Текст книги "Массовка"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Компания парней сгруппировалась вокруг Миши. Вроде бы, он стал довольно известным человеком. По крайней мере, сейчас, в окружении одноклассников, ему было чем похвастаться. Актер? Или писатель? Не важно. Вон он, негромко вещает что-то со снисходительной улыбочкой.

А почему же наш маленький негодяй стоит в одиночестве? Где же его неизменная компания? Неужели пропала былая популярность?

Саша выглядел потерянным. Ему больше прочих не нравилась ситуация, в которой он очутился. Может, он чувствовал вину? Почему он так старательно НЕ СМОТРИТ на Дохляка. Ведь он специально не смотрит, избегает взгляда на него.

А на что он надеялся? Что этот солидный человек мимоходом отвесит ему подзатыльник? Поставит подножку? Швырнет в него цветочный горшок? Нет, так ничего не получится.

Павел чувствовал, что начинает уставать от ожидания. Надо было брать инициативу в свои руки.

Он медленно поднялся. Кто-то равнодушно глянул на него, словно пытаясь вспомнить – кто это? И отвел взгляд.

Павел не спеша подошел к компании, собравшейся вокруг Миши. Кто-то посмотрел на него и неуверенно улыбнулся. Павел ответил холодным взглядом.

Поздно улыбаться.

Прошел сквозь людей, небрежно их расталкивая. Последним он с силой оттолкнул Мишу – так, что тот отлетел к доске.

– Э, ты чего это? – вяло возмутился Миша.

– Что вы себе позволяете? – крикнула Мила. – Кто это вообще такой?

Павел тяжеловато запрыгнул на учительский стол.

В его руке был пистолет.

И все внимание теперь было привлечено только к Павлу. Теперь он улыбался.

Это было давней мечтой – ворваться вот так в класс и заставить ползать на коленях всех, кто имел наглость считать его пустым местом. Для пущего эффекта следовало с самого начала пристрелить училку. Лучше всего – по литературе. Было за что. Ну, а потом вершить суд по праву сильного…

Конечно, исполнение этого желания несколько запоздало. Но надо бережно относиться к собственным желаниям.

По классу разнесся женский визг. Кричала Мила. Какой, оказывается, у нее отвратительный голос.

– А ну, заткнись, – с отвращением сказал Павел и выстрелил поверх голов.

Брызнула штукатурка. Одноклассники испуганно шарахнулись в стороны. Но визг только усилился. И тут красавчик Миша подбежал к Миле и наотмашь ударил ее ладонью по лицу. Визг оборвался удивленным вскриком.

Ай, да Миша!

Павел оскалился, водя стволом перед испуганными лицами.

– Давайте знакомиться, – сказал он. – Хотя, о чем я? Мы же с вами столько лет учились в одном классе. Итак, кто я? Кто ответит? Подсказываю: за правильный ответ приз – освобождение. За неправильный – пуля.

– Что вы творите… – ахнула Катя.

– Ну! – сказал Павел Кате. – Мы с тобой за одной партой сидели. Кто я?

– Не помню, – пробормотала Катя, пятясь назад.

– Неужели никто не помнит? Ни один из вас? Никто не помнит меня?! – заорал Павел, и пистолет в его руке задрожал.

Оцепеневшие одноклассники молчали.

Павел почувствовал, что его задумка оборачивается совсем другой стороной. Его, безусловно боятся. Но он хотел, чтобы боялись не этого дядьку с пушкой в уках, а того, забытого всеми Дохляка.

Но его просто вычеркнули из памяти.

Он по-прежнему лишний.

– Я помню тебя, – сказал вдруг сиплый голос. – Ты – Дохляк.

Павел резко обернулся.

Говорил Саша.

Павел поднял пистолет, и его ствол запрыгал на уровне переносицы маленького негодяя.

– Неправильный ответ, – проговорил Павел. – Меня Паша зовут. А дохляк – это ты.

Саша был бледнее смерти. Убить его? Это было бы слишком просто. Даже если пристрелить его сейчас – там, в прошлом, он будет продолжать мучить несчастного Дохляка.

– Забирай заслуженную пулю, – сказал Павел и направил ствол ниже.

Снова выстрел, снова визг, к которому прибавились вопли боли.

Прострелянное колено – тоже хорошая память.

