Текст книги "Автократор Второго Рима (СИ)"

Автор книги: Владислав Чумало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Сюда же, в генекей, иногда приводили разных скоморохов, фокусников и мимов. Как правило перед их появлением в мои покои приходил слуга и приглашал меня в сопровождении няни присутствовать на представлениях. Я никогда не отказывался! Конечно, на вкус жителя 21-го века, пресыщенного зрелищами и развлечениями, шоу местных артистов были слегка простоваты. Ну залезет какой-нибудь акробат на столб, ну покрутиться там, походит по веревкам. Или фокусник кидает вверх стеклянный шар и ловит его то мизинцем, то локтями. Ну да, молодцы! Но куда им до циркачей Большого Московского цирка или хотя бы до тех самоучек что размещают свои ролики на ютубе. А вот женскому обществу генекея такие представления явно нравились. И хлопали, и денег артистам кидали. Еще одним местным развлечением, куда меня приглашали, были выступления музыкантов, главным образом флейтистов, трубачей и танцоров. Нет, ну если вы любите фолк, то такая музыка будет вам в самый раз, а я вот больше попсу в прошлой жизни предпочитал. И если музыка была на мой вкус так себе, то танцоры плясали неплохо, можно даже сказать зажигательно. Я же ребенок! Мне двигаться охота, а здесь пляшут. Так и хотелось отмочить что-нибудь, попрыгать вволю, но нельзя. Не поймут!

На представления артистов можно было ходить или не ходить, а вот посещение церкви для меня было обязательным и регулярным. Храм был построен внутри самого дворца и носил название Влахернской Божьей Матери. Он был довольно красив, с куполом и арками, которые опирались на колонны. Внутри хранилась главная религиозная святыня дворца – икона с одноименным названием. Местный народ, все эти женщины, евнухи и сановники ходили туда как на работу, почти каждый день. И было видно что они и правду верующие, так истово они порой молились, а особо ушлые не только Библию, но и труды отцов церкви могли процитировать наизусть. Я, конечно с ними не разговаривал на такие темы ибо мал еще, да и не интересно мне это, но слышал краем уха теологический спор пары чинуш. Жуть! Если так разговаривают гражданские, то какими должны быть церковники?

Во дворце мне разрешалось ходить только в пределах генекея, да и то в сопровождении няни и охраны. Чтобы осмотреть дворец пришлось простить разрешения у мамы. Императрица очень долго упиралась, но когда я закатил истерику все-таки согласилась и меня отвели на экскурсию по этажам дворца. Походил, посмотрел как живут правители ромейские. После моей однокомнатной хрущевки хоромы здесь были конечно обширные и роскошные. Двери с резьбой, потолки с позолотой, полы из белого мрамора. За иные вещи местного интерьера, вроде восточных ковров или золотых блюд с царского стола коллекционеры 21-го века наверняка отдали бы бешенные деньги. Жаль что нельзя сделать бизнес! Заглянул я и в тронный зал, который назывался "триклиний". Пошел туда не просто так, а потому что читал когда-то что рядом с троном василевса были размещены механические львы и птицы. При приближении к трону иностранных послов и всяких там дипломатов львы начинали угрожающе рычать, а птицы пели прекрасные песни. Так вот, вранье все это! Да, трон безусловно был красив, он стоял на возвышении со ступенями и был сделан из золота или позолоты, но никаких механических штучек рядом с ним не было. Обошел его несколько раз, а вот сесть на него мне не позволили. Я пока еще не василевс! Походил, посмотрел, а потом решил что не лгали все-таки историки. Византия, она же древняя как навоз мамонта. Небось еще сотни лет назад сперли те забавные механизмы лютые вороги или вороватые чиновники. Как знать?

Несмотря на мою маленькую победу и буквально выбитое у матери разрешение прогуляться по дворцу, в другом моем намерении случился полный облом. Дело в том что мне очень сильно хотелось побывать в городе и я стал просить чтобы меня туда отвели. Однако сколько бы я не закатывал истерик, сколько бы не просил маму позволить мне хоть одну небольшую прогулку, этого мне так и не разрешили. И ведь ничего не поделаешь! Мал я еще чтобы быть самостоятельным!

