Текст книги "Зита. Принцесса из будущего (СИ)"

Автор книги: Владислава Груэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Те самые галочки, поняла она и кивнула.

– А вообще-то площадь перед Торговым центром – единственное место в городе, где на ночь выключают камеры наблюдения, – сообщил капитан. – Об этом мало кто знает, и это уже наводит на размышления. Видишь вон ту нашлепку над Торговым? Там, чтоб ты знала, находится очень небольшая, очень комфортабельная гостиница для узкого круга лиц. И они, эти лица, категорически против того, чтоб их физиономии попадали на объективы камер. Как и то, что они тут иногда вытворяют. Ну, подрастешь, расскажу.

Дальше до двора Лены они шли молча, каждый думал о своем. Она в свете открывшихся обстоятельств подправляла свое представление о Сергее, он, видимо, делал то же самое в отношении нее, впечатленный хладнокровием и жестокостью пятиклашки.

– А все же прав был я! – заявил капитан, остановив ее под темной аркой. – Твоя спортивная специализация – рукопашный бой и холодное оружие. И звание не ниже лейтенанта. Зачет?

– Зачет, – согласилась она со вздохом. – Прокололась.

И наконец случилось то, что в общем-то было неизбежно с первого дня их знакомства – капитан обнял ее и поцеловал. И она поскакала домой в очень противоречивых, раздерганных чувствах.

 

-=-=-

 

Во дворе горотдела народной милиции на этот раз не было сквозняков, наконец-то лесопромышленный комплекс отремонтировал свои грузовые порты, но строй все равно нервно переминался – начальство явилось не в духе.

– Повторяю для дебилов! – зло сказал дежурный офицер. – Особое внимание на группы! Разгонять их нахрен, пусть по одному ходят! А то уже трупы прямо перед Торговым центром валяются! Акты вандализма пресекать максимально жестко! Допустите повреждение мультиэкранов – вся смена получит штраф! Видите в руке трубу, палку или арматурину – бейте из резинострела без предупреждения! Лояльный горожанин с арматуриной не ходит!

– И как посыплются слесаря с ремонтных переходов... – тихонько буркнул кто-то, и в строю залетали смешки.

– Вопросы? – резко спросил офицер.

– Со штурмовиками что? – подал голос кто-то. – Беспорядки нарушают, акты вандализма бьют. И с дубинками.

Офицер тяжело задумался.

– Не замечай, – наконец решил он. – Пусть ходят, тебе же лучше. Придет такой рядовым, и уже обучен. Ходит строем, спит в обнимку с дубинкой – и приказы понимает, в отличие от некоторых стоящих здесь.

– Нафига они вообще нужны? – не выдержал старший наряда.

– Ты, сержант, сегодня сильно умный? – ласково поинтересовался офицер. – Так пойдешь осваивать промзону Химмаша на месяц-другой, ага? Еще вопросы?

И уставился выжидательно. Сержант изобразил тупую рожу и благоразумно промолчал.

– Ходят, значит, кому-то нужно, – проворчал офицер. – Не нас же посылать на погромы. Мультиэкраны не бьют, не было им такой команды, так что пусть ходят. Пока что.

– А что трупы, товарищ майор? – решился спросить кто-то.

– Допросили, признались, пишут показания, – нормальным голосом сообщил офицер. – На «рывок» планировали, за оружием шли. Ну и пришли на офицера спецназа Особого Заполярного, идиоты... В общем, дело на ГБ, не паримся. Но приглядывайте, чтоб больше трупы не валялись! В смысле, перед Торговым. ГБ нас не поймет. Работаем, ребята. Напррр-во, на маршруты шг-м марш!

