Текст книги "Моя последняя игра (СИ)"
Автор книги: Владислава Мека
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Владислава Мека
Моя последняя игра
День первый
Уверяю вас, наша жизнь – всего лишь гигантское издевательство над жизнью.
No Луи Фердинанд Селин «Путешествие на край ночи»
Как оно там обычно начинается? Впрочем, не думаю, что что-то нужно менять. Я люблю шаблоны, проще спрятаться за ними. Меня зовут – Крис, не ново да? Мне семнадцать и я обычная школьница. Особо стоит выделить слово «обычная». Нет, не потому, что я чем-то выделяюсь, наоборот, я и правда обычная. Тихая, скромная, лживая… Куда-то не туда занесло. Хотя, почему бы и нет? Мыслей-то моих никто не узнает. Лживость мне присуща. Не сказать, что я кому-то лгу, да и как? За всю свою жизнь я ни с кем не общалась настолько, чтобы начать лгать. Я вообще не тот человек, чтобы лгать в лицо кому-то. Но ложь мое второе я. Человек так устроен, я лгу себе. К примеру, что мне нравится моя жизнь, что меня устраивает моя школа, что я уважаю людей и что мне не безразлично, сколько народу умирает каждый день. Все это ложь и все это часть моей жизни.
– Осторожней, каракатица! Смотри куда прешь! – встретив коленками мраморный пол школьного коридора, услышала я крик одного из парней баскетбольной команды, который сбил меня с ног.
С шипением встала и огляделась, вроде никто не заметил и ладно. Да и когда, кто меня замечал? Не в обиду самой себе, но я сделала все, чтобы сверстники даже не думали обращать на меня внимание.
Это история не о золушке, нашедшей принца, не о девушке приручившей школьного идола и точно не обо мне. Это история о окружающих меня людях. Предупреждаю, я не сталкер, просто мне нравится наблюдать. Мой опекун говорит, что я ненормальная. Возможно, но я не настолько ненормальная, как этот сумасшедший мир.
Жаль, конечно, что мне пришлось переехать, я уже столько всего успела узнать в прошлой школе и в прошлом городе, но Агата, моя бывшая опекунша собралась замуж и вышвырнула меня из своего дома. Мне назначили нового опекуна – Дэрэка, уж не знаю, чем опекунский совет руководствовался, но жить с этим тридцатилетним мужчиной мне даже начинает нравится. Отчасти от того, что он не лезет ко мне. Вообще. Совсем. Я его не интересую, да и все, что связанно со мной, разве что чек на расходы, который он уже успел получить на этот месяц.
Новая школа ничем не отличается от прошлой. Все то же самое. Три ступени деления и одна лишняя, я бы сказала и малочисленная, для тех, кто не собирается в это деление попадать. Начну с первой – естественно, богатые и популярные. Эти ребята мне всегда нравились, за ними так интересно наблюдать, они не дают скучать моему изголодавшемуся по событиям уму. Многие, насмотревшись фильмов и начитавшись разных наивных книжек, думают, что популярные подростки постоянно задирают лузеров – это не так, если не нарываться, они никогда даже внимания на тебя не обратят. Поверьте, я точно знаю. Довольно симпатичные и стильные ребята, они хороши в учебе, в общении и по жизни они везунчики. В общем, они мне нравятся.
Вторая категория – середняк. Такие ребята мне нравятся меньше. Как правило, они живут плывя по течению и только время от времени пытаясь что-то доказать популярным и себе лично, пытаются выделиться. Они – лицемеры. Ведь по большому счету, выделиться им хочется потому, что из средних, они стремятся стать популярными. Разве это не лицемерие? Да, они нравятся мне меньше.
Третья категория – крысы. Чаще их называют лузерами. Они мне совсем не нравятся, потому, что скучные и тупые. Многие думают, что лузеры – это ботаники с нежным духовным миров. Глупости. Лузеры – это убожества, пытающиеся подрожать всем и каждому, единственное, что ими всегда движет – это зависть. Завидуют они не только тому, что есть у других, даже имея предмет своей зависти, завидовать не перестанут, по привычке. Не нравятся они мне.
