Текст книги "Любовь, смерть и котики (СИ)"
Автор книги: Владлен Багрянцев
Жанры:
Прочая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Любовь, смерть и котики
_________
'Глаза капитана затуманились, и улыбка согрела угрюмо сжатые губы.
– В те годы мы были железными людьми, управлявшими стальными кораблями. Джонни Кавано, и Фрог Ларсен, и я пробрались бы в самый ад ради тонны терганиума. Да, и споили бы самого Вельзевула, если бы в экипаже не хватало людей'.
Роберт Шекли, 'Билет на планету Транай'.
* * * * *
Капитан опустил перископ и сложил рукоятки. С потолка упали несколько одиноких капель воды. 'Слезы моря', – невпопад подумал майор Куба Тоширо. Он всегда был неисправимым романтиком.
– Ну? – нетерпеливо спросил корабельный комиссар Акирака Бенкей. Уж он-то наверняка романтиком не был, да и хорошими манерами никогда не отличался.
– Никаких сомнений, – спокойно и хладнокровно отвечал товарищ капитан второго ранга Урата Шинтаро. Но всякий внимательный и беспристрастный наблюдатель мог заметить, что капитан изо всех сил удерживается от того, что бы во всю глотку не заорать 'КАЙЧО БАНЗАЙ!!!' – Мы добрались до цели. Мы находимся чуть ли не в самом центре Австралийского Внутреннего Моря!
По центральному отсеку 'Фукушу' ('Возмездие'), боевой субмарины Японского Республиканского Красного Флота, прокатился вздох сдержанной радости. Дисциплина прежде всего! – и на борту этого корабля она (дисциплина) была на высоте. Этот вздох был самым большим, что могли себе позволять моряки и офицеры 'Фукушу'. Не хватало еще привлечь внимание вражеских акустиков. Даже если высока вероятность того, что в этом квадрате мирового океана их прямо сейчас нет – и даже никогда не было.
– Товарищи! – снова заговорил комиссар Акирака. Относительно тихо, но достаточно твердо. – Нет нужды объяснять, чего мы добились! – Но, как настоящий коммунист, комиссар не удержался от того, чтобы не продемонстрировать на собственном примере единство и борьбу противоположностей, а также диалектических противоречий... короче говоря, нечто в этом роде. – Мы успешно прошли через подводный туннель, ведущий из Карпентарии в Австралийское Море! Мы доказали, что Тихий океан и Австралийское Море сообщаются! Не станем преуменьшать научное значение этого великого открытия, но подумайте на минуту о его военном значении! – (Как будто экипаж 'Возмездия' мог в этот момент думать о чем-то другом). – Подумайте только, какие наступательные возможности – и оборонительные, конечно, – политически грамотно уточнил комиссар, – какие замечательные возможности это дает нашей родине! В решающий час, когда начнется последняя битва сил добра и зла, армий света и тьмы, нашего коммунистического союза свободных народов – Великой Восточно-Азиатской Социалистической Сферы Сопроцветания против агрессивного блока буржуазно-капиталистических империй прогнившего Запада, – а эта битва непременно случится, уверяю вас! – наши подводные лодки смогут пройти этим тайным путем, всплыть в самом центре проклятой фашистской диктатуры Восточного Альбиона – и нанести решающий удар в самое сердце тьмы; удар, который, возможно, решит сам исход этого титанического сражения! Находясь в водах этого великого озера, наши боевые подводные корабли смогут беспрепятственно вести ракетный и даже артиллерийский огонь по крупнейшим военным базам и промышленным центрам Австралии, и никто – вы слышите, никто! – никто не сможет нас остановить, никто не сможет нам помешать! Самый крупный и опасный корабль альбионцев на этом море – полицейский катер с пулеметным вооружением! – По рядам экипажа прокатился сдержанный смешок. – Помните, что мы имеем дело с врагом, которого нельзя недооценивать, но в исходе битвы на этом участке фронта нет и не может быть никаких сомнений! Победа будет за нами, в лучших традициях наших великих предков – Дзингу Кого, Тоётоми Хидэёси и Като Киёмаса – малой кровью на чужой земле и воде!
