Текст книги "Моя последняя игра (СИ)"
Автор книги: Владислава Мека
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Не мешало бы стиральную машинку починить – заметила я.
– Зачем? – не понял Данте о чем я.
– Затем, что она проржавела и твои джинсы стали довольно оригинального оттенка.
– Калиспи!
– Я всего лишь заметила очевидное, не стоит так кипятиться. Лучше скажи, зачем тебе лезть в мои дела? – я подошла к окну и посмотрела на пустой внутренний дворик.
– Затем. мне просто стало очень интересно, особенно, после этих фоток. Только представь, Грин замешан во всем этом.
– А может и нет? Откуда такая уверенность? Только из-за этих фотографий? Да и Монти, почему он так открыто засветился? Мне гораздо интересней, кто смог его запечатлеть на этих фото? Это кто-то из школы, не иначе. В противном случае, откуда так много фотографий сделанных здесь? Да и у Грина этот человек не вызывал никаких подозрений, не думаю, что парень не заинтересовался импровизированной фотосессией. Только, если был в курсе, что его могут фотографировать. А Монти? Как он оказался в школе? Он сейчас в Бостоне должен быть – вспомнила я звонок Монтера.
– ты на дату посмотри, может сейчас Монтер и в Бостоне. Фото сделаны около полугода назад. Срок не маленький.
– Согласна. Это точно не фотомонтаж? – сомнения грызли меня.
– Точно, кому бы пришло в голову монтировать так фото? Если бы и делали монтаж, то не ставили бы Монтера где-то с краю, а конкретно рядом с Грином не оставляя сомнений. Ладно, пошли к директору – вздохнул Данте – и не стоит снова меня запугивать, я все равно буду крутиться у тебя под ногами.
– Поганец.
– Какой есть – пожал плечами Данте и первый пошел по коридору, я последний раз взглянув в окно поплелась следом.
Приемная директора встретила нас с распростертыми объятиями. Проще сказать, двери были открыты нараспашку. Крики мы услышали еще в коридоре. Больше всех надрывалась секретарша, хотя и голос директора я смогла узнать. Поморщившись, я все-таки вошла первой и тут же была сбита с ног. Упала и задрав голову посмотрела на причину своего падения. О Господи!
Я узнала его, с первого взгляда. Убийство семьи Грэм, в Техасе. Три года назад. Он единственный выживший, младший сын Грэмов. Не вернулся с тренировки, оставшись на ночь у друга. Выжил. Людовик тогда расстроился, что одного упустил. Но, было себе дороже выслеживать парня, которому обеспечили место в программе «защиты свидетелей». Он оставил его в живых. Точней судьба подарила второй шанс этому пареньку. И вот, он здесь.
– Эй, ты как? Не расшиблась? – парень протянул ко мне руки и легко поднял, я пошатнулась.
Нет! Нет! И еще раз – нет! Пусть он ко мне не приближается! Не хочу!
– Грэм, отойди от нее, не видишь, напугал – Данте стал спасательным кругом для утопающей в вине и страхе, меня. Потеснив Грэма, он покровительственным жестом приобнял меня за плечи.
– Чё ты лезешь?! Не вмешивайся, панк недобитый! – переключился Грэм на Данте.
– Сам не лезь, урод! – не остался в долгу Данте.
Как такое может быть? И почему это происходит со мной? Боже, я принимала самое активное участие в убийстве его семьи. Отца, матери, сестры и брата… Как такое возможно? Неужели закон бумеранга и правда существует? Все, что когда-либо было сделано человеком обязательно вернется к нему в троекратном размере? Сначала Кукловод, потом полиция, а теперь и Грэм? Все в сборе.
Последний, кстати, был пострашней первых двух. Он мог меня узнать. конечно, я сильно изменилась за эти три года, но и он стал совершенно другим, тем не менее хватило мельне секунды, чтобы я поняла, кто передо мной. От прежнего Грэма, с которым я гуляла пару раз летними вечерами, остались только голубые, как дневное него глаза. Черты лица огрубели, нос сломан и не раз, кожа стала смуглее, тело заматерело, виднеются наколки из-под черной жилетки на голое тело. Он остриг свои русые кудри и стал казаться гораздо старше своих лет. Я сломала жизнь пятнадцатилетнему парнишке и сейчас стою на пепелище его мира. Осталось только потоптаться для полноты картины.
