Текст книги "Зита. Принцесса из будущего (СИ)"

Автор книги: Владислава Груэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

За общежитиями начиналось царство света и тепла. Центр. Подкупольный город, такой, каким должен быть. Чистые прозрачные купола над головой, потоки света, тепловые отсекатели на входе в торговый комплекс, яркая реклама, негромкая музыка из громкоговорителей радиационной опасности. Скамеечки. Цветы. Кафешки по балконам второго яруса. Она любила здесь бывать в те редкие минуты, когда совпадало наличие свободного времени и свободных денег. Здесь она чувствовала себя свободным человеком. Сейчас, к сожалению, не тот момент, хотя деньги имелись – отец где-то подработал и поделился. Сейчас она нацелена на выполнение задачи, как самонаводящаяся ракета. Потому – мимо и дальше. В спину ей ударил приглушенный вой пикирующего бомбардировщика – на стене комплекса крутили рекламу нового патриотического блока. «Соколы Сталина». Про летчиков-попаданцев, про войну.

Она давно поняла: единственная сила, теоретически способная укротить уличную преступность – штурмовые отряды. Те самые молодчики, марширующие по улицам, орущие дикие речевки, в дурном кураже бьющие витрины. По матерным высказываниям Лены – фашисты. В целом она с подругой соглашалась. Да, фашисты, да, бесчинствующие дебилы. Но: эти же штурмовики, к примеру, патрулировали район железнодорожных общежитий и поддерживали там железный порядок. И они же занимали призовые места на городских соревнованиях по военно-прикладной подготовке. Кое-кого из штурмовиков она уже знала. Разные, вполне обычные ребята. А группировка при железнодорожной общаге – очень даже адекватные мальчики, с ними она дружит. Да, они били витрины. Но – почему-то их за это не наказывали. Значит – витрины били не какие попало, а по конкретным заказам властей. Милицейские патрули закрывали глаза и проходили мимо. И штурмовики проходили мимо милицейских патрулей без обычных своих наглых выкриков. Нейтралитет. Из чего следовало – это если и не враждебные, но точно и не союзные структуры. Штурмовики вполне могут – почему нет? – не придерживаться странной политики попустительства уличной преступности. Слабая, конечно, надежда, штурмовики наверняка и составляли ощутимую часть уличных банд, но... других вариантов не было. И сейчас она шла на встречу с одним из руководителей движения.

В принципе, можно было бы подойти к командиру штурмовиков в собственной школе, тем более что лично знакомы. Но – кто послушает пятиклашку? А незнакомому она могла представиться старшеклассницей, и пролезло бы, с ее-то габаритами. Это во-первых. А во-вторых и главных, командир штурмовиков ее школы никогда не ходил один. Никогда и нигде. Только толпой. Он был отравлен философией шакальей стаи окончательно и бесповоротно, он – ее идейный враг.

О командирах других отрядов она выспрашивала у знакомых полгода, прежде чем сделала выбор. Алексей Корнев. Командир штурмового отряда из десятой школы. Одновременно – начальник штаба объединения штурмовых отрядов города. Очень авторитетный товарищ. Смотрящий школы отзывался о нем с нескрываемым уважением. Честный. Справедливый. Немногословный. Очень умный. И далеко пойдет. Единственно – намекнул, что для Алексея девчонки ничего не значат, и посмотрел, как будто о чем-то предупреждая. Она тогда не поняла и отмахнулась. А кто из мужиков женщин считает за равных, а? Вот то-то. И сейчас она шла на встречу с ним.

 

-=-=-

 

– Ты не из нашей школы, – отметил парень, внимательно и цепко оглядев ее. – Слушаю.

– Мне нужен контакт с вашими кураторами, – четко сказала она. – Доложи.

И добавила в голос легкий грузинский акцент. Совсем легкий, почти незаметный. Из-за отсутствия в грузинском языке противопоставления согласных по твердости-мягкости в речи грузин, даже прекрасно владеющих русским языком, проскальзывали определенные флуктуации, различимые опытным ухом. Когда уже не «мне», но еще не «мнэ». Такое допускала и кхалбатоно Ариадна, наверняка уверенная, что говорит без акцента.

Алексей четко среагировал на акцент. Не изменился в лице, не шевельнулся, но она ясно поняла: услышал! И сделал определенные, наверняка ошибочные выводы.

– Зачем?

– Тебе по службе положено доложить, – уверенно сказала она.

