Текст книги "Журнал "Вокруг Света" №3 за 1998 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Земля людей: Наследник святого Антония
С погодой нам не повезло. Сильный ветер подхватил мельчайшие песчинки, и пустыня окунулась в полумрак. Монастырь мы увидели, лишь когда подъехали совсем близко. Его мощные десятиметровые стены, скрывающие целый город, становились все четче и четче. Из-за них виднелись лишь очертания двух колоколен-близнецов да десяток высоких пальм. А дальше, словно задник на сцене, – почти отвесный скалистый уступ.
Массивная дверь монастыря была закрыта. Оглядевшись, мы обнаружили веревку от высоко подвешенного на стене колокольчика. Позвонили. Минут через пять скрипнул засов, дверь медленно отворилась. Бородатый монах в длинной черной рубахе с кожаным поясом и черной шапочке с желтыми крестами вышел наружу. Узнав, что мы русские, одобрительно закивал головой. Так началось наше знакомство с епископом Диоскоросом – настоятелем древнейшей христианской обители.
Подвиг отшельника
Монастырь расположен в Восточной пустыне, примерно в трехстах километрах от Каира. Он носит имя своего основателя – святого Антония. С давних пор жизнь этого египтянина вызывает восхищение всех христиан. «Антоний – величайший подвижник, основатель пустынножительства и отец монашества», – характеризует этого человека православный календарь, изданный Московской патриархией.
Антоний родился в 251 году в Среднем Египте, неподалеку от города Бени-Суэйф, в семье состоятельных христиан. Надо сказать, что христианство пришло в Египет из соседней Палестины довольно быстро. Местная христианская община считает своим основателем и первым патриархом святого Марка Евангелиста, автора одной из частей Нового завета. Марк жил в Египте в 61-68 годах, был убит в Александрии язычниками и тайно похоронен там же. Мощи его хранятся в соборе св. Марка в Александрии. Не исключено, что и Евангелие от Марка было создано на египетской земле.
Когда Антонию исполнилось 18 лет, родители его умерли. И вскоре, повинуясь божественному видению, юноша принял решение, не только круто изменившее его жизнь, но и снискавшее ему впоследствии бессмертную славу: он раздал почти все свое имение беднякам, оставив лишь небольшую часть сестре, и удалился в пустыню.
Так Антоний стал первым христианским отшельником-монахом. Но само пустынножительство появилось в Египте еще до нашей эры.
Поначалу Антоний жил в пещере неподалеку от Бени-Суэйфа, на берегу Нила. Двадцать лет провел в полном одиночестве. Лишь дважды в год отшельнику приносили припасы. Со временем о нем пошла молва, люди стали стекаться к пещере. Тогда Антоний перебрался на другой берег реки, подальше от жилья.
Но и здесь от гостей не было отбоя. Отшельник-анахорет был не только искусным проповедником, но и занимался врачеванием, и народ из ближайших селений шел к нему за исцелением духовным и физическим. Некоторые из пришельцев решили поселиться рядом с ним. Антоний не возражал. Так к началу IV века сложилась первая христианская монашеская община. В 312 году она переместилась далеко в пустыню – туда, где и стоит поныне монастырь.
Пустыня, по определению, непригодное для жизни человека место. И все же в ней попадаются малюсенькие островки, где можно поселиться. Все дело в воде. Источники в пустыне обычно бывают либо в глубоких впадинах, и там возникают оазисы, либо бьют из-под скалы. Возле двух таких источников и остановились Антоний и его сподвижники. Часть из них построила себе нехитрые жилища, другие разместились в близлежащих пещерах. Самую просторную пещеру, в стороне от источников и намного выше их, занял Антоний.
Чтобы попасть в пещеру Антония, надо проделать от монастыря изрядный путь. Сначала с километр пройти вдоль скал, а затем подняться по лестнице. Одна ступенька, пятнадцать, сто, двести... всего 1150 ступеней!
