Текст книги "Фашисты в космосе. Боги войны (СИ)"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

  

  – А если он что-то заподозрит?...

  

  – Пойдет к черту, я ему не подчиняюсь. Я не подчиняюсь даже маршалу, а только... – он не договорил, но Антония все поняла и кивнула. – Другое дело, если у него появятся твердые доказательства моей неблагонадежности или психической неустойчивости – что в нашем случае одно и тоже...

  

  – «Эфиопский синдром»? – задумчиво произнесла она. – Ты сам себе поставил диагноз?

  

  – Среди нас нет праведников, – невпопад пробормотал Вальтер, – но если мне и снились изредка кошмары, то вовсе не потому, что я отрубил кому-то голову на алжирской границе. Или подбил из огнемета джип с краснопузыми на Африканском Роге. Но это?! Один и тот же сон?! Восемь раз подряд?! Ничего не понимаю. Бред какой-то. Как будто кто-то забрался в мои мозги и запустил пластинку – по кругу.

  

  – Если бы я могла тебя обследовать... – начала было Антония

  

  – Я не могу явиться к тебе в лазарет, – повторил Сталлоне. – Это очень важная операция. И для моей карьеры, и для самой «Внучки». Я не могу ее подвести.

  

  – А что будет с твоей карьерой, если ты провалишь операцию – потому что окончательно слетишь с катушек? – поинтересовалась майор Джанмарко.

  

  – «Слететь с катушек» – это официальная врачебная терминология? – невольно улыбнулся Вальтер.

  

  – Это не ответ на мой вопрос, – Антония любила повторять эту фразу.

  

  – Я надеялся, что ты мне что-то посоветушешь...

  

  – Хорошее снотворное. Ну и еще пару хитрых таблеток, от которых вреда быть не должно, а польза может быть, – развела руками Антония. – Но ты должен понимать, что очень сильно рискуешь.

  

  – Я должен продержаться, – прошептал Сталлоне. – Еще три-четыре дня – и я уберусь с этой планеты.

  

  – Ты думаешь...

  

  – Я уверен – это как-то связано с Марсом. Как только я улечу отсюда, все вернется в норму, – нарочито уверенным тоном заявил Вальтер.

  

  «Если улечу, конечно».

  

  – Может быть, дело в другом? – как-то по особенному улыбнулась майор Джанмарко и подошла поближе. – Может быть, тебе просто чего-то не хватает?

  

  – Ты с ума сошла, – пробормотал он, – я женатый человек, да и ты не свободна...

  

  – Наши семьи далеко отсюда, на Земле. И кто знает, увидим ли мы их снова? Если начнется война...

  

  – Ты всегда была мне как старшая сестра, – неуверенно промямлил Вальтер.

  

  – Скажи прямо – «старуха», – фыркнула Антония. – Ладно, забудь об этом. Хочешь, я пришлю тебе одну из своих медсестер?

  

  Подполковник Сталлоне закашлялся.

  

  – Это ведь не испортит твою карьеру? – добавила она и хитро улыбнулась.

  

  «Три, максимум четыре дня. Продержаться, продержаться во что бы то ни стало!!!»

  

  * * * * *

  

  В красном уголке солдаты смотрели футбол – прямую трансляцию с Земли, но уже без тахионов, и поэтому – с 200-секундной задержкой. Вальтер бросил равнодушный взгляд на экран, ничего не понял и потребовал:

  

  – Переключите на канал новостей.

  

  – Но господин полковник! – взмолилась молодежь. – Сейчас будет штрафной удар!

  

  – Штрафной удар был четыре минуты назад, – проворчал Сталлоне. – Ладно, черт с вами.

  

  «Хорошо американцам – у них свободный интернет, а у нас только закрытая военная сеть!»

  

  В дальнем от телевизора углу сидел капитан Лунардини – тот самый «пограничник», и листал маленькую, но толстую книжку в черной обложке с золотым тиснением.

  

  – Что читаешь? – поинтересовался Вальтер.

  

  – Тит Ливий, – сообщил капитан.

