Текст книги "Зита. Принцесса из будущего (СИ)"

Автор книги: Владислава Груэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Или, например – провести соревнования по стрельбе из боевого оружия. Между сводными командами штурмовых отрядов всех подкупольников. Это: собственно снайперские винтовки, боезапас к ним, спецмашина для перевозки, защищенное помещение для хранения, гостиницы для участников, опять же питание...

Через три месяца у нее сложилось стойкое впечатление, что она знает в городе все руководство. Половину лично, остальных по голосу. И город знает – весь. В том числе и особо охраняемые военные производства, и закрытые зоны АЭС – а где бы еще она взяла столько лицензированных инструкторов для соревнований?

Еще через три месяца до нее дошло, сколько необходимо сделать, чтобы план по борьбе с уличной преступностью стал реальным, и ужаснулась. Так вот она какая, штабная работа. А в фильмах – ах, попаданцы-диверсанты, ах герои! Диверсанты – всего лишь вооруженные руки штаба, не более!

Она бы надорвалась, если б ей не помогали. Как все-таки ей повезло в жизни на настоящих мужчин! Сначала отец поглядел на ее темное от усталости лицо и взял на себя практически все домашние дела – ну, в пределах собственных невеликих умений. А Сергей, то есть капитан Ратников... если оставалась на ночь в штабе она, оставался и он. И работал вместе с ней, а часто за нее, до рези в глазах. Он научил ее стрелять, подготовил к сдаче мастерских нормативов. Раскрыл все секреты штабного документооборота, передал контакты с силовиками города... он вообще научил ее военной работе. И дал ей доступ к консоли спецсвязи – свой, капитанский доступ. Она наконец-то получила возможность выйти в просторы современного интернета! Хотя с доступом получилась не очень понятная история.

Началась она с того, что Алексей поставил ее на довольствие. Вне списков, но вполне себе реальное и, как она с изумлением узнала – офицерское. Ну, власти она и так наставила плюсиков. Вот, добавился еще один. Никаких тебе сомнений: исполняешь офицерские обязанности – получай. Форму повседневную и парадную, летнюю, зимнюю и переходняк. Проезд во всех видах общественного транспорта – по офицерской карточке. Причем именно во всех, а к ним и самолеты относились, и вертолеты медицинско-спасательной службы, как ни странно... Еще – талоны в столовую в административном крыле школы. В очень неплохую, ресторанного уровня, маленькую уютную столовую. Еще – сухой паек на период ежегодного отпуска. Еще – что вовсе невероятно – денежное содержание. Пятиклашке. Так просто: пришел майор Каллистратов, бросил на стол офицерскую карточку, буркнул:

– Пользуйся. Тридцатипроцентная. Офицерский полевой экзамен сдашь, будет сто.

Короче, социализм в действии. Пашешь – государство принимает на себя все заботы, чтоб пахалось легче. А она пахала, лейтенантские звездочки на форме тому подтверждением. Перечеркнутые, как у гражданских – но лейтенантские.

Вот тогда она и получила расширенный доступ к интернету. Сдала начальству телефон, получила другой. Открыла и ахнула – сколько всего! Даже есть доступ к центральному государственному файлохранилищу! А там все, от газет до диссертаций под грифом «совершенно секретно»! А книги, понятное дело, вообще все. Только майор Каллистратов обронил на ходу:

– Не лезь. Лучше с поста.

Почему не лезть, не объяснил, но она все равно прониклась.

Вот тогда ей Сергей и открыл доступ в мир.

Офицерский экзамен она сдала весной. Оказался он простой формальностью: уставы, основы работы с картами и средствами управления... действительно полевой, для производства в офицеры буквально на поле боя. Тем не менее – перекрестье со звездочек ушло, как и большинство финансовых проблем. Капитан Ратников поглядывал на нее с веселым изумлением и не раз уже спрашивал без свидетелей, вроде в шутку, а на самом деле всерьез, точно ли она – двенадцатилетняя девочка?

Она бы и сама хотела знать ответ на этот вопрос. Кто она, если умеет вести домашнее хозяйство не хуже, а то и получше взрослых женщин, шьет ткани и кожу на вполне профессиональном уровне, имеет очень солидную спортивную, танцевальную, военную подготовку и работает как проклятая с утра до ночи? Кто она, если тянет на равных с кадровыми офицерами тяжеленный груз управленческих проблем, если ее должность в военных стандартах равна капитанской? Какая из нее к черту пятиклассница, если ей мамины юбки тесноваты?!

Кстати о юбках: одна из проблем разрешилась сама собой – Алексей отдалился и стал очень, ну очень сдержанным. Теперь с ним можно было безбоязненно и в промзону заходить, и бессонные ночи проводить в штабе за бесконечной работой. Да, конечно, он получил соответствующий приказ – но когда это приказ мешал делам сердечным? Алексей не был допущен к тайне, она для него по-прежнему – курсант Иркутского десантно-диверсионного на долгосрочном задании, агент под прикрытием, очень подходящая цель для уверенного в себе честолюбивого парня. Тем не менее – просто друг. Помогал в работе, поддерживал, обеспечивая безопасность, провожал до границ ее микрорайона – но личных границ не переступал. Она зауважала его еще сильнее – и испытала немалое облегчение.

Режим секретности, как ни странно, удавалось поддерживать. Ответственный секретарь штаба штурмовых отрядов, улыбчивая девушка в лейтенантской форме – в районе Химмаша, в районных администрациях и во всех штабах силовых структур. Там она – «комиссарша Таня». И обычная девочка Зита – во второй школе и во дворе собственного дома. Вроде небольшой город, но пока что никто эти две личности вместе не сложил. Разве что ГБ, но там умели молчать. Переодевалась в форму она в штабе – как в любой административной зоне, там вполне можно было жить, все необходимое имелось.

Пришло лето. Вспыхнул огненным вихрем кровопролитный Южный инцидент, загремел по новостным лентам «Поднебесный Клухор» – считавшийся непреодолимым основной укрепрайон южных соседей. Умылся кровью и откатился в предгорья горнострелковый корпус «Юг», в очередной раз продемонстрировали полную несостоятельность огневые платформы абсолютной проходимости. Потом прогремели торопливые эшелоны, перебрасывая к зоне конфликта сибирские десантно-штурмовые бригады, проревели в небесах эскадрильи штурмовиков, и Клухора не стало – ни в качестве несокрушимого укрепрайона, и вообще ни в каком качестве. Она ночами стискивала бессильно кулачки, плакала и молилась, чтобы брат вернулся – Андрюшка снова резко пропал из связи. Через две недели он подал голос – жив. Она разревелась от счастья прямо в штабе, хорошо, у хозяйственного майора нашлись универсальные салфетки, было чем осушить слезы и сопли.

Штурмовики исходили патриотизмом, требовали отправки на фронт или хотя бы подробной информации о ходе конфликта. Майор пожал плечами и выдал политинформацию, гениально уложившуюся в одну фразу: «Нам нужен был безопасный железнодорожный маршрут к южным базам, мы его получили». То, что при этом сибирские ДШБ снесли половину соседней суверенной страны и растерли в пыль парочку горных квази-государств, майор не посчитал достойным упоминания. «Субтропик наш!» – восторженно орали штурмовики, проходя колоннами по городу. А она тревожно хмурилась, вспоминая сказанное отцом по другому поводу, но очень близко к теме: люди не простят государство, стрелявшее в них. Они победили – но как теперь там жить?

