Текст книги "Любовь, смерть и котики (СИ)"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

     – Знаете, это уже слишком, – вздохнул Куба Тоширо. – В чем бы меня не обвиняли, но в этом сейфе секретные документы, которые вам видеть не положено. Когда мы вернемся в Токио, их сможет изъять один из моих начальников.

     – Я вынужден настоять, – вежливо улыбнулся сержант. – Я не стану читать эти бумаги. Просто обязан убедиться, что в сейфе нет ничего, кроме бумаг.

     – Мне остается только подчиниться грубой силе, – Тоширо скорчил гримасу. – Отвернитесь, чтобы я мог набрать код...

     Он глазам своим не поверил – да и кто бы поверил?! – но сержант со своим помощником-капралом и в самом деле отвернулись! Оба! Одновременно!!!

     Даже жаль, что об этом не узнает никто и никогда, подумал майор, разбивая затылок уже второму из них схваченной со стола тяжелой медной пепельницей. Да и какая разница? Все равно никто не поверит.

     И все-таки, почему они это сделали? Почему отвернулись? Нетрудно догадаться. Хорошие солдаты. Исполнительные. Слишком тупые. Под гнетом противоречивых приказов и инструкций. Им сказали, что я предатель, но они все еще видели во мне старшего офицера Ресбезопасности. Секретность превыше всего. Документы, которые нельзя читать, шифры к сейфам, которые не положено знать... Они впитали эти прописные истины с молоком матери – Родины-Матери, разумеется. И вот куда их это привело!

     С другой стороны, это только к лучшему, твердо решил Тоширо. Они умерли честной солдатской смертью от руки врага – да, теперь я их враг. Лучше так, чем кончить свои дни как военные преступники, казненные по приговору суда, или того хуже – 'предатели', убитые своими вчерашними товарищами, потому что кому-то что-то там показалось. Это касается и всего остального экипажа. Бывший майор Куба уже знал, что будет дальше. Лодка не вернется домой. Никто никогда не узнает о том, что здесь произошло. И тогда есть шанс, что их всех запишут в герои. Посмертно, но так даже лучше. Сфера любит мертвых героев. Все империи любят мертвых героев. Чем мертвее, тем лучше. Мертвые больше не представляют опасности. Мертвые не предают. Мертвые сражаются рядом с нами... Дьявол, это уже из другой оперы. Да, эти слова были начертаны на одном из пропагандистских плакатов Сферы. На фоне стремительных кораблей и летающих самолетов...

     Куба Тоширо вооружился сразу двумя пистолетами, запер каюту с трупами внутри и выскользнул в пустой коридор. Лодка вступила в сражение. Все члены экипажа находились на боевых постах. Один из этих постов он как раз собирался. Если ему повезет, на этом посту еще не знают о том, что он впал в немилость и лишился всех титулов.

     И если у него все получится, Каминари будет в безопасности. И его племянники. И девушка из книжного магазина. И старик-шахматист. И все остальные.

     И пусть он никогда не простит альбионцев, сегодня они будут сражаться на одной стороне. Ну и пусть. Этот мир видел куда более странные альянсы, союзы и коалиции.

     Так или иначе, впервые за долгие годы Куба Тоширо твердо знал, за что он сражается.

     * * * * *

     – Ясно слышал два взрыва, но альбионский корабль продолжает движение! – доложил японский акустик.

     – Как это возможно? Неужели мы могли промахнуться? – на мгновение опешил Урата, но тут же взял себя в руки. – Перезарядить! Аппараты с пятого по восьмой – дайте мне полный торпедный вебер!!! ЗАЛП!

     * * * * *

     – Четыре торпеды в воде! – заорал Каплан. – Джапы выпустили четыре торпеды!!!

     – Не обращайте внимание. Продолжать движение, – уже привычно скомандовал капитан Гриффин. 'Черт побери, – подумал он в очередном приступе фатализма, – неужели опять получится?!'

     Что самое интересное – опять получилось.

     * * * * *

     – Четыре разрыва, – с добросовестностью хорошо смазанного безэмоционального робота докладывал акустик. – Альбионский аппарат по-прежнему нас преследует.

