Текст книги "Закон стаи (Цезарь - 2)"

Автор книги: Владислав Морозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

– Вика, – укоризненно сказал он. – А как же санитарно-гигиенические требования? Ты же спишь со всеми подряд, у тебя не влагалище, а помойная яма. Мистер кольт рискует подцепить какую-нибудь дрянь.

Вика вскочила, торопливо распечатала презерватив, с улыбкой, смотревшейся жутко на разбитом в кровь лице, натянула резину на ствол. И опять улеглась в рабоче-крестьянскую позицию.

– Я, конечно, понимаю, что большинство американцев консерваторы в сексе, но сегодня мистеру кольту хочется поэкспериментировать с русской красавицей. Раком!

Вика мгновенно перевернулась, встала на четвереньки. Присев на корточки и тщательно прицелившись, Саша со всего размаху засадил ствол во влагалище. Она дико вскрикнула, дернулась; ухватив ее за волосы, он еще пошевелил стволом, имитируя фрикции. По ногам заструилась кровь.

– Ага, у тебя оргазм, мистеру кольту стало слишком свободно. Попробуем в другую дырку.

Это был настоящий садизм. Он трахал ее стволом пистолета во все дыры, разрывая мягкие ткани и сатанея от вседозволенности. Отбросив кольт в окровавленной резине, взялся за автомат.

– А теперь тебя хочет господин калашников. Обслужи-ка и его. Давай, Викуля, отрабатывай деньги, которые я тебе плачу за работу. Слышишь? За работу, а не за треп. Запомнишь науку. Значит, групповуху Светке обещала? Я тебе устрою кое-что похлеще. Я тебе, б..дь, зенитное орудие промеж ног засуну. И только попробуй не испытать оргазм. Ты, падаль, десять лет будешь бомжей на всех вокзалах облизывать, пока они французскими духами благоухать не начнут. Ты у меня на всю оставшуюся жизнь уяснишь, кто дешевка, сучка и шалава, а кто моя жена.

Устав шуровать автоматом в ее внутренностях, превратившихся в кровавую слизь, бросил автомат на пол, выпрямился. Вика тихо выла, еще не веря, что экзекуция закончилась. Почти. Со всей дури ударил ее ногой под ребра.

Она ударилась спиной о шкаф, закатила глаза, судорожно ловя ртом воздух.

– Не прикидывайся. Тебя били похлеще. Привычку имеешь. Я тебя еще пожалел, мог бы все кости дополнительно переломать. А теперь слушай внимательно и запоминай каждое слово. Света – крестная дочь Ученого. Это первое. За одно нехорошее слово по ее адресу я просто обязан убивать. Мало того – я это делаю. Шестерых таких умников уже похоронили. Второе – она моя будущая жена. А ты, если хочешь вымолить прощение, будешь землю под ее ногами вылизывать. Сейчас поедешь домой, вызовешь "Скорую", тебе окажут первую помощь. От госпитализации откажешься, потому что завтра тебе работать. И только попробуй от потери крови сдохнуть! Запишешь номер дежурной бригады "Скорой" и сообщишь его Валерке, чтобы он проверил факт вызова и оказания помощи. Медикам скажешь, что в канаве изнасиловали. Если до утра от тебя звонка не последует – клянусь, я приеду, и ты умрешь куда более мучительной смертью. Завтра позвонишь Светке в клуб, выяснишь, прослушивается ли телефон, и передашь ей вот это сообщение, – Саша сунул бумажку в карман Викиного платья. – Потом позвонишь Валерке и отчитаешься. И если он разрешит, можешь лечь в больницу и лечиться. Нет – выполнишь то, что он скажет. Ясно? Собирай свои манатки и уматывай. Живо!

Дважды упрашивать не пришлось. Она схватила белье, попыталась натянуть, но Саша остановил ее:

– Куда? Я сказал: уматывай! На лестнице оденешься.

Как была, так и вылетела из его квартиры – голая и в кровище. Саша еще на прощание наподдал ей под зад, чтобы бежалось быстрее.

Избавившись от Вики, с удовольствием навел порядок, вычистил оружие и принял душ. Удивительно, сейчас завтрашний день уже не так волновал его. Отвел душу, называется.

Последнее слово Судьбы.

Света встала в пять утра. Собственно, она не ложилась. Нет, легла, но не спала. Попробуй усни после такого!

