355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владислав Петрушко » Курс лекций по истории Русской Церкви » Текст книги (страница 9)
Курс лекций по истории Русской Церкви
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 17:46

Текст книги "Курс лекций по истории Русской Церкви"


Автор книги: Владислав Петрушко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Митрополит Кирилл вынес из своих поездок по Руси впечатление страшного духовного одичания русского народа, серьезнейших искажений и нестроений в церковной жизни. Его жизнь была посвящена тому, чтобы предотвратить духовную деградацию Руси, возродить православную духовность. Его главной задачей было устроение церковной жизни в разоренной стране. Одним из главнейших мероприятий в этом направлении стал Собор во Владимире, созванный в 1274 г. Формально он созывался для поставления на Владимирскую кафедру епископа Серапиона. Кстати, эта кафедра пустовала более двадцати лет после гибели епископа Митрофана. Быть может, Кирилл держал ее вакантной, подумывая о переезде во Владимир. Так что перенос сюда кафедры при преемнике Кирилла – Максиме – осуществился, возможно, не без учета нереализованных планов самого митрополита Кирилла.

Однако, помимо вопроса о поставлении Серапиона, едва ли не главным предметом обсуждения на Соборе стали те нестроения, которые имели место в Русской Церкви. Вот что говорил митрополит, обращаясь к собравшимся епископам, духовенству и мирянам: «Какую прибыль получили мы, оставив Божии правила, не рассеял ли нас Бог по лицу всей земли, не взяты ли наши города, не погибли ли сильные князья наши от острия меча, не уведены ли в плен наши дети, не запустели ли святые Божии церкви, не томят ли нас на всякий день нечестивые и безбожные язычники – все это случилось нам за то, что не храним правил святых наших и преподобных отцов». Итогом работы Владимирского Собора стало «Правило митрополита Кирилла», которое подытожило все, что Собор определил в целях уврачевания нравов. Вместе с митрополитом Кириллом Правило составляли епископы Долмат Новгородский, Игнатий Ростовский, Феогност Переяславский и Симеон Полоцкий. Пункты Кириллова Правила дают представление о нравах, бытовавших среди русского народа в ту страшную пору.

Первый пункт Правила касается вопроса о симонии, то есть продаже церковных должностей и даже священного сана. «Приде бо в слухе нашем, яко неции от братиев наших дерзнувше продати священный сан», – говорится в Правиле. Митрополит Кирилл обрушивается со всей строгостью на это страшное зло – поставление священнослужителей за мзду, взятку. Святитель считал это особенно недопустимым в пору постигших Русь испытаний, ибо в этом видел корень многих зол. Коль скоро за мзду ставится недостойный пастырь, то чего ждать тогда от его паствы? Кого он может воспитать в таком случае, если сам бездуховен?

Второй раздел говорит о нарушениях богослужебного характера. Особенно сильные искажения отмечались, когда речь шла о практике совершения таинств крещения и миропомазания. Владимирский Собор осуждал практику обливательного крещения, которая распространилась на Руси в это время в силу пастырского небрежения. Митрополит Кирилл считал допустимым крестить через обливание лишь в случае крайней нужды, при невозможности совершать погружение. Собор отмечал также, что по невежеству священнослужителей часто смешивалось помазание елеем при оглашении и миропомазание после крещения. Это, безусловно, страшный показатель полнейшей безграмотности части духовенства. Отчасти это могло случиться и потому, что не было достаточного количества Требников: к этому привели пожары, гибель писцов, недостаток материалов для письма. Да и в клир, ввиду гибели большинства священнослужителей в дни Батыева нашествия, нередко приходилось принимать людей, мало пригодных к священническому подвигу, элементарно безграмотных. Видимо, неграмотные священники заучивали что-то с голоса, не особенно понимая смысл совершаемых священнодействий, – отсюда и страшные погрешности.

Третье правило Владимирского Собора 1274 г. решительно осуждает чудовищный языческий обычай, распространившийся на Руси после Батыева нашествия. Речь идет о кулачных боях на праздники. Почти всегда они заканчивались смертоубийством и последующим снятием одежды с убитого. В Киевский период истории Руси этот варварский языческий обычай был практически изжит. За подобное изуверство законодательство Ярослава Мудрого предусматривало самые суровые кары. Но в пору татарщины, когда жизнь человеческая невероятно обесценилась, когда к смерти привыкли, как к обыденному явлению, возрождаются эти безумные языческие «турниры». Митрополит Кирилл решительно протестовал против этого проявления очерствления душ.