Вернулся брат с мелкой сеточкой шрамов на лице – порубило кожу гранитной крошкой от близкого разрыва – и вместо приветствия угрюмо сказал: «Танюшка, никогда не пользуйся реактивным компенсатором, никогда! Полное дерьмо!» На его плечах сияли капитанские знаки различия, а на груди – вторая Звезда Героя. Они проговорили все ночи до его отъезда. «Запомни, Танюха, если туман, отсырело все, то делаешь так...» – жарко бормотал брат и рассказывал, торопясь и сбиваясь, как воевать в горах, чтоб выжить, как ходить в тумане и прятаться от инфракрасных прицелов беспилотников в раскаленных на солнце камнях. «Не пользуйся реактивным компенсатором, никогда не пользуйся! – повторял он как заклинание. – Я тебя знаю, ты полезешь! Только дульный тормоз! Упри в скалу, два выстрела и смена позиции! Я всех снайперов из-за компенсатора потерял, всех, Танька, нет мне прощения! Расстреляют меня, и правильно сделают! Знал же, с Греции знал! Устав побоялся нарушить, сука я, а не командир...»

В один из таких припадков, когда она спала, брат страшно напился. Вышел во двор, покачался, побродил... и разрядил пистолет в ближайшую группу парней. Разрядил необычайно умело: один изрешеченный труп, больше никого не задело. Называется – смертельно пьяный. Она выскочила во двор на шум и поняла все с одного взгляда – убитый оказался одним из тех, кто тащил ее в подвал. Брат усмехнулся ей вполне трезво и осмысленно, сказал: «Вот так-то, Танька, я их никого жить не оставлю» – и спокойно сдался в руки патруля военной комендатуры. Вышел на следующий день при орденах и оружии – в бытовых конфликтах офицеры по закону считались изначально правой стороной, военный комиссар города объяснение Алексея выслушал и одобрил. Прощаясь на вокзале, он шепотом спросил про подарок, носит ли. Она показала футлярчик на шнурке. Брат парой движений показал, как крепить его на руке. Поцеловал крепко, будто прощаясь навсегда, дураки-старшеклассники, случившиеся неподалеку, даже зааплодировали. Серьезно посоветовал учить языки вероятного противника с южного направления, раз уж внешность подходит.

Поезд унес его на очередную войну, а может, и в училище. Но училище по опасности от фронта не отличалось – в армии по итогам Южного конфликта снова начались чистки, новостные ленты пестрели грозными приговорами открытых судебных процессов.

Скоро тот же совет, а по сути приказ, неожиданно озвучил майор Каллистратов.

– На Кавказе больше шестидесяти языков! – улыбнулась она.

– Ладно, сначала выучи один, – поморщился майор. – Нет, два. Барев, Давид!

Вошедший курчавый подросток высокомерно посмотрел на свою будущую ученицу. Армянин. А она наконец-то, очень-очень запоздало, поняла, почему ее приняли в штурмовой отряд. Приняли и очень серьезно обучили. У Особого Заполярного имелись свои долгосрочные интересы во всем происходящем на Кавказе. И тут она, русская патриотка, но по виду – стопроцентная грачка...

Из своего поста за ней напряженно следил капитан Ратников, ловил реакцию. Она слабо кивнула ему: все в порядке, Сережа. Он предупреждал. Она не отказалась. Главное – чтоб и кураторы штурмовых отрядов не отказались от ее плана по борьбе с подростковой преступностью, выполнили свою часть безмолвного договора.

Они не отказались. Ее план начал исполняться на следующий день. Но сначала был очень серьезный разговор с Сергеем.

 

-=-=

 

Началось как обычно – с провожания до дома. До дома Леночки, естественно, режим тайны ни она, ни Сергей нарушать не собирались. Так установилось само собой – обычно ее провожал Алексей, но если задерживалась в штабе допоздна, то капитан. У всех в штабе было собственной работы по горло, и охрану Зиты мужчины честно поделили на двоих.

В центре раскрыли купола на профилактику, по городу гуляли резкие разнонаправленные ветерки, тянуло холодом с Лены, и ей пришлось возвращаться в военной форме, несомненно более теплой и практичной, чем легкомысленные туфельки и юбка до колен. Ну а если в форме, то значит – в гости к Лене, и там переодеваться. И только в полевой форме, без знаков различия. Лена изнывала от любопытства, но ей полезно, добавляет столь необходимых для творческой личности ярких эмоций.