И, наконец, четвертая категория – ребята с загадкой. Такие мне нравятся больше всего, но их я стараюсь обходить десятой дорогой потому, что боюсь. Такие ребята притягивают взгляд, но стоит им посмотреть на меня в ответ и страх растекается по жилам. Я бы сказала, что мы с ними похожи, но я обычная, а они – нет. Поэтому сходство невозможно. Нет у меня секретов, по крайней мере таких, чтобы я пыталась их скрывать.
– Тотенхейм, ты уснул? Почему на вопрос не отвечаешь? – раздалось где-то рядом.
– А? Да нет, не уснул. Слушай, а кто это? Я ее раньше не видел – я незаметно, повернулась и наткнулась на взгляд одного из популярных. Улыбнулась, парень отвел глаза, почему-то моя улыбка всегда вызывала у людей не самые приятные эмоции.
– Ты про кого? – спросил его собеседник.
– У шкафчиков стоит.
– Чувак, там никого нет.
Конечно, нет. Я уже успела отойди подальше в толпу, мне лишние проблемы, как внезапный интерес – не нужны, я уже говорила, это сказка не о золушке.
Все же, новая школа это лишнее напряжение. Я еще не до конца освоилась и мне сложно не теряться. Обычно, я сразу запоминаю месторасположения кабинетов, но когда приходиться идти впервые куда-то, да еще и сверяться со школьной картой, довольно легко потеряться. Так я и оказалась в пустом кабинете, почти пустом. В дальнем углу за последней партой сидела одна из популярных. Имен я еще не успела узнать, пришлось ограничиваться вот такими милыми никами. Симпатичная, наверное, когда не плачет и не размазывает макияж по щекам. Одежда болельщицы местами порвала, кровь на лице говорит о том, что нос ей явно разбили. Типично, скорей всего, бывшие, теперь уже, подруги постарались. Легкий щелчок камеры девушка не заметила, да и моего приближения тоже, слишком была поглощена рыданиями.
– Держи – протянула я платок девушке.
– Спасибо – прохлюпала сквозь слезы она.
– Не за что, вот еще – я достала из сумки длинную серую кофту, всегда беру с собой сменные вещи, после Лизбет – еще одной моей опекунше, которая даже вещи не дала мне забрать, когда выгнала, я привыкла держать все необходимое в сумке, так проще.
– Спасибо – повторила популярная и подняла на меня заплаканные глаза.
– Ладно, я пошла, вещи кинешь в угол у двенадцатого шкафчика – не желая больше светиться, и так перестаралась, поспешно покинула я кабинет.
Кому-то это покажется немного странным, помогать неизвестно кому, если я такая тихая. Я бы сама удивилась, зачем это сделала. Просто, я не люблю, когда у кого-то идет кровь. Да и у меня появилась первая запись в дневнике наблюдений. А это уже что-то.
В класс я пришла вовремя, заняла обычное для себя место, в крайнем ряду по середине. Еще одно глупое заблуждение, чтобы быть менее заметным не нужно сидеть в углу в конце класса, следует садиться куда-нибудь в середину с края, тогда тебя точно не заметят. Уроки истории я люблю, хотя она ничему людей не учит, но слушать о великих событиях мне нравится.
– У нас сегодня должна была прийти новая ученица, но похоже она опоздает – оповестил всех учитель Коул.
Том Коул – возраст между тридцати – тридцати пяти, судя по мятой рубашке и пятне на коричневых брюках – не женат. но след от кольца на пальце есть, значит, разведен, руки в легких царапинах, свежих и старых – держит кота, они более агрессивные чем кошки, особенно если их хозяин мужского пола. Корни волос у виска и по бокам седые, но сами волосы каштанового оттенка – красит седину, однозначно, развелся недавно. Мужчина ухоженный, но неопрятен в одежде, привык, что это делает для него жена. Высок, с развитой мускулатурой, нарциссизмом не страдает, но себя ценит, инициатором разрыва скорей всего был он. Сейчас, судя по всему, жалеет. Сегодня в учительской, пока ждала ключи от шкафчика и бланки, заметила из окна, как во внутреннем дворике Том Коул целовал одну из девушке. Обвела класс взглядом. Первая парта, второго ряда, Китти Хэйвен. Она отвечала сейчас на какой-то вопрос, миловидная девушка из средних, ответы знает безупречно, старается поймать взгляд учителя, поза подобострастная, глаза влюбленные. Так вот с кем он спит и из-за кого его брак распался. Мне повезло, что я успела их сфотографировать. Первое наблюдение – успешно.