10

Войдя в подъезд, Артемий почувствовал себя неуютно. Совершенно необъяснимый рефлекс на невидимую опасность. Неуверенно, будто на ощупь, двинулся вперед и так, небольшими шажками, добрался до лифта.

Вроде обошлось.

Грохочущий лифт с кряхтением вывалил его перед Аниной дверью. Но едва рука дотянулась до кнопки звонка, неведомая сила ухватила за шиворот, отдернула назад, развернула. Артемий не успел даже испугаться, как перед глазами возникло лицо… разъяренного джинна из арабской сказки – лысого, с могучей шеей, крупными чертами, сросшимися бровями и пронзительной синевой щетины.

– Это ты?! Ты! – прохрипел «джинн».

Огромный рост, масса и пальцы, подобные плоскогубцам – вполне убедительный довод, чтобы не лезть с таким в драку. Но что-то смешное и жалкое есть в такой животной мощи.

– Вот, значит, какие персонажи дарят девушкам спорткары, – пробормотал Артемий.

– Чего?! – взревел «джинн». – Что ты там бормочешь, козявка?

– У меня есть три желания? – не удержался Артемий.

И тут же потерялся на некоторое время: его от души приложили крепким кулаком по скуле. Одно из следствий длительного стресса – словесное недержание и неуместное веселье.

Вновь ощутив себя на полу под электрическим щитком, попытался встать. С первой попытки не получилось. Оставалось любоваться видом снизу: вот семенит от греха подальше испуганная бабулька с сумками, слегка приоткрывается и тут же захлопывается соседская дверь, а надо всем горою возвышается джинноподобный и досадливо потирает разбитый кулак.

– Ну, как тебе – за чужими телками бегать? – поинтересовался джинн.

– Тяжело, – признался Артемий. Говорилось с трудом, оставалось надеяться – челюсть не сломана.

– Вот, – ласково сказал джинн. – А будет еще хуже.

– Зря ты меня так, – сказал Артемий.

– А что? – поинтересовался джинн. – Ты мне голову оторвешь?

– Прокляну, – пообещал Артемий.

«Джин» недоуменно посмотрел на Артемия и вдруг расхохотался – как и следовало полагать, совершенно демонически.

Артемий был знаком с такой интересной теорией: не все человеческие существа – люди. Вот и этот, Анин бывший, судя по всему – совершенно нечеловеческая сущность. Может, и впрямь, джинн.

На счастье дверь, под которой лежало поверженное тело, распахнулась, выпустив на площадку разъяренную Аню. Она бросилась на незнакомца с криками, заставив того, к удивлению Артемия, довольно быстро убраться прочь.

– Аня, повелительница джиннов, – подымаясь и переступая порог, проговорил Артемий.

– О чем это ты? – тщательно запирая дверь, поинтересовалась Аня. И замерла, припав к дверному глазку.

– И где ты только нашла такого? – потирая челюсть, спросил Артемий. Глянул в зеркало: на пол-лица распространился зловещий фиолетовый подтек.

– Какого – такого? – бросила Аня, сердито разглядывая Артемия. – Он очень даже хороший. Мы просто характерами не сошлись.

– Ага, понятно, – улыбнулся Артемий.

Улыбка вышла болезненной.

– Ничего тебе не понятно, – буркнула Аня. – Давай, лед приложу…

Это было приятно. Ради такого внимания можно иной раз и по физиономии огрести. Ледяные струйки стекали по лицу и хищно устремлялись за воротник рубашки. Пальцы машинально принялись расстегивать пуговицы.

Все остальное вышло как-то само собой. Бывает в жизни так, что все получается головокружительно легко. Коридор событий… Может, вся цепочка происходящего и вела к одному этому счастливому моменту?

Крис смущенно отводил глаза, делая вид, что умывается.

Задернутые шторы создавали полумрак, Аня тихо спала рядом. Лежа с влажным, уже подтаявшим ледяным пакетом у лица, Артемий блаженно улыбался.

Телевизор нес невнятную ахинею. Аня что-то пробормотала во сне, и мельком подумалось: еще чуть-чуть – и он ощутит себя дома. Самое время расслабиться и забыть дикие перипетии последних дней.

Но тут ожил мобильник.