     – Но... но... но... – впервые за многие годы безупречной службы капитан Урата Шинтаро по-настоящему растерялся и не сразу решил, что делать дальше. Хорошо, что товарищ корабельный комиссар таких проблем не испытывал:

     – Это измена!!! – завопил он. – Предатель испортил наши торпеды!!! Вот почему мы не можем подбить альбионскую лодку! – Акирака выхватил револьвер и принялся размахивать им, одновременно вращая глазами и брызгая кровавой слюной через прокушенную в приступе ярости губу.

     Он умел и любил это делать – яростно вращать глазами.

     – Где военная полиция?! Арестовать торпедную бригаду! Там все его сообщники!!! Нет, я сам их арестую! Урата! Сделайте же что-нибудь! Нельзя позволить альбионским ублюдкам безнаказанно преследовать нас!!!

     У капитана временно отлегло от сердца – его пока что в измене не подозревают. Он быстро перебрал в уме несколько вариантов, и отдал новый приказ. Возможно, не самый удачный, но ничего лучше в настоящий момент он не придумал:

     – Рулевой! Машина полный СТОП!

     – Что... – начал было комиссар Акирака, но резкое торможение сбило его с ног – как и половину команды.

     * * * * *

     – Они заглушили мотор! – доложил Каплан.

     – Какого черта... – теперь пришла очередь Гриффина растеряться, но совсем ненадолго. Его губы сами собой озвучили новый приказ – то есть старый:

     – Не обращайте внимание. Продолжать движение!

     Он планировал это почти с самого начала, поэтому даже не поверил своему счастью, когда японцы так нелепо подставились. И действительно, если на борту у 'Дракайны' нет ни одной торпеды, то как прикажете остановить вражеский корабль?

     Таран – оружие героев.

     На полной скорости альбионская субмарина врезалась в хвост 'Возмездия', и вот тут-то некоторые странности текущей погони наконец-то получили свое объяснение.

     Двигатель 'Дракайны' находился не на корме, как у почти всех приличных классических субмарин. Он находился в носу – и не толкал лодку вперед, а наоборот, тянул ее за собой.

     Гражданская компания, работавшая над проектом по секретному правительственному заказу, таким образом сэкономила несколько миллионов полновесных альбионских долларов. Лодка все равно исправно ходила под водой – 'чего вам еще надо, господа адмиралы? Пятьдесят процентов?! Да это грабеж средь бела дня на большой дороге! Тридцать пять и ни центом больше. Сорок? Сорок пять? Это ваше последнее слово? Ладно, договорились'. Да, маневренность и мореходность нового корабля немного ухудшились. Так уж получилось. Пожалуй, заметно ухудшились. И на носу не осталось места для торпедных аппаратов. А зачем? Ведь 'Дракайна' все равно не собиралась воевать с другими подлодками или надводными кораблями. Только плескаться в Австралийском Озере, как уточка в ванной, и стрелять в небо атомными ракетами! Кто же мог знать, что японцы пролезут через иголочное ушко в царствие небесное, пардон, в самое сердце Восточного Альбиона?! И стремительно вращавшийся носовой винт 'Дракайны' разбросает все японские торпеды в разные стороны!

     Право слово, казнокрады с той верфи, что гражданские, что военные, даже мечтать не могли о таком эффекте.

     Как и капитан Урата Шинтаро.

     Он всего лишь пытался повторить трюк своего первого капитана, свидетелем которого стал, будучи молодым моряком, почти двадцать лет тому назад, в самый разгар Великого Японского Восстания против белголландского императора. Тогда его командир точно так же притормозил безоружную подлодку перед носом белголландской субмарины, разорвал винтом ее носовой отсек – и утопил ко всем чертям. Но ту лодку построили честные белголландские инженеры, а не альбионские щипачи-карманники...