К немалому удивлению, вчерашний день завершился для нее удачно. Чума примчался почти сразу, только успел расспросить, как позвонил Эйфель... Света с непередаваемым удовольствием закатила шикарный скандал. Чума полночи сидел на телефоне, обзванивая чуть ли не всех людей в верхах измайловского блока. А затем устроил образцово-показательный разнос той смене охранников, которая чуть не упустила Свету. Причем крыл их не за это. Его, видите ли, достала грубость. Квартиру в сарай превратили. Кто позволил? Чума приказывал? Нет. Тогда ползайте всю ночь, наводите порядок. Поспать Свете они шумом не дали, зато к утру квартира сияла. Чума же буйствовал часов до четырех, потом свалил восвояси. А с утра прислал ее любимую бригаду – Рыжего со товарищи. Этот парень нравился ей больше остальных, у него было великолепное чувство юмора и добродушная физиономия. Даже его постоянное присутствие никогда Свету не тяготило. Умел быть тактичным.

– Чем вчера дело на улице кончилось? – равнодушно спросила Света в машине.

– Да ерунда, – отмахнулся Рыжий. – Мы думали, кто-то подстроил аварию, ошиблись. Братки, оказывается, взяли четыре бутылки "рояля" на восьмерых. И упились вдрызг. Хорошо еще, что только пять машин столкнулись, могло быть больше. Чума всех на деньги поставил. А нефига пить на работе, правильно, Светик?

– Хоть не умер никто?

– Не, Пашка в больнице протрезвел, удивился. Помнишь "Бриллиантовую руку"? "Шел, упал. Очнулся – гипс". Вот так и с ним. Да ничерта ему не сделается. Лучше бы по башке дали. Глядишь, от сотрясения мозги на место встали бы.

– Безмозглой башке сотрясение мозга не грозит, – откликнулся парень с переднего сиденья.

– Ты для Эйфеля принарядилась, никак? – спросил Рыжий, отметив ее суперкороткую юбку.

– Не для Алекса же.

– А ножки у тебя высший класс, – вздохнул он, сделав попытку погладить ее по коленке.

Света решительно шлепнула его по руке. Рыжий засмеялся:

– В роль преданной супруги входишь? Да ладно, дай погладить. Когда поженитесь, на тебя даже посмотреть страшно будет, не то, что коснуться. С Эйфелем братва связываться не будет. Измордует, как бог черепаху. Кстати, так сколько он отвалил за эту побрякушку? – Рыжий сделал вид, что хочет дотронуться до кулона, но на самом деле его куда больше интересовала Светина грудь в глубоком вырезе тонкого пуловера.

– Двадцать три штуки баксов. Рыжий, отстань, сейчас от меня схлопочешь, а потом Лешка добавит. Я не для тебя так оделась.

– Если б для меня, – вздохнул тот. – Я бы тебе такую же побрякушку подарил. Только с брюликами. Не люблю цветные камни.

– Ты всегда подарки делаешь по своему вкусу? Ну так и носил бы их сам.

И в клубе все было как обычно. Пришел Чума, окинул ее голодным взглядом, но ничего не сказал. Уселся рядом, запустил соседний компьютер, принялся играть. Кто-то приволок "Doom", и теперь братва к машинам в очередь выстраивалась. Чума и Алекс находились в привилегированном положении: Алексу после истории с вирусом приобрели отдельный собственный компьютер, а Чуме технику выделили, чтобы за Светой следить сподручнее было. С тех пор, как появилась новая игрушка, Чума сильно подобрел и, если Свете надо было выйти, просил: "Свет, погоди... Ща я на паузу поставлю, и пойдем".

– Я второй "Doom" нашел. Новинка, – похвастался он. – Первый уже надоел. Ща опробую, потом Алексу покажу. У него нету нифига, даже не знает, где достать.

Уставился в монитор и забыл про все на свете. Зазвонил телефон, отработанным до автоматизма жестом снял вторую трубку одновременно со Светой, прижал к уху, не отрываясь от игры. Звонила бывшая сотрудница, опять просилась на работу. Хотела, чтобы Света замолвила за нее словечко перед Верой.

– Не вздумай позориться, – предупредил Свету Чума. – Эта дура тебя подведет.

– Приму к сведению.

