Текст книги "С открытыми картами"

Автор книги: Владимир Востоков

Соавторы: Олег Шмелев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Этот день был у них свободен – хозяева предоставили им возможность отдохнуть и осмотреться. «Старики» собирались походить по музеям, а Борков сказал, что хочет заказать телефонный разговор с Москвой и будет сидеть у себя в номере. Его пробовали отговаривать: мол, лучше звонить ночью, – но Борков настоял на своем. Условились встретиться в три часа за обедом и разошлись.

Поднявшись в номер, Борков переоделся в спортивный шерстяной костюм, взял кипу газет, купленных накануне и лег на кровать поверх одеяла.

Он читал, пока не начало щипать глаза, а потом задремал. Неожиданный телефонный звонок заставил его вскочить, но сразу взять трубку он не решился. Размеренные звонки повторялись с полминуты, прежде чем Борков протянул к телефону руку.

– Алло, вас слушают.

– Это Филипп, – громко раздалось в трубке. – Я разговариваю с Владимиром?

– Да, Филипп. Я ждал вашего звонка. Я кое-что потерял.

– Не беспокойтесь, все у меня.

Борков вздохнул облегченно, спросил:

– Когда мне можно вас увидеть?

– Могу приехать к вам в отель.

– Нет, нет, – поспешно возразил Борков. – Лучше где-нибудь в другом месте.

– Тогда сделаем так, – подумав, сказал Филипп. – Из отеля идите направо до угла, потом еще раз свернете направо и увидите кинотеатр. Я буду ждать у входа в кассы. Скажем, через час. Вас устраивает?

– Да, вполне.

Борков оделся, положил в портфель бутылку «Особой московской» и две стограммовые банки зернистой игры. Но тут же передумал и завернул водку и икру в бумагу.

Подходя к кинотеатру, он увидел Филиппа – тот пересекал улицу. И хотя метрдотель был сейчас не во фраке, а в отлично сшитом костюме и в шляпе, Борков узнал его тотчас по осанке. У касс они сошлись.

– Отдать вам тут же? – спросил Филипп.

– Да, но как-нибудь тихо.

– Пройдемся.

Они двинулись по переулку, который вел к одной из главных магистралей города.

– Я принес вам кое-что в подарок, – сказал Борков, кивнув на пакет.

– Не стоит…

– Прошу вас, не отказывайтесь. Здесь всего лишь выпивка и закуска. Наша, из России.

– Ну хорошо, ради нашего знакомства, – согласился Филипп. – Давайте этот пакет и держите свою книжечку.

Пакет перекочевал в руки к Филиппу, а в ладони у Боркова очутилось его служебное удостоверение.

ИЗ МАГНИТОФОННОЙ ЛЕНТЫ № 18

Марков. На прошлом допросе вы говорили о ряде известных вам американских школ по подготовке агентуры, забрасываемой на территорию стран народной демократии и в Советский Союз. Тогда же вы упомянули о существовании специальной школы по подготовке разведчиков, расположенной в Гармиш-Партенкирхене. Расскажите, что вы знаете об этой школе?

Надежда. Американская разведка широко использует территорию Западной Германии для подготовки не только своей агентуры, забрасываемой в страны народной демократии и в Советский Союз, но и для подготовки легальных разведчиков. Для этих целей она создала разветвленную сеть специальных школ. Одна из них, готовящая легальных разведчиков, именуется школой языковой подготовки. Она находится в Гармиш-Партенкирхене.

Марков. Вам известно, кто эту школу возглавляет?

Надежда. До моей заброски в Советский Союз ее возглавлял подполковник Сандерс. К сожалению, больше об этой школе я ничего не знаю.

Марков. В записной книжке, изъятой у вас при аресте, имеется пометка «Об-ль пятьдесят пять». Расшифруйте эту запись.

Надежда. По делам службы мне часто приходилось бывать в городе Оберурзель. С этим городом меня многое связывает. Последний раз я там был в пятьдесят пятом году, о чем и свидетельствует запись.

Марков. Какие учреждения вы там посещали и с какой целью?

Надежда. Приезжал я только в одно учреждение – в американскую разведывательную школу.

Марков. Расскажите, что вам о ней известно.