     Так или иначе, теперь два винта – хвостовой винт 'Возмездия' и носовой винт 'Дракайны' – вцепились друг в друга в какой-то первобытной ярости и принялись кромсать самих себя, корпуса кораблей-оппонентов, окружающее пространство, и, как могло показаться излишне впечатлительному наблюдателю, саму первозданную ткань Вселенной. Казалось, еще совсем немного, и два могучих винта откроют портал в какой-нибудь менее ужасный параллельный мир. Или наоборот. Но в самый последний момент, когда пространство и время почти сдались под напором нержавеяющей стали, лопасти наконец-то замерли, намертво сцепив один корабль с другим. Если бы дело происходило в космосе, такое положение вещей могли бы назвать 'успешной стыковкой'.

     Но дело происходило под водой. На глубине около сотни метров.

     * * * * *

     Куба Тоширо добрался до радиорубки в самый последний момент перед столкновением. Он же первым пришел в себя. Ему даже не пришлось стрелять в радистов или бить их по голове – они так и валялись на полу рубки без чувств и признаков жизни, пока он занимал место за радиопередатчиком.

     * * * * *

     – Капитан! КАПИТАН!!! Мы ждем ваших приказов, сэр!

     Коммандер Гриффин очнулся не сразу, а когда открыл глаза – не сразу вспомнил, где он находится. Но все-таки вспомнил.

     – Доложить ситуацию! – скомандовал капитан, размазывая носовым платком по лицу кровь из вдребезги разбитых бровей.

     Докладывал почему-то мичман Герцог, который внезапно оказался самым старшим по званию на мостике после капитана. Старпом пострадал еще сильнее Гриффина, и пока что отказывался приходить в себя. Боцман Булгарис проявил инициативу и возглавил спасательную команду в носовых отсеках, которые все-таки дали течь. Как ни странно, никто достоверно не погиб, но несколько человек, в том числе старших офицеров, пропали без вести среди искореженных отсеков. К счастью, командный пост, находившийся в средней части субмарины, почти не пострадал. Чего нельзя было сказать о его обитателях.

     – Всплываем, – приказал капитан. – Продуть цистерны, сбросить балласт, – Гриффин улыбнулся. Ему все-таки удалось сбросить балласт.

     * * * * *

     – Мы можем погрузиться и потащить их за собой, – предложил капитан Урата, к которому вернулось обычное хладнокровие. Как и майор Куба Тоширо, старый ниппонский моряк предпочитал стать мертвым героем, а не живым предателем или неудачником. – Альбионцы не должны взять нас в плен. Правильно я говорю, товарищ комиссар?

     – Правильно, – охотно согласился Акирака, – но не будем торопиться. Умереть мы всегда успеем. Но только не сейчас. Будем сражаться, пока есть такая возможность! В этом заключается наш долг! Не станем облегчать врагу задачу! Всплываем вместе с альбионцами. Дадим им бой наверху! Возможно, еще не все потеряно. Мы сможем отцепиться от них, исправить повреждения и вернуться в туннель...

     Капитан Урата решил, что нет смысла омрачать последние часы комиссара плохими новостями. Исправить ТАКИЕ поверждения? В открытом море? В враждебных водах? Нет, тут уж ничего не исправишь. Можно только подороже продать свою жизнь. Потому что рассматривать другие варианты настоящие патриоты Японии и Сферы не имеют права.

     – Слушать в отсеках! – Урата Шинтаро принялся отдавать новые приказы. – Перезарядить торпедные кормовые апппараты... если есть такая возможность. Артиллерийской команде – приготовиться выйти наверх!

     * * * * *

     – Шторм – как нас и предупреждали, Орка-Лидер. Что будем делать? Обойдем с фланга или пойдем напролом? – полюбопытствовала Тильда-Смерть.

     – Ну вот, а ты боялась, что будет скучно, Орка-Дубль! – расхохоталась Кассандра Барриентос. – Ладно, не будем делать глупости. Обойдем с фланга. Готовься повернуть по моей команде...

     Два золотистых истребителя неслись навстречу сплошной черной стене грозовых облаков, кое-где подсвеченной вспышками молний. Шторм был нешуточный и бушевал сразу в нескольких стихиях одновременно. Далеко внизу, под крыльями самолетов, перекатывались гигантские черные волны, а здесь, наверху, закручивались воронки смерчей, грозивших сорвать 'старфайтеры' с небес и вернуть управлявших ими людей на землю, которой они принадлежали.