Из рассказов Андрюшки она прекрасно представляла внутреннюю кухню армии, а, следовательно, и силовых структур вообще.

Штурмовик подумал. Глянул спокойно раз и другой.

– Я за них, – решил он в результате. – Говори.

Что ж, она рассматривала и такой вариант. Начальник штаба наверняка имеет право принимать достаточно ответственные решения, и то, что он старшеклассник, принципиально ничего не меняет. В подкупольниках взрослеют быстро.

Она уложилась в несколько минут.

– Задавить подростковую преступность? – четко выделил он самое важное. – Силами штурмовых отрядов? Я тебя услышал. Нет.

Она поняла – это однозначный и окончательный ответ. И неожиданно для самой себя заплакала. Еще и в парня вцепилась, позорище.

– Зайдем в кафе, – спокойно сказал Алексей. – Поговорим.

В кафе она кое-как пришла в себя, вытерла слезы вместе с тенями, скинула курточку и присела к столику. Алексей проводил взглядом грязный платок, потом со странным вниманием уставился на нее. Она смутилась и одернула легкий свитерок. Тоненький и короткий, он не доходил до линии юбки, может, на пару миллиметров. Вот на эти миллиметры Алексей и смотрел. И на ноги ее смотрел. И чего там смотреть, ноги как ноги, и юбка до колен. Хорошо, хоть за кофе заплатил, сэкономил ей жалкие карманные денежки, настоящий рыцарь.

– Это невозможно, – повторил Алексей, посмотрел на ее грудь и уставился в глаза. – Мои ребята и есть те самые уличные преступники. В том числе. И нас все устраивает.

– Это сейчас, – тихо возразила она. – А потом? Кем вы будете для людей? Получите ли поддержку народа, если что-то начнет изменяться?

Она, конечно, сильно рисковала и могла пролететь со своим предположением. Но – а чего еще могут добиваться штурмовые отряды, как не прихода к власти? Все туда лезут, без вариантов. Алексей никак не отреагировал на ее слова, и она поняла, что попала в цель.

В общем, они неплохо поговорили. Алексей оказался действительно умным парнем. И из того, что он не договаривал, она примерно составила зону ответственности, которой занимались неведомые кураторы штурмовых отрядов. А они были, не могли не быть. Кто-то же снабжал штурмовиков формой, инструкторами, спортивными базами, решал все административные вопросы на городском уровне. Ну не Алексей же. Старшеклассника в горсовет просто не пустят.

В ходе разговора Алексей попробовал узнать о ней что-нибудь. Попытка оказалась качественной, да не одна, если б она не подготовилась заранее, наверняка попалась бы.

Видимо, чтоб узнать, где она живет, Алексей вызвался ее проводить. Она привычно сунула ему руку в ладошку, как всегда делала со знакомыми спецназовцами, и они пошли, легко болтая обо всем на свете – в сторону, противоположную проспекту Стратонавтов.

Алексей с неожиданным профессионализмом потрошил ее на предмет биографии, она в принципе занималась тем же, увлеклась и не заметила, как они оказались в темном углу. У нее на проспекте Стратонавтов таких углов в принципе не было, все освещено, и люди везде, но они оказались в районе Химмаша, на окраине промзоны, в основном из темных углов и состоящей. И – безлюдной, что для подкупольника вообще-то несвойственно. Вроде бы только что шли по улице, потом свернули в технический переулок, а потом – раз – и она в тени, и ее тискают, приводят в беспорядок одежду и бесцеремонно целуют в губы.

Сначала она опешила. Не, не то чтобы раньше с ней такого не случалось, знакомые из совета смотрящих не упускали случая и потискать фигуристую девочку, и поцеловать, тем более что ростом она старшаков почти догнала, но... но не так же! В школе – по дружбе, в шутку, просто в знак приятельских отношений, а Алексей спокойно и деловито собирался довести дело до логического, так сказать, конца. Причем вовсе не интересуясь ее мнением на этот счет. Она попробовала вырваться – куда там, руки железные, однозначно спортсмен. Тут-то и припомнила она предостережение своего дружка, председателя совета смотрящих, насчет некоторых особенностей Алексея по части девушек, поняла его настоящий смысл. Алексей, такой умный, честный, справедливый, надежный, как скала, к сожалению, оказался насильником. Причем себя таковым явно не считал. Ну, он же не силой затащил ее в промзону, сама пришла. И другие девочки, наверно, сами шли...