Старательно записала свои мысли в дневник и улыбнулась. Теперь карманных денег требовать с Дэрэка мне не нужно. Идеально. Эта школа начинает мне нравится. В бывшей тоже было неплохо, но там мне все же пришлось сильно постараться, чтобы найти что-то интересное, здесь же, все удачно сложись в первый день.
Прозвенел звонок, урок окончен, самое время напомнить о себе учителю Коулу.
– Чем-то могу помочь? – удивился Коул, когда я подошла к его столу.
– Можете. Я новенькая, Крис – Коул непроизвольно вздрогнул, голос у меня такой же тихий, как и я сама, еще и вкрадчивый слегка хриплый, но тут уже не моя вина, просто гортань повреждена.
– Я тебя не заметил, почему ты сразу не представилась? – еще больше удивился учитель.
– Не люблю привлекать внимание. Зато Вы привлекли мое – почему-то прозвучало как угроза.
– Да? И чем же, юная леди? – скептически оглядел меня Коул, напрасно он это, я, конечно, не его Китти, я гораздо лучше, когда хочу.
– Вот этим – достала я планшетник и показала фото увлеченно целующейся парочки.
– Откуда это у тебя?! – вскочил со стула Коул и попытался отобрать планшетку.
– Спокойно, у меня еще есть такое фото на телефоне, в камере и в почтовом ящике на мэйле. Сядьте, пожалуйста и послушайте. Я не собираюсь рушить любовную пару. Все, что мне нужно это пару сотен баксов каждый месяц в течении года. Когда я закончу школу, как и Китти, эти фотографии будут удалены.
– Гарантии? – деловой мужчина, он начинает мне нравиться.
– Никаких, все зависит от того, как Вы будете ко мне относится, я – хороший человек. Вы ко мне по доброму, тогда и я к Вам по доброму. Первую сумму принесете завтра. Всего доброго мистер Коул и удачного Вам дня – не дожидаясь и без того положительного ответа, я вышла из кабинета.
Мина Торн – так зовут девушку, которая плакала в классе. Она сейчас стояла в коридоре у своего шкафчика, уже успела привести себя в порядок, только глаза красные и нос распух. Любопытно, кто ее так не любит? Украдкой огляделась и поймала три ненавидящих взгляда. Какие интересные девушки, они тоже из популярных, но за что-то терпеть не могут Мину. Мне уже хочется разгадать эту загадку.
Я подошла к ним поближе, надеюсь услышу что-то интересное.
– Ник Тотенхейм такой лапочка! Я от него без ума! – воскликнула одна из них. Блондинка.
– Так в чем проблема? Признайся ему – подбодрила ее другая, тоже блондинка, но уступающая подруге внешне, уж слишком лицо вытянутое, лошадь напоминает и страдает булимией. Успела запечатлеть процесс избавления ее желудка от пищи. Крайне неосторожная особа, как можно есть, а потом блевать в школьном туалете перед уроками? Думала мне эта информация не особо пригодиться, разве что полтинник с нее срубить, но теперь есть возможность и по душам поговорить.
Больше меня их разговор не интересовал. Поэтому можно идти на следующий урок. Что там по расписанию? Литература? Мило. Я что, попала в гуманитарный класс? Если так, то мне уже не по себе. Я люблю математику, точней, логику, которая присутствует везде, кроме литературы и философии. А после литературы у меня именно она стоит. Что ж, терпеть нежеланное мне не привыкать. Может, удасться еще что-то интересное заметить.