  

  – Наш древний итальянский историк? Похвально, похвально. А точнее?

  

  – «Война римлян с Александром», – Лунардини показал обложку.

  

  – С Македонским? – уточнил Сталлоне. – Но ведь римляне никогда с ним не воевали!

  

  – Совершенно верно, – кивнул «пограничник». – А если бы Александр успел вторгнуться в Италию? Чем могла завершиться такая война? Тит Ливий и пытается ответить на этот вопрос.

  

  – И как он на него отвечает? – усмехнулся Вальтер.

  

  – Александр был обречен, все шансы были на стороне Рима, – в словах капитана прозвучала неприкрытая гордость.

  

  – Патриотично, но неправдоподобно, – пожал плечами Вальтер. – Александр никогда не посещал Италию, он умер в Вавилоне. Это исторический факт. Этой войны никогда не было. Что толку о ней говорить? Мы должны гордиться реальными победами, а не фантастическими.

  

  – Скучный ты человек, Вальтер, – хмыкнул Лунардини. – Уже и помечтать нельзя!

  

  – Мечтать – можно, – согласился подполковник. – О будущем. Какой смысл мечтать о несбывшемся прошлом?

  

  – Вот-вот, – на пороге клуба внезапно появился Мартелли. – Эта книжонка напоминает пустые фантазии некоторых наших политиков. «Ах, если бы дуче был жив сегодня...» Дуче был великий человек, но он давно умер. «Ах, если бы его тогда не убили...» Но ведь его убили, и с этим ничего нельзя поделать. Пора смириться с этим фактом и жить дальше!

  

  – «Наших политиков»? – не понял Вальтер.

  

  – Ты не представляешь, но на горе Титано тоже встречаются идиоты! – не смутился санмаринец. – О чем это я? Ах, да, идиоты! Тебя хочет видеть дон Северино.

  

  – Карло, в один прекрасный день ты доиграешься, и никто не посмотрит, что ты «друг и союзник римского народа», – заметил Лунардини.

  

  – А что я такого сказал?! – прозвучал вполне ожидаемый вопрос.

  

  Но Вальтер Сталлоне уже скрылся в кабине скоростного лифта за углом, и поэтому не услышал продолжения разговора.

  

  * * * * *

  

  – Вы хотели видеть меня, мой маршал? – спросил подполковник Сталлоне, появившись на пороге вице-королевского кабинета.

  

  – Ты что, забыл? – удивился Биорди. – Мы же приглашены сегодня в гости? Собирайся! И побыстрее!

  

  – Кто еще летит с нами? – на всякий случай уточнил Вальтер.

  

  – Массимо, Рикарда... – принялся загибать пальцы дон Северино. – Захватим новичка-австрийца. И Карло, разумеется, как же без него!

  

  – Вы уверены? – усомнился Сталлоне.

  

  – Конечно, – усмехнулся маршал. – Это ведь наша тяжелая артиллерия! Оружие массового поражения! Он может говорить вещи, недозволенные нам, не только здесь, но и в других местах! Что возьмешь с клоуна из карликовой республики? Сан-Марино – прекрасный паровой клапан...

  

  «Унитазный слив», – мысленно возразил Вальтер.

  

  – ...дуче правильно поступил, когда окончательно отказался от аннексии этого анахронизма. Ладно, время не ждет, собирайся!

  

  «Да мне только очки на контактные линзы поменять», – подумал Сталлоне.

  

  * * * * *

  

  Марсоплан «Пегасо» покинул ангар крепости и взял курс на северо-восток.

  

  – Авикомпания «Марситалия» приветствует своих пассажиров! – прозвучал в динамиках голос пилота. – Наш самолет выполняет рейс по маршруту Арсия-Павонис. Полет проходит на высоте двадцать километров. Температура за бортом – минус сто градусов, влажность воздуха...

  

  «А это уже наш клоун, итальянский», – вздохнул про себя Вальтер.