Опять следователь. Теперь разговор вышел короткий: Артемию предлагалось явиться на беседу. В противном случае, обещан принудительный привод.

– Слушаю и повинуюсь… – ощупывая оплывшее лицо, прошептал Артемий.

События, уложенные в мистический коридор, обретали материальную форму, мощь, сгущаясь в направленный поток, стремясь увлечь в совершенно непредсказуемом направлении.

И главным событием стало явление Переходящего дорогу. В том, что ему перешел дорогу именно этот человек, Артемий уже не сомневался. Он даже не удивлялся: как говорится, о сером сиречь, а серый навстречь. Люпус ин фабулис, в изложении римлян. Проще говоря – за что боролись, на то и напоролись. Только как использовать эту встречу в интересах заказчика, совсем непонятно. Гораздо актуальнее вопрос – как в новых условиях уцелеть самому.

Почему-то совсем не страшно. Боятся те, кто не знаком с законами тайного мира. Достаточно раз и навсегда смириться с тем, что вокруг есть нечто, кроме того, что можно увидеть, пощупать и понюхать, чтобы перестать бояться неведомого.

Артемий достал из-за отворота рубашки шнурок с ворохом амулетов. Внимательно осмотрел его: никогда не знаешь, какая защита наиболее действенна в данной ситуации. Сам он предполагал, что главная сила – вот в этой ладанке, приведенной из Иерусалима. Хотя и шаманский оберег мог оказаться не менее эффективным.

Кто знает, какие именно силы перешли ему дорогу?

Только нет ничего лучше помощи небесных покровителей. Артемий закрыл глаза и принялся бормотать молитву.

При работе с неведомым нельзя пренебрегать ни одним ритуалом.

На этот раз до следственного управления пришлось добирался пешком. На всякий случай. Конечно, и такой способ передвижения не гарантировал безопасности. Теперь, когда жизненный путь перечеркнут явлением Переходящего дорогу, стоило рассчитывать только на везение. Но береженого бог бережет.

– К следователю Ястребову, – сказал Артемий дежурному.

Тот поднял прозрачный рыбий взгляд, принял паспорт и неспешно позвонил куда-то. А куда спешить человеку, чья работа – сурово поглядывать на входящих? Записав паспортные данные, дежурный протянул пропуск.

– Тридцать седьмой кабинет. Это в подвале.

Артемия передернуло. Не любил он эдакие знаковые сочетаниям – что коварное число «37», что подвальную близость к преисподней.

Дальнейший путь вполне оправдал ожидания: спуск в недра управления начинался за массивной железной дверью, был крут, узок и плохо освещен. Облупившиеся своды кричали о жутком 37-м годе, о произволе и насилии. Хотя вряд ли эти стены имели отношение к репрессиям… Или имели? Наверное, в таких мыслях больше самовнушения, чем правды.

Он привык верить знакам. И двигался настороженно, нелепо выставив перед собой мятый листок пропуска.

Подземный коридор оказался странно изломанным, словно параноик-архитектор боялся прямых линий. Путь завален старой мебелью, наполнен затхлым сырым воздухом.

Кабинет номер тридцать семь отыскался в самом конце пути – как дверь в иное измерение в каком-нибудь малобюджетном триллере. Артемий постучал. Тут же, за его спиной раздался грохот: рухнул, завалив путь назад, штабель древних поломанных стульев. Артемий помотал головой, пытаясь прогнать наваждение. И потянул дверь на себя.

– Да-да, заходите, – крикнули из-за двери.

Артемий зашел и огляделся. В это помещение дневной свет попадал лишь через маленькое окошко под самым потолком. Да и то, окошко находилось, видимо, на дне специальной ямы, оставленной строителями у фундамента. Была когда-то мода на такой раскольниковский стиль. Или это затем, чтобы подследственным жизнь малиной не казалась?

– Вы уж извините за обстановочку, – сказал следователь. – В моем кабинете ремонт. Так что…

Ястребов развел руками. Был он худой, даже тощий и напоминал, скорее, не следователя, а художника. Или учителя пения.

– Да ничего, мне даже нравится, – соврал Артемий.

– Вы знаете, мне тоже, – неожиданно признался Ястребов. – Энергии здесь отрицательной много. Это минус. Но, с другой стороны, аура собеседника видна лучше…

Артемий от изумления выпучил глаза: это, что же, следователь Ястребов тоже увлекается оккультизмом?!

– А что здесь удивительного? – сказал следователь, жестом предлагая сесть. – Все, что повышает эффективность следствия, имеет право на существование. Как вы считаете?

– Макс… То есть, следователь Переверзев так не считал, – сказал Артемий, осторожно усаживаясь на шаткий стул.

– Да, – кивнул Ястребов. – Хотя и дружил с вами. Действительно, парадокс…

– А что вы еще обо мне знаете? – поинтересовался Артемий.

– Достаточно, гражданин Котлин Артемий Геннадьевич, достаточно чтобы пока не предъявлять вам обвинения в убийстве, – сказал Ястребов. – Но жизнь – штука переменчивая…

Он внимательно изучал Артемию. Крайне неприятно: словно на приеме у черного мага. Артемий чувствовал, что этот человек далеко не прост. Не зря он сидит здесь, в подвале. Не зря он занимается следственной работой.

Не зарплата и карьера его интересует, отнюдь. Ему интересны человеческие души.

Какая знакомая ситуация… Вечно эти сущности норовят пролезть во власть под видом обыкновенных людей. Впрочем, это только предположение. Распознать сущность в человеческом теле может далеко не каждый. И уж точно – не он, изрядно потрепанный коварным коридором событий…

– Я просто хотел убедиться, что вы никуда не исчезли, – сказал Ястребов. – Чтобы у нас не было повода для дополнительных подозрений. Дело-то, судя по всему, закроют. И поводов для его продолжения быть не должно.

– Так, к какому выводу пришли – это естественная смерть? – спросил Артемий.

– Хотите чайку? – неожиданно предложил Ястребов. – Сейчас чайник поставлю только…

Распивать чаи в зловещих катакомбах не входило в планы Артемия. Однако отказывать в любезности странному следователю тоже не хотелось. Главный принцип – дружить со всеми силами в этом мире. В мирах, если выражаться точнее. Когда стоишь на пересечении интересов самых разных сил и сущностей и не хочешь быть раздавленными, как выплюнутая жвачка, не остается ничего, кроме, как любезно улыбаться всем и каждому. По большому счету, в этом есть даже какая-то дипломатическая миссия: пока нужны посредники между мирами – вроде него – можно говорить о некой стабильности и равновесии…

Чай в стаканах и темных от времени подстаканниках, оказался на удивление вкусным, хоть и не столь изысканным, как у Старика. Ястребов прихлебывал и причмокивал, словно не чай пил, а дегустировал редкий сорт коньяка.

– Честно говоря, я просто хотел с вами познакомиться, – сказал он, с прищуром поглядывая на Артемия. – Дело Переверзева, конечно, чрезвычайно странное. Но если бы это было одно странное дело…

– А что, есть другие странные дела? – невинно поинтересовался Артемий.

– По большому счету все, что связано с убийствами и насилием, не может не быть странным, – многозначительно произнес Ястребов, позвякивая ложкой в стакане. – Здесь мы сталкиваемся с темной стороной человеческой природы… Самой отборной, самой загадочной… А вас, как я понимаю, тоже интересует эта сторона?

– В некотором роде, – осторожно ответил Артемий. – У вашей организации возникли ко мне какие-то претензии?

– Нет, нет, лично у меня никаких претензий, – улыбнулся Ястеребов. – Тем более, у вас такие серьезные покровители…

Вот даже как! Этому Ястребову что-то известно о его клиентах! Интересно, к чему он клонит?

– Это, конечно, не мое дело, – сказал Ястребов, гоняя ложкой чаинки в стакане. – Но некоторые ваши связи до добра не доведут.

– Не могли бы вы выражаться конкретнее? – напряженно произнес Артемий. – Что вы имеете в виду?

– Ничего, – спокойно сказал Ястребов. – Ровным счетом. Просто предостерегаю от возможности оказаться этом же самом стуле, но уже в качестве подозреваемого. Знаете, такие ситуации тоже случаются… Еще чаю?

Артемий вышел на улицу, чувствуя себя совершенно выжатым. Словно в мозг вставили соломинку и, с аппетитом похлюпывая, высосали мозг. Крайне неприятное чувство. При всей своей любезности этот Ястребов ему не понравился.

Ни черта он не предостерегал. Скорее, примеривался, чтобы нанести удар в спину…

Стоп. Это уже походит на паранойю. Старик предупреждал об оборотной стороне знания: когда ощущаешь себя в коридоре событий, легко удариться в поиски знаков, выискивая их, где надо, и где не надо.

А, может, стоит просто вернуться домой… хм, к Ане, взять папку и выстроить новый план? Или, плюнуть на всю эту затею, на угрозы, на деньги? Может, заказчики блефуют? В конце-концов, ничто не мешает просто скрыться в каких-нибудь диких дебрях, где никому не придет в голову его искать.

Пустые фантазии. Какие еще дебри? Как он бросит дело жизни, то единственное, чему есть смысл посвящать силы и время?! Заказчики хорошо просчитали его – надо отдать им должное. Никуда он не скроется.

А будет послушно искать путь в пасть чудовищу, уже перебежавшему его дорожку…

Из мрачных размышлений его выдернули силой – крепко ухватив за плечо.

– Артемий? – коротко спросил незнакомый голос.

Артемий вырвался, отскочил в сторону, приготовившись к худшему. Но высокий крепкий незнакомец, очевидно, не собирался применять силу. Он окинул Артемия спокойным взглядом и протянул руку:

– Не бойся. Меня зовут Зигфрид.

– То, что вы Зигфрид – это еще не основание, чтобы не бояться. Я бы даже сказал – напротив, – сказал Артемий, но руку, все же, пожал.

Он давно привык к тому, что незнакомые, порой странные люди неожиданно врывались в его жизнь и так же внезапно исчезали.

– Нужно поговорить, – сказал Зигфрид. – Это важно.

– Для кого? – немедленно отозвался Артемий.

– Не будем терять времени, – сказал Зигфрид. – Я заметил слежку.

Артемий машинально оглянулся, но ничего подозрительного не увидел. Прохожие спешили по своим делам, сновали машины. Хотя неизвестные заказчики, наверное и впрямь, не оставляют его персону без внимания.

– Это за мной следят, – пояснил Артемий.

– Не говори глупостей, – резко сказал Зигфрид. – Следят за мной, и времени у меня мало…

Спорить было глупо, и Артемий бросил:

– Ну?

– Пошли! – сказал Зигфрид.

Чуть пройдя по улице, они свернули в какую-то подворотню. Их встретил запущенный дворик с чахлыми деревцами и умирающей детской площадкой. Артемию сразу же показалось, что новый знакомый не очень-то представляет себе, куда именно направляется. Это странно и не очень приятно.

– Куда ты ведешь нас, Сусанин-герой? – сам себе сказал Артемий, останавливаясь.

– Все равно, – небрежно бросил Зигфрид и указал на ближайший подъезд. – Вот туда, хотя бы…

– Вы что же, решили пришить меня в темном уголке? – поинтересовался Артемий.

– Что? – недоуменно переспросил Зигфрид. – С чего ты взял? Просто от «хвоста» оторваться надо. Не то разговора не выйдет. Идем в подъезд.

Гулкое эхо разносило гул шагов. Артемий машинально считал ступеньки. Ступенек было много, и Аретемий сбился. Зигфрид говорил негромко, и подъем никак не сказывался на его ровном дыхании:

– Сергей говорил про тебя. Не много, но достаточно, чтобы понять – ты парень непростой. И первый вопрос: как погиб Сергей?

Артемий пожал плечами и сказал:

– Ну… Мы ехали вместе на его машине. Разговаривали. Ну, а дальше вы, наверное, знаете: «Урал» в бок – и все. Я жив, а он…

Артемий налетел на неожиданно остановившегося Зигфрида.

– Почему ты остался жив? – спросил он.

Есть такое выражение: «сверлить взглядом». Как раз тот случай. Артемий даже почувствовал, как летит стружка из-под двух раскалившихся сверл. Его почему-то позабавила эта мысль. Хотя ничего забавного в ситуации не было. Если этот отморозок что-то вбил себе в голову, неровен час и вправду грохнет его на грязной лестничной клетке…

– Откуда я знаю – почему? – огрызнулся Артемий. – Случайно!

– Таких случайностей не бывает! – отрезал Зигфрид. – Если решили убрать Серегу, то свидетеля должны были и подавно!

Артемий вдруг разозлился:

– Слушайте, я не знаю, почему меня тоже не задавило! Может, второй «Урал» просто опоздал – пусть влепят строгий выговор водиле! Я-то здесь причем? У меня и без вас проблем полно! Запугивают со всех сторон – достали!

– Запугивают? – переспросил Зигфрид. – Кто?

– Это не связано…– буркнул Артемий. – Хотя…

Ему вдруг подумалось, что в пресловутом коридоре событий все связано. И этот тип появился вполне закономерно – только понять все эти закономерность непросто. Если вообще возможно.

– Меня допрашивали в следственном управлении, – следя за реакцией собеседника, сказал Артемий. – По поводу одного убийства.

Зигфрид хмуро глянул в глаза Артемия и заметил:

– Что-то много смертей вокруг тебя. Не находишь?

– Нахожу, – согласился Артемий. – Только это не вокруг меня. Не там копаете.

– А ты расскажи, – предложил Зигфрид. – Может, как раз, именно там.

Артемий пожал плечами. Какая ему разница? Пусть этот незнакомец считает его психом. А может, напротив, он выведет на след?..

– Вы слышали про Переходящего дорогу? – спросил Артемий.

Зигфрид задумался и покачал головой:

– Нет. Что еще за птица?

Артемий принялся рассказывать, наблюдая, как на лице Зигфрида появляется недоумение. Наконец, тот жестом остановил Артемия:

– Стоп-стоп! Что за бред? Ты мне что, зубы заговариваешь?

Артемий разочарованно понял, что с этим Зигфридом ловить нечего. И вяло сказал:

– Ну, в общем так вот… А вы с Сергеем в одном агентстве работаете? Работали, то есть…

– Какая разница? – сказал Зигфрид. – Да, в одном. Выходит, ты тоже ничего не знаешь. Или уж слишком хорошо прикидываешься…

Артемий снова поймал на себе взгляд, который совсем уж ему не понравился: словно сейчас решалось – применять допрос с выворачиванием суставов и ломкой ногтей или сразу отправить собеседника в светлое царство навсегда замолчавших свидетелей?

Узнать, верны ли эти предположения, не довелось. И не известно – было ли это на счастье или же напротив: снизу послышался топот множества ног. Артемий, не особо сведущий в подобных делах, отчего-то сразу понял: так не топают домохозяйки, пенсионерки и возвращающиеся с работы отцы семейств.

Еще быстрее это осознал Зигфрид. Он быстро глянул вниз, между перилами, и глаза его расширились. Кивнул Артемию: «наверх!» И толкнул перед собой, словно отрезая путь к отступлению

Оба, не сговариваясь, старались бежать бесшумно. Ближе к верхнему, наверное, десятому, этажу, в глазах потемнело, а сердце колотилось, словно пыталось прорвать грудную клетку. Артемий до сих пор не понял: спасает его Зигфрид от некой, только ему известной, опасности или же, напротив, берет в заложники?

Непонятно также было, на что рассчитывает этот человек, просто загоняя себя в тупик. Неужто – отстреливаться до последнего патрона?!

Все встало на свои места, когда они достигли верней лестничной клетки: здесь была крутая железная лестница, ведущая на чердак. Правда, люк был закрыт массивной крышкой с мощным амбарным замком.

И тут Артемий некоторым образом приобщился к миру супергероев из приключенческого кино: его новый знакомый, не долго думая, взлетел на лестницу и, изловчившись самым невероятным образом, с чудовищной силой врезал в люк каблуком. Петли замка отчаянно пискнули, крышка треснула. После второго удара она просто отлетела в сторону.

В то же время топот снизу усилился, послышались резкие вскрики.

Артемий не успел опомниться, как Зигфрид швырнул его на лестницу и буквально затолкал наверх.

Навстречу неслись перекрытия, бесформенный хлам, узкие клинья света и столбы пыли. Артемий несколько раз спотыкался, ударялся о какие-то углы. Один раз упал – но его подняли за шиворот на ноги.

Было ощущение, что не он сам бежит через эту странную полосу препятствий, а его тащит в свою нору гигантское прожорливое насекомое.

– Куда… Куда мы… – задыхаясь, кричал Артемий и получал от Зигфрида очередной толчок в спину.

И вдруг впереди из полумрака возник прямоугольник света, в который принялись запрыгивать темные силуэты.

– Назад! – зашипел Зигфрид и швырнул Артемия в обратную сторону.

– Стой! – крикнули из темноты.

– Тихо! – прямо в ухо проговорил Зинфрид.

Теперь они, замерев, притаились под массивной балкой, подпирающей крышу. Тьма была совершеннейшая. Явственно послышался характерный металлический звук. Можно было успокаивать себя, мол, «показалось», но щелчок затвора был слишком знаком Артемию.

Духота, мрак, удушливый пыльный воздух – прямая дорожка к клаустрофобии. Артемий еле сдерживался, чтобы не крикнуть, не броситься куда глаза глядят. Оставалось только убеждать себя: в такой обстановочке элементарно схлопотать пулю что с одной, что с другой стороны. И самое обидное – не понятно, за что.

– Зигфрид! – окликнули откуда-то со стороны прикрывшейся двери. – Брось дурить, выходи! Мы ничего тебе не сделаем!

Пауза.

– Ну, зачем ты все это устраиваешь? – в голосе слышались раздражение и усталость. – Что ты там вбил себе в голову? Босс просто хотел, чтобы ты был рядом…

– Передай своему боссу, что я на маньяка работать не собираюсь! – крикнул вдруг Зигфрид. – Вы понимаете, вообще, что там происходит?!

– А, вот ты где… – успокоившись, сказал тот же голос. – Не хочешь – не работай, хоть босс будет не в восторге. Но ты странно ведешь себя, согласись. А безопасность требует, чтобы все было под контролем.

– Сволочи! – крикнул Зигфрид. – Вы знаете, что он там строит?! Вы вообще представляете себе, что это?! Вы знаете, как там этим людям? А я, я – знаю!

– Не драматизируй, – брезгливо сказал голос. – Ты же понимаешь, что это всего лишь игра.

– Идите вы с такими играми… – пробормотал Зигфрид.

Теперь Артемию стало действительно страшно. Он не понимал, о чем разговор, но то, что стал заложником свихнувшегося отморозка с пушкой, сомнения не вызывало. Независимо от того, кто находится по ту сторону темноты – его дело швах…

– Зигфрид, – настойчиво продолжал голос. – Бросай оружие и выходи. Я не хочу стрельбы. И не хочу трупов. Зачем ты накручиваешь ситуацию?

– Не хочешь трупов? – деревянно рассмеялся Зигфирид. – А как же Сергей?

– Брось, – сказал голос. – Ты же прекрасно понимаешь, что это случайность. Несчастный случай…

Воздух сотряс совершенно неестественный смех – будто расхохоталась гиена. Артемий почувствовал каждый вставший дыбом волосок на теле.

Долбанный коридор событий…

– Кому ты это впариваешь, Рустам?! – крикнул Зигфрид. – Мы же с тобой все знаем про несчастные случаи!..

– Зигфрид!

– Это же ясно, как божий день!

– Перестань!

– Вы убили его!

– Что за бред! Зачем нам его убивать!

– Да, брось! У меня здесь ваш человек! Он мне все рассказал!

– Какой еще человек?!

– Артемий! Что, скажешь не слышал про такого?

– Конечно, нет! Ты же знаешь всех наших! Кого ты там притащил?! Зачем усложнять ситуацию?

– Уходите, или я его пристрелю!

– Расслабься, Зигфрид. Мне кажется, у тебя просто нервное расстройство. Тебе бы отдохнуть…

– Кто псих?! Это ты назвал меня психом?!

– Я ничего такого не говорил… Послушай…

Бах!

Бах! Бах! И-и-и…

Как интересно звучат на чердаке звуки выстрелов из пистолета с глушителем. Совсем не так тихо, как в кино…

И режущий свет фонарей в глаза…

– Стой! Прекрати!

Бах! Бах!

И-и-и! Бах!

– Не двигаться! Руки в стороны! Кто такой?!

– Вот, у него паспорт с собой. И никаких «корочек».

– Что за фигура?

– А, кто его знает…

Несколько крепких молодых людей мрачно изучали Артемия. Он стоял на коленях, раскинув руки – будто молился им, новоявленным божествам с пистолетами.