Литературу вела милая женщина лет сорока – Вероника Спаркс. Худощавая, но не модельной худобой, а той нередкой, когда можно сказать – плоская, как доска. Она люто ненавидела свой предмет, в особенности то, что ей приходиться вести его необразованным идиотам, вроде ребят из баскетбольной команды и девушкам из группы поддержки. Может, она была бы снисходительней, если бы имела семью. Но, увы, женщина явно осталась в категории престарелых дамочек, что прозябают остаток жизни в унылой квартирке занимаясь разведением растений.
Домашнего животного у нее нет. По крайней мере никаких признаков таковых не наблюдалось, а мисс Спаркс не отличалась педантичностью и чистоплотностью. Нет, от нее не несло потом, но засаленный мышиного оттенка пучок, небрежно собранный на затылке говорил сам за себя. Одежда не первой свежести, такого же серого цвета, как и волосы прибавляли ей лет, отсутствие косметики, говорило, что она давно махнула на себя рукой, впрочем, как и на свою работу. Запачканные в чернилах пальцы, только добавили мне уверенности, что женщина – романист, но или талант подкачал или возможности, раз она преподает литературу.
Общая картина неутешительна – нет ничего такого, чем бы она могла удивить или заинтересовать окружающих. Но, как правило, в тихом омуте черти водятся, следовательно она не так проста, как кажется. У меня появилась идея, как узнать о ней побольше и для начала, следует вызвать у нее жалость вперемешку с симпатией, а уж затем отыскивать что-то любопытное из ее биографии. Такие, как она любят вести дневники, ни как мои, а личные, куда они вносят все произошедшее с ними. Что-то вроде возможности почувствовать себя важным существом, при этом не интересуясь чужим мнением. Очень удобная политика.
– Кто мне скажет, в чем заключалась основная трагедия «Ромео и Джульетты»? – обратилась Спаркс к классу.
Ребята лениво переводили взгляды друг на друга и ждали, пока кто-нибудь ответит на глупый вопрос глупой учительницы – это не мое мнение, просто такое чувство читалось в их взглядах.
– В возрасте – решила я ответить, все равно, кроме Спаркс никто не обратит внимание на мой ответ.
– Мисс Калиспи, обоснуйте свое высказывание – прочитав мою фамилию в журнале, как я и думала, услышала мой тихий ответ Вероника.
– Возраст героев – главная трагедия. Будь они старше и искушенней, никогда бы не поступили так, как поступили. Если бы не двойное самоубийство, вскоре их страстная влюбленности прошла бы и тогда эти двое не вошли бы в историю, как самое романтичная и трагичная пара, а были бы обычными склочными мужем и женой, сетовавшими на глупую молодость в выборе супруга. Я не отрицаю и другого варианта, при котором они бы продолжали любить друг друга до самой смерти, но тогда бы и не было никакой трагедии. Причина из-за которой эта история стала классикой заключается только в возрасте и смерти, что настигла двух юных созданий – шаблонный ответ, который обычно можно прочесть в любом подростковом романе о школе или посмотреть в любом фильме о школе всегда действует безотказно, особенно на учителей, вот и сейчас Спаркс смотрит на меня с интересом и подобием радости, что хоть кто-то задумывается о ее предмете.
Одно мне только не понравилось, кроме учителя меня внимательно слушал еще один человек, тот самый мальчик из популярных. Чего же ему надо? Уж точно, это не любовь с первого взгляда. Непонятно. А непонятные вещи мне не нравятся.
Вдруг в образовавшейся тишине раздались хлопки, мне одиноко аплодировал парень с последней парты. Как раз из тех, кто с загадкой. Он пристально смотрел на меня и кривил губы с усмешке.
– Данте, ты пытаешься сорвать мне урок? – возмутилась Вероника.
– Никак нет, мисс Спаркс, я просто поражен, насколько просто ввести Вас в высшую степень возбуждения – пакостно ухмыльнулся парень, отчего его проколотая бровь вздернулась вверх, будто насмехаясь.
– Данте!
– Ну, что Вы кричите на меня? Вам бы следовало быть более эрудированной. Она ведь точно цитирует слова героя из молодежной мелодрамы «Первая любовь», хотя о чем это я? Мелодрама же молодежная, Вы такое уже не смотрите – издевка пропитала каждое его слово.