С сестрами я общался мало. Они сторонились меня, – я их. Впрочем, не особо они мне и были нужны, эти курицы. Только и могли что сидеть рядом с матерью и хлопать глазками. Потом старшая из них – Мария, исчезла и я узнал что ее выдали замуж за Михаила Асена, сына болгарского царя. Ну что же, скатертью дорожка!

Отца я видел редко. Иногда он приезжал во дворец, но долго здесь не задерживался, проводя время в военных походах. Каждый раз возвращаясь он не забывал меня навещать, дарил игрушки, спрашивал все ли у меня хорошо и уезжал по своим делам.

Дарили мне подарки и разные чиновники, которых здесь называли архонтами. Приносили они опять же, в основном игрушки, но попадалось и что-нибудь стоящее. Так однажды мне подарили очень красивый кинжал с инкрустацией из золота и ручкой из слоновой кости. Пришлось повесить его на стену своей комнаты, не бросать же в сундук такую красоту.

Дарили мне архонты подарки, дарили, а потом стали приводить своих детей. На мол, играй с ними! Расплачивайся за подарки! И не откажешь, ведь. Во-первых – обидятся. Во-вторых, есть такая старая ромейская традиция по которой наследник василевса должен брать детей из знатнейших семей в собственную свиту. Когда они вырастут то получат возможность высказывать свою "парисию", то есть смогут обращаться ко мне напрямую минуя все инстанции и обширную бюрократию. Я поначалу был не в восторге от этой идеи. Какой интерес взрослому мужику возиться с малыми детьми? Однако моего желания никто не спрашивал, детей просто приводили, а те цеплялись ко мне. Пришлось становиться нянькой и играть с ними, а потом так к этому привык что даже стал получать удовольствие от игр. А что еще делать, когда ты маленький? Только играть!

Когда мне исполнилось пять с половиной лет произошло важное событие. Мама родила мне братика. Назвали его Михаил. Наблюдая как он плачет в кроватке, завернутый в порфиру, мне даже не верилось что и я совсем недавно был такой же немощный и слабый. Не скажу что был рад его рождению, но и огорчаться не видел смысла. Все равно я первый и самый главный наследник, к тому же у меня появилась теперь возможность воспитать из брата себе помощника. Хотя, конечно, когда братишка вырастет то может стать опасен. Вдруг он сам захочет стать царем? А может ну его нафиг, действительно отдать ему эту власть? Пусть царствует! Сам я за прошедшие годы так и не определился как относится к тому что мне предстоит стать византийским императором. С одной стороны – приятно, все вокруг тебе в ножки кланяются, все готовы исполнить любое твое желание, можно жить в роскоши и не в чем себе не отказывать. А с другой – куча завистников которые только и ждут чтобы воткнуть тебе нож в спину или яд подсыпать, масса административной работы без права отпуска, всем вокруг от тебя что-то нужно, все лезут к тебе со своими просьбами. Хлопотно это быть царем и для жизни опасно. Как ни крути, а дилемма получается, с одной стороны хочется "порулить" а с другой боюсь что не потяну.

Два дня спустя папаша вызвал меня в свой кабинет, находившийся в его личных покоях на верхнем этаже дворца. Переступив порог роскошно обставленной мебелью комнаты я увидел рядом с отцом незнакомого важного мужчину с умными и проницательными глазами, одетого в зеленый кафтан с декором из шитых золотым флеронов.

– Нашей семье было даровано благословение Господне, – торжественно объявил Андроник, едва я успел с ним поздороваться. – У тебя родился брат. Дабы отблагодарить Господа я решил устроить праздничную церемонию и молебен.

– А мне можно побывать на этой церемонии, отец? – задал я вопрос. Раньше меня ни на какие торжества не звали.