  

  «Пегасо» был отличной и надежной машиной, но не особенно роскошной. Пассажирам приходилось сидеть в скафандрах. В настоящий момент – с открытыми забралами, которые были готовы немедленно захлопнуться в случае разгерметизации или другой опасности.

  

  Марсианские пехотинцы из личной охраны маршала расположились на втором ярусе, а старшие по званию пассажиры – внизу. Расселись по двое. Биорди о чем-то шептался с полковником Борбикони в самом хвосте салона. Рикарда ди Милано мило болтала с австрийцем Графом, а тот только и делал, что кивал, как китайский болванчик. Рядом с Вальтером устроился Мартелли. Но, против ожидания, Сталлоне не услышал от наглого санмаринца ни слова. Едва опустившись в кресло, штатный возмутитель спокойствия немедленно задремал.

  

  «Выспаться ему все равно не удасться, лететь нам совсем недалеко», – заметил Вальтер. Сам он изо всех сил старался не заснуть, хотя обстановка в салоне марсоплана очень этому способствовала – негромкие разговоры спутников, сумрачное освещение, мягкое гудение двигателей... выстрелы, взрывы, вопли, кровь, мясо, пулеметы!!!

  

  – НЕТ! НЕТ! НЕТ! – закричал Вальтер и проснулся.

  

  – Что такое, дурной сон? – зевнул рядом с ним Мартелли. – Но это не повод так громко кричать!

  

  – Ваш капитан снова приветствует вас, – ожили динамики. – Оставайтесь на местах и пристегните ремни. Мы совершаем посадку в аэропорту Маунт Павонис!

  

  – Что, уже прилетели? – оживился санмаринец. – Ну, держись!

  

  И он запел неприличную неаполитанскую песенку – что-то про моряка, прибывающего в порт, где много женщин и вина:

  

  – Ma tutti a Cittа del Capo decide Browning...

  

  – Оставь надежду, всяк сюда входящий, – пробормотал у них за спиной скептически настроенный Борбикони.

  

  Марсоплан аккуратно коснулся посадочной площадки. Пилот мог быть изрядным шутником, но при этом оставался опытным профессионалом. Забрала шлемов захлопнулись. Внешние микрофоны донесли до ушей пассажиров гудение/шпипение открываемого люка. Никаких шлюзов – боевой корабль все-таки. Затем опустился трап, и санмаринские, итальянские и австрийские фашисты потянулись к выходу. Разумеется, Карло и сейчас не мог отказать себе в удовольствии:

  

  – Маленький шаг для человека – огромный шаг для Сан-Марино! – заявил он и первым выбрался наружу. – Мы пришли с миром! Отведите нас к своему лидеру!

  

  Застывшие у трапа космические пехотинцы немедленно взяли оружие на караул. Начищенные до блеска АКСУМ (Автомат Калашникова-Стечкина Укороченный, Марсианский) с успехом отражали бледные лучи слабенького марсианского солнца. За спинами советских солдат развевались флаги всех держав, присутствующих на Марсе (даже про Сан-Марино не забыли, капитан Мартелли едва не прослезился от умиления). Разумеется, это снова были голограммы – на марсианскую атмосферу нельзя было полагаться. Впрочем, и на советские голограммы тоже – время от времени по тому или иному флагу пробегали подозрительные искры и нелегальные полоски.

  

  – Смирно! Добро пожаловать на Советский Марс! – четко объявил командовавший караулом офицер. – Вольно! Прошу следовать за мной.

  

  Больше он не проронил ни слова и общался исключительно знаками. Похоже, советский капитан успешно исчерпал весь словарный запас итальянских слов. Ничего удивительного, не самый популярный язык в Галактике.

  

  Гости прошли через шлюз, химический душ, потом сняли скафандры, претерпели лучевую обработку и наконец-то были допущены внутрь.

  

  – Да, скромненько тут у них, – заметил Мартелли, вращая головой. – О! Видал, салага? – санмаринец пихнул Альберта Графа локтем в бок. – А это советский бог войны! Коммунисты ему поклоняются и приносят кровавые жертвы!