– Это правда, мисс Калиспи? – будто и не замечая нанесенного оскорбления обратилась ко мне Спаркс.
– Я не смотрю фильмы – все так же не повышая тона, честно и твердо, что не мало важно, когда кто-то пытается обличить тебя во лжи, ответила я.
– Какая трагедия! Наверное, у тебя дома нет компьютера и телевизора? – что ж, это его решение, напасть на меня, если отвечу, привлеку внимание, но если промолчу, то внимание ко мне будут привлекать каждый день потому, что любой задира станет считать своим долгом унизить меня. Я не изгой и этим продиктованы все мо дальнейшие действия.
– Хочешь, я скажу, чего нет у тебя дома? И в чем заключается твоя трагедия? – наконец повернулась я к парню лицом, что примечательно Вероника не попыталась пректарить нашу перепалку, следовательно, этот Данте уже порядком достал и ее.
– Попробуй, мышь – хмыкнул парень, вот и все, теперь я не стану даже угрызений совести чувствовать.
– У тебя дома – нет семьи. Вырос ты, наверняка, с матерью – одиночкой, отец был балагуром и пьяницей, попал в переплет и если не сбежал, то его замела полиция. Ты его не помнишь, но мать смотрит на тебя с болью и сожалением потому, что внешне ты его копия, а раз так то решил и характером не отличаться. В лет десять у тебя появился другой папа, которого ты ненавидишь, ведь он отобрал те крохи внимания, что перепадали тебе от матери, когда она была в благодушном настроении и не занята делами. Потом, у них родился еще кто-то, дай-ка угадаю? Сын? Нет, судя по испачканной в розовых чернилах тетради – дочь. И ты стал не нужен никому. С тех пор, ты – уличный ребенок, а школа тебе нужна не столько для образования, сколько позадирать учащихся и учителей. Что ты делаешь не из-за мерзкого характера, а из зависти, что у этих деток есть все, у учителей же возраст и свобода действий, а ты это лишен. Твоя трагедия – комплексы и замкнутость, по причине которых, ты презираешь всех вокруг – закончив свою отповедь я поняла, что перегнула палку, Данте уже не сидел в своем углу, он стоял, склонившись надо мной и стоило мне закончить, как сильная пощечина обожгла щеку. Не думала, что в нем столько силы, я качнулась на стуле и упала, но это видели далеко не все, большинство смотрело вслед выбежавшему из класс подростку. Да, я определенно перегнула палку.
– Урод! – внезапно раздался возмущенный вопль кого-то из парней баскетбольной команды. Народ с гулом поддержал его и уже все сыпали нелестными эпитетами в сторону исчезнувшего Данте.
Мне было немного обидно за парня. По сути, если кто-нибудь стал бы вот так же, не стесняясь в выражениях, при всех «раскладывать меня по полочкам», не думаю, что я смогла бы ограничиться одной пощечиной. Кряхтя поднялась с пола, стул мне помог поднять тот самый парень, кажется Тотенхейм его фамилия?
– Как щека, болит? – заботливо осведомился совсем уже мужским голосом парень, у таких, как он даже голос ломается быстрей, чем у остальных, популярный мальчик.
– Не особо – напряглась я.
– Покраснела и опухла, наверняка, очень больно – сочувственно протянула еще одна девушка, та самая блонди, что влюбленна в Тотенхейма.
– Нормально – последними буквами я поперхнулась потому, что мощная рука ударила меня прямо между лопатками.
– Молодец! Я тя уже уважаю! Так этому козлу и надо – из-за спины показался мощный афроамериканец, тоже один из баскетбольной команды.
– Ну да, девчонка не промах! Ты, это, извини, ну за коридор – а, это тот, что сбил меня в начал занятий, симпатичный брюнет, глаза и правда виноватые или делает вид, что виноватые, пока недостаточно информации, чтобы приходить к каким-то выводам.
– Мисс Смит, Вы конечно, сорвали мне урок, но замечания не последует, я понимаю, что Вы не столько отстаивали свою точку зрения, сколько пытались помочь мне, спасибо – отвела меня в сторонку Вероника и тихо поблагодарила за устроенную взбучку.
Оценила-таки Спаркс мои старания, хотя, она не права, я просто разозлилась из-за того, что меня уличили во лжи, оправдано, только я не фильмы смотрю, а читаю книги и сценарии. Мне нравится брать оттуда шаблонные ответы на все случаи жизни.
Я кивнула на ее слова, отчего Спаркс еще больше прониклась ко мне симпатией, интересно, где она держит дневник? Уж очень мне хочется его почитать. Очень. Я решила, что на сегодня хватит, тем более, что класс озаботился моим здоровьем и коллективно попытался отвести меня в мед. кабинет. Кое-как отбрехавшись от чести посетить доктора, я под шумок, пока все были заняты бурным обсуждением случившегося, сбежала в библиотеку, мне надо было извиниться. Судя по книгам на парте Данте, он часто бывал в школьной библиотеке и скорей всего сейчас прятался именно там. Понимаю, что стоило выждать время и только потом идти каяться, но я невольно обидела человека, который принадлежал к категории людей, что мне нравились.
Данте сгорбившись сидел на полу, привалившись к стене за полкой французской классической литературы. В отличии от популярных мальчиков, такие как он бывают либо красивыми, либо обворожительными. Данте был и красив и обворожителен. Высокий, с развитым телом, волосы длинные странного пепельно – русого оттенка, он притягивал взгляд, но вместе с тем, что-то в нем заставляло этот взгляд отводить.
Он вскинул голову стоило мне подойти ближе и впился в меня взглядом. Странный мальчик, я с такими никогда раньше не общалась, всячески пытаясь избежать подобного внимания. Но, мне надо было извиниться, не люблю оставлять ошибки не признанными.
– Прости – собственно, это все что я хотела ему сказать, поэтому стоило мне произнести столько неприятное слово, я собралась убраться от него подальше.
– Пошла ты! – вот и ответ, уже моей спине.
Не знаю, что за черт меня дернул, но я обернулась и даже повторила:
– Прости.
– Я сказал, убирайся! – повысил он голос.
И я убралась, не хочу больше с ним встречаться, он не обидел меня, но я знала, что обидела его, слишком сильно. Поэтому, лучшее, что могу сделать – это не попадаться ему на глаза.
Философию я провела без особых потерь. Теперь преподаватель меня не так интересовал, как мои одноклассники. причина была проста. Сколько школ и соц. приютов были моим временным прибежищем, относились ко мне там всегда одинаково – как к врагу. И я не могу сказать, что они были не правы. Их даже объединяла общая проблема – я. В этой школе ученики были гораздо хуже, они видели врагов и соперников друг в друге, никак не во мне. Понимаю, что это первый день и они еще не успели познакомиться со мной. но именно это и привело меня к столь неутешительным выводам. Они предпочли меня своему однокласснику. Я стала для них жертвой, а не он. От этого наблюдать за ними только интересней. Для начала надо пройтись по основному списку. То есть – самые проблемные и заметные.
Из популярных – Эшли Прэсли, Грин Уайт, Ник Тотенхейм, Натали Трэвор, Колин Хэйкс, Миранда Слэш и Мина Торн.
Начнем по порядку: Эшли Прэсли – блондинка, болельщица, любимая дочка богатых родителей и редкостная пустышка. Все ее стремления направленны только на то, чтобы выделиться из толпы при этом остаться кумиром этой самой толпы. Любимые цвета розовый и фиолетовый, любимое занятие смотреть влюбленными глазами на Ника Тотенхейма. В общем она такая, какой и должна быть королева школы. С одной маленькой оговоркой, Эшли Прэсли – не королева школы.
Следующий Грин Уайт – мальчик очень интересный, скорей всего нападающий команды, высок, статен и определенно любопытен, нет, сам он наверняка, не любит совать нос в чужие дела, а вот его персона интересует многих. Именно потому, что есть что-то, что он очень сильно хочет скрыть от общества, особенно от сверстников. Семья скорей всего у него средняя, да и сам он далеко не подарок для них, что с легкостью компенсируется школой, в которой он явно король. И не просто король, он даже пострашней Данте будет, но к сожалению, многие просто не замечают опасность исходящую от него. Девушкам явно не светит его очаровать, судя по снисходительному взгляду, который он бросает на местных красавиц, парень любит дам постарше и поумней. Возможно в этом и кроется его загадка, надо бы присмотреться к нему.