– Бред какой-то… – проговорил тот, кого Артемий сразу же принял за главного. – Нормального парня кокнули…

– А какие были варианты? Он бы не одного нашего здесь положил…

– Ладно, чего уж тут. Дело сделано.

Все выглядели подавленно – будто только что завалили собственного брата. И готовы свалить всю вину на Артемия.

– Рустам, что с телом делать?

– В мешок, – дрогнувшим голосом сказал тот, кого назвали Рустамом. – Все следы убрать.

– А от пуль? – поинтересовался кто-то.

Рустам наградил умника испепеляющим взглядом, и тот спешно бросился к телу. Зигфрида застрелили аккуратно – в висок. Видимо, подкравшись сбоку, пока тот был увлечен пальбой на звук.

Что-то в происходящем было не то. Словно эта смерть была результатом нагромождения недоразумений и нелепостей.

Коридор событий – это когда от тебя ничего не зависит. Бывает светлый коридор, бывает темный. И Артемий чувствовал, что лучик света в конце своего коридора он увидит не скоро.

– Что с этим делать будем? – спросил кто-то, и даже не требовалось уточнять – с кем именно.

– Отпускать нельзя… – угрюмо сказал кто-то еще.

Артемий судорожно сглотнул.

Вот и все, Иван Сусанин, допутешествовался…

– С собой заберем, – решительно сказал Рустам. – Там разберемся. Обездвижьте его.

– Как Зигфрида собирались?

– Да.

Боковое зрение уловило приблизившуюся сбоку тень. Острая, но терпимая боль в бедре.

И быстро наваливающаяся слабость.

– Бери его под руки. Понесли.

Нагромождение случайностей.

Хаос. Бесформенная куча событий.

Ломаный кривой путь. Который с неизбежностью ведет к цели.

Любой путь куда-то ведет…

Вспышка.

Тьма.

Часть вторая. Изнутри

1

Тьма.

Неровное дыхание. Чужое.

Кто-то смотрит сверху.

Холодно.

Почему ничего не видно? Может, ослеп?

– Живой…

– Пьяный, что ли?

– Да, не похоже, запаха нет.

– Может, наркоман?

– Да кто его знает. Принесли, бросили – и все… Дышит ровно. Вроде, как спит…

– Знаю я эти штучки: обкололи какой-нибудь дрянью. Чтоб не дрыгался. Как Хромого тогда притащили, помнишь?

– Тихо, Седой, староста услышит… И про камеры не забудь.

– Пусть, суки, слышат! Буду я еще таиться…

– О, смотри, никак просыпается.,,

Вот, значит, почему тьма: невозможно открыть глаза. Прямо наваждение – веки будто чужие. Как странно… А если еще раз?..

Вроде получается… Но… Кажется, это не веки дрогнули, это раздвинулись ворота в иной мир. Искаженный, изломанный, темный со своими холодными светилами и мрачными обитателями.

Мир постепенно обретает четкость. Он действительно мрачен. Светила превращаются в лампочки, мрачные существа – в людей в полосатой одежде. Почему – полосатой? Какое странное место – еще более непонятное, чем туманный мир образов, рожденный тяжелым болезненным сном.

– Очнулся, – тихонько сказал кто-то.

– Значит, живой, – заметил другой.

– Эй-эй! Парень, ты кто?

– Да он не слышит тебя!

Как это неприятно, когда тебя, беспомощного, шлепают по щеке. Дуэль, только дуэль. Я требую удовлетворения. Драться сейчас, немедленно, на скрюченных пальцах, сдавив вражью шею… Боже, что я несу?..

– Что он там лопочет?

– Наверно, пить просит.

– А, сейчас…

Артемий застонал и приподнялся на локте. Голова еще кружилась, пальцы на руках и ногах кололо миллионами иголок, но сознание прояснялось. Он понял, что лежит на полу, на грубых досках посреди обширного темного помещения. Перед ним на корточках сидят худые, заросшие щетиной, люди в полосатых робах. Смотрят с любопытством, словно он, а не они сами выглядят персонажами, сбежавшими из полузабытого, страшного кино. Артемий глянул на свою руку и вздрогнул: на нем была такая же полосатая роба. Быстро сунул руку за пазуху: шнур с оберегами на месте. Как ни странно, это несколько успокаивало.