Текст книги "В поисках Тоби (СИ)"

Автор книги: Владимир Юргель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Я не знаю! – закричала в ответ Стелла-койот.

– Что делает Стеллу койотом? Что делает койота Стеллой?

– Я не знаю!!!

– Ты еще не готова, – разочарованно сказал койот-Стелла и приняв прежний вид уселся на циновку, а Стелла-койот, прыгая туда-сюда перед зеркалом, продолжала любоваться волшебным апгрейдом. Мощный удар в обитую железом дверь, снова изменившей свой вид гостиной, напугал девочку-койота.

– Что это?! – припала она к каменным плитам пола.

– Твой гребаный Эдипов комплекс. Съебывайся пока не поздно, – устало посоветовал койот и исчез.

Дверь вот-вот была готова сорваться с петель. За ней явно находился кто-то большой и судя по злобному рыку очень опасный. Стелла-койот забегала по гостиной ища лазейку для побега. Дверь не выдержала таранных ударов и рухнула, едва её не прибив. Она в ужасе залаяла и разбежавшись пробила насквозь тельцем оконный витраж. Помотала мордочкой отходя, по правде говоря, не от такого уж и жесткого, приземления. И увидев, что показавшийся в окне рычащий силуэт не собирается отказаться от преследования дала стрекача в направлении полярной звезды. Матерясь, тяжело дыша и гулко топая, чудовище не отставало. Залетев с разбегу под ржавеющий кузов школьного автобуса, девочка-койот затаилась. Воя и стеная чудовище бродило вокруг. Стелла попятилась и зацепилась поясом шортиков за торчащую хреновину под днищем. В судорожных попытках отцепиться, её лапка скользнула в задний карман и нащупала твердый кругляш в бумажном пакетике.

«Когда почувствуешь, что перебрала, выпей таблетку», – услышала она голос официантки так внятно, будто Мэгги лежала рядом. Сорвав упаковку, Стелла проглотила пилюлю. Резкий запах травы и ржавчины ударил в нос. Правая нога болела, а лоб саднил.

– Стелла! Стелла! Где ты? Ты где? – орал в темноте перепуганный Феликс.

Девочка закашляла.

– Тебе в рифму ответить? – заплетающимся языком спросила она. – Лучше помоги мне.

Мужчина сел на корточки.

– Стелла, какого хрена ты там прячешься?!

– Дай мне руку.

С немалым усилием он вытянул девочку из-под автобуса.

– Чего тебя так клемануло?

– Да так. С Дональдом Даком познакомилась, – обхватила начавшую трещать после трипа башку Стелла.

– Каким Дональдом? На вечеринке познакомилась?

– Блядь, Феликс, помолчи, пожалуйста, хотя бы пару минут.

Автостопщик заткнулся.

Hello, hello, baby

You called, I can't hear a thing

I have got no service in the club, you see, see

Wha-wha-what did you say, oh

You're breaking up on me

Sorry, I cannot hear you, I'm kinda busy

Зазвучал рингтон.

– Алло? Кто это? – хрипло спросила случайно приобщившаяся к контркультуре шестидесятых девочка.

– Дорогая? Это Джек. У меня есть новости. Не очень хорошие. Где ты? Я сейчас подъеду и тебя заберу.

Стелла протянула телефон Феликсу.

– Объясни ему как нас забрать.

И вытянувшись на земле прикрыла глаза.

***

Суббота

***

Открыла Стелла воспаленные глазищи только после обеда.

Все тело ныло так, словно без должной подготовки она с дуру пробежала полумарафон. Свесив ноги с продавленного дивана и обхватив голову aka филиал кузнечного цеха, девочка жалобно застонала. Мужские голоса, что-то оживленно обсуждали за прикрытым старыми жалюзи окном. Собравшись с силами, она подошла к окну и подняла алюминиевую полоску. За дачным столом Феликс, Джек и какой-то мужик с внешкой запойного хипаря подчехлялись пивом. На дрожащих лапках Стелла поплелась в душ. Стянула с себя маечку, шорты, нижнее бельишко и покрутив краны влезла под напор окутавшей её горячими парами воды.

– Блядь… – еле выдавила она из себя.