  

  В вестибюле красовался кварцевый бюст какого-то древнего русского вождя.

  

  – Кто это, Сталин? – спросила мулатка Рикарда.

  

  – Дурочка, это Ленин, – ухмыльнулся Карло. – Чему вас в школах учат?! Нет, я понимаю, что значки с его портретами носить не положено – у вас все-таки приличное фашистское государство, а не прогнившая либеральная Франция. Но врага надо знать в лицо!

  

  Советский капитан молча стоял рядом и делал вид, что ничего не понимает. Быть может, он и в самом деле ничего не понимал.

  

  – Ну, я знаю, как выглядит их «царица» Валентина, и мне этого достаточно, – пожала плечами капитан ди Милано.

  

  – О, Валентина! – воскликнул санмаринец. – С тех пор как она пришла к власти, мир окончательно сошел с ума! Сначала Алессандра, потом Линда, теперь еще и она! Это бабская диктатура до добра не доведет, помяните мое слово! Три фурии... или три парки? они погубят мир!

  

  – Misogino, – фыркнула Рикарда. – Женоненавистник!

  

  Капитан-арбалетчик ответить не успел, входные двери за спинами фашистов зашипели и пропустили еще одну группу гостей.

  

  – Какие люди! – завопил Мартелли, переходя на английский язык. – Приветствуем прогнившую демократию!

  

  Американцы явились шумной толпой в полтора десятка человек. С наглым санмаринцем они давно были знакомы, и потому радостно его приветствовали – чуть ли не раньше, чем маршала Биорди.

  

  Капитан-арбалетчик снова взял на себя роль распорядителя и принялся всех знакомить. Вальтер не старался запомнить всех. Кроме генерала Джонсона, возглавлявшего делегацию, он обратил особое внимание только на одного человека. Вальтеру показали его фотографию перед отлетом с Земли.

  

  – Коммандер Джеймс Хеллборн, – представился американец, протягивая ладонь для рукопожатия.

  

  «Резидент ЦРУ, АНБ, РУМО или даже МНБ на Марсе», – мысленно продолжил Вальтер. К этому парню нельзя поворачиваться спиной!

  

  – Что я вижу! – продолжал тем временем развлекаться Мартелли. – Вы тоже младших братьев привели! И даже одну сестренку!

  

  И действительно, в американскую команду затесались два немца из ФРГ и совсем сопливая девчонка в незнакомом мундире, похожая на латиноамериканку. Таковой она и оказалась:

  

  – Лейтенант Даниэлла Гузман, парагвайские ВВС.

  

  – Очень приятно! – расцвел санмаринец. – Сеньора, пор фавор пиха муэво путта мадре кончита гонсалес!

  

  «Опять придуривается, – вздохнул Сталлоне, – не верю, что он не говорит по-испански...»

  

  – Виноват, прошу меня извинить! – навстречу гостям спешил советский генерал. – Дела, понимаете, столько неотложных дел! Маршал Биорди, генерал Джонсон, рад вас видеть, дамы и господа! Еще раз прошу прощения!

  

  Мартелли раскрыл было рот, но Борбикони стоял на страже – и теперь уже санмаринец едва не согнулся вдвое от сильного тычка в бок. Кроме Вальтера и Альберто, с интересом ждавших очередной выходки штатного вольнодумца, никто этого не заметил.

  

  – Проходите, проходите, – продолжал начальник советской базы, – стол накрыт! – Внезапно он запнулся и уже другим тоном обратился к американскому генералу: – Скажите, вы привезли?...

  

  – Разумеется! – кивнул Джонсон и дал знак одному из своих офицеров. Тот снял с плеча объемный рюкзак и принялся извлекать на свет разнокалиберные коробки в красочной упаковке – шоколад, чай, кофе, сигареты...

  

  Советский генерал бережно прижал сигаретный блок к груди. В его глазах стояли слезы.