     – Орка-Лидер, Орка-Лидер! – внезапно ворвался в наушники новый голос. – Это Фицрой-Контроль! – Да, голос был незнакомый – не тот диспетчер, что провожал их в патруль. – Как слышите, прием!

     – Слышу отлично, Фицрой-Контроль, – отозвалась Кассандра. – Продолжайте.

     – Приготовьтесь принять срочное сообщение, Орка-Лидер! – И опять новый голос: – Орка-Лидер, говорит Черная Крепость. – Кассандра машинально бросила взгляд налево, как будто собиралась переглянуться с Матильдой. 'Черная Крепость' – позывные командира дивизии. – Новый приказ, Орка-Лидер. Как слышите, прием.

     – Слышу отлично, Черная Крепость. Продолжайте. – 'Небось прикажет немедленно вернуться на базу, пока мы не врезались в шторм и не пострадали', – заранее нахмурилась Кассандра. – 'Точно, а то ведь потом филиппинские и сингапурские конгрессмены устроят скандал в Имперском Парламенте – 'Генерал, как вы посмели так рисковать нашими детьми?!'

     – Слушайте внимательно, Орка-Лидер, – снова заговорил командир дивизии, – в квадрате 36-80, к северу от острова Гибсона, наш морской корабль ведет бой с кораблем Сферы. Повторяю, альбионский корабль ведет бой с кораблем противника. Снижайтесь, оцените обстановку, и, если будет такая возможность – поддержите наши силы огнем. Это не учебная тревога. Повторяю, это не учебная тревога! Орка, подтвердите получение приказа!

     Это было так невероятно и неожиданно, что пилот Барриентос даже не успела удивиться, как это позволили себе моряки с 'Дракайны' – 'как оказался корабль Сферы в закрытом Внутреннем Море?' Напротив. Море есть море, почему бы одному кораблю не устроить сражение с другим кораблем? Абсолютно естественное и логичное положение вещей. Можно сказать, жизненная ситуация. То есть смертельно опасная.

     – Вас поняла, Черная Крепость, – спокойно ответила Кассандра. – Приступаю к исполнению.

     – Удачи, Орка-Лидер. Конец связи.

     – Орка-Дубль, ты все слышала?

     – Так точно, Орка-Лидер, – подтвердила Матильда.

     Времени на очередную стандартную шутку – 'Ну вот, а ты боялась, что будет скучно!' – уже не оставалось.

     – Приготовься повернуть по моей команде...

     Похоже, что сингапурским и филиппинским конгрессменам будет о чем поговорить!

     * * * * *

     – Слышу радио, – доложил удивительно знакомый голос, но что-то с ним (с голосом) было не так. – Кто-то совсем рядом, открытым текстом...

     'Да это же Каплан, – наконец-то сообразил Гриффин. – Бедняга почти охрип...'

     – Подтверждаю, – со своего места отозвался радист. – Открытым текстом. Это с японского корабля...

     – Что говорят? – капитан едва не подпрыгнул от нетерпения.

     – 'Всем, всем, всем... Туннель существует. Повторяю, Австралийский туннель существует... Координаты... глубина... проходим для подводных лодок... Всем, всем, всем... Австралийский туннель существует... Координаты... глубина...'

     – Какого черта? – удивился Гриффин. – Не может быть. Они вот так просто об этом рассказывают? Наверняка дезинформация.

     – Если разрешите, сэр, – подал голос оживший старпом Митчелл. – Возможно, японцы поняли, что им не вырваться. Пытаются хоть как-то докричаться до дома. Доложить о своем успехе.

     – Открытым текстом? – усомнился Гриффин.

     – На этой частоте его дома не услышат, – уточнил радист. – Его даже на берегу Озера никто не услышит. Такое впечатление, что он до нас хочет докричаться.

     – Приложите к докладу и передайте в штаб, – пожал плечами капитан 'Дракайны'. – Пусть там ломают голову. Нас это сейчас не должно интересовать. У нас есть проблемы поважнее.

     – Глубина тридцать футов, – доложил рулевой. 'Дракайна' продолжала подниматься, как и сцепленная с ней 'Фукушу'. До поверхности оставалось совсем немного.

