Текст книги "Господин Лянми Часть вторая"

Автор книги: Владлен Подымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Гин– Фан поклонился и показал знаком, что внимательно слушает.

Серж задумался и продолжил не сразу. Он несколько минут молчал, представляя себе давние события, затем сделал вывод:

– Самое ценное они успели либо вывезти, либо уничтожить. Вы же видели – в стенах базы некогда бушевал пожар. Многое сгорело, а что не сгорело – расплавилось от высоких температур. Хотя пожар там был не на всей базе, а лишь в отдельных ее помещениях. Поэтому я и полагаю, что хозяева базы ее покинули в спешке, но успели уничтожить все, что могло представлять интерес для их врагов.

– А кто были их враги?

Серж пожал плечами и сказал:

– В конце концов, все мы знаем о Великой Войне. Но кто был враг? Я читал лишь о Враге – именно так, с большой буквы, он именуется в старых книгах.

– Что же, кто бы ни победил в той войне, одно ясно – Враг никогда не появится вновь. Иначе он объявился бы много раньше, – с вздохом заключил ханза.

Серж в сомнении покачал головой.

– Враг мог решить, что люди уничтожены и потому на какое-то время забыл о нашем мире.

– Хорошо. Враг далеко и ему, видимо, не до нас, – произнес Гин-Фан и усмехнулся. – У нас есть свои враги, и они ждут нас в Кинто. Но что вы скажете о позавчерашней находке? Как она подходит к той картине, что вы нарисовали?

– Мне трудно ее объяснить, – медленно произнес агент Кубикса. – Мне ее очень трудно объяснить.

Он думал об этой находке непрерывно. И чем больше он о ней думал, тем меньше ему она нравилась. Может быть все было вовсе не так хорошо, как он себе представлял? Может быть, клан Лентера покинул свою базу в столь большой спешке, что… или все они были убиты и некому было…

Настроение Марахова быстро опускалось к самому дну.

Гин– Фан взглянул на него, и быстро вспомнил, что ему надо проверить, как несут службу ханза, назначенные в охрану лагеря. Он быстро распрощался с Сержем. Выйдя из палатки, цан-ханза удовлетворенно улыбнулся. Похоже, рыба заглотила крючок -и не пришлось искать даже особенно жирного червя. Хочешь узнать человека – узнай его друзей. Посмотрим, прав ли господин Сагами.

Цан– ханза шагал по лагерю, крепко сжимая в кулаке письмо Ника Сагами.

Марахов же лег на матрас и вновь взялся изучать карту. Но за все время до заката ни одна полезная мысль так и не посетила его голову. Он не мог отвлечься от раздумий о недавней находке.

Она задела его душу.

Как трудно.

– -

Солнце давно скрылось за горами и, с каждой минутой темнеющее небо теперь бесшумно рождало светлые точки звезд. Вокруг было тихо, лишь изредка потрескивали отдыхающие от дневной жары валуны, да иногда шуршали ящерицы по склону. Совсем редко по воздуху бесшумно проносилась призрачная тень – то совы из ближайшего перелеска выходили на охоту.

Тихо. Ветра почти нет, что редкость для гор.

За прошедшие недели направляемые на охрану лагеря люди расслабились и уже почти не обращали внимания на шуршание мелких камней на каменной осыпи или на мелькающие в воздухе силуэты. Тем более, смотри – не смотри, все одно – камни, нагретые солнцем за день, в ночных прицелах светились куда ярче, чем ящерицы и птицы.

Лишь малые ночные орлы, уж совсем редко проплывающие по воздуху с добычей в когтях, были хорошо видны в ночных прицелах.

Часовой зевнул, и взглянул вниз, туда, где в полусотне метров от него неярко тлели угли прогоревшего костра. Сегодня один из ханза сумел подстрелить горного козла и половина лагеря ела жареное мясо. Каждому досталось немного – но все равно, будет о чем рассказать в казармах! Часовой ухмыльнулся, представив себе завидующие физиономии тех сослуживцев, кто остался в городе.

За его спиной в воздухе промелькнул силуэт.