Надежда. В Оберурзеле, примерно в девяти километрах от Франкфурта-на-Майне, по Хоермаркштрассе, на территории лагеря «Камп-Кинг», размещался крупный американский разведывательный орган, проводящий активную разведывательную деятельность против Советского Союза с территории Западной Германии. Организован он был американцами в сорок восьмом году. Назывался тогда «Разведывательный центр Европейского командования» номер семь тысяч семьсот семь. Насколько мне известно, он имел следующие отделы и секции: отдел военной разведки, отдел политической разведки, отдел технической разведки, отдел безопасности, специальный отдел, секцию документации, отдел военной полиции, отдел кадров, отдел гражданского персонала, отдел снабжения и транспорта.

Общее число сотрудников «Камп-Кинга» составляло свыше двухсот человек. Точно сказать не могу.

В лагерь доставлялись люди, бежавшие с территории ГДР, и лица из других стран народной демократии. Они подвергались тщательному допросу и обработке, а после фильтрации некоторые из них вербовались и при лагере обучались основным методам шпионской работы. Срок обучения рассчитан на два-три месяца, после этого агентура направлялась в разведывательные школы в Роттах, Батвисзее и других местах.

Мои командировки в этот лагерь были связаны с подбором агентуры для последующего использования главным образом против Советского Союза.

Марков. К этому вопросу мы еще специально вернемся, а сейчас продолжайте показания по «Камп-Кингу».

Надежда. «Камп-Кинг» расположен в лесу. Лагерь занимал тогда территорию более одного квадратного километра, был огорожен высоким забором из металлических прутьев и колючей проволокой и круглосуточно охранялся. В ночное время освещался прожекторами. Всего на территории было, кажется, двенадцать одноэтажных деревянных бараков, одно четырехэтажное здание и несколько двухэтажных вилл – в них размещалась наиболее ценная агентура. Отдельные здания имели американские названия, например, Нью-Йорк, Аляска. По Хоермаркштрассе, напротив лагеря, имелось еще несколько вилл, которые раньше служили домами отдыха для престарелых учительниц. Потом эти дома были заняты разведорганом, и в них передерживалась агентура.

Марков. Что вам известно о руководящем составе этого органа?

Надежда. Из числа официальных американских сотрудников я знал начальника – полковника Феллоуса, его заместителя полковника Эммериха, начальников отделов: административного – подполковника Бардтлетта, контроля – майора Муррея, службы связи – Кассиди, Бракснейера – сотрудника отделения военной разведки, офицера разведки майора Брауна, лейтенанта Фокса, Джекобса Джонсона.

Марков. Существует ли в данное время лагерь «Камп-Кинг»? Если да, то какой орган службы там сейчас дислоцируется?

Надежда. Лагерь «Камп-Кинг» по-прежнему продолжает функционировать. Если не ошибаюсь, сейчас там размещен штаб пятьсот тринадцатой группы военной разведки сухопутной армии США в Европе.

Марков. Кто этот штаб возглавляет? Не запомнили?

Надежда. Кажется, полковник Дэвис.

Марков. Какие функции, по-вашему, выполняет штаб?

Надежда. Штаб, насколько мне известно, руководит подразделениями, которые ведут разведывательную и контрразведывательную работу, направленную против социалистических стран, и главным образом против СССР.

Марков. Что вам еще известно о деятельности американских разведорганов, расположенных на территорий Западной Германии?

Надежда. Там активно действовала американская разведслужба под названием «Ми-Ай-Ди». Так она именовалась до моей заброски сюда. По данным моих друзей, мне известно, что Ми-Ай-Ди занималась главным образом сбором военной информации по Советскому Союзу и странам народной демократии, особенно ГДР. Серьезное значение придается также научно-технической, промышленной и экономической информации. В меньшей степени проявляется интерес к вопросам политического характера. Что касается Советского Союза, то данные о нем получают в основном от вернувшихся немецких военнопленных, немецких научных специалистов, изменников. Главная квартира Ми-Ай-Ди, как мне говорили, находится в Вашингтоне. Ей подчиняются, с одной стороны, аппараты военных и военно-морских атташе во всех странах, а также сотрудники военной разведки, работающие там под прикрытием посольства и других представительств. С другой стороны, ею направляются усилия и всех органов военной контрразведки, в частности по Германии.

Разведслужба Ми-Ай-Ди на территории Западной Германии тогда являлась крупнейшим разведывательным центром по сравнению с другими американскими разведслужбами.

Управление Ми-Ай-Ди в Западной Германии насчитывало около сорока отделов, выступающих под условными наименованиями «Джи» – один, два, три и так далее.