-=-=-=

Охранник на входе в административное крыло кивнул ей – проходи. Теперь она здесь – своя. Этот мир чистеньких малолюдных холлов, уютных диванчиков, столовых первой категории и кабинетов бытового обслуживания ограниченного доступа стал и ее миром тоже. На то время, пока она работает в штабе штурмовых отрядов на офицерской должности. Принципы социализма в действии. Пока учитель, или в школьной администрации, или вот как она – пользуйся. Но уже охранник обедать ходил совсем в другое место, вполне приличное, но – другое. «Каждому по труду, но чтоб можно жить» – так теперь звучал один из краеугольных принципов современного общества.

Она приветливо помахала ладошкой перед камерой – открывайте, мужчины! Можно бы просто приложить офицерскую карточку к электронному замку, но так было интересней. Дверь отъехала в сторону.

В штабе штурмовых отрядов моргал огоньками пульт дежурного, тренькал ежеминутно телефон, бормотали с экранов доклады командиры сводных групп – катилась пестрым потоком жизнь большой сложной организации, требующая постоянного внимания и моментальных решений. В посту дежурного офицера восседал сам майор Каллистратов – пожилой толстячок строго относился к себе и дежурств никогда не пропускал и не подменялся, как будто у него не было личной жизни. Может, ее и не было. Нынешнее государство к личной жизни не благоволило. Работай с утра до ночи, вот и все твое счастье. А не хочешь работать – на твое место найдутся желающие попасть в уютное административное крыло. Поэтому работали все. И она работала – без выходных, до ночи и часто ночью под ласковые понукания офицеров. Надо полагать, их тоже кто-то понукал, ласково и безжалостно. Она не противилась, потому что... а как иначе? Точно так же она и дома раньше работала. И в школе. А чем еще заниматься, как не работать? Чем? Пьянкой? Торчанием под аркой в ожидании развлечений? Или танчики гонять? Вот то-то и оно.

Алексей при ее появлении облегченно улыбнулся и поднялся из-за пульта. Пост сдал, пост принял, торопливая запись в журнале дежурств, и парень исчез. Алексею после напряженной учебы в выпускном классе и вечернего дежурства еще предстояло идти в ночной рейд. Около общежитий лесопромышленного комплекса после каждого получения зарплаты творилось что-то неописуемое, и это следовало пресечь самым жестоким образом. Пусть по комнатам пьянствуют, не высовывая носа! Десятая школа с другого конца города? Значит, им и махать дубинками. А штурмовики третьей школы тем временем атомщиков будут в две шеренги строить.

Она переоделась в комнате отдыха, нанесла легкие тени для пущей взрослости, уселась за пульт, работа навалилась и затянула. Требовательно моргали огоньки сообщений от патрульных групп – их все следовало держать на постоянном контроле. Вдруг ребята снова накосячили, сами того не заметив? Хотя ошибок стало заметно меньше. Зато что поначалу творилось! Это не в колонне речевки орать. Подойти к гоп-компании, четко изложить позицию штурмовых отрядов касаемо порядка в городе, спокойно поставить ультиматум – это далеко не сразу стало получаться правильно. Не, налететь всем штурмовым отрядом и в зубы – это запросто, а вот разъяснить ситуацию агрессивно настроенным придуркам – тут уже требовалось умение. Но – научились, город под контроль взяли. Сказалось банальное численное превосходство. Бригада подготовленных бойцов-рукопашников – сила! А она на каждом дежурстве эту силу еще и увеличивала, оперативно меняла маршруты передвижения групп, чтоб в кризисной ситуации ребят в пятнистой униформе с белыми звездами по рукавам оказалось в разы больше любой местной бандитской группировки.

Сделали много. Убрали компании всяческих «королей» от кинотеатров, торговых точек, учебных заведений, и убрали жестко. Подходил старший оперативной группы, коротко предлагал очистить территорию и впредь не собираться более троих – так в краткой версии выглядели новые правила сосуществования. Потом уходил, если получалось – а получалось не всегда – и на смену ему из технических переулков, из-под арок и по улицам стремительно подтягивался штурмовой отряд. А то и два. И начиналось... били, отсекали лидеров, просто психов с колюще-режущим, с арматуринами в руках, тросиками велосипедных замков, всякими самострелами. Отсекали, глушили, вязали, сдавали в дежурную часть милиции, давали свидетельские показания на суде... Последнее далось особенно тяжело, противились штурмовики взаимодействию с силовыми органами изо всех сил. Но справились и с этим, и пошли «короли» районов добывать уголек вместе с неадекватами.