В глубь скалы ведет десяти метровый туннель. Заканчивается он просторной комнатой. Здесь почти полвека и прожил «отец монашества». После его смерти пещеру превратили в часовню. Вот и сегодня горят свечи у образа святого старца... Наверно, их зажгли школьники, которых мы встретили на лестнице. Стены пещеры усеяны автографами тех, кто приходил сюда, иной раз за тридевять земель, чтобы поклониться подвигу Антония. Многим надписям не одна сотня лет. У входа в пещеру – маленькая терраса. Говорят, на ней любил сидеть отшельник, занимаясь своим обычным делом – плетением корзин из пальмовых листьев.
Антоний вел аскетический, праведный, но здоровый образ жизни. Может, потому и дожил до глубочайшей старости. Скончался основатель первого монастыря 30 января 356 года на 105-м году жизни. Похоронили его в часовне неподалеку от источников. А последователи Антония продолжали и дальше жить там вместе – и живут до сих пор.
Копты – христиане особые
Египетская христианская церковь называется коптской. Слово «копт» происходит от греческого названия Египта – «Айгюптос» и означает просто «египтянин».
– Все мы копты, – обронил Диоскорос в начале нашей экскурсии по монастырю. – Только одни – христиане, а другие – мусульмане.
Замечание, конечно, верное. И все же со времен арабского завоевания в VII в. словом «копт» стало принято обозначать лишь египетских христиан.
Коптская церковь выделилась в самостоятельную в 451 году, после Халкидонского собора. Формально раскол произошел по чисто теологическим причинам. Делегация Александрийской патриархии настаивала на том, что Христос неразрывно объединил божественную и человеческую сущности. Большинство же, ведомое византийскими священнослужителями, выступило за то, что у Христа сущностей две – божественная и человеческая. Египтяне остались при своем понимании сущности Христа, известном как монофизитское (единосущное).
После арабского завоевания начался процесс исламизации египтян, не завершившийся и поныне. Копты составляют процентов 7-8 в 60-миллионном населении Египта. Правда, коптский язык – древнеегипетский – уже два века назад был вытеснен арабским (по последним данным, коптским живым языком пользуется в быту больше половины египетских христиан, особенно в Верхнем Египте).
Но на нем все еще иногда ведутся церковные службы. Помнится, на Рождество в соборе св. Марка в Каире – гигантском современном сооружении, вмещающем пять тысяч человек, – нынешний, 117-й коптский патриарх Александрийский папа Шенуда 3-й зачитывал временами изречения из Нового завета по-коптски. Библия и другие священные книги обычно имеют параллельные тексты – на коптском и арабском языках.
Когда мы с Диоскоросом подошли к старейшей из семи монастырских церквей, то, прежде чем войти в нее, сняли обувь. Только так же делают мусульмане при входе в мечеть.
Впрочем, копты снимают обувь лишь в особо почитаемых церквях, но обязательно – в передней части храмов. В обрядах двух религиозных конфессий Египта вообще немало схожего. Копты молятся семь раз в день, мусульмане – пять. Во время поста, а постятся копты большую часть года, они не едят и не пьют с восхода до заката солнца.
Так поступают и мусульмане во время рамадана – месяца ежегодного поста. И копты, и мусульмане подвергают мальчиков обрезанию. Часть коптов, как и мусульмане, не ест свинину, хотя формально это и не запрещено. И те, и другие не пьют вино (обрезание перед крещением и отказ от потребления свинины, характерные и для некоторых других древневосточных христианских церквей (эфиопской, например), – объясняют тем, что Христос был обрезан и не ел свинины).
С вином у нас произошел любопытный эпизод. После экскурсии по монастырю Диоскорос привел нас в сувенирную лавку. Разглядывая книги, иконки, крестики, я нечаянно наткнулся взглядом на стоявшую на полу сумку, полную бутылок.
Вспомнив о посещении монастырей в Ливане, Сирии и Палестине, я решил, что, как и там, это вино – из монастырских кладовых и наверняка очень хорошее. Но Диоскорос разочаровал меня.
– Копты пьют вино только для причащения, – сказал он. – Да и то изготовленное особо: не из виноградного сока, а из размоченного изюма. А эти бутылки подарили мне чехи. Хотите – можете взять.
Я поинтересовался, сколько стоит вино.
– Не знаю, – ответил епископ. – Берите – и жертвуйте на монастырь, сколько считаете возможным.
Мы взяли одну бутылку, пожертвовав за нее несколько больше стоимости местного вина. За обедом испробовали. Подарок чехов оказался совсем не плох.
Египтяне – мусульмане и христиане – представляют собой этнически единый народ, с общей культурой, чьи корни восходят к истокам египетской цивилизации. Даже декоративно-прикладное искусство двух египетских конфессий отличается по большей части лишь религиозной символикой. В последнюю четверть века коптское монашество обрело как бы второе дыхание.
Монастыри, а их больше двух десятков, реконструированы и расширены, число монахов в них резко возросло. Так, в начале 70-х годов, до реконструкции, в одном из самых знаменитых монастырей, носящем имя св. Макария – сподвижника св. Антония – и расположенном в Вади-Натрун, было всего семь монахов. Сейчас их – более ста.
Хозяйство епископа Диоскороса
В монастыре св. Антония я побывал впервые почти десять лет назад. Тогда мы тряслись последние пятнадцать километров дороги, от поворота с шоссе За-афарана – Бени-Суэйф, по пыльному проселку, а сейчас прямо до стен монастыря проложен асфальт. Как и в монастыре св. Макария, обширную прилегающую к обители территорию обнесли забором. На площадке возле входа построили гостевые корпуса и торговый' центр. Расширена и территория самого монастыря. Внутри возводятся новые кельи.
Тогда монахов было 37, а сейчас уже 62. Между прочим, нынешние кельи – это отдельные квартиры со всеми удобствами, ничуть не хуже городских.
Я спросил Диоскороса, откуда берутся деньги на столь масштабные работы.
– Неплохой доход приносит сельскохозяйственная ферма площадью 200 федданов (один феддан равен 0,42 га.), – ответил он. – Расположена ферма возле Бени-Суэйфа, на родине Антония. Плюс сувенирный киоск и пожертвования.
Среди египетских коптов значительное число людей образованных и состоятельных. К примеру, бывший генеральный секретарь ООН Бутрос Гали – копт. Самая богатая семья в стране – Сувейри, копты из Верхнего Египта. Их капитал превышает три миллиарда долларов. Так что пожертвования на монастыри – это не только мятые фунты и пиастры, что суют в специальные ящики простые верующие. Нередко они исчисляются миллионами.
В самом монастыре есть подсобное хозяйство – верхний и нижний сады. Посадили их еще во времена Антония. Землю привозили корзинами на верблюдах из долины Нила. Монахом может стать любой копт, завершивший образование и службу в армии. Для новичков установлен испытательный срок продолжительностью в четыре месяца. Вместо черных монашеских одежд они носят коричневые рубахи-галабеи. Не все приживаются в монастырях.
Но те, кто остаются, чаше всего порывают с прежней жизнью навсегда. Впрочем, любой монах может покинуть обитель в любое время, хотя вообще-то этот поступок единоверцы и не одобрят.
Когда мы зашли босиком в главную и старейшую церковь монастыря св. Антония, Диоскорос включил неяркий свет. С закопченых стен смотрели на нас лики святых.
– В XV веке служители монастыря восстали, перебили монахов и устроили в церкви кухню, – пояснил епископ. – Недавно мы начали расчистку фресок. Помогают эксперты из Италии.
Диоскорос показал нам первые расчищенные участки. Фрески сияли яркими красками. Скоро так будут выглядеть все настенные росписи, выполненные в середине XIII века.
Пока же под слоем копоти лица на фресках с трудом различимы. Написаны они в традиционной коптской манере – плоские, несколько схематичные, с пренебрежением к деталям, а подчас и с нарушением пропорций. Такое впечатление, будто рассматриваешь рисунки ребенка. Но такова многовековая традиция, сложившаяся не без влияния искусства времен фараонов.
Вообще-то фрески в коптских церквях – явление довольно редкое. Чаще всего их беленые стены украшены иконами, а то, как в соборе св. Марка, и вовсе голые. В монастыре св. Антония икон мало – всего около ста. Выполнены они в том же стиле, что и фрески. Самые редкие и старые иконы, а некоторым из них больше тысячи лет, хранятся в библиотеке. Там, по словам Диоскороса, собрана прекрасная коллекция старинных манускриптов и книг. Но чтобы попасть в библиотеку, нужно разрешение самого папы Шенуды, о чем мы не знали.
И здесь на стенах церкви, как и в пещере Антония, – автографы паломников. Приглядевшись, обнаружил две надписи по-русски, с дореволюционной орфографией: «Архимандритъ Порфирiй» и «П. Соловьевъ». Наши соотечественники, стало быть, добирались и до этого удаленного монастыря.
Церковь построена в VII веке на месте часовни, где был похоронен Антоний. Прах его покоится справа от алтаря. В засыпанной песком нише горели зажженные кем-то свечи. Алтарь тройной. Средняя его часть посвящена св. Антонию, левая – св. Марку, а правая – св. Афанасию, 20-му патриарху Александрийскому, сподвижнику и биографу Антония.
Епископ погасил свет, мы вышли на улицу и обулись. Прямо на нас смотрела мощная башня-форт. Нижний ее этаж наглухо замурован. На уровне высокого второго этажа из соседнего здания в башню перекинут легкий деревянный мостик. Подобные сооружения – неотъемлемая часть каждого старинного коптского монастыря. Поначалу стенами их не обносили. Когда появлялась опасность, монахи прятались в башню, а мостик поднимали с помощью лебедки.
На первом этаже башни обычно размещаются кельи и склады, в некоторых – колодцы, а в других, как здесь – каменные цистерны, куда вода поступает по потайным трубам из источника. В таких башнях можно было выдержать многодневную осаду. На втором этаже расположены часовни. В некоторых башнях есть и третий этаж, тоже занятый часовнями. Если судить по размеру этой башни, построенной в 537 году, во время правления императора Юстиниана, население монастыря было тогда невелико.
Диоскорос подвел нас к невысокому зданию в дальней части монастыря:
– Там у нас хозяйственные постройки, – пояснил он, – есть интересные вещи. Да, такое мало где увидишь! Хотя за свою долгую историю монастырь не раз разоряли, жизнь в нем вскоре возрождалась, так что обитель – хранилище не только старинной церковной утвари, но и древних предметов быта.
Две мельницы, установленные под легким навесом, сделаны еще в IX веке из пальмового и оливкового дерева. Каждая приводилась в движение осликом. А вот старинный масляный пресс из оливкового дерева – он исправно выполнял свои функции еще на памяти Диоскороса. Я открыл деревянную пробку стоявшего рядом большого глиняного кувшина. Из него еще пахло оливковым маслом.
От старого хозблока двинулись дальше, к подножию горы. Там расположен главный из двух источников, коим монастырь обязан своим рождением. Из узкого туннеля в скале с журчанием бежит вода.
– Сто кубометров в сутки, – пояснил Диоскорос. – Половина идет на хозяйственные нужды, половина – на полив сада.
– А второй источник? – спросил я.
– Он совсем невелик, – ответил епископ.
Мы по очереди приникли губами к бочажку прохладной, кристально чистой воды – как делал когда-то сам Антоний, как уже почти семнадцать веков подряд делают его последователи и почитатели.
Территория монастыря понижается от задней стены под горой к передней. Так что идти под горку от источника к входу в обитель было куда легче, чем подниматься к нему. Миновали изгородь верхнего сада. Пыльная буря не утихла, но мощные монастырские стены сдерживали наиболее сильные порывы ветра. От башни Диоскорос взял влево.
Мы поднялись по лестнице и вскоре очутились в павильоне в центре стены, рядом с дверью. Передняя часть павильона оказалась выдвинутой наружу, а в ней – закрытое деревянным щитом просторное отверстие с блоком и перекинутой через него веревкой, конец которой был привязан к большому вороту.
