Текст книги "Киев"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Его пляску оборвал выстрел. Книжник готов был поклясться: стреляли не монахи. Отчетливый хлопок прозвучал где-то в развалинах, за спинами семинариста и его спутников. На секунду замерев, недолгий победитель повалился назад, на головы замерших от ужаса людей.

Следом хлопнул еще один выстрел, другой. В толпе началась паника, перешедшая в давку. Люди, только что бившиеся за то, чтобы проникнуть за стену, с тем же рвением рвались теперь от нее прочь, еще более сдавливая зажатых в тисках несчастных. Кое-кто мгновенно сориентировался и воспользовался ситуацией по-своему.

– Украли!!! – истошно завопила какая-то женщина. – Мешок! Там же последняя еда!

– Выпустите меня отсюда – задыхаюсь!..

– Помогите! Человека затоптали!

Со всех сторон звучали проклятья, перекрытые новым истошным визгом: кого-то под шумок пырнули ножом. Вой ужаса подгонял и спрессовывал толпу у стены, а по ее краям началось паническое бегство.

Когда толпа рассеялась, у стены осталось лежать более десятка истерзанных тел. В покое они оставались недолго – те самые, кружившие вокруг тени метнулись в сторону «форта», превратившись в огромных многоножек и еще каких-то уродцев невообразимого вида. Все это скопище мутов жадно набросилось на тела, некоторые из них все еще содрогались, подавая признаки жизни. Послышался протяжный, полный боли стон – и смолк. Остались лишь хруст, треск да омерзительное чавканье. Вслед за мелкими падальщиками появились твари покрупнее и мигом разогнали конкурентов. Началась обычная драка за свежую плоть.

Монахи молча наблюдали за происходящим с высоты стены и даже не думали отгонять падальщиков. Оно и понятно – и боеприпасов жалко, да и трупы закапывать не придется. Видать, подобное случалось у переправы нередко, и трупоеды знали, что не останутся без обеда.

Не прошло и пяти минут, как на месте трагедии не осталось даже клочка одежды. Словно по команде падальщики прыснули во все стороны, оставив свободное пространство перед воротами, ведущими к переправе.

– Ну, вот, теперь пора! – решил Назар и поглядел на остальных. – Вперед, к воротам, – быстро! Надо успеть, пока эти бродяги не вернулись обратно… – Назар замолчал, недоуменно оглядываясь. – А где Книжник?

* * *

Он и сам не понял, как это произошло. Когда открыл глаза, в голове гудело, и вокруг была непроглядная темень. Пахло сыростью и мертвечиной, на лицо что-то капало.

– Зиг! – слабо позвал он. – Где это я?

– Нету здесь твоего дружка, – раздался голос, показавшийся неприятно знакомым.

Парень попытался было дернуться – но тело отказывалось слушаться. Похоже, его по голове стукнули. Потрогал – точно, на затылке вспухла приличная шишка. Машинально пошарил вокруг в поисках арбалета – и не нашел.

– Кто здесь? – сдавленно позвал он.

Вспыхнул свет фонаря, перед ним присел на корточки лысый толстяк с лицом, расплывающимся в улыбке. Игриво покачал фонарем перед изумленной физиономией Книжника, подмигнул ему.

– Пузырь?! – изумленно проговорил парень. Рука невольно опустилась на пояс, пытаясь нашарить рукоять пистолета. – Откуда ты здесь взялся?

– Это ищешь? – толстяк покачал у него перед носом хищным стволом «маузера». – Кстати, спасибо, что сохранил, а то я сильно по нему соскучился. А мне эта штука дорога как память…

– Хорош болтать, Пузырь! – прозвучал женский голос, и в свете фонаря возникло худощавое женское лицо, симпатичное, с правильными чертами, но с неприятным колким взглядом. – Давай сразу к делу.

– Так точно, полковник, к делу, – толстяк оскалился в своей обычной улыбке. – Думаю, наш малыш догадывается, о чем мы его спросить хотим. Догадываешься, да?

– Не особо, – соврал Книжник. Тут вопрос один, и к гадалке не ходи.