Если бы астрофизики были телепатами, то оценив зияющую пустоту внутри её черепушки им бы не пришлось напрягаться по поводу названия для своих дурацких, непонятных абсолютному большинству планетонаселения, научно-популярных книжонок о черных дырах. Взяв с полки мужской шампунь и гель для душа 2 в 1, Стелла приступила к банному ритуалу. Пришлось воспользоваться чужой мочалкой. Простирнув трусишки (пальцы до сих пор дрожали), она вытерлась махровым полотенцем в виде американского флага, оделась, и замотав голову другим полотенцем (на этот раз без вексиллологических выебонов), пошлепала босиком к двери.

Звезда по имени солнце нехотя передавала эстафету времени суток так ценимого персонажами готического романа за авторством Генриха Крамера и Якоба Шпренгера. Выйдя на крыльцо, девочка осмотрелась, сказала про себя: «Ага!», и аккуратно ступая по свежескошенной траве направилась к бельевой веревке, натянутой возле стоящей на кирпичах чугунной ванны. Нагло сняла одну прищепку с сохнувшей майки-алкоголички, и зафиксировав стринги, с тем же наглым видом пошла к уставившимся с трепетом бывалых фетишистов на предмет женского гардероба мужчинам.

– Дорогая, с пробуждением! – коснулся шляпы Джек.

– Привет! – улыбнулся Феликс.

– Здрасте, я Смоки, – прогнусавил мужик, и отвернувшись сплюнул черной кляксой жевательного табака.

– Всем привет! – Стелла, ощутив спиной завибрировавшего от ревности Феликса, обняла Джека и распласталась на стуле.

– Умираю… – с интонацией питерской морфинистки начала двадцатого века протянула она. Джек тут же достал из сумки-холодильника бутылочку «Corona».

– Ой нет! Я сейчас блевану!

Джек снова полез в сумку и протянул девочке холодненькую банку энергетика.

– Спасибо.

– Дорогая, у нас к тебе серьезный разговор. Как я и говорил ночью, один мой корефан, у которого есть корефан с корефанами по всему штату, сказал, что походу твой пёс находится в этом гребаном Центре поиска пропавших животных. Он уверен, что эти центры и есть филиалы зоофильского лобби. А вы мне не верили! Я же говорил, что ебаные извращенцы воруют собак, а потом насил…

– Я поняла, что вы предлагаете? – вытерла пальчиком выступившие от резких газиков слезки девочка.

– Короче дело такое. Когда стемнеет, мы провернем специальную операцию по спасению твоего друга. Ебанем Центр, у Смоки есть бомба и стволы, освободим Тоби и вывезем вас из города.

Джек обвел победоносно-восторженно-сумасшедшим взглядом ошеломленную девочку и смотревших на неё такими же победоносно-восторженно-сумасшедшими взглядами потенциальных террористов (в соответствии с законодательством США терроризм (террористическая деятельность) относится к числу федеральных преступлений. Деяние задуманное вымащивающими, хоть и по всей видимости добрыми намерениями, себе дорогу в федеральную тюрьму гражданами относится к 18 разделу Федерального кодекса США и подпадает под статьи: п.п. (m) и (n) ст. 842 – использование пластических взрывчатых веществ; п.п. f (2) и (3) ст. 844 – поджог или подрыв правительственного имущества, угрожающий смертью людей; ст. 1361 – нанесение ущерба государственной собственности; ст. 2332f – подрыв публичных мест и объектов. Наказание: от лишения свободы на неопределенное количество лет, до пожизненного заключения, а в некоторых случаях, исходя из законодательства отдельных штатов – смертная казнь! Никогда! Никогда не вздумайте обсуждать, даже в шутку, подобные темы! Прим. специального агента по связям с общественностью Федерального Бюро Расследований).

– Мальчики! ВЫ ПИЗДАНУЛИСЬ?! – Стелла была в бешенстве. – Вы вообще понимаете, о чем говорите?! Лето почти закончилось. Мне скоро в школу, и я не хочу, чтобы вместо тренировок с девчонками-чирлидершами меня, в оранжевой тюремной робе и кандалах, показывали по всем телеканалам! Такие пятнадцать минут славы мне нахуй не нужны! Феликс! Какой из тебя нахер бомбист-спасатель?! Ты тридцатипятилетний безработный пофигист, живущий с мамой и грезящий о встрече с Той Самой, которая полюбит тебя таким, какой ты есть! Игнатий Гриневицкий, хуев! (Феликс больше не улыбался). Джек! Ты комбайнами торгуешь? Так и продавай свои гребаные комбайны! Я лучше замуж за тебя выйду, чем ездить на свиданки в тюрьму или посылать тебе письма подписанные: «Люблю, скучаю! Твой мышонок. Постскриптум – Привет от Энди Дюфрейна». Ты! Хер с бугра, забыла твое имя, ты кто вообще такой, чтобы такую херню моим друзьям предлагать?! Дебил ебаный…, – прошипела с ненавистью разъярённая девочка.

– Я Смоки, – прогнусавил «дебил ебаный» и потянулся за бутылкой с пивом.

– Дорогая, подожди, не кипятись, – Джек успокаивающим жестом поднял обе ладони. – Я даю тебе слово джентльмена из Джорджии, что никто не пострадает. Смоки капец какой спец! Он почти отслужил во Французском иностранном легионе, а его батя дружил с самим Теодором Качинским.

– Почти отслужил? – ядовитый сарказм девочки смог бы растворить вольфрамовый слиток. – Как, блядь, можно отслужить во Французском иностранном легионе «почти»?

Смоки важно посмотрел на ловящих с неподдельным восхищением каждое его слово камрадов.

– Сначала я выучил французский по первому тому «Войны и мира» Лео Толстого. Cette fameuse neutralité prussienne, ce n’est qu’un piège! (Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня. © Лев Толстой). А потом решил отправиться в Лион, там один из призывных пунктов La Légion étrangère. Добравшись до города, я нашел КПП части. Но на входе какой-то чувак в форме развернул меня обратно. Я даже сфоткался с ним, потом тебе фотку покажу, она у меня на стене висит. Мы поболтали, и он сказал, что из меня получился бы охуенный легионер, но нужно привести физуху в порядок. И меньше бухать.

– Вы, блядь, издеваетесь… – с интонацией уже раскумарившейся питерской морфинистки начала двадцатого века протянула девочка. – Нет, вы правда надо мной издеваетесь! ОК. Я поняла. А что там с «Унабомбером»? Твой папа и правда с ним дружил?

– Они вели переписку, когда Теодора посадили. Я тебе потом письмо покажу, оно у меня в рамке на стене висит. Батя ему часто писал, но Теодор ответил только один раз: «Отъебись от меня и не пиши мне больше, фрик!» Мы с батей сразу поняли, что это какой код. Батя умер так его и не разгадав. Теперь я голову ломаю. Есть какие идеи, чтобы это могло означать?

Стелла, закрыв руками лицо, уткнулась головой в колени и надолго замолчала. Выпрямилась.

– Это что-то типа шифра Нострадамуса. Типа: «Письма перлюстрируются. Пока отвечать не могу. Скажи сыну, чтобы, когда подрастет, попробовал вступить во Французский иностранный легион. Потом поможете мне сбежать».

– La femme la plus séduisante de Pétersbourg… (самая обворожительная женщина в Петербурге. © Лев Толстой), – с интонацией инцела, на свою беду влюбившегося в порноактрису с десятком статуэток AVN Awards и дюжиной «Лабутенов» в гардеробе протянул Смоки.

– Стелла, послушай, – с несвойственной ему твердостью сказал Феликс. – Может я и пофигист, до сих пор живущий с мамой. В твоём возрасте, конечно, виднее, кому, с кем, и по каким причинам жить под одной крышей, но ты не думала, что есть вещи, которые ты пока не понимаешь? Не потому, что ты глупая. О, нет! Ты очень умная и начитанная девочка. Способная вскружить голову не только любому мальчишке, но и взрослому мужчине. Джек, не ревнуй пожалуйста. Я не клеюсь к твоей невесте. Но как взрослый мужчина, мне, кстати, не тридцать пять, а почти сорок, я тебе соврал, извини, просто выгляжу моложе, я знаю, что есть вещи, которые нельзя пускать на самотек. Настоящая дружба, не говоря уже о настоящей любви, это и есть именно то, за что нужно сражаться, когда приходит момент истины. Посадят ли нас в тюрьму, или не посадят – это не важно. А важно то, что если сейчас мы, и конкретно ты, дадим заднюю, то всю оставшуюся жизнь ты будешь вспоминать этот день и корить себя. За то, что побоялась рискнуть. За то, что предала любимое существо. И поверь, как взрослый мужчина с немалым жизненным опытом, снова извини, я все-таки многого тебе не рассказывал, я прекрасно знаю, о чем говорю. Дело не в том, что нас могут поймать, и в теории даже отправить на «горячий стульчик». А в том, на что мы действительно готовы ради тех, без кого не представляем свою жизнь.