Что его спасло? Наверно, ее горячая южная кровь. И еще случайность. Яростная молчаливая борьба в темноте распалила ее до невменяемости, и когда Алексей добрался до ее юбки, что-то перемкнуло, и она хватанула его зубами за ухо от всей души. И, кажется, еще зарычала. Алексей замер. Может, от удивления. Может, от болевого шока – кусала она вообще-то с намерением башку ему отхватить, не меньше. А может, его заворожил блеск смертельно острой стали у горла, который медленно, плавно и очень неохотно удалялся, а потом – раз – и исчез, словно ничего не было.

Она подобрала с асфальта беретик. Вернула на место юбку. Застегнула курточку. Алексей зажимал ухо платком, перепачканным ее тенями, и молчал. Только поглядывал непонятно. Может, прикидывал, сейчас ее убить или немножко позже. Она подумала...

– Впервые вижу место в городе, где нет камер, – заметила она ровным голосом.

– Разбили, – отозвался Алексей. – У нас на Химмаше камеры не любят.

Она снова взяла его за руку, и они пошли к остановке электробуса, спокойно разговаривая, словно ничего не случилось. Ну, а сожаление от сорвавшегося плана она удачно спрятала.

– Прощай, – сказала она легко.

В глубине глаз Алексея что-то дрогнуло.

– Будет тебе встреча с кураторами, – произнес он.

Она склонила недоверчиво голову:

– Точно? А...

И она неопределенно посмотрела назад, на темные углы промзоны.

– Встретимся завтра, – усмехнулся парень. – На том же месте.

– В тот же час, – покладисто согласилась она и уехала.

 

-=-=-

 

– Товарищ майор, на контакт вышла одна девушка, – доложил командир штурмовиков.

– Девушек в штурмовики не берем, ты же знаешь, Алексей! – поморщился майор. – Пусть за тебя между собой дерутся в школе.

– Очень необычная девушка, – уточнил штурмовик.

– Да уж вижу, – покосился майор на его опухшее ухо.

– Она требует встречи с вами.

Майор мгновенно подобрался и быстро переглянулся с капитаном.

– И чего ей надо? На тебя пожаловаться? Сам руки распустил, сам решай вопрос с ее друзьями и родней. Мы прикрывать не станем.

– Предлагает изменить деятельность штурмовых отрядов, товарищ майор.

– Посылай подальше! – решил майор, еще раз переглянувшись с заместителем. – Предлагает она. Пусть создадут что-нибудь свое и там предлагают!

– У нее очень серьезные доводы, – тихо, но непреклонно сказал штурмовик.

Майор Каллистратов развернул в кресле крепенькое тело и уставился на строптивого подчиненного.

– И еще она грачка, – спокойно добавил парень. – Стопроцентная. Я акцент словил.

Офицеры снова переглянулись.

– Алексей, у нас нет задачи готовить абитуриентов в институт внешней разведки ГБ, – медленно сказал майор. – Этим занимаются в «Соколах России». Мы – погромщики. Наказующий кулак Ферра, никак не связанный с властями.

– Банде погромщиков не нужны офицеры-разведчики во главе, – тихо заметил штурмовик. – Но вы здесь, в форме и со своей задачей.

– Алексей, ты слишком умен, и это слишком заметно. Для будущего разведчика второе качество недопустимо. Чтоб исправился.

– Есть.

– О девушке: грачки бывают разные. Мы тебя для чего учили? Кто она конкретно?

– Грузинка. Конкретней – картлийка.

– Что о ней известно?

– Ничего, – буркнул парень и покраснел.

– Ах, молодец! Чтоб узнал. Уши только не потеряй. Надеюсь, ты ее не окончательно обидел? Нет? Ах, молодец – но не ты, а она! Зови ее на послезавтра. В выгодное для нас время, понял? У твоего отряда что сейчас, полигон? Свободен.

Штурмовик четко козырнул и вышел. Майор Каллистратов крутнулся в кресле, вытянул ноги и озабоченно уставился на заместителя.

– Как думаешь, кто это?

– Некому вроде, – пожал плечами капитан. – Мы стараемся не привлекать внимания... раньше времени.

– Стараетесь вы... плохо, значит, стараетесь! А если она от ГБ, а?

– Товарищ майор! – досадливо сказал капитан. – Не дураки они там! Это подкупольник, здесь все на виду! Ну не из воздуха же она появится? Мы все школы держим под контролем, к нам незаметно не подобраться! Да Алексей за два дня о ней все узнает обычным опросом! А заметно они не рискнут. Мы – сила!

И капитан бросил многозначительный взгляд на свою форму с цепочкой белых звезд на рукаве – знаком Особого Заполярного военного округа. Со службой охраны Севморпути не рисковала связываться даже ГБ. Пока что – не рисковала.

– Алексей... как бы всё не испортил со своей тягой к насилию, – озабоченно сказал майор. – Нам оскорбленная картлийка ни к чему. Заменить бы его, пока не натворил...

– На кого? – вопросительно выгнул бровь капитан. – Алексей – из лучших. Вот с таким контингентом мы работаем. Погромщики-с!

Майор начал тихо свирепеть.

– Я его предупрежу! – поспешно сказал капитан.

 

-=-=

 

Нужна команда, напомнила она себе мысленно, в первую очередь нужна команда. Как в футболе. Одной – ничего не успеть.

Вот и дома – не успевает. Пока она собирала информацию по штурмовым отрядам и занималась другими крайне важными делами, дома снова запил отец. Ведь сильный же и в общем неглупый мужчина, ну почему его раз за разом стягивает в дурман пьянок? Сначала думала – отец срывается из-за мамы. Да, мама своей вспыльчивостью и неуемной энергией могла не то что до пьянок – до суицида довести слабого человека. Но в последний год ситуация уродливо, ненормально, но стабилизировалась. Получив четкий отпор от мужа и сына, мама замкнулась на работе, дома только иногда ночуя в отбитой у мужа спальне. Ну а все домашние обязанности свалила на дочь, естественно. Очень легко и удобно для мамы, тяжело, но терпимо для дочери-пятиклассницы. Так что в этот раз причина точно не в маме. Тем не менее – отец снова запил.

Она переодевалась в комнате после очередных, кхм, переговоров с командиром штурмовиков и слушала пьяный гул из кухни. Собутыльнички. Выйти и разогнать? Героиня-попаданка из нашумевшего фильма сделала бы это одной левой. Пьянь бы нокаутировала и сдала в милицию, отца жестким ультиматумом поставила б на место.

Она прикинула, кто сидит на кухне. Ну, коллеги отца, наверняка еще сосед дядя Сережа, тот не упустит случая. Дать им сковородкой в лоб?

Она поморщилась. Нет, она никогда не накричит на отца, не кинется в драку на безобидных, в общем-то, мужиков. Дура, как четко определила подружка Лена.

Она вздохнула и отправилась на кухню. Нравится или нет, но хозяйка в доме – она. Ей и заботиться о гостях, иначе они сами о себе позаботятся, грязь потом не разгребешь.

Отец смотрел настороженно. Понятно, ожидает скандала. А не так уж он и пьян. Скорее, навеселе, как и остальные: непременный сосед дядя Сережа, парочка малознакомых карщиков с работы отца и совсем незнакомая тетка с красным лицом.

Она легонько коснулась отцовского плеча – привет, папка! – протиснулась к плите и холодильнику. У них стояла в целом неплохая плита производства завода «Реактивные системы», только с нейтребовалось умение работать, в котором главным было – не доверять приборам. Плита делалась явно «на глазок», работать с ней следовало так же. Если слесари собирали снайперки-реактивки с таким же качеством, огромные потери курсантов андрюшкиного училища получали вполне разумное объяснение.

Она прикинула, что можно приготовить из имеющихся продуктов на всю компанию, и стала протискиваться к шкафу. Дядя Сережа игриво поймал ее за талию и попробовал усадить себе на колени. Она покосилась иронично: еще один нашелся супермен-штурмовик.

– Дядя Сережа! – громко и отчетливо сказал она. – Обнимать меня может папа. И брат. Я не вокзальная шлюха, а вы – в гостях.

Установилась неловкая тишина. Отец внимательно посмотрел на соседа.

– Э, ты чего? – пробормотал тот. – Я же просто так, по-соседски...

И убрал руки. Она кивнула, протиснулась к шкафу и принялась набирать продукты.

– Мужики, нам пора! – вдруг сказала краснолицая тетка и поднялась. – Уже поздно, хозяевам отдыхать надо, а мы тут с водкой. Встали и на выход, живенько!

Гости дружно засобирались и потянулись к выходу. Она облегченно вздохнула.

