Текст книги "Носитель Z-32 (СИ)"

Автор книги: Владислав Жеребьёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

На одном из привалов Ваха услышал, куда же все-таки идут эти обреченные.

– Ага, почки. – Поделился крупный розовощекий крепыш со смешным ежиком волос. Одетый в застиранный камуфляж, он ни на минуту не расставался с армейской штатовской винтовкой. Диво вообще откуда достал, и как добывал к ней патроны, однако, похоже гордился своим оружием и тщательно ухаживал за ним, собирая и смазывая на каждом привале. – Почки, они нужны. И печень. Я тут слышал, что в Николаеве есть специальные люди, трансплантологи. Они вроде как врачи, но только наоборот. Врач то тебя лечит, а этот калечит. Разберут наш товар на запчасти и употребят для тех кому надо.

Вахитов слушал в пол уха, кривясь от странного представления любителя американского брака о хирургах трансплантолагах, и употреблял выданную пайку.

– А что, они сами найти не могут? – Удивился его товарищ, мужик лет сорока. Голова его была покрыта сединой. В отличие от своего собеседника, он предпочел старый надежный калашников. Разве что раздобыл где-то специальную клипсу, чтобы магазины проще перекидывать во время стрельбы. – Будто есть охота в такую даль таскаться. Тут же пока топаешь, так половина сляжет. Сейчас мы на тракте, а дальше дикие земли. Там и зараженные, и радиация, и черта в ступе. Вильнем куда, и почитай приплыли.

– Отставить треп. – Начальник каравана, которого все знали, как Баргузин, проходил мимо и зло рыкнул на подчиненных. – Вам делать нечего? Лучше рабов покормите, а то и правда, половина не дойдет, а потом мне с Зурабом разговоры вести.

– Слушай, Баргузин, ну серьезно, а нафига мы их тащим? – Заупрямился тот, что с ежиком. – Это же какой якорь. Пусть николаевские себе сами наберут. Делов-то.

– Вот ты, Коробочка, дураком родился, дураком и помрешь. – Баргузин только рукой махнул. – Там же не каждая почка подойдет. Рабы эти – штучный товар. Они же все чистые.

– Иди ты! – Коробочка так опешил, что выпустил из рук свой М16 и тот повис на шее на ремне. – Эти-то и чистые? Откуда столько взялось? Наши уж и то себя берегут, а как заглянут на рынок, так с известных мест и капает. Я уж о радиации вообще молчу. Кривой, вон, на прошлой неделе совсем сдал, да кони двинул. А ему не больше двадцати было.

– Вот то-то и оно. Чистые. И беречь их, трепаться меньше, а делать больше. Упустите хоть одного и это ваш последний караван от Зураба.

Вспышка погасила остатки света, а когда Вахитов очнулся, то быстро понял, что произошло. Вокруг был сплошной бетонный колодец. Несколько его колец утопленные в землю, когда-то предназначались для того, чтобы люди с комфортом получили живительную влагу на своем садовом участке. Теперь же это была просто яма в земле. Куча строительного мусора, да плотно подогнанные блоки. Такие ровные, что не зацепиться даже со специальной подготовкой.

– Очнулся, погляди. – Коробочка показался на краю ямы и довольно закивал. – Подивись, Баргузин. Этот тип еще и на башку крепкий. Недаром за него Зураб такой приз обещал. Это же весь караван может теперь неделю лясы точить, да девок за всякие места мацать. Красота.

Как к нему подкрались, Вахитов не понял. Сработали профессионально. Просто возникли из темноты за спиной и приложили прикладом по затылку. Сначала искры из глаз, потом тишина, теперь вот яма, да боль в затылке, резкая и пульсирующая, не позволяющая забыть о себе не на минуту.

– Ну и что будем делать с ним теперь? – Подельники наверху переглянулись.

– С собой не попрем. – Решительно заявил Баргузин, и Коробочка согласно закивал.

– Это да, шеф. Вдруг дернет. Пусть лучше в колодце посидит.

