Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №8 за 2003 год"

Автор книги: Вокруг Света Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Феномен: Погружение в девон

Неумолимый ход эволюции не раз безжалостно уничтожал на нашей планете живой мир былых эпох, порождая новые, все более совершенные, виды живых существ. При этом образы древнейшей истории, казалось, утрачивались навсегда. До сих пор лишь кропотливый труд палеонтологов, да собственное воображение помогали нам представить, как выглядели канувшие в небытие животные и растения, населявшие Землю в отдаленном прошлом. Сегодня воскресить доисторические миры нашей планеты позволяют новейшие компьютерные технологии.

Разнообразие современных форм жизни не может не удивлять, но оказывается, что видов живой материи, давно уже не существующих, а пребывающих в виде блеклых окаменелостей в толщах горных пород, едва ли не больше, чем ныне здравствующих. Виртуальные модели дают возможность не просто заглянуть в прошлое, но и самому побывать в мире, от которого человека отделяют миллионы лет эволюции. Эффект личного присутствия достигается благодаря компьютерному моделированию. Программисты, приняв за основу изыскания палеонтологов, проанализировавших устройства окаменевших скелетов и отпечатки, оставленные существами, жившими 400 млн. лет назад, реконструировали их внешний вид. Доступная через Интернет версия подводного путешествия ( http://www.geocities.com/ christiandarki/fish.htm), правда, несколько уступает приведенным «статичным» изображениям, однако и она имеет определенную прелесть, поскольку с ее помощью можно увидеть почти реальную картинку жизни доисторических времен. Тем более что виртуальная действительность, по всей видимости, скоро станет одним из методов изучения древнейших эпох.

Дунклеостеус (Dunkleosteus) – непревзойденный хищник своей эпохи. Эта панцирная рыба достигала в длину более 10 м. Подвижное сочленение головы и тела позволяло ей откидывать голову назад, широко открывая рот. Дунклеостеус– одна из первых рыб, у которых появились челюсти и плавники. Зубы этому хищнику заменяли острые костные пластины. Объектами его охоты становились различные животные, другие рыбы и даже акулы.

Свое путешествие в прошлое создатели трехмерной интерактивной модели решили начать с девонского периода (408—360 млн. лет назад), считающегося одним из наиболее интересных этапов в эволюции жизни на Земле. В начале этого периода в морях медленно и постепенно продолжали развиваться организмы, появившиеся в предыдущие геологические эпохи. А в середине девона произошел невиданный ранее расцвет морской фауны. Необычайного развития достигли кораллы, строматопоры, морские лилии, а также донные прикрепленные животные – брахиоподы и мшанки. Все вместе они создавали колоссальные рифовые постройки. Особый интерес для современных палеонтологов представляют обитавшие в девонских морях членистоногие животные – трилобиты, которые прожили на Земле 300 млн. лет и полностью вымерли по неизвестным причинам. Большинство трилобитов населяло дно, зарывалось в ил. Некоторые научились плавать в толще воды. У таких животных были узкое тело и огромные глаза, обеспечивавшие обзор во всех направлениях. Размеры трилобитов колеблются от 2 до 10 см. Впрочем, ученым известны и мелкие формы (менее 1 см), и гигантские (более 80 см). Почти все трилобиты питались мелкими частичками органики, осевшей на дне, хотя были среди них и хищники. Несмотря на значительное видовое разнообразие, все трилобиты имели примерно одинаковое строение тела. Хитиновый панцирь, защищавший животное сверху, разделялся на три щита – спинной, головной и хвостовой. На головном располагались сложные фасеточные глаза. Туловище состояло из множества сегментов с парой конечностей на каждом из них. Подвижное соединение сегментов туловища позволяло трилобитам сворачиваться для защиты от опасности. Многие трилобиты были найдены именно в положении окаменевших клубочков.

Прекрасно себя чувствовали в девонских морях головоногие моллюски. В девонский период появились первые аммониты – моллюски с закрученной в плоскую спираль раковиной. Они обзавелись удивительным приспособлением – наружной раковиной, разделенной перегородками на изолированные камеры. Эти пустые полости моллюск заполнял газом или водой и, изменяя плавучесть, мог подниматься к поверхности моря или погружаться в толщу воды.