– Данте, не устраивай скандал, со мной все нормально. Прости, что налетела на тебя – тихим, кажется, срывающимся голосом обратилась я к Дэвиду.
– Крис, ты чего? Это же он тебя приложил! – не понимая, что происходит Данте переводил взгляд с Грэма на меня.
– Да ничего, я сам виноват – и опять эта смущенная улыбка, нет, я не могу смотреть на него, просто не могу.
Зажмурив глаза и молясь про себя, чтобы это только оказалось моей больной фантазией, я мечтала быть где угодно, только не здесь и не сейчас. Мои муки совести прервали Директор и секретарь, что все это время наблюдали за разворачивающейся у них на глазах сцене.
– Дэвид, это не обсуждается и не стоит хлопать дверьми, ты наказан на неделю. Час после уроков в классной комнате будешь делать домашнюю работу, понял?
Директор, мистер Кларкс, немолодой и страдающий ожирением мужчина, не вызывал во мне симпатии, впрочем и интереса тоже. Взятки он брал нещадно, но больше ни в чем таком замешан не был. И это главное, для полиции. А как по мне, все дело в системе образования. Платить за обучение приходиться заоблачные суммы, а зарплата тех, кто дает это образование – смехотворна. Отсюда и все нарушения. Кларкс платил за учебу в колледже для своих сыновей и оплачивал счета больной жены, неудивительно, что его преподавательского заработка не хватало. Человек, как правило, совершает ужасные поступки не по желанию, а по прихоти судьбы.
– А вы чего пришли? – переключившись с Грэма, обратила на нас внимание Щпиц.
– Мистер Коул выставил нас за дверь из-за того, что мы отвлекались на уроке. Мы бы хотели упростить всем жизнь и получить дисциплинарное наказание сразу, а не когда поймают – произнес Данте, у него видимо богатый опыт по наказаниям.
– Два дня для мисс Калиспи и три для тебя Данте, классный кабинет после уроков – отрезал директор и сам хлопнув дверью скрылся в своем кабинете.
Стараясь не спешить, я выскользнула из приемной, мне хотелось стать хамелеоном и слиться со стеной, лишь бы Грэм больше меня не замечал. Но, чему быть, того не миновать.
– Я – Дэвид – стоило только оказаться в коридоре, парень поспешил познакомиться со мной.
– Она знает, о тебе вся школа круглыми сутками языками треплет – встал между нами Данте.
– Слушай, не лезь, а? Пока я не передумал и не устроил еще один мордобой с твоим участием? – подошел вплотную к Данте, Дэвид.
– Еще посмотрим, кто кого? – усмехнулся Данте.
– Если вас так тянет подраться, пожалуйста, но только без моего участия – понимая, что еще минута и я сорвусь в истерику, я решила воспользоваться ситуацией и оставить этих двоих наедине.
– Эй, Крис, да? Ты кажешься мне знакомой, мы нигде раньше не встречались? – черт! Дэвид, потирая лоб в упор смотрел на меня.
– Нет! – слишком поспешно и слишком эмоционально воскликнула я.
– Ты нервная какая-то. Это из-за наказания? Брось, я часто так попадаю, ничего ужасного, если клаустрофобией не страдаешь – от слов Данте я дернулась еще сильнее.
Я не страдала боязнью замкнутых пространств, а вот сестра Дэвида страдала. Поэтому Людовик запер ее в шкафу, приказав Монти вытащить его на открытую террасу в доме Грэма. Она билась в шкафу, пока не проломила дверки и не сорвалась со второго этажа на бетонную дорожку.
– Кончай со своими шуточками, не видишь, что ее трясти начало? Клаустрофобия – не шутки – он специально? Решил свести меня с ума?
– Мне надо отойти – кое-как справившись с голосом, прошелестела я.
– Куда?
– В туалет! – окончательно психанув, рявкнула я на опешившего Данте.