– Дверь в монастырь прорубили сравнительно недавно, – объяснил Диоскорос. – А до этого пользовались таким вот «лифтом». К веревке привязывали корзину, в ней поднимали и опускали и людей, и грузы.
Прощались мы с Диоскоросом как давние знакомые.
– Приезжайте еще, – приглашал епископ, – с ночевкой. Место у нас сейчас есть, а еда чистая, никакой химии.
Мы пообещали. И наверняка каждый из нас постарается обещание это выполнить. Ибо мы почувствовали какую-то особую притягательную силу этого малюсенького островка жизни посреди пустыни – силу человеческого духа, вдохновленного не мирскими страстями, а великой верой, пронесенной сквозь века.
Владимир беляков / фото автора
Восточная пустыня
Земля людей: Победить жару
Лампочка в моем кабинете мигает и гаснет. Выхожу в коридор и обнаруживаю, что и там нет света. Значит, отключили электричество. Наверно, что-то сломалось. Ничего страшного, до вечера еще далеко. Вот только жаль, что перестал работать кондиционер. На улице – под сорок.
Вскоре в кабинете становится нестерпимо жарко. Голова перестает соображать, тело размякло. Попить бы ледяной воды! Иду в кухню с надеждой охладиться хотя бы изнутри. Но холодильник потек.
Правда, вода еще не такая теплая, как воздух, но уже почти не освежает. Слоняюсь по квартире в поисках наиболее прохладного места. О том, чтобы продолжать работать, не может быть и речи. И вдруг – о, чудо! – лампочки вспыхивают вновь, а кондиционер и холодильник опять начинают урчать.
В странах Ближнего Востока современная цивилизация представлена всеми ее атрибутами – самолетами и компьютерами, небоскребами и видеосистемами. Но осмелюсь утверждать, что подлинную революцию в образе жизни обитателей этого жаркого района нашей планеты совершили два сравнительно скромных изобретения XX века – кондиционер и холодильник.
Жизни без них десятки миллионов арабов уже просто себе не представляют. Впрочем, и то, и другое – вещи недешевые. Большинству людей они все еще не по карману. Начинается эта борьба с одежды.
Галабея и куфия
Во времена фараонов египтяне носили широкие льняные юбки и легкие сандалии. Римляне принесли на Ближний Восток тунику. Традиционная одежда арабов – длинная, до пят, свободная хлопчатобумажная рубаха. В Египте она называется галабея, в странах Аравии – дишдаш. Но покрой их один и тот же: маленький воротник, разрез или три-четыре пуговицы на груди, врезные карманы. Только галабея обычно цветная, а дишдаш – белый. Рубаха почти не прилегает к телу, у нее нет пояса – и потому в ней не так жарко, как в европейском костюме. У этой одежды обязательно длинный рукав: он предохраняет от солнечных ожогов.
Такой наряд с небольшими вариациями можно увидеть в арабском мире повсюду – от Атлантического океана до Персидского залива. Исключение составляют горные районы, где климат иной. Мужчины носят там и другие одежды: в Йемене – юбки, в Ливане – просторные шаровары.
Арабы обязательно закрывают голову от солнца. В Аравии и прилегающих к ней странах носят головной платок-куфию – белый в странах Персидского залива или пестрый в Иордании, Сирии и Палестине. Под него надевают вязаную ажурную шапочку-такыйю, сверху куфию закрепляют укалем – обручем из конского волоса. Египтяне и суданцы предпочитают носить чалму, чаще всего это – лишь намотанный вокруг головы платок.
Зато обувь со времен фараонов почти не изменилась. Это все те же легкие сандалии без пятки, напоминающие хорошо известные нам «вьетнамки». Любопытно, что египтяне, например, нередко покупают шлепанцы на пару размеров меньше – чтобы пятка висела. Может, ходить в них и не так удобно, зато пятки хорошо проветриваются. Носки не надевают – даже прохладной зимой.
Женщины носят свободные платья до пят с длинным рукавом. В египетской деревне – почему-то преимущественно черные, хотя, казалось бы, в них должно быть жарче, чем в светлых.
Мужские одежды однотонные, а женские обычно украшены вышивкой. Особенно преуспели в этом искусстве палестинки. Зачастую вышивка крестом сплошь покрывает спереди их платья, особенно выходные. Славятся своей вышивкой и бедуинки. Узор передается из поколения в поколение. Голову женщины покрывают обычным платком. Обувь тоже обычная: шлепанцы.
В странах Аравии традиционные одежды до сих пор носят все поголовно (кроме военных и полицейских, да иногда некоторых бизнесменов). В остальных арабских странах в национальный костюм больше одеваются в деревне. В крупных городах господствуют европейского покроя брюки, пиджаки, костюмы. Но и их стараются приспособить к местному климату. Покрой предпочитают свободный, а рубашки – только с длинным рукавом. И уж совсем примета нашего времени – смешение стилей. Например, пиджак, одетый на галабею, или дишдаш, из-под которого виднеются ботинки.
Под крышей дома своего
Трудно работать в жару под палящими лучами солнца, даже в галабее, куфие и сандалиях. Но и дома летом несладко. Однако маленькие, но остроумные архитектурные хитрости позволяют чуть-чуть смягчить зной.
Проще всего борьба с жарою у бедуинов. Они поднимают на день пологи своих шатров, и ветерок обдувает их обитателей. Но оседлые люди в шатрах – «домах из шерсти» – не живут. Они живут в «домах из глины» (оба определения – бедуинские). С такими домами сложнее. Первое дело – выбор материала.
Хорошими теплоизоляционными свойствами обладает глина, смешанная с соломой. Из нее делают кирпичи, которые не обжигают в печи, а просто высушивают на солнце. Из таких кирпичей строили дома еще в Древнем Египте. Позднее египтяне стали широко использовать другой материал – нильский ил. Кирпичи из него обжигали.
Кстати сказать, из такого материала построен и старый и вполне прочный дом, в котором находится наш корпункт. Но после перекрытия Нила в 1964 году высотной Асуанской плотиной ил стал оседать в водохранилище, и со временем его запретили использовать для строительства – очень уж он ценен как удобрение.
В деревнях вновь пошли в ход необожженные кирпичи. В городах строят больше из цемента. Но в цементных домах очень жарко, без кондиционера просто не обойтись.
Хорошо скрадывает жару куполообразная или полукруглая крыша. Она служит одновременно и потолком. Долгое время в Египте дома с такими крышами не строили, но в середине нашего века знаменитый архитектор Хасан Фатхи возродил эту традицию. Под крышей, в противоположных стенах, с учетом розы ветров делают вентиляционные отверстия. Необходимейшая часть дома – внутренний дворик с навесом вдоль стен. Тут и готовят, и обедают, и спят.
В йеменской провинции Хадрамаут и в египетских оазисах Западной пустыни крестьяне строят многоэтажные дома. Их первые этажи отведены под загоны для скота, вторые – под хозяйственные помещения, а жилье находится на самом верху и потому хорошо продувается.
Россиянина подчас неприятно поражает та скученность, с которой арабы строят свои жилища. Одна из причин этого – экономия места, ведь пахотной земли здесь мало. Другая же – стремление к тому, чтобы дома по возможности бросали тень друг на друга.
Окошки в домах делают маленькие и обязательно со ставнями. Тот, кто может себе позволить, обзаводится «машрабией» – резным деревянным выступом-фонарем, прикрывающим окно. Она дает тень и одновременно пропускает воздух. Название пошло от глагола «шараба» – «пить».
Дело в том, что в машрабии есть, как правило, еще один маленький выступ-фонарь, с дверцей, открывающейся наружу. В нем устанавливают кувшин с водой и кружку. Каждый прохожий может открыть дверцу машрабии и напиться прохладной воды.