Добралась я и до Ника Тотенхейма. Тот, кто видел «Супермена» или «Капитана – Америку» сразу поймет, что Тотенхейм их живое воплощение. Слишком много в этом парне от добрых и понимающих героев фильмов. Не удивлюсь, если в будущем о Тотенхейме станут говорить, как о каком-нибудь спасателе. Какую бы профессию он не выбрал – Ник будет помогать людям всеми возможными способами и даже порой во вред себе. Интересный, но слишком правильный, скорей всего это один из видов комплексов, зародившегося еще в детстве. в его жизни была трагедия, но благодаря понимающим людям, он не озлобился, а наоборот стал мягче. Моя полная противоположность, хотя, здесь нетникого похожего на меня.
Остальные в списке были слишком мелкими, за исключением Мины Торн, она не загадка для меня, а вот я ей определенно интересна, видимо, пытается понять, зачем я ей помогла оттого и рассматривает меня так пристально. Что ж, я не собираюсь упрощать ей задачу.
Заметив, что часть дневника уже достаточно исписана, да и рука побаливает, я подумала свернуть свои наблюдения на сегодня.
После философии я последней покинула кабинет и достав вчерашнее объявление, где писалось, что требуется персонал в одну кафешку, решила, что стоит попробовать, тем более, что у меня сохранились рекомендации с прошлых мест работ.
Я вздрогнула, когда старый кадиллак затормозил перегородив дорогу, из приоткрытого окна на меня смотрел Дэрэк.
– Залазь – отрывисто бросил он.
Я покладисто села в машину и с легким удивлением посмотрела на опекуна. Мне почему-то было не по себе от этой встречи. А поверить в то, что Дэрэк просто решил подкинуть меня до дома, упорно не получалось. Но я не привыкла первой задавать вопросы и оттого продолжала хранить молчание наблюдая за опекуном. Он не вызывал во мне никаких эмоций, не было ярого отрицания, но ни о какой симпатии тоже речи быть не могло. Скорей абсолютное безразличие и незаинтересованность.
– Мне надо в «Закусочную Джефа» – осознав, что Дэрэк едет в направлении моего нового дома, решила я внести ясность.
– Зачем? Учти, подработкой ты заниматься не будешь. Нужны деньги, скажи, я дам – продолжая уделять внимание исключительно дороге, произнес опекун.
– Я не привыкла брать деньги ничего для этого не делая – внезапно, даже для самой себя, призналась я.
– Они – твои. Но, если хочешь зарабатывать Свои деньги, могу предложить тебе заняться домом, готовить, убирать, стирать, оплата почасовая – впервые за всю дорогу бросил на меня беглый взгляд черных глаз Дэрэк.
– Хорошо – пожала я плечами, так даже удобней, не придется вливаться в незнакомый коллектив и обслуживать чужих людей.
– И еще, с этого дня я буду забирать тебя со школы, а когда будет время отвозить туда по утрам – очень странное предложение или скорей безапелляционное решение.
– Зачем? – не удалось скрыть мне удивление.
– Я – твой опекун, по-моему вполне логично выполнять хоть какие-то обязанности опекуна?
Я только опять пожала плечами, этого его дело, в конце концов, я все равно пойму зачем ему это. А пока стоит сделать вид, что мне все равно. За окном мелькали дома и люди, куда-то спешащие. Порой я задумывалась, чем они лучше меня? Все эти люди. Почему у есть то, чего нет у меня? Кому и главное для чего они нужны? Ведь, по сути, большинство из них – ничто, они бесполезны. Но тем не менее, судьба у большинства из них куда слаще, чем у меня. Нет, я не жалуюсь и не пытаюсь выставить себя, как жертву обстоятельств. Есть те, кому гораздо хуже, но какое мне дело до них? Человек так устроен, он замечает и завидует только тем, кому больше повезло. Других же бывает лишь брезгливо жалеет. Странные существа люди.