     * * * * *

     – Он все-таки узнал координаты туннеля! – глаза комиссара Акираки едва не выскочили из орбит. – Срочно поднять!!! Всех направить!.. Нет. Отставить. Я должен сам покарать предателя!!! За мной! Все за мной!!! – И комиссар первым ринулся к выходу, но за ним никто не последовал. Никто не имел права без разрешения капитана покинуть свои посты, а капитан такого разрешения не давал.

     Первый из японских моряков распахнул внешний кормовой люк, высунулся наружу – и тут же осыпался внутрь лодки дождем из мелкого рубленого мяса и костей. Альбионцы поднялись наверх чуть раньше и успели расчехлить зенитный пулемет на внешнем мостике 'Дракайны'. Но приказ есть приказ, поэтому еще два японца попыталиись выбраться наружу – с аналогичным успехом.

     – Давайте, вперед! – радостно хохотал старшина Мартинелли, самый меткий пулеметчик 'Дракайны'. – Поднимайтесь по одному! Идите к папочке!

     – Попробуем носовой люк, – рискнул проявить инициативу старший из японцев этого отряда, оставшийся в живых. – Здесь не пройдем.

     Младшие чины не стали с ним спорить.

     – Товарищ капитан, нам удалось зарядить три кормовых апппарата из четырех! – доложил по телефону новый старший торпедист (прежнего комиссар в итоге не успел арестовать, но в этом и не было смысла – торпедный офицер разбил себе голову в процессе столкновения с 'Дракайной' и умер). – Четвертый слишком сильно пострадал...

     – Ну так чего же вы ждете? – совсем не по уставу поинтересовался Урата. – Стреляйте, черт бы вас побрал! – Капитан 'Возмездия' сам не заметил, как заговорил по-голландски. Он снова подражал своему старому командиру.

     Новый торпедный офицер потратил несколько секунд на то, чтобы мысленно проститься с невестой – и ударил по рычагам.

     За сим произошло сразу несколько вещей:

     1) Все три торпеды успешно взорвались;

     2) Хвостовой отсек 'Фукушу' раскрылся во все стороны как розовый бутон;

     3) Как и носовой отсек 'Дракайны';

     4) Старшину Мартинелли выбросило за борт;

     5) Невеста нового старшего торпедиста немного погоревала, но через полгода вышла замуж за другого. Как сказал по такому поводу принц Датский, 'О женщины, вам имя – вероломство!' [3]

     6) 'Фукушу' осталась на плаву;

     7) Тогда как 'Дракайна' принялась погружаться обратно в черные бурные воды Австралийского Моря.

     * * * * *

     – Справа по борту, Орка-Лидер! Видишь?! – воскликнула Матильда Чан.

     – Вижу, Орка-Дубль, – подтвердила Кассандра. – Друг или бандит?

     – Понятия не имею, Орка-Лидер, – смущенно призналась Тильда-Смерть. – В моих краях такие не водились. Не узнаю.

     – Развернемся над островом и вернемся, – решила лейтенант Барриентос.

     * * * * *

     Три японских стрелка, все-таки достигшие верхней палубы после всех пертурбаций, поспешно расчехлили шестиствольную автоматическую пушку и только тогда поняли, что стрелять больше не в кого. 'Дракайна' из последних сил пускала пузыри. Можно добавить, конечно, но снаряды жалко тратить, да и неспортивно это, решил старшина Морияма. Осмтрелся по сторонам в поисках более достойных целей, но увидел только волны, на которых подпрыгивала 'Фукушу'. Один из моряков, самый молодой и зеленый, перегнулся через поручни и выблевал за борт остатки желудочного сока. Морияма с тоской посмотрел в черное небо – и глазам своим, тут же залитым дождем, не поверил. Над головой пронеслись две золотистые молнии.

     – Они вернутся, они обязательно вернутся! – закричал старшина. – Они нас так просто в покое не оставят! Адачи, кончай блевать! Проверь блок питания! Курамото, заправляй ленту! Альбионцы могут вернуться в любой момент!