Есть у машрабии и еще одно назначение. Через нее можно смотреть на улицу, а вот лица смотрящего снаружи не видно. Потому так любят сидеть у машрабии женщины. Ведь, согласно канонам ислама, они не должны показывать постороннему мужчине свое лицо, а так охота посмотреть на то, что делается на улице...
В Абу-Даби, столице Объединенных Арабских Эмиратов, недавно создали этнографический музей под открытым небом – традиционная деревня побережья Персидского залива. Так вот, есть в этой деревне традиционный кондиционер доэлектрической эпохи.
Стены дома построены из тростниковых щитов. Примерно треть крыши отсутствует. В этом месте высится башня. Каркас ее собран из жердей. Посередине – столб. От боковых жердей к столбу протянута легкая – вроде марли – материя. Она трепещет на ветру и направляет потоки свежего воздуха внутрь дома.
Система довольно остроумная. Любопытно, что ею пользовались еще каких:нибудь три десятилетия назад – до тех пор, пока Абу-Даби не стал экспортером нефти и не начал свой стремительный скачок из средневековья в конец XX века.
Снеговик родился в Африке
Одежда и жилище, соответствующие местному климату, – великое дело. Но в конечном счете и то и другое – вопрос скорее комфорта, чем выживания. По крайней мере на Ближнем Востоке. А вот как сохранить от порчи продукты питания? Это уже дело посерьезнее.
У человека в этом деле есть два естественных союзника – тень и ветер. На улицах Каира до сих пор можно увидеть «поилки». Это глиняные кувшины конусообразной формы, установленные в тени на металлических подставках. Кувшины надежно защищены от солнечных лучей и хорошо обдуваются, так что вода в них все время прохладная. Любой прохожий может снять крышку, зачерпнуть кружкой или просто жестянкой воды и напиться.
По тому же принципу действует и корзина с потолком и дверцей сбоку, напоминающая по форме птичью клетку, которую я видел в национальном музее Эр-Рияда. Она сплетена свободно, как клетка. В корзину клали продукты и подвешивали ее повыше к дереву. Тень и ветер помогали саудовцам сохранить какое-то время продукты свежими.
Но, к сожалению, ненадолго. И потому арабы издавна искали более радикальные средства – и нашли их. Так на Ближнем Востоке родилась новая профессия – торговцы льдом.
По свидетельству средневековых арабских историков, первым придумал использовать лед для охлаждения напитков и сохранения продуктов правитель Ирака Ибн Юсуф. Он жил в начале VIII века, в период правления династии Омейядов. Ибн Юсуф посылал за льдом своих людей в Горный Ливан и даже на Кавказ. Чтобы лед не растаял за долгий путь через пустыню, его обильно посыпали солью и укрывали соломой.
В XIII веке в период правления в Египте мамлюков торговцы льдом появились и на берегах Нила. Среди мамлюков было больше всего выходцев с Кавказа. Они хорошо знали полезные свойства льда.
Драгоценный товар доставляли на специально оборудованных судах из Ливана в Каир – сначала морем, а затем по Нилу. Хранили его в особом здании, называвшемся «шарабхана» – «склад напитков». Потом лед разносил покупателям специальный человек, профессия которого получила название «талляг» – «снеговик».
Со временем торговля льдом настолько разрослась, что снеговики даже создали свою собственную гильдию. Утверждают, что именно эти люди изобрели мороженое, завоевавшее затем весь мир. Лед широко использовали также и в медицинских целях.
Несмотря на достижения современной цивилизации, в Египте торговля льдом и по сей день остается доходной профессией. За товаром, правда, не надо больше отправляться через море. Его изготавливают здесь же, в мощных морозильных установках.
Длинные брикеты льда развозят клиентам на тележках. Затем его дробят и засыпают им продукты, особенно дары моря – в том случае, если хотят подольше сохранить их, не замораживая. Пользуются дробленым льдом и бродячие продавцы прохладительного напитка, известного как шербет. Покупают его и хозяйки, не имеющие холодильников. Таких тоже немало.
Владимир Беляков / фото Тиграна Авакяна