– Дай Кайчо банзай! – не выдержал один из самых младших членов экипажа, но даже в такой торжественный момент юный краснояпонский моряк помнил о звуковой дисциплине, поэтому слова почтения Великому Председателю прозвучали недостаточно громко, чтобы привлечь внимание гипотетических вражеских акустиков. Хотя вряд ли альбионские полицейские катера, которые гоняли на этом озере браконьеров и наркоторговцев (один из ярких признаков буржуазной деградации), держали на борту хотя бы одного акустика.
– Это все, товарищи, – добавил комиссар Акирака. – Капитан, слово за вами.
– Продолжаем хранить радиомолчание, – объявил капитан Урата. – Враг не должен ни в коем случае узнать о нашем пребывании здесь. Постараемся точно и аккуратно выполнить то, за чем мы пришли – и вернуться в воды Тихого океана, а потом и домой. Майор Куба?
Майор Куба Тоширо представлял на борту 'Фукушу' военную разведку государственной безопасности и находился на очень важной и секретной миссии. Когда капитан говорил 'выполнить то, за чем мы пришли', то прежде всего имел в виду тайное задание майора. В чем бы оно не заключалось.
– Укажите по возможности точно место, где мы находимся, – потребовал майор. Капитан подлодки согласно кивнул и склонился над картой Внутреннего Моря. Восточное Альбионское Море, Австралийское Море, Море Стерта, Великое Австралийское Озеро – у него было много имен. Немного пограл с циркулем и линейкой, после чего уверенно нарисовал остро отточенным карандашом жирную точку:
– Здесь.
Майор Куба сдержанно кивнул.
– Благодарю вас, товарищ капитан. Теперь слушайте внимательно. Вы должны доставить субмарину как можно ближе к этому острову, но при этом оставаться вне пределов видимости с берега. Вы лучше меня знаете, как это сделать наилучшим и максимально безопасным способом, поэтому не стану давать вам бесполезных советов. После наступления темноты корабль поднимется на поверхность. Я сяду в моторную лодку и направлюсь к берегу. Цель моей миссии находится на этом острове. Если я не вернусь до восхода солнца – забудьте о моем существовании, возвращайтесь на глубину и отправляйтесь на Материнские Острова. Это приказ. Вы все поняли, товарищ капитан?
– Так точно, товарищ майор, – поклонился Урата.
– Отлично, – поклонился в ответ майор Куба. – Я буду у себя в каюте. Мне следует подготовиться к операции. Вызовите меня, когда доберетесь до нужного места.
Оказавшись в свой каюте, Куба Тоширо тщательно запер дверь и только тогда достал из своего сейфа другую карту – старую, потрепанную, украшенную не реформированными ниппонскими иероглифами, а английскими надписями. Аккуратно разгладил ее на откидном столике, оперся на тот же столик локтями и погрузился в размышления...
– Что там у вас, старпом? – лениво поинтересовался коммандер Гриффин, капитан альбионской подводной лодки 'Дракайна', даже не потрудившись оторвать голову от подушки
– Это акустик, сэр, – неуверенно доложил лейтенант Митчелл, старший помощник, топтавшийся на пороге капитанской каюты, но не осмеливаясь его (порог) переступить. – Он утверждает, что слышал вражескую субмарину.
– Это какая-то дурацкая шутка?! Или розыгрыш? – машинально спросил капитан, приподнимаясь на локте, но тут же мысленно обругал себя за это. Нет, старпом не стал бы так глупо шутить, да и акустик тоже. Тут что-то другое. – Хорошо, встретимся на мостике через пять минут.
Товарищ комиссар Акирака жестоко заблуждался, когда утверждал, что самым крупным альбионским боевым кораблем в Австралийском Море является полицейский пулеметный катер. Но в этом не было его вины. В конце концов, японская военно-морская разведка была хороша, но возможности ее не были безграничны. Поэтому кое-какие альбионские секреты так и остались для японцев секретами.
К.А.Ф. 'Дракайна', собранный в тайне от чужих глаз на на одной гражданских верфей Внутреннего Моря – там же, где обычно строили прогулочные лайнеры – являлся детищем невероятно простого, но все-таки остроумного плана. Альбионские адмиралы собирались разместить в Австралийском Море несколько подводных лодок, вооруженных атомными ракетами. В день 'У' они должны были выйти в море, а в час 'Х' нанести удар по тем или иным целям на территории Красной Сферы – как и 'обычные' подводные лодки, бороздившие Индийский или Тихий океан.
Но океанские субмарины находятся в постоянной опасности. Их все время преследуют подводные лодки ВАССС, их могут выслеживать и перехватывать патрульные корабли или самолеты противника. Тогда как озерные подлодки, в свою очередь, будут абсолютно неуязвимы для вражеских атак. До них не доберутся красные эсминцы или пикировщики. Их не станут искать стратегические бомбардировщики Сферы, нацеленные на ликвидацию стационарных пусковых установок. Озерные подлодки могут находиться где угодно и атаковать когда угодно, и ост-азиатские коммунисты ничего не смогут с этим поделать. Разве что пускать ракеты наугад в огромное Внутреннее море. 'Ну что ж, пожелаем им удачи, ха-ха-ха!'
Даже если каким-то невероятным чудом первый удар агрессоров уничтожит все океанские корабли и стационарные ракетодромы Альбионской Имперской Федерации, озерная флотилия все равно сможет нанести ответный удар возмездия.
Конечно, разумеется, безусловно – текущий мирный договор, заключенный между Имперской Федерацией и Сферой Соцпроцветания, запрещал строить подобные корабли и размещать их во внутренних водоемах стран и континентов. Но альбионские адмиралы с некоторых пор плевать хотели на бумаги, подписанные желтомазыми и краснопузыми япошками. 'В конце концов, коммунисты всегда врут и нарушают мирные соглашения, а также все человеческие и божеские законы! – заметил один из лордов Адмиралтейства. – Это что же получается – им можно, а нам нельзя?!' На том и порешили.
'Дракайна' была головным кораблем серии; прямо сейчас на той же верфи успешно достраивались ее сестры 'Ехидна' и 'Дельфина'. Коммандер Гриффин, получая назначение на 'Дракайну', испытывал смешанные чувства. С одной стороны, без регулярных пограничных стычек с японцами, маоистами и чучхейцами новые погоны и медали будут поступать медленно. Его карьерный рост заметно замедлится. С другой стороны – все-таки престижный секретный проект, да еще в тихих безопасных водах, совсем рядом с домом. Можно постоянно видеть детей и не опасаться внезапного появления рогов, что нередко случалось с морскими офицерами, пропадавшими в океане по полгода и больше... Преданность семье одержала успешную победу. Гриффин принял пост и всего три дня назад вывел 'Дракайну' в море на первое пробное патрулирование – пока без атомных ракет. Несколько раз успешно пересек гигантское озеро туда и обратно по замысловатому маршруту, после чего положил субмарину на грунт и притворился мертвым. И только-только собирался немного отдохнуть, как вдруг...
– Капитан на мостике! – объявил боцман Булгарис.
– Вольно. Ну, что тут у вас? – спросил капитан. – Докладывайте, мистер Каплан.
Старшина Каплан, главный акустик, поправил очки, откашлялся и быстро заговорил, тыкая циркулем в разложенную на оперативном столе карту:
– Сэр, около часа назад я слышал шумы двигателей чужой подводной лодки в этом квадрате, сэр. Судя по сигнатуре – японская артиллерийская субмарина класса 'Террор'. 'Превозмогание' или 'Возмездие', например. Это продолжалось менее трех минут, потом шумы пропали. Примерно сорок минут назад движение возобновилось. Лодка переместилась в этот квадрат и пять минут назад снова затихла. Если вас интересуют точные цифры, сэр...
– Не сейчас, – отрезал коммандер Гриффин и нахмурился. – Почему не доложили сразу, старшина?
– Сэр, я готов взять на себя всю ответственность... – начал было акустик, но капитан нахмурился еще больше:
– Не сейчас! Говорите по делу.
– Да какое тут может быть дело?! – взорвался старшина. – Прошу прощения, сэр... Я должен был все тщательно проверить и на все сто процентов убедиться! Боялся, что мне никто не поверит! Ну сами подумайте, откуда могла появиться чужая лодка в нашем Внутреннем Море?! Тут и нас-то не должно быть... сэр. И, прежде чем кто-нибудь спросит – да, со мной все в порядке. Нет, мне не показалось. Я не сошел с ума и не страдаю слуховыми галлюцинациями. Я успешно прошел медицинскую комиссию перед патрулем. Я отлично выспался перед дежурством. Я не употреблял алкоголь больше недели, а травку не курил с самого колледжа!
– Это многое объясняет, – громко прошептал кто-то на заднем фоне.
– Разговорчики! – рявкнул боцман. – Прошу прощения, сэр. Это больше не повторится.
– Если вы хотите знать мое мнение, капитан... – начал было лейтенант Митчелл.
– Да, старпом, продолжайте, – задумчиво кивнул Гриффин.
– Я склонен доверять старшине. Мы прослужили вместе два с половиной года, и...
Капитан рассеянно слушал речь старшего помощника одним полушарием головного мозга, в то время как второе полушарие пыталось составить план дальнейших действий.
– Спасибо, мистер Митчелл, – объявил Гриффин, когда старпом замолчал. – В настоящее время будем считать, что старшина не ошибся, и в этом квадрате действительно находится японская субмарина класса 'Террор'. Но прежде чем мы продолжим, джентльмены, я бы хотел найти логическое объяснение. Мы не можем просто так доложить наверх о ниппонском корабле в озерных водах. Нас поднимут на смех, и уж точно не погладят по голове за ложную тревогу и нарушение радиомолчания в особо секретном патруле!
– Теперь вы понимаете, что я чувствовал час назад, и почему не сразу доложил, – пробормотал акустик Каплан.
– Не забывайтесь, старшина, – строго покосился на него командир.
– Виноват, сэр.
– Итак, у кого какие идеи? – поинтересовался Гриффин. – Как, черт побери, она здесь очутилась?! В Австралийском Внутреннем море?! Которое никак не связано с океаном...
Капитан осекся на полуслове.
– Туннель? – осмелился произнести запретное слово боцман Булгарис.
– Туннель, – поддакнул старший акустик.
– Это гребаная легенда, – снова нахмурился капитан. – Детские сказки, господа. Из той же книжки, где говорится про великого морского змея и подводную цивилизацию лемурийцев. Доказательств обратного не существует. Его многие искали, но так и не нашли.
– В Озере несколько раз видели тихоокеанских акул, – осторожно напомнил боцман. – И не только.
– А потом полиция арестовала трижды проклятого шутника, который их выпустил, – парировал Гриффин. – Готов спорить, он не один такой был. Другие версии будут?
– Кто знает, капитан? – тихо пробормотал старший помощник. – Странные вещи порой творятся на глубине. Нам ли не знать? Помните, к примеру, вулкан, погубивший белголландский флот при Анатахане? Говорят, это и не вулкан был вовсе... А если не туннель, то что?
– Еще один секретный проект наших адмиралов? – неуверенно предположил коммандер Гриффин. – Про нашу лодку знают далеко не все лорды Адмиралтейства, и только очень избранные члены правительства. Как знать, верфи Западного или Южного Берега вполне могли построить другие лодки, о которых и нам знать не положено...
– А сигнатура? – осмелился напомнить акустик.
– А сигнатура всего лишь похожа на 'Террор', – совсем уже неуверенно добавил командир. 'Нет, так нельзя, – подумал он. – Надо что-то делать с этой неуверенностью и срочно принимать хоть какое-то решение. Иначе недолго и всякий авторитет в глазах команды потерять'.
– Разрешите мне, капитан? – поднял руку один из младших офицеров, помощник штурмана.
– Да, мистер Герцог? – в настоящий момент коммандер Гриффин был готов выслушать почти кого угодно, даже корабельного повара. Или корабельного кота. Особенно корабельного кота. Но рыжий мерзавец на мостике отсутствовал.
– А что если и японскую подводную лодку кто-то по суше перебросил? – робко продолжал юный моряк. – Не шутники, конечно, а шпионы или подкупленные предатели. Погрузили на платформу, перевезли по железной дороге и тайно спустили в Озеро под покровом ночи...
– Это что сейчас было, мистер Герцог?! – почти простонал Гриффин. – Краткое содержание нового фильма о приключениях агента Хеллборна и поручика Пеклова?!
– Осмелюсь заметить, капитан, – с решимостью человека, которому совершенно нечего терять, торопливо заговорил мичман Герцог, – как сказал однажды Шерлок Холмс, 'когда расследуешь преступление, надо отбросить прочь все заведомо невозможные варианты, а то, что останется, и будет правильным ответом, каким бы невероятным он не казался'!
– Только Холмса мне здесь и не хватало, – откровенно признался командир 'Дракайны'. – Замолчите, мичман, пока я не приказал выбросить вас за борт. Кто-нибудь еще?
– 'Террор' – это всего лишь модернизированный белголландский 'Кракен', – старпом поспешил на помощь своему капитану. – Мы захватили несколько штук во время мировой войны. Один из них может быть в Озере, с альбионским экипажем. Адмиралтейство решило устроить нам сюрприз на первом патруле – проверить, как мы отреагируем. Контр-адмирал Розенбург обожает такие штучки, и не только он...
– Нет, – отрезал Каплан. – Это не 'Кракен'. Я не мог настолько ошибиться. У 'Кракена' совсем другой звук.
– Еще раз, где вы его услышали? – уточнил Гриффин.
– Здесь, а потом здесь и здесь, – напомнил старшина.
– Такте впечатление, что она идет к острову Гибсона, – заметил капитан.
– А чем у нас известен и знаменит остров Гибсона? – задумался старший помощник.
– Вот именно, лейтенант! – в приступе воодушевления воскликнул Гриффин. – Нет, мы не станем игнорировать такое замечательное совпадение. Продолжайте слушать, старшина. И на этот раз докладывайте немедленно.
– Так точно, сэр! – старшина Каплан тут же прогнал с поста одного из младших акустиков, нахлобучил наушники и превратился в полную неподвижность.
– Я вот о чем подумал, капитан... – снова заговорил старпом Митчелл. – Если это действительно вражеский корабль... Как мы будем против него сражаться, сэр? Мы ведь в пробном патруле! У нас же на борту ничего нет! Ни торпед, ни ракет...
– Во-первых, у нас все-таки есть носовое орудие, – напомнил коммандер Гриффин. – Пусть даже из него нельзя стрелять под водой. А еще у нас есть пулеметы, револьверы, сигнальные пистолеты и ручные гранаты. Но даже если бы у нас вообще ничего не было – когда это флот отступал?!
Это был риторический вопрос, поэтому старший помощник даже не потрудился на него ответить, только вытянулся по стойке 'смирно' и принялся уважительно пожирать капитана глазами.
– Так или иначе... – продолжил командир. – Радист! Будьте готовы в любой момент нарушить радиомолчание!
– Вас понял, сэр! – отозвался дежурный офицер связи.
'Берегитесь своих желаний – иногда они сбываются, – думал коммандер Гриффин. – Я мечтал о подводных битвах с японцами – и вот, пожалуйста, они нашли меня даже в центре Австралийского Озера! И если это правда – какова наглость! Подводная лодка Ост-Азиатской Сферы в самом сердце Нового Восточного Альбиона! Что японцы тут делают? Шпионят? Или... Неужели готовят вторжение?! Собираются прямо сейчас нанести первый удар и развязать войну?.. – похолодел капитан. – Будь я проклят... Нет, мы не можем, не имеем права ошибиться'.
Потому что цена ошибки будет слишком высока – невероятно высока, и не факт, что моряки и офицеры 'Дракайны' смогут ее заплатить.
Первый этап операции прошел как по маслу. 'Фукушу' поднялась наверх вскоре после заката; майор Куба Тоширо пересел в моторную лодку и отчалил, а субмарина тут же вернулась на перископную глубину. За эти несколько минут на горизонте не появился ни один альбионский корабль, будь то морской или воздушный. Майор Куба перевел дыхание и прибавил скорость. Его путь лежал к острову Гибсона.
Остров Гибсона был знаменит и известен тем, что на нем обитала самая большая японская община Восточного Альбиона. Первые японцы появились в Австралии еще во второй половине XIX века, вскоре после белголландского завоевания Ниппона – в первую очередь это были профессиональные ловцы жемчуга; за ними последовали политические и экономические беженцы из новой белголландской колонии, искавшие в Австралию лучшую долю. Найти ее удалось далеко не всем, но так или иначе, к середине следующего, ХХ века, в Восточном Альбионе проживало около двух тысяч японцев.
Но когда Альбионская Федерация и Белголландская Империя обменялись первыми залпами, всех австралийских японцев скопом записали в подданные вражеского государства и загнали в концлагеря 'в интересах национальной безопасности'. При этом альбионские чиновники совершенно не принимали во внимание время и обстоятельства прибытия того или иного японца на австралийский материк. Больше того, австралийцы собирались сразу после победы депортировать всех японцев обратно на Материнские Острова. Однако новая международная обстановка сыграла с этими планами злую шутку. Белголландский доминион Япан превратился в Японскую Демократическую Республику, врага куда более серьезного и опасного. Постоянные перестрелки на морских границах, минимальные дипломатические сношения, и уж точно никакого движения гражданских лиц из одной страны в другую. 'Пришлось австралийским японцам и далее влачить жалкое существование в Восточном Альбионе под властью жестокого фашистского режима', – вспоминал майор Куба Тоширо. После разгрома Белголландии нравы немного смягчились, из лагерей почти всех выпустили, но японцы по-прежнему оставались гражданами второго сорта и почти не выходили за границы отведенных им гетто и резерваций. Одной из таких резерваций и был остров Гибсона в северной части Австралийского Моря.