Разведывательный отдел выступал под названием «Джи-два», возглавлялся генералом Филипсом, а до пятьдесят четвертого года был генерал Макклюр. С генералом Макклюром я был знаком, он часто навещал моего отца.

Марков. Известно ли вам что-либо о практической деятельности отдела «Джи-два»?

Надежда. Этот отдел, насколько я знаю, вел работу в двух направлениях: во-первых – систематизация данных в военной и других областях. Эти данные получались путем опроса известной категории лиц (бывшие военнопленные, беженцы, специалисты); во-вторых – непосредственная агентурная работа самой разведки на территории ГДР и в других странах народной демократии. Эта деятельность в основном ведется через Западный Берлин.

С учетом этих двух видов работы разведывательное управление подразделялось на два сектора – гласный и негласный, то есть агентурный. Объединялись оба сектора в оперативном отделе, возглавляемом полковником Вильсоном. Последний подчинялся непосредственно генералу Филипсу.

Гласный сектор направлял деятельность лагеря «Камп-Кинг», возглавляемого полковником Феллоусом. Последнему подчинялся также лагерь в Ханау, который возглавлял сержант Мэттьюз. Мне пришлось бывать и там.

Агентурный сектор во главе с полковником Карлином и его заместителем полковником Юсом имел в своем подчинении пятьсот двадцать вторую группу военной разведки в Берлине. Мы с ней были связаны. Начальник группы полковник Халлман. У нее есть филиал во Франкфурте, по Фелькерштрассе, двадцать восемь, во главе с капитаном Ольшевским.

Для связи с гласным сектором от отдела «Джи-два» (в городе Гейдельберге) в лагерь «Камп-Кинг» был прикомандирован мистер Карлссон. Последний также осуществлял наблюдение за опросной группой Вилтона в Берлине и занимался агентурной работой. В своей деятельности Карлссон непосредственно отчитывался перед полковником Карлином, а в административном отношении выполнял указания капитана Тэйлора, начальника отдела по учету и систематизации материалов в лагере «Камп-Кинг».

Основным источником получения сведений и базой вербовки агентуры Ми-Ай-Ди является лагерь «Камп-Кинг». Здесь концентрировались обычно лица, поступавшие в Западный Берлин и переходившие через демаркационную линию из ГДР в Западную Германию. Последняя категория людей опрашивалась предварительно в лагерях Ханау и Гиссен. Опрос беженцев, заявителей и тому подобных в Западном Берлине осуществлялся группой Вилтона. Лица, подлежащие опросу, поступали из находящегося здесь лагеря в районе Мариенфельде.

Марков. Знаете ли вы что-либо о технике обработки и систематизации поступающих материалов в лагере «Кэмп-Кинг»?

Надежда. Кое-что знаю. Независимо от места поступления того или иного лица на него заполнялась карточка-формуляр белого цвета, включая в себя установочные данные агента, его приметы, род деятельности и сведения из области, о которой он может предоставить информацию. Все эти карточки затем поступали в лагерь «Камп-Кинг» для оценки. Там на них, в зависимости от ценности, ставится гриф один-а, два-а, три-а, четыре-а. Наиболее интересными лицами считались объекты, идущие под грифом один-а. В отношении таких людей нижестоящим подразделениям давались указания, чтобы их направили для опроса в лагерь «Камп-Кинг». Из Западного Берлина они доставлялись специальными самолетами Ми-Ай-Ди, курсирующими по средам каждую неделю.

В «Камп-Кинге» кандидатуры классифицировались во время опросов по линиям разведки, и о тех из них, которые представляли оперативный интерес по военно-воздушной, военно-морской или другим линиям, ставились в известность связные офицеры данных разведслужб при лагере. Отобранных лиц последние направляли для дополнительного опроса в свои опросные пункты. Например, по линии военно-воздушной разведки – в город Бад-Зоден.

На всех опрашиваемых заполнялись желтые формуляры, которые классифицировались в зависимости от представленных материалов и вставлялись в картотеку лагеря. В ней в то время насчитывалось около пятидесяти тысяч точек.

На завербованную агентуру в лагере имелась картотека, которая хранилась у мистера Трауттмасдорфа. В общей сложности в ней насчитывалось около трехсот агентов. Картотека составлялась в восьми экземплярах и распределялась следующим образом: экземпляр первый – пятьсот тринадцатой группе военной разведки (лагерь «Камп-Кинг»); экземпляры два и три – в Си-Ай-Си (города Оффенбах и Нюрнберг); экземпляры четыре и пять – пятьсот двадцать второй группе военной разведки (Франкфурт – Берлин); экземпляр шестой – управлению ЦРУ во Франкфурте; экземпляр седьмой – отделу Ми-Ай-Ди в Гейдельберге; экземпляр восьмой – управлению армейской разведки.