– Где «Дракон»? – жестко спросил Пузырь, и улыбка его застыла неприятной маской.

Происходящее казалось болезненным бредом, и тупая боль в затылке только подчеркивала ощущение. Вся эта компания словно вылезла из самой Преисподней, где, казалось, была оставлена навсегда. Говорят, человека всегда преследуют демоны, причем именно те, которых меньше всего ожидаешь и больше всего боишься. Суровые подземелья Балаклавы должны были навсегда поглотить эти порождения Последней Войны, но они появились там, где встреча с ними исключалась даже статистически. Они неспроста называли себя «призраками» – в глазах потрясенного семинариста таковыми они и казались.

Книжник хлопал воспаленными глазами и не спешил отвечать. Самое глупое, что можно сделать в данной ситуации, – пойти на поводу у бандитов. В последнюю встречу эта приятная компания настойчиво пыталась их прикончить, и нет никакого сомнения: прикончат, если он сразу выложит все, что их интересует.

– Я не знаю, – ляпнул он, не раздумывая.

Реакция последовала вполне ожидаемая. Только что добродушное лицо толстяка перекосило ненавистью, в лоб парню уткнулся холодный ствол.

– Не держи нас за идиотов! Мы отследили вас! Знаешь – маленький такой маячок на корпусе паровоза? А у меня – такой вот приборчик, – Пузырь показал увесистый железный «кирпич» цвета хаки. Система «ГЛОНАСС» называется!

– Так если у вас такие устройства есть – какие ко мне вопросы? – семинарист отчаянно тянул время, соображая, как выпутаться из опасной ситуации.

– Проблемка есть – половина спутников на орбите давно сдохла, точность координат понизилась. Так что не пудри нам мозги, а выкладывай – где состав?

Книжник поморщился, делая вид, что вспоминает, и проговорил:

– Я правда не помню. Киева я и без того не знаю, а тут еще вы мне по башке врезали. Как бы память вообще не отшибло…

– А давайте я восстановлю ему память?! – вперед вылез здоровенный детина с длинными, огненно-рыжими волосами. Глаза его были навыкате, лицо подергивалось от злобы.

– Бог мой… – пробормотал пленник. – Топор? Ты живой?! Но тебе же… Того… – книжник провел ребром ладони по горлу.

Перед глазами до сих пор стояла картина того поединка – когда Зигфрид молниеносным ударом меча снес этому негодяю голову. Он же сам видел, как катилась эта самая голова с забрызганной кровью рыжей шевелюрой![4]4
  Об этом читайте в романе Владислава Выставного «Кремль 2222. Севастополь».


[Закрыть] Это что же – опять какие-то «глюки»?

Топор зло рассмеялся, почесывая безобразный рубец, перечеркнувший шею. Похоже, не померещилось, и эта башка действительно была однажды отделена от мощного мускулистого туловища.

– Спасибо нашей кибермедицине, – усмехнулся Пузырь. – Ты даже не представляешь, на что способны военные медики у нас на Объекте. Что хочешь к чему хочешь пришьют. И если ты дальше будешь упорствовать, я устрою так, что тебе голову к заднице приштопают.

– Я бы на это посмотрел, – плотоядно оскалился Топор, продолжая поглаживать изуродованную шею. – Но еще больше я хочу поквитаться с твоим дружком. Как его – Зигфрид?

– А не боишься, что он тебе снова башку оттяпает? – не удержался Книжник. – И ваши медики тебя вместо тренажера используют, мастерство оттачивая?

Сказал и сжался, ожидая удара от рыжего убийцы. Однако тот лишь мелко рассмеялся и процедил:

– На этот раз его очередь с головой распрощаться. Я из нее себе кубок сделаю.

– А ты эстет! – заметила Кэт, все это время молча следившая за разговором. Перевела взгляд на Топора, – мы с Пузырем сейчас отойдем на минутку, а когда вернемся, то хотим услышать подробный рассказ: куда направляется ваша компания и где находится бронепоезд – со всеми подробностями. Так что у тебя есть время подумать, малыш. Используй свое время правильно. Топор, присмотри за ним.

– Я не просто присмотрю, – осклабился рыжий. – Я помогу ему вспомнить.

Кэт с Пузырем исчезли во мраке, и Книжник вдруг испытал приступ паники, оставшись наедине с рыжим убийцей. Даже на первый взгляд этот похожий на берсерка мордоворот стал еще опаснее, чем был. Шут его знает, на что способна кибермедицина суперсекретного севастопольского Объекта, но отсечение головы явно портит характер ее владельца. В глазах Топора появилось то, что раньше проступало лишь в приступах ярости.

Безумие. Этот парень стал несомненным психом, и психом опасным в своей непредсказуемости. Вот и сейчас, когда подельники оставили его наедине с пленником, лицо Топора озарило улыбкой маньяка. В этот момент Книжник ощутил новый прилив инфернального ужаса. Как оказалось, неспроста.

– Мы не будем дожидаться возвращения наших друзей, – негромко, почти ласково заговорил Топор. – Ты все мне расскажешь сейчас, сразу, а я оценю правдивость твоего рассказа…

– Но я правда не могу сказать точно, где находится бронепоезд… – пролепетал Книжник. – Я даже названия улиц не знаю. Разве что попытаться на местности вспомнить…

Книжнику показалось, что предложение «сориентироваться на местности» – это хорошая идея. Пока они будут бродить по мертвому городу, может подвернуться возможность улизнуть, а может, и Зигфрид подоспеет. В крайнем случае, всех их накроет Волной – а там уже… Черт его знает, что там будет, в любом случае будет лучше, чем здесь, и сразу с перерезанным горлом.

Однако рыжему эта идея не приглянулась.

– Ты можешь долго рассказывать свои сказки, – склонив набок голову, словно та все еще некрепко держалась на теле, говорил Топор. – А я тебе расскажу свою. И все отличие от твоей болтовни в том, что я расскажу истинную правду. Сначала я повыдергаю тебе все зубы – один за другим, вот этими вот пальцами, – он продемонстрировал здоровенные, плоские, как клещи, пальцы с изломанными грязными ногтями. – Затем этими же пальцами выдавлю тебе глаза – так, чтобы они повисли на длинных кровавых ниточках. И все это время я буду наслаждаться твоим криком. А когда мне надоест слушать твои вопли, я этими же руками вырву твой брехливый язык. И только потом приступлю к самому сладкому – медленно сниму с тебя кожу. Очень аккуратно – и не только, чтобы ты все это время оставался живым. Просто я сделаю из твоей гладкой кожицы походный рюкзак – мне давно новый нужен. Старый-то, из кожи девчонки-степнячки, давно поистрепался…

Глядя на этого словоохотливого монстра, Книжник понимал, что тот не шутит. И вжал голову в плечи, соображая, что же можно предпринять. Единственным преимуществом в его положении было то, что он не был связан. Это не дарило особых иллюзий по поводу возможности сбежать: у Топора была отличная реакция и железная хватка. Вот если бы не отобрали «маузер» – тогда…

Черт, ничего бы тогда не было – оружие у него отобрали бы в любом случае. Вот если бы остались ядовитые стилосы – его самое первое, примитивное, но крайне эффективное в ближнем бою… И это тоже – лишние мысли. Стилосов нет – значит, о них следует забыть.

Или придумать, что может заменить острый стальной стержень, который он может метнуть с точностью, если не в глаз, то в лоб этому мерзавцу? Топор продолжал нести свою садистскую ахинею, смакуя предстоящие пытки, когда парень, наконец, вспомнил.

Заколка! Длинный железный стержень, подаренный «на удачу» красавицей Марикой! Что ж, самое время проверить эту самую удачу. Надо только дотянуться до набедренного кармана, в котором хранится эта опасная игла, завернутая в тряпицу. Причем опасная в большей степени для ее владельца, так как неудача сулит пленнику только одно – лютую расправу.

Топор поймал беспокойный, бегающий взгляд Книжника и чуть склонился к нему, светя фонарем прямо пленнику в лицо:

– Я вижу, ты что-то сказать хочешь?