– Приехали – вывел меня из задумчивости голос Дэрэка.
Я кивнула и молча вышла из машины. Взглянула на обшарпанное строение, по ошибке называемое домом. Этот сарай никак не мог быть чьим-то жильем, но вопреки – он был. Моим новым домом. Держащаяся на чистом упрямстве дверь, скрипуче распахнулась, когда я слегка на нее надавила, здесь вообще все скрипело и почти по-человечески стонало, стоило прикоснуться. Раньше, я почти не замечала окружающей меня обстановки, но следует заметить, что раньше все не было настолько удручающе.
– Готовить умеешь? – оторвал меня от созерцания окружающей убогости, Дэрэк.
– Конечно, а также убирать, стирать и гладить – поспешила я свернуть разговор и прошла в кухню.
Да уж, похоже, я погорячилась, думая, что могу смотреть за домом. Тут не генеральная уборка нужна, а капитальный ремонт. Впрочем, глаза бояться, а руки делают. Через два часа кухня выглядела уже более обжитой. Горы немытой посуды исчезли, вонь протухших продуктов выветрилась благодаря открытым окнам, на полках была расставлена вся кухонная утварь, скатерть пришлось выкинуть потому, что легче купить новую, чем привести в порядок старую. На стол пришлось постелить клеенку. Временно. Хуже всего дело обстояло с плитой и полом. Изначально я думала, что плита желтого оттенка, а кафель серого с черными крапинками. Оказалось, что кафель кремового цвета, а плита белоснежная. Не спрашивайте сколько ушло сил и хлорки на выяснение данного факта. Главное, что теперь помещение выглядело, как и подобает кухни – стерильным. Я уже успела поставить варить на плиту суп и сейчас занималась приготовлением салата.
– Пахнет аппетитно – неслышно оказался за моей спиной Дэрэк, его рука легла мне на плечо, не вздрогнула, надо же, я психологи утверждают, что с моими «травмами» я вообще должна впадать в истерику просто от присутствия человека противоположного пола, но психологи – идиоты.
– Через пару минут будет готово – не отвлекаясь от нарезания томатов, ответила я.
– Позовешь, я буду в гостиной – также неслышно, как пришел удалился Дэрэк.
Интересно, зачем полицейскому понадобилось быть моим опекуном? Или департамент так и не бросил идею поймать Кукловода на живца? А если, не бросил, чем это грозит мне? Все больше вопросов и ни одного ответа. Стоит спросить у Дэрэка, притворяться милой девочкой все равно не имеет смысла. А так, хоть что-то узнаю. Я все-таки не ясновидящая, чтобы знать неизвестное.
– Ужин готов – зашла я в гостиную и осознала, что здесь придется масштабно работать на выходных, в другие дни я просто физически не буду в состоянии осилить такую площадь грязи.
– Хорошо – оторвался на секунду от ноутбука Дэрэк и опять уткнулся в него.
Я сервировала стол и не дожидаясь мужчину приступила к еде. Где-то в середине трапезы ко мне присоединился Дэрэк. Ел он очень аккуратно и молча, уставившись в стену за моей спиной, такое чувство, что он здесь в одиночестве, а я просто еще один предмет интерьера. Приятно. Я люблю, когда меня не замечают. Могу свободно наблюдать за объектом.
Дэрэк, после того, как я поняла, кто он, стал мне любопытен. Довольно молодой для детектива, коим он числиться в департаменте, судя по жетону и документам, что я нашла в ванной под раковиной. Он весьма искусен в маскировке и умении скрыть кем является. Наверняка, не впервые работает под прикрытием. Такие люди, как он весьма осмотрительны, всегда готовы к нападению и вместе с тем умеют примерить на себя маску того, кем никогда не были. Я уверена, Дэрэка Спэйси никогда не существовало, ему наверняка гораздо больше тридцати. В документах написано имя Дэрэк, но серийные номера на жетоне и в удостоверение разные, следовательно документы липа, а вот жетон настоящий.