Заполнение и рассылка такого количества карточек вызывались необходимостью избежать использования одной и той же агентуры в разведывательных и контрразведывательных целях.

Марков. Можно подумать, что вы имели непосредственное отношение к заполнению карточек на агентуру. Объясните, откуда вам известны такие подробности?

Надежда. Вы почти угадали. Будучи в лагере при выполнении задания по отбору нужной нам агентуры, я в течение трех с лишним месяцев имел неограниченную возможность наблюдать за всем процессом технического оформления агентуры. Через мои руки тогда прошла не одна тысяча документов… Вы мне не верите?

Марков. Продолжайте давать показания.

Надежда. Все, что я здесь говорю, – сущая правда…

Как видно из вышесказанного, лагерь «Камп-Кинг» фактически являлся поставщиком агентуры для всех американских разведслужб в Западной Германии, включая ЦРУ. Подтверждающим фактом является также следующее: в Западном Берлине по Клей-Аллее, сто сорок шесть, в одном здании работали представители Ми-Ай-Ди (пятьсот двадцать вторая группа), военно-воздушной и военно-морской разведки, а также и некоторые работники ЦРУ. Здесь же располагалась и опросная группа Вилтона.

Марков. Этот вопрос ясен. Не знаете ли, где сейчас работает генерал Макклюр? Когда последний раз вы с ним встречались?

Надежда. Последний раз с генералом Макклюром я встречался в пятьдесят втором году в Мюнхене. Он приезжал тогда инспектировать одну из американских разведшкол. Точно не помню какую. Либо школу разведки военной полиции и специального оружия, находившуюся в городе Обераммергау, или же школу по подготовке специальных войск по ведению борьбы с партизанами, дислоцировавшуюся в городе Вадтельц. Я тогда должен был ехать в Африку, и наша встреча была короткой. На прощанье он дал мне свой адрес.

Марков. Вот список зашифрованных адресов из вашей записной книжки, изъятой при аресте. Скажите, кому они принадлежат.

Надежда расшифровывает адреса. На этом допрос был прерван.

Глава V
СМОТРИНЫ В ТРЕТЬЯКОВСКОЙ ГАЛЕРЕЕ

Михаил Тульев, бывший Надежда, сильно изменился за три с половиной месяца, минувшие со дня ареста. В своем превращении он прошел через несколько этапов – от состояния крайней подавленности до полного душевного равновесия. Наблюдая череду этих последовательных изменений, полковник Марков находил наглядное подтверждение давно открытой истины, что для спокойствия духа человеку необходима прежде всего определенность положения, как бы плачевно оно ни было. Страшнее же всего неизвестность.

Как ни вышколен был профессиональный разведчик Тульев двадцатью годами опаснейшего риска, но внимательный человек наверняка приметил бы натяжку и нервозность, если бы понаблюдал его в обличье Зарокова или Курнакова. Ведь под маской всегда остается свое собственное лицо. Теперь перед Марковым сидел человек без маски, и человек этот был спокоен. Ничто не напоминало о его прошлом.

– Газеты, журналы вам дают регулярно? – спросил Владимир Гаврилович.

– Да, спасибо. Я читаю и книги. Уже лет пятнадцать не читал, если не больше.

– Не было времени?

– Не в том дело. Не было подходящего состояния души.

Марков пододвинул на край стола лист бумаги с тремя строчками машинописного текста.

– Вот также любопытное чтение.

Тульев пробежал глазами по строчкам.

«Надежде. Вам надлежит быть 2 ноября сего года от 17.00 до 17.15 (время московское) в Третьяковской галерее, зал Верещагина. Следующий сеанс связи – 9 ноября в те же часы».

– Захотели на вас посмотреть, – сказал Марков. – А отказывать мы не имеем права.

Тульев встал со стула, вытянулся по-солдатски во весь рост.

– Если вы мне доверите…

– Подождите, – остановил его Марков. – Садитесь и слушайте.

Тульев повиновался.