Это был не орел и не сова – человек. Он легко прыгнул еще раз, мягко приземлясь на вершину валуна, затем высоко взметнулся в воздух, пролетел десяток метров над острыми краями отколовшихся от стены глыб и прилип к каменной стене. Цепляясь за трещины в скале, он подтянулся, нашел ногой опору, и поднялся выше. Потом еще выше. Через несколько метров скала стала не такой крутой, и человек быстро и уверенно пополз по ней. Как оказалось – чересчур быстро. Когда до вершины стены оставалось не больше нескольких метров, под его ногой провернулся и упал вниз камень.

Часовой в полусотне метров вниз по склону прислушался. Опять ящерицы шуршат!

По осыпи скатился крупный камень и тяжело упал рядом со стоящим ханза. Тот выругался и поспешно отскочил в сторону. Вот ведь повезло! Попал бы в голову – не миновать серьезного ранения или чего похуже.

Ханза оглядел склон. Что-то мелькнуло там, наверху. Он всмотрелся внимательнее – нет, ничего. Часовой оборотился от склона и вздрогнул. Прямо перед ним темнела высокая фигура. Ханза схватился за пистолет…

– Собираешься стрелять в своего начальника? – шевельнулась фигура. Это оказался цан-ханза Гин-Фан.

– Прошу простить, господин Гин-Фан, – пробормотал часовой.

– Я недоволен тобой. Ты слишком поздно меня обнаружил. Запомни это. А теперь скажи, не было ничего необычного?

– Нет, мой господин, хвала богам – все тихо.

– Никто не проходил мимо тебя?

– Нет, мой господин.

– Даже… э-э-э… хорошо. Забудь. Значит – никого. Хорошо. Тебе сменяться через полчаса, разбуди моего помощника и передай ему – я ушел в пещеру наверху.

– Ночью, мой господин?

– Да. Вернусь часа через два-три, – сказал Гин-Фан, и, не обращая внимания на боевика, направился к натоптанной за эти дни тропинке, ведущей к пробитому наверху входу в тоннель.

Удивленный часовой долго смотрел ему вслед, пока силуэт цан-ханзы не скрылся за скалой, затем отвернулся от склона и, нерешительно потоптавшись, отправился вперед. Приказ гласил – двигаться вдоль периметра лагеря.

Несколькими сотнями метров выше какой-то человек пробирался мимо десятка ханза, что охраняли вход в пещеру. К счастью, боевики развели небольшой костер и большинство из них спало вокруг него. Но все равно, один из них сидел буквально в двух десятках шагов от пещеры, несильно раскачиваясь и издавая тихие и тягучие звуки.

Видимо – тихо пел, чтобы не уснуть.

Странный способ.

Человеку пришлось двигаться очень медленно, замирая, когда костер вспыхивал и подбрасывал к небу особенно яркие огненные ладони. Но все прошло удачно, и он, всего лишь ободрав локти, прополз за разбросанными взрывами валунами и нырнул во тьму провала.

Через четверть часа на площадке у костра появился цан-ханза. Он отдал несколько коротких распоряжений приободрившимся часовым и тоже исчез в тоннеле. Осторожно пробираясь между наваленного в тоннеле металла, он потерял еще с десяток минут и выбрался в центральный зал вырубленного в горе комплекса намного позже, чем предполагал.

В зал он зашел не сразу. Выглянув из-за стены, он увидел, как далеко, почти в самом конце гигантской пещеры мечется по стенам луч света. Цан-ханза чуть качнул головой, – нет, не удается все так, как задумано! – подрегулировал яркость ночного прицела на максимум и отправился вслед за лучом света.

По дороге он нашел в груде мусора метровой длины прут из темного, но не тронутого ржавчиной металла, – их много лежало по этим заброшенным помещениям, – и прибавил шагу. Световое пятно уже скрылось, видимо тот, кто освещал себе дорогу, уже зашел в один из боковых проходов.

Светлое пятно металось по стенам, выплясывая странный дерганый танец.

Если бы не тренировки, то Сержа могло банально стошнить. Он уже тридцать три раза проклял себя за то, что не взял в экспедицию фонарей, которые можно было носить в руке, а не только на груди или лбу.

