Текст книги "Ермак. Тобол-река"

Автор книги: Владислав Лесков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Как потом оказалось, Московиты не сильно растерялись, услышав звериный рык. Они перекрестились и встали полукругом, направив пищали в сторону леса. Потянулись мучительные минуты ожидания для Унеме, сидевшему сейчас в ельнике, и ожидающему расправы над осквернителями святилища. На опушку леса выскочила стая огромных волков. Во главе стаи стоял белый волк-исполин. Унемэ испугался. Вот он лесной дух Вотла. Пришел помочь свершить правосудие. Он никогда сам не видел Вотлу. Старики говорили, что он может принимать разный облик, где белый волк, а где огромный человек-великан в оленьей шкуре. Унеме не зачем было боятся Вотлу. Он знал, что он не тронет его, в отличии от московитов. Но Унеме все-таки испугался, ведь он был охотник, а не воин. Московиты сделали залп из пищалей. Стая рассыпалась меж деревьев, но белый волк-великан остался стоять на своем месте. Или московиты промахнулись или же Вотлу не берут пули московитов.

Белый волк оскалился, обнажив огромную пасть с рядами больших и острых клыков. Он готов был броситься на людей и разорвать их на клочки, но медлил, ожидая чего-то. Кожан бросил пищаль на нарты и достал из ножен кинжал, попутно отодвинув Семку, стоящего рядом за свою спину. Семка было оскалился, но увидев налитые кровью глаза отца, поспешил не перечить.

– Стой за мной покедова, – прохрипел Кожан, – видишь, нечисть вогульская пожаловала. Сами не пришли волков прислали.

Кожан не желал отступать, его матерого русского мужика, прошедшего не одну войну не испугает какой-то вогульский белый волк.

Сына главное и хабар сохранить, остальное в руках Божьих. Московиты воспользовались заминкой и успели перезарядить пищали.

Белый волк медленно подходил к горстке людей. Расстояние сокращалось. И теперь что волк, что люди могли видеть глаза друг друга.

Но глаза этих людей не были наполнены страхом. В них была ярость и злоба людей, у которых хотят отнять то, что как они считали принадлежит им по праву.

Праву сильного и бесшабашного человека, пустившегося в столь опасный рейд в чужие земли и не ждущего пощады от местных племен.

Сзади людей мелькнули серые тени, и белый волк бросился в атаку. Одна из пуль попала ему в лапу, но он казалось бы, не обращал на это внимание и продолжал свой стремительный натиск.

Сбив с ног одного из московитов, он отбросил его в сторону и кинулся на другого.

Сзади на спины остальных людей, бросались другие волки. Лесная поляна превратилась в место, где сейчас ожесточенно дрались люди и волки. Московиты отбросили на землю пищали, и вытащили из ножен сабли и кинжалы. Среди леса раздавалась ругань и волчий вой. Семка, которому на спину запрыгнул один из волков, ловко развернулся по кругу, скинув животное на землю, и всадил волку прямо в брюхо, старый дедовский кинжал. Семка победно ликовал, но удар другого матерого хищника сбил его с ног. Теперь Семка барахтался под телом огромного волка, пытающегося добраться ему до горла. Дедовский кинжал валялся совсем рядом, но рука Семки не могла дотянуться до него.

Тогда Семка, что есть мочи закричал: – Батя!

Кожан обернулся. Увидев сына, подмятого волком на земле, он отбросил волка, вцепившегося пастью ему в руку, и бросился к Семке. Подхватив волка за загривок он с неимоверной силой стянул его с сына, и подняв почти над землей, всадил матерому кинжал между ребер.

Кожан поднялся и осмотрел поле битвы. Огромный белый волк лежал в крови. На его белую шкуру падали редкие снежинки. Его пасть была открыта, и сквозь огромные зубы вывалился язык. Лесной великан был повержен, как и еще шестеро волков лежащих рядом.