– Да, ты получаешь мое дозволение, – ответил император. – Этот знатный архонт, что стоит рядом со мной, будет сопровождать тебя во время движения нашей процессии по улицам города.

– Приветствую тебя, молодой порфирогенет! – поклонился незнакомец. – Я верный слуга твоего батюшки великий доместик Иоанн Кантакузин. Во время праздника я буду находиться рядом с тобой и лично охранять тебя. Сначала мы проследуем в собор Святой Софии, где состоится молебен и благодарственная Господу, а потом будут проведены игры на ипподроме и пир во дворце.

– А на пиру мне можно побывать? – спросил я у отца.

– Нет, – ответил он. – Молод ты еще. А теперь иди к себе и готовься к празднику.

Разумеется я к нему подготовился! Как тут не подготовишься, когда в твои покои с топотом и криками врывается толпа слуг, которая несет шикарные одежды, предназначенные специально для облачения на время праздника моей маленькой детской тушки? Прибежали парикмахеры, визажисты, стилисты... Это я их так по-современному называю, сами они конечно же имели другие титулы. Принесли они мне фиолетовый каввадий, причем не простой, какие были у многих чиновников, а с украшениями в виде жемчужной вышивки. На мою голову напялили "скиадий" – шапку, полностью покрытую жемчугом и с надписью: "Иоанн", вышитую золотыми нитями. Сам я, конечно же, читать пока не умел, но доброхоты объяснили что к чему. А еще меня заставили нацепить ярко красные чулки и сапоги-иподиматы. Эти сапоги меня заинтересовали тем что на них были вышитые жемчугом орлы. Это что же, получается, они символ Ромейской империи так низко ценят что его к сапогам цепляют? Нет, я решительно не понимаю этих людей!

Константинополь переживал не самые лучшие времена. Когда-то он был огромным и процветающим городом но теперь таким уже не являлся. Величественные дворцы и монастыри пришли в запустение и представляли собой груды развалин, облицованные мрамором и украшенные барельефами, громадины зданий были покрыты копотью от пожаров и разломами трещин. От многих портиков и колонн остались только основания, античные статуи с разбитыми головами и обломанными руками навевали грустные мысли. Во главе торжественной процессии на породистом белом коне ехал сам император, дальше в великолепно украшенной колеснице следовали его жена и дочь, еще одну колесницу занимали мы с Кантакузином, а дальше кто в повозках, кто верхом или пешком двигались архонты, трубачи-букинаторы и гвардейцы-варанги. Медленно и торжественно все мы шествовали по главной улице города – Мессе, я же внимательно смотрел по сторонам. Да, наследство мне достанется печальное, такой красивый город. Был! Хотя, возможно, не все еще потеряно. Несмотря на общее запустение, город продолжал жить своей жизнью. Рядом с полуразвалившимися зданиями стояли крепкие двухэтажные дома с многочисленными хозяйственными пристройками. Изредка встречались особняки знати и лавки ремесленников, некоторые пустыри горожане приспособили под сады и огороды. Люди были заранее оповещены о празднике и ждали нас. С верхушек церквей доносился звон колоколов. Из толпы, наблюдавшей за шествием, слышались приветственные возгласы и здравницы. Стены домов были украшены венками цветов.

– Почему Константинополь в таком запустении? – спросил я у Кантакузина, который ехал рядом со мной.

– Латиняне! – мужчина сплюнул на мостовую. – Более сотни лет назад они разграбили и сожгли наш город, погибло много жителей. С тех пор он так и не восстановился.

– Почему латиняне разграбили город?

– Потому что они хотели денег, богатства и славы.

Было видно что мужчине неприятен этот разговор. Ну что же, спросим о другом.

– Скажи, давно ты служишь моему отцу? И что означает твой титул?

– Я служу василевсу всю свою жизнь, – ответил Кантакузин. – Нет у него помощника надежнее и вернее чем я. А титул мой очень важен и почетен ибо великий доместик руководит всей армией ромеев.

– А сколько людей служит в армии ромеев? – стало интересно мне. Не каждый день можно встретить настоящего, хоть и средневекового главнокомандующего, который при этом готов отвечать на твои вопросы.

– Ромейская армия сейчас не велика, – вздохнул военачальник, но довольный тем что наследник василевса заинтересовался военными вопросами тут же добавил. – Она состоит из четырех частей. Есть аллагия варангов, которая охраняет дворец василевса. Еще есть разные наемные аллагии – латинян, туркополов, болгар, сербов и прочих. В крепостях и городах имеются гарнизоны гополитов-ополченцев. Ну и есть прониары, выступающие в поход по воле василевса.

Варангов во дворце я видел довольно часто. Ничего не скажешь, крепкие ребята, гвардия. Они как и все эти "аллагии" являются наемниками. С ополченцами тоже понятно. А кто такие прониары?

– Уважаемый архонт, расскажи мне про прониаров, – попросил я Кантакузина.

– Прониары это ромеи, владеющие большими участками земли, полученными в дар от василевса. Сами они ее не обрабатывают, а сдают в аренду крестьянам-парикам за деньги. На эти деньги прониар покупает себе коня, оружие и доспехи а так же содержит дружину.

Очень интересно! Вот он, феодализм в чистом виде. Хотя, чему я удивляюсь, это же Средневековье. Блин, я даже год в котором оказался еще не выяснил, а уже лезу в дебри феодальных отношений. Как бы так умело распросить у Кантакузина про нынешнюю дату чтобы у него не возникло никаких подозрений? Нет, не буду рисковать, подожду пока. Все равно узнаю, но позже. Спрошу-ка я его лучше про местную денежную систему, раз уж про деньги речь зашла.

– А сколько денег нужно чтобы купить себе коня, оружие и доспехи? – задал я Кантакузину очередной вопрос.

– Много денег на это нужно, – военачальник удивленно посмотрел на меня. Он совсем не ожидал от ребенка такого вопроса. – А ты до сколький считать то умеешь?

– Пока до ста, – отвел я взгляд. Вот блин, чуть не спалился! Дети наверняка такие вопросы не задают.

– Ну, если считать умеешь то отвечу, – Кантакузин вновь перевел взгляд на улицу, которую заполняли все новые толпы празднующих горожан. – Лошади, оружие и доспехи бывают разные. Бывают хорошие, а бывают и не очень. Но чтобы прониару стать катафрактом, то есть воином в хорошей броне, с приличным оружием и на породистом коне, нужно иметь годовой доход с пронии не меньше 80 иперпиров. Объяснить что такое иперпир?

– Да, конечно. И спасибо тебе, уважаемый муж за науку.

– Тогда слушай дальше, – ответил с улыбкой Кантакузин. Было видно что ему понравилась моя благодарность. – Иперпир это золотая монета ромейского царства. Каждый крестьянин-парик платит со своего хозяйства за аренду от 1 до 4 иперпира в год. А теперь посчитай сколько нужно крестьян чтобы содержать одного катафракта?

– Ну, если каждый крестьянин будут платить по 4 иперпира, то чтобы содержать одного катафракта нужно 20 крестьян.

– Молодец! – военачальник выглядел удивленным. – Тебя никто не учил, а ты уже хорошо считаешь для своего возраста. Я скажу василевсу что тебе пора нанимать учителя-грамматика. И не просто кабы кого а самого лучшего.

Вот уж не ожидал что так получится! Всегда пытался не казаться слишком умным, а тут взял и подставился. Но это хорошо что так получилось. Мне и самому уже надоело маяться дурью в геникее, пора браться за науку. Знания мне пригодятся когда стану императором.

– И еще, – добавил Кантакузин серьезно. – Запомни что в нынешних иперпирах мало золота. Всегда цени монеты старой чеканки времен Комнинов и Ангелов. А если тебе в руки попадет золотой дукат или флорин то он стоит не меньше двух иперпиров даже старой чеканки.

Нет, определенно этот Кантакузин оказывается дельный мужик! От него сейчас я узнал намного больше чем за все пять с половиной лет жизни в этом мире. Хорошо что я с ним познакомился.

– Мне стало интересно, – наглеть так наглеть, если он рассказывает то я буду спрашивать. – Скажи велика ли Ромейская держава?

– Нет, не велика, – вздохнул полководец. – Несколько столетий назад мы владели половиной мира, а теперь наша держава не превышает фем Фракии, Македонии, Эпира и Фессалии...

Архонт замолчал и на пару секунд задумался.

– О чем это я? Откуда тебе, мальцу, знать где лежат все эти земли? – как бы очнувшись, со снисхождением произнес Кантакузин, и назидательно добавил, – Но всегда помни, отрок, что твой почтенный отец и я, его верный слуга, с Божьей помощью делаем очень многое чтобы вернуть ромеям наше былое могущество.

Кантакузин ошибался, думая о том что я не знаю где находятся перечисленные им регионы. Перед тем как ехать в Грецию я хорошо изучил карту, прокладывая маршрут своего путешествия. Конечно, на тех картах были написаны современные названия, но где находятся Македония и Фессалия я помнил. Вспомнилось так же, что все эти названия, включая Фракию и Эпир, я уже встречал в прочитанной еще в детстве книге про Александра Македонского. Ну что же, судя по тому что Кантакузин не упомянул никаких областей за пределами Балкан, Малую Азию византийцы уже потеряли. Впрочем, ромеи еще не деградировали то тех времен, когда от былой их империи остался только сам Константинополь и сейчас обладают хоть какими-то землями. Что это значит? А значит это то что сейчас либо 13 либо 14 век. Что я помню по этой эпохе? Про Византию – ничего, кроме того, что ее в эту эпоху сильно теснили турки. А по остальной Европе и Руси может чего и вспомню, но зачем мне пока пудрить себе мозги? Вот определю точную дату и буду думать как применить здесь свои скудные познания из будущего. Если, конечно, они вообще есть, эти познания.

Все то время пока я разговаривали с Кантакузином купол Святой Софии все приближался и приближался, и вскоре наша процессия выехала на площадь перед этим древним зданием. Даже несмотря на то что собор за многие сотни лет своего существования подвергался землетрясениями, пожарам и разграблениям, Святая София все равно смотрелась внушительно и величественно.

Перед воротами храма нас ждал сам патриарх Иоанн Калека, одетый в златотканый саккос с длинными рукавами и окруженный высшими чинами церкви. В руках он держал икону Богоматери Одигитрии. В отдалении стояли толпы горожан в праздничных одеждах, которые при нашем появление закричали здравницы. Процессия остановилась, все кто был на конях спешились, а все кто был в колесницах вылезли из них. Император, облаченный в пурпурную тунику, снял свою корону-стемму и встал на колени перед изображением покровительницы столицы. Следом за ним встали на колени и все присутствующие, включая меня. После окончания первой молитвы все вокруг многократно возгласили "Господи, помилуй!". Затем были совершены еще две молитвы с теми же возглашениями. Когда присутствующие закончили молиться и встали с колен, в храм была возвращена икона и только после этого в него торжественно вступили василевс, патриарх и все мы.

Внутри собор Святой Софии выглядел еще более величественнее чем снаружи. Громадный купол, арки, колонны. Множество фресок и мозаик, изображающих сцены из Библии. Для василевса и его семьи в храме отводилось специальное почетное место, представлявшее собой постамент с установленными на нем золотыми или позолоченным тронами.

После совершения благодарственной литургии и воздаяния хвалы Господу, даровавшему царственной чете еще одного сына, вся семья василевса, включая меня и шедшего рядом со мной Кантакузина, важно прошествовала в богато украшенную коврами и тканями пристройку к собору которая носила название "митаторий" и была возведена специально для отдыха императора после богослужения. Вскоре к нам присоединился и патриарх Иоанн в сопровождении пары митрополитов. Сам патриарх был человеком низкого роста, но с солидным брюшком, однако излишняя полнота не портила черт его лица.

– Долгих лет счастья твоему августейшему семейству и тебе лично, благословенный василевс Андроник, – торжественно провозгласил патриарх. – Живи долго и ты, христолюбивый великий доместик Кантакузин.

– И тебе долго здравствовать, святейший владыка, – дружно ответили все мы и склонили головы в вежливом поклоне.

– У меня есть к тебе важное дело, государь! – обратился патриарх к Андронику.

– Да, и какое же?

– Я прошу тебя, великий василевс, – начал свою речь Иоанн Калека, – дать добро на созыв Вселенского Собора для решения богословского спора между двумя группами видных иерархов церкви. Одну группу уважаемых клириков ведет по пути познания Святого Писания монах и ученный Варлаам, эллин из Калабрии. Другую же группу богословов собрал для изучения истин Святого Писания не менее уважаемый сторонник исихазма, архиепископ Григорий Палама из града Фессалоники. Хочу сообщить тебе, автократор, что только собрав вместе множество достойных сынов церкви и других клириков и начав таким образом серьезный диспут, можно закончить назревающий раздор и прояснить важный в деле вероучения вопрос, игнорирование которого может даже расколоть нашу истинную церковь.

– Я уже слышал разговоры о том что между иерархами церкви разгорелся какой-то важный богословский спор, Владыка, – поморщился Андроник. – Однако до меня не дошла суть раздора между этими без сомнения достойными и ученными мужами. Расскажи мне об этом, Владыка. И прошу тебя, изложи только суть, сам понимаешь что у меня родился сын и меня сейчас заботят веселые празднования а не церковные прения.

– Я не отниму у тебя много времени, государь, – заверил его патриарх Иоанн. – Суть спора в следующем. Григорий Палама написал труд и назвал он его "Триады в защиту священно-безмолвствующих" В этом воззвании он учит что мир пронизан божественной благодатью, которая открывается человеку с помощью молитв и очистив ум и сердца можно подготовить подвижника к духовному, внутреннему созерцанию Бога. Грехи человеческие затемняют в нас образ Божий, однако жизнь по заповедям и любовь к Богу и ближнему очищает нас, делает способным к богообщению через молитву. В подтверждении своих доводов Палама приводит слова из Священного Писания, а именно из Евангелия от Луки, в главах за номерами ...

– Хватит, Владыка! – Андроник тяжело вздохнул. – Все мы рабы Божьи и безмерно уважаем Святое Писание, а также все то что там сказано. Но не забыл ли ты что мы спешим на праздник?

– Да будет твоя воля, великий государь, – на этот раз уже тяжело вздохнул сам патриарх, недовольный тем что был вынужден излагать такие важные вещи в столь краткой форме. – С доводами архиепископа Паламы ведет яростный спор авторитетный и без сомнения ученный муж Валаам Калабрийский. Он утверждает что человек совершенно недосягаем для Бога. Из невозможности богопознания он выводит и невозможность знать что-либо об исхождении Святого Духа и предлагает в вопросах веры строго подчиняться авторитету Церкви. До меня даже дошли слухи что Варлаам обвиняет Паламу в ереси и если так пойдет и дальше...

– Уважаемый Владыка! – по лицу императора пробежала тень, – Я не думаю что нам нужно отрывать столь многих мудрых мужей от молитв Богу и собирать их на Вселенский Собор, – Может есть возможность решить этот спор без крайних мер?

– Дозволь мне сказать, могучий автократор, – вмешался в разговор Кантакузин, и дождавшись легкого кивка от василевса, продолжил. – Как ты и сам знаешь, два года назад к нам из Рима приезжали папские легаты Рикардо Англико и Франческо ди Камерино. Тогда велись переговоры о возобновлении унии Церквей.

– Да, я помню об этом. Продолжай.

– Я предлагаю отправить Валаама с ответным визитом на переговоры в Рим. Он родом из Италии, хорошо знает обычаи латинян, и уже бывал при дворе римского Папы. Вот пусть едет туда и просит Понтифика чтобы тот объявил крестовый поход против турок. Ну а поскольку он уедет, то и богословские споры стихнут хотя бы на время.

Андроник надолго задумался. По его лицу было заметно что он взвешивает все "за" и "против".

– Хорошо! Так и сделаем! – принял решение император. – Владыка, ты не возражаешь?

– Нет, не возражаю, – ответил патриарх. – Конечно, созвать Собор было бы лучше, но раз такова твоя воля, автократор, то так тому и быть.

– Ну вот и решили этот вопрос, – удовлетворенно заявил Андроник, и перевел взгляд на великого доместика. – Мой верный Кантакузин, когда прибудем во дворец передай от моего имени приказ дромологофету Никифору Музалону чтобы он подготовил посольство и составил верительные грамоты.

– Конечно, мой государь.

Император хотел уже было выйти из помещения, но был остановлен патриархом.

– Постой, могучий василевс, у меня к тебе есть еще одно дело. – Я прошу разрешить подвергнуть патриаршему суду столичного мага и волхователя Георгия Царенца. Этот негодяй насылает порчу на многих уважаемых граждан города.

– Если это дело связано с городом то иди к эпарху, – обернулся Андроник. – Мне, ввиду высокого статуса не по чину разбирать такие дела. А теперь, оставь меня, я спешу на ипподром.

Пока наша процессия двигалась по направлению к ипподрому я думал над услышанным. Как ни крути, а у этих ребят-церковников здесь походу кипят страсти покруче чем по телику в передаче у Малахова. Я, конечно, слышал что у византийцев были какие-то религиозные терки. Иконоборчество, так кажется это называлось. Но когда это было? Лет пятьсот назад. А сейчас у них в плане религии должен быть покой и единение. Католики не в счет, я имею ввиду что по моим представлениям греческая православная церковь должна быть сейчас едина и не делима, а в реальности выходит все наоборот. Впрочем, пусть об этом у папаши голова болит. Когда я вырасту местные религиозные терки авось и успокоятся. А вот то что здесь магов ловят – это уже интересно! Может тут реально магия есть? Прикольно было бы! Хотя, в генекее от баб про магию я бы точно услышал. Политика им не интересна а вот смотреть фокусы – это всегда в радость. А отсюда вывод – магии здесь нет, а вот инквизиция имеется. Возможно она не такая как на Западе, но она есть. И еще один вывод – правильно я делаю что веду себя осторожно. Такой линии поведения буду держаться и дальше.

– Скажи, молодой царевич, – вдруг обратился ко мне Кантукузин, который по-прежнему меня сопровождал. – О чем ты думал, когда слышал в митатории разговоры взрослых мужей?

О чем я думал? Да о том что вы фигней страдаете! Вам нужно свою империю с колен на ноги поднимать потому что всех вас скоро турки передавят как мух, а вы тут в религиозных заморочках погрязли да еще у латинян помощи простите. Так они вам и помогли! Держи карман шире! Конечно, вслух я сказал Кантакузину совсем не это.

– Мне стало интересно что такое уния Церквей? – ответил я великому доместику. – И еще, ты говорил про турок. Расскажи мне о них?

– Хорошо, порфирогинет, – Кантакузин улыбнулся. Ему явно понравилось мое любопытство. – Расскажу тебе сперва об унии. Почти три сотни лет назад в единой Церкви произошел великий раскол. Не буду говорить почему так случилось, ибо мал ты еще и в богословии не силен. Скажу только что с тех пор схизма так и не закончена, хотя в последние годы и начались переговоры об унии, то есть об объединении обоих христианских конфессий.

– Ну и как ты думаешь, уния будет заключена? – спросил я.

Об разделение церкви на католическую и православную я конечно же знал, правда не помнил дату этого события. Кроме того, я был в курсе что схизма даже в мое время не была преодолена. Собственно, Кантакузин мне ничего нового и не сказал. Однако разговор нужно было поддерживать, этот архонт мог быть полезен.

– Сомневаюсь что уния возможна, – ответил великий доместик и помрачнел. – Преодоление схизмы дело, конечно, великое и богоугодное, только вот условия для объединения каждая сторона выдвигает свои и уступать не хочет никто. Впрочем, хватит об этом.

Кантакузин ненадолго замолчал а потом продолжил говорить.

– Что касаемо турок, то когда-то очень давно из-за границ ойкумены пришел в наши земли дикий и воинственный народ. То были турки, и были они язычники-магометане. Думаю, Господь решил покарать нас, ромеев, за грехи, ибо мы не смогли защитить тогда наши земли. Турки заняли почти всю нашу Анатолию и поселились там, создав свой султанат. С тех пор минуло много времени. Тот султанат канул в лету а на его обломках образовалось множество бейликов-княжеств. Перечислять их тебе не буду, но знай же что сейчас самый сильный из них это Османогуллары или Османы. Османы уже захватили много земель ромеев, а в этом году пал последний наш город в тех местах – Никомедия.

– Почему же мы, ромеи, не смогли защитить наши земли?

– По этому вопросу каждый ученный муж имеет собственное мнение, – великий доместик почесал затылок. – Если послушать патриарха Иоанна Калеку то виноваты во всем чародейство, магия и другие безбожные дела. Кто-то считает что это наша кара за грехи. Я же думаю что правы и они, и патриарх, но главное – наши архонты погрязли в пороках, искусны они стали в делах алчных и лжи, а судьи насквозь продажны. Вот и ослабло потому государство ромейское.

Да, весьма самокритично, учитывая то что он и сам архонт. Коррупция в государстве ромеев цветет и пахнет. Примерно так я и думал. Разумеется виновата коррупция, иначе почему тогда византийцам наступила крышка? Сгнил у них правительственный аппарат, вот за это и расплатились своими головами потомки цезарей.

– Не волнуйся, молодой царевич, – улыбнулся Кантакузин. – Турки не слишком опасны. К тому же они часто воюют между собой. Нам, ромеям, даже выгодно вступать с ними во временные союзы. Так, например, сейчас у нас в союзниках значатся беи Айдына и Сарухана. Потому знай, что не турки самые опасные наши враги, а другой народ – сербы.

– Они ведь православные? – удивился я.

– Ну и что? – пожал плечами Кантакузин, – Сербы хоть и православные, но хотят захватить наши фемы в Македонии и Эпире. Помнишь, я говорил тебе про эти земли?

– Да, уважаемый архонт.

– Твой мудрый отец и я, его верный слуга много лет сражались против сербского короля Стефана Душана. Это очень достойный и умный муж, а также опаснейший враг. Сейчас, правда, у нас с ним мир, но не думаю что это надолго. Возможно ты хочешь чтобы я рассказал тебе и о других врагах ромеев?

Я кивнул в ответ.

– Ты конечно же знаешь, – продолжил свою речь великий доместик, – что твоя сестра, прекрасная порфирогенита Мария, была выдана замуж за сына болгарского царя. Этой свадьбе предшествовала долгая война между нашими державами. И пусть тебя не смущает что семья болгарского царя теперь твои родственники. Коварство болгар известно всему миру, а их желание забрать себе нашу фракийскую фему не знает предела. Помни об этом, когда...

Речь Кантакузина прервал истошный визг и на середину улицы, прямо наперерез двигавшейся процессии выбежала какая-то неадекватная с виду женщина, которая была одета в дорогой белый хитон. Волосы ее были растрепаны, на лице виднелись следы слез. Женщина устремилась к василевсу, который явно опешил от неожиданности.

Охраннки-варанги немедленно подняли свои огромные секиры и уже хотели было изрубить несчастную на куски, но Андроник остановил их жестом. Женщина подбежала и упала перед императором на колени.