Пока майор Куба добирался до берега, ночь окончательно вступила в свои права. Только очень одинокие фонари украшали берег; Тоширо пришлось воспользоваться прибором ночного видения, чтобы найти подходящий причал. На пристани не было ни одной живой души, как и на примыкавших к ней узких улочках. 'Комендантский час', – подумал майор, надвинул капюшон плаща и растворился среди теней. Только одинокая собака встретилась ему на улицах поселка, пока он добирался до цели – презрительно фыркнула и даже не попыталась облаять. Ее несколько сотен шагов – и Тоширо с замирающим сердцем осторожно постучал в дощатую дверь.
– Кто здесь? – некоторое время спустя спросили с другой стороны двери.
Майор Куба сразу узнал голос и от неожиданности потерял дар речи. Хотя именно этот голос и надеялся услышать. Много лет он готовился к этому моменту, но все равно оказался не готов...
– Кто здесь? – повторил хозяин дома – то есть хозяйка.
– Это я, – прошептал японский разведчик, наконец-то справившийся с охватившими его чувствами.
– Кто? Говорите погромче, – потребовал голос.
– Каминари, это я, Тоширо. Я вернулся за тобой.
– Что?..
Дверь распахнулась. На пороге показалась женщина средних лет, маленькая худощавая японка, в некоем подобии традиционного японского костюма.
– Тоширо?.. Тоширо? Тоширо!!! Это действительно ты!!!
– Тссс! – прошипел майор Куба, задыхаясь в ее объятиях. – Никто не должен знать, что я здесь!
– Конечно, конечно, – торопливо согласилась женщина, – скорее, заходи в дом. Не бойся, здесь никого нет. Сегодня я осталась совсем одна. Тоширо! Это действительно ты! Господи, как ты вырос! Ты вернулся! Ты сдержал обещание! Я верила, я всегда в это верила! Я знала, что мой старший брат вернется ко мне! Я знала, я верила. Все эти годы я не сомневалась. Я была уверена, что Будда и Христос сохранят тебя и вернут ко мне!
– Брось это средневековое религиозное мракобесие, – машинально поморщился майор Куба, – если я здесь, то уж точно не благодаря твоим воображаемым божкам.
– Что ты такое говоришь? – удивилась младшая сестра и даже отступила на шаг. – Я верила, я молилась...
– Неважно, оставим это, – вздохнул майор. – Собирайся. Не бери с собой ничего лишнего. Уходим через пять минут. Время не ждет. Мы должны оставить поселок задолго до рассвета.
– Но... но... о чем ты говоришь, Тоширо?! – изумилась Каминари. – Что значит 'оставить'?! Я думала, ты вернулся...
– Разумеется, я вернулся, – нетерпеливо кивнул майор Куба. – Вернулся за тобой. Вернулся, чтобы забрать тебя из этой ужасной страны в Японию. Мы снова будем вместе, и...
– Какую еще Японию? – почти застонала сестра. – Да что ты такое говоришь?! Ты вообще помнишь, сколько лет прошло?! Дети этой осенью пойдут в университет, они получили стипендию. У мужа хорошая работа – он задержался этим вечером на другой стороне пролива. И ты вот так запросто заявляешься посреди ночи и предлагаешь мне уехать в Японию? Ты это серьезно? В Японию?! К этим сумасшедшим сугатаристам?! Как ты можешь мне такое предлагать?! Они же наши враги! Они убивают наших парней!!!
– Каких еще ваших парней? – откровенно не понял Куба Тоширо.
– Как это каких?! – удивилась Каминари. – Альбионцев, конечно!
– Что?! – почти завопил майор Куба. – Альбионцев?! С каких это пор альбионцы стали для тебя 'нашими'?! Ты вообще помнишь, кто ты такая? Ты помнишь, что нам пришлось пережить в этой стране?! Ты помнишь, почему я оставил Австралию?..