– Кто его? – спросил Кожан у запыхавшихся от боя ватажников. Один из людей сделал шаг вперед.

– Ты Карп? – Кожан удивленно посмотрел на ватажника мелкого роста, но крепко сложенного с едва проглядывающей рыжей бородкой. Карп от стеснения мял овчинную папаху, словно барышня на смотринах и нелепо улыбался. Но его сердце переполняла гордость и осознание, что он не зря ел хлеб из скудных припасов ватаги и сейчас внес хороший вклад в общее дело.

– Вдвое больше долю получишь, – прохрипел Кожан. Ватажники одобрительно по очереди похлопали Карпа по плечу.

– Не зря парня взяли, – раздались уставшие голоса. Пригодился. Карп улыбнулся. Ему польстили такие одобрительные отзывы товарищей. Значит, в следующий рейд его обязательно возьмут, если доберутся до дому. Ватажники принялись собирать разбросанное оружие и готовиться к продолжению пути.

Уже на горизонте виднелся богатырь Ветлан, а там и до русских городков Перми недалече.

Унемэ смотрел из ельника, как бородатые мужики ходят вдоль поверженных волков и довольно улыбаются. Вотла не смог причинить вреда грабителям. Не сумеет и он маленький охотник. Его время еще придет, и он обязательно отомстит московитам, и убьет старого князя предателя Вокшу. Кожан подошел к белому волку и присел на корточки, разглядывая его шкуру.

– Осок, – крикнул он одного из ватажников, – Заберите и этого зверюгу.

Подарим шкуру князю. Здесь разделывать некогда. Убираться надо. Ватажники запрыгнули на нарты и тронулись вперед, держа ориентир на Ветлан-камень. Их обувь оставляла на снегу четкие следы, и Унемэ надеялся, что кто-нибудь из вогульских деревень и стойбищ встретится с ними, и тогда им несдобровать. Пока же снег скрипел под полозьями нартов и сапогами московитов, осыпался с елей великанов, задетых неосторожным движением пришлых людей. Унеме вышел из ельника, служившим ему укрытием и горестно наблюдал, как удаляется лихая ватага, разграбившая вогульское святилище. Про лося, по следам которого он шел, Унемэ уже забыл. Нужно было возвращаться в свою деревню и рассказать людям об этом.

Улус Карачи

Всадники, летящие сквозь снежную мглу, навстречу огням на крепостной стене, все ближе приближались к своей цели. Железные кованые петли, заскрипели под тяжестью массивных деревянных ворот. На крепостной стене раздались зычные голоса.

Всадники влетели в ворота и остановились у крыльца и спрыгнули с коней. Внутри дворца зашевелились слуги, подготавливая трапезу для внезапно вернувшегося хозяина. Забегали невольницы, взбивая подушки и одеяла. На огромном вертеле в центре зала появилась баранья туша, обильно поливаемая ароматным маслом. В зал притащили огромный персидский ковер и бархатные подушки. Карача стоял на пороге своего дома, жадно вдыхая носом холодный сибирский воздух. Много лет прошло, как Кучум подарил здешние земли ему в улус, в награду за преданную службу. Он сумел сломить сопротивление местных племен, стал единоличным правителем окрестных земель. Его поседевший волос видел немало битв и злодейств, как и со стороны его воинов, так и со стороны местных племен. Несколько воинов сидели у костра и играли в кости. Они ожесточенно ругались и спорили между собой, кому теперь трясти короб с костями. Напряжение в игре все больше нарастало. Молодой татарин Мурат выхватил саблю, но заметив Карачу у крыльца дворца, остановился. Бросив саблю на снег, он упал на колени. В след за ним повалились и остальные стражники.

– “Повелитель вернулся”, – эхом разнеслось по стенам града Карачина. Эта весть быстро распространилась по местным селениям и племенам. Заставляя стариков охать и качать головой, а молодых воинов крепче сжимать в ладони рукоять сабли.