Сейчас опергруппы штурмовиков зачищали саботажников, выбивали скрытое сопротивление. От ребят в форме теперь прятались. Но прошел патруль – и снова выползают из-под арок любители шариться в чужих карманах. И тогда по улицам чужих микрорайонов беззаботно по двое, по трое пошли простые на вид пацаны – специально отобранные, особо храбрые. «Цели». Их задача – вытянуть гопников со двора и задержать на минуту. А там набегали штурмовики, и далее по знакомому сценарию – избиение, милиция, суд и исчезновение лидеров на заполярных шахтах. Ее ребята-телохранители пошли первыми. Она дико за них переживала.

– Да нормально все, Зита, – успокоил ее старший, еле шевеля разбитыми губами. – Страшно только первые пять раз.

Телохранители в числе немногих знали, кто она такая в штурмовых отрядах.

В целом штурмовые отряды задачу уже выполнили – условная «невинная девица с мешком золота» хоть днем, хоть ночью могла теперь беспрепятственно пройти по улицам города без риска нарваться на компанию «местных». Штурмовики получили бесценный опыт реальных боевых действий – и заметно обособились, приподнялись над традиционно полууголовной окружающей средой. И можно теперь просто жить, наслаждаться каждой минутой детства, мечтать о будущем...

– Штаб, «воздух»! – раздался напряженный голос командира одной из опергрупп. – У нас потери. Убиты «цели», около своего дома. Стратонавтов, три. Там уже милиция, требуется поддержка штаба.

Стратонавтов, три. Ее дом. «Цели» – ее телохранители, ее безумно храбрые мальчишки...

Она словно заледенела внутри, но действовать начала быстро и профессионально. С пульта помощника дежурного она много могла. Два приоритетных звонка – и к месту происшествия торопливо покатил реанимобиль спас-службы Химмаша с дежурной бригадой травматологов; матерясь и зевая, потопали на выход дежурные опера убойного отдела. Еще один звонок, обязательный – в ГБ. Поменяли маршруты движения и встали в первичное оцепление патрульные группы штурмовиков. Отложено избиение пьяных придурков возле общежитий лесопромышленного комплекса – живите пока, сволочи. Предупреждены друзья-собровцы – на случай, если кто-то экстренно попытается покинуть город. Слегка изменила маршрут и остановилась возле аварийного выхода из десятой школы «мотаня» – дежурный электробус АЭС, собирающий по городу рабочих ночной смены. И загремел ботинками по пустому холлу прибежавший временный пом.дежурного – заместитель Алексея, немного обученный штабной работе. Она зафиксировала в журнале время, накинула на плечи форменную курточку и пошла к выходу. Майор Каллистратов остался в штабе – во время «чрезвычаек» со штабного пульта можно добиться гораздо большего, чем криками на месте происшествия.

В темноте арки метались лучи ручных фонариков. Штурмовик из оцепления решительно шагнул на перехват. Она осветила лицо, боец узнал и отступил.

– Немедленно – к смотрящему двора, – тихо приказала она. – Узнай, было ли исправно освещение под аркой. Под протокол и его личную ответственность перед штурмовыми отрядами. Узнай у него все.

– Милиция уже работает, – неуверенно сказал парень.

– Убиты наши.

Штурмовик кивнул и исчез в темноте. Она запомнила его номер. Сообразительный боец. Справится – ему найдется более сложная работа, чем шагать в колоннах.

Из-под арки шагнула крупная темная фигура.

– Тебе лучше не смотреть, – сказал Алексей.