Серж прошел тоннелем до центрального зала. Там он, оскальзываясь на осыпающихся под ногами кучах каменной крошки и ржавого железа, долго искал нужное помещение. За две прошедшие недели он и ханза под руководством Гин-Фана успели осмотреть большую часть помещений базы. Сумели найти два склада, где под запечатанной вечной пленкой хранилось оружие и оборудование. Ханза постепенно опустошали склады, перетаскивая ящики вначале в лагерь, а затем – к озеру, где раз в два дня опускались гидросамолеты.

За это время удалось извлечь из хранилищ и отправить в Кинто несколько тонн груза – большое достижение, если вспомнить о трудностях. К счастью, на складах не оказалось ничего серьезнее средних пехотных сагитов, десятка полевых пищевых синтезаторов, нескольких компьютеров с пустой памятью и полутора десятка систем связи.

Это было и хорошо и плохо одновременно. Даже один средний сагит стоил сотни скорострельных автоматов, имевшихся на вооружении у боевых отрядов ханзаку и дейзаку. Но оружие – это не более, чем инструмент в хороших руках. Серж опасался, что у ханзаку не найдется нужного количества бойцов, чтобы вызвать в Кинто катастрофу.

А ему была нужна именно катастрофа.

Сотня– другая людей, вооруженных сагитами -это серьезно, очень серьезно. Это, возможно, коренное изменение сил в городе, но отнюдь не катаклизм. Крах его плана? Нет, отсрочка. Он был уверен, что в одном из древних хранилищ найдет то, что ханзаку смогут использовать как серьезнейший козырь в борьбе за власть.

Он искал это здесь, и он будет искать это в других местах древнего наследия.

Сержу было очень больно. Он вспоминал город, людей, с которыми он познакомился – Нобунагу, того офицера полиции, его девушку, хозяина "Ван-ван", Старого Ву, и сотню других людей, с которыми его свела судьба.

Он всех их предавал.

Именно так стоило называть его действия, что уж прятать правду от самого себя. Именно так. Но призвать Сущность иным путем? Все, – никто не сказал иного! – сходились на том, что дейзаку не будут вызывать Сущности, только лишь в случае крайней опасности. Серж был уверен – ни уговоры и угрозы, ни предложения древнего оружия и технологий не способны заставить глав трех самых больших дейзаку пойти ему навстречу.

Он прожил в Кинто достаточно для того, чтобы понять это. Старшие дейзаку слишком стары и привержены традиция, а молодые дейзаку не имеют возможностей вызвать Сущность. У него нет иного выбора!

Ему нравились люди Кинто. И он должен был поставить их перед лицом смерти.

Как тяжело.

Гин– Фан открыто радовался найденным запасам оружия. Из города пришли вести, что и там все были вполне довольны. Как рассказывали пилоты самолетов, главный искусник Средней ветви -Мурамаса – лично приходил на аэродром и руководил выгрузкой трофеев.

Ханза были довольны. И пока люди под командованием цан-ханза перетаскивали наружу содержимое двух складов, Марахов мог спокойно бродить по остальным помещениям. Он искал нечто. Нечто такое, что будет одновременно и страшным, и не станет смертельным. Средство, которое окажется ядом, но ядом не смертельным.

Удивительная мысль. И бесполезны поиски. Он не нашел ничего подходящего. Но вместо этого он и цан-ханза нашли кое-что иное.

Фонарь осветил на стене нарисованный им знак. Это оно. То, что он сегодня хотел увидеть.

Серж с трудом отодвинул в сторону висящие в бетонном проеме ржавые железные лохмотья. Они подавались тяжело, неприятно скрипя по бетонной крошке разбросанной по полу. За бывшими дверями ему пришлось два десятка метров перебираться через холмы бетонной пыли, грязи и песка. Из некоторых холмов торчали металлические прутья, совершенно целые, без малейших пятен ржавчины. Похоже, это был титанит, но зачем он был здесь? В древние времена, – тут Серж усмехнулся, он стал думать как жители Кинто, – из титанита делали корпуса космических кораблей. Здесь им, похоже, армировали двери и стены.

В конце комнаты виднелся темный провал двери. За ней была лестница, вырезанная в стене глубокого и широкого колодца. Лестница поворачивала направо. Когда-то здесь ходил гравилифт, а теперь лишь изредка попадались торчащие из ступеней лестницы вертикальные штыри – остатки ограждения.