– Да, – сдавленно произнес Книжник. – Я все скажу… Сейчас…

Отполз чуть назад – ему требовалось минимальное пространство для замаха. Однако проклятый рыжий черт тоже подался вперед, словно ему нравилось обдавать пленника своим смрадным дыханием. На секунду Книжник запаниковал, поняв, что метнуть импровизированный стилос с должной силой не выйдет. Потная ладонь судорожно сжимала стальную иглу, по лицу ползли капли холодного пота.

Решение пришло внезапно. Парень заметил, как рыжий псих уперся громадной пятерней в невесть откуда взявшееся корявое бревно. Облизав пересохшие губы, Книжник произнес:

– Мы спрятали бронепоезд… – он понизил голос и сделал вид, будто хочет приблизиться к собеседнику, чтобы сообщить ценную информацию шепотом. Странно, что такой прием работает почти всегда, – хотя, если подумать, на кой ляд ему шептать в такой обстановке? От кого что скрывать?

Но Топор на секунду все же повернулся в нему рефлекторно ухом. И с силой, недостижимой в другое время, Книжник вогнал в волосатую ладонь острую железную иглу. Шарахнулся в сторону, в ужасе ожидая реакции громилы. На секунду лицо Топора исказило недоумением, и только потом – болью и яростью:

– Су-у-ка!!!

Бросившись было вслед за беглецом, рыжий дернулся и сдвинул бревно, к которому был намертво приколот, как какой-нибудь коллекционный жук. Новый вопль боли и ненависти подтолкнул Книжника к бегству, как пинок под зад. Он сам не понял, как выбрался из душного подвала, буквально просочившись в узкую щель в фундаменте.

– Спасибо тебе, Марика… – единственные слова, что вырвались из его пересохшего рта за время бегства. Кто бы мог подумать, что подаренная на память безделушка окажется столь эффективным оружием.

А бежал он, как на автопилоте, нутром чуя, куда именно двигаться, – и не ошибся, уже через пару сотен шагов заметив за домами водную гладь. Неизвестно, удалось бы ему отыскать спутников или его догнали бы похитители, только внезапно дорогу ему преградила мрачная черная фигура.

– Ведун… – выдохнул Книжник. – А ты как здесь?

– Следуй за мной, – глухо сказал тот, и парень счел нужным подчиниться.

Через пару минут они вышли на Зигфрида. Воин прочесывал развалины поперек из маршрута и, увидев друга живым и здоровым, лишь сдержанно покачал головой да бросил тому оставленный на месте похищения арбалет. Сам же Книжник никогда еще не был так рад встрече после столь краткого расставания, но нашел в себе силы не предаваться неуместному веселью, а просто сообщил, как бы невзначай:

– Старые друзья объявились.

Отчего-то Зигфрид сразу понял, кого имел в виду приятель, и вроде даже не особо удивился:

– Кэт с Пузырем?

– Ага. И Топор с ними.

Последнее сообщение все-таки вывело веста из равновесия:

– Это ты пошутил так? – хмуро спросил он. – Или головой тебя хорошо приложили?

– Не без этого – голова побаливает. Но Топор – он здесь, живой и здоровый. Ненадежно ты ему голову срубил.

Даже после подробного рассказа Зигфрид продолжал с сомнением поглядывать на друга: не спятил ли тот, часом? Как-то он не привык, чтобы убитые им враги возвращались с отрубленными головами под мышкой. Под сбивчивый рассказ семинариста они вернулись к переправе, где уже ждали Назар с братом и Тридцать Третий с Егоркой. Чуть поодаль бродили маленькие группки оборванцев, оставшиеся после разгона толпы. Подойти ближе они уже не решались, обреченно ожидая своей участи.

– Отчего все же нельзя и этих людей забрать в Крепость? – спросил семинарист у Назара. – Как можно отказать им в шансе на спасение? Пусть они даже не знают ваших молитв…

– Они много чего не знают, – отвечал тот. – Они не понимают даже, что их спасение – в их собственных руках, а почему-то решили, что спасать их должны другие. Впускать их в Крепость – все равно что поджечь бочку с порохом. Они опаснее диких тварей, которых гонит Волна с западных степей. Понимаешь?

Книжник не понимал, но времени на рассуждения не было. Назар уже успел договориться с монахами о переправе, и для них открыли ворота – те самые, что остались запертыми для «простых смертных». Это был последний паром перед ударом Волны – оттого уход напоминал бегство.

Глава 5
Лавра

– Редкий рукокрыл долетит до середины Днепра, – оглядывая водную гладь, проговорил Книжник. – Или как там у Гоголя? Не помню.

Широкая ржавая баржа, выполнявшая роль парома, медленно ползла поперек широкой воды. Четверо монахов монотонно крутили рукоятки устройства, напоминавшего лебедку, через которое проходил туго натянувшийся трос. На борт, помимо путников, собрались все защитники переправы. Монахи были молчаливы и мрачны. Да и с чего радоваться, когда над правым берегом нависло пугающее свечение, уже действительно напоминающее накатывающую волну непонятной природы?

Взгляд притягивала огромная статуя на противоположном берегу. Почему-то поначалу путники не обратили на нее внимания, видимо завороженные блеском золота на куполах храма. А может потому, что фигура выглядела темным силуэтом на фоне устрашающего свечения на западе. Сейчас же можно было рассмотреть, что это – потемневшая от времени металлическая фигура женщины с поднятым мечом в одной и щитом в другой руке.

– Это Стальная Дева, – пояснил Степан.

– Красивая, – неожиданно произнес детский голос.

Все уставились на Егорку, искренне любовавшегося далекой фигурой, но мимикрон уже молчал.

– Да, – признал Книжник. – Впечатляет.

– Только у них в Лавре она почетом не пользуется, – язвительно заявил Степан, с вызовом поглядывая на брата.

– Это заметно, – отметил Книжник. – Лавра, смотрю, в золоте, а эта почернела вся.

– Ей же язычники поклоняются, – проворчал Назар, хмуро глядя на Степана. – Богохульники и идолопоклонники.

– Так вы что же, воюете с ними?

– Воевать-то не воюем, но и дружить не дружим.

Назар помялся, скосился в сторону монахов, сказал, понизив голос:

– Думаю, мы потому этих язычников не трогаем, что они на себя Саранчу оттягивают. А дерутся они здорово.

В голосе Назара послышалось плохо скрываемое одобрение.

– Интересно, – проговорил Зигфрид, – а как это они дерутся? Разве на них эта Волна не действует? Или они сами – вроде Саранчи безмозглой?

– Против Волны особые молитвы помогают, – пояснил Назар. – Вроде как в транс входишь – и продолжаешь себя контролировать, когда другие впадают в безумие. Вот и у язычников собственные молитвы имеются, но у них плохие молитвы, сатанинские.

– Ну да, – неприязненно заметил Зигфрид. – Выходит, только у парней в черных рясах вера правильная, а все прочие – так, погулять вышли?

– Зигфрид – он ведь тоже как бы язычник, – Книжник подмигнул другу. У них с ним не было особых споров на религиозной почве. – Так что поосторожнее с ним, а то он у нас резкий, за своих богов на куски порубит!

Назар скосился на Зигфрида, пожал плечами:

– Да я что? Я ничего, у каждого своя вера.

– Мне-то кажется, что у Лавры с Кремлем – тоже одна вера, – осторожно предположил Книжник. – Во всяком случае, я читал, что до Последней Войны так и было.

– Ну, если у вас ничего не изменилось… – Назар снова покосился на веста.

– Ты на него не смотри, – усмехнулся Книжник. – Он-то не совсем кремлевский…

– Я совсем не кремлевский, – спокойно сказал Зигфрид. – Но вы продолжайте, интересно даже.

– Так вот, – с жаром сказал Назар. – Лавра для того и существует, чтобы сохранить древнюю веру. Потому что только сохранив память о прошлом, можно построить будущее.

Книжник с удивлением посмотрел на послушника и произнес:

– Так мы же похожи с вами. Кремль тоже стоит на том, что хранит память предков и древнюю веру. Может, зря вы с такой подозрительностью к кремлевским относитесь? Может, нам надо восстановить древние связи? Не знаю, посольства друг другу отправить?

– А я-то что, против? Но я человек маленький, даже в братию не вступил еще. Это отцам-настоятелям решать.

– А что тут решать? – резко вмешался Степан. – Нечего нам с кремлевскими хороводы водить! У нас и без них проблем хватает.

Спор оборвался внезапно. Огромная тень медленно прошла под ржавым корпусом. Паром ощутимо качнуло. Монахи заняли позиции по бортам, нервно сжимая оружие и следя за тенью. Зигфрид потянулся рукой к рукояти меча. Тень описала широкий круг с баржей в центре и исчезла.

– Это что же такое, – глядя в глубину, проговорил Книжник. – Кит, что ли?

– Гигантский сом, – отозвался Назар, опуская штуцер. – Нам повезло, что не голодный. Он уже не раз паром опрокидывал, каждый раз двух-трех пассажиров недосчитывались…

– Чует, чует, – замогильным голосом произнес Ведун. – Скоро будет большой пир у хозяина этих вод. Много мертвечины, много пищи. Будет расти большая рыба на страх глупым людям…

Его слова прозвучали мрачным пророчеством. Только Степан отчего-то рассмеялся колючим злым смехом.

– Смотрите! – крикнул Тридцать Третий. – Что это там, впереди?

Вода по ходу движения парома странно бурлила, и это не было похоже на обычную рябь от течения и ветра. Аномальное волнение приближалось широкой полосой, и вдруг поверхность вскипела, выбрасывая в воздух мелкие брызги. В этой водяной взвеси стали заметны бешено двигающиеся сегментарные конечности сотен живых существ.

– Муты! – побледнел Назар. – От Волны бегут!

– Оружие к бою! – зычно крикнул Старший монах. – Не давайте им забраться на палубу!

Явственно прозвенел металл: вперед с мечом в руках вышел Зигфрид, и монахи расступились, молча признав за ним силу и право сражаться в первом ряду. За его спиной встали Тридцать Третий и мимикрон, чуть поодаль опустился на одно колено Книжник с арбалетом наизготовку. Он еще толком не представлял себе, в чем именно заключается угроза, хотя и понимал, что нет никого страшнее обезумевших от страха существ – будь то хищники или жалкие падальщики. Страх даже слабого делает смертельным оружием.

– Степан, назад! – крикнул Назар, загоняя патроны в стволы штуцера. – Не строй из себя героя!

Его брат, с любопытством наблюдавший за приближением плывущей стаи, нехотя подчинился. Оружия у него не было и все, что он мог, – лишь скрыться за спинами остальных. Впрочем, он отыскал себе подобие оружия – длинный заостренный багор из ящика с инструментами.

Бросив взгляд в сторону Ведуна, семинарист увидел, что тот впал в знакомый уже транс и, закрыв глаза, беззвучно шевелил губами. В этот момент Книжнику очень хотелось, чтобы эти «заклинания» оказались не пустым звуком, – полоса «кипения» была все ближе, и теперь уже было видно: плывущие к ним твари – крупные и грозные на вид. Появляющиеся из-под воды клешни и круто изогнутые хвосты с острыми жалами не добавляли оптимизма.

– Не повезло нам… – нервно проговорил Назар. – Это же скорпы!

Через минуту пришлось убедиться, что это были не пустые опасения. Полоса бурлящей воды стремительно приближалась – и вдруг перехлестнула через низкий борт баржи, швырнув на ржавую палубу одну за другой несколько омерзительных тварей, напоминавших гигантских скорпионов. Безо всякой паузы муты бросились в атаку. Загрохотали выстрелы. Воздух наполнился криками и омерзительным шипением. Удар низкого, затянутого в хитиновый панцирь корпуса – и неудачно стоявший монах полетел за борт, где тут же исчез в густо покрасневшей воде. Еще одного бойца подвело оружие: осечка – и в следующую секунду уцелевший скорп насквозь пробил его грудь ударом черного жала.