Аммониты были весьма активными хищниками. Выталкивая воду из полости тела и используя реактивный способ движения, они совершали быстрые плавательные движения. Добычей аммонитов становились другие моллюски и мелкие рыбы.

Раковины аммонитов были закручены в 5—7 оборотов. Тело моллюска помещалось лишь во внешней – жилой камере, вся остальная раковина использовалась как поплавок. Аммониты имели несколько щупалец, окружавших рот, который был вооружен острым клювом и парой глаз. Их «звездный час» наступил в более позднем, по сравнению с девоном, мезозое, когда аммониты достигли небывалого разнообразия форм и размеров, а затем исчезли с лица Земли.

Но все же девон – это в первую очередь «эпоха рыб». Самые разные их группы населяли 400 млн. лет назад соленые и пресные водоемы. Среди них – пластинокожие, кистеперые, двоякодышащие, лучеперые, акулы и бесчелюстные рыбообразные существа. Это была настоящая рыбная феерия, где соседствовали и сменяли друг друга удивительные творения, одним из которых природа уготовила долгую жизнь, а других сочла лишь неудачными эскизами на тернистом пути эволюции. Ранний девон – это время наивысшего расцвета бесчелюстных – древнейших рыбообразных позвоночных животных. Появившись чуть более 500 млн. лет назад, к девону эти рыбы широко распространились в морях и пресных водоемах Евразии и Америки. Первые их представители были невелики (не более 20 см в длину), держались в основном у дна и вели малподвижный образ жизни. Единственной защитой от крупных беспозвоночных хищников им служил костяной щит, прикрывавший голову, а у некоторых – и тело. Эти рыбы не имели челюстей и питаться могли, лишь взмучивая воду жабрами и заглатывая своим примитивным ртом все, что попадалось вместе с водой. Дрепанаспис (Drepanaspis) ставителей бесчелюстных рыб. За неимением плавников эти примитивные существа передвигались посредством плоского хвоста. Большую часть своей жизни они проводили на дне, захватывая вместе с песком и илом мелких животных. В девоне век всех бесчелюстных рыб заканчивался. Они выполнили свое предназначение, дав начало остальным позвоночным – челюстным и круглоротым.

Появление челюстей стало важным рубежом в эволюции рыб – они смогли покинуть кормившее их дно и, столкнувшись с новыми условиями обитания, разделились на множество новых групп. В начале девона в пресных и морских бассейнах уже господствовали пластинокожие, или панцирные, рыбы (Placodermi), которые унаследовали от своих предков защитный костный панцирь. Головной и туловищный панцири соединялись подвижно двумя горизонтально расположенными шарнирами. Некоторые панцирные рыбы (такие, как дунклеостеус), в основном хищные и моллюскоядные, обзавелись челюстями в виде костных пластинок с клыкообразными выростами. Что же касается других представителей панцирных, то они, став обладателями слабых челюстей, приспособленных лишь для захвата беспозвоночных животных, вели придонный образ жизни.

Ботриолепис (Bothriolepis) – придонный собиратель. Ротовой аппарат этих рыб предназначался для сгребания с поверхности дна мелких органических частичек, водорослей и небольших беспозвоночных. Большую часть жизни ботриолеписы были вынуждены «пастись» около дна, поглощая значительное количество мелких организмов. Обитали они в основном в пресных водоемах, но переносили и соленую воду. Постепенно рыбы становились более подвижными, обзаводились плавниками, позволявшими маневрировать, и избавлялись от тяжелых «доспехов». Одна из древнейших групп челюстных рыб девонского периода– акантоды (Acanthodian), широко распространившиеся в пресных водах и лагунах. Как правило, размеры их достигали не более 10 см в длину. Голову и плечевой пояс акантодов покрывали кожаные кости, а тело – косые ряды чешуй. Плавники крепились к шипам из костной ткани.

Сlimatius (из группы акантодов) – одни из первых рыб с парными плавниками. Их скелет, подобно современным акулам и скатам, состоял из хрящей. Помимо хрящевых рыб в девоне широкое распространение получили и костные, которые и сегодня имеют наибольшее количество потомков. Одной из древнейших групп костных рыб считаются кистеперые. За время своего существования они широко расселились по всему миру и стали обитателями морских и континентальных бассейнов. Размеры кистеперых колебались от 30 см до 4 м. Все они были хищниками, одни питались мелкими беспозвоночными, а другие – гораздо более крупными видами добычи.

Strunius – кистеперые рыбы, обитавшие в морях девонского периода. Кистеперые стали предками четвероногих, вышедших на сушу, которым предстояло приспосабливаться к новым суровым условиям жизни. Окончание девонского периода ознаменовалось грозными событиями, затронувшими все группы обитателей моря. Вымирание огромного числа видов животных словно послужило сигналом Природе, которая, уже испробовав почти все варианты в океане, готовилась к завоеванию суши.

Дмитрий Иванов

Роза ветров: Молчание «Золотой земли»

Современной жизни Кермы, как, впрочем, и другим городам, расположенным в нильской долине Судана, с типичными для здешних мест приметами – живописным базаром, кишащим скопищем смуглокожих людей, полуголых детей и стариков в белоснежных чалмах, ослов, верблюдов и грузовиков, – особую прелесть придают величественные руины, вокруг которых, собственно, и лепятся суданские города. Дома, окружающие эти руины, могут быть как старыми, так и новыми, но все современные постройки выглядят, скорее, как дополнение к величественной декорации, образовавшейся за тысячи лет культурных напластований. Фараоны Египта, римляне, властители черной Нубии – «страны золота», христианские отшельники и султан Сенаарский – все вложили свою лепту, век за веком создавая уникальный памятник человеческой цивилизации – цивилизацию Верхнего Нила. Однако, как это ни печально, сегодня над этим миром нависла угроза уничтожения.

Правительство Судана заканчивает строительство большой электростанции на четвертом пороге Нила, которая угрожает затопить не только единственные плодородные в Судане земли вдоль великой реки, но и остатки архитектурных комплексов, не имеющих аналогов в мире. В свое время при строительстве Асуанской плотины протесты общественности, поддержанные ЮНЕСКО, помогли спасти часть культурного достояния Древнего Египта. Нынешние же попытки суданцев добиться подобной поддержки для спасения части своего национального наследия пока ни к чему не привели. Хотя на призыв народа Судана провести археологические исследования, способные определить, какие памятники истории окажутся в зоне затопления, откликнулись многие ученые. И оказалось, что грядущие потери могут стать для этой страны подлинной трагедией. «Можем ли мы судить, что важнее – плотина, которая будет снабжать электроэнергией всю северную часть Судана, или сохранение исторического наследия, без которого страна потеряет исторические корни?» – не устает задаваться вопросом швейцарский археолог Шарль Бонне, первым призвавший поддержать усилия историков Судана на конференции, проведенной в Париже еще в 2001 году. Так почему бы правительству Судана не построить электростанцию, сохранив сокровища Нильской долины в неприкосновенности? Ответ до обидного прост – потому что для этого нужны серьезные капиталовложения. А вот для того чтобы построить большую дамбу через великую реку, особых затрат не нужно: в избытке и песка, и песчаника, и воды. Так и получилось, что воды Нила, свободно катящиеся на север, сами стали угрозой гибели нильской цивилизации. Сейчас, когда некоторые деревни в зоне затопления начисто срыты бульдозерами, а их жители переселены в новые поселки на, увы, бесплодные земли, поздно говорить об этой угрозе как о гипотетической. Она более чем реальна. И как будто нарочно, именно в последнее время французскими и швейцарскими археологами раскопаны совершенно фантастические памятники древних цивилизаций, заново открывающие миру глаза на сокровища Нубии.

Затерянная в песках

История этой страны запечатлела появление первых царств на юге Сахары примерно за 3000 лет до начала нашей эры, завоевание этих земель египтянами в период XVIII династии и образование самостоятельных царств Куш и Мероэ в 750 году до н. э. «Судан более естественным и таинственным образом, чем Египет, связан с легендарной рекой Нил», – писал француз Оливье Ролен в романе «Мероэ». Недоступный для толп туристов, не пострадавший от индустриализации и не погубленный промышленными отходами, север Судана и по сей день остается землей, практически нетронутой. Беда в том, что при всей ее исключительности в историко-археологическом отношении страна эта изучена мало из-за скудости средств, выделяемых на раскопки. Лишь энтузиастам вроде Шарля Бонне улыбается удача: совсем недавно, в январе 2003 года, руководимая им швейцарская экспедиция в Керме обнаружила пять статуй, представляющих собой портреты фараонов XXV династии. 69-летний Шарль Бонне – непревзойденный знаток своего дела – работает в северном Судане уже более 40 лет. Когда-то он открыл миру потерянную цивилизацию Кермы, основанную за 3000 лет до начала христианской эры. За крепостными стенами постепенно обнаружились здания из кирпича, дворцы, мастерские и храмовый участок, над которым возвышалась «деффуфа» – сооружение из необожженного кирпича, напоминающее египетский храм.

Из песков пустыни поднимались сложные архитектурные формы; грандиозные царские гробницы открывались в виде огромных курганов, увенчанных сотнями букраний (украшения из бычьих черепов) и наполненных останками рабов, принесенных в жертву; многочисленные похоронные камеры, предметы искусства и утварь, найденные в захоронениях некрополя, позволили восполнить отсутствие письменных свидетельств, чтобы воссоздать культурную топографию царства. Нубия (от «нубу» – «золото») была хорошо известна египтянам. Уже в 3000 году до н. э. Джер, третий фараон из I династии, совершил поход на юг – к легендарным золотым копям и за слоновой костью. Но только спустя полторы тысячи лет Тутмосу I из XVIII династии удалось покорить и занять Керму – его титулы были выбиты на здешних скалах, в Томбосе, на второй год его правления. Наследники Тутмоса I пошли еще дальше – пересекли пустыни и достигли бассейна реки Донголы. Они взяли в заложники кушских царевичей и увезли в Фивы. Принцы получили образование при дворе фараонов, после чего их отправили на родину в качестве египетских эмиссаров. Так началась колонизация, которая постепенно положила конец самобытной культуре Кермы.

Страна и ее обитатели приспособились к египетскому образу жизни. Храмы, святилища и укрепленные города выросли по всей долине нильских порогов до Джебель-Баркаля, легендарного святилища бога Амона. Великие имена тутмосидов – от Аменхотепа III до Эхнатона – свидетельствуют о значительности этого периода. В нескольких километрах от Кермы Шарль Бонне начал раскопки храма, воздвигнутого Эхнатоном – фараономеретиком, собиравшимся преобразить всю религию Древнего Египта. В Египте не осталось больше ни одной постройки, воздвигнутой по повелению этого царя. «Мы впервые видим храм новой религии, посвященной единому божеству, которую вводил Эхнатон», – объяснил Бонне. В конце периода Нового царства египтяне оставили суданскую часть Нубии. Эти земли пришли в упадок и потеряли всякое значение вплоть до 747 до н. э., пока «злосчастная земля Куш», как называли ее завоеватели, не посадила на египетский трон свою династию: царь Куша – Пи (Пианхи) – завоевал Египет, став первым фараоном эфиопской династии. Ее происхождение до сих пор неясно. Ученые теряются в догадках, как после нескольких столетий колонизации кушские цари смогли одолеть Египет и установить над ним свою власть, пусть и ненадолго. В 663 году после разграбления Фив ассирийцами фараон Тахарка оставил трон, предпочтя ему уединенную жизнь на юге.

С тех пор царство было уже навсегда отрезано от Египта широкими полосами горячих песков, что дало его жителям возможность как бы заново осознать и свои африканские корни, и свои давние нубийские традиции. Хотя египетский обычай строительства пирамид остался – Пианхи возвел себе пирамиду в некрополе Эль-Куру, Тахарка – на другом берегу Нила, в Нури, ставшем государственным некрополем. Сейчас царственной группе пирамид всерьез угрожает шоссе, которое будет проходить буквально в 200 метрах от памятников. Эта дорога необходима для того, чтобы тяжелая техника могла добраться до места строительства дамбы. Ирен Ливерани, работающая в Судане с 1976 года и очень привязанная к этой стране, с горечью констатирует: «Да, теперь машин здесь стало больше, появились и телефоны, но кроме этого здесь практически ничего не изменилось. Что же касается дамбы, то это не просто огромная проблема для здешних мест, это подлинная трагедия для тех людей, которым придется переезжать на новые места». По дороге к четвертому порогу можно увидеть, как гусеничные тракторы сносят нубийскую деревню Хамдаб. Старики-нубийцы, все в белом, наблюдая катастрофу, сидят на пороге своих домов…