Она легко коснулась его руки, успокаивая, и прошла под арку.

Старший из «телохранителей» сидел у стены. Младший, скрючившись, лежал дальше, почти у выхода во двор. В десяти шагах от будочки смотрящего. Около него осторожно двигались санитары, прикидывали, как аккуратнее переложить тело на носилки.

– Пока что жив, – сказал Алексей. – Крепкий пацан. Цепляется.

– У них должны быть порезы, – отстраненно сказала она.

Парень посмотрел вопросительно.

– Сережка... – она все-таки сглотнула ком в горле, – он никогда не ходил без оружия. Никогда. Даже в школе. Финка, двенадцать сантиметров, рукоятка из бересты, ножны скрытого ношения на бедре, под правым брючным карманом...

Она сама вшила ему ножны, обучила, заставила натренироваться. Он не мог попасться на невнимательности и не мог сдаться. Отбивался, прикрывал бегство младшего. И тогда ему проломили голову. А младшего догнали и ударили заточенной арматуриной уже во дворе. Почему не вмешался смотрящий? У него же видеокамеры кругового обзора и пульт с тревожной кнопкой. Почему-то не вмешался.

– Это наши их сдали, Алеша, – сказала она тихо. – Они и на улицу вызвали. Сережка ни за что не вышел бы вечером к чужим, да еще с младшим братом. Он осторожный... был. У них должны быть порезы. Найди.

– Милиция работает, – напомнил Алексей.

– Лена – суровая река, – невпопад сказала она. – Не выплывешь...

Ее внезапно затрясло. Лена – суровая река...

– Найдешь? – спросила она тихо.

Командир штурмовиков помолчал.

– Пора свою контрразведку создавать, – наконец сказал он, вроде тоже невпопад. – Как бы даже не опоздали.

Оперативник мазнул по их лицам резким светом фонаря.

– Доигрались? – радостно сказал офицер. – Это вам не в колоннах орать!

– Не злорадствуй, падла, – вдруг донеслось из темноты. – Мы только начинаем. Здесь «Спартак».

– Натворили дел, теперь кому-то разгребать! – буркнул офицер, пытаясь высветить наглеца. Группа штурмовиков, остро щурясь на свет фонаря, буквально излучала угрозу.

– Вот и разгребай, твоя работа.

Офицер дернулся было, но потом благоразумно развернулся и ушел к коллегам.

Это «Спартак», повторила она беззвучно. Одна из сигнатур на форме штурмовиков – нашивка с латинской "s", собственно и означающей «штурм», но в городе как-то сама собой закрепилась другая расшифровка, и в номерных городах штурмовиков Копейки тоже называли не иначе, как спартаковцами.

– Найди их, Алеша, – повторила она шепотом.

 

-=-=-

 

Через две недели на Лене трагически погибли двое старшеклассников из второй школы. Прекрасные спортсмены, бойцы штурмового отряда – и утонули. Потом... потом в горотдел милиции прибежал сдаваться неадекват, здоровенный лоб. Заикаясь и трясясь, безостановочно признавался в убийстве двух мальчишек и при этом с таким ужасом оглядывался на дверь, словно за ним гналась сама смерть. Может, так оно и было. Быстрое следствие установило – мстил за дружков, загремевших на ленские угольные шахты. После суда загремел туда сам. Дворовый смотрящий, закрывший глаза при нападении на «цели», до суда дожил, но инвалидом – страшно избили неизвестные, предварительно испортив камеры наблюдения. Младший «телохранитель» выжил.

Осенью Зита пошла в школу. Вошла в класс, посмотрела на веселящихся детей, грустно улыбнулась. Ее детство кончилось. Правильной ли дорогой она пошла? Ответа себе она дать не смогла.