Карача прошел во дворец. Сняв саблю, он бросил ее на пол. Его долгое путешествие в Сибирский Искер, где правил его собрат по вере великий хан Кучум было закончено. Можно было сейчас расслабиться и подумать о делах. Слуга подал жаренную баранью ногу на блюде с порезанными на куски яблоками.

Мурза жадно разодрал зубами сочное мясо. Слуга подал полотенце для рук.

– Нет, убери, – Карча слизал языком сок, стекавший по пальцам.

– Завтра сбор ясака повелитель, – осторожно произнес слуга. Будет вогульский князь Мурак и

– Якши, – ответил Карачи. Какие еще новости? – спросил Карача, срезая следующий кусок мяса с кости и отправляя его в рот.

Слуга склонился к уху мурзы: – Русскому царю Ивану приезжали купцы с Камы. Просили помощи в войне против нас.

– Войны? – Карача приподнял голову и посмотрел на трясущегося от страха слугу. Говори подробней. Слуга склонился еще ниже.

– Московиты хотят организовать поход в сибирское ханство. Приглашают казачьи отряды с Итиля идти к купцам Строгановым. Братья обещали снарядить экспедицию за свои деньги.

– Странно, – Карача удивленно скосился на слугу. Московиты только закончили воевать с ливонцами. По всей западной окраине русского царства, стояли словно покосившие головешки, бывшие крестьянские избы. Небольшие обители, где служители Христовы смиренно тащили свой крест и несли послушание, были разграблены. Черное воронье еще пировало на костях, оглашая обезлюдевшие селения своим карканьем. Карача хорошо знал положение дел в царстве Ивана, и решительно удивился, когда царь решил отправить казачью подмогу братьям Строгановым. Прельстился Иван богатствами Сибири, застелил глаза старика золотой туман Урал-камня, да вогульские меха. Прельстился и решил под свою руку земли взять, позабыв, что его бог не властен на этой земле.

Добрать до его улуса было не так-то просто. Казакам нужно переправить свои струги через хребет, затем идти по реке, другой дороги до его улуса нет. Ясашные вогулы тоже не очень жаловали московитов. Да и сами московиты, закрывшись в деревянных острогах на Пермских землях, не горели желанием пробираться сквозь дикие и опасные леса, что изобильно покрывали Урал-камень.

Карача ухмыльнулся: – Пусть еще попробуют миновать хребет, а там видно будет. Во всяком случае, он успеет послать гонца к Кучуму. От его улуса до Искера два лошадиных перехода.

На тарелку положили еще кусок бараны и принесли кувшин с вином. За стенами было уже темно. Сочное мясо хрустело на зубах и таяло во рту, принося к желудку мурзы приятное тепло. После безумной скачки горячий ужин и вино совершенно сморил Карачу и думать о делах уже совершенно не хотелось.

Вогульские князья привезут завтра ясак, половину придется отправить хану. Остальные деньги можно потратить на ремонт стен. Придут казаки или не придут стены нужно править. Восточный угол стены, где стояла башня Ясур-паши уже начал медленно заваливаться к берегу реки. Для починки нужно было с десяток свежесрубленных стволов сосны. Крепость Карачи была не слишком большой по меркам того времени и уступала по площади тому же Искеру. Зато место для ее постройки было выбрано крайне удачно. Град Карачин стоял на высоком берегу, образуя естественное препятствие со стороны реки, конница со стороны запада не подойдет, да и пушки с казацких стругов не достанут. А в случае осады подойдет с востока хан Кучум, а дерево привезут вогулы. И застучат татарские топоры, разнося по окрестным лесам весть, что стоит град Карачин, словно вековой кедр. И никто ни московиты, ни казаки не смогут одолеть эту твердыню на Сибирской земле. Но все же в глубине души Карача боялся московитов. Еще не остыла в его памяти горящая Казань и Астрахань.