     – Блок питания подключен! – доложил Адачи и перевел дыхание. В его желудке даже воздуха не осталось.

     – Лента в приемнике! – объявил Курамото.

     – Глядите в оба! – велел старшина Морияма. – У нас даже секунды на выстрел не будет!

     – Где предатель? – спросил на несколько уровней ниже комиссар Акирака. Взрыв в кормовом отсеке несколько раз приложил его к ближайшей переборке. Так сильно, что комиссар даже не пытался подняться на ноги. Понимал, что это бесполезно.

     – Предатель мертв, – доложил один из младших матросов. – Мы достали его. Забросали радиорубку гранатами.

     – Все правильно сделали, – улыбнулся комиссар, закрыл глаза и умер счастливым.

     Капитан Урата тем временем выслушал последний доклад и повернулся к уцелевшим офицерам:

     – Итак, мы можем держаться на воде еще несколько часов, а носовые торпедные аппараты полностью исправны, как и зенитное орудие. Альбионцы уже бросили против нас авиацию, рано или поздно подойдут другие корабли, чтобы добить или захватить нас в плен. Будем сражаться, пока сможем, а потом затопим лодку.

     Никто и не подумал возразить. И пусть фанатичный комиссар больше не стоял у них за спиной, в Японии и других странах Сферы оставались их семьи, родные, близкие. Вожди Сферы не станут церемониться с родственниками трусов и предателей. О сдаче в плен не может быть и речи. Поэтому они все умрут еще сегодня, и при этом постараются прихватить за собой побольше альбионцев. Моряки 'Фукушу' принялись прощаться друг с другом, а Урата Шинтаро снял с потолка чудом уцелевший микрофон:

     – Общее внимание! Слушать в отсеках! 'Возмездие', говорит ваш капитан! Товарищи! Сограждане! Сыны Ямато! Это был славный корабль, и я был горд служить рядом с вами! Мы верно служили Ниппону, Сфере и Председателю! Иероглиф 'Верность' был начертан на нашем флаге! Верны до гроба – и за гробом! Смерть перед бесчестием! Кайчо банзай! Десять тысяч лет жизни Великому Председателю! Банзай! Банзай! БАНЗАЙ!!!

     – Банзай! Банзай! Дай Кайчо банзай!!! – отозвались все, кто его услышал, а два или три ветерана белголландского колониального флота по старой привычке воскликнули 'Кайзер банзай!' – но теперь некому было их осудить или одернуть.

     Главный акустик 'Фукушу', наконец-то оставивший пост, в котором больше не было смысла, встал рядом со своим капитаном и затянул 'Уми юкаба' [4], а другие принялись подпевать:

     – Счастлив лишь мертвый! Летят самолеты,

     Пушки грохочут, и танки идут,

     Струи пуль хлещут, живые трепещут,

     И горы трупов растут!

     Выйдешь на море – трупы на волнах,

     Выйдешь на поле – трупы в кустах,

     Сакуры ветки тоже завянут,

     Все, кто живые – мертвыми станут...

     'Все, кто живые – мертвыми станут'.

     * * * * *

     'Наш или враг? Наш или враг?' – напряженно размышляла Кассандра, в то время как ее 'старфайтер' несся над морем, едва ли не касаясь верхушек девятых валов. – 'Чья это жестянка там, внизу? Смахивает на субмарину. А где второй корабль? Бежал, отступил или уже утоплен? Наш или враг?!'

     А потом она получила ответ на свой вопрос – когда от черной воды протянулась огненная пунктирная линия и полоснула по брюху ее самолета.

     – Банзай!!! – вне себя от гордости вопил старшина Морияма, и Алачи с Курамото вторили ему. – Банзай! Кайчо банзай! БАНЗАЙ!!!!! 11111111

     – Нет! Нет! Нет!!! – Кассандра была готова заплакать и даже зарыдать от обиды, отчаяния и общей несправедливости окружающего мира. Ее подбили! Подбили!!! Первый же самостоятельный патруль, первый командный пост, первый боевой вылет – и ее тут же подбили! И кто?! Не вражеский ас-истребитель – было бы не так обидно; не бортстрелок стратега; даже не зенитчики карманного линкора, а подводники! Гребаные подводники!!! Мокрошлепы! Рыботрахи! Самые низшие существа с точки зрения воздушных рыцарей! Не противник, а добыча! Над ней будут смеяться все пилоты от Южного до Северного полюса! На нее будут показывать пальцем! 'Филиппинка-Апельсинка' – так ее будут называть, и разными другими смешными именами!!! Нет, нет, нет!!!

     Приборная панель дымилась и искрилась, но в центре ее исправно мигали красные буквы -

     'EJECT'

     'EJECT'

     'EJECT'

     'Нет, нет, нет!'

     Спокойствие, только спокойствие. Еще не все потеряно. Надо взять себя в руки. Это оскорбление можно смыть только одним способом!

     Фаустина-Кассандра Адиль Барриентос изо всех сил рванула штурвал на себя и одновременно утопила до упора педаль газа.

     – Орка-Лидер! Орка-Лидер! – завопила в наушниках Матильда Чан. – Что ты делаешь, Касс?! Катапультируйся! Ты с ума сошла!!! Бросай машину!

     Орка-Лидер не отвечала. Но теперь не только Кассандра, но и Тильда-Смерть тоже знала, что внизу – враг. Поэтому она снизилась как можно ниже и выпустила сразу все четыре ракеты. Больше у нее все равно не было. Ф-55 – перехватчик. Его главное оружие – скорость. Минимальный боезапас. И он плохо предназначен для борьбы с наземными – или морскими целями. Поэтому все ракеты прошли мимо, а четыре ревущих фонтана поднялись над водой в доброй сотне метров по левому борту 'Фукушу'.

     – Сейчас и тебя достанем! – крикнул Морияма. – Банзай Банзай! БАНЗАААААЙЙЙЙЙ!!!!! 11111111

     – ФАК! ФАК! ФАК! – вне себя от бешенства завопила Тильда-Смерть и прибавила скорость. 'Промазала!' Ну что ж, ничего не поделаешь. Она сделает круг, вернется и попробует достать джапов семьдесят пятым калибром. Когда-то у нее неплохо получалось.

     Самолет Матильды Чан умчался в сторону Порт-Гибсона, но к японской подлодке снова вернулась Орка-Лидер. Она падала сверху под почти прямым углом. Кассандре казалось, что от чудовищных перегрузок у нее трещат кости. Перед глазами мелькали темные круги, но она все равно видела цель. После очередной волны, захлестнувшей японскую субмарину – особенно ясно. Длинный изумрудный цилиндр посреди белой пены. Нет, она больше не могла стрелять – один из японских снарядов повредил механизм управления огнем. Поэтому Кассандра решила превратить в оружие весь самолет, целиком и полностью. В одну огромную смертоносную боеголовку.

     'EJECT'

     'EJECT'

     'EJECT'

     – Ждите меня, ждите... – шептала офицер Барриентос – то есть ей так казалось, потому что даже губами она не могла пошевелить от навалившихся перегрузок.

     Старшина Морияма, напряженно следивший за горизонтом, откуда должна была вернуться Тильда-Смерть, слишком поздно почувствовал опасность. В ушах свистел ветер, в небесах сверкали молнии, сопровождаемые раскатами грома, тяжелые волны разбивались о борт 'Фукушу' – немудрено было пропустить еще один источник грома и свиста. Когда японский стрелок в очередной раз поднял глаза, для него все было кончено.

     Словно гигантский молот – нет, метеор! – обрушился с небес и ударил точно в платформу, на которой толпились японские зенитчики. Все четыре ракеты сдетонировали разом. В облако взрыва врезался 'старфайтер' Орки-Дубль, которая не успела изменить курс – и ей показалось, что она попала в бетономешалку, наполненную абразивным порошком. Несколько сотен осколков разного калибра от всей души отбарабанили по корпусу самолета Матильды. Но марсианские инженеры потрудились на совесть – самолет удержался в воздухе, а пилот практически не пострадал, если не считать ее гордости. По итогам этого боя на ее счету по-прежнему оставались всего две победы.

     А когда Тильда-Смерть снова пролетела над этим местом, на поверхности моря не осталось уже ровным счетом ничего. Ничего, кроме привкуса горечи и боли, потому что она только что потеряла друга и командира.

     * * * * *

     – Опять... – простонал коммандер Гриффин, с трудом открывая глаза. Это становится дурной привычкой. Что он должен написать в рапорте, посвященном этой битве? 'В 08.11. я в четвертый раз подряд потерял сознание'. Перед лордом Нельсоном неудобно – тот руку потерял, и глаз, а сознание не терял...

     Перед капитаном на коленях стоял мичман Герцог и, судя по всему, пытался привести его в чувство. Хлестал по щекам, плескал водой, и все в таком роде.

     – Что происходит? – прохрипел капитан 'Дракайны'. – Где все?

     – Вы были без сознания, а старший помощник погиб, – всхлипнул юный офицер. – Поэтому я принял командование на себя и приказал всем матросам покинуть корабль. Остались только мы втроем. Вы, я и Максимилиан.

     Максимилиан – рыжий корабельный кот – с самым несчастным выражением лица сидел на плече у Герцога, вцепившись когтями в погоны.

     – Вставайте, сэр, – продолжал мичман. – Я помогу вам добраться до спасательной капсулы. Их еще много осталось.

     – Брось меня, – простонал капитан подводной лодки. – Спасай котика...

     – С котиком все будет в порядке, – заверил его Герцог. – Вставайте. Обопритесь об меня. Вот так. Шаг за шагом...

     * * * * *

     – Что скажешь, Тоширо? Твои глаза лучше моих.

     Молодой капрал принял из рук командира бинокль, приложил к глазам и немного поиграл с колесиками настройки.

     – Вон там, сэр. Оранжевое пятно. У самого пляжа. Точно, это человек!

     Капитан полицейского катера удовлетворенно кивнул и приказал рулить к берегу. Он правильно поступил, когда решил взять этого японского рыбака в свою команду. Отличный парень, далеко пойдет.

     * * * * *

     Кассандра лежала на мелком, мягком белоснежном песке и смотрела в бесконечное синее небо, едва прикрытое белоснежными облаками. В самый раз, чтобы солнце не слепило в глаза. Ее обдувал легкий, нежный ветерок. Ей было так хорошо, что она даже не пыталась пошевелиться. Нетрудно было понять, что произошло. 'Я умерла и попала в рай', – думала Кассандра. – 'Рай все-таки существует. Мама не зря посылала меня в католическую школу и заставляла читать молитву перед ужином'.

     С другой стороны... Строго говоря, она ведь совершила самоубийство. В раю ли ей место? Хм. Гм. Возможно, тут сработали не только ее, но и мамины молитвы?

     Потом над ней склонился ангел в белоснежных одеждах и одарил прекрасной улыбкой. Странно, совсем чуть-чуть удивилась Кассандра, почему ангел выглядит как японец? А, поняла! Вот оно что. Теперь все встало на свои места. 'Я попала в японский рай, – догадалась мисс Барриентос. – В японский рай, куда попадают камикадзе. Интересно, а кто-нибудь из потопленных мной японцев тоже здесь? Надеюсь, мы найдем общий язык. Все наши разногласия остались на грешной Земле'.

     – Капитан! – внезапно закричал японский ангел на чистом английском языке с австралийским акцентом. – Она жива! Пошлите к нам санитаров!

     'Санитаров?! – вот теперь Кассандра по-настоящему удивилась. – Каких еще санитаров?! Зачем в раю санитары?..'

     А потом она вспомнила.

     Катапульта сработала в самый последний момент. В ниппонскую лодку врезался уже пустой самолет. Волны Австралийского Озера вынесли ее на ближайший берег, и таким образом вопрос о существовании рая, того или иного, остается открытым.

     Осталось понять, почему ее спасает японец? 'Неужели мы успели проиграть войну, и японцы нас завоевали?!'

     Но потом Фаустина-Кассандра вспомнила, что японский ангел говорил по-английски, и решила, что это добрый знак. Эта мысль утешала ее до тех пор, пока она в очередной раз не потеряла сознание.