Они не спеша шагали через площадь у Торгового центра, безлюдную по ночному времени. Капитан почему-то никуда не торопился, а она просто еле тащила ноги после изматывающего дежурства. Ладно бы мешки разгружала, это легко, а вот непрерывно взаимодействовать с людьми... у, вампиры, попили ее кровушки.

– Завтра начинаем твою операцию, – неожиданно сказал капитан. – Скажи – для чего она тебе? Не мне – себе скажи. Чтоб не было потом неуверенности. Неуверенность в бою – смерть. И неважно, что здесь не стреляют. Это только здесь, поняла?

Она кивнула. Да, она хорошо поняла, что за все приходится платить свою цену. Не просто же так она изучает грузинский и армянский, и дополнительно – осетинский. Давид, выходец из предместий Тбилиси, оказался настоящим полиглотом и ее пытался превратить в таковую со всем упрямством и горячностью кавказца. У нее голова уже пухла!

Она задумалась, пытаясь сформулировать свои убеждения просто, четко и понятно.

– Мне нужна безопасная жизнь для моих близких, – в результате сказала она. – Да, именно так.

– И много их у тебя, близких? – скептически спросил капитан.

– Пока что полгорода, – улыбнулась она. – Но я еще маленькая, у меня все впереди. Так что в перспективе – да, страна.

Капитан крякнул, помолчал в затруднении. Зачем-то обнял ее за талию. Она легко зашагала с ним в ногу. С Сергеем у нее все получалось легко, они удивительно хорошо понимала друг дружку. Хоть при ходьбе в обнимку, хоть при снятии инструкторских засад на учениях.

– А ты понимаешь, что твои друзья как раз и устраивают все неприглядные моменты в жизни? – последовал очередной вопрос. – Они другой жизни недостойны. Ты сколько уже у нас работаешь, полгода? Успела убедиться, что штурмовики далеко не ангелы, а совсем наоборот? И Алексей твой не ангел, кстати. Что ответишь?

– Да, люди не ангелы, и это обстоятельство дает надежду на успех, – твердо сказала она.

Капитан иронично хмыкнул.

– Люди не ангелы, – принялась объяснять она свою позицию. – Значит, и не дьяволы – в смысле, нет разделения на крайности. Маньяки, садисты, прочая нелюдь – они редкость на самом деле. Большинство – просто люди, просто живут, как-то пристраивают себя между требованиями окружающих и собственными мелкими страстями. И это здорово. Вот посмотри: наши штурмовые отряды отличаются от иногородних своей... разумностью, да. Речевки, марши, крики – это все есть, и вводные на погромы мы получаем, но в Копейке никогда не избивали членов семей...

– Избивали, – хмуро сказал Сергей.

– Ага, там такие кадры были, что закопать мало! За то, что члены семьи – не избивали! Вот. Но и те, кто проходил по ориентировкам – не невинные овечки. Но даже их старались не калечить, больше моральное давление, запугивание. Копейкинские отряды – менее жестокие в первую очередь. И больше занимаются реальными делами. А отряд Алексея из десятой школы выбивается резко даже из нашего уровня. Почему, какие факторы сработали? Эти факторы – умница и трудяга майор Каллистратов и ты, Сережа. И команда, которую вы собираете вокруг себя. Ваша команда организует особые реалии окружающего мира, ну а страстишки и пороки людей остаются неизменными – и на выходе имеем более дисциплинированную, энергичную, заточенную на достижение реальных результатов бригаду штурмовиков. А я хочу изменить реалии жизни штурмовых отрядов немножко больше. Ребята даже не заметят, как приспособятся и изменятся.

– Изменятся? – скептически спросил капитан.

– Обязательно! Вот смотри, век назад люди жили при строе, ошибочно названном социализмом. Потом беспрекословно вернулись к докапиталистическому укладу, потом так же легко перешли к воровской автократии и затем к военному авторитаризму. И никого не покорежило. Люди вообще легко подстраиваются. Так что изменятся обязательно! Я всего лишь хочу, чтобы люди жили мирно, это же так немного!

– Немного? – вдруг рассердился капитан, убрал руку с ее талии и встал к ней лицом к лицу. – Ну давай разберемся, немного ли.

 

 

 

Жизнь подростков жестко государством не регулируется, идет, как сложилась естественным образом – но тем не менее встроена в систему. Да, у нас уличные группировки и детские конфликты, которые превращают школьную жизнь в кошмар и тебя не устраивают. Они и меня не устраивают. Только вот демографический взрыв и постоянные драки дают на выходе неплохую боевую подготовку, тот самый воинский дух, чуть не утерянный нами в начале века. Сейчас наши ребята готовы драться и не очень дорожат собственными жизнями – потому что никто не дорожит их жизнями. Понимаешь теперь, почему сибирские десантно-штурмовые бригады – лучшие?

Она вспомнила форму бойца-рукопашника, до сих пор висящую в комнате Андрея, и подавленно кивнула. Хотел ли он заниматься боями без правил? Андрея всегда тянуло в футбол, позже в шахматы. Но кто б его спрашивал? Чтоб защитить себя и сестру-грачку, пришлось приобрести специфические навыки и готовность без раздумий бить насмерть. Тот самый воинский дух, а по сути – презрение и к смерти, и к жизни. Этот же воинский дух культивировался в военном училище. Из-за него она тряслась за брата ночами, давилась слезами и кусала кулаки. Потому что понимала – Андрюшка играет со смертью, и когда-то доиграется.

– Если у тебя получится навести порядок – наша молодежь снова станет беззубой, неспособной постоять за себя, – строго сказал капитан. – Понимаешь, на что замахнулась? Что ответишь?

– Если ребятам суждено воевать и погибать, пусть лучше воюют за свою страну, а не друг с другом, – тихо сказала она. – За свою страну они смогут постоять и без бандитских навыков, достаточно хорошего владения техникой и любви к родине. Зачем нам вообще такой уровень агрессивности, Сережа? Чтоб моих друзей, мечтающих о будущем, калечили под арками да возле кинотеатров ни за что?

– Чтоб ребята в принципе были способны воевать, вот зачем. Это жестокий способ подготовки воинов, но это способ. Южные соседи хорошо продемонстрировали нам его эффективность. У них вековая взаимная вражда, зато какие бойцы!

– Ну и как, хоть одно успешное государство построили эти бойцы? – саркастически осведомилась она. – Сережа, шпана остается шпаной, хоть в военном камуфляже, хоть в дипломатических костюмах. Мы пойдем другим путем.

– Снова коммунизм будем строить? – не менее едко осведомился капитан.

– Будем строить общество для людей, – пожала плечами она. – А название и потом можно придумать, на досуге.

– Это твое последнее слово?

– Да.

– Зачет, – улыбнулся капитан и взял ее за плечи. – А майор в тебе сомневался. Умница. Только тебе учиться надо, глупенькая еще.

Его лицо оказалось совсем близко. Будет целовать, поняла она обреченно.

– Тебе точно двенадцать? – спросил он.

– Уже тринадцать! – возразила она пылко.

– Расти быстрее, Танюшка, – вздохнул капитан, крутнул ее вокруг оси и пристроил себе под руку.

– Куда быстрее-то? – облегченно возразила она и зацокала рядом. – Ростом скоро с тобой сравняюсь, если на каблуках! И задница во взрослые юбки не помещается! Вот, посмотри!

Капитан остановился, повернул ее к себе. Взял лицо крепкими ладонями, подтянул ближе.

– Провоцируешь, малявка? – ласково поинтересовался он, глядя ей глаза в глаза. – А я не поддамся. Что тогда?

Она отрицательно заморгала – и замерла. Потом осторожно высвободилась и передвинулась за спину мужчины. Очень ей не понравилась компания, идущая на них от тепловых завес Торгового центра. Вообще-то в городе жизнь и ночью не прекращалась, третьи смены на непрерывных производствах никто не отменял – но возле Торгового центра? Это они с Сергеем гуляли, не считая шагов, а вообще-то идти домой гораздо проще и быстрее по проспекту. И всем проще. Ну и? Несколько парней – точно не влюбленная парочка!