Утром Карача проснулся в хорошем настроении. Кости после вчерашней скачки не ломило. В окне также сияло холодное сибирское солнце. Слуги принесли одежду. Слуга уже доложил ему, что вогулы привезли дань. Мурденэ-Сенэ и князь Сартамак угрюмо стояли у своих повозок, тихо переговариваясь между собой.

– Древнее заброшенное святилище было разграблено.

– Похозяйничали московиты, однако, – недовольно просопел Сартамак.

– Может путь искали по земле и случайно наткнулись на святилище, – покосился на него Мурдэ. Что же боги?

Сартамак поправил кинжал на поясе и угрюмо произнес: – Боги не покарали чужестранцев. Одни мы остались.

– Мурза Карача даст нам воинов, не зря же мы ясак ему каждый год возим, – отворачиваясь, прохрипел Мурденэ. Он посмотрел на свой обоз, доверху наполненный шкурками соболей и песцов. Ему было жаль отдавать такое богатство старому татарину Караче. Но договор был дороже.

– Мурза сейчас сам на краю пропасти, – добавил Сартамак. Мы уйдем в леса, он останется один на один с московитами.

– Но сибирский хан Кучум пришлет ему воинов и они смогут одолеть московитов, – покосился на него Сурденэ.

– Не уверен, – грустно произнес Сартамак. Вспомни пермяков, когда первые урусы пришли на Перму. Сколько воинов, тогда погибло из пермских племен. Сколько золота дали на откуп московитам. Но им не нужно золото. Им нужна земля. Они строят на ней крепости и остроги, присылают людям своих шаманов.

– Чем они лучше или хуже татар? – хмыкнул Сурденэ. Все хотят землю, улусы, золото, пушнину и все хотят, что бы вогулы приняли их веру.

– Я не знаю, – удрученно ответил Сартамак. Мурза Карача вышел на порог своего дворца.

– Мурза, – Мурденэ толкнул Сартамака в бок. Они оба склонили головы.

Карача улыбнулся: – Привезли?

– Как видишь кназь, – пролепетал Сурденэ, указывая на повозки укрытые оленьими шкурами. Мурза степенно подошел к нартам и отбросил шкуры.

Достав одну из собольих шкурок, он покрутил ее в руках, затем встряхнул, проверяя качество меха.

Затем он взял из деревянного ящика золотой самородок и повертел его с разных сторон.

– Здесь все? – неожиданно спросил он.

Сартамак кивнул головой, соглашаясь с его словами: – Здесь все кназь. Все привезли, ничего не утаили. И тебе и хану твоему. Даже больше дали.

Карача довольно улыбнулся и показал слугам на возы: – Тащите все во дворец.

Он протянул руку, указывая им на свой дом: – проходите, будьте гостями, расскажите, что вас тревожит. Старики переглянулись между собой. Сартамак сделал первый шаг в направлении крыльца. Мурденэ проследовал за ним след в след, словно они были на охоте.

В большом зале дворца Карачи было уютно и тепло. Слуги постоянно подбрасывали в камин свежие сучья. Сурденэ протянул озябшие руки к огню и повернулся к мурзе.

– Московиты пришли из-за хребта. Разграбили святилище, – скорбно произнес он. Много даров унесли. Золото. Меха. Ном-Торум будет гневаться, что не уберегли. Сартамак усевшись рядом с мурзой, согласно кивнул: – Беда придет, чует моё сердце.

– Не каркайте словно вороны, – хрипло рявкнул Карача. Его рука незаметно скользнула к поясу, и в руке блеснул кинжал. Он воткнул его в стол и сердито произнес: – Придут московиты – встретим их нашими стрелами. Соберем наших воинов, и вы своих дадите сколько можете. Клянусь Аллахом, мы отправим их к шайтану. – Хватит ли у нас воинов и сил противостоять московитам, – задумчиво спросил Сартамак.