– тебя отец может обнимать, – угрюмо сказал дядя Сережа, остановившись рядом. – А мне обнять некого. Жизнь прожил, а обнять некого. Нет вокруг душевной теплоты. Вот и... ты извини, ладно? И ты, сосед, извини, если что не так. Повезло тебе с дочкой. Береги семью, не тащи пьянь в дом.

Сосед улыбнулся виновато и ушел. Она принялась собирать со стола грязные тарелки. Отец наблюдал за ней со странным выражением на лице.

– Ловко ты, – заметил он.

– С посудой? – не поняла она.

– Не, с посудой понятно, с малых лет научилась, – усмехнулся отец. – Я про гостей. Вот как ты, а? Раз – и вымела. Мужики такими уродами себя почувствовали. Я тоже. Даже подруга сбежала, а она вообще-то планировала переночевать здесь, а если что, то и переехать. Лишила ты меня, Танька, честно завоеванной женщины. Я за нее, между прочим, двоим морды набил.

– Она – подруга?! – ужаснулась Зита. – Папка!

– Что – папка? – рассердился отец. – Снежаны Михалковы в коммунальном хозяйстве не водятся? И она, между прочим, очень душевная женщина!

– Я поняла, что душевная, но мама... – неуверенно сказала Зита.

– Защищаешь, – буркнул отец и подтянул бутылку. – Даже маму защищаешь. Откуда в тебе столько доброты, а? Вроде не в кого. Или в родного отца?

– Да родной ты мне, родной! – вздохнула она, присела рядом и прижалась к надежному плечу. – Сам же знаешь, это твоего деда проделки. Погулял с приезжей продавщицей, черноглазой и черноволосой, а она потом принесла девочку и отдала в руки бабушке, дура. Я в нее пошла, только и всего.

– Я тебе этого не рассказывал, – трезвым голосом произнес отец.

– Андрюшка рассказал. А ты ему – по пьянке, наверно.

– Алкаш – верный друг шпиона, – криво усмехнулся отец и отодвинул рюмку. – Расскажет даже то, чего не спросят. Ну, сволочь я, сволочь. Довольна?

– Папка...

– Думаешь, я не помню, как выглядела моя мать? – ожесточенно сказал отец и вытер слезу. – Ты вся в нее! Но Веронику попрекал каждый день и тебя гонял, потому что – такая возможность покуражиться! Люди – они вообще такие сволочи... Ты, Танька, добрая и каждому стараешься помочь, а этого не надо! Люди – они сами выбрали. Сволочи, запомни и не обманывайся! И я такой же.

– Да папка же...

– Возьмем меня, – продолжил отец, упрямо глядя в стол. – Я в школе был – ух! Первый парень на районе! Учился легко, в театре играл, на всех соревнованиях места брал, а уж как дрался! Но закончил школу – и сдулся. Воли на высшее образование не хватило. Там же – голодать, ночами работать, курсовые до зеленых кругов под глазами делать! Зачем, если можно пойти в карщики? Тут тебе сразу и зарплата, и место в общежитии, и ответственности никакой. Пей водочку вечерами, девок зажимай и жизни радуйся! Тем более что – социализм вернулся, о рабочих первая забота! А он такой социализм оказался... Потихоньку-потихоньку, а потом как начали нас зажимать! Десять часов рабочий день, двенадцать – и выходные по особому разрешению! А зачем, говорят, рабочим выходные? Государство вас всем обеспечивает, так работайте! Меньше пить будете! А мы? А мы друг за дружку попрятались, не возмутились, не уперлись. Потому что сволочи. Все норовили, чтоб кто другой за нас рискнул и проблемы решил. Вот и работаем теперь день и ночь. Ничего, кроме работы, не видим. Потому что нам, Танька, по большому счету ничего и не надо. Рабочим – ничего не надо! Разве что выпить. Права Вероника, что с презрением на рабочих смотрит! У нас одни слабаки собрались, ни на что не годные. Кто хотел – все выше ушли. И я слабак. Иное дело мамка. Она зубами в карьеру вцепилась! Думаешь, легко быть начальницей? Как бы не так! А она из диспетчеров в старшие смены, а потом начальницей отдела! Ответственности не испугалась, сложности освоила, не то что я. Мы тут на кухне ее материм, а она по факту всю коммуналку микрорайона на себе тащит! Тысячи проблем в голове держит, сотни людей заставляет в связке работать! Понятно, что Давид ей теперь интересней, чем я...

Отец подтянул рюмку, выпил и скривился.