 

 

Шаг седьмой

 

Зима налетела ранними снегами и грохотом пушек с рекламных мультиэкранов. «Южный разлом», нашумевшая смехокиноэпопея братьев Бекмамбетовых-Фридманов. Ее шестиклассники бурно веселились на сеансах, а она тихо недоумевала – как можно снимать кинокомедию про ТАКОЕ? Про Чечню и Крым, про дагестанскую «ночь длинных ножей», ставропольский разгром и кровавый, с радиоактивным пеплом на губах североказахстанский «огненный мешок»? Но обласканное властями трио режиссеров посчитало иначе – и, видимо, оказалось правым, потому что киносага триумфально шествовала по стране. Клички главных героев, обаятельных прохвостов Бати и Щегла ушли в народ и анекдоты. Людям, несмотря ни на что, требовались веселые, легкие, счастливые сказки.

Под лихие песни ребят в бронекостюмах «Богатырь-3» проскользнуло незамеченным закрытие пилотируемой космической программы. Интересы власти сосредоточились на земле, точнее – под землей.

Под одобрительные крики с мест, но в целом тоже незаметно прошло дело «восемнадцати западников», бывший премьер-министр и действующий член Совета Безопасности огребли пожизненное поражение в правах за лоббирование интересов западных корпораций и сгинули вместе с подельниками на строительстве перехода Лазарев-Северосахалинск. Штурмовые отряды столицы и Северного культурно-экономического узла в рабочем порядке разгромили общества интернациональной дружбы, воскресные школы диаспор и заодно культурный центр горских евреев вместе с принадлежащими им ресторанами и развлекательными комплексами, чего штурмовикам не приказывали, но очень хотелось. Безумие в мире нарастало, и уже понятие «дружба» начинало вызывать неосознанную агрессию. Какая может быть в мире дружба?! Сибирские десантные бригады на них!

Приехал в очередной краткий отпуск Андрей, угрюмо и очень опасно пошутил с порога, что волна чисток сносит с армии пену, но поднимает к поверхности дерьмо. На форме бравого офицера-десантника красовались уже майорские сигнатуры. Прискакала подружка Леночка, восторженно обошла офицера кругом, тронула пальчиком нашивку с изображением изогнутого кометного хвоста:

– Это что?

– Ракетный десант, – бледно усмехнулся брат. – Смертники на планирующих крыльях с реактивными двигателями. Грузоподъемность двести кг, скорость за две сотни, дальность заброски свыше ста километров. Гибель на подлете – до тридцати процентов, время жизни подразделения в бою – полтора часа, гибель на возврате – девяносто девять и девять. Учтите, совершенно секретные сведения. Так и служим, курноска, живем и ждем приказа на старт!

И Андрей ей сделал пальцем по обнаженному животику дружеское «пик!». Или не совсем дружеское – за последние полгода милая танцовщица необыкновенно похорошела.

– Армию давят, – сказал он ей ночью шепотом. – Боятся, что отберем власть. Правильно боятся, мы можем. Аресты. Младший командный не трогают, это хорошо – но лейтенанты армии не водят, там другие знания требуются, понимаешь? В случае большой войны – кто командовать будет? Ставленники Москвы? Так придворные интриги в делах оперативного планирования бесполезны, неужели не понимают? Выдвиженцы? Я вот майор, а толку? Ну какой из меня майор, тем более заместитель начальника училища? Я только-только взводом научился командовать! Вот так-то, сестренка. Языки учишь? Учи.

Последнюю ночь она проплакала на его плече, а во время проводов на перроне словно черной рукой сдавило сердце.

– Когда вы песни на земле поете, тихонечко вам небо подпоет, – прошептала она онемевшими губами. – Погибшие за родину в полете, вы вечно продолжаете полет...

Брат крепко сжал ее плечи и беспокойно заглянул в глаза.

– Вы вовсе не тени безмолвные, – сказала она с тоской. – Вы песни и крик журавлей! Погибшие в небе за родину становятся небом над ней...

Что-то он понял, чего даже она сама не поняла, потому что отстранился, катнул побелевшими желваками и пробормотал:

– Если б за родину, было б не так обидно.