  

  

  * * * * *

  

  Несмотря на столь печальное и подозрительное вступление, русские не ударили в грязь лицом. Банкетный зал пусть и не был расположен под «открытым» небом, но одну из стен занимал дигитальный панорамный экран, открывавший взорам привычные марсианские пейзажи. Накрытый стол (увы, прямоугольный) оказался куда более роскошен, чем тот, на итальянской базе, в день прибытия Альберта Графа. Впрочем, как и в прошлый раз, хозяева и гости собрались за столом отнюдь не ради еды.

  

  К сожалению, собеседникам изначально не удалось найти общий язык. Кто-то из присутствующих не знал английского, кто-то не говорил по-итальянски, о русском и вовсе говорить было нечего. Забавно было наблюдать, как спорщики перескакивают с одного диалекта на другой, создают предложения самой причудливых конструкций, а иногда даже прибегают к языку жестов. И, разумеется, разбиваются на группы по интересам. Но самая интересная и горячая дискуссия кипела в «западном» торце стола.

  

  – ...Ваши постоянные разговоры о мире отдают лицемерием! – бушевал генерал Джонсон.

  

  – Вы предпочитаете говорить о войне?! – горячился советский генерал Воскресенский. – Вот уже пять тысяч лет человечество только и делает, что ведет бесконечные войны! Быть может, пришло время поговорить о мире?

  

  – Пять тысяч лет? – заинтересовался Мартелли. – А точнее? Это как-то связано с новым курсом Валентины Ивановны? Вы решили вернуться к библейскому летоисчислению?

  

  – Молодой человек, это все-таки невежливо – вот так врываться в разговор старших по званию, – нахмурился Воскресенский.

  

  – Но я же один из вас! – удивился Мартелли. – Генерал-капитан, наместник и главком Санмаринских ВС на Марсе!

  

  – И сколько дивизий у папы римского? – не остался в долгу советский генерал.

  

  – Я выше всех желаний; я спокоен, – ухмыльнулся санмаринец. – Я знаю мощь мою – с меня довольно сего сознанья.

  

  – Но в словах коллеги Воскресенского есть здравый смысл, – добродушно заметил маршал Биорди, возвращаясь к основной теме разговора. – Любая война между великими державами в наше время потеряла всякий смысл. Нам нечего делить. За что нам воевать? за землю, воду, природные ресурсы, жизненное пространство?! Нам доступна вся Солнечная система, а скоро будут доступны и звезды! Места хватит на всех!

  

  – Положим, со звездами вы поторопились, – заметил генерал Джонсон, – но что интересного есть в Солнечной системе? Вот, возьмем к примеру Марс, раз уж мы здесь находимся. О каком жизненном пространстве может идти речь?! Несколько тысяч человек вынуждены ютится в крошечных крепостях...

  

  – Мы могли бы терраформировать его, – неуверенно заметил один из советских офицеров.

  

  – А потом?

  

  – На Марсе появится пригодная для дыхания атмосфера, реки, моря, целые океаны! Мы сможем заселить его, как когда-то заселили всю Землю!

  

  – Далеко не всю, – возразил Джонсон, – если вспомнить Сибирь, Сахару и Антарктиду. Или Гренландию. Вам не кажется, что терраформировать эти территории будет куда проще? Марсианские океаны, надо же такое!

  

  – Океаны – это хорошо, – заметил коммандер Хеллборн, – мы сможем принять судостроительную программу и заключить новый Вашингтонский договор...

  

  – Как представитель сухопутной державы накладываю вето, – усмехнулся Мартелли. – Нет, мы решительные противники такой экспансии!

  

  – Насколько я понимаю, вы решительные противники любой экспансии, – заметила Даниэлла Гузман. – Я давно хотела спросить – как вашему крошечному государству удалось сохранить независимость в самом сердце могущественной империи?

  

  – Нашу независимость гарантировал сам Гарибальди, – гордо заявил санмаринец. – Республика дала ему приют в последние дни Рисорджименто, и Джузеппе поклялся, что новая Италия никогда не посягнет на нашу свободу. Но это официальная версия, – хихикнул Мартелли. – Правда заключается в том, что итальянцы нас попросту боятся! Страшатся мужества наших солдат и грома наших пушек!