– Насчет доверия мы еще вообще побеседуем. Вы, наверное, обратили внимание, что наши встречи с некоторых пор не похожи на допросы, но не о том сейчас речь. – Марков сложил лист с радиограммой вдвое, сунул его в стол. – Рискую задеть ваше самолюбие, но скажу. Предположим, я вам не очень верю, но в галерею вы все равно пойдете. Провалить нас вам не удастся, потому что скорее всего к вам никто не подойдет. На вас просто посмотрят издалека, живы ли вы, существуете ли до сих пор. Вас мои рассуждения не обижают?

– Нет, я бы рассуждал так же, – без всякой наигранности ответил Тульев.

– Ну вот, собственно, мы и договорились. Как сказал бы опять-таки ваш знакомый Бекас, это слегка напоминает смотрины, только не так торжественно. И вы уж постарайтесь быть скромным.

– Я вас не подведу, – просто сказал Тульев.

– Рад буду, если не ошибусь… Но хочу спросить: вам не кажутся неосторожными действия ваших бывших шефов? Такие чрезвычайные меры… А может, не верят вам?

– Не думаю.

– Правильно, – согласился Марков. – Они подозревают, что вас подменили. Ну что же, вот вам случай на деле доказать чистосердечность ваших слов.

Тульев снова вытянулся перед Марковым и стоял молча.

– Завтра обсудим детали. – Марков нажал кнопку звонка. Вошел сержант. – Проводите.

Второго ноября без четверти пять такси, везшее Михаила Тульева, въехало со стороны набережной в узкий Лаврушинский переулок и остановилось перед Третьяковской галереей. Тульев расплатился, захлопнул дверцу, кинул под колесо погасший окурок и, взглянув на часы, поспешил к входу, обгоняя многочисленных посетителей.

Покупка билета и сдача пальто в гардеробе отняли десять минут, расспросы о расположении залов – минуту. В зал, где висели картины Верещагина, Тульев вошел, тяжело дыша, словно бежал бог весть откуда, чтобы только взглянуть на груду человеческих черепов «Апофеоза войны». Но через минуту он был похож на обыкновенного неторопливого любителя живописи.

Пять минут протекло, десять – никто к нему не подошел, не заговорил. В четверть шестого он покинул Третьяковку, дошел до станции метро «Новокузнецкая» и, как было заранее предусмотрено, приехал на вокзал.

Но ехал он не один, а под надежной негласной охраной московских контрразведчиков.

Не исключалось, что за Тульевым могла быть организована слежка со стороны Антиквара. Так оно и получилось. Тульева сопровождал от самой галереи, не отпуская от себя на большое расстояние, пожилой мужчина, полный, коренастый, с лицом пьяницы. Этот человек – как потом было установлено, по фамилии Акулов – исполнял свое дело не очень-то квалифицированно, и обмануть его не составляло большого труда.

Тульев, по всем правилам конспирации, по дороге периодически проверялся, но делал это больше для вида, вернее, для Акулова. Акулов бросил наблюдение за Тульевым, когда убедился, что тот, купив билет, сел в вагон поезда, идущего в город К. Надо полагать, больше от него ничего не требовалось. Теперь Тульев остался в окружении своих законных телохранителей. Допускалась возможность, что за ним могло вестись поэтапное контрнаблюдение, поэтому имелось в виду доставить Тульева на прежнюю его квартиру в городе К. Он пробыл там недолго – всего два дня.

Итак, смотрины состоялись и были односторонними.

Теперь надо было предполагать, что разведцентр сделает из всей этой проверки какие-то выводы и при назначенном внеочередном сеансе связи облечет их в форму инструкций.

Но сколь ни был готов Марков к новшествам со стороны своего зарубежного противника, радиограмма от 9 ноября звучала несколько неожиданно.

Она была пространна и проникнута несвойственной таким посланиям задушевностью. Но вслед за похвалами Надежде и сочувствием в его тяжелой миссии следовали два важных пункта строго делового плана.

Во-первых, центр предлагал сменить шифр для радиопереговоров.

Во-вторых, указывал способ передачи нового шифра. Вот как это произойдет. Надежда должен 10 декабря подойти к табачному киоску, в котором работает человек по фамилии Акулов (особые приметы сообщались), предъявить ему пароль (который также сообщался) и от него получить пачку папирос с микропленкой, содержащей таблицы шифра.

Центр ожидал, что первым посланием Надежды, зашифрованным по-новому, будет его доклад о всей работе, проделанной за время пребывания в городе К.

Судя но этой радиограмме, центр начинал менять отношение к своему резиденту, возвращал ему доверие.