– Как сказал Лео Толстой: «Тварь я дрожащая или право имею?» – поддакнул Смоки. – Он был русским, а все русские крейзи. Знают толк в таких вещах.

Стелла, уже в который раз, изучающе посмотрела на Феликса. Только в этот раз, что-то в её лучистом взгляде изменилось. Вернее, изменилось то, КАК она на него посмотрела.

– Это сказал Достойеффски, а не Лео Толстой. Ладно, уговорили. Что у вас за план?

Джек с гордостью воскликнул: «Моя девчонка!» и свернул крышку еще одной «Corona», Смоки с видимым одобрением прогнусавил: «Eh, bien, général, tout est à la guerre, à ce qu’il paraît. (Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне. © Лев Толстой)», а на лице Феликса снова появилась улыбка.

Are you, are you comin' to the tree?

Where they strung up a man, they say, who murdered three

Strange things did happen here, no stranger would it be

If we met at midnight in the hanging tree

Мурлыкала Стелла, сидя на крепко присобаченном к самопальной турели офисном стуле. Двадцатью минутами ранее Смоки провёл спецназовский инструктаж.

– Итак, еще раз повторим. Как говорят в Легионе: «Повторение – мать учения!» Мы с Джеком подорвем дверь и зайдем на объект. Находим пса и освобождаем. Джек, прихвати с собой арматурные ножницы. Связь держим через эти портативные рации. Прикупил как-то в отделе игрушек. Так, настроили волну. Приём, приём. Все слышат? Хорошо. Феликс, ты за рулем. Отвечаешь за эвакуацию. Мотор не глуши. Стелла, я бы посадил тебя за руль, но у тебя пока ещё нет водительских прав, поэтому будешь нас прикрывать. Ты за «Драконом».

Смоки сдернул брезент с конструкции, жестко закрепленной в центре кузова пикапа. Девочка восторженно охнула:

– Пулемет! Как в «Терминаторе»!

(«Миниган», армейский индекс – M134, авиационный индекс – SUU-11 и GAU-2 (контейнерный), GAU-17 (станковый), флотский индекс – Mk 25. Был разработан в 1960 г. в General Electric Company, Armament and Electrical Systems Department. Представляет собой уменьшенную в размерах 20-мм авиапушку M61 Vulcan под стандартный винтовочный боеприпас НАТО калибра 7,62 мм. Автоматика пулемёта использует внешний привод постоянных оборотов, вращение блока стволов происходит против часовой стрелки. Полный оборот блока стволов равен шести выстрелам. Охлаждение воздушное, за счёт потока набегающего воздуха. Скорострельность регулируется реостатом электропривода и варьируется от 3000 до 6000 выстрелов в минуту. Масса установки – 22,7 кг без учёта систем боепитания. Прим. бывшего сержанта тактической разведки. Третья учебная разведрота. Первый учебный разведбат. Семьдесят второй учебный центр.)

– В наследство от бати остался. Залазь в кузов. Я тебе быстро объясню, как из него стрелять. На самом деле ничего сложного.

Машину припарковали на противоположной стороне улицы в метрах ста от входа в Центр. Смоки и Джек, кряхтя от натуги, взявшись за цинковые откидные ручки, потащили к дверям Центра (подсвеченным возвышающейся рядом колоссальных размеров неоновой рекламой с Квентином Тарантино, демонстрирующим пачку сигарет «Red Apple») бомбу. Окрашенный в серо-стальной цвет короб с коряво нарисованными черепом с костями на одной из стенок. Поставили его вплотную к дверям. Смоки резко дернул торчащую из короба бечеву, и они с Джеком побежали за угол здания.

– Готовность три минуты, – загнусавил уоки-токи в руке девочки. Её пульс участился.

– Роджер, – ответила она и постучала по крыше кабины. Феликс, обернувшись, кивнул, мол, услышал.

Три гребаных минуты тянулись как очередь в женский туалет в антракте симфонического концерта. И… Ничего не случилось. Всё осталось по-прежнему и через четыре минуты. И через пять. Из-за угла высунулись озабоченные физиономии диверсантов.

– Что у вас? Прием, – взволнованно спросила девочка.

– Разбираемся. Прием, – прохрипел в ответ Джек.

Смоки, мелкими шажками, пригнув голову, с опаской приблизился к бомбе. Завозился. Еще раз, со всей силы, дернул бечеву.

Хуйнуло так, что его отбросило аж на добрых пару метров. Засвистело-зашипело, захлопало-загрохало, вверх, в стороны, и туда и сюда понеслись яркие метеоры фейерверков. Улицу накрыли клубы дыма.

– Ай! – завизжала Стелла.

Казалось, что «джихад-мобиль» горе-«террористов» попал под массированный обстрел превосходящих сил натовской коалиции. Она сжалась в комок на дне кузова и закрыла голову руками. «Фррррр», – шелестели над ней белесые ленты фейерверков. Один ударился в кабину и взорвался прямо над ней.

– Ааааа, блядь, я триста! Я трёхсотый! Я ранен, ранен, блядь! – позабыв о военной терминологии, в ужасе орало уоки-токи. – Джек! Джек! Помоги мне, брат! Где ты?! Эвакуация! Эвакуация!

Внезапно Стеллу прижало крепким мужским телом. Феликс, выскочив из машины, накрыл собой девочку. Тем временем вокруг творился хаос.

Рёв шестилитрового, восьмицилиндрового автомобильного двигателя ворвался в этот дымный, взрывающийся, вопящий хаос. Черный «Cadillac Escalade» без номеров пронесся мимо пикапа, резко вильнул, и не сбавляя скорости протаранил, разлетевшуюся на мириады стеклянных осколков, дверь Центра.

– Пусти! – Стелла выбралась из-под Феликса. – Кто это?! Что вообще происходит?

Для приличия вяло похлопав напоследок, шутихи стихли. Феликс, убедившись, что девочке больше ничего не угрожает, побежал навстречу Джеку, тянувшего, обхватившего его за шею, Смоки. Девочка забралась с ногами на стул турели и пыталась разглядеть, что происходило возле Центра.

– Феликс, ложи его аккуратно.

Джек обежал машину, и упершись коленом в узкий ряд задних сидений, за шиворот подтянул Смоки к себе.

– Я ранен! Блядь, я умру… Джек, скажи мне, что я не умру…, – стонал наконец-то доигравшийся со своими милитаристскими выебонами диванный сапёр. Небрежно сунутое в задний карман джинсовых шортиков Стеллы и уцелевшее во время проведения специальной операции «Буря в граненом стакане» уоки-токи ожило, и с оксфордским акцентом дворецкого внятно произнесло:

– Я все внимательно осмотрел. Здесь нет твой собаки. Это значит, что в нашем городе ты не найдешь своего друга. Мой господин просил тебе передать, чтобы ты уезжала. Мне жаль.

Сдав назад по лопавшемуся под шинами стеклу «Кэдди» вывернул на свою полосу, мигнул на прощание тормозными фонарями, и скрылся из виду.

«Мяу-Мяу», «Мяу-Мяу», – обозначила скорое прибытие патрульного экипажа полицейская сирена вдали.

Стелла медленно опустилась на стул.

Многие психологи утверждают, что человек столкнувшийся с неизлечимой болезнью или потерей близких людей проходит пять стадий: отрицание, гнев, торг, депрессию и принятие (в последние годы модель Кюблер-Росс критикуется некоторыми учеными за недостаток эмпирических исследований, которые бы подтверждали стадии описанные Элизабет в 1969 г. В 2003 году Пол Мациевский из Йельского университета провёл исследование, в результате которого были получены данные как согласующиеся с моделью Кюблер-Росс, так и данные с ней не согласующиеся. В 2009 г. Джордж Бонанно, профессор клинической психологии Колумбийского университета, в своей книге «Другая сторона печали: новая наука о тяжелой утрате говорит нам о жизни после потерь» обобщил научные исследования за два десятилетия, основанные на тысячах испытуемых, и пришёл к выводу, что естественная психологическая устойчивость является основным фактором при переживании горя, и что стадий, которые нужно пройти для принятия неизбежного не существует. Работа Бонанно также продемонстрировала, что отсутствие симптомов горя или травмы является здоровой психологической реакцией человека. Прим. специалиста по рационально-эмоционально-поведенческой терапии).

Для того, чтобы пройти их все (кроме последней) Стелле понадобилась ровно одна минута.

Первая стадия.

«Этого не может быть! А где тогда Тоби? Уезжать из города… Уезжать?! Но я же не нашла Тоби. Тоби! Где ты?»

Вторая стадия.

«Где моя собака? Где, блядь, моя собака?!»

Третья стадия.

Была прервана появлением полицейского «Packard Eight Touring Sedan 1950» с красной (оглушительное «МЯУ-МЯУ») мигалкой на крыше.

(С большим трудом, подключив все свои связи в силовых структурах, автору удалось раздобыть аудиозапись переговоров полицейского диспетчера с сотрудниками департамента полиции. Фамилии сотрудников, в целях конфиденциальности, автор решил не указывать.)

Патрульный Гомер: прибыл на место. Вижу подозрительную машину. Неместные. Серебристый «Chevrolet Silverado K1500LT». Один белый подозреваемый в кузове. Карлик с длинными волосами. Сидит на стуле за какой-то непонятной фигней. В машине какая-то подозрительная возня.

Диспетчер: принято. Гомер, будь осторожен!

– Полиция! Всем выйти из машины с поднятыми руками!

Четвертая стадия.

«Тоби…»

Пятая и заключительная стадия.

–Аааа, блядь, спина! Моя спина!

– Феликс, переворачивай его на живот! Братан… Я ничего не вижу.

– Спина! Я ранен. Джек, братан, передай Сюзан, барменше из «Трёх Толстяков», что я её люблю. Кремируй меня, а пепел развей на Венецианском мосту в Майами. Мы с батей там каждое лето отдыхали. Я верю, что попаду в Рай! Там будет сад, подруга и чаша с вином – вот мой рай. Не хочу оказаться в другом!

– Блядь, братан. Да всё вроде норм. Только в одном месте спина красная. Походу в тебя петарда попала.

– Джек, пора валить! Копы уже здесь! Смоки, мы тебя дома перевяжем. Стелла, ты в порядке? Стелла!

Windmill Windmill for the land

Is everybody in?

Feel good

Feel good

Feel good

City's breaking down on a camel's back

They just have to go 'cos

they don't know wack

So all you fill the streets

it's appealing to see

You won't get out the county,

'cos you're dead and free

Зазвучала песня Postmodern jukebox feel good inc. Видимо кто-то из «команды эвакуации» задел магнитолу.

– В порядке?! О, нет! Я НИХЕРА НЕ В ПОРЯДКЕ! – заорала Стелла и нажала спусковую кнопку «Дракона». Со зловещим треском, рой покрытых биметаллической оболочкой ос со свинцовыми сердечниками понесся в сторону Центра разнося в хлам стеклянные панели фасада.

– ГДЕ МОЯ СОБАКА?! ВЕРНИТЕ МНЕ МОЮ СОБАКУ!

Ghost town

This small town

Without sound

You in the blink

Gon' bite the dust

Can't fight with us

With your town

You kill the INC

So don't stop, get it, get it

We are your captains in it

Steady, watch me navigate

Патрульный Гомер: огневой контакт! Огневой контакт! О, боже! Марджери! У карлика «Миниган»! Он стреляет по зданию Центра из «Минигана»! Как в «Терминаторе!» Подмогу! Подмогу! Запрашиваю подмогу!

Диспетчер: все патрульные экипажи! Повторяю, все патрульные экипажи! 1550 North avenue. Нападение на полицейского. Подозреваемый вооружен «Миниганом». Гомер, что такое «Миниган»?

Патрульный Гомер: что-то типа пулемета «Гатлинга» на максималках.

Патрульный Герберт: принято. У меня колесо спустило. Прибыть не смогу.

Патрульный Абрахам: принято. Гомер, сваливай оттуда! С нашими пукалками мы перестрелку с «Гатлингом» не потянем! Я оповещу Национальную гвардию. Пусть с «Гатлингом» сами разбираются.

Патрульный Гомер: карлик разнес почти все здание. Я должен его задержать!

Диспетчер: Гомер, я тебя умоляю, не суйся туда! Пусть Нацгвардия и федералы разбираются. Даже если ты его и арестуешь, то завтра наш департамент появится во всех заголовках по обвинению в эйблизме. Дорогой, прошу тебя, уезжай! У нас завтра ужин с Фландерсами. Ты же так хотел перекинуться с ребятами в бридж.

Патрульный Гомер: Марджери, но мой долг: «Служить и Защищать!»

Патрульный Абрахам: я думаю, когда отмороженные карлики палят из «Гатлингов», то в этом случае можно сделать исключение. Я за то, чтобы Нацгвардия разбиралась.

Диспетчер: Я тоже.

Патрульный Герберт: присоединяюсь. Нахер карлика! Может его в этом гребаном Центре приняли за малайского медведя-альбиноса и подвергли дискриминации. А крайними мы, как всегда, останемся. Ты хочешь, чтобы завтра сюда припёрлись тысячи карликов со всего штата и устроили нам здесь уличные беспорядки с грабежами магазинов и сжиганием машин? Я за гвардию! Их работа!

Патрульный Гомер: ну раз большинство за Нацгвардию, то вынужден подчиниться. Возвращаюсь в участок.

Диспетчер: Я люблю тебя, милый!

Патрульный Гомер: Я тоже тебя люблю!

Патрульный Абрахам: не засоряйте служебный эфир.

Истощив боезапас, вращающийся блок стволов «Дракона» замер, Стелла успокоилась, а проваливший спасательную миссию спецотряд, со скоростью шестьдесят миль в час, умотал в направлении базы-дома Смоки.

Windmill windmill for the land

Turn forever hand in hand

Take it all in on your stride

It is ticking, falling down

Love forever love is free

Let's turn forever you and me

Windmill Windmill for the land

Is everybody in?

Feel good

***

Воскресенье. 3:15 AM

***

Намазав обезболивающей мазью спину «ветерана», влив в него триста грамм «Ballantine’s» и уложив спать, уцелевшая в передряге команда собралась за столом.

– Что дальше? – Джек с грустью посмотрел на девочку.

– Поеду домой. Вечером мама должна из рейса вернуться. Будем вместе думать, что делать. Объявы расклею у себя на районе. Может кто-то видел Тоби, или нашел. Не подкинешь меня до автовокзала? Я загуглила, через час до моего города есть «Greyhound».

– Без проблем. На моей поедем. Тачку Смоки сейчас, походу, все копы в округе разыскивают.

Феликс разлил остатки шотландского вискаря по стаканам.

– Я тоже в Нью-Йорк покачу. Хватит с меня приключений. Ну, давайте выпьем, что ли. Мне было очень приятно с вами познакомиться. Джек, Стелла – счастья вам! Вы классные ребята. Я рад, что встретил вас на дороге.

– Чин-Чин, – тихо сказала Стелла. Отпила малость, и покусав нижнюю губу с решимостью сняла с запястья часы.

– Джек, прости, но я не выйду за тебя. Не обижайся. Ты классный. Умный, храбрый. Любая девушка будет за тобой, как за каменной стеной. Но… Но я тебя не люблю. А я хочу выйти замуж за человека, которого полюблю. По-настоящему. Прости меня, пожалуйста. Возьми помолвочный подарок обратно.

Джек улыбнулся.

– Не надо. Оставь себе на память. Это тебе спасибо. Теперь я точно знаю, какую девчонку буду искать себе в жены. А тебя следующим летом приглашаю в гости. Покажу тебе окрестности. У нас есть чем гордиться.

По дороге на автовокзал все молчали.

Наверное каждый, кто, глядя через иллюминатор на взбитую перину облаков, возвращался из места, в котором осталась частичка его сердца, чувствовал то, что сейчас чувствовали наши герои.

– Ну что, будем прощаться? – Феликс выбросил окурок в мусорку. – Ты на Юг, я через сорок минут на Север.

Стелла держалась изо всех сил, чтобы не зашмыгать носом. Вместо неё плакали капельки летнего дождя, стекающие по рокочущему мотором «Грейхаунду».

– Блин! Я же тебе так и не дала свой номер телефона! Напиши мне в «WhatsApp», когда до Нью-Йорка доберешься.

– Вот! Держи! Тебе в дорогу, – протянул девочке пакет с пончиками и литровой бутылкой «Спрайт» запыхавшийся Джек.

– Пока, мальчики!

В процессе ритуала обнимашек мужчины держались изо всех сил, чтобы не зашмыгать носом.