  

  – Вот болтун, – очень громко прошептал полковник Борбикони.

  

  – Да-да, каждому санмаринцу придется выстрелить две тысячи раз! – самодовольно продолжал капитан-арбалетчик.

  

  – Плагиатор! – добавил Борбикони.

  

  – Однако, итальянцам удалось навязать вам идеологию фашизма, – заметила парагвайская девица.

  

  – Ничего подобного! – возмутился Мартелли. – Мы сами выбрали этот путь! И уверяю вас, он прекрасен! В своем роде, конечно.

  

  – Но ведь это просто ужасно! Как вы можете произносить речи о свободе – и одновременно восхищаться фашизмом?! – удивилась лейтенант Гузман.

  

  – Не надо бояться фашизма, – санмаринец был сама доброжелательность. – Фашизм – это всего лишь слово. Не надо бояться слов. Понимаете, как всякая цельная политическая концепция, фашизм есть одновременно действие и мысль: действие, которому присуща доктрина, и доктрина, которая, возникнув на основе данной системы исторических сил, включается в последнюю и затем действует качестве внутренней силы. Поэтому эта концепция имеет форму, соответствующую обстоятельствам места и времени, но вместе с тем обладает идейным содержанием, возвышающим ее до значения истины в истории высшей мысли. Нельзя действовать духовно на внешний мир в области велений человеческой воли, без понимания преходящей и частичной реальности, подлежащей воздействию, и реальности вечной и универсальной, в коей первая имеет свое бытие и жизнь...

  

  – Вы собираетесь процитировать все работы дуче? – заметил другой советский офицер, полковник Лещинский.

  

  – Не вижу в этом ничего преступного! – воскликнул Мартелли. – Дуче был великий человек. Я могу цитировать его бесконечно. Разумеется, он был не так велик, как Бальбо. Маршал Итало Бальбо был настолько велик, что даже отказался называть себя «дуче». «Дуче был только один, – сказал он. – Называйте меня просто – Бальбо».

  

  – Бесмысленно сравнивать дуче и Бальбо, – заметил Северино Биорди. – Каждый из них был велик по-своему.

  

  – О, да, – ехидно закивал Мартелли. – Никогда – запомните, никогда! – итальянский фашист не признает великие заслуги Бальбо. Во-первых, он отстранил от власти Династию. Во-вторых – так они говорят – он втравил Италию в бессмысленную войну! «Дуче никогда бы так не поступил!» Как бы не так! Они забывают, что это Дедушка... я хотел сказать – Муссолини – застрял в Эфиопии, и Бальбо вынужден был заканчивать работу. Что же касается мировой войны... Пусть так, а не иначе. Отдельные горячие головы собирались выступить на стороне Германии и отомстить Сталину за помощь испанским республиканцам. Великий Бальбо позволил им это сделать, ха-ха-ха! Собрал всех добровольцев и разрешил убираться на Восточный фронт, где они сдохли под Сталинградом. Прекрасный, коварный ход! Избавил страну от смутьянов, чужими руками – и не поссорился с Гитлером раньше времени.

  

  – Да-да, конечно, – возмутился генерал Воскресенский, – в то время как советская армия... – тут он запнулся, – ...сломала скелет гитлеровскому животному, фашисты отсиживались за Альпами, и вступили в войну только в последний момент! И все их заслуги – атомные бомбардировки мирных немецких городов!

  

  Побагровевший Массимо Борбикони собирался открыть рот, но не успел.

  

  – Эти претензии – не ко мне, – ухмыльнулся Карло, – я всего лишь скромный санмаринец. Хотя... Бальбо был настолько велик, что притащил на церемонию капитуляции одного из тогдашних капитанов-регентов Республики. «Как? Мы еще и Сан-Марино проиграли?!» – возмущался Кейтель, ха-ха-ха!

  

  – Это было невероятно остроумно с его стороны, – согласился Биорди, – Бальбо был великий шутник...