– Починим крепость, пусть только сунутся, – злобно прошипел Карача. Что бы вам было спокойно, по согласию с господином моим Кучумом, я пошлю Улугбека в Бухару. Он отвезет ему дары от хана и возьмет лучших воинов и приведет их сюда. Сартамак довольно улыбнулся: – Я рад господин Карача, что ты так уверен в этом. Наши люди могут не бояться московитов. Улугбек сидел в стороне и вслушивался в слова правителя. Такое поручение Карачи с одной стороны было почетно, но с другой несло немало хлопот. Он бы с удовольствием выбрал кого-то другого, но мурза решил, что везти в Бухару послание хана Кучума должен именно он. Что ж ему оставалось только согласиться с этим решением. Он злобно посмотрел на этих двух нечестивцев принимающих гостеприимство его хозяина. Вогульские князья всегда были не надежными союзниками. При первой же возможности перейдут на сторону победителя, дабы сохранить свои селения и охотничьи угодья. Улугбек не доверял этим двум старикам. Но Карача не внимал советам своего слуги, ему нужны были союзники среди вогульских князей.

Бухарская пленница

Дворец бухарского эмира Садыр-бека

– Жив, здоров ли брат мой, хан Кучум властитель сибирских снегов.

– Хвала Всевышнему и жив и здоров, – посол низко поклонился. Человек в чалме сидящий на троне украшенном золотой арабской вязью привстал. Посол протянул ему массивную шкатулку в качестве дара.

Удовлетворенный ответом и подарком посла, эмир кивнул ему головой и тихо произнес: – Хвала аллаху.

– Только вот, – боязливо продолжил посол, московиты одолевают, совсем страх потеряли.

Эмир сначала усмехнулся, затем печально ответил: – Верю брату моему, московиты всех одолевают. При прежнем царе земельки и силы набрались, а теперь расползлись, словно мухи по всем землям нашим.

Царь Иван даже обескровленный в войне с Ливонией, силы своей не потерял.

Посол снял чалму, обнажив лысую голову, блестящую в свете южного солнца словно звезда. На его морщинистом лбу выделились капельки пота. Было видно, что этот разговор дается ему нелегко и еще не все сказано, что велел ему передать его повелитель Кучум брату своему бухарскому эмиру.

Но время еще не пришло. Посол долго добирался до Бухары и силы его иссякли. Завтра он передаст эмиру подарок от хана и поговорит с ним с глазу на глаз. А сейчас ему нужна горячая вода и фрукты. Посол поклонился и вышел, слуги эмира проводили его в отведенные ему покои. Совершив вечерний намаз, Улугбек открыл окно. На вечернюю Бухару опускалась ночная прохлада. Где-то вдалеке был слышан собачий лай и звоны сабель городской стражи. Улугбек глубоко вдохнул пьянящий аромат восточных пряностей, который южный ветер доносил до его окна. Сквозь решетчатую дверь мелькнула чья-то тень, и раздался тихий стук. Улугбек обернулся. В комнату тихо вошла служанка скрытая черным никабом.

– Повелитель прислал тебе подарок уважаемый Улугбек, – тихо прошептала она. Улугбек молча кивнул в ответ и в комнату завели девушку. Даже несмотря на черное покрывало в ее фигуре угадывалась чарующая грация.

Улугбек указал девушке на ковер, где лежали расшитые золотыми нитями подушки. Девушка молчаливо и покорно опустилась на одну из них. Служанка закрыла двери. Ночь прошла в тревожном сне. Улугбек видел больших черных птиц, парящих над Чинги-Турой. Птицы парили над городом и кидались на жителей и вновь взмывали в небо. Он стоял на крепостной стене и стрелял в этих черных птиц из лука. Но стрелы не долетали и падали в холодные и темны воды Туры. Тура кипела и обдавала жаром. Улугбек начал бредить и разговаривать ночью. Служанка принесла кувшин с водой и полотенце. Она всю ночь просидела у его головы, смачивая полотенце в воде.