– Пока, Стелла! Пока! – махал Джек корчащей ему забавные рожицы через окно дурилке.

– Пока, ребенок! – поднял в прощальном жесте руку Феликс. И еле слышно добавил: – Мой любимый ребенок…

Двери автобуса с шипением закрылись, свет внутри погас, и через несколько минут автовокзал остался позади. Стелла проверила входящие звонки и сообщения в соц.сетях и мессенджерах. Ничего интересного. Обычное тинейджерское бла-бла-бла. Кроме сорока трех пропущенных с неизвестного номера и сообщения от мэра, интересующегося по поводу будущей встречи. Подумав, она напечатала: «Я начала встречаться с мальчиком. Извини. Не пиши мне больше» и загнала мэра в черный список. Открыла галерею. Прощальное фото на перроне автовокзала. Она, с тоской в глазах, но смеётся. С вымученными улыбками Феликс и Джек.

Робко, а затем осмелев, слезы, рекой Колорадо, прорвавшей плотину Гувера, полились по заметно похудевшим за этот сумасшедший уикэнд щёчкам. Сначала она, без особого успеха, пыталась их вытирать. «Плевать!» – отбросив всю эту выспреннюю чушь о приличиях, с вполне понятной человеческой душевной простотой, Стелла зарыдала.

– Милая, тебя кто-то обидел? – доброжелательно нагнулась к ней с соседнего кресла пожилая негритянка.

Стелла повернула к ней зареванную мордашку.

– Я только что узнала (всхлип), что при крушении Международной Космической Станции (всхлип) погибла вся моя семья.

От автостанции до дома Стеллы было что-то около десяти минут ненапряжного пешедральчика. Запахнувшись в зипку и пиная валяющиеся на тротуаре пивные жестянки, она прокручивала в воспоминаниях самые комичные моменты своего нежданно-негаданного путешествия. Проверив почтовый ящик (счета, журнал «Penthouse» в непрозрачной упаковке и приглашение на благотворительный вечер, устроенный Баптистской Церковью Спасения), она сделала в ментальном блокнотике пометочку, что газон пора стричь, дернула скрипнувшую дверь и застыла как вкопанная. На втором этаже, в маминой спальне, шикардосным голосом Бадди Греко, любимчика родителей, пел давно купленный папой виниловый проигрыватель.

I love the East, I love the West

And North and South, they're both the best

But I'll only go there as your guest

Cause I love being here with you

– Кто здесь? Я сейчас полицию вызову! – ни капельки не испугавшись крикнула Стелла.

«Ав, Ав, Ав», – вылетел из кухни мохнатый комочек.

– Тоби! – завизжала от радости Стелла и схватив собакена прижала его к груди. – Тоби! Я же тебя искала! Где ты был? Пёсик мой любимый!

– Стелла!

Не веря. Боясь ошибиться, она повернулась.

– Папа! Папочка! Папа! Ты вернулся!

И отпустив пёсика бросилась навстречу улыбающемуся, бородатому мужчине в кухонном фартуке.

– Папочка!

– Звездочка!

– Папа! Папочка!

– Маленькая моя… Где ты была? Я в пятницу вечером домой приехал, тебя нет. Тоби голодный мечется по кухне. Меня в Рио возле отеля грабанули, хорошая драка получилась, я прилетел, новый телефон купил, раз сорок тебя набирал, никто трубку не поднял. Вы с Гэби все выходные протусили? Почему Тоби с собой не взяла?

– Он пропал. Я его искала, – радостно смеясь сквозь слезы ответила Стелла.

– В смысле пропал? Тоби домашняя собака. Дом, это самое дорогое для него место на Земле. Он не может пропасть. Кнопочка моя любимая... Как я по тебе скучал!

Стеллины косточки затрещали от крепкого папкиного объятия.

– Папа… Папочка…

– Подожди, Звездочка! Ярима, ну та амазонская девочка на фото в твоей комнате, сказала мне, что как только я тебя увижу, передать тебе письмо. Так и сказала: «Увидис Сцелу, слязу пелидай ей эта письмо. Толька слязу! Абисцяес? Халасо!

Родитель, судя по легкому амбре чуточку продегустировавший купленное в дьютике винцо, поковылял за посланием. Buddy Greco запел громче, а Стелла снова прижала к себе Тоби и покрыла бесконечными поцелуями довольную собачачью мордаху.