  

  – Вот-вот, они его настолько не любят, что готовы называть клоуном! – притворно возмутился Мартелли. – Но вам не кажется, что мы отклонились от темы? На чем мы остановились? На жизненном пространстве?

  

  – Марс – ближайшая к Земле, но не единственная планета во Вселенной, – немедленно среагировал полковник Лещинский. – Вы знаете, что по самым скромным подсчетам, между Плутоном и Альфой Центавра, в пространстве вращаются около сотни тысяч землеподобных планет?

  

  – Ну да, облако Оорта, пояс Койпера, и так называемая «Хрустальная Сфера», – кивнул Джонсон.

  

  – Землеподобных? – переспросил Хеллборн. – Вы говорите о размерах, я вас правильно понял? А как же воздух, вода, свет? Как человек может жить в этих мертвых, темных и замороженных мирах?

  

  – Вы верно подметили – замороженных, – кивнул Лещинский. – Достаточно их разморозить – и у вас будет в избытке воды и кислорода. Что же касается света – все в наших руках. Нам подвластен атом...

  

  – Вы забыли сказать – «мирный атом», – хитро улыбнулся Мартелли.

  

  – Именно так! Советский Союз всегда выступал за использование атомной энергии в мирных целях! – вскинулся генерал Воскресенский.

  

  – А между тем ваш премьер...

  

  – Валентина Ивановна Матвиенко – не премьер. Она – председатель Совета Министров, – машинально поправил Воскресенский.

  

  – А еще – segretario generale del Comitato centrale del Partito comunista dell'Unione Sovietica! – подхватил Мартелли. – Я ничего не перепутал? И эти люди говорят о свободе, равенстве и братстве! Какой шикарный титул – римские цезари просто обязаны лопнуть от зависти, даже на том свете. С другой стороны, это в какой-то мере справедливо – Советская Империя давно превзошла по размеру и могуществу жалкую державку траянов и августов...

  

  – Не смейте так говорить! – вспыхнул советский генерал. – Не смейте произносить этих слов!

  

  – Каких? – наивно захлопал ресницами санмаринец.

  

  – Вот этих вот – «советская империя»! Советский Союз – не империя, а добровольная федерация равноправных социалистических республик! Термин «империя» совершенно не применим к СССР, как с точки зрения политического, так и общественного устройства!

  

  – А разве это не одно и тоже? – усомнился Мартелли.

  

  – Что? – в свою очередь не понял Воскресенский.

  

  – Ну, общественное и политическое устройство? Впрочем, неважно, – великодушно отмахнулся капитан-арбалетчик от раскрывшего было рот советского генерала. – Вы мне лучше скажите, Маркс писал что-нибудь о вассальных государствах и протекторатах?

  

  – Афганистан, Польша, ГДР – не вассалы и не протектораты! – окончательно разозлился советский генерал. – Это независимые государства, добровольно вставшие на путь...

  

  – Конечно, конечно, – снисходительно кивнул Мартелли. – Но вы сразу поняли, что я имел в виду!

  

  – ...Венгрия – не вассал!

  

  – Госпожа Илона Сталлер с вами не согласна, – заметил Биорди.

  

  – Мнение этой недобитой содержанки хортистов меня не волнует!

  

  – Но это действительно независимые государства, – заметил полковник Лещинский. – Такие же как и Сан-Марино.

  

  – Смелое заявление! – восхитился Мартелли. – Браво, сamerata сolonel!

  

  – Афганистан, Польша, Югославия, – проворчал генерал Джонсон. – Что будет завтра?

  

  – Мы спасли Югославию от ужасов гражданской войны! – заметил Воскресенский.

  

  – Вы разделили ее с фашистами! – возмутился американец. – Разрезали пополам! Очередной пакт Молотова-Риббентропа! Ничего не поняли и ничему не научились!

  

  – Что вы себе позволяете, генерал?! – в свою очередь возмутился маршал Биорди. – Мы – честные фашисты, и не надо сравнивать нас со всякой нацистской сволочью! И мы действительно спасли хорватов и словенцев от сербского империализма...