Утром Улугбек спустился во двор и направился на рыночную площадь Бухары. Высокие минареты мечетей сверкали на жарком южном солнце. По мощеным камнем мостовым катились тележки местных крестьян, и купцов, везущих на рынок свои разношерстные товары. Мелькали фигуры женщин укутанных в черные одеяния. Бухара очень отличалась от сибирских городов, к которым он так привык. Само солнце, даря свое тепло, делало ее жителей, более проворными и предприимчивыми. Улугбек миновал несколько улиц и вышел на рынок Бухары.

Крики торговцев зазывающих покупателей в свои лавки словно оглушили его. Тут были и персидские купцы, пришедшие с караванами, везущими пряности и ковры. И дамасские оружейники, предлагающие изящные клинки и тончайшие кольчуги из великолепной стали. Продавцы фруктов и пряностей предлагали бесплатно отведать их товар. Но Улугбека не интересовали мечи и пряности. Он искал крытый шатер, на лавках которого сидели пленники различных народов и стран. Невольничий рынок в Бухаре был не так велик по сравнению с другими рынками Средней Азии, но и на нем можно было выбрать то, что ему необходимо. Наконец он увидел шатер, у которого столпились покупатели тихо переговаривающиеся между собой. Рядом с ними стояла закутанная в черное покрывало невольница. Улугбек улыбнулся. Он нашел, что искал. Отогнув полог шатра, он знаком поманил хозяина торговца живым товаром. Объяснив хозяину, что ему нужно, посол прошел в шатер. Торговец вился у его ног словно собака. Он по очереди поднимал у каждой невольницы край никаба, скрывавшего лицо женщины от посторонних взглядов. Лицо одной из невольниц показалось ему знакомым. Нет, он не знал ее лица, но разрез глаз указывал на то, что невольница была из его краев. Улугбек откинул черную прозрачную вуаль скрывавшую лицо и спросил девушку: – Ты вогулка. Девушка смущенно опустила глаза.

– Да, – смиренно произнесла она.

– Почему ты здесь?

Девушка подняла глаза из улуса господина Карачи.

– Как ты попала сюда, – спросил Улугбек, осмотрев ее шею и руки. Ей было страшно. Улугбек видел, как дрожат ее руки.

– Продана за долги моего отца, тихо ответила она.

Улугбек молча кивнул и поднял руку с кошельком. Торговец тут же подскочил и протянул свои морщинистые и сухие руки.

– Сколько? – спросил Улугбек

– Двадцать динаров, – улыбаясь, ответил торговец.

– Ты с ума сошел старый болван, – морщась, ответил посол. Она хороша, но рабыня стоит не больше пяти динаров. Клянусь аллахом, твоя жадность безгранична старик.

Торговец лукаво прищурился.

– Эти да, может они, и стоят по пять динариев. Но эта девушка еще девственница, у нее не было мужчины, и ее спина не знала плети.

– Хорошо ты уговорил меня, – удовлетворенно ответил Улугбек.

Он достал из кошелька несколько серебряных монет и протянул их торговцу. Торговец живым товаром беспрестанно кланяясь, исчез за пологом шатра. Через несколько минут появился с девушкой, которую выбрал Улугбек.

– Следуй за мной! – распорядился посол. Девушка в никабе молчаливо кивнула и пошла за ним. Всю дорогу до дворца эмира Улугбек думал, зачем он купил ее. Поначалу в его планах было купить на рынке армянку, чей неистовый темперамент в постели славится на весь Восток. Но чем-то привлекла его эта невольница. Её взгляд: дерзкий и в тоже время покорный.