Мир оказался не таким простым, как показалось Вахитову на первый взгляд. Все информационные технологии, по крайней мере те, что удалось уберечь, работали сейчас не на полковника. Однако самой верной, как всегда, оказалось сарафанное радио. За Зяму Вахитов не особенно опасался. Тот был одним из сотен оборванцев, что Зураб готов был пустить на убой на потеху толпе и даже имени не спросить, а вот Вахитов его явно заинтересовал.

Когда караван ушел, а Коробочка так расстарался, что накрыл колодец донышком от бочки, настало время действовать. Глубина была приличная, метров шесть, а то и больше. Такую с прыжка не получится взять, а вот диаметр колец оказался не таким уж и большим. Должная физическая подготовка, да упорство, и полное нежелание встретиться с местным королем, питавшим нездоровый интерес к персоне полковника, должны были сделать свое. Если упереться ладонями с одной стороны, а подошвами ботинок с другой, и так начать подниматься наверх, то вполне может получиться. Задача, как всегда, оказалась не из легких. Первые полтора метра продвинуться получилось легко, но затем рука напоролась на мягкий мох, и сорвавшись, Вахитов рухнул вниз, едва успев выставить перед собой ладони. Вторая попытка оказалась более успешной. Бдительно поглядывая куда ставить руки и ноги, он преодолел половину пути, и попытался отдышаться. Физическое напряжение было немалым. Можно было облегчить подъем, скинув ботинки и часть одежды, но как вызволить их потом оттуда, Вахитов решительно не представляя, а бегать по этому аду с голым задом, даже со дна колодца казалось плохой идеей. Так прошел час, потом второй. Экономя силы и поняв, что колодец явно глубже, чем он предполагал, полковник преодолел последние пару метров и уперся спиной в крышку. Попробовал поднять, но сразу не вышло. Коробочка, тварь расчетливая, похоже навалил сверху какого-то мусора. Руки вновь начали скользить, ладони болели от ссадин, полученных при восхождении, суставы немилосердно ломило, но останавливаться на этом Ваха попросту не имел права. Стоило только смалодушничать, дать слабину, и ты вновь окажешься на самом дне, и на этот раз совершенно натурально.

Силы тоже не вечные, их надо подпитывать. Кушать иногда, чаще пить. Чем больше ты прилагаешь усилий, тем больше потеешь. На войне не до дезодоранта, хотя и средства гигиены никто не отменял, а вот обезвоживание было реально опасно. Пришлось собрать клочки усталости и отбросить их в сторону. Двигаясь по кругу, будто таракан над банкой, Ваха попробовал поднять крышку сначала с одной стороны. Ничего не вышло, только крохотная щель, сквозь которую пробился свет. Повезло с другой стороны. Приспособив пятую точку так, чтобы упереться в крышку, Ваха проверил и убедился, что Коробочка не такой умный, как сам о себе думает. Крышку он, конечно, придавил, но вот то, что он навалил сверху, прижимало только одну сторону, и при удачном стечении обстоятельств, могло сыграть на руку пленнику. Осторожно двигая преграду, и стараясь одновременно не рухнуть вниз и не сломать себе шею, Ваха преодолел пару сантиметров и проделал щель, в которую можно просунуть руку. Эта была победа, но сил оставалось на последний рывок. Если звенящие от напряжения мышцы рук не выдержат, то считай, ушел в запас. Списали.

Вахитов уцепился сначала одной рукой, потом другой, низко пригнул голову и со звериным рыком, сорвавшимся с губ, сдвинул крышку. Та, придавленная только с одного конца, зависла на секунду в балансе, а затем просто рухнула на землю. Из последних сил, втянув тело наружу, полковник упал на землю без сил, не обратив особого внимания, что приземлился в грязь. Сейчас уже было совершенно плевать на эстетику. Как говорится, не до жиру, быть бы живы.

На восстановление сил ушло не меньше пары часов. Убравшись в бытовку, и рухнув на пол, Ваха, как мог, осмотрел повреждения. Они, к счастью, были не критичны. Ладони стерты, все тело ноет. Это только с первого взгляда можно подумать, что путь был легким. Тут и специальная подготовка нужна, и постоянная тренировка, а ни тем, ни другим, отставной военный не обладал в должной мере. Были конечно и знания, и опыт, но вот как-то не думал Вахитов, что на склоне своей карьеры займется скалолазанием.

Теперь было два пути. Первый, и самый, наверное, простой, это вернуться на рынок и схорониться у Зямы. Вот только кто тебя на тот рынок пустит. Наверняка, ориентировки на Вахитова уже у всех подручных и вольных стрелков, а охотники за головами могут и расстараться. Как расстараются, да прострелят ногу, или на цепь посадят, а может и то и другое. Зурабу важен результат, а в какую обертку его завернуть, то, видимо, без разницы.

Вторым вариантом была добыча собственного снаряжения. Стоило встать на след каравана, что ввиду своих особенностей, уйти должен был не особенно далеко, а встать на его след даже дурак смог бы. Вот только что делать? Вариант с караваном был наиболее выгодным. Пробраться, дождаться, пока тот же Коробочка решит сгонять до ветра, и сделать его претензии на собственную персону необоснованными и глупыми. Зачем мертвецу награда? Да и потом, совершенно никаких угрызений совести. Хороший человек другого хорошего человека в колодец за здорово живешь совать не будет. Значит что Баргузин, что Коробочка, люди плохие. Вот и вся нехитрая задача.

Караван удалось догнать на утро следующего дня. Длинная вереница из рабов и телег растянулась метров на триста. Авангард ушел далеко вперед, а арьергард настолько разленился, что охрана даже по сторонам не смотрела. Чувствуя покровительство Зураба они потеряли всяческую осторожность, за что впоследствии и поплатились.

Ваха шел следом, используя в качестве укрытия неровности и складки местности, прятался за деревьями, а иногда просто полз, чтобы сильно не отстать. Главное это вода. Без еды можно совершенно спокойно продержаться некоторое, при необходимости даже довольно длительное, а вот с влагой все сложнее. Ее запас в организме нужно пополнять регулярно, и именно потому, смерть от обезвоживания является одной из самых мучительных. Сначала человек начинает испытывать адскую жажду. Страдают почки, не способные произвести достаточное количество мочи. Привычный процесс справления малой нужды превращается в пытку из-за невыносимого жжения в мочеиспускательном канале. Кожа становиться сухой и покрывается трещинами, как пейзаж в пустыне, кашель дерет горло хуже наждака, рвотные позывы от повышенной кислотности желудка становятся украшением этого букета, но и это далеко еще не все. В результате обезвоживания язык распухает, а теряющие влагу мозг и глаза усыхают. В финале же галлюцинации, кома, отказ внутренних органов. Нехорошая смерть, очень нехорошая.

Именно поэтому приходилось пить из луж или углублений в камнях. Дожди в этой местности были не редкость, однако в чистоте влаги можно было усомниться. Зараженная почва, она такая, на ней не написано, а нахлебаться химикатов или еще чего похуже, было совершенно не в радость. Выручали гранитные валуны, а иногда и березовый сок. Дожидаясь привала, Ваха пристраивал к стволу баночку, надрезал кору острой железкой, найденной по дороге, и к утру получал напиток, вполне себе пригодный для питья. Выглядевшие здоровыми деревья не должны были, по его мнению, выдавать ядовитую субстанцию, и этим нужно было пользоваться. Возможно и заблуждение это было, но заблуждение благостное, помогшее продержаться на ногах.

И вот он момент, один из арьергарда решил сгонять до ветру, уже на привале. Жаль что не Коробочка, конечно, или Баргузин, к ним отдельный счет, а этого парня Вахитов не знал. Ну и что теперь? Помахать ему ручкой и свалить куда подальше?

Воевать с этой ватагой смысла не было. Слишком уж много стволов, и людей умеющих с ними обращаться. Некое понимание тактики тоже есть. Как темнеет, останавливаются, ставят телеги в круг, а точнее рваный треугольник, загоняют всех внутрь, даже рабов. Разводят костер аккуратно, пока не стемнело, а как приходят первые сумерки, уже готов ужин, а угли затушены. И вот один деятель решил отлучиться. Глупо и неправильно. Был бы Вахитов главой группы, так в сортир бы ходили подвое, а то и по трое, или даже лучше. Устроили бы отхожее место недалеко, так чтобы с дороги не было видно, и без палева. Нет же, прогуляться решил. Странно это. Может подстава?

Укрывшись метрах в трехстах, в зеленке, Ваха наблюдал, как потенциальная жертва, стараясь не терять бдительности, плетется на верную смерть. Вскоре выяснилась и причина опрометчивости. Боец был в стельку пьян. Ну это уже никуда не годится. Внимание рассредоточено, это даже из кустов видно, движения не уверенные. Чтобы добраться до леска, ему потребовалось вдвое больше времени. Никогда, слышите, никогда не употребляйте спиртные напитки в рейде. Спирт притупляет инстинкты, туманит разум, толкает на опрометчивые поступки, вроде ночных прогулок по враждебной и потенциально опасной территории.

Настало время действовать, и к этому Вахитов уже подготовился. Из найденных веревки, палки и куска железа он соорудил нечто вроде короткого копья. Такая себе, одноразовая конструкция получилась, но в умелых руках очень даже опасная. Воевать с копьем наперевес Ваха разумеется не собирался. Аккуратно двигаясь по обочине, полковник добрался до того места, где пристроился противник. Врага тошнило, что тоже хорошо. Ему должно быть отвратительно морально и физически. Пусть хоть сопли, хоть пищевое отравление.

Место для нападение оказалось еще одним подарком судьбы. Кусты подходили настолько близко, что подобраться незамеченным оказалось плевой задачей. Теперь же надо было быстро и бесшумно вывести алкаша из строя. А вот теперь чистая анатомия. Мало кто знает, как перерезать горло. Насмотрятся киношек, да машут лезвием, а при должном упорстве, человека-то покромсать можно. Важно сделать это быстро, и без мучений для жертвы. Что делает профан, он хватает за волосы или подбородок или тянет на себя, а потом начинает орудовать острым предметом. Дело мерзкое и грязное, и с первого раза не получится. Дыхательное горло в таком положении защищает артерии, а вот если наклонить голову вперед, то становятся они совершенно беззащитными.

Убедившись, что из лагеря за этой частью подлеска никто не наблюдает, и не плетется позади, Ваха в два прыжка оказался за спиной бойца, схватил за шею, и немного наклонив его голову, резанул по незащищенному горлу. Дальше дело техники, перехватив руку, и закрыв рот ладонью, полковник навалился всем весом и пригвоздил мужика к стволу. Пришлось немного подождать, потушить конвульсии, приостановить пару попыток вырваться. С каждой секундой противник слабее, беспомощней, и вот результат.

Схватив мертвое тело за ноги, Вахитов быстро отволок его в кусты и принялся за осмотр. Одежда была залита кровью и безнадежно испорчена, да и не нужны сейчас были чужие шмотки, а вот остальное, то, что в снаряжении, да в карманах, то брать надо. Скажете, мародерство, Вахитов парирует – трофей, взято с боем. Скажете, удар из-за спины, так и что с того? У противника и автомат был, и ножик хороший, и даже глок имелся в кобуре, так что, спрашивается, ему мешало всем этим разнообразием воспользоваться? Правильно, собственная глупость помешала, а кто же виноват, что противник у тебя идиот?

Осмотр карманов привел к следующему. Ваха стал обладателем неплохого, но уже видавшего виды АК, трех снаряженных для него магазинов, полного глока, упаковки таблеток для обеззараживания воды, крохотной аптечки с йодом, бинтами и какими-то импортными таблетками, соли, и о чудо, располовиненой упаковкой сухпая в кармане камуфлированных штанов. Начался дождь, нешуточный такой, что опять же сыграло на руку, кровь быстро смыло со ствола, а тело удалось запрятать под корягу, да закидать ветками. Убедившись, что теперь могила бандита выглядит как естественная неровность местности, Вахитов спешно убрался подальше от лагеря, забрался на дерево, и там, воспользовавшись ремнем покойного, привязал себя к толстой ветке, чтобы невзначай не рухнуть вниз. После того, как сухпай был употреблен по назначению, он провалился в сон.

Спать на дереве надо уметь. Прежде всего, стоит выбрать такое, по которому не так-то просто и залезть, убедиться, что стоит оно не на семи ветрах, ветки его крепкие и не сломаются под тяжестью вашего тела, а также имеется такая рогатина из толстых ветвей, развилка, на которой можно уместиться если не с комфортом, то уж с относительной безопасностью.

Ваха проснулся часа через два. В лагере Баргузина была суматоха. Наконец хватились пропавшего, однако в чащу не сунулись и даже не попытались выбраться в ночь, за охраняемый периметр. Видимо алкоголь выветрился, и героев среди личного состава больше не нашлось. Что же, ход стратегически верный. Опасность-то, видимо, пустяковая. Может, ушел боец, башкой ударился, да сейчас в канаве десятый сон досматривает, а может вскрыл общак каравановский, да ударился в бега, прихватив с собой оружие, патронов да мешок хабара повесомей. Всякое может быть, но выяснять это среди ночи бесполезное, глупое, а порой и опасное занятие.

Ваха снова попытался заснуть, но сон не шел. Что-то выбило его из усталого, измученного тела. Это наверное его и спасло в какой-то момент. Первая тень скользнула бесшумно, и только то, что на секунду закрылся промежуток между стволом и пнем, метрах в десяти справа, позволило Вахе понять, что что-то вообще происходит. Тут даже видеть на пришлось, почувствовал. Красная точка уперлась в грудь.

– Эээ… полегче. – Ваха поднял руки, показывая, что не собирается делать глупостей. – Я тут проездом, портянки постирать и до хаты. Я не тот, кто вам нужен.

Точка понимающе мигнула, однако не исчезла, а осталась на своем месте. К ней тут же присоединилась вторая, и стало вовсе не по себе.

– Слушай, Тарзан. – Раздалось снизу. Голос приглушала то ли ткань, то ли маска. – Давай как лапы в гору и аккуратненько спускайся. Если будешь вести себя как паинька, то без ущерба обойдется.

Парни отлично ориентировались в темноте. Вероятно, были на них ночники, да в таком освещении не сразу и разберешь. Говорили спокойно, уверенно, чувствуя на своей стороне силу, но так, без лишнего злорадства и пафоса.

– У меня автомат. – На всякий случай поделился Ваха. – И глок.

– На дереве оставь.

Отстегнув ремень Вахитов оказался на земле, а из темноты снова посоветовали.

– На колени, руки назад, большие пальцы кверху.

Сказано, сделано. Холод от браслетов на запястьях и характерный щелчок.

– А теперь, чтобы не шумел…

Кто-то схватил сзади. Нет, их определенно было двое. Один упер что-то твердое и холодное в затылок, другой принялся пристраивать кляп.

– Посиди пока тут, Тарзан. – Дружелюбно посоветовала темнота, – а мы за тобой вернемся. Командиру будет интересно.

Очень скоро появился и командир, постоял немного, посмотрел. Опять на лице маскировочная маска, так что только кустистые брови, да черные провалы глаз различить можно. Снова растворился во мраке, однако что-то промелькнуло у него во взгляде. То ли вопрос, то ли удивление.

Ваха слышал, как в ночной тишине заработали винтовки. Сухо щелкнуло, один раз, другой. В лагере заголосили. Ночь рассыпалась дульными вспышками, да так интенсивно, что даже с его места, у корней дерева было заметно. Бой продолжался недолго. Уже через пару минут все затихло, и слышались в тишине только сухие хлопки.

Вскоре явился один из бойцов, повел стволом автомата. Экипировка ладная, на плече шеврон, но в темноте не различить, что там намалевано. Одеты по образцу, комки, разгрузки. Обувь добротная, автомат держит умно, стволом вниз, но маску не снимает. Под саму маску идет проводок ларингофона, от передатчика.

– Двигай, Тарзан. Командир хочет поговорить.

Положили почти всех, по делу и не спеша. Снимали любого подозрительного, а сейчас подозрительным может считаться каждый, кто за оружие схватился. Группа рабов так и осталась за телегами. Бойцы прочесывали местности и рылись в караванной снаряге, заодно выявляя прикинувшихся пленниками охранников каравана. Таких просто отводили в сторону и пускали в расход. Доносились крики, и одиночные выстрелы, да потоми и это все затихло.

Командиром оказался смутно знакомый мужик, лет за сорок с гаком. Теперь он был без маски и седой ежик волос, да перебитый нос и поломанные уши, выдавали в нем, если не борца, то человека, что за словом в карман не лез.

– С ними? – Рука указала на горку трупов, которых уже усиленно поливали бензином из канистры.

– А похоже? – Вахитов скептически оглядывал поле боя. У каравана не было даже шанса. Кого-то срубили сразу, другие попытались отстреливаться, но бойцы окружили лагерь и планомерно вывели из строя весь личный состав. Видно было, что работали не дилетанты и делали такое далеко не в первый раз. Разыграно было все как по нотам.

– Похоже, что тебе от них что-то надо?

– Да и ты не закурить попросил.

Взгляды встретились, командир криво усмехнулся.

– Вахитов, ты совсем умом повредился.

Картинка мгновенно сложилась. Вот удача, вот поперло так поперло. Что-то эта полоса непонятного везения идет, да такая, что страшно становится. Как бы всю свою удачу в самом начале этого рейда не исчерпать. На вкусное совсем ничего не останется.

– Хрустов, мать твою! Ты тут откуда?

С Хрустовым и послужить пришлось, и повоевать. До момента выхода в запас, Вахитов был его непосредственным командиром, да и в какой-то момент сдружились, пили вместе, на шашлыки выезжали, но было это настолько давно, что теперь и за правду не возьмешь. Все как в тумане, в прошлой жизни, а все что в прошлой жизни было, то не считается.

– Значит, Борей. – Нашивка на рукаве старого армейского товарища, седой дядька с суровым ликом и странными античными кудряшками на голове. Сделано грубо, но очень даже фактурно и вызывает уважение.

– Борей. – Хрустов, а по-простому Хруст, сидел около костра. В качестве базы выбрали разрушенный дом, километрах в четырех от трассы. Проемы задрапировали, пробои в крыше закрыли маскировочной сеткой, уют даже навели. Поленья трещат, в котелке варево аппетитное булькает. Посты сменяются, иногда шумит рация, но тут только цифры. Сделано качественно и для себя, но на скорую руку. Ясно что не основная база, а просто стихийный пункт. – Случай представился, и я не упустил.

– Что с твоими?

Тишина, Хруст перевернул пару угольков в костре, воткнул палку в сырую землю, та строптиво зашипела.

– Да что там, ты-то, откуда тут такой красивый?

– Да тут, понимаешь, вышла такая история. – Ваха поморщился. – В общем, теперь я что-то вроде пробирки с эликсиром.

Рассказ занял пару часов. Решив особо не врать, Ваха выдал всю свою историю, начиная с пробуждения, сообщил и о провалах в памяти, как раз на самом интересном месте, и, расписавшись в собственной беспомощности, просто развел руками.

– Понимаешь, Хрустов, я будто в другом мире оказался. Я вроде бы умом и понимаю, что делать, а вот плана совершенно нет. Да и времени у меня осталось не то чтобы много.

– Николаев твой, неприступная крепость. – Отмахнулся Хруст. – О нем забудь. Туда большая часть чинуш свалило, как все началось. У них там сверху город, снизу подземный комплекс этажей в шесть, а то и больше. Хавчика там и энергии на три твоих жизни. Столько же бойцов, стрелять не перестрелять. Одна контора их подвязалась охранять, да так там гарнизон и остался. Уже несколько лет живут не понятно с чего. Конвои уходят и заходят, возят какие-то ящики, депеши отправляют. Мы за ними следим аккуратно, но пока они нам жизнь не портят, и мы к ним не полезем.

– То есть, мне туда не пройти?

– Может не пройти, а может и занесут вперед ногами. Зулус твой, о котором ты говорил, явно тут конец помочил. Твоя база вообще, где была?

Ваха пожал плечами.

– Смутно помню, но так, чтобы вывести, то уж извини. Примерно только, наверное, смогу показать.

– А ну-ка. – Хруст достал из планшета карту, расстелил на земле. Принялся водить огрызком карандаша. – Вот тракт, вот примерно зона Зураба, с лепрозорием и игрищами. К нему отдельный счет, но об этом позже. Ты в одно лицо мог, скажем, с севера прийти. – Карандаш пополз вверх по карте. – Как раз со стороны залива. Там зона мертвая, но поговаривают, что если знать тропку, можно много хабара вывести.

Вахитов развел руками.

– Не, не помню. Помню, вроде поселок был. Развозка от лаборатории ходила. Кто до города, а кто туда, пешком даже. Иногда за водкой научные сотрудники бегали.

– Велосипеды использовали?

– Иногда.

– А трасса была рядом?

– Рядом нет. Вокруг грунтовки были. В плохую погоду так и вовсе грязь. Микроавтобус потом мыли из шланга.

– Надо тебе с нашим мозгоправом поговорить, да и о разработках, аналогах В-45, моим командирам тоже небезынтересно будет узнать.

– А где твои командиры-то? – Нахмурился Ваха.

– Далеко. – Усмехнулся Хруст. – Верст двести пятьдесят отсюда. При желании не найдешь. Я и то только смутно представляю, а командование, оно – такая штука, что есть, только когда медали вешать начинают.

– И как ты с ними свяжешься? Или топать в такую даль?

– Все просто, брат, спутниковая связь. Спутник у нас есть. Раз в три часа вылезаешь на пригорок и связываешься с операторским центром. Они твой сигнал принимают и сообщают, кому надо. И что приятно, оборудование наше никому не пригодиться кроме нас не сможет. Зашито в нем что-то крепко. Если и возьмут трофеями, то только на запчасти.

– То есть, я, к примеру, на ваших выйти не смогу.

– Нет.

– Дельно. Очень дельно.

– Тогда я свяжусь, и посмотрим, что с тобой делать.

– Оружие-то отдай.

– Ага, нашел дурака. Может тебе еще и пинкод от банковской карты?

Посмеялись, пошутили, но осталось еще много вопрос. Ваха пошел с основных.

– Ты только пойми меня правильно, я вот в толк не возьму, что вокруг происходит. Кто чем командует, у кого что в загашнике.

– Да тут все просто. – Хруст вытащил из кармана пачку сигарет, покрутил ее в руках, и снова засунул в карман. Эта зона поделена, но очень особенно. Частью заправляет Зураб, ну ты с ним знаком. Странный он тип, да и силы у него странные. Постоянно какую-то дрянь отчебучит, беспредельничает, но сходит ему все с рук. Есть еще какая-то сила, крупная, с которой он повязан чуть ли не на крови. Они его и поддерживают, да местным бандам намекают, чтобы не лезли. Общий у них интерес, на том и живут. Что за интерес, не спрашивай. Не отвечу.

– Эка. А то я думаю, что он такой, круче тучи. Оказывается, может старшему брату пожаловаться. Ну дальше что?

– Дальше несколько группировок вдоль тракта. Часть Николаевской, от наукограда. Под ними гектаров десять, а то и больше, да часть тракта. Торгуют тем что собрали, и живут припеваючи. Часть диких территорий контролирует целый конгломерат. Ты если Безумного Макса смотрел, так там примерно такое. Дикие они, что с виду, что по повадкам. Многоженство в ходу, гаремы устраивают на раз, но только крупные бандиты, царьки местные. Шестеркам там и вовсе не положено жен. Отработай еще, да потом, либо сам найди, либо выкупи. Дела.

– Но главное, это тракт. Торговая ниточка. Она в Карелию упирается, цепляет Колу, проходит по северо-западу, частью даже по реке. Вот тут то самая нажива. Великий Новгород, Луга, Красное Село. Все их потрепало, но народец остался. На Юге заправляют Апостолы, мотобанда с прибабахом. Их теснят Лужские, и не понятно кто лучше. К Лужским много зеков прибилось. Зона же там, неподалеку, кто пешком добежал, кто по идейным соображениям в строй встал. Живут по понятиям, воры в законе наличествуют, короновать могут, или еще что у них там принято. Я от этой субкультуры далек, как балерина от сталепрокатного завода.

Сам тракт порублен на куски, как колбаса на бутерброды. Караваны к примеру, идут, плату вносят, за присмотр, ночлег да охрану груза, пусть хоть трижды стволами их бойцы обвешаны.

– И в чем радость?

– А в том, что тракт это закон. Кто на тракте против правил пойдет, тот без башки останется, да и та группировка что сам кусок держит, будет в личном ответе перед остальными. Торгуют люди, потребляют, пусть даже если вокруг такая задница, а путь торговый, это постоянный доход. Кто-же от такого стабильного дохода откажется.

– А дальше?

– Ну, ближе к границе с Финнами, на Брусничном, стоит так называемая погранзастава, там часть наших военных окопалась, с техникой. РАВ подтащили, выстроили себе нужные укрепления в нужных местах, щиплют опять же всех, кого не попадя.

– Тоже мне, радость. А почему в обход не пойти?

– Так там все разворочено. Частью радиация, другой частью болота, да минные поля. Можно конечно нанять проводника, что верную тропинку знает, и тебя без потерь выведет. Но дешевле и спокойнее пройти их пост в штатном режиме. Кличут они конечно себя органами правопорядка, а на деле тем же мазаны что и все остальные.

В общем, земельку за пару то лет попилили славно. Иногда воюют кусочек лакомый, но по большей части все устаканилось. Ты потом, если захочешь в геополитику вникнуть, Зяблика поспрошай. Он немало протопал, много чего тебе порассказать сможет, если захочет конечно.

Рабов уже куда-то увели, впрочем, как и телеги, а от бывших охранников каравана осталась горстка масляных костей в черной копоти. Видимо что-то добавили в бензин, сгорело почти все. Мослы, да протезы остались.

– Что у тебя за терки с Зурабом?

Вахитов смотрел в одолженный бинокль на место вчерашнего боя, вновь отмечая тот профессионализм, с которым отработали бандитов в темноте.

– Не у меня, а у командования. И вообще, не твое это дело. – Хруст пожал плечами. – Есть задача, щупать Зурабушку за мягкое подбрюшье, да так, чтобы следов не оставлять. Беспокоить его всячески, из себя выводить, а зачем и для чего, мы не спрашиваем. У нас свои цели и задачи, если ты понимаешь, о чем я.

Ясно было, что разборки идут на верхнем уровне, и влезать в них, будучи мелкой сошкой, не стоит, а вот руки на этом погреть очень бы хотелось.

– Слушай, Хруст, ты со своими связался?

– Было дело.

– И что говорят?

– Говорят, что твой бункер им очень симпатичен, коли столько лет простоял. Хотят его позаимствовать, а если ты расстараешься и поможешь его найти, то льготный проезд и дополнительное питание.

– Ты забываешь о моем состоянии.

Хруст снова покачал головой.

– Морда у тебя цветущая, я много хуже видел, но тут ты прав на все сто. У нас тут эскулап есть из местных, он прям волшебник по вирусным заболеваниям. Вылечить не вылечит, но списочек тебе напишет подробный, что и в какое место принимать. Я с тобой одного деятеля из своих отряжу, нечего нам гуртом туда являться. Пройдете лесочком, по кустам пошуршите. У него там тоже своя зона безопасности, всякие огнестрелы ходят к нему латать, да ножевые, когда в отряде медика нема.

– А у вас нет медика?

– У нас не вирусолог, не боись, Ваха, если что, тебя заштопают.