Христианский след

Еще один неутомимый исследователь здешних мест, обладающий глубокими познаниями в истории христианства, поляк Стефан Якобельский сделал поразительное открытие. В Донголе Старой, бывшей столице христианского нубийского царства, расположенного на берегах Нила, он обнаружил погребенный под тоннами песка монастырь, который был датирован VII веком. Чуду подобна степень сохранности византийских фресок, украшающих стены некоторых его помещений. Приехав в Судан еще в 1964-м, Якобельский с тех пор на раскопках Донголы Старой обнаружил остатки 14 церквей и нескольких монастырей.

Загадки Cедеинги

Из всех египетских храмов, построенных в Судане, лучше всего сохранился храм Солеб, воздвигнутый фараоном Аменхотепом III в 500 с лишним километрах от Асуана. В начале 1960-х здесь вместе с реставраторами работал Жак Леклан, который занимался расшифровкой изображений, выбитых на нубийском песчанике. На базах колонн – значки с именами, помещенные поверх бюстов людей со связанными руками, имеющими характерные африканские черты. «Похоже, это – какой-то перечень одержимости магическими силами, – проясняет исследователь Катрин Берже-Эль-Нагар, научный руководитель французской экспедиции в Седеинге, расположенной в 15 километрах от Сульбы. – Я продолжаю раскопки, которые были начаты здесь в 1963 году, и хочу завершить работу, касающуюся этого огромного некрополя». В свое время внимание археологов привлек невысокий холм, окружавший маленький храм, построенный в честь царицы Тии, жены Аменхотепа III. В древности поселение Седеинга было центром пограничной провинции. Однако археологи не обнаружили и следов города. Пирамиды, большинство из которых были увенчаны навершием из необожженного кирпича, – вот что бросалось в глаза в первую очередь. В свое время здесь было от 600 до 700 пирамид. «Самая большая проблема – это вопрос датировки пирамид, – поясняет Катрин, – те немногие надписи, которые мы нашли, написаны на мероитском, не поддающемся дешифровке». К несчастью, найденные гробницы были изрядно разграблены мародерами, и это большая потеря, поскольку присутствие в одной из них целой коллекции редких ваз свидетельствует о существовании обмена между кушитами Африки и Римом в середине III века. Кстати, благодаря этому некрополю стало понятным также, что практика человеческих жертвоприношений, исчезнувшая в период египетской колонизации, возобновилась в последние годы эпохи Мероэ.

Загадка пустыни

Мероитский язык, на котором начертаны те немногие письмена, найденные в здешних местах, действительно не поддается расшифровке. В 1911 году англичанин Гиффит предположил, что он смог расшифровать эти письмена, но с тех пор ученым в этом вопросе так и не удалось продвинуться вперед. Считается, правда, что сегодня лучше всего с расшифровкой мероитских текстов мог бы справиться французский профессор Клод Рилли. Этот знаток древних языков полагает, что «мероитский язык, язык „этрусков Африки“, – одна из самых больших загадок, которая досталась нам от цивилизаций древности». Как и когда зародились в пустынном междуречье Белого и Голубого Нила нубийские царства и почему погибли – остается тайной. В свое время правительство Судана позволило работать на своей территории немалому числу иностранных экспедиций. Теперь эта некогда закрытая страна, поняв, какие бесценные памятники скрываются под песком ее пустынь, становится все более открытой и, к сожалению, крайне нуждающейся в помощи мирового научного сообщества. «Царства Керма, Напата и Мероэ процветали целое тысячелетие, – утверждает Жак Леклан. – Несмотря на очевидное влияние египетской культуры, это была совершенно самостоятельная цивилизация – нубийская». И хотя факт этот ныне очевиден для исследователей, пока что ни одного слова, проливающего свет на загадку этой древнейшей цивилизации, людям не открылось. Ну а великая пустыня продолжает безмолвствовать, бесстрастно наблюдая за строительством плотины…

Василий Голованов