Андрей так и уехал – отстраненным, суровым. Даже на прощание не поцеловал. Как она вернулась домой – в памяти не отложилось.

В это тревожное время штурмовые отряды Копейки занимались делами, сильно выделяющимися из общего фона. Спартаковцы прокладывали трассы и оборудовали стрельбища для полиатлона, нового военно-прикладного вида спорта, гоняли муниципалов за чистоту и герметичность куполов, организовывали и сопровождали фестиваль танца «Атомные туфельки», проверяли рабочие общежития и распределяли там социальную помощь, искали пропавших в тайге рабочих лесопромышленного комплекса, вытаскивали раненых из потерпевшего крушение пассажирского поезда Усть-Илимск – Магадан... Упорно, целенаправленно городской штаб штурмовых отрядов превращал организацию, созданную изначально для силового произвола и запугивания, в структуру, стоящую на страже интересов общества. И неважно, хочет того общество или нет. Какая, собственно, разница? Вот была Россия православной страной, потом все дружно перешли в атеизм, потом по всей стране настроили храмов и мечетей, которые в свою очередь сгинули в один миг с приходом новой власти... так и со штурмовыми отрядами – поноют и приспособятся. Зато в городе потихоньку становилась нормальной сценка, когда прохожий с любой проблемой запросто обращается к первому попавшемуся штурмовику. Может, штурмовикам тоже не нравились многочисленные новые обязанности, требующие уже немалого уровня подготовки, да кто бы их спрашивал? Майор Каллистратов приказал быть ответственными? Вперед и с песней. Иначе попадешься на контроль командиру штурмовиков или комиссарше Тане, а они товарищи безжалостные, махом военных льгот лишат.

Чего Зита реально опасалась – что их деятельность раньше времени всплывет наружу, слишком широкий размах она приобрела. Им ведь и в соседних номерных городах стали подражать, потихоньку, робко, но тем не менее. Милиция, например, уже начала крыситься, от былой взаимопомощи не осталось следа, и бывшие знакомцы-оперативники отворачивались и делали вид, что в упор не узнают милую секретаршу из штаба штурмовых отрядов, которую совсем недавно так дружески тискали при встрече. И в городской администрации стали улыбаться как-то напряженно. И на АЭС перестали пускать по знакомству... Зита буквально всей кожей чувствовала, как разворачивается на них медлительная, но чудовищная в своей мощи машина государства, начинает присматриваться недоверчиво и злобно. Их заметили. Зита запаниковала, у нее не были продуманы меры защиты на данную ситуацию, не было опыта жизни на столь высоком, ответственном уровне. Одна надежда на мудрого дяденьку Каллистратова. Майор Каллистратов, чуявший угрозы не хуже Зиты, осунулся, побледнел и вообще перестал покидать штаб. И, видимо, что-то он предпринимал правильное, потому что их пока что не арестовывали и даже не останавливали.

Чего она боялась, все же произошло – к великому счастью, в приятной для штурмовиков форме. Родине срочно потребовались юные герои, очень уж запачкали репутацию штурмовиков безумные погромы в столице. И тут как нельзя кстати – крепкие ребята из Копейки, белые и пушистые. Чувствовалась в произошедшем умелая рука майора Каллистратова и помощь его неведомых покровителей, дело-то двигалось к крупным неприятностям. А так... Кадры документальной съемки, как они прорывались сквозь метель и буреломы по заснеженным склонам к упавшему поезду, как тащили раненых на волокушах к зимнику, облетели всю страну. Прогремела и заняла первое место на всероссийском конкурсе патриотической песни марш-баллада «Белые звезды». Услышав ее, Зита переполнилась радостью – в грозных, пробирающих до дрожи созвучиях она почувствовала, узнала мятежную душу своего любимого мужчины! Жив! Не забыл, прислал тайную весточку своей спасительнице! И жизнь снова стала яркой, многоцветной, полной надежд.