Часов в двенадцать Света удивилась отсутствию Вики. Чуме данный факт почему-то нравился. Даже соизволил отвлечься от игры и выдать тираду по адресу Викули.

– Знаешь, Свет, что я тебе скажу? Вот положа руку на сердце. Конечно, у нас у всех есть к тебе претензии, но телка ты стоящая. Я Эйфеля понимаю. Ольга тоже баба ничего. Но эта Вика – да где ж ты такую б..дь разыскала?!

Это не я, подумала Света. Это Сашка в какой-то помойке порылся. Время шло к двум, она начала волноваться. Вот-вот появится Лешка, и история для нее закончится... А пока она старательно делала вид, что погружена в работу. Хотя столбцы расчетов плыли перед глазами. Господи, скорей бы... Так надоело бояться и терпеть бесконечные мытарства! Еще час или два – и она окажется за надежными стенами особняка крестного, где ее не найдут уже никакие неприятности...

Чума посмотрел на часы.

– Три пятнадцать. Странно. Эйфель клялся явиться в два. Как ты думаешь, где он шляется?

– Без понятия. Может, поезд опаздывает?

– Он ночью приехал в Москву. Точно знаю.

– Тогда не знаю.

– Ладно, подождем.

Настроение у Чумы испортилось.

Вика хорошо знала, что делает. И пребывала в твердой уверенности, что это необходимо. Значит, Сашка влюбился в эту прошмандовку? Хрен он получит, а не свою возлюбленную. И случится все вполне безобидным образом, Вика вроде как в стороне окажется. Алекс не выдаст, слишком боится разоблачения. Она набрала номер, сладким голосом запела:

– Шурочка, у меня беда. Представляешь, эта сука, которую я считала своей подругой... – она вполне натурально всхлипнула. Действительно, сука. А ведь так убедительно врала, что спит с Эйфелем! – Ты не представляешь, что она сделала. Она откуда-то разнюхала, что ты позаимствовал у Гончара немножко товара.

– Что?!

– Да, да. И знает, что сегодня Седой повез с вокзала контейнер совсем в другое место. Представляешь, знает даже, что я искала тебе покупателя.

– Ч-черт...

– Она вчера явилась ко мне с какими-то мясниками. Ничего не спрашивала, все без меня узнала. Хотела отомстить мне за то, что я помогла тебе подставить этого скота Эйфеля. Ты не представляешь, во что они меня превратили!

– Не, в натуре знает?

– Ну что я, врать тебе буду?

– Она сейчас в клубе?

– Ну да. Из самолюбия решила никому не рассказывать, хочет Эйфеля дождаться, чтобы он на сборе это выложил. Ей еще кто-то должен улики подвезти. А я же не могу допустить, чтобы ты пострадал.

– Все, я поехал в клуб.

– Удачи тебе, милый. Позвони мне, как подъезжать будешь. Я перезвоню Чуме и отвлеку его, чтобы ты мог беспрепятственно... поговорить со Светой.

Положив трубку, со стоном откинулась на подушки. Подлец Сашка, так изувечил... Но и за это он тоже ответит.

Лешки не было. Света уже начала всерьез волноваться – к чертям летел весь тщательно продуманный план. Крестный наверняка с ума от беспокойства сходит – Света в это время уже должна была находиться у него.

В пять часов неожиданно явилась Ольга. Заглянула в комнату, расплылась в улыбке.

– Хай! Как жизня молодая?

– Лучше всех, – мрачно отозвалась Света.

В коридоре послышался зычный Веркин голос: "Оля! Передай Сергею, его к телефону на первом этаже. Вика, что-то срочное и очень важное!" Чума выругался. Вскочил, выглянул в коридор – никого поблизости. Бросил взгляд на часы – а все равно, если Света и захочет передать шифровку с Ольгой, до сбора остался час. Уже ничего не изменится. Махнул рукой и ушел.

– Вика тебе звонила? – странным голосом спросила Ольга.

Света отрицательно покачала головой.

– Мы так и знали. Блин, Валерка с самого утра места себе не находил. Мне даже удалось уговорить его отпустить меня в клуб. Ну, чтобы на всякий случай продублировать Вику, – Ольга коротко изложила сообщение.

Света ошарашенно распахнула глаза.

– Так это Алекс под шумок подсуетился? А Вика не знала? Или...