И все же Зигфриду удавалось сдерживать основную массу тварей, отчаянно рвущихся на палубу. Биться с безмозглыми мутами с одной стороны проще, чем с разумным противником, но когда монстры лезут нескончаемым потоком, не позавидуешь даже опытному воину. Меч сверкал, как молния, куски черной хитиновой брони вперемешку с розовой плотью разлетались во все стороны. Благо возбужденные твари продолжали переть на противоположный берег и не ставили перед собой непременной целью взобраться на борт. Лезли только те, у кого паром оказался на пути, и это было похоже на злобную живую лавину.

Дробно хлопали штуцера, Тридцать Третий едва успевал сбрасывать за борт трупы убитых монстров, грозившие своей массой утопить баржу, ему с помощью багра помогал Степан.

Зигфрид продолжал орудовать мечом с методичностью настоящей машины смерти. Все, что оставалось Книжнику, – это прикрывать друга со спины и флангов. Подстрелив двоих по сторонам от друга, он успел развернуться и снять еще одного, подбиравшегося к неподвижно замершему Ведуну. И тут же сам шарахнулся в сторону, услышав ядовитое шипении рядом с собой: одна из тварей незаметно подкралась прямо к нему и явно собиралась перекусить ногу огромной клешней. Быстрее оказался мальчишка-мимикрон, стремительно вскочивший на спину монстру и четким движением скрутивший тому голову. Соскочив со все еще бьющегося в агонии членистого тела, Егорка бросился в самую гущу злобных существ. Он был в родной стихии, нести врагам смерть для него было так же естественно, как дышать.

– Получи, гад! – выдохнул Книжник, глядя, как, опрокинувшись на бок, подергивает длинными членистыми ногами очередной мут с торчащим из бока арбалетным болтом.

Он поводил арбалетом из стороны в сторону, но не увидел больше живого противника. Кипение воды за бортом прекратилось так же внезапно, как началось. Вода теперь бурлила за кормой – стая приближалась к левому берегу Днепра. Вспомнились оставшиеся на той стороне испуганные оборванцы, и Книжник постарался придержать воображение. Хотелось верить, что те сумеют убежать, спрятаться, отбиться.

– Однако… – пробормотал он вслух. – Сдается мне, что мы уцелели каким-то чудом. Откуда их столько взялось-то?!

– Скорпы – всего лишь первые ласточки, – хмуро сказал Назар.

– Что такое – ласточки? – спросил Егорка, вертя в руках оторванный хвост скорпа с жалом, с которого продолжал капать черный яд.

– Не знаю, выражение такое, – отозвался Назар. – Скорпы – не самые страшные из мутов, они просто самые нервные и быстрые. Но за ними идут остальные. И когда ударит Волна, город превратится в ад.

Паром медленно приближался к берегу, вплывая в прокопанную у подножия обрыва заводь. Крохотный залив был окружен стенами из бетонных блоков – точно так же, как на противоположном берегу, и точно так же на стене дежурили вооруженные люди в рясах. Отсюда не было выхода на открытое пространство, зато имелась бетонная арка в обрыве – под ней начинался туннель, прокопанный под стенами Крепости. Туда и провели путников.

Как-то незаметно группа оказалась под охраной мощного конвоя из вооруженных монахов, и появилось ощущение, что из гостей они превратились в пленников. Впрочем, когда их вывели из тесного туннеля на поверхность, все подозрения как-то улетучились, уступив место любопытству.

Совсем не так Книжник представлял себе древнюю Лавру и окружавшую ее Печерскую Крепость. Воображение рождало наивные картинки, вроде чинно прогуливающихся вдоль стен святых отцов и простодушных простолюдинов, жарящих на кострах быков да починяющих телеги. Все-таки начитанность иногда оборачивается странными представлениями о реальности.

В действительности здесь все было сурово и непривычно. Да, в центре огромного укрепления действительно возвышался белоснежный храмовый корпус со сверкающими золотыми куполами. Вокруг же был хмурый лабиринт из бетона и камня. Именно лабиринт – изломанные в хитроумной геометрии стены были, похоже, отлиты монолитным образом и разбивали все внутреннее пространство крепости на бесчисленное множество ячеек, расположенных на разных уровнях, уступами – по бастионному принципу. Все движение внутри крепостного пространства происходило по верхним граням стен, ровным и достаточно широким, чтобы могла пройти повозка. В обширных нишах между ними располагались постройки, там двигались люди, дымили очаги. По стенам же прохаживались вооруженные дозорные в тусклых металлических доспехах.