– Её спина не знала плети хозяина, сказал торговец, но в тоже время она знала, как вести себя с мужчиной. Кто ее научил. У него будет время расспросить ее об этом на обратной дороге. Поначалу он хотел приподнести ее в дар эмиру. Деньги на это выделил его господин Карача. У самого Улугбека таких денег за обычную рабыню не было. Но сейчас он решил оставить ее себе. Рабыня тихо шла вслед за ним. Улугбек обернулся. Девушка смутилась и опустила взгляд. Улугбек подошел ближе и приподнял прозрачную черную вуаль. Да он не ошибся в выборе. Темные брови, как жемчуг обрамляли лицо. Губы были налиты соком, словно персик в саду эмира. Нет, он не ошибся в выборе. Он увезет ее на ее родину, но жить она будет с ним. В каком качестве, он пока не решил. Время само ответит на этот вопрос. Даст ли эмир Бухары своих всадников в помощь Кучуму. Или же Сибирское ханство сгинет под натиском московских полков, этот вопрос сейчас волновал Улугбека больше всего, как и его господина. Улугбек вернулся во дворец. Слуга встретил его у порога покоев и тихо шепнул на ухо, что эмир готов его неофициально принять. Блеск внутренних покоев дворца эмира Бухары очаровал Улукбека. Он не видел столько золота и столько изящной мебели, которая словно птицы устремлялись к вершинам минаретов. Идя по бесчисленным коридорам украшенными резьбой и сурами из Корана, ему казалось, что Аллах незримо присутствует вокруг него. Деревянные стены Чинги-Туры сложенные из массивных стволов сосны и кедра казались архаизмом, языческим проявлением, чем то чуждым для правоверного мусульманина. Эмир лежал на подушках, раскуривая кальян. Заметив появление Улугбека, он рукой указал ему место подле себя. Войдя в покои, Улугбек склонил голову и прошел на указанное ему место. Он вытащил из халата сверток и передал его эмиру. Садыр-бек молча взял свиток и развернув стал его читать. Его брови и уголки губ то поднимались, то опускались. Закончив чтение и отложив свиток, он глубоко затянулся и поднял глаза к потолку, где золотой вязью была написана одна из сур. Затем он закрыл глаза, а когда открыл, то произнес: – Я дам брату моему Кучуму всадников, – “Его беда – моя беда”. Улугбек довольно улыбнулся, он не зря проделал такой долгий путь.

****

Улугбек скакал по степи на белом жеребце, подаренном ему эмиром Бухары. Конь был похож на ветер. Такой конь это подарок Аллаха для простого посыльного из диких лесов. Степные просторы уже заканчивались, и впереди он видел верхушки лесных исполинов. Позади него шла лихая конница Садыр-бека. Сотня всадников на проворных арабских скакунах. На суровом сибирском ветру развевали зеленые флаги с арабской вязью. Урус пожалеет, когда перейдет хребет. Черноокая Эви, его новая наложница скакала верхом вслед за своим новым господином. Лицо Эви светилось сказочной улыбкой. Она возвращалась домой. Её судьбу решит Номи-Торум. Она совсем забыла о маленьком охотнике Унемэ. Он не сумел ее спасти, так к чему сейчас вспоминать о нем. Улугбек и отряд бухарской конницы вступил на лесную дорогу. Скорость пришлось снизить. Теперь их окружали лесные великаны. Зеленый полог крон раскинул над их головами бесконечное покрывало, сквозь которую едва пробивались лучи холодного осеннего солнца. Бухарские всадники боязливо озирались по сторонам. Для них это были чужие края и неведомые. Но Улугбек улыбался. Он был дома, а остальное как даст Всевышний. Но даже зоркий взгляд Улугбека, привыкший к здешним безлюдным местам, не мог заметить десятки невидимых глаз наблюдающих за ним и его всадниками. Молодой вогульский воин всплюнул на опавшую хвою и повернулся к своему напарнику: – Татарский мурза возвращается с Бухары. Передай кназу. Вогул молчаливо кивнул и словно белка растворился среди стволов елей и сосен.