– Тоширо, это было почти двадцать лет назад, – тихо сказала Каминари. – Ты не представляешь, сколько всего изменилось. Мы получили полное гражданство. Я же сказала, младшие дети поступили в хороший университет. Старший сын служит в морской полиции Австралийского Озера. Он на хорошем счету, командиры его любят. У мужа отличная работа. Мы честные альбионцы, нам нечего делать в Ниппоне – ни в красном, ни в белголландском. Ты вообще обратил внимание, на каком языке мы с тобой говорим последние десять минут? На английском, Тоширо. Я едва помню японский, а дети его и вовсе толком не знают...
– Но вы живете здесь в этой ужасной нищете... – Тоширо посмотрел по сторонам.
– Да мы продали всю обстановку! – воскликнула сестра. – Мы купили новый дом на материке и переезжаем туда со дня на день! Еще два-три дня – и ты бы меня здесь не застал!
– Но... но... – майор Куба положительно не находил слов – ни в английском, ни в каком-либо другом из известных ему языков. – Я же видел ваши улицы... они пусты... комендантский час...
– Какой еще 'комендантский час'?! – младшая сестра была готова заплакать. – Весь поселок сидит по домам, потому что мы получили штормовое предупреждение! Надвигается шторм, понимаешь?!
'Надвигается шторм'.
– Ты тоже не представляешь, – тихо сказал Куба Тоширо. – Ты тоже не представляешь, на что я пошел ради тебя. Я подделал секретные документы, обманул своих командиров и товарищей. Я организовал целую спасательную операцию. Сказал своему начальнику, что должен выручить из Австралии важного агента, который может предоставить целую бездну полезной информации. Почти сто человек много дней подряд подвергались смертельному риску, только чтобы доставить меня на остров Гибсона. И вот я здесь... и все напрасно?..
– Почему напрасно? Почему?! – горячо заговорила сестра. – Мы ведь все равно можем остаться вместе. Только здесь, в Австралии. Ты можешь получить убежище. Точно, как политический беженец. Завтра мы пойдем в полицию, и...
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – почти прошипел майор Куба. – Глупая девчонка. Об этом не может быть и речи. Я член партии и солдат Сферы. Я поклялся хранить верность Великому Председателю – до гроба и за гробом, если потребуется. Я уже нарушил эту клятву однажды – и мне еще предстоит за это заплатить, но не собираюсь совершать нового предательства. Довольно. Я был рад снова увидеть тебя, после всех этих лет... жаль. Жаль, что так получилось. Если мы расстанемся сейчас – боюсь, мы уже никогда не встретимся снова. Что ж, значит так было записано на небесах. На небесах... что за глупости я говорю...
– Тоширо, нет!
– Прощай, сестра, – майор Куба переступил порог. – Сто человек ждут меня – и я не могу их подвести.
Он резко повернулся и побежал по ночным улицам Порт-Гибсона, стараясь не обращать внимания на крик Каминари – крик, который причинял боль не столько его ушам, сколько его сердцу.
Майор Куба Тоширо уже садился в лодку и заводил мотор, когда где-то у него за спиной и одновременно высоко над головой ярко вспыхнул маяк острова Гибсона.
'Надвигается шторм'.
'То утро было очень серым...'
В то утро Фаустина-Кассандра Адиль Барриентос (лейтенант Кассандра Барриентос, Военно-Воздушные силы Альбионской Имперской Федерации, 1-й Воздушный Легион Филиппинского Содружества) проснулась раньше обычного и задолго до рассвета. Потому что день предстоял сложный и опаздывать было никак нельзя. Невероятным усилием воли оторвавшись от койки, она направилась в умывальную комнату.
'То утро было очень серым, и лишь плохое предвещало...'
В свое время Кассандра получила очень религиозное воспитание, но никогда не была суеверной. Никакого противоречия здесь не было, потому что в католической школе ей объяснили, что суеверие – это тяжкий грех. Поэтому глупый стишок, преследовавший ее с самого пробуждения, Кассандру нисколько не смутил. Только раздражал. Откуда она вообще его помнит?
'То утро было очень серым, и лишь плохое предвещало,
Застыли быстрые галеры...'
Вспомнила! Вспомнила. В школе учили. Что-то из жизни древних римлян. Или греков. Там еще продолжение было...
'То утро было очень серым, и лишь плохое предвещало;
Застыли быстрые галеры у деревянного причала...'