Вообще Крепость являла собой странное сочетание повседневной жизни с суровостью военного укрепления. Все это пришельцы наблюдали с одной из стен, по которой их вели в сторону храма.

– Такое устройство Крепости мы называем «сотами», – пояснил Назар. – Так из Волн сложилось – людей необходимо разделять на небольшие группы, чтобы локализовать возможные инциденты, – последняя фраза прозвучала довольно туманно.

– Это если в одной народ взбесится – чтобы на другую не перекинулось? – прямо спросил Зигфрид.

– Что-то вроде этого, – уклончиво отозвался Назар. – Но теперь-то вы понимаете, что Крепость не может принять бесконечное количество людей?

Книжник лишь пожал плечами. Он был уверен, что спасать надо всех – даже ценой риска для остальных. Впрочем, кремлевское руководство всегда действовало в интересах выживания большинства и без колебаний жертвовало частью ради жизни целого. Оттого, наверное, судьба и сделала его семинаристом и искателем древних артефактов, а не князем или опричником.

Чем дальше они шли, тем больше подробностей открывалось взгляду. И то, что «соты» располагались концентрическими кругами с храмом в центре, являя собой что-то вроде линий обороны. И огневые точки на пересечении стен: где многоствольные подобия пулеметов или митральез, а где и легкие орудия. Еще имелись массивные башни с пушками и стражниками наверху. Похоже, между башнями имелось что-то вроде телеграфной связи – устройства, напоминающие сигнальные семафоры, строящие различные символы на механических принципах. А внизу под взглядами бдительной стражи кипела жизнь – работали какие-то мастерские, мычали животные, готовилась пища.

Все это и впрямь напоминало жизнь огромного гудящего улья – явно потревоженного надвигающейся бедой.

– Стоять!

Путь им преградил небольшой отряд сурового вида парней, облаченных в непривычное сочетание железных доспехов и монашеских ряс. Остроконечные шлемы напоминали такие же, что носили кремлевские ратники, но оружие было довольно непривычного вида: многоствольное, чем-то напоминавшее штуцер Назара, но с более длинными стволами и небольшим щитом, притороченным сбоку. По-видимому, при стрельбе стрелок был защищен щитом, который поворачивался поперек стволов, для чего имелась специальная прорезь. В рукопашном бою щит сам становился оружием, так как имел по центру металлический конус с острым штырем. При этом стволы становились рычагом, параллельным предплечью, и удары могли наноситься как стволами, так и прикладом – и это только левая рука. Основным же ручным оружием были, видимо, большие «кресты», торчащие из-за пояса необычных воинов. Не сразу удалось сообразить, что в виде крестов выполнены необычные боевые топоры, в основании рукояти которых имелся еще и дополнительный зазубренный клинок. Семинарист с трудом мог себе представить, как можно драться таким оружием, но у стоящего рядом Зигфрида глаза вспыхнули профессиональным интересом.

– Куда? – басом спросил глава отряда. Ткнул пальцем в металлической перчатке в Зигфрида. – Почему чужаки с оружием?

– Так они вместе с нами бились, – сообщил бородатый монах в клобуке, сопровождавший гостей от самой переправы. – От скорпов вместе отбились – неужто не доверять им после этого?

– Устава не знаешь, что ли? – жестко спросил предводитель отряда. – Ступай-ка назад, к своей переправе, пока настоятели епитимью не наложили!

Монах вспыхнул и, кивнув на прощанье Назару, ушел, а с ним – и остальные иноки с переправы.

– Они со мной! – заявил Назар, выходя вперед. – Мы к отцам-настоятелям!

– Прямо-таки к отцам? – с насмешкой поинтересовался глава отряда. – Не много ли на себя берешь, послушник? Молоко на губах не обсохло, а уже к «самим» на поклон собрался? Кого это ты привел?