Быстро, как на ежедневных тренировках, она скинула шнурок с шеи, захлестнула петлей под рукавом форменной курточки. Футлярчик-талисман надежно и незаметно лег в опущенную ладонь. Капитан цепко наблюдал за приближающейся компанией – он тоже умел чувствовать угрозу.

Парни не орали, как обычно делают пьяные. Не бросали им игривых намеков, не пели матерные частушки, снова вошедшие в моду в рабочей среде. Они деловито, быстро окружали их.

– Сережа, стреляй, – тихо сказала она.

Он мог – во время ходьбы она все время чувствовала спиной кобуру скрытого ношения. Но капитан дернул плечом и сделал несколько широких шагов вперед, выводя подругу за границу драки. Нападающие резко подались назад, двое с разных сторон двинулись капитану за спину. Капитан крутнулся бешеным медведем, отмахнулся мощным хлестом, не попал, снова крутнулся, и снова двое упорно скользнули ему за спину... Сергей оказался рукопашником с хорошо поставленными ударами, только вот под руку ему попадаться не спешили и заходили, заходили за спину.

Блеснула сталь, и она начала действовать мгновенно и без сомнений. Не шпане соревноваться в скорости движений с лучшей танцовщицей школы. Если б не каблуки, она смогла бы сблизиться еще быстрее, но и так получилось неплохо. Один из зашедших за спину выронил нож и скрючился комочком на асфальте, другой отшатнулся, схватился за лицо, и между пальцев закапала кровь. Нападающие дернулись на помощь и наконец ошиблись, сократили дистанцию.

– Х-ха! – выдохнул капитан раз и другой, потом крутнулся, и последний оставшийся на ногах глухо бумкнул об асфальт.

Офицер мгновенно огляделся и уставился на ее руки.

– Чем ты их?

– Ничем! – быстро ответила она.

Один из сбитых с ног начал подниматься. Капитан подошел и влепил ему в висок. Потом обследовал лежащего.

– Рука почти отрезана, – заметил он. – Ничем, говоришь? Надо бы перетянуть, а то истечет кровью.

– Пусть лежит.

Мужчина пронзительно посмотрел на нее, поднялся с колен. – Как скажете, госпожа лейтенант. Другие, наверно, тоже не встанут. Я их запасной обоймой бил, не кулаки же калечить.

Она поняла сразу – не в сбережении костяшек дело. Капитан испугался за нее. И сразу решил бить насмерть. Собственно, как и она.

– С другой стороны, тоже верно: не для того били, чтоб потом лечить, – пробормотал капитан. Сплюнул, взял ее за руку и повел прочь.

– Сережа, ты чего не стрелял? – спросила она тихонько.

– Чек-лист переполнен, – криво улыбнулся капитан. – Чтоб была в курсе: на каждого офицера есть дело. На каждого. А в нем – отметки. Стрельнул – добавилась галочка. Наберутся галочки – и полетел сизым гусем в низовья Колымы. Никому не нужны в городах проблемные офицеры. Меня Колыма не пугает, все же родина, просто в Копейке останется парочка незавершенных дел. Одно из них – штурмовые отряды. Другое... сама должна понимать.

Она не поняла, но решила не переспрашивать. Кому охота лишний раз выглядеть полной дурочкой?

– Сережа, они на что надеялись? – вместо этого спросила она. – Город под наблюдением, все равно поймали б.

Капитан хмыкнул. Помолчал, словно прикидывал, стоит ли говорить.

– Может, и не стали б ловить, – все же просветил он. – У военных с полицией трения. Особенно у белозвездных. Это ты у нас вхожа в любые штабы, всеобщая игрушка, а я, для начала, кое-кому там рожу начистил, да и кроме этого... ну, ты понимаешь.