– Вот именно. Продала она нас. Хорошо, что ты ей тогда про Эйфеля напела, она тебя за шпионку Цезаря не держит. А Витьку именно она провалила. Навела на него разведку Гончара, чтоб Алексу авторитета прибавить. Кстати, насчет Эйфеля тоже можешь не беспокоиться. Он никакие отношения выяснить не успеет, потому что приедет точно к началу сбора. Сашка его перехватил и будет держать, пока время не подойдет.

Света потеряла дар речи. Побелела, как смерть.

– Он что, совсем... Совсем рехнулся?! Он же... Блин, идиот, все-таки влез... О-о, – она застонала. – Оля, Эйфель договорился с крестным, что приедет пораньше специально для того, чтобы вывезти меня из клуба! Крестный же давно все продумал! Блин, какие же вы все придурки... Крестный специально держал Сашку подальше, потому что тот может отбить меня только с боем! А Эйфель забрал бы вполне мирно, никто бы и слова не сказал... Блин, специально, чтобы я шальную пулю не поймала...

Ольга опомнилась первая. Вскочила, сдернула Свету со стула.

– Бегом к Чуме и выкладывай все про Алекса! Давай, времени нет!

Они выскочили из комнаты и замерли: путь к лестнице загораживал Алекс с многообещающей усмешкой.

– Вот сука, продала-таки... – пробормотала Ольга и дернула Свету, чтобы бежать к служебному выходу.

Два шага. Только два шага отделяли Свету от спасения. Но она находилась к Алексу ближе Ольги, поэтому первой он схватил ее. Света заорала, Алекс подавил вопль в зародыше, зажав рот. И потащил в сторону приоткрытой двери кабинета Маленкова. Как во сне, она увидела, что Ольга вырвалась из рук подоспевшего Седого и кинулась прочь. Только не в сторону Чумы – инстинкт вел ее к выходу из здания. Седой рванул за ней.

– Бля, нож уволок, – проворчал Алекс, вталкивая Свету в кабинет. – Тем хуже для тебя, дольше мучиться будешь.

Он схватил ее за горло. Овладевший всем существом панический ужас помог Свете вырваться, она отскочила к столу Маленкова, нащупала что-то тяжелое и со всего размаху метнула в голову Алексу. Предметом этим оказалась чугунная пепельница, угодившая палачу в плечо. Он пошатнулся, Света воспользовалась мгновением, чтобы выскочить в коридор, но опоздала на долю секунды. В миг, когда она уже почти дотянулась до створки двери, Алекс ударил ее под сердце ногой в ботинке с окованным металлом мыском. Тонкие кости хрустнули, джемпер пропитался кровью, от боли все померкло перед глазами...

Алекс, презрительно скривив губы, смотрел на отлетевшее в угол тело. Ткань одежды прорвали острые осколки сломанных ребер, изо рта стекала струйка пузырящейся алой крови. Все, покойница. С такими травмами не выживают. И уж точно не приходят в себя через четверть часа. Хотя добить не помешает.

Подошел, несколько раз пнул в живот. Потом изо всей силы еще раз ударил по сломанным ребрам мыском ботинка, рассчитывая достать до сердца, брезгливо скривился: кровь забрызгала обувь и штанину. Тщательно вытер носовым платком, бросил окровавленную тряпку на пол. Глянул на жертву бля, еще жива! Не достал. Живучая, мерзавка. Таким только пуля в голову помогает. Стрелять в клубе опасно, звук услышат, непременно заинтересуются. Чем он, спрашивается, объяснит свое желание грохнуть ее до приговора Гончара? Руками давить противно, она вся в крови. Надо сходить вниз, к охране, взять у кого-нибудь ствол с глушителем. Ладно, пусть полежит, ключи от кабинета после смерти Маленкова остались только у него. Не найдут. Потом добьет.

Только вышел в смежный кабинет секретарши – в коридоре послышались шаги. Алекс лихорадочно запер дверь. И вовремя – появился взъерошенный Чума.

– Ты эту овцу не видел?

– А что?

– Тебе твоя шалава сказала, что Антонова с Эйфелем запланировали?

– Я не видел ее сегодня.

– Эйфель решил трудиться на благо суверенной республики Ичкерия. Для чего и перехватывал грузы. А теперь, когда его делишки уже всем известны, для пущего форсу намерен взорвать клуб во время сбора. Потому и опаздывает. Единственное, что его держало – Антонова. Она как пить дать постарается удрать. В комнате ее уже нет.

– Тут Рублева пробегала. Седой к ней давно клинья подбивал, чего-то потащился за ней.

– Пусть ко мне ее волокет. Без нее Антонова точно не слиняет.

Чума ушел на первый этаж. Алекс вздохнул с облегчением, оглянулся может, Седой вернулся, тогда он добьет. Помощник как сквозь землю провалился. Придется идти вниз. На лестнице столкнулся с возвращавшимся Чумой.

– Гончар приехал. Рвет и мечет. Требует тебя на ковер. Опять перехват, что ли?

– Без понятия. Я сам не ездил. Братва еще не отзванивалась, хотя пора бы. Ладно, пойдем, что ли.

Ольга успела выскочить из клуба. Седой побежал сначала сам, потом решил, что это выглядит смешно, сделал знак двоим ребятам на входе, чтобы задержали. Одному Ольга заехала по яйцам, от второго увернулась. И вылетела за дверь. Однако ее радость оказалась преждевременной – вслед за ней на улице оказались и два "братана".

Уйти невозможно. Ольга пятилась в сторону ткацкой фабрики, к которой примыкал задний двор клуба, и понимала – не успеет. Ничего не успеет. Поздно. Преследователи настигли ее почти сразу. Ольга вырывалась, уже ни на что не надеясь. Если только на чудо... Ей заломили руки за спину с такой силой, что от боли слезы брызнули из глаз, потащили к клубу. Она еще успела садануть каблуком по ногам одного, но второй заехал под дых так, что в глазах потемнело.

Стрекот двигателя, визг покрышек, лязг металла по асфальту – Яковлев, бросив мотоцикл набок так, что он пошел юзом, задним колесом сбил с ног всю троицу. Вскочил первым, ногой наподдал одному так, что тот откатился, оторвал второго от Ольги. И отскочил в сторону.

Лежа на асфальте, сквозь пелену слез Ольга наблюдала эту почти киношную сцену. Валерка недобро улыбался, будто приглашая поиграть с ним в русскую рулетку, льдистые глаза сверкали; он присел на обе ноги, приняв одну из стоек рукопашного боя.

– Ты, боец, совсем охренел? – изумился один из нападавших. – Ты куда, мать твою, лезешь?! Китайских боевиков насмотрелся? Чо, силами помериться охота?

– А то, – с той же нехорошей улыбочкой подтвердил Яковлев. – Ссышь?

Второй хмыкнул, неуверенно оглянулся в сторону клуба. Седой, видимо, решил, что двое против одного – вполне достаточно, поэтому подмоги не предвиделось. А может, вообще ушел от двери.

– Тебе чо надо-то, ваще? Ты, братан, кто такой, в натуре?

– Последнее время меня называют Доном. А кем звали раньше, тебе знать не обязательно, – и ехидно добавил: – козлик.

– Ты чо, крутой? Да я... мы тебе шас рога обломаем, ты, бля, ща за козла ответишь...

Один шаг в сторону Валерки, тот подпрыгнул, развернулся в воздухе кажется, это называется вертушка – и один из братанов, схлопотав ногой по хлебалу, покатился по асфальту, заливаясь кровью. Валеркина улыбка исчезла, а оставшийся на ногах противник выдернул из-за пазухи пистолет с глушителем. Ольга обеими руками зажала рот, чтобы не заорать – у Яковлева оружия не было.

Все кончилось почти мгновенно. Выстрел, Валерка упал долей секунды раньше, подкатился под ноги стрелку, опрокинул его, выбил ствол и сломал руку. Встал, отряхнул пыль с кожаных штанов, посмотрел на Ольгу:

– Чего развалилась? Вставай, горе ты мое.

Подал ей руку, поднял мотоцикл, повел в сторону фабрики, даже не оглядываясь на клуб. Ольгу разобрал истерический смех:

– Ты... как в кино... – она задыхалась и всхлипывала, – свалился с неба, раскидал всех... на мотоцикле, весь в коже...

– Конечно, на мотоцикле. А на машине не успевал. Это на двух колесах просто – дворами, по бездорожью, по тротуарам. А машина там не пройдет. Все, успокойся, все в порядке, – он похлопал ее по спине. – Все, Оленька, все нормально, никто тебя больше не тронет.

– Как ты ему... ногой... красиво так...

– Коронный Сашкин удар. Только он с такого удара убивает. Бьет в переносицу, и череп в осколки разлетается, – удивительно ровным тоном пояснил он. – У меня хуже получается, я временно вырубаю. Но нам и этого хватило. Как Светка?

Слезы полились из глаз сами собой. Ольга еще несколько секунд покусывала губы, стараясь сдержаться, потом разрыдалась в голос.

– Понятно... – глухо сказал Валерка. – Значит, успел, мерзавец. А я ночью Викин телефон на прослушивание поставил. И перехватил разговор, где она Алексу Светку "заказала". Знаешь, что неприятно? Всего через полчаса после твоего ухода. Нет, чтобы чуть пораньше, ты б успела ее предупредить. Я подхватился, на мотоцикл – и сюда.

Ольга с мукой оглянулась на окна. Ничего не видно, да что можно разглядеть на втором этаже с земли? Направилась к пролому в заборе ткацкой фабрики. Полгода назад трейлер, разворачиваясь у клуба, снес три плиты ограждения, у фабрики денег на ремонт не было, а Маленков платить отказался, послав для убеждения Чуму к директору предприятия. Так с тех пор и зияла дыра в заборе.

Вдвоем они дошли до подъездной площадки у фабричного корпуса. Ольга машинально скользнула взглядом по широким оконным проемам; здание пустовало. С тех пор, как началось массовое банкротство государственных предприятий, такую картину можно было увидеть часто. Огромные совершенно заброшенные, нуждающиеся в капитальном ремонте производственные корпуса. Дирекция охотно сдавала их в аренду частным предпринимателям. Видимо, это здание оказалось или слишком дорогим, или не нашелся хозяин, которому требуются такие площади.

Валерка подвел мотоцикл к подъезду фабричного корпуса, с усилием открыл тяжелые двери, затащил его внутрь.

– Заходи.

– У вас ключи от корпуса?

– Мы его арендовали. Все равно новый цех ставить надо, так что добро не пропадет.

Поднялся на второй этаж, подошел к окну напротив клуба. Открыл шкафчик, такой же запыленный, как и все вокруг, достал бинокль и... арбалет. Ольга ахнула. А Яковлев отложил экзотическое оружие в сторону, несколько секунд через бинокль вглядывался в окна клуба.

– Ее видно, – хмуро сказал он. – Она в кабинете директора, одна, голова не в крови – не стреляли. Но, по-моему, в этом уже нет необходимости.

У Ольги перехватило дыхание.

– Она... все?

Валерка пожал плечами.

– Может, еще жива. Но вряд ли. Ладно, подстраховаться не мешает.

Вытащил из-за пазухи сотовик, набрал номер.

– Толик? Топай к фабрике, мы на втором этаже... Нет, тебя одного за глаза хватит.

– Валер, ты Сашке позвони, – посоветовала Ольга.

– Нет уж. Если я ему сейчас такое скажу, он не поедет в клуб. За полчаса перевернет всю Москву, но найдет ракету класса "земля-земля". Боюсь, что с ядерной боеголовкой. И в радиусе пары километров точно не останется ничего живого. Лучше когда приедет, перед прорывом.

– Знаешь, что мне Светка сказала перед тем, как ее Алекс поймал? задумчиво произнесла Ольга и бессильно присела на корточки. – Ведь это мы ее убили, а не Алекс. Вернее, Сашка.

Валерка обернулся, смотрел на нее ледяными глазами. Цвет его лица в тот момент ничем не отличался от цвета глаз, но Ольга этого не замечала. Она уставилась прямо перед собой, машинально грызла ноготь большого пальца, и говорила монотонно, безразлично...

– Ее же Эйфель должен был вывезти из клуба в два часа. С Ученым уже договорился. А Сашка этого не знал. И перехватил Эйфеля по дороге. Вот и получилось, что он ее убил. Все так и вышло, как он предсказывал. Знаешь, я вспомнила, как мы с ним на Арбате познакомились. Он тогда нес Светку на руках, а я увидела афишу. Там парень держал на руках жену, убитую в разборке. Я только сейчас поняла: вот в тот момент Сашка и почувствовал, что его ждет то же самое. И актриса еще так похожа на Светку оказалась... Вот так оно и получилось. Он вынесет ее из клуба на руках, мертвую...

Валерка, сжав побелевшие губы, с силой рванул на себя фрамугу, распахивая окно. С рам посыпались клочья пыли.

– Фу, сколько же здесь грязи! – раздался недовольный голос позади.

Ольга дернулась, как ошпаренная, и тут же расслабилась, узнав Толика Чикарева. Выглядел он потрясающе – в вечернем костюме, черные волосы зачесаны назад и залиты гелем, в зубах сигарета с золотым ободком на фильтре, руки в карманах. В таком виде он казался не калмыком, кем был на самом деле, а достаточно рослым и на редкость большеглазым японцем. Причем не просто японцем, а членом якудзы. Вот только на брюках еле заметные следы пыли и бетонной крошки.

– Я тебя не видел, – сказал Яковлев.

– Еще бы. Я решил, что незачем привлекать внимание к корпусу раньше времени. Отошел на тридцать метров, через забор перелез, зашел с другой стороны... И что за жопа стряслась?

– Настоящая. Такая, что нам лучше геройски застрелиться. Крестница Ученого убита. По нашей вине. Возьми бинокль, убедись, она на полу в кабинете директора.

Толик умел сохранять хладнокровие. Подошел к подоконнику, оценивающе глянул на окна клуба. Потянулся за биноклем и застыл с ним, как изваяние.

– Вообще-то, она пока жива. Кровь не сворачивается, подтекает, сказал он через две долгих минуты. – Но, блин, ребра поломаны... За такое еще не всякий врач возьмется. Так, быстро...

Он бросил бинокль, Валера еле успел поймать прибор. Толик схватил арбалет, поставил одну ногу на подоконник, образовав упор для стрельбы. Ольга поняла, почему он так сделал – с внешней стороны к кабинету подошел Алекс...

Вообще-то, он сам признавал, что работал куда более топорно, чем мастера-чеченцы. Было даже удивительно, что его работу ставили в один ряд с истинными произведениями криминального искусства. Однако срабатывал стереотип, все кражи списывали на один источник. Никому и в голову не приходило сопоставить передвижения людей Алекса и даты краж. Да кто подумает, что на такое способен ближайший сподвижник Гончара? А на самом деле Алексу осточертело получать гроши и видеть, как миллионные прибыли уплывают в карман лидера. Надо и о себе позаботиться, коль возможность имеется.

Совещание было коротким. Гончар, Чума, Муравей и Алекс; Эйфель был приговорен. Значит, его подружка разнюхала, когда и куда прибывает груз, вчера передала все данные чеченцу, и сегодня они увидели результат. Последовавший жестокий нагоняй – не без его "трепа" перехват состоялся Алекса уже не взволновал нисколько. Подумаешь, на деньги поставили... Он сдаст контейнер, отстегнет Гончару сто штук неустойки – жалко, что ли? Даже смешно. Десять процентов прибыли. Сам Алекс работал на более выгодных условиях.

Но Чуме влетело куда сильнее. Антонова мало того, что ухитрялась вести свою деятельность у него под носом, еще и удрала. А Муравью досталось за компанию.

Когда разнос завершился, Алекс поднялся на второй этаж, приготовив ствол с глушаком. Вообще-то можно было и не таиться, приговор уже прозвучал. Но на всякий случай подстраховаться не помешает. В коридоре столкнулся с растерянным Седым.

– Где ты раньше шлялся? – грозно спросил Алекс.

– Слушай, херня какая-то. Не пойму, в натуре, что за шутки. Пацаны Рублеву перехватили, только подвели к двери, как во двор влетает рокер. Наезжает на всю компанию, все в ауте. И, главное, на драку нарывается. Какой-то кинофанатик, насмотрелся каратэшных боевиков.

– И чего?

Седой пожал плечами.

– Ну, и раскидал моих, как бумажных. Одному морду разбил так, что смотреть стремно, другому руку сломал, когда тот за волыну взялся.

– Дальше.

– А все. Рублева под шумок слиняла, а может, этот ангел-хранитель ее с собой прихватил. Бля, откуда он там взялся? Пацаны говорят, какой-то Дон. Не слышал такого.

– Я тоже. Обычный псих, помешался на романтике. Валить его надо было, а не знакомиться. Вам с ним не жить. Ладно, иди вниз.

Оставшись один, зашел в кабинет секретарши, смежно-проходной с кабинетом директора, притворил дверь. Отпер замки на двери кабинета Маленкова. Он еще услышал жалобный звон пробитого стекла, но не успел даже глянуть в окно – короткая металлическая стрела пронзила череп навылет...

– Кого-то надо посадить в кабинет, чтобы мне не торчать на подоконнике, – сказал Толик, откладывая арбалет. – И труп внутрь затащить, чтобы переполох не поднялся.

Они переглянулись. Посмотрели на Ольгу. Валерка покачал головой:

– Толик, пойми меня правильно – не могу. Одна уже почти труп. Я не хочу убивать Олю.

– Она же не одна пойдет, а со мной. За чеченца я не сойду, сойду за узбека или татарина. Потребую переговоров с Чумой, затащу его в кабинет Маленкова, в расчетный момент нейтрализую. Нам же лучше. Алекса нет, так Седой еще жив. Его тряхнут, он сознается.

Ольга решилась.

– Валер, мы перед Светкой в долгу. Это мы виноваты. И я в том числе. Я хоть помощь окажу, у меня родители врачи. Убивать сразу меня никто не будет.

Когда они медленно шли от фабрики к клубу, у Ольги тряслись поджилки. Толик выглядел не просто спокойным – безмятежным. Размеренным тоном задавал вопрос за вопросом, уточняя свои познания. Подергал дверь, обнаружил, что она заперта, постучал. Ольга стояла чуть позади; не удержавшись, глянула на окно кабинета секретарши. Стекло побежало трещинами, в середине зияло небольшое отверстие. Хорошо, что полностью не осыпалось, мельком подумала она.

Дверь открылась.

– Могу я видеть господина Чумейко? – вежливо спросил Толик с легким акцентом. Такой бывает у азиатов, долгое время живших в столице. Чуть врастяжку, неожиданные переливы тона – а в общем произношение правильное. Я по вопросу господина Алексея Оборкина.

Отошел, неторопливо закурил, подмигнул Ольге. Было слышно, как по лестнице вверх побежал человек.

– Кто такой Оборкин? – шепотом спросила Ольга.

– Эйфель.

Ольга хихикнула – надо же, она и не знала, что у него такая смешная фамилия. Прозвище куда приятнее на слух. Наверное, сам и придумал.

Чума появился быстро. Подозрительно глянул на Толика, зверовато – на Ольгу, ничего не сказал.

– Мне удобнее было бы беседовать с вами в здании, а не на глазах ваших боевиков, – достаточно высокомерно предупредил Толик.

Чума пожал широченными плечами, показал на дверь.

– Прошу.

Ольга прижалась к Толику, чтобы ее не оттащили в сторону под шумок.

– Да, – Толик будто только что вспомнил. – Господин Чумейко, не сочтите за нахальство маленький совет: постарайтесь лишить свободы передвижения некоего Седого.

– Почему?

– Я для того и вызвал вас, чтобы объяснить.

Видимо, Толик располагал к доверию, потому что Чума посоветовал Рыжему, вертевшемуся тут же, на всякий случай не спускать глаз с Седого и задержать его в клубе под любым предлогом. Когда проходили мимо кабинета секретарши, Толик дружелюбно улыбнулся:

– Может быть, здесь будет удобно? Или у вас там сотрудники?

– Нет там никого, – буркнул Чума, толкнул дверь и охренел, увидев развалившегося на полу Алекса с пробитой головой. – Эт-то что... Это что?!

– Труп, – невозмутимо заметил Толик.

Чума с изумленным видом повернулся к Толику.

– Что за на хрен... Стрела... Что за Робин Гуд здесь орудовал?

– С вашего позволения, это я.

Похоже, Чума не сразу врубился. Потряс головой, потянулся к пистолету.

– Вы, русские, всегда принимаете слишком поспешные решения, – грустно сказал Толик. – И в этом ваша беда.

– Чума, это Алекс спер сегодня контейнер, – быстро вставила Ольга. – А этот человек как раз и пытался вчера встретиться со Светкой, но решил не связываться с твоими дуболомами, приехал сегодня. А против Алекса куча компромата есть, даже жертвы выжили, опознать могут...