СССР в КНДР Т. Штыковым. К ноябрю 1950 года штатная численность военных советников, инструкторов и обслуживающего персонала при КНА была определена в 246 человек. С началом войны советские военные советники были официально отозваны с территории Северной Кореи. Соединенные Штаты Америки оставили в Республике Корее военную миссию в составе 500 человек во главе с генералом Дж. Робертсом.
Расстановка сил
Уже в начале июля 1950 года стало ясно, что война будет долгой и тяжелой. ВМФ северян понес такие потери, что практически прекратил свое существование. Столь же очевидной была неподготовленность КНА и к борьбе с воздушным противником. ВВС КНДР к началу войны имели лишь около 150 самолетов устаревшей конструкции. Все аэродромы на территории КНДР в скором времени оказались разрушенными американскими самолетами, как и почти вся инфраструктура Северной Кореи.
И все же, несмотря на подавляющее господство американской авиации в воздухе, к 1 августа 1950 года войска ООН и южнокорейские части были вынуждены отступить на крайнюю южную оконечность Корейского полуострова, где они удерживали последний крупный город-порт в Корее Пусан (этот рубеж получил название «Пусанский периметр»).
Советское военно-политическое руководство с первых же дней войны стремилось любыми способами избежать втягивания СССР в конфликт. Соответствующие распоряжения были даны послу СССР в КНДР Штыкову, который на всех переговорах с северянами занимал весьма уклончивую позицию, предоставляя руководству КНДР возможность самостоятельно принимать решения.
Однако по мере того, как выявлялась неподготовленность северокорейских командных кадров к ведению боевых действий, а также их растерянность и нераспорядительность, Ким Ир Сен начал активно зондировать позицию китайского и советского правительств на предмет посылки в Корею добровольцев.
Документ
Штыков – Сталину, 19.08.50
«Мун Ир (советский кореец), личный секретарь Ким Ир Сена, 19 августа приехал ко мне и сообщил следующее. С начала августа американцы перешли к непрерывной массированной бомбардировке войск тяжелыми самолетами, такой бомбардировке подвергались все войска фронта… Это вызывало большие потери в живой силе и технике. Например, в результате такого налета 18.08.50 в 4-й дивизии почти не осталось людей, был разбит штаб и погиб командир дивизии. Такое же положение в 3-й и 12-й дивизиях, которые в результате бомбежки вынуждены были оставить свои позиции. Ким Ир Сен никогда не был в таком расстроенном состоянии. Он просит, нельзя ли обратиться за помощью и прислать интернациональные летные силы для прикрытия войск, что без прикрытия войскам воевать тяжело».
После того как американские войска провели в середине сентября успешную высадку морского десанта в районе города Инчхон, оперативно-стратегическая ситуация на фронте резко изменилась. Создалась угроза и для советского военного персонала в Корее. В этих условиях Москва сочла необходимым предпринять предупредительные меры, чтобы избежать обвинений мировой общественности в том, что СССР участвует в войне.
Документ
Сталин – Штыкову
«При организации работы наших военных советников в дальнейшем Вам надлежит принять все меры к тому, чтобы ни один военный советник, как указывалось это ранее, не попал в плен. О принятых мерах донести. 1 октября 1950 г.».
Тем временем американцы добились согласия Генассамблеи ООН на переход 38-й параллели. И 1 октября американские и южнокорейские войска пересекли ее. И в тот же день Штыков направил Сталину письмо Ким Ир Сена с отчаянной просьбой о помощи. Вождь северокорейских коммунистов и его министр иностранных дел писали: «Дорогой товарищ Сталин! Мы полны решимости преодолеть все трудности, стоящие перед нами, чтобы Корея не была колонией и военным плацдармом американских империалистов… Несмотря на это, если противник не даст времени для осуществления намеченных нами мероприятий и, используя наше чрезвычайно тяжелое положение, будет форсировать наступательные операции на Северную Корею, то мы не в состоянии будем собственными силами приостановить противника.
Поэтому, дорогой Иосиф Виссарионович, мы не можем не просить от Вас особой помощи… Если по каким-либо причинам это невозможно, то окажите нам помощь по созданию международных добровольных частей в Китае и в других странах народной демократии для оказания военной помощи нашей борьбе».
Аналогичное письмо получил и Мао Цзэдун, на следующий же день сообщивший Сталину, что КНР намерена направить на помощь КНДР 250 тыс. «китайских народных добровольцев».
Перелом
Действия Мао Цзэдуна определили и роль СССР на этом этапе войны. Руководство Советского Союза сделало ставку на помощь северянам со стороны Китая, взяв на себя снабжение вооружением и прикрытие с воздуха территории Северного Китая и Северной Кореи, примыкавшей к реке Ялуцзян.
Вот как вспоминал о тех днях командующий китайскими войсками в Корее маршал Пэн Дэхуай: «4 октября 1950 года из Пекина в Сиань неожиданно был прислан самолет. Мне было приказано, не теряя ни минуты, этим самолетом вылететь на совещание в Пекин. Около четырех часов дня я был уже в Пекине, Чжуннаньхае. В ЦК уже шло совещание, на котором обсуждался вопрос о вступлении китайских войск в Корею для оказания ей помощи… В связи с тем, что я прибыл позже, меня не было в списке выступающих. Однако свое мнение на этот счет я имел: войска послать необходимо, чтобы оказать помощь и спасти Корею.
Когда совещание закончилось, товарищ из отдела административных органов ЦК партии проводил меня в гостиницу «Пекин». Спать в ту ночь я не мог… Я думал о том, что если США оккупируют Корею, то нас будет разделять только река Ялуцзян, возникнет реальная угроза Северо-Восточному Китаю… Если США захотят развязать агрессивную войну против Китая, то они в любое время найдут предлог для этого… Нельзя идти на уступки…
Председатель Мао решил послать в Корею меня, и я не отказался от этой миссии».
Во второй половине октября китайские армии вступили на территорию Северной Кореи и достаточно быстро вытеснили войска ООН и южнокорейские войска за пределы 38-й параллели. 8-я американская армия оказалась на грани катастрофы, часть дивизий попала в окружение в районе озера Чхонджин. Командующий 8-й армией генерал Мэтью Риджуэй вспоминал: «Всего в нескольких километрах к северу от Сеула я столкнулся с бегущей армией. До сих пор мне не доводилось видеть ничего подобного. Солдаты побросали тяжелую артиллерию, пулеметы и минометы. Лишь немногие сохранили винтовки. Все они думали об одном: как можно быстрее убежать».
Ситуация на фронте в очередной раз изменилась. Но тем не менее китайским добровольцам приходилось действовать главным образом в ночное время суток, поскольку американская авиация продолжала вести непрерывные бомбардировки.
На совещании с китайскими и корейскими высшими офицерами, состоявшемся 17 ноября, маршал Пэн Дэхуай заявил, что китайские военные часто спрашивают, почему в Корее нет советских летчиков. По-видимому, маршал не знал, что еще 8 ноября советские летчики начали действовать, прикрывая от ударов американских ВВС важнейшие промышленные и административные центры Северо-Восточного Китая, а также объекты тыла войск Корейской народной армии и китайских народных добровольцев.
Почему же Сталин принял решение о направлении в Корею войск ПВО и частей реактивной истребительной авиации? Бесспорно, определяющим фактором здесь служила просьба Мао Цзэдуна, но Сталин и сам понимал, что без советского прикрытия с воздуха события в Корее могут принять весьма нежелательный оборот. И хотя средства ВВС и ПВО были выделены им только для прикрытия объектов Северо-Восточного Китая и приграничной части Северной Кореи, где они действовали всю войну, именно на этом этапе было решено перейти к непосредственному участию советских войск, точнее авиации, в боевых действиях в Корее.
27 ноября 1950 года из частей советской авиации и ПВО был сформирован 64-й истребительно-авиационный корпус.
Реальная угроза
К концу осени 1950 года военные действия приняли такой оборот, что главнокомандующий силами ООН, генерал Макартур, не только решительно выступил за перенос войны на китайскую территорию, но и настойчиво просил у Вашингтона разрешения сбросить атомные бомбы на Китай, чтобы повернуть развитие событий вспять. Гарри Трумэн так впоследствии вспоминал тот драматический момент: «Если бы мы решились распространить войну на Китай, то должны были ожидать возмездия… На Востоке мы бы стерли с лица земли великолепные китайские города, убив 25 миллионов невинных женщин, детей и других гражданских лиц. А у нас на руках была бы третья мировая война и никаких союзников. А под русским контролем оказалась бы вся Центральная Европа, возможно, еще Турция, Греция, Италия, Северная Африка и богатейшие районы Ближнего Востока… Я просто не мог начать третью мировую войну».
Иными словами, решающим фактором в той ситуации было наличие у СССР атомного оружия. Вашингтону было также известно, что Советский Союз имеет договор с Китаем, а потому там полагали, что, если США подвергнут Китай атомной бомбардировке, СССР сбросит атомные бомбы в тылу американских войск в Корее. Поэтому американское военное руководство «не считало, что США было бы выгодно начать ядерную войну».
Тем не менее вопрос о возможности использования американцами атомной бомбы в Корее не снимался с повестки дня. Как свидетельствуют американские документы, в частности хранящаяся в бумагах Трумэна записка министра обороны США «Военная эффективность применения атомного оружия в тактических целях в Корее» от 14 августа 1951 года, ОКНШ был полон решимости применить атомную бомбу, если американские войска будут стоять «перед лицом катастрофы». С одобрения Трумэна ВВС США получили приказ провести «учебный атомный удар» в Корее с целью демонстрации решимости и способности США применить в случае необходимости атомное оружие. И в октябре 1951 года американская авиация провела операцию под кодовым названием «Хадсон Харбор», в ходе которой выполнила несколько «учебных» атомных ударов в Корее.
Тупик
Под натиском вступивших в действие китайских вооруженных формирований и советских авиационных соединений линия огня вновь стала проходить по 38-й параллели и оставалась достаточно стабильной в течение многих месяцев. Сосредоточенные по обе стороны 38-й параллели войска обеих сторон вели непрекращавшиеся затяжные позиционные бои, которые не приносили сколько-нибудь значимого успеха ни одной из них. Уже летом 1950 года по инициативе СССР на очередной сессии Генассамблеи ООН советский представитель Яков Малик выступил с предложением о начале переговоров о перемирии, которое было поддержано и американской стороной. Однако этим переговорам суждено было затянуться не на один год. Сторонам никак не удавалось найти взаимоприемлемые решения прежде всего по вопросу об установлении демилитаризованной зоны вдоль линии фронта. Существовал также целый ряд разногласий и по многим другим организационным вопросам. И это было вполне объяснимо. Несмотря на кажущуюся локальность военных действий и ограниченность расположения района, эта война втянула в свою орбиту более двадцати стран мира и резко обострила международную напряженность, приведя мир на грань ядерного конфликта.
Переговоры, сложные и неоднозначные, продолжавшиеся более двух лет, закончились подписанием 27 июля 1953 года соглашения о временном перемирии. Согласно ему, как Северная, так и Южная Корея отошли от занимаемых ими позиций на расстояние 2 км и договорились о создании демилитаризованной зоны под совместным контролем. Таким образом, размежеванное в первый раз в 1945 году единое государство в 1953 году вторично было разделено на два противоположных лагеря. А соглашение, подписанное 50 лет назад, и до сегодняшнего дня остается лишь договоренностью о перемирии, так и не став договором о мире.
Великая корейская стена
ДМЗ
4-километровая полоса демилитаризованной зоны пересекает Корейский полуостров по 38-й параллели в 62 км к северу от Сеула и в 215 км к югу от Пхеньяна. Северокорейский город Кэсон расположен в 10 км от ДМЗ. Посередине ДМЗ проходит военно-демаркационная линия (ВДЛ), размеченная 1 292 полосатыми черно-желтыми столбами, стоящими через 100 – 200 м. За состояние 696 из них отвечают силы ООН, 596 столбов поручены заботам вооруженных сил КНДР. Надписи, развернутые к югу, сделаны по-корейски и по-английски, к северу – по-корейски и по-китайски, из уважения к основным участникам конфликта. Вдоль границ ДМЗ стоят 3-метровые заборы из колючей проволоки, которые называются Северная и Южная пограничные линии, или «линия Железного занавеса». ДМЗ окружают более миллиона вооруженных солдат, минные поля, артиллерийские батареи и колючая проволока.
Великая корейская стена
Еще одним красноречивым символом размежевания двух государств является стратегический объект, именуемый Корейской стеной (The Korean Wall). В Южной Корее, на территории которой она и была возведена в конце 1970-х годов, ее предпочитают называть «противотанковым сооружением», призванным быть защитным барьером от военной угрозы с севера. Стена тщательно замаскирована, но, судя по данным аэрофотосъемки и свидетельствам очевидцев, расположена она несколькими сотнями метров южнее ДМЗ и имеет протяженность более 240 км. Прерывается стена на целых 10 км лишь на одном участке равнинной местности – в Пханмунджоме. Существуют сведения, что для строительства этого циклопического железобетонного сооружения (с трапециевидным профилем в разрезе), обошедшегося южанам в 32 млрд. вон, потребовалось 800 тыс. т цемента, более 200 тыс. т металлической арматуры, 3,5 млн. м3 песка и гравия. Ее основание углублено под землю на 2—3 м, высота стены колеблется от 3 до 5 м, ширина от 10 до 19 м – у основания и от 3 до 7 м – в верхней части. Сама стена и подходы к ней защищены находящейся под током колючей проволокой.
Правила поведения
По словам бывшего президента США Б. Клинтона, ДМЗ – это «самое страшное место на земле». Но там, где страшно людям, могут спокойно жить звери и птицы – и ДМЗ превратилась в райский уголок дикой природы.
Посетители ДМЗ должны строго следовать правилам. Разрешены только организованные экскурсии, которые отменяются во время очередного (или внеочередного) раунда переговоров. Граждане Южной Кореи не могут посещать ДМЗ без специального разрешения от правительства. Паспорта проверяют не менее 4 раз. При посещении ДМЗ запрещено надевать джинсы, майки, шорты, мини-юбки, а также одежду в стиле «милитари».
Запрещено также отделяться от экскурсионной группы, эмоционально жестикулировать, указывать на отдельные объекты руками и фотографировать.
Первый туннель был обнаружен в ноябре 1974 года в западном секторе ДМЗ. Его длина около 3,5 км, кончается он в 1 км к югу от демаркационной линии. Коридор шириной 0,9 м и высотой 1,2 м облицован железобетонными плитами. В нем проложены рельсы для вагонеток, проведено электрическое освещение. Через туннель за 1 час можно переместить подразделение из 30 тыс. человек и полевой артиллерии. Выход из туннеля расположен в 65 км от Сеула.
Второй туннель, обнаруженный в марте 1975 года в центральном секторе ДМЗ, в два раза шире и выше. Его пропускная способность – дивизия в час, включая танки, артиллерию и БМП. Он прорублен в скале на глубине 50—160 м от поверхности и заходит за демаркационную линию на 1,1 км в 101 км от Сеула. Туннель хорошо оборудован и имеет 3 выхода.
Третий туннель, найденный в октябре 1978 года, выходит на поверхность всего в 44 км от Сеула и в 4 км – от Пханмунджома. В разрезе он почти такой же, как второй, но его длина составляет всего лишь 1 635 м, заходя за демаркационную линию на 435 м. Он явно был выкопан в скальной породе для внезапной атаки на Сеул. Экскурсии в ДМЗ часто включают посещение третьего туннеля.
Четвертый туннель, обнаруженный в марте 1990 года, проложен вдоль одного из самых стратегически важных маршрутов восточного сектора ДМЗ на глубине 145 м. По размерам он почти не отличается от второго и третьего. Цель этого подземного коридора – проникновение значительной группировки войск в «коридор Сова – Вонтон» и выход на скоростное шоссе Ёндон (Сеул – Каннын).
Мост свободы
Единственный мост, пересекающий реку Имджинган и соединяющий Северную и Южную Корею. История гласит, что мост получил название после того, как по нему с криками «Ура!» вернулись домой 13 000 военнопленных, отпущенных на свободу.
Мост невозвращенцев
Он пересекает военно-демаркационную линию и назван так потому, что во время обмена военнопленными те, кто выбирал уход на Север или на Юг, навсегда теряли возможность посетить другую сторону, даже если там находился родной дом. Теперь по этому мосту изредка проходят экскурсионные автобусы, около него иногда организуют официальные встречи родственников и через него идут грузовики с гуманитарной помощью северянам от южан.
Пханмунджом
Это самое известное место в ДМЗ. Он расположен на западной оконечности ДМЗ и не принадлежит ни Южной, ни Северной Корее. Его площадь – всего 800 м2. Именно в Пханмунджоме прошли 1 076 раундов переговоров, длившихся 2 года и 19 дней и приведших к подписанию перемирия 27 июля 1953 года между представителями Вооруженных Сил ООН и армии КНДР и Корейской республики. Через него проходит единственная дорога, соединяющая сейчас Север и Юг. Свое название это местечко получило от магазинчика (jom), где проходили первые переговоры и который на самом деле стоял в километре к северу от сегодняшней Зоны Совместной Безопасности – так официально называется пункт переговоров. В 1953 году там было четыре домика, крытых соломой, два временных здания, построенных для проведения переговоров, и три временных военных барака. Совместную безопасность в зоне осуществляют Армия КНДР и силы ООН. После инцидента 1976 года, когда корейские солдаты убили двух американцев из сил ООН, попытавшихся срубить дерево на северной стороне, контакты между военными прекратились. Всего за годы перемирия здесь погибли 75 солдат сил ООН. Каждая сторона имеет в ЗСБ по 6 наблюдательных постов и 35 постоянно проживающих пограничников. Новый Дом Свободы был построен в июле 1998 года. В нем проходят все встречи и переговоры между Севером и Югом, здесь же размещается Департамент по связям между Северной и Южной Кореей с телефонными линиями горячей связи между воюющими сторонами, поскольку, несмотря на рекордно долгое перемирие, КНДР и Республика Корея официально находятся в состоянии войны. Демаркационная линия, разделившая страну, делит пополам и Дом Свободы, и стол, за которым проходят переговоры, – здесь она обозначена телефонными проводами.