Только забившись в кабинку и сев на крышку унитаза, я почувствовала, как меня отпускает. Такого ужаса я никогда прежде не испытывала. На самом деле, страшны не убитые, а те, кому удалось выжить. Наверное, потому Кукловод всегда избавлялся от семьи целиком, чтобы не волноваться лишний раз, встретив в толпе знакомое лицо.
Сейчас, слегка придя в себя, я начала думать, что до этого делать не получалось. И мысли были не радужными. Во-первых, полиция в курсе. Особенно «Браво». Гольфри бы не упустил такого важного фактора, как присутствия Дэвида Грэма в этом городе. Предположу больше, нас собрали здесь, как приманку. Бюро надоело собирать трупы в личную коллекцию и они решили действовать радикально. Приготовить некую сборную солянку и предложить расхлебывать ее нам и Кукловоду. Мазайка складывается довольно четкая, если подумать. Хотя, имей я больше информации, давно бы уже имела некую теорию. Привыкнув работать с индуктивный методом, то есть от частного к общему, я совсем разучилась применять дедукцию. Мне легче увидеть одну, две серьезные улики и на них строить версию. А тут было слишком много составляющих, из которых приходилось отсеивать ложные предположения и истинные. Но версия все же появилась и она весьма неутешительна.
Мы все пушечное мясо. Я, Данте, Дэвид, Тимон и возможно, вся эта школа. Если нас убьют никто и не почешется. К примеру, Дэвид – его настоящее имя, точнее бывшее – Льюис Грэм, подозреваю фамилию он категорически отказался менять. Сирота. В программе «Защита свидетелей». Трудный подросток, никому не нужный и всеми забытый. А Данте? Мать – алкоголичка, сестра – маленькая девочка. Разве он кому-то важен или нужен? Нет. При этом Данте ключевая фигура. Он не признает свою связь с Кукловодом, с полицией этой связи быть не может, тогда зачем он ввязался? Не удивлюсь, если в этой игре есть третьи лица, но что им может быть нужно от школьника? Разве что вся информация, что он может добыть, а также возможность присматривать за мной. Вопрос в другом, знает ли об этом сам Данте? Или его используют вслепую? И какая мне разница?
Теперь, Дэрэк, а точней Тимон. Он некомпетентен. Если судить объективно. Как коп, он отработанный материал. Слишком много заданий были им выполнены, слишком часто он светился. А кому нужен засветившийся коп в элитном отряде? Семьи, скорее всего, нет, близких друзей – тоже. Есть только работа под прикрытием. Его можно убрать и забыть, будто и не существовало вовсе. Хотя, Тим отказывается видеть очевидное, все ще верит в систему.
Остается Монтер. Людовик специально выставляет его перед всеми. Не удивлюсь, если он решил, сделать из Монти самого себя, легендарного убийцу – Кукловода. Если все так, то когда нас перебьют, крайним окажется Монтер. Идеальная партия. И волки сыты и овцы целы.
Остаюсь я. Допуская, что эти глупые выводы на унитазе и есть реальность, я – не жилец. С чего начала с того и закончу. Людовику надоело со мной играть. И, думается мне, что умру я одной из первых, впрочем может и из последних, ситуации для него это не поменяет.
Из тяжелых мыслей меня вывела вибрация в рюкзаке. Неужели?.. Как давно не звонил этот старый телефон. Отыскав его в сумке моментально, я уставилась на разбитый дисплей. «Мотни». Быть этого не может.
– Слушаю – театральная тишина.
– Монти? Какого черта ты мне звонишь?
– Ошиблась, Детка, это не Монти. Узнала? – голос с легким британским акцентом, как давно я его не слышала и еще бы вечность слышать не желала. Вот только пальцы одеревенели и нажать отбой я не в состоянии.
– Хочется соврать и сказать «нет» – внутри меня взорвалась атомная бомба, но только внутри, снаружи я вошла в привычный режим «отсутствия».
– Да, это ты любишь. Никак не получилось избавить тебя от столь пагубной привычки – столько непритворного сожаления – Звоню, чтобы сообщить, что ты знатно подурнела и поглупела за то время, что мы не виделись. Не нравишься ты мне, ой как не нравишься. Придется помочь тебе стать прежней. Иначе, боюсь я буду вынужден избавиться от тебя. Ты же знаешь, не люблю я перемен в своих куклах.
– Я не твоя кукла.
– Ошибаешься. Впрочем, я не для этого трачу на тебя время. Детка, хочу загадать тебе загадку…
– Я больше не играю.
– Прошу, ради меня, это в последний раз. Последняя игра.
– Нет!
– Но без загадки, ты проиграешь даже не начав, уверена, что хочешь это? – забота и ласка, вот что я всегда слышала в его голосе, понимая, что это сумасшествия, я все равно покупалась на это.
– Говори.
– Так-то лучше. «Всего нас 8. Мы двигаемся только вперед, не отступая. Но за нами находятся стоя еще 8! Кто Мы?» Отгадаешь и возможно, кто-то не умрет…
Ответ Людовику был не интересен, поэтому он сбросил звонок, как только договорил последнюю фразу.
Ну, разгадка ясна – пешки. Какие только пешки? Что он имел ввиду? Ненавижу эти его загадки, всегда двойное дно, а, бывает, и тройное. Мне нужно подумать, и не здесь, школа не самое подходящее место для решения подобных задач.
Я вышла из туалета, но не успела пройти и пары шагов, как наткнулась на Данте. Он стоял за углом, прислонившись к стене и закрыв глаза.
– Крис, это был Льюис Грэм? – от его тихого вопроса я споткнулась на ровном месте.
– Ты и это знаешь?
– Знаю, не сразу, правда, понял. В отчетах о нем мельком, хорошо, что фамилию не сменил, по ней и догадался. Это ведь не случайность? – отлепившись от стены, Данте попытался заглянуть мне в глаза, даже голову склонил.
– Не знаю. И откровенничать с тобой не собираюсь, пока не пойму, что к чему. Ты ведь так и не можешь внятно ответить, какой интерес для тебя представляет это дело? – обойдя Данте двинулась я дальше.
– А что, если расскажу? Ты перестанешь делать вид, будто я – пустое место? – опережая меня, заступил дорогу парень.
– Я подумаю над этим – усмехнулась и сделала шаг вперед.
– Ладно. Где-то месяц назад мне на скрытый адрес пришло письмо. Странное письмо. В нем были заметки и вырезки из старых газет. Вначале я думал, что кто-то пошутил. Потом, вчитываясь в содержание, понял, что ничего смешного в них нет. В основном криминальные хроники, но никак между собой не связанные. Единственное, что их объединяло – это автор статей. Мистер Ревендж – как он себя называл…
– И чего ты замолк? Это мне ничего не объясняет – устав ждать, когда Данте соизволит продолжить, спросила я.
– Мой отец – журналист. И издавался он под псевдонимом Ревендж. Возмездие, месть – ему нравилось это слово. Он писал об убийствах, авариях и странных несчастных случаях. Две недели назад матери сообщили, что он скончался и больше не сможет выплачивать алименты на сестру и меня. После случившегося я с большей тщательностью стал разбираться в письме, отправленном им. И не сомневаюсь, он что-то раскопал. Когда я достал досье на тебя, все встало на свои места. Статьи, что мне прислал отец, – об убийствах Кукловода.
Вот и последняя часть головоломки встала на свое место. Данте тоже завязан в этом деле. И, похоже, он в нем погряз по самую макушку.
– Хочешь сказать, что твой отец вел свое расследование? И ты решил пойти по его стопам?
– Тебе кажется это смешным? – заметив, что уголки моих губ с каждым его словом все уверенней поднимаются вверх, Данте прошипел сквозь зубы.
– Нет, – покачала я головой – мне это кажется глупым. Если даже ты сам допускаешь возможность, что твоего отца убили, стоит ли нарываться? Что ты хочешь получить в итоге? И не говори мне, что ничего. Любое действие приводит к какому-то результату, к чему приведет твое? Вот в чем вопрос, – улыбнулась я. Данте вздрогнул, но глаза, которыми вел со мной молчаливую борьбу, не отвел.
– Я хочу, чтобы убийцы моего отца получили по заслугам, – его взгляд стал тверже.
– То есть, собираешься упечь нас за решетку? – как банально. Но при его воспитании и возрасте – простительно.
– Не тебя, – уклончивый ответ.
– Ну-ну, попытайся, только я вот что тебе скажу. Этих ребят никакие решетки не остановят. Пропусти, мне нужно идти, – оттеснила плечом я парня и пошла к выходу.
– Ты не сможешь от этого сбежать!
– А кто сказал, что я побегу?
День пятый
Ты знаешь, я бегать не буду.
Нужна – забирай, нет – уходи.
У Марка Твена есть одна хорошая история. Я бы сказала, поучительная. Там рассказывается о враче. Как-то он помог бродячему псу, что оказался на пороге его дома. Вылечил его. На следующий день пес снова пришел и привел еще одного своего товарища. Врач такой собачьей дружбе умилился и вылечил и вторую собаку. А еще через день пес уже привел двоих. Врач больше не умилялся, но лечил. И так продолжалось довольно долго. Пока врач, вконец не озверев, не взял ружье и не перестрелял всю эту собачью братию. К чему это я? А к тому, что любое хорошее или плохое дело наказуемо… последствиями.
Есть масса таких примеров. Как книжных, так и исторических. Например, если бы король одной из династий Кореи не вылечил мальчика из своего народа, то этот мальчик через много лет спустя не сверг бы короля и сам не стал бы родителем новой династии. Но такова жизнь. И сейчас, стоя над окровавленным телом Копа, я думала, а стоит ли его спасать или оставить все, как есть? Кто меня осудит, если я его брошу? И как меня накажут, если он выживет? А может, наоборот, кто меня накажет, если я его брошу? И как меня осудят, если он выживет? Шекспир в действии, одним словом.
Дэрэк захрипел и сбил меня с мысли. За одно это его стоило бы бросить. Но я по-прежнему стояла над ним и раздумывала. Особенно меня смущало, что коп жив, даже неловко как-то становилось. И подозрительно.
Склонившись над ним, я заметила, что он довольно долго тут лежит. Может, даже со вчерашнего вечера. И почему до сих пор жив? Крови лужа набежала под ним. Ранение тоже не пустячное, но либо снайпер специально целился так, чтобы не насмерть, либо он в этом деле профан. Второе вероятней.
Интересно, а почему я ничего не слышала? Ах, да… Вчера я был в таком состоянии, что решила воспользоваться «donormil», редкостная пакость, но как снотворное – убийственно. Видимо, стрелок даже не понял, что Дэрэк в доме не один. Еще одна тенденция, если я принимаю снотворное, то спать предпочитаю не на кровати, а под ней. Легла я засветло, поэтому вряд ли убийца заметил, что я в доме, и выстрелил только в Дэрэка. В дом он или они не заходили. Шум лишний боялись произвести. Это не похоже на Людовика, точней, на его собственный почерк не похоже, возможно, кто-то из его собачонок отбился от рук? Или все же – Дэрэка просто хотели припугнуть? Тогда почему целились в грудь, а не в ногу или руку? Черт! Как же сложно и его стоны простоты не прибавляют. Добить его, что ли? Чего зря мучается?
Мечтать не вредно. Конечно, никого я добивать не стала и даже Гольфри позвонила. С моей стороны это было очень гуманно. Мне так кажется.
Через четверть часа Дэрэка уже забирали люди Гольфри. Меня без внимания тоже не оставили. И если копа повезли в больницу, то меня на допрос. Сам Гольфри был или слишком занят, или слишком напуган, не знаю, но допрос решил самолично не проводить.
Доставили меня в полицейский участок. Понятия не имею, в который именно. Ехали в фургоне без окон, а, приехав, машину сразу завели в подземный гараж. По самому участку сказать ничего не могу. Они все копии друг друга. Серые стены, решетчатые окна. А уж про комнату допроса и говорить нечего. Стол, два стула и витражное окно в форме зеркала, по ту сторону от которого, наверняка, собралась ватага копов.
– Крис Калиспи, не так ли? – в комнату вошел типичный представитель класса «белые воротнички».
Терпеть таких не могу. Они еще хуже Гольфри с его бандой. А этот офисный служака закона в особенности раздражал. Хотя бы тем, что был чисто выбрит, причесан, в черном костюме с иголочки, еще и ботинки блестят от покрывающего их лака. Я таких уже встречала прежде. Высшие чины. Вот и правдоподобная причина, почему Гольфри не допустили к допросу. Сюда прислали человека из самого центрально-разведывательного. С таким особо не поиграешь.
– А вы? Дайте-ка угадаю, специальный агент? Не так ли? – если с Гольфри я еще могла кое-как договориться, то с этим миссия изначально провальна, значит, и дуру скорчить не стоит.
– Да, я специальный агент Адам Винс, приятно познакомиться, – и он протянул мне руку.
Он. Протянул. Руку. Я не сдержалась и, улыбнувшись, погремела запястьями, на которых непрочно угнездились «браслеты». Винс сузил глаза, похоже, парню не понравились мои новые украшения. Посмотрим, что он будет делать дальше.
Винс вышел за дверь и через минут пять вернулся, злости в его взгляде прибавилось, он скрипнул зубами, но больше не порывался подать мне руку для рукопожатия, только сел на стул напротив и положил очередную папку с очередной ложью внутри на стол.
– Смотрю, Вас тут не слишком уважают, а, специальный агент? – еще шире улыбнулась я и подмигнула ему.
– Побольше тебя, Крис, – его явно вывели из себя, раз он так быстро повелся на мою провокацию.
Я пристальней вгляделась и, как ни удивительно, смогла многое заметить. Во-первых, прислали его из самого Вашингтона, и прислали второпях. Возможно, вертолетом. Почему из Вашингтона? Его волосы еще не до конца высохли, и на них осела земля с пылью. Сколько бы он не пытался избавиться от пыльного осадка при помощи расчески, здесь поможет только душ. Впрочем, не стану заострять на этом внимание и двинусь дальше. Судя по разнице во времени и легкому запаху коктейля «Мохито», Винс решил после сложной рабочей недели отдохнуть в баре или ресторане. Но в разгар «отдыха», когда он успел познакомиться с веселой девицей, (именно она и оставила след ярко-красной помады у него на подбородке и щеке, сейчас, правда, осталось только легкое покраснение). Так вот, в момент разгула его вызвали на работу. По дороге он, видимо, попал под дождь и сильный ветер, который обещали синоптики сегодня в Вашингтоне.
– Тяжелая неделя? – я не столько спрашивала, сколько констатировала.
– Думаешь?
– Уверена, но Вам, жителю Нью-Йорка, не привыкать? – каюсь, мне захотелось его подразнить.
– Я приехал не из Нью-Йорка, – язвительным голосом, который и без того был достаточно раздраженным ответил Винс.
– Разве? А я подумала, что именно в южной его части Вы выросли и только несколько лет живете и работаете в Вашингтоне… Ошиблась? Странно…
Если лицо сидевшего напротив вытянулось и приобрело некую растерянность, то представляю, что творится сейчас за зеркальной стеной.
– Мы знакомы? – не выдержав, спросил Винс.
– Откуда? Нет, конечно, по секрету я и в южной части Нью-Йорка никогда не была. Да и заговорила только, чтобы поддержать беседу. Вы ведь для этого сейчас тут сидите, специальный агент? – после моих слов Винс встрепенулся и его взгляд снова стал злым, чего злиться-то по пустякам?
– Значит, все, что о тебе пишут, правда?
– А что пишут?
– Что ты можешь сказать обо мне? – проигнорировал меня Винс.
– Вопросом на вопрос отвечать некультурно. Но, так и быть, я спущу Вам это невежество, учитывая, что Вы уже больше суток на ногах и вертолет не самое удобное средство передвижения, – я на верном пути, судя по тому, как он сжал пальцы, услышав о вертолете. – Хотите знать о себе? Хорошо. Мне не жалко. Вы – офисный служащий, аналитик, если проще. Неплохо справляетесь со своими обязанностями. Мое дело не первое, которое Вам доверили. Вы выросли в достатке и в хорошей семье, Ваш отец, скорее всего, тоже работал на правительство, и поэтому у начальства Вы на хорошем счету, хотя и молоды. Сколько Вам? Двадцать восемь? Девять? Около того. Рост – сто восемьдесят сантиметров, вес – семьдесят пять килограмм, размер ноги – сорок четвертый. Что-то еще хотите узнать?
– Достаточно, – сглотнул и нервно поправил галстук Винс. – Не могла бы ты рассказать, что случилось с твоим опекуном?
– Я не знаю, и не стоит так недоверчиво смотреть. Вчера у меня был тяжелый день, конец недели все-таки. Я пришла домой, сварила обед и сразу направилась в свою комнату. Там я приняла таблетку снотворного и крепко уснула. А сегодня утром, собираясь разбудить Дэрэка, я вошла в его комнату и обнаружила его лежащим на полу в луже крови. Естественно, испугалась и позвонила Гольфри.
– Почему Гольфри, а не в больницу?
– Потому что именно он курирует Тимона Спенсера – пожала я плечами и почувствовала, как руки в наручниках стали отекать.
– Это шутка? Ты знаешь, кто твой опекун? – Винс кажется удивился больше обычного.
– Естественно. Не вижу в этом большой проблемы. Только ленивый не поймет, кто такой Дэрэк на самом деле. Кстати, как он? Жив еще?
– Жив, большая кровопотеря, в остальном он в порядке. На самом деле, я думаю, что Тимон догадался или узнал о чем-то. Его не пытались убить, только остановить и весьма успешно. К нам начали поступать звонки три часа назад.
– Что за звонки? – стараясь не подавать особо интереса, спросила я.
– Со вчерашнего дня в Штате пропало порядка девяти девушек, от четырнадцати и до восемнадцати лет. Я принес их фотографии, не хочешь взглянуть? – открывая папку, протянул мне первое фото Винс.
– И вы думаете, что это дело рук Кукловода?
– Да, мы так думаем. Ну так, что посмотришь на фото? Может, ты кого-то из них знаешь?
– Нет, не знаю – качнула я головой так и не притронувшись ни к одной фотографии, загадка оказалась очень легкой, но вот найти их будет гораздо сложней.
– Ты даже не посмотрела нормально.
– Мне это и не надо, чтобы дать ответ. Эти девочки, все лидеры группы поддержки. Черлидерши. Первой скорее всего похитили Мину Торн из моей школы. В группе поддержки шестнадцать человек, значит будет шестнадцать жертв. Он не убьет их до того времени, пока не наберет полную команду. У вас есть сутки не больше и семь оставшихся девушек – задумчиво протянула я и откинувшись на спинку жесткого стула потребовала – Мне нужна карта Штата.
– Что? Как ты поняла? У нас лучшие аналитики еще не разобрались… – какой же он нудный.
– Мне нет дела до ваших аналитиком и я не собираюсь долго рассказывать о том насколько я умнее большинства. Просто принесите мне карту. Надо найти места откуда они только собираются украсть девушек.
– Они?
– Да, не думаете же Вы, что преступник один, даже с учетом того, что это Кукловод? – насмешка проскользнула в моих словах, но Винс кажется не заметил.
Через десять минут мне освободили руки и дали карту, еще и кофе принесли, как мило с их стороны. Гольфри надрывался за дверью, что ни одному моему слову веры нет, его в перебой поддерживало еще несколько голосов. Но все мое внимание сейчас занимала карта. А еще мысль, кто же осведомитель.
Это было не совпадение, что похитили Мину, таких совпадений просто не бывает. Кукловоду было важно заинтересовать меня и Мина подвернулась под руку. А я, по старой привычке, не могу удержать свои эмоции в узде. По хорошему, мне бы сейчас избавиться от копов и податься в бега. Вот только, когда я поступала хорошо?
– Отметьте места где пропали девушки – попросила я Винса, что успел во время самокопания переместиться мне за спину.
– Это бесполезно, мы уже пытались понять, но они все были похищены в хаотичном беспорядке – предупредил агент. но начал ставить крестики на карте.
– В любом беспорядке можно найти порядок.
Так. Это тоже головоломка, я склонилась над картой, десять городов – нет единой направленности. Но, что если вовсе не в этом дело? Если соединить линией города? черт! Это ничего не дает, просто бесформенная мазня.
– Мне нужна более точная карта – повернула я голову и ударилась лбом о подбородок Винса, агент увлекшись наблюдением за мной буквально навалился на меня сверху.
– Более подробная? – потирая ушибленный подбородок и делая вид, что ничего не произошло Винс опять вышел за дверь, но в проеме остановился – а на сколько подробная?
– Такая, где будет план городов с местами откуда были похищены девушки. Это все одна большая загадка, если удасться разгадать ее, Вы сможете найти место, где держат девушек и предотвратить остальные похищения – мой лоб тоже заныл, хорошо я приложилась, да еще запястья болят после наручников, почему-то я сейчас особенно остро это чувствую.
– Крис, а почему ты помогаешь, мне говорили, что ты прежде никогда не сотрудничала со следствием – нерешительно улыбнулся Винс и в углу его глаз собрались мимические морщинки, этот агент часто улыбался, видимо, поводов было много.
– Скажем так, это моя прихоть.
Он кивнул и ушел выполнять мою просьбу. А что еще я могла ответить? Что за несколько дней мне стала небезразлична жизнь какой-то девчонки из группы поддержки? Абсурд. Они все думают, что я монстр. Монстры никогда ни к кому не привязываются и уж точно не пытаются спасти своих теоретических жертв. Иначе я не была бы монстром.
На этот раз пришлось ждать больше. Я нервно расхаживала из угла в угол. Сил сидеть не было. Мне казалось, что с каждой минутой проведенной в бездействии девушки теряют последний шанс на жизнь. И, в принципе, мне было плевать на этих девиц, но перед глазами стоял образ Мины. Ее поджатые губы и полные слез глаза в тот день, когда я нагрубила ей. Она хотела стать мне другом. Без всякой причины – просто другом. Мина была не такой, как остальные, она смотрела на мир широко распахнутыми добрыми глазами. А сейчас из-за меня ее глаза могут стать широко распахнутыми и пустыми, на лице вместо улыбки застынет выражение ужаса и боли. Я не могу допустить этого. Не сейчас и не снова.
Винс зашел и его лицо светилось. Какую же битву он выиграл, что так счастлив?
– Крис, мы с ребятами решили, что глупо таскать карты и прочее. Гораздо проще позволить тебе работать с нами – ну теперь понятно, Гольфри сдался под напором Управления.
– Не боитесь, что я наврежу? – подходя к двери, подняла я голову и заглянула в серые глаза Винса.
– Пока ты только помогала и мы узнали из отчета Тима, что именно ты не позволила девочки остаться инвалидом. Кажется, информация, что нам дали на тебя неверна – облегчение так и читалось в его глазах.
– Ошибаетесь, специальный агент – а в чем пусть сам думает.
Мы вышли в коридор и сразу же наткнулись на Гольфри. Он ничуть не изменился с нашей последней встречи. Все такой же боров, разве что набрал пару-тройку кило. Гольфри большой любитель молоденьких девочек. Особенно «любит» свою падчерицу. Единственная, кто вызывает в нем лютую ненависть, причиной, которого является страх – я.
– Вы совершаете огромную ошибку – прошипел он в лицо Винсу.
– Бывает, все совершают ошибки, не так ли, Гольфри? – развеселилась я.
– Тварь!
На этой ноте он развернулся и пошел куда-то в глубь здания.
– Не обращай внимание – повернулся ко мне Винс.
– А кто сказал, что я обращаю? – удивилась я и пошла вперед.
– Мы пока разместились в этом участке, аппаратура на месте, поэтому будет легче работать – открывая передо мной массивную, железную дверь рассказывал агент.
В полупустом зале собралось человек двенадцать, все они сейчас были заняты и не обратили особого внимания на наше появление. Карта, что так была нужна мне висела на одной из стен. К ней-то я и направилась первым делом.
Картинки в моей голове стали, словно пласты накладываться на бумагу. Все вставало на свои места. Кроме одной вещи – Людовик плохо разбирается в астрологии. Обычно, то, в чем он плохо разбирается никогда не вводится в игру. Тогда, что это? Почему загадка связана с небесными телами?