Вот ведь интересно – сколько лет прошло с тех пор, как на далекой Земле бароны и графы возводили замки с высокими башнями? В этих башнях лестницы тоже сооружали так, чтобы защитникам было легче драться, а захватчикам – мешала бы стена. Тысячи лет прошло с тех пор, а кланы строили так же, как и в далекие, древнейшие времена на Земле. С той лишь разницей, что здесь защитники спускались бы вниз, а не поднимались, и потому лестница закручивалась в другую сторону.

Неужели кто-то думал и о такой возможности, как защита с мечом или шпагой в руке? Или за столетия в архитектуре просто укрепилась эта мысль?

Серж спускался по лестнице, видя перед глазами только десяток ступеней и каменные, грубо обработанные стены. Все остальное терялось во тьме. Колодец лифта был не слишком глубок, метров пятьдесят, не более, но Сержу казалось, что он спускается почти к центру планеты, погружаясь все глубже в вязкую смолистую тьму.

Холодно.

И чем ниже – тем холоднее.

Серж иногда останавливался и согревал дыханием руки.

Лестница вывела на широкую площадку, за которой виднелась небольшая комната. Из комнаты вели три двери. Серж зашел в левую – остальные были ему не интересны.

За дверью оказалась длинное и узкое помещение, в сотню шагов длинной и шириной в десяток или чуть более. Вдоль левой стены стояли двухъярусные стеллажи и на них поблескивали вечной пленкой длинные свертки.

Серж подошел к ближайшему стеллажу и опустился на колени.

Через помутневшую за долгие годы, но все еще прозрачную и прочную пленку на него глядели заледеневшие глаза девушки. Ей было лет двадцать пять или двадцать семь. Впрочем, он мог и ошибиться. Лицо девушки застыло в слабой гримасе боли – и не удивительно. Ее левая рука была почти напрочь раздроблена. На форменной одежде, так хорошо знакомой Сержу, висела табличка. Он наклонился и прочитал: "Мари Готье, мл. лейт".

Серж поднялся и посмотрел на лежащее на втором ярусе тело. Это был техник, мужчина лет сорока со страшной раной на груди. Патрик Аугрэ.

На следующем стеллаже лежала девушка-техник и мужчина в неизвестной ему униформе. Вероятно – научник. Лорен Вискало и Бенедикт Ти. Дальше были двое военных, лейт и рядовой. Игорь Агафов и Ром Ярославцев.

Он переходил от стеллажа к стеллажу, осматривая каждого и пытаясь прочесть все имена. Пока что ему не попадалось ни одного знакомого. Чуть дальше середины стеллажа он в одном из блестящих свертков увидел девушку и вздрогнул.

Тени метнулись по стенам.

Она была слишком похожа на… Он ухватился рукой за ледяную стойку стеллажа и на миг закрыл глаза. Затем наклонился над ней и вгляделся в лицо девушки. Нет, не она. Слава всем богам и буддам – не она. Но сходство!

У девушки была заклеена пластырем вся правая сторона головы. Тоже, видимо, ранение, и ранение серьезное. Все люди на стеллажах были ранены, в той или иной степени их раны были тяжелые. Однако Серж был готов поставить правую руку на то, что все они были живы в момент погружения в ледяной сон.

Лед и вечная пленка. Это было дешевым заменителем гибернации. Таким дешевым, что полагалось в качестве стандартного комплекта даже для гражданских флаеров. Места занимает немного, а при случае может спасти жизнь. Правда, вероятность оживления намного хуже, чем у гибернации…

Но в иных случаях другого выхода просто нет.

Он попробовал расправить пленку на груди у девушки. Ее нашивка заледенела, а пленка никак не хотела менять свое привычное за тысячи лет положение. Ему с трудом удалось прочитать имя. Ирен Мороз, младший научник. Это не она. Он с облегчением перевел дух. Впрочем, он уже чуть раньше понял, что это не она. Слишком молода, вряд ли больше восемнадцати лет.

Но как похожа!

Серж опустил руку на вечную пленку. Через пальцы к нему от замороженного тела потек ручеек холода. Даже не ручей, едва заметная струйка. Капля за каплей, холод просачивался сквозь вечную пленку. Да, где-то там, на спине у каждого из лежащих закреплен диск с замораживателем и запасом энергии. Упакованные в сверкающую, почти не разрушаемую временем броню вечной пленки, эти люди могли лежать здесь еще долго, многие тысячи лет, ожидая того дня, когда их положат на белый металлический лист с загнутыми краями. На ложе регенератора.

Или того, теряющегося во мраке времени момента, когда энергия в замораживателе иссякнет, вечная пленка рассыплется и люди растают, как тает лед по весне.

Серж осветил фонарем дальнюю стену помещения. Он прошелся до нее, разглядывая каждого лежащего на стеллаже. Почти пятьдесят стеллажей. Без малого сотня человек лежала перед ним в ожидании решения судьбы. И некоторые – он это уже понял, были потомками тех людей, которых он знал когда-то.

Его била дрожь. Он знал многих из их родителей – лично повстречав или же по рассказам друзей. А теперь дети его друзей и знакомых лежат здесь, вмороженные в лед и сверкающий пластик.

База "Запад-7". Он жил здесь какое-то время. Год или полтора, перед тем, как он был направлен в Кубикс Танцующего Лотоса. Он не сразу узнал базу – ведь ему так редко приходилось бывать на поверхности. Да и горы сильно переменились за эти три тысячи лет. Что-то произошло за эти годы с Шилсу, что-то резко изменило планету.

Но он здесь жил. Недолго.

Как это было недавно. И бесконечно давно.

Серж вдруг насторожился.

Так. Похоже, его маленькая ночная вылазка не оказалась слишком неожиданной для некоторых людей. Возможно, они даже специально подтолкнули его к ней.

За спиной у Сержа под ногами человека заскрипел песок и мелкие обломки бетона. Блеснул и заискрился на складках вечной пленки свет фонаря.

– Что, господин Гин-Фан, вам тоже не спится? – спросил, не поворачиваясь, Серж.

– Именно так, господин Марахов. Я увидел, что кто-то вошел в тоннель и решил последовать за ним.

Марахов повернулся к цан-ханза. В бледном, синеватом свете фонаря тот показался ему много старше, чем когда-то давно, – кажется – вечность назад! – в парке Каменного Сада.

– И что же вы обнаружили? – спокойно спросил Серж.

– Я? Ничего. Только археолога-северянина, который весьма сильно интересуется найденными… предметами. Очень правильное стремление. Я тоже страдаю бессонницей с тех пор, когда они были обнаружены.

Гин– Фан опирался на металлический прут, один из тех, что лежали по всей территории бывшей базы "Запад-7". Он ткнул прутом в сторону стеллажей и произнес:

– Мне мало интересно, почему вы отправились сюда ночью, уважаемый господин Марахов. Но я бы желал, чтобы вы поделились вашими мыслями об этих… людях.

Ледяной холод и ледяное молчание. Двое стояли друг напротив друга и смотрели в глаза. Слепящий свет фонарей – и мертвое молчание.

Серж с трудом разлепил губы:

– Это люди того клана, о котором я говорил. Это был великий клан, и он пытался спасти своих людей. Но – неудачно, как видите, господин Гин-Фан.

– И это все?

– А что еще? – искренне удивился Серж.

Цан– ханза помолчал и вновь ткнул прутом в сторону лежащей на первом стеллаже девушки. Прут уперся в ее правое плечо. Пленка заскрипела, но выдержала. Агент Кубикса почувствовал, как раскаленная игла злобы вонзилась ему в мозг, а виски взорвались ледяными уколами. Серж едва подавил вспышку гнева и ненависти.

– Мы сможем их оживить? – заинтересованно спросил цан-ханза, похлопав прутом по груди мужчины на втором ярусе.

– Я сомневаюсь, господин Гин-Фан, – процедил Серж, едва сдерживаясь, – я в этом очень сомневаюсь.

– Почему же?

– Нужны иные технологии. До этих технологий около тысячи лет развития. Нужен работающий прибор под названием регенератор. Даже для древних времен это была большое и дорогое устройство. Это… как я читал… была очень большая установка, размером с целый дом.

Тут Серж несколько преувеличил. Впрочем, он был полностью уверен – эти люди почти мертвы. В этом времени не удастся найти работающий регенератор. Даже если в иных хранилищах найдется какое-нибудь древнее оборудование – вряд ли там окажется регенератор. Такие установки были редки и никогда не пылились на складах. Да и управлять им будет некому – сам он не был специалистом в этом деле.

– Значит?…

– Лично у меня надежд их оживить нет. А я во всем мире лучший специалист по древней технике – уж поверьте, господин цан-ханза, – горько скривил губы Серж. – Если я говорю "нет", это окончательное "нет". Как взблеск алмазных спиц Колеса перед глазами.

– Жаль. Было бы полезно оживить кого-нибудь из них.

– Да. Но не все еще для них так плохо. Вдруг боги окажутся милостивы к ним, и люди когда-нибудь их сумеют оживить? Не сейчас. Через тысячу лет.

– Тысяча лет? Это для нас бесполезно, – произнес Гин-Фан. – Мы не можем ждать так долго.

– Ничего не поделаешь. Иного способа нет.

– Тогда они для нас совершенно не нужны, а значит – опасны. Их нужно уничтожить.

Марахов помолчал. Не полезны – значит опасны и подлежат смерти. Такова основная логика жизни ханзаку. Всех ветвей Черного Древа. Нужно спасти этих людей… Но у него есть задание… Но дети друзей!

– К счастью, только вы знаете об этой находке, – наконец произнес Серж и криво улыбнулся. – И я не позволю их уничтожить.

– Не только я, – сказал цан-ханза и сильно похлопал прутом по груди девушки-научника.

Он поскреб ногтем пленку и потянулся за торчащим в поясном чехле кинжалом.

– Не трогать! – взревел Серж, – Не трогать ее!

Гин– Фан резко обернулся и пригнулся. В руке он крепко сжимал титанитовый прут. Так они стояли несколько минут, освещая друг друга нагрудными фонарями. Затем цан-ханза чуть расслабился и усмехнулся:

– А ведь вы меня напугали, господин Марахов. Я, было, решил, что вы на меня сейчас броситесь и будете убивать.

– Возможно, вам показалось правильно, – холодно ответил Серж.

– Но ведь это только мертвецы? – едва заметно удивился Гин-Фан, – Что вам до них.

– Я хочу, чтобы они остались такими, какие они сейчас.

Цан– ханза склонил голову направо. Немного помолчав, он облизал губы и предположил:

– Возможно, у вас есть особая причина желать этого?

– Возможно.

– Или у вас особое отношение к именно этим мертвым людям?

Марахов сжал губы. Ему дико хотелось решить проблему одним движением, одним ударом. Резкий удар ногой – и Гин-Фан валится на холодный пол, поднимая в воздух облака пыли. Тело не найдут – уж он, Серж, об этом позаботится.

Цан– ханза явно что-то почувствовал. Он сделал шаг назад и вновь напрягся.

– Не делайте ошибки, господин Марахов. Даже если вам повезет… Два моих помощника знают, что я пошел сюда вслед за вами.

– А я и не собирался делать ошибок, господин Гин-Фан, – Серж на шаг приблизился к командиру боевиков. – В пещерах многое бывает. Бывает, с потолка падают камни. Очень печально, да.

Он придвинулся еще чуть ближе к ханза. Тот на шаг отступил и покрепче сжал металлический прут. Серж решился. Стремительный скользящий шаг и… Гин-Фан отпрыгнул в сторону выхода и полоснул воздух перед собой титанитовым прутом.

Серж оттолкнулся от стеллажа и взмыл в воздух. Он пролетел над головой Гин-Фана и ударил рукой, целясь ему в голову. Но боевик как будто того и ждал. Он ускользнул вправо, правда, не очень удачно – задев плечом за стену, он ободрал руку. Зато удар Сержа пришелся в пустоту – он едва почувствовал на сомкнутых в кулак пальцах прикосновение к волосам ханза.

Приземлившись на обе ноги, Серж на миг застыл в низкой стойке кан-хо, затем скользнул к цан-ханза. Его тень заметалась по стенам в свете качающегося фонаря. Цан-ханза отпрыгнул назад и выхватил из чехла кинжал.

Агент Кубикса оскалился в усмешке. Кинжал? Что ж – это тоже неплохо.

Прыжок с места влево и Серж пробежал два шага по стене. К подобному Гин-Фан не был готов. Удар ногой – и кинжал улетел куда-то во тьму, под стеллажи. А сам Гин-Фан покатился, собирая на одежду мусор и пыль.

Серж метнулся к взвихрившейся пыли и мечущемуся сверканию нагрудного фонаря. И попал под удар титанитового прута.

Гин– Фан очень удачно и сильно достал Сержа прутом по правому плечу и тут же пнул в живот. От удара в живот Серж ушел в высокий обратный прыжок, но правую руку как обожгло огнем. Он тут же вновь взметнулся в высоту, оттолкнулся от стеллажа и ударил ханзу ногой в грудь. Того отбросило на несколько метров и проволокло на спине по полу.

Серж тоже отлетел, только в другую сторону. Судя по всему, у Гин-Фана под курткой был жесткий бронежилет. Плохо.

Марахов вскочил. Спина горела – он ее сильно ободрал об обломки бетона. И все эти полеты при бешено носящихся по стенам лучам фонарей… У него слегка кружилась голова. В нескольких метрах от него в клубах пыли кашлял Гин-Фан. Он тоже уже встал и утирал лицо от грязи и пыли. Серж шагнул к нему. Ему нужно убить цан-ханзу! Люди клана Лентер должны оказаться в безопасности.

Гин– Фан поспешно отскочил назад. Затем он вдруг усмехнулся и, сделав еще два шага назад, глубоко поклонился Сержу и произнес:

– Я обязан вам кое-что сказать. Прошу меня простить за такие действия. Но я должен был их совершить.

– Должен? – Серж неподдельно удивился и остановился.

– Должен. – Гин-Фан выпрямился и опустил прут. – Таков был приказ моего хозяина.

– Глава Средней ветви интересуется древними мертвецами? – с усилием спросил Серж.

– Нет. Не глава Средней ветви. Мой хозяин – господин Ник Сагами. Знайте это, и больше не ошибайтесь в суждениях.

Марахов невольно посмотрел на левую руку ханзы. Он давно уже знал из разговоров рядовых ханза, что левый мизинец Гин-Фан отрезал себе по приказу Сагами.

Гин– Фан правильно понял его взгляд и порадовался. Удивленный и заинтересованный враг -уже не враг, а почти союзник. Но надо не забывать о будущем! И потому он отбросил в сторону металлический прут и сказал:

– Господин Сагами приказал мне проделать то, что я сейчас сделал. Он не просил меня как-то повредить этим давно мертвым людям – только сделать вид, что я собираюсь это совершить. Клянусь Черным Древом – это так. Он лишь желает знать ваше отношение к… давно прошедшему.

– Зачем ему это?

– Я не могу знать его мысли, – поднял бровь ханза и, помолчав, продолжил. – Может быть, уйдем отсюда и поговорим? Здесь слишком… явственно слышится, как Алмазное колесо катится по золотой дороге.

Марахов не ответил, молча рассматривая цан-ханзу.

Гин– Фан пожал плечами и закрыл глаза, опустив руки вдоль тела.

– Если не верите мне, можете убить. Хотя это нерадостный для меня выход, – произнес он, вновь чуть пожав плечами.

– Господин Сагами не ценит вас?

– Ценит. Но есть вещи важнее моей жизни, – цан-ханза помолчал и добавил. – Пойдемте отсюда.

Серж еще минуту стоял молча, затем кивнул и осторожно выбрался из комнаты. Долго-долго он поднимался по бесконечной лестнице. Позади него слышалось дыхание цан-ханзы, но Серж не сомневался – тот не ударит в спину.

– Так что же нужно господину Сагами? – спросил Серж, когда они стояли в центральном зале.

– Я не знаю, что нужно моему господину. Вы сможете лично спросить у него, когда мы вернемся в город, – пожал плечами ханза. – Но он приказал, чтобы я передал его слова – он не враг вам.

– Не враг? Но это странные слова – он и не должен быть моим врагом. Ведь мы вместе делаем одно дело.

Ханза поклонился.

– Несомненно, это так. Но все же запомните слова моего господина. Он не враг вам. И он не собирается забирать отсюда этих замороженных людей или как-то им вредить.

Серж задумался. Неужели у Сагами есть хоть какие-то предположения о том, кто он на самом деле? За все время, пока он жил в городе, он не нашел даже следов упоминания о Кубиксах или кланах. Нигде. Ни в старых книгах, ни в архиве ханзаку. Даже старый архивист Нобунага никогда не упоминал о них. Люди Кинто очень плохо знали о древних временах. О тех, которые были больше полутора тысяч лет назад.

История для большинства жителей Кинто начиналась с основанием Кинто и Шангаса при Водоеме, как многие думали – примерно одиннадцать-двенадцать веков назад. Для немногих история была длиннее, они знали о событиях на двести-триста лет более древних, произошедших сразу после Великого Канджао, что бы это ни значило в их представлении. Лишь очень немногие что-то слышали о Великой Войне, и считали, что это самое древнее событие, доступное человеческой памяти. А ведь он, Серж, пришел из времен задолго до Великой Войны. По крайней мере, Серж даже не предполагал, кто мог сражаться в этой войне. Его время было мирным временем, и так продолжалось уже несколько сотен лет до рождения Сержа.

Все так странно.

Невероятно, чтобы Сагами догадался о том, кто такой Серж.

Однако иметь в союзниках левую руку главы Средней ветви – очень полезно.

Гин– Фан жестом показал вперед, и они пошли по направлению к тоннелю, ведущему наружу. Когда они почти добрались до первой комнаты, перед входом в главный зал, ханза обернулся к Марахову и произнес:

– Конечно же, мой господин верен господину Ширай Гомпати. Но у господина Сагами есть личные, – совсем незначительные! – интересы в этом мире, и ни к чему великому главе Средней ветви задумываться о них.

– К чему тревожить столь большого человека пустяковыми подробностями, – согласно кивнул Серж.

Цан– ханза довольно улыбнулся.

– Именно так, господин Марахов. Именно так. А сейчас поспешим, я беспокоюсь о своих людях – я слишком надолго их оставил.

Через полчаса они стояли на каменной площадке над лагерем. Гин-Фан осматривал лагерь через ночной прицел и тихо, со страхом в голосе ругался. Все часовые куда-то подевались. Или уснули, или…

Серж почувствовал, как холодеет сердце. Что-то случилось.

– Надо спуститься и проверить… – прошептал Гин-Фан, доставая из кобуры пистолет.

Марахов кивнул и тоже щелкнул предохранителем своего сагита. Он носил его, уже не таясь – теперь, когда они вытащили из хранилищ базы несколько тонн подобного оружия, он мог повесить сагит на пояс, не опасаясь вопросов.

– Полагаете, что… – прошептал он.

– Горы – это страшно, господин Марахов, – нервно и так же тихо ответил Гин-Фан, осторожно спускаясь по тропинке вниз. – Я вообще не понимаю, почему мы так беспечно живем здесь. Ни единого нападения за две недели!

Серж не успел спросить, чего же боялся командир ханза. Впереди на камне показалось тело одного из часовых. Ночной прицел явственно обрисовал его фигуру. Ханза неподвижно лежал в неудобной для живого человека позе. Цан-ханза и Серж чуть разошлись в стороны и подкрались к нему, постоянно оглядываясь.

Когда они приблизились к телу часового, тот открыл глаза и тихо произнес:

– Господин цан-ханза, позвольте доложить, вы уже несколько минут как на прицеле. Вокруг все тихо и в лагере спокойно.

Гин– Фан яростно сплюнул и выругался.

– Еще раз устроите это неподобающее представление – заставлю каждую ночь охранять лагерь!

Он убрал в кобуру пистолет, обернулся к Сержу и произнес:

– Но все же боги милостивы к нам. Многие, побывавшие в подобных экспедициях, не вернулись домой. У нас же – как благословение Седьмого Неба на лагерь опустилось. Еще неделя – и все мы будем дома. Устроим праздник в честь удачного окончания похода.