Еще одно правило Владимирского Собора направлено против такого богослужебного нарушения, как совершение проскомидии диаконами. Митрополит Кирилл во время путешествий в Новгородскую землю обнаружил, что там диаконы запросто перед литургией приготовляют Агнец. Этот древний обычай к XIII в. на Руси уже исчез, но после Батыева разорения эта практика появилась вновь в силу безграмотности духовенства и дефицита богослужебной литературы, в том числе Служебников.

Но самым диким нарушением богослужебного устава является, безусловно, возникший в ряде мест в годы татарщины обычай начинать празднование Пасхи уже в день Вербного Воскресения. В результате на Страстной вместо важнейших служб, предваряющих Пасху, шло сплошное гуляние и пьянство. Так низко пал уровень духовного просвещения одновременно с упадком нравственности клириков. Это закономерно, ведь лучшие погибли, а на их место ставили кого попало, так как выбор кандидатов в клирики был небогат.

Два правила митрополита Кирилла особо касались такой тяжелой проблемы, как возобновление среди народа языческих праздников. Церковь решительно встала на борьбу с этими рецидивами языческих культов, которые неожиданно подняли голову в смутные годы анархии и разорения. В частности, осуждает Владимирский Собор празднество «русалии», которое выглядело особенно кощунственным, так как совершалось в Пасхальную ночь или в ночь на Рождество Иоанна Предтечи. Участвовала в «русалиях» молодежь. Это были крайнее разнузданные оргии, сопровождавшиеся ритуальными языческими плясками и массовым блудодеянием.

То есть, можно видеть, что период, последовавший за Батыевым нашествием на Русь, характеризуется не только огромными жертвами и упадком культуры. Запустели не только земли, но и души русских людей. Страшная духовная деградация постигла массы народа. Погибло множество пастырей, и паства моментально стала неуправляемой. Понабились нечеловеческие усилия митрополита Кирилла и его преемников, прежде чем удалось воспитать по-настоящему православный народ, преодолев всю эту поднятую в годы татарщины бесовскую муть. И тогда стало возможным начать процесс возрождения и объединения русских земель.

Выражением заботы митрополита Кирилла о нравственном воспитании своего народа стало и приобретение им нового, более совершенного славянского перевода Кормчей-Номоканона, сделанное через болгарского князя Иакова-Святислава. При Кирилле была, как уже упоминалось ранее, основана епархия в столице Орды – Сарае. В 1261 г. был поставлен первый Сарайский епископ Митрофан. Новая епархия открылась при митрополите Кирилле также и в Твери. Ко времени Кирилла относится и древнейший ханский ярлык русскому митрополиту. Его выдал Кириллу в 1267 г. Менгу-Тимур.

Преемником Кирилла на митрополии был св. митрополит Максим, грек по происхождению. Ко времени смерти митрополита Кирилла греки сумели отвоевать у латинян Константинополь и возродить Византийскую империю. Политическая ситуация изменилась, и теперь, после некоторой стабилизации положения империи, можно было не опасаться иметь греческого иерарха во главе Русской Церкви, на подвластных монголам территориях.

Несмотря на свое греческое происхождение Максим проявил себя столь же ревностным архипастырем, как и Кирилл. Он продолжал линию своего предшественника, направленную на возрождение духовной жизни в русских землях. Максим был поставлен на Киевскую кафедру в 1283 г. Прибыв в следующем году на Русь, он отправился в Орду за ханским ярлыком. Возвратившись в Киев, Максим в 1284 г. созвал Собор епископов. Характерно, что в годы татарщины активизируется соборное начало в Русской Церкви. Соборы созываются намного чаще, нежели в спокойный Киевский период, ибо есть потребность соборным разумом решать важнейшие дела церковной жизни и устранять недостатки.

Вероятно, целью Киевского Собора было довести до ведома русских архиереев ситуацию, сложившуюся в Константинопольском Патриархате. Наверное, на первом месте стоял вопрос о Лионской унии 1274. То, что Кирилл созвал свой Владимирский Собор в том же году, наводит на мысль о том, что он явился антитезой Лионскому собору. Быть может, после этого имело место некоторое недоверие к грекам. Митрополит Максим, вероятно, желал объявить русским епископам о том, что затея императора Михаила Палеолога с унией потерпела крах, и в Византии по-прежнему торжествует Православие.

Максим очень скоро подтверждает, что его образ управления Русской Церковью остается тем же, что и при Кирилле. В 1285 митрополит предпринимает дальнее путешествие по русским землям, также повсюду уча, проповедуя и внося исправления в церковную жизнь епархий. Он посетил Новгород и Псков, приходил в Суздальскую землю, к которой тоже, как и Кирилл, начинает наиболее тяготеть. Поначалу Максим не помышляет о переезде во Владимир, о чем свидетельствуют совершенные им хиротонии епископов для Владимира – Иакова (в 1288 г.) и Симеона (в 1295 г.). Наконец, в 1299 г. Максим, переведя епископа Симеона в Ростов, все же решается перебраться из совершенно разоренного татарами Киева во Владимир. Выбор Максима, скорее всего, диктовался приверженностью Владимиро-Суздальских князей Православию в противовес пролатинским авантюрам Галицких князей.

Перенос кафедры, конечно же, был делом непростым. Первоначально это, скорее всего, выглядело как частное мероприятие самого Максима, сменившего не кафедру, но лишь резиденцию. Перенесение кафедры могло совершиться лишь при условии соборного утверждения и императорского указа. Все это было позднее задним числом проделано в Константинополе много позже. Вероятно, решение Максима было связано с тем, что Киев был в очередной раз подвергнут монголами разгрому. Под 1300 г. Лаврентьевская и Никоновская летописи сообщают: «…митрополит Максим, не терпя татарскаго насилiя, оставя митрополью и збежа ис Кiева, и весь Кiев разбежался; а митрополит иде к Бряньску, и оттоль иде в Суждальскую землю, и со всем своим житьем и с крылосом». Уже из Владимира Максим вновь совершает свои поездки по Руси: в Новгород, на Волынь. Отсюда он едет в Константинополь.

Максим скончался во Владимире в 1305 г. и был погребен там же, в Успенском соборе, а не в Софии Киевской. Хотя именовался по-прежнему митрополитом Киевским и всея Руси. Грек Максим показал себя иерархом, близко к сердцу принимающим заботы о Русской Церкви. Он обладал, конечно же, и замечательным чутьем, ибо верно уловил особенности политической ситуации на Руси, сделав свой выбор в пользу Владимиро-Суздальского, а не Галицко-Волынского княжества, чья судьба уже была предрешена губительной политикой его князей. Митрополит Максим, наверное, понимал, что ему, греку, легче провести столь болезненную процедуру, как перенос церковной столицы из Киева во Владимир. Этим он оказал неоценимую услугу и Церкви, и государству. По сути новый статус Владимира как церковного центра Руси являлся благословением великим князьям Владимирским на собирание русских земель.

Погрязшие в своих сепаратистских амбициях Галицко-Волынские князья были очень недовольны начинанием митрополита Максима. Они верно угадали, что шаг Первосвятителя был направлен на укрепление авторитета князей Северо-Восточной Руси. Смириться с этим ради единства Руси, если не политического, то хотя бы церковного, они не могли. Галицкие князья опасались, наверное, также и возможности подпадения митрополита в зависимость от Владимирских князей. Это побудило князя Юрия Львовича Галицкого начать хлопоты о создании в Галиче собственной митрополии, независимой от Киево-Владимирской. Эти хлопоты увенчались успехом в 1302-1303 гг. при императоре Андронике II Палеологе Старшем и патриархе Афанасии. Галицкий епископ Нифонт получил титул митрополита. В его юрисдикции оказались 6 епархий: Галицкая, Перемышльская, Туровская, Владимиро-Волынская, Луцкая и Холмская. Однако, новоиспеченная митрополия, впервые нарушившая единство Русской Церкви и создавшая крайне опасный прецедент, просуществовала очень недолго. В 1305 г., почти одновременно с кончиной св. Максима, Нифонт умер, а с ним до времени была упразднена и Галицкая митрополия.

Лекция 8
 
Св. митрополит Петр. Его церковная и общественная деятельность. Переезд митрополита в Москву. Поддержка Русской Церковью объединительной линии Московских князей. Возвышение великого княжества Литовского и подчинение Западной Руси власти Литовских государей. Учреждение Литовской митрополии. Св. митрополит Феогност. Его деятельность по сохранению единства Русской Церкви. Причины роста церковного землевладения на Руси в период монгольского ига. Новые попытки разделения Киевской митрополии и возобновления митрополии Галицкой.
 

Следующим после Максима Предстоятелем Русской Церкви стал святитель Петр, митрополит Киевский, Московский чудотворец. С личностью этого святого Первоиерарха нашей Церкви связен очень важный этап в ее истории – начало Московского периода.

Святитель Петр был выходцем из Галицко-Волынской земли, как и митрополит Кирилл II. Очень рано он принимает монашество в одном из монастырей на Волыни. Позже основывает собственную обитель на реке Рать (на границе нынешних Львовской и Волынской областей Украины). От сюда и прозвание Петра – Ратский (или Ратенский, как принято его именовать на Западе Украины). Известно, что святой Петр был замечательным иконописцем. Во время поездки митрополита Максима в Константинополь, Предстоятель Русской Церкви посетил Волынь, где игумен Петр, по преданию, подарил ему написанную им икону Божий Матери, позже прославившуюся своими чудесами под именем «Петровской». Она дошла до нашего времени, и некоторые исследователи видят в ней стилистические особенности, близкие к западной готической живописи, что в принципе могло быть характерно для галицо-волынской школы как наиболее близкой к Западу и подверженной влиянию польских, чешских и немецких мастеров.

Поставление Петра на митрополию произошло при весьма примечательных обстоятельствах. Собственно в Константинополь он прибыл в качестве кандидата в митрополиты Галицкие, на место умершего Нифонта. Его прислал в Византию в 1305 г. Галицко-Волынский князь Юрий Львович. В это же время скончался митрополит Киевский Максим, который, как уже отмечалось, свою резиденцию перенес во Владимир. Великий князь Владимирский Михаил Ярославич Тверской, также как и Юрий Галицкий, отправил в Царьград своего кандидата в митрополиты – игумена Геронтия. Однако, в Константинополе, по-видимому, решили исправить ошибку, допущенную с учреждением Галицкой митрополии, независимой от Киевской. Те же самые император Андроник II Палеолог и патриарх Афанасий, которые учредили Галицкую митрополию, решили упразднить ее. Поэтому в Царьграде был поставлен лишь один митрополит для единой Русской Церкви. Более достойным сочли Петра. Кроме того, это могло компенсировать Галицкому князю утрату собственной митрополии. Однако, вновь, как и в случае с Кириллом II, мы видим поразительный пример того, как уроженец Галиции становится союзником князей Северо-Восточной Руси. В отличие от Галицких князей, озабоченных лишь интересами их княжества, в угоду которым они готовы поступиться даже Православием, митрополиты-галичане Кирилл и Петр выступают в качестве ревностных поборников единства Руси и Русской Церкви.

Петр был поставлен на митрополию в 1308 г. А в 1309 он приехал на Русь. К разочарованию Юрия Галицкого он отправился туда же, где резидировал митрополит Максим, – во Владимир на Клязьме. Однако, здесь его ожидал весьма прохладный прием. Святой князь-мученик Михаил был, конечно же, недоволен тем, что митрополитом стал Петр, а не отправленный им на поставление Геронтий. Вероятно, угождая неприязни своего князя к Петру, епископ Тверской Андрей, сын литовского князя Герденя, отправилв Константинополь клеветнический донос на Петра. Этому делу в Царьграде дали ход, так как, видимо, весьма серьезные обвинения содержались в послании Андрея. В первую очередь, Петра обвиняли в симонии, с которой так боролся митрополит Кирилл. Для разбирательства в Переславле-Залесском был около 1311 г. созван Собор, в котором приняли участие, кроме митрополита Петра, епископы Андрей Тверской и Симеон Ростовский, множество игуменов монастырей, представители приходского духовенства, князья и бояре. Замечательно в этом Соборе столь активное участие мирян в разбирательстве важнейшего вопроса церковной жизни. Оно было весьма бурным. В конечном итоге Петр был полностью оправдан, а Андрей изобличен как клеветник. Все его обвинения строились на том, что Петр действительно при поставлении духовенства взимал какую-то небольшую денежную сумму, что было предусмотрено Правилами Кирилла II. Речь шла не о плате за поставление в священный сан, а о возмещении издержек, связанных с хиротонией: оплата проезда архиерея и его свиты, средства на их содержание (если речь шла о выездах в другие города), оплата всего необходимого для богослужения и хиротонии. Ведь и сегодня в случае хиротонии кого-либо во епископа, ставленник сам приобретает облачение, панагию, посох и т. д. Это вполне нормально. До революции, например, даже всякий награжденный каким-либо орденом Российской империи заказывал его за свои деньги на «Монетном Дворе». Так что проводивший независимое расследование представитель патриарха Константинопольского признал, что Петр ни в чем не погрешил против Кириллова правила о симонии.

Житие святого Петра говорит о том, что он простил клеветника Андрея и оставил ему Тверскую кафедру. Однако, на этом попытки очернить Петра не прекратились. Вероятно, Андрей продолжал интриговать против Первосвятителя, надеясь занять его место, ибо епископствовал в Твери, князь которой – св. Михаил – был в ту пору великим князем Владимирским и всея Руси. Наверное, именно Андрей умело подогревал в Михаиле Тверском неприязнь к Петру, возникшую поначалу из-за того, что митрополитом стал не ставленник князя – Геронтий, – а галицкий кандидат. Иначе трудно объяснить себе эту долговременную вражду св. Михаила против святителя Петра. Тверской князь, без сомнения, искупил ее своим мученичеством в Орде. Однако, митрополит, что естественно в такой ситуации, стал искать себе союзника среди других князей. И нашел его в лице Московского княжеского дома.

Это, конечно же, был огромный политический промах Михаила Тверского. Беспочвенной враждой оттолкнув от себя митрополита, он дал возможность своему пока еще слабому сопернику – Москве – обрести союзника, авторитет которого обеспечивал грядущую победу этому новому политическому центру Руси. Опора святителя Петра на Москву была закономерной. Родной Галич был далеко, его князья слабели с каждым днем, и Петру было очевидно, что их губительная политическая стратегия приведет в скором времени к полному исчезновению Галицко-Волынского княжения. На Северо-Востоке Руси, где уже стал клониться к упадку Ростов, а Ярославль, Суздаль или Рязань не представляли большой политической силы, основное соперничество развернулось между Москвой и Тверью. Поэтому Московский князь Юрий Данилович, человек, надо заметить, абсолютно по-макиавеллиевски беспринципный, тут же замечательно уловил, какую ошибку допускает Михаил. И Юрий мгновенно протянул, пусть из самых корыстных побуждений, свою руку Петру. Именно Юрий на Переславском Соборе выступил наиболее горячим защитником Петра. Конечно, сделано это было Московским князем не случайно: он «спал и видел» стать великим князем Владимирским, отобрав престол у Михаила. Авторитет Петра, как умно рассчитал Юрий, мог ему в этом помочь. Святитель Петр принял эту руку дружбы, протянутую ему князем Московским. Вскоре он отплатил взаимностью Москве: когда в 1311 г. тверская рать во главе с сыном Михаила Димитрием пошла войной на Москву, Петр отлучил его от Церкви за разжигание междоусобицы.

О Петре его житие свидетельствует, что он, подобно своим предшественникам, много ездил по Руси, окормляя духовно даже самые отдаленные епархии. В том числе бывал он и на родной Волыни. Пребывать в стольном и кафедральном Владимире Петру было, наверное, не слишком уютно, опять-таки из-за враждебности к нему Михаила Тверского. Поэтому он нередко подолгу жил в Москве, которая принадлежала его митрополичьему округу, не имея своего епископа. Поскольку интриган Юрий Московский почти все время пребывал в Орде у своего родственника – хана Узбека, – то Москвой управлял его младший брат Иоанн Данилович Калита. С ним у святителя Петра завязываются самые дружественные отношения. Иоанн был мало похож на брата Юрия. Это был князь благочестивый и нищелюбивый. Калитой его прозвали будто бы за кошелек для денег – калиту,– который он носил на поясе, чтобы в любой момент подать милостыню нищим. Другие полагали, что князя так прозвали за его прижимистость, даже скупость. Скорее всего, было и то, и другое. Только не врожденная скупость как порок отличала князя Иоанна, а бережливость ради накопления сил Московского княжества, ради возрастания мощи Руси для борьбы с Ордой. В этом была огромная мудрость Иоанна. Он ведь по сути закладывал сад, плодов которого, как он понимал, ему не суждено было дождаться. Но он как скромный труженик работал на будущее Руси, не заботясь о кривотолках по поводу своего скопидомства.

Как святой прозорливец Петр это понимал, а потому весьма благоволил к Калите. Уже с 1322 г. митрополит практически безвыездно живет в Москве. В 1325 г. здесь, в Москве, св. Петр рукополагает на Новгородскую кафедру архиепископа Моисея. Однако, об официальном переносе церковного центра речи пока нет, ибо нет повода переносить ее из крупного, вполне процветающего Владимира в куда менее значительный городок Москву. К тому же Владимир – это стольный град Руси, хотя Михаил, а позже его дети – Димитрий и Александр – как великие князья лишь титулуются Владимирскими, проживая в своей Твери.

Между тем, в Москве Петра окружают почетом и уважением. Митрополит отвечает дому московских Даниловичей искренней дружбой. В 1325 г. он погребает в московском Кремле убитого в Орде Димитрием Тверским Юрия Даниловича. Юрия сменяет на Московском княжении Иоанн Калита. Своему любимцу Петр оказывает всемерную поддержку. Чувствуя приближение смерти, святитель решает, что должен быть погребен здесь, в Москве. Его мощи должны как бы освятить будущую столицу Руси. Поэтому по совету Петра Калита в августе 1326 г. (то есть в конце строительного сезона – полное «неразумие» с точки зрения технологической по меркам того времени!) спешно закладывает первый в Москве каменный храм – Успенский собор в Кремле. Здесь святой митрополит собственноручно устраивает свою гробницу – в алтаре строящегося храма, вблизи жертвенника. Святитель Петр скончался 20 декабря 1326 г. и был погребен в еще недостроенном Успенском храме. Конечно, во всей истории взаимоотношений святителя с Московским и Тверским княжескими домами налицо сложная политическая коллизия. Но вместе с тем нельзя не видеть в обращении митрополита к Москве и Промысла Божьего об этом граде, которому скоро суждено будет стать новой духовной и политической столицей Руси.

Необходимо отметить и такое важное обстоятельство: митрополита Петра погребал епископ Луцкий Феодосий, земляк святителя. То есть очевидно, что с упразднением Галицкой митрополии в 1305 г. она более не возобновлялась, а епархии Западной Руси подчинялись святителю Киевскому, пребывавшему в Москве.

В то же время, в правление святого Петра имел место еще один прецедент дробления Русской Церкви. На сей раз инициатором отделения от Киево-Владимирской Церкви новой независимой митрополии выступил князь Гедимин, великий объединитель Литвы.

Уже во II половине XIII столетия Литва, прежде дикая, не имевшая своей государственности и платившая дань русским князьям, объединяется под властью князя Миндовга. Миндовг (Миндаугас), создавший сильное государство и притворно принявший католичество ради королевского титула, дарованного папой, начал захват соседних русских земель. Анархия и разброд, царившие на Руси после Батыева нашествия, а также некоторая обособленность Полоцкой и других земель Белой Руси от других русских княжеств, сделали возможным приглашение литовских князей на княжение в северо-западные русские города. В этой необычной мере многие видели возможность спасения от татар. В Полоцке, например, сначала русские утвердили на княжение не Рюриковича, а литовского князя Товтотила. И даже Псков принял в качестве князя крещеного литовца Довмонта-Тимофея, впоследствии прославившегося своими подвигами против немцев и литовцев и причтенного к лику святых (ум. в 1299 г.).

Однако, вскоре большинству городов Белой и Черной Руси пришлось признать власть Миндовга Литовского и войти в состав его державы. После того, как Миндовг погиб в междоусобице, в Литве вновь началась борьба за власть между князьями, и процесс захвата русских земель Литвой на время замедлился. Но в начале XIV в. натиск литовцев на Русь продолжился после того, как в 1315 г. Гедемин стал великим князем и вновь объединил Литву в мощное единое государство. Начались новые завоевания. Сначала Гедимин захватил Волынь: в Луцке стал княжить сын Гедимина Любарт, крестившийся с именем Димитрия. В 1321 г. Гедимин взял приступом Киев. За время его правления (1315-1341 гг.) Белая Русь и большая часть Юго-Западной (или иначе – Малой) Руси вошли в состав Литовской державы. Дальнейшее присоединение земель Малой Руси продолжалось при сыне и преемнике Гедимина – Ольгерде. Это стало возможным вследствие крайнего ослабления Галицко-Волынского княжества и запустения центральных районов Руси, наиболее страдавших от набегов татар. Мелкие князьки из дома Рюриковичей, сидевшие в некоторых городах Западной и Центральной Руси (в том числе некий князь Станислав в Киеве), не могли защитить от ордынцев свои уделы. В условиях монгольского ига население Западной и Центральной Руси предпочло признать над собой власть более сильных Литовских князей. Тем более, что очень скоро держава Гедимина и Ольгерда стала состоять на три четверти из русских земель. Государственным языком стал русский. Само Литовское государство все более приобретало русский характер. Подобно Владимирскому княжеству на Северо-Востоке, Литва на Западе представлялась русскому населению очагом возрождения русской государственности. То есть с вы ходом на политическую арену Литовской державы полностью меняется ситуация в бывших землях Киевской Руси. Отныне к противостоянию Руси и Орды присоединяется борьба между Русью Северо-Восточной и Русью Литовской за право консолидации всех русских земель, за наследие Киевской Руси.

Русские стали законно признаваться одним из двух основных народов великого княжества Литовского, наряду с самими литовцами. Однако, русских вскоре стало намного больше. Это в дальнейшем определяло характер Литовского государства. Даже в XVI столетии Статут Литовский 1566 года указывал, что высшие должности в государстве могут занимать только «литвины и русины». До того, как в конце XIV в. Вследствие Кревской унии Литовский князь Ягайло объединил Литву с Польшей и стал Польским королем, влияние русского элемента и русской традиции в Литовском княжестве было исключительно велико. Многие литовские семьи, включая великокняжескую, переходили из язычества в Православие. Уже Гедимин был женат на русской княжне Ольге Полоцкой, хотя сам оставался язычником. Их сын Ольгерд, дважды женатый также на русских княжнах (на Марии Витебской, а затем на Иулиании Тверской), перешел в Православие. Православными первоначально были и все дети Ольгерда, в том числе и Ягайло (он был крещен с именем Иаков). Государственные и правовые институты Киевской Руси были приняты в великом княжестве Литовском. Русский язык стал языком делопроизводства в княжеской администрации и суде.

В такой ситуации Гедимин, уже знавший о первом прецеденте нарушения единства Русской Церкви – создании независимой от Киево-Владимирских митрополитов Галицкой митрополии, – решает повторить его, на сей раз с Литвой. По политическим мотивам ему хотелось иметь в своем княжестве митрополию, независимую от митрополита, пребывавшего на Северо-Востоке Руси. Византия, клонившаяся к упадку, в лице императора Андроника II Палеолога (1282-1327) была не против подобной акции, так как союзная поддержка со стороны Гедимина была нужна Константинополю. Патриарх Иоанн Глика (1316-1320) был известен своим крайним мздоимством, поэтому можно думать, что литовские деньги помогли скорее решить это дело. Литовская митрополия была открыта. Уже в 1317 г. Митрополит Литовский присутствует на Соборе в Константинополе. Под актами Патриаршего синода в 1327 и 1329 гг. также стоят подписи Литовского митрополита Феофила. Так что, едва лишь с избраннием святителя Петра была пресечена попытка церковного сепаратизма со стороны Галициких князей, как вскоре все повторилось снова – теперь уже с Литвой. Появлялась пока еще не очень устойчивая, но все же тенденция к дроблению Русской Церкви. Постепенно сознание русских людей начинало привыкать к мысли о возможности бытия нескольких независимых митрополий на территории Руси.

Ряд исследователей полагает, что Литовская митрополия при Гедими не еще являлась собственно Литовской и включала в себя только Туровскую и Полоцкую епархии, но не другие епископии Западной Руси. Голубинский, однако, считал, что в состав новой митрополии вошли и все прежние епархии Галицкой митрополии. Однако, этому явно противоречит факт погребения святителя Петра Луцким епископом. Да и едва ли это было возможно при митрополите Петре, бывшем родом из Галиции. Считают, что одновременно с созданием Литовской митрополии была образована и новая епархия, ставшая кафедрой Литовских митрополитов, – с центром в Новогрудке (или Новгородке Литовском), бывшей столице Черной Руси.

Эта новая митрополия, как и Галицкая, просуществовала недолго. Уже при преемнике св. Петра – св. митрополите Феогносте – удалось добиться ее упразднения. Прибыв в 1328 г. на Русь, Феогност поставил архиереев на кафедры в Галиче и Владимире-Волынском при участии епископа Туровского. Следовательно, последний уже был в юрисдикции митрополита Феогноста. А присутствие Феофила Литовского в Царьграде в следующем, 1329 г., вероятно, могло быть связано с хлопотами о возрождении митрополии в Литве. Что